Глава 18 Молчание Сары

Книга: Зарубежный криминальный роман

Назад: Глава 12 Разговор с Г. Бристоу

Дальше: Шарль Эксбрайя КАК ВЫ СМЕЕТЕ!?

Глава 18
Молчание Сары

Лона смотрела на девушку, лежащую перед ней на кровати в небольшой больнице, расположенной около Слоан-скуэр. Сара казалась спокойной и уравновешенной. Она накрасила губы ярко-красной помадой, что так не соответствовало лицу, лишенному остальной косметики. У нее были очень красивые глаза. Лона сразу отметила, что они были удивительного, какого-то неповторимого, редкого бледно-голубого цвета. Волосы девушки были аккуратно расчесаны и небрежно отброшены с высокого лба. Врачи, сестры и санитарки сказали Лоне, что Сара говорит с ними только о еде, питье и о том, что она хочет отсюда уйти.

Когда сестра вошла в комнату Сары, чтобы сообщить о посетительнице, то Лона увидела почти ненависть на лице девушки. Сестра торопливо произнесла:

— Вас пришла навестить миссис Мэнеринг, мисс Джентиан, — и немедленно вышла из палаты.

Солнце, светившее из окна, отражалось от мензурки с розовым раствором антисептика, а также от термометра, торчавшего из стеклянного стаканчика.

— Я думаю, вы знакомы с моим мужем, — начала Лона. — Это он прислал меня навестить вас.

Сара лежала на спине и молча, пристально смотрела на Лону.

— Он думает, что вы могли бы помочь ему, — продолжила Лона.

Неожиданно девушка заговорила.

— Вы утверждаете, что он ждет от меня помощи. Почему все думают, что я такая глупая? Я не больна, я не сумасшедшая, я точно знаю, чего добиваюсь. А больше всего я хочу выбраться из этой тюрьмы.

— Это не тюрьма, а очень симпатичная больница.

— Это дом для умалишенных!

— Ну, не глупите, — резко сказала Лона. — Вы себя плохо почувствовали, и поэтому вам необходима врачебная помощь в течение двух-трех дней. И не надо наговаривать на себя того, чего нет и в помине. Мой муж…

— А кто ваш муж? — спросила Сара.

Она, видимо, просто не расслышала имя, которое торопливо произнесла сестра.

— Джон Мэнеринг, — четко произнесла Лона.

Почти мгновенно в лице Сары произошли перемены, губы ее беззвучно зашевелились. Сначала она крепко сжала их, потом рот ее приоткрылся, и Лона увидела ряд белоснежных зубов. Девушка приподнялась на локте, внимательно вглядываясь в Лону. Она пока еще не произнесла ни единого слова, и было такое впечатление, что ей трудно дышать.

— Джон Мэнеринг, из «Quinns»?

— Да.

— О, Боже, я сначала не поняла, кто вы такая! — вскричала Сара.

Она встала на колени и придвинулась почти вплотную к посетительнице. Сейчас она показалась Лоне почти девочкой.

— Миссис Мэнеринг, он должен вернуть меч в Джентиан Хаус! Заставьте его сделать это. Вы понимаете меня. Он должен немедленно вернуть меч в дом лорда Джентиана.

— Но почему? — осторожно спросила Лона.

— Какое это имеет значение, почему! Я же говорю вам, что он должен вернуть его обратно. Это очень важно. Очень важно, вы понимаете меня?

Лона видела, как сверкают ее прекрасные глаза, как вздымается и опускается красивая молодая грудь. Несомненно, это имело для нее огромное значение и было, вероятно, главной причиной ее страхов.

— Миссис Мэнеринг, вы должны уговорить своего мужа вернуть меч обратно!

— Не думаю, что могу заставить его сделать это, — сказала Лона. — Может быть, вы сами попросите его об этом?

— Где он? Почему он сам не пришел ко мне? Почему я не могу пойти и повидаться с ним?

— Вы можете пойти и увидеться с ним в нашем доме, — уверила ее Лона. — Его сейчас пока нет, но если вы согласитесь поехать со мной к нам домой и там подождать его…

Сара затаила дыхание и, все еще стоя на коленях, откинулась назад и вытянула вперед руки. Она была похожа на молящегося ребенка.

— Они не выпустят меня, — наконец проговорила она. — Вы должны помочь мне выбраться отсюда.

— Они разрешат вам уйти со мной.

— Нет, я же знаю, они не выпустят меня! Я уже пыталась убежать отсюда прошлой ночью. Я пришла к дяде, чтобы умолять его вернуть меч обратно, но они сказали, что его-нет дома.

— Кто сказал вам это?

— Его дворецкий. И… и они дали мне чашку молока и две таблетки аспирина. Я так устала, что заснула, а когда очнулась, то была опять здесь. Вы должны выкрасть меня. Это единственная возможность выбраться отсюда.

Идея была прекрасная, она вполне соответствовала планам Джона привезти девушку в их дом так, чтобы об этом никто не узнал. И Лона решила действовать. Она помогла Саре одеться, накинула на нее свое пальто и повела к лифту. Они спустились и вышли из больницы через служебный выход.

Лона понимала, что сбывается одно из самых заветных желаний Сары — очутиться вне стен этой больницы.

Когда в назначенное время Мэнеринг приехал к лорду Джентиану, то застал его сидящим за огромным письменным столом в библиотеке. Было ровно два часа пятнадцать минут. Проводил его сюда Орд, а за ними шел дворецкий. Поднос с кофе стоял на углу письменного стола, а не на кофейном столике, за которым вчера сидела Лона. Орд выглядел толще и неопрятнее, чем обычно. Губы его непрестанно двигались. Казалось, он порывался что-то сказать, но не решался, вероятно, из-за страха перед своим дядей.

— Добрый день, мистер Мэнеринг, — приветствовал вошедшего гостя Джентиан. Его глаза выглядели сегодня очень светлыми, почти прозрачными. — Вы не будете возражать против присутствия моего племянника при нашем разговоре?

Орд пробурчал что-то вроде того, что ему наплевать, что думает об этом Мэнеринг.

— Нет, я даже рад этому, — ответил Мэнеринг.

— Хорошо. Так что же конкретно вас интересует, мистер Мэнеринг?

— Меня интересует, почему вы принесли мне меч Великого Могола и почему рассказали эту небылицу относительно того, что второй меч был украден, — жестко сказал Мэнеринг.

— Мой дорогой мистер Мэнеринг…

— Я же говорил вам, что он придет для того, чтобы оскорблять вас, — горячо заговорил Орд. — Вам не следует тратить на него свое время.

— Клод, если ты не умеешь держать себя в рамках приличия, то тебе лучше уйти отсюда, — сказал Джентиан, но голос его прозвучал мягко. — Я рассказал вам правду, мистер Мэнеринг. Второй меч был украден из этого дома три года тому назад. Его украла моя племянница. Я надеялся, что вам удастся разузнать обо всем и что вы заставите ее вернуть меч обратно. Я также надеялся, что, придя к вам, сумею избежать семейного скандала, но все складывается таким образом, что скандала избежать не удастся. Думаю, вы понимаете, почему я сообщил вам так мало сведений, когда впервые пришел к вам в «Quinns». Не так-то приятно допускать мысль, что самый близкий член семьи является душевнобольным человеком, но, увы, это правда.

Джентиан немного помолчал, а затем продолжил.

— Я надеялся: вы выясните, что меч украла Сара. Я дал вам достаточно улик против нее. Это может заставить ее пережить шок и вернуть меч. Я думаю, она не собирается обращаться в полицию, как, впрочем, и я. Но после двух попыток самоубийства я не вижу, как можно будет замять эту историю. Правда состоит в том, что она всегда была неуравновешенной особой. Вот почему я почти не пытался контролировать ее выходки, ее связи с недостойными уважения людьми. Но теперь правда вырвется наружу, вы ведь меня понимаете? И поэтому я думаю, что, может, лучше будет рассказать всю историю газетчикам. Мне кажется, это уже не принесет никому большого вреда.

— Вы имеете в виду рассказать прессе, что ваша племянница сумасшедшая, к тому же воровка, укравшая у вас второй меч Великого Могола? — с удивлением спросил Мэнеринг.

— Я хочу сообщить репортерам, что она страдает серьезным умственным расстройством и что ее преследуют галлюцинации. Она, конечно, уверена, что меч принадлежит ей, — поправил его лорд Джентиан.

— А в действительности это не так? — спросил Мэнеринг.

— Почему вы не выгоните его прочь? — прорычал Орд. — Или позвольте сделать это мне.

Лорд Джентиан не обратил на его слова никакого внимания.

— Нет, мистер Мэнеринг, меч не принадлежит Саре. Один меч Великого Могола является моим. После того как я наследовал титул лорда, этот дом и все состояние, включая приличную часть земли в Сити. Дедушка Сары, мой брат, получил второй меч и значительное наследство. Он сам передал мне второй меч, зная мое увлечение стариной и будучи к этому равнодушным. Сара очень хорошо обеспечена. Она достаточно богата. Однако у нее навязчивая идея, что один из мечей должен принадлежать ей. Говорю вам, это только навязчивая идея, иллюзия. Второй меч передан мне по доброй воле моим братом. Сара…

— Да она же просто сумасшедшая! — вскрикнул Орд.

— Кто является прямым наследником этого дома, и всего остального в случае вашей смерти? — спросил Мэнеринг.

— А вам какое до этого дело? — грубо осведомился Орд.

— Клод, — остановил его лорд Джентиан, — предупреждаю тебя в последний раз. Веди себя прилично.

Он говорил с Ордом, как со школьником. Но чувствовалось, что он не в состоянии полностью контролировать его поведение, как мягкий отец не может контролировать своего любимого ребенка.

— Почему вы спрашиваете об этом, мистер Мэнеринг? — обратился лорд к Джону.

— Если вашей прямой наследницей является племянница и если она будет официально объявлена душевнобольной, то кто-то будет управлять за нее этим состоянием, даже если он не унаследует его. Кто…

Орд прорычал задыхающимся голосом:

— Я сверну тебе шею за такие слова!

— Клод! — закричал Джентиан.

Орд бросился на Мэнеринга. Мэнеринг выставил вперед правую ногу, и Орд со всего размаха наткнулся на нее. Задохнувшись от боли, он отпрянул и стукнулся о стол. Но Мэнеринг понял, что это его не остановит. Он уперся руками в подлокотники кресла и рывком встал на ноги. Орд бросился на него снова. Левой рукой Мэнеринг нанес ему удар в солнечное сплетение, а правой ударил по шее. Орд подался вперед, пронзительно закричал, но умудрился удержаться на ногах, повернувшись к противнику лицом. Мэнеринг увидел, как рука Клода потянулась к поясу. Уголком глаза он видел Джентиана, который поднимался из кресла с широко открытым ртом.

Не было времени волноваться о Джентиане.

Мэнеринг встал спиной к столу и увидел, что Орд вытащил нож. Может, тот самый нож, которым воспользовался прошлой ночью. На лезвие ножа упал солнечный свет из окна.

— Немедленно брось нож! — приказал Джентиан.

Но Орд не слушал его. Он произнес низким горловым голосом:

— Я проучу его, видит Бог, я это сделаю.

Он стал медленно продвигаться вперед, держа перед собой нож, готовый в любую секунду пустить его в ход.

— Клод!

Орд бросился вперед и сделал выпад ножом. Мэнеринг отступил в сторону и схватил запястье руки Клода, в которой был зажат нож. Он сдавил запястье изо всей силы, и нож выпал из пальцев Клода. Тот наклонился, чтобы поднять его. Мэнеринг отбросил нож ногой в сторону, а Орда толкнул изо все сил. Орд полетел вперед и ударился головой о паркетный пол. Мэнеринг подскочил к нему, нагнулся и схватил его правую руку. Он завел ее за спину Орда и зажал в замок. Еще одно усилие, и он сломает ему руку. Никогда желание причинить зло другому не было таким сильным! Одно усилие, одно движение — и крак! Мэнеринг почувствовал, как сильно он ненавидит этого человека, и если сейчас что-то и произойдет, то никто не сможет обвинить его.

Джентиан наконец поднялся из кресла:

— Вы сломаете ему руку!

Пот выступил на лбу Мэнеринга. Он никогда не узнает, как свирепо выглядел в этот момент. На шее вздулись вены, все тело напряжено. Он почувствовал руку Джентиана на своем плече и ослабил хватку.

— Пойдите и поднимите нож, — приказал он Джентиану.

— Не ломайте, не ломайте ему руку!

— Я бы с большим удовольствием сломал ему шею. Мэнеринг подождал, пока лорд Джентиан не поднял нож, протянул руку, взял нож и отпустил Орда. Тот распластался на полу и лежал неподвижно, постанывая, как будто все силы разом покинули его. Мэнеринг смотрел на лезвие ножа, лежащее на его ладони.

— Если в этой семье и есть безумный, то это Орд, — сказал он. — Он пытался убить меня вчера вечером. Попытался сделать это и сейчас.

— Нет, Мэнеринг, уверяю вас…

Мэнеринг перебил лорда Джентиана.

— Я больше не верю ни одному вашему слову. Тяжело дыша, с ножом в руке он подошел к Орду. Тот ерзал на полу, продолжая стонать, но уже громче. Мэнеринг рывком поставил его на ноги и повернул к себе лицом. В глазах Орда стояли слезы от перенесенной боли, а нос распух от удара об пол.

— Это вы выкрали миниатюру из квартиры Сары, а вчера пытались меня убить этим ножом. Так вот, меня интересует, почему вы это сделали?

— Нож?!

— Почему вы сделали это? — настаивал Мэнеринг.

Он держал нож так, как будто готов был воспользоваться им. Увидев это, Орд оцепенел.

— Я… я не пытался вас убить. Я все время был во дворе. Я не мог это сделать.

— Вы сделали это, — сказал Мэнеринг. — Вы также украли миниатюру меча. Почему?

— Я не крал миниатюры меча.

— Лорд Джентиан, — сказал Мэнеринг. — Наберите, пожалуйста, Уайтхолл, 1212.

— Это… это полиция?

— Не стройте из себя младенца, — грубо оборвал его Мэнеринг. — Позвоните в Скотлэнд-Ярд и попросите инспектора Бристоу.

— Какова цель… — начал было Джентиан.

— Я хочу сообщить ему, что поймал человека, укравшего миниатюру. Орд вышел из квартиры Сары Джентиан, проник в нее опять из кухни соседней квартиры — через шкаф в стене, — украл миниатюру, а затем ушел этим же путем.

Орд дрожал мелкой дрожью.

— Вы… вы знаете, что…

— Да, я знаю, — ответил Мэнеринг. — Давид Левинсон обвиняется в преступлении, которого он не совершал. Я хочу, чтобы его оправдали. Наберите номер.

— Клод, что ты об этом знаешь? — В голосе Джентиана слышалось неподдельное удивление.

— Он все прекрасно знает, — грубо ответил Мэнеринг. — А скоро узнает и полиция.

— Не надо, не вызывайте полицию, — пробормотал Орд. Он был весь мокрый от пота, и было видно, что он сдался. — Да, это я взял миниатюру. Я не хотел, чтобы вы знали, что сделала Сара. Я не хотел убивать вас…

— Клод, о чем ты говоришь? — слабым голосом спросил Джентиан. — Ты же был около меня, когда мистер Мэнеринг взбирался на крышу прошлой ночью. Ты не мог, не мог воспользоваться ножом!

— Я поднялся на лифте для слуг, теперь нет смысла отпираться. Я… я хотел остановить Мэнеринга. Как вы не понимаете?

— Я понимаю, что вы готовы были пойти на все, лишь бы остановить меня. Даже на то, чтобы ложно обвинить моего сотрудника в воровстве.

Орд процедил сквозь зубы:

— Я бы с удовольствием обвинил вас.

— У вас, очевидно, в этом богатый опыт, — сказал саркастически Мэнеринг. — А также в искусстве вранья. Вы так ловко все проделали, что теперь уже ясно — вы не новичок в умении лгать и обвинять других невинных людей. Вы оставили девушку около открытой газовой плиты и надеялись, что она умерла. Потом вернулись и стали звонить, кричать и стучать в дверь, чтобы она вас впустила. Помните? Вы притворились, что хотите предупредить ее об опасности, хотя на самом деле опасностью были вы сами. Вы притворялись, что боитесь ее, а на самом деле старались свести ее с ума. Вы позвонили в «Quinns», чтобы убедиться, что меч у меня. Это еще больше вывело Сару из равновесия. Но тут вы сделали ошибку, не так ли? Вы должны были действовать иначе. Вам следовало заставить меня вернуть меч, чтобы вывести из игры. Когда вы почувствовали опасность, то решили убрать меня с дороги и ложно обвинили одного из моих сотрудников, Левинсона.

— Я сделал только одну ошибку, — злобно прошипел Орд, — что не убил вас.

— Я ничего не понимаю, — дрожащим голосом проговорил Джентиан. — Я никак не возьму в толк, что здесь происходит. Клод, ты говоришь, что подстроил ложное обвинение против сотрудника Мэнеринга в воровстве? Что напал на Мэнеринга прошлой ночью? Что ты… Но почему? Почему?

Орд ответил, криво усмехнувшись:

— Я не хотел, чтобы он и дальше занимался этим делом.

— Но, Клод, почему? — Пожилой джентльмен выглядел слабым и беззащитным. Он держал перед собой вытянутые руки ладонями вверх в умоляющем жесте.

— Существует много вещей, о которых вам не следовало знать, — ответил Орд. — Вам не следовало тогда идти в магазин Мэнеринга. Я знаю, вы пошли в надежде заставить Сару одуматься, но вам не нужно было этого делать.

— Я так запутался во всем, что даже не знаю, что сказать, — проговорил Джентиан. — Почему? Почему ты так боишься Мэнеринга?

— Потому что я догадался, что он пытался довести Сару до самоубийства, — ответил за Орда Мэнеринг.

— О, нет!

Орд несколько отодвинулся от Мэнеринга. Казалось, спокойствие и уверенность в себе вернулись к нему.

— Она причиняла вам одни беспокойства, — сказал он, обращаясь к Джентиану. — Она всегда была, как кость в горле, все эти годы, с тех пор как я себя помню. И если бы она и покончила с собой…

— Это было бы вам, Орд, на руку. Потому что в этом случае вы стали бы единственным наследником всего состояния, — закончил за него Мэнеринг. — А если бы она не захотела покончить с собой, то небольшая помощь в этом ей бы не помешала. Ну, например, немного придушить ее, накинув на голову полотенце, а затем посадить около включенной газовой плиты. Или заставить слуг дать ей веронал, когда она пришла поговорить с дядей. Или столкнуть ее с крыши, пока она находится без сознания. Кто должен был ее столкнуть?

Орд спокойно сказал:

— Вы ничего не докажете. Это только слова, а слова не являются доказательством.

— Да, вы правы, слова — это не доказательство, — холодно согласился Мэнеринг. — Но потайная дверь между двумя квартирами — это доказательство.

Он взглянул на Джентиана.

— Теперь-то вы понимаете, в чем дело? Ваш племянник так жаждал получить наследство, что пытался довести Сару до самоубийства. Когда ему это не удалось, то он решил помочь ей. А потом… — Мэнеринг шагнул к Орду, и тот попятился. — А что было бы потом? Думаю, что ваш дядя внезапно бы скончался от старости, или упал бы с винтовой лестницы, или умер от сердечного приступа в результате передозировки дигиталина. Как вы собирались разделаться с ним?

— Это ложь!

— Нет, это правда, — сказал Мэнеринг, глядя в упор на лорда Джентиана. — Он не прожил бы и шести месяцев после смерти Сары.

— Дядя, это гнусная ложь! Я всю жизнь работал на вас, ваши интересы — это мои интересы. И потом, ведь со временем все состояние перешло бы ко мне? У меня не было причины… — Он замолчал.

— Мистер Мэнеринг, — обратился к нему лорд Джентиан. — Это для меня настоящее потрясение! Я знаю, что теперь просто невозможно обойтись без обращения в полицию, но дайте мне немного времени, чтобы прийти в себя, собраться с силами. Я… я чувствую…

Он положил руку на грудь и покачнулся. Мэнеринг бросился к нему и увидел, что глаза его закатились. Мэнеринг едва успел подхватить старого джентльмена. Пока он пытался удержать лорда Джентиана, Орд круто повернулся на каблуках и рванулся к двустворчатой двери.

Глава 19
Притворство?

Джентиан крепко держал руки Мэнеринга. Это было похоже на спазм, но могло быть и притворством. Таким образом он мог удержать Мэнеринга, чтобы тот не последовал за Ордом. Джентиан дышал с трудом, что очень походило на фальшивые хрипы. Орд выскочил из комнаты. Обе половины двери резко захлопнулись за ним. Его подкованные металлом носки туфель громко прозвучали по мраморному полу полукруглого холла.

Лорд Джентиан мертвым грузом висел на руках Мэнеринга. Он опустил Джентиана в одно из больших кресел. Глаза старого джентльмена были закрыты, он хрипло дышал. Мэнеринг подошел к столу, открыл верхний ящик и нашел перечень телефонов. Один из номеров принадлежал доктору Уэббу, проживающему по Парк-Плейс, 14а. Мэнеринг набрал номер телефона, и ему немедленно ответила секретарша голосом человека, привыкшего сидеть у постели больного.

— Мне кажется, что у лорда Джентиана сердечный приступ, — бесцеремонно сказал он в трубку. — Не мог бы доктор Уэбб приехать немедленно?

— Конечно, он сейчас же выезжает, — ответила секретарша. — А пока не могли бы вы расстегнуть или ослабить одежду на лорде Джентиане?

Мэнеринг подумал, что ее не удивило сообщение о состоянии лорда Джентиана. Он собирался подойти к старому джентльмену, но в это время двери отворились, и вошел дворецкий.

— Расстегните воротничок рубашки и ремень брюк лорда Джентиана, — приказал Мэнеринг. — Я уже пригласил доктора Уэбба.

Он наблюдал за тем, как старый дворецкий, явно взволнованный, пересекал комнату.

— Куда направился мистер Орд? — спросил Мэнеринг.

— Он… он вышел через черный ход, сэр. Я бы хотел знать, что… — Но тут же замолчал и поспешил, насколько было в его силах, к лорду Джентиану, не подающему признаков жизни.

— Я еще вернусь, — пообещал Мэнеринг.

Он вышел из библиотеки, все еще не уверенный в искренности обморока лорда Джентиана. Если все это притворство, то Джентиан, конечно, уверен, что смог его провести. Чем больше он размышлял над происшедшим, тем больше убеждался в том, что Джентиан хотел дать возможность Орду скрыться. Был ли Джентиан действительно невиновен, как он это пытался доказать Мэнерингу, или они с Ордом действовали заодно? Тогда что объединяет их и почему они хотели довести Сару до самоубийства?

На улице он остановил такси, сел на заднее сиденье и вытянул ноги. Он уже знал ответы на многие вопросы, но, к сожалению, не на самый главный. Помочь ему в этом могла только Сара Джентиан. Если верить Орду, то ему просто хотелось стать единственным наследником всего состояния. Но так ли все просто?

Мэнеринг несколько раз взглянул в заднее стекло машины, чтобы убедиться, что за ним нет слежки. Как там продвигаются дела у Давида? Когда он сможет получить от него подробный отчет? Мэнеринг закурил сигарету и стал смотреть в окно, но мысленно видел перед собой только лорда Джентиана. Если он дал возможность Орду убежать, то каковы причины этого поступка? Не думает же он, что Орду действительно удастся скрыться? Ведь после всего, что произошло, Орда арестуют и посадят в тюрьму. Было бы даже нелепо предположить, что он избежит наказания.

А может, Орд должен успеть что-то сделать до своего ареста? Что-то, что очень важно для Джентиана?

Предположим, он хочет, чтобы Сара была мертва, — это ведь очень убедительная причина. Может, Джентиан дал Орду время найти и убить Сару?

Мэнеринг наклонился к шоферу:

— Подвезите меня к ближайшему телефону-автомату, и как можно быстрее.

Он порылся в карманах в поисках мелочи, пока такси подруливало к тротуару и медленно поехало вдоль него.

«Но ведь Орд не знает, где в данный момент находится Сара Джентиан, — пытался успокоить себя Мэнеринг. — Конечно, он не знает этого, но вдруг узнает?»

Сара Джентиан улыбалась, глядя на Лону, сидевшую напротив нее в кабинете Мэнеринга. Она чувствовала себя намного лучше. Никому бы и в голову не пришло сейчас, что совсем недавно с ней произошло что-то серьезное. Конечно, было заметно, что она напряжена и пытается подавить в себе беспокойство. Она свободно сидела в кресле, вытянув перед собой красивые ноги, все время вращая стопами, а руки ее спокойно лежали на коленях. На ней был тот же бледно-голубой костюм, в котором она впервые появилась в «Quinns». Накрашена она была лучше, но, увы, Сара совершенно не умела пользоваться помадой. У Лоны сложилось впечатление, что ей совершенно безразлично, как она выглядит со стороны.

— Я чувствую себя совершенно другим человеком, — заявила Сара. — Я даже не думала, что всего за несколько часов смогу так быстро прийти в себя.

— Вы почувствуете себя еще лучше, когда Джон вернется домой.

— Да, я в этом уверена, — ответила Сара. — Миссис Мэнеринг, вы думаете он мне поверит?

— Смотря что вы имеете в виду.

— Только одно, что действительно важно, — ответила Сара. — Меч! Его следует вернуть в Джентиан Хаус.

— Но почему все же это так важно? — спросила Лона.

Она уже в третий раз пыталась заставить девушку объяснить, почему для нее так важно возвращение меча, и в третий раз Сара просто ответила:

— Это не имеет значения, почему.

Она наклонилась вперед, обхватила колени руками и стала разглядывать комнату. Над резной каминной плитой висел портрет Мэнеринга в роли регента Бука. Сара долго молча рассматривала портрет, затем, быстро поднявшись с кресла, сказала:

— Да, конечно, вы настоящий художник.

— Я действительно рисую, но…

— Ну, не скромничайте, — Сара говорила искренне, с восхищением. — Я ведь не только слышала о вас, но и видела много ваших портретов. У моего дяди есть один из них. Он…

Она вдруг замолчала. Лона заметила, что девушка нахмурилась и сжала губы, как будто вспомнила о чем-то неприятном. Она порывистым движением подошла к портрету и уставилась на него.

— Он очень красивый, — сказала она. — Вы ведь понимаете, что я имею в виду?

Сара повернулась к собеседнице с природной естественной грацией.

— Я думаю, что вам следует иметь портрет моей тетушки Анны у себя. Он очень хорош, уверяю вас. Вряд ли он очень дорог моему дяде, а что касается Клода… — Она резко шагнула к Лоне, глаза ее заблестели. — Вы можете получить его обратно? Ну, например, для выставки или других целей? Как вы думаете?

— Думаю, что смогу, если на это будут причины.

— Причины? Он висит в самом темном углу дома, на втором этаже, — сказала Сара. — Это что, не достаточная причина? — Она помолчала. — Я всегда восхищалась людьми, умеющими рисовать. Мне бы тоже очень хотелось этому научиться, но, увы — нет таланта. Все мои женщины похожи на коров, а мужчины — на сатиров. Поверьте мне на слово, миссис Мэнеринг, это так. А вы не могли бы сделать для меня одно одолжение?

— Конечно, если это в моих силах.

— Не покажете ли вы мне свою студию? Мне бы очень хотелось посмотреть ее. Однажды я была в мастерской Джона Августа, она просто потрясла меня. И еще, я видела Пикассо. Это был настоящий шок. Нас было человек двадцать. Мы стояли у ворот и глазели на него. Он был просто очаровательным, хотя и несколько странным. Вы очаровательная и совсем не странная! Я могу посмотреть, где вы работаете?

— Конечно, — ответила Лона. — Студия находится наверху, в мансарде.

Лона и ее гостья прошли по коридору между кухней и ванной. Лестница с перилами вела к большому люку в потолке. Лона поднялась первой и включила свет, затем повернулась и подала Саре руку.

— Это прекрасно. — Сара глубоко вздохнула. Она в благоговении стояла на верхней ступени лестницы.

Мансарда была довольно обширным помещением и проходила над всем домом. С двух сторон потолок был покатым и не позволял выпрямиться во весь рост. На всех стенах висели портреты, некоторые картины стояли прямо на полу. Здесь находились законченные портреты и наброски. Только две или три картины были уже в раме. Краски и лица на полотнах казались удивительно живыми. Вдоль одной стены висели небольшие портреты, почти миниатюры, и ни одна из них не была в рамке. Это были изображения людей, с которыми Лона встречалась или которых помнила: рыбачка из Лоэ, продавец лука из Бретона, старый еврей с патриархальной белой бородой и проницательными глазами, арабский мальчик. Сара заметила несколько портретов Мэнеринга, в основном в карандаше, а также автопортреты, которые не были справедливы к оригиналу.

— Но это же настоящая выставка! — заявила девушка. — Я никогда ничего подобного не видела. Вы должны все это показать зрителям.

— Возможно, когда-нибудь это произойдет, — ответила Лона.

— Выставку надо сделать немедленно, — настаивала Сара. Глаза ее горели, как на портрете старого еврея. — Немедленно. Нечестно держать эти прекрасные картины здесь, где их никто не видит. Вы должны их выставить в помещении «Quinns».

— Джентиан Хаус больше подходит для этой цели, — шутливо сказала Лона.

На мгновение глаза Сары вспыхнули.

— Да, конечно, — вскричала она.

Затем вдруг глаза ее потухли и стали пустыми. Губы плотно сжались. Она не отрывала взгляда от хозяйки дома, но не видела ее. Лоне показалось, что перед ней стоит обиженный ребенок.

— Боюсь, что это невозможно, — сказала наконец Сара тихим, упавшим голосом. Она подошла к миниатюрам поближе, но радостное оживление покинуло ее.

Раздался звонок в дверь. Этель пошла открывать, громко распевая одну из своих любимых песен. Лона уже привыкла к песням Этель, но Сара в удивлении повернулась к лестнице. Когда Этель открывала дверь, раздался телефонный звонок. Здесь, наверху, был телефонный аппарат, но он был не включен. Телефон звонил и звонил, заглушая голоса у двери. Вошел какой-то мужчина, и вскоре внизу послышались его шаги. «Вероятно, пришел Читтеринг, — подумала Лона, — или Бристоу». Это мог быть кто угодно.

Сара не сводила глаз с верхней ступеньки лестницы.

— Кто, кто это? — тревожно спросила девушка. Она опять стала заметно нервничать с тех пор, как Лона упомянула Джентиан Хаус. — Кто это?

Телефон внизу непрерывно звонил.

— Этель, — громко позвала Лона. — Переключи сюда телефон.

— Хорошо, мадам, — отозвалась Этель.

Она не сказала, кто пришел. Голоса мужчины больше не было слышно. Сара подошла поближе к Лоне и заняла место у верхней ступени лестницы. Теперь телефон зазвонил в студии. Он стоял около мольберта на полке, где хранились необходимые для работы материалы. Лона быстро подошла к аппарату и подняла трубку.

— Говорит Лона Мэнеринг.

— Лона, с тобой все в порядке? — спросил Джон взволнованным голосом. — Ты так долго не отвечала.

— Да, все в порядке, — успокоила его Лона. — Сара здесь. Мы в студии, а телефон не был переключен. Что заставило тебя подумать…

— Ты что-нибудь слышала об Орде? Если он узнает, что ты покинула больницу вместе с Сарой, то может догадаться, что она сейчас у нас, — торопливо проговорил Мэнеринг. — Он не звонил, не собирался прийти?

— А ты думаешь, он способен сделать это?

— Я даже не знаю, что подумать. Не отпускай от себя Сару. Ни в коем случае не впускайте Орда в дом. Я буду минут через двадцать.

— Хорошо, дорогой, — сказала Лона. — Я сделаю все, как ты сказал, и…

В этот момент раздался душераздирающий вопль. Лона чуть не выронила трубку из рук, когда повернулась на этот крик.

Джон спросил:

— Что это было?

Сара исчезла с верхней ступени лестницы, а вместо нее на этом месте появилась голова, а потом показались плечи поднимающегося Орда.

Глава 20
Пожар

Опять раздался крик Сары.

Лона закричала в трубку:

— Джон, он здесь! Не приближайтесь ко мне! — закричала она Орду и бросила трубку на рычаг. — Немедленно спуститесь вниз!

Орд, не обращая внимания на ее слова, смотрел на Сару.

— Орд, идите немедленно вниз! — приказала Лона.

— Я спущусь, когда буду готов, — ответил ей Орд.

Он взялся руками за перила и одним рывком поднялся в студию. Орд шел прямо на Сару, которая медленно пятилась от него. В глазах ее застыл ужас, как будто она была точно уверена, что он пришел убить ее.

— Джон! — закричала Лона.

Но, увы, он не мог ее услышать. Она огляделась в поисках какого-нибудь оружия, но рядом ничего не было, кроме куска тяжелого золоченого багета. Она схватила его. Сара продолжала пятиться, пока не уперлась головой в скат потолка. Двигаться дальше было некуда. Она вытянула вперед руки, словно могла таким образом защититься от Орда. Лона двинулась на него, держа в правой руке кусок багета.

— Если вы дотронетесь до нее, то я ударю вас по голове, — пригрозила она.

Этель внизу не подавала признаков жизни. Телефон молчал. Джон понял, что Орд находится здесь, в их доме, и наверняка предупредит полицию. Но если она сейчас ничего не предпримет, то им придется плохо.

— Орд! — закричала она.

Лона стала поднимать кусок багета, но в этот момент Орд повернулся и бросился на нее. Удар пришелся ему по плечу. Он налетел на нее всем телом, и Лона отшатнулась назад. Вырвав у нее из руки кусок багета, Орд со всей силой ударил ее по голове. Она почувствовала страшную боль, тело обмякло, ноги подкосились. Лона не потеряла сознание, но не смогла удержаться на ногах и упала. Падая, она услышала дикий крик Сары. Орд повернулся и увидёл, что Сара бросилась к лестнице. Но прежде чем она успела добежать до нее, он нагнал Сару и схватил за руку.

Орд грубо втянул ее в студию.

Лона лежала на полу, голова раскалывалась от боли. Она с ужасом наблюдала, что происходит перед ее глазами, но не в силах была что-либо изменить. «О Боже, — молила она, — дай мне силы!» Она сделала попытку подняться на ноги, но боль в голове заставила ее опять опуститься на пол. «Господи, помоги мне!» Орд подтащил Сару к себе поближе, его руки сомкнулись на ее шее. Он душил ее, он ее убивал!

«О Боже, дай мне сил подняться!»

Орд душил Сару. Голова девушки моталась из стороны, в сторону, глаза вылезали из орбит.

Лона оперлась на локоть, но не смогла оторвать тело от пола. Почему сюда не идет Этель? Внизу что-то упало. Из ушей Лоны сочилась кровь, а попытка подняться на ноги усиливала головную боль. Она видела все через кровавый туман. Лона видела, как стройные ноги Сары подогнулись. Она должна, обязана что-то сделать! Краешком глаза она заметила злополучный кусок багета, которым Орд воспользовался, чтобы избавиться от нее, а потом бросил, когда погнался за Сарой. Если бы только у нее хватило сил дотянуться до него! Она протянула руку.

Орд отбросил Сару от себя. Она со стуком упала на пол и лежала без движения. Орд тяжело дышал. Обернувшись, он окинул взглядом мольберт и стоящие около него полки. Здесь Лона хранила краски, лаки, скипидар, спирт, тряпки и кисти. Орд даже не взглянул на Лону и быстро пошел к полкам. Опустив руки в карман, он что-то вынул оттуда. Лона увидала блик света. Орд взял в одну руку бутыль со скипидаром и вылил ее содержимое на край полки.

Лона с трудом поднялась на колени. Ей не на что было опереться, чтобы подняться на ноги, а голова просто разламывалась от боли. Она очень боялась, что не удержится и упадет опять. Резкий запах скипидара донесся до ее ноздрей. Жидкость разлилась по полке, капая на пол, дотекла до других бутылей, щеток и запачканных краской тряпок.

В руке Орда вспыхнуло пламя.

Это была зажигалка! Так вот что он вынул из кармана! Орд щелкнул зажигалкой раз, второй, третий. Если огонь попадет на скипидар, тряпки и дерево, если ему удастся поджечь все это, то пламя распространится по студии в считанные мгновения.

Нет!

Пламя появилось вновь, все еще слабое, но на этот раз оно не погасло. Орд прикрыл его своей огромной ладонью. Если бы она могла двигаться, если бы она была в силах бросить в него чем-нибудь или хотя бы задуть пламя зажигалки! Прикрывая пламя рукой, он поднес его к тряпкам, которые уже пропитались легковоспламеняющимся скипидаром. Конечно, он решил поджечь студию, чтобы скрыть следы своего преступления!

Внизу опять послышался какой-то глухой звук.

Если бы она могла задуть пламя!

Лона с ужасом увидела, как загорелась одна из тряпок, на ней появились язычки огня. Орд отступил на шаг и с явным злорадством наблюдал, как разгоралось пламя. Внезапно он повернулся к Лоне. Пламя зажигалки погасло, но в нем уже не было больше необходимости, огонь на полке разгорался, захватывая все новое и новое пространство.

— Погасите… — пролепетала Лона. — Погасите…

Он резко шагнул к ней и толкнул ногой. Она растянулась на полу. Орд опять отошел и стал наблюдать за пламенем. Лона почти ничего не видела, глаза ее слезились, но она не могла не заметить, что пламя разгоралось стремительно. Орд отошел от полки подальше. Огонь подбирался к банке с лаком. Орд протянул свою длинную руку, взял банку и вылил лак на полку. Лак потек густой, липкой струей. На мгновение показалось, что он притушил разгорающееся пламя, но потом вдруг все ярко вспыхнуло, и огонь охватил разом остальные полки.

Орд повернулся, подошел к Саре и наклонился над ней. Он взял ее за щиколотки и потащил поближе к огню. Когда ее тело было всего в нескольких футах от огня, он выпустил ее ноги из рук и оставил лежать. Голова Сары была в непосредственной близости от огня. Ее волосы разметались по полу, как золотое облако. Если только пламя доберется до этих белокурых волос…

Орд направился к Лоне.

— Теперь ваша очередь, — зловеще проговорил он.

Наклонившись, он подхватил Лону под мышки, подтянул и посадил, прислонив к стене. Потом его пальцы скрючились, и он схватил ее за шею. Орд собирался расправиться с ней так же, как и с Сарой: задушить и оставить здесь, в огне. О, Господи! Он все крепче сжимал ее горло. Боль была невыносимой, еще сильнее был страх. Лона слышала звук бушевавшего пламени за спиной, горел весь стеллаж полок.

Прямо перед ней было огромное, как бледная луна, лицо Орда, всего в нескольких дюймах от ее глаз. Пальцы сдавливали горло все крепче, и Лоне было нестерпимо больно.

Потом вдруг лицо Орда исчезло.

Она еще не потеряла сознания. Лона была совершенно уверена, что слышит какие-то звуки, шаги, голоса. Лицо Орда исчезло так внезапно, как будто он резко отпрянул назад. Эти звуки могли быть шумом бушующего пламени, а может, это просто кровь стучит в висках? Перед ней вдруг появился мужчина. Незнакомое лицо на секунду склонилось над Лоной. Потом мужчина бережно взял ее на руки и стал спускаться по лестнице. Когда он нес ее вниз, она попыталась заговорить:

— Сара, — еле слышно прошептала она. — Там Сара!

Лицо мужчины было так близко. У него были большие бледные губы. Вдруг он улыбнулся. Почему он улыбается? Ну, конечно, он пытается подбодрить ее, но при этом не произнес ни слова. Она была в полуобморочном состоянии, ошеломлена, напугана до смерти. Сара! Как там Сара? Загорелись ли ее волосы? Не сгорела ли она?

Мэнеринг выскочил из такси, как только оно остановилось на Грин-стрит, сунул десять шиллингов в руку таксиста и, приказав ждать, бросился к подъезду. В нескольких шагах от дома стояли две полицейские машины. Вдали раздавался звук сирены пожарной машины, но ему даже в голову не пришло, что она направляется сюда. У входной двери в дом стоял констебль.

— Кто-нибудь пострадал?

— Здесь такое произошло, — ответил констебль. — Но я не знаю подробностей, сэр.

Он открыл перед Мэнерингом дверь автоматического лифта, и Джон вошел в него. Лифт, казалось, поднимался очень медленно. В ушах Мэнеринга все еще раздавались крики обеих женщин, когда в студии появился Орд.

Тогда он немедленно позвонил в полицию и поднял тревогу. Полиция, насколько он мог судить, отреагировала быстро, но достаточно ли быстро? Этот чертов лифт! Наконец, он остановился. Выйдя на площадку, Мэнеринг увидел, что дверь в его квартиру открыта. Первое, что бросилось ему в глаза, — это вытянутые вперед ноги в нейлоновых чулках. Они принадлежали женщине, сидящей в кресле. Небольшие, полные ноги. Да это Этель! Она полулежала в кресле, руки безвольно были опущены вниз. Голова ее медленно повернулась, когда он вошел.

— Это было ужасно, — хрипло проговорила она. — Это было ужасно. Он… он чуть не убил меня. Это было ужасно.

Мэнеринг мягко, успокаивающе сказал:

— Все будет в порядке. Мы позаботимся о тебе.

Он почувствовал, что у него запершило в горле, и ощутил запах дыма. Мэнеринг бросился по коридору, ведущему в студию.

И тут же к своему огромному облегчению увидел Лону, сидящую у стены в ванной комнате. Глаза ее были закрыты. Она была совершенно одна. Над головой, в студии, раздавались чьи-то шаги. Мэнеринг вошел в ванную комнату.

— Ло… — начал он.

Она была очень бледной и явно нуждалась просто в покое, но с ней было все в порядке. Мэнеринг отметил ее ровное дыхание. На цыпочках он вышел из ванной, мысли его переключились на Сару Джентиан. Как она? Что с ней случилось?

В дверях кухни появился крупный мужчина.

— Мистер Мэнеринг?

— Да, это я. Что с Сарой Джентиан?

— Другая леди, которая находилась в студии, сейчас в спальне, сэр. Она жива, — заверил его мужчина. — Не волнуйтесь. Миссис Мэнеринг тоже жива, сэр. А пожарные прибудут с минуты на минуту, просто чтобы убедиться, что опасность миновала и пожар ликвидирован. Все будет в порядке, не стоит беспокоиться, сэр.

В эту же минуту в дверях появились пожарные.

Мэнеринг перенес Лону в их спальню. Она еще полностью не пришла в себя от пережитого и молчала, но по ее взгляду он понял, что жена узнала его. Полицейский врач, доктор Норис, был уже здесь. Мэнеринг положил Лону на кровать и взглянул на Сару. Она была без сознания. В комнате около девушки находился полицейский.

— Этот тип почти задушил ее, — сообщил он Мэнерингу. — Мы с трудом откачали ее.

— Да, — задумчиво произнес Мэнеринг. — Да. Я найду попозже способ отблагодарить вас за все, что вы для меня сделали. А где… где мужчина, который все это натворил?

— Он там, наверху, в мастерской, сэр.

Поблагодарив полицейского, Мэнеринг вышел из спальни. Пожарные уже были на лестнице, ведущей в студию, и поэтому он смог подняться туда через несколько секунд. Когда его голова показалась из люка, он почувствовал сильный запах горелого. Все помещение было наполнено дымом. Помимо Орда, здесь находилось еще четверо мужчин. Преступник стоял у одной из вертикальных балок, и Мэнеринг отметил, что он прикован к ней наручниками. Полицейские, как видно, позаботились о том, чтобы он не смог убежать.

Орд бросил на вошедшего свирепый взгляд. Один из мужчин повернулся к Мэнерингу лицом, и он узнал его. Это был Хиксон, полицейский с акцентом кокни, который довольно натянуто ему улыбнулся.

— Мы успели вовремя, мистер Мэнеринг.

— Слава Богу, что это так!

— Из участка сюда сразу послали двоих полицейских, а мы с Беллингом прибыли из Скотлэнд-Ярда, — сообщил Хиксон. — Этот мерзавец как раз собирался задушить вашу жену. Его пришлось оттаскивать силой. С чего бы это, мистер Мэнеринг? Каковы причины его поступка? За что он вас так ненавидит?

— Думаю, что я встал на его пути, — ответил Мэнеринг. Он пристально посмотрел на Орда. — Он что-нибудь сказал?

— Нет. Не произнес ни звука. Просто смотрит так, как будто всех нас смертельно ненавидит.

— Он, наверное, ненавидит весь мир, — сказал Мэнеринг.

Значит, он был прав, когда угадал причину, по которой Орд мог искать Сару Джентиан. Но был ли он прав в своем предположении, что лорд Джентиан знал, куда направится Орд, и помогав ему в этом сознательно?

— Что вам известно по этому делу, мистер Мэнеринг? — спросил Хиксон.

— Орд сказал мне, что это он украл миниатюру меча, и я могу показать вам, как он попал в квартиру Сары Джентиан. А объяснить, почему вы этого тогда не обнаружили, — сказал ему Мэнеринг. — А теперь меня больше всего волнует состояние моей жены и Сары Джентиан.

— Это все, что вы можете нам сообщить? — настаивал Хиксон.

— А разве этого недостаточно?

— Для некоторых этого более чем достаточно, — согласился с ним Хиксон. — Но ведь это не все, что вы могли бы нам сказать?

Хиксон говорил так, как будто Бристоу вложил свои слова в его уста.

Их разговор был прерван появлением машины скорой помощи, которая увезла Сару Джентиан в больницу.

— Мы спасли ей жизнь, — сказал полицейский врач, когда машина уехала. — Но я не уверен, что мы спасли ее психику.

Глава 21
Надежда

— И все же мне кажется, что ты от меня что-то скрываешь, — сказал Бристоу Мэнерингу, сидя у него в кабинете. Было уже половина седьмого. Бристоу прибыл полчаса назад и не давал другу покоя. — Скорее всего, ты пытаешься кому-то помочь или покрываешь кого-то. И если я прав, то ты поступаешь неразумно.

Мэнеринг молчал.

— Нет никакого смысла сидеть в этом кресле и разглядывать портрет, написанный с тебя Лоной, — с раздражением продолжил Бристоу. — Ты не забыл, что Лона могла погибнуть сегодня? Если бы мои ребята не подоспели вовремя, опоздай они на пять минут, ее вряд ли удалось бы спасти. Теперь-то с ней все в порядке, она приняла успокоительное и завтра утром о сегодняшней трагедии ей напомнят только несколько царапин на шее и головная боль. Но она была на волоске от смерти. Твоя жена, Джон. И Сара Джентиан тоже, если уж на то пошло, то и твоя прислуга — Этель. Ты не имел права подвергать их такой опасности.

— Я пытался всеми силами не допустить того, что произошло. Уверяю тебя, я рассказал тебе все.

— Не верю.

Мэнеринг сидел в кресле, около него стоял бокал виски с содовой. Он понемногу успокаивался после всего пережитого, но страх за Лону стоил ему немало ужасных минут. Сара Джентиан была в больнице Святого Георгия. Опасность не угрожала ее жизни, это сказали все врачи, обследовавшие девушку. Но никто не мог с уверенностью сказать, что будет с ее душевным состоянием, когда она придет в себя.

— Я не могу заставить тебя мне верить, — сказал Мэнеринг. — Но я ничего не утаиваю. Это как раз тот случай, когда я тебе рассказал все, что мне известно.

Мэнеринг честно рассказал Бристоу о разговоре с Ордом, а Бристоу уже видел потайную дверь в виде шкафа между двумя квартирами в доме, где жила Сара Джентиан. Теперь обвинение с Левинсона будет снято. Хоть одна приятная вещь за эти последние дни.

В глазах Бристоу светилось недоверие.

— Ты же не поверил мне, что я был в доме Сары Джентиан, когда Левинсон ушел оттуда. Но ведь это была правда! Надеюсь, теперь ты мне веришь?

— Да, после того, как ты мне представил неоспоримые доказательства. Но почему же Орд хотел убить Лону?

— Потому что она пыталась защитить Сару, — резонно заметил Мэнеринг. — Хиксон же не говорил о какой-то особой ненависти к Лоне или ко мне со стороны Орда. Мы просто встали на его пути и могли помешать осуществить свой план — убить Сару Джентиан. Боюсь, вам не удастся доказать, что все попытки к самоубийству были попытками убийства.

— Не стоит настаивать на такого рода обвинениях, — заметил Бристоу. — Мы взяли Орда за попытку совершить убийство в твоем доме. Полицейские застали его в тот момент, когда он душил Лону. Да, мы задержали Орда, но нам до сих пор не известны мотивы этого преступления. И пока мы их не выясним, дело не будет законченным.

Мэнеринг слушал молча. Бристоу встал и прошелся по комнате.

— Честное слово, у тебя нет никаких веских причин выгораживать лорда Джентиана.

— Здесь ты абсолютно прав, у меня нет причин да и желания это делать, — согласился с ним Мэнеринг. — Я не являюсь адвокатом Джентиана. Скорее, это ты пытаешься его защитить, Билл.

Бристоу остановился прямо против Мэнеринга.

— Не говори ерунды, Джон.

— Но факты, — настаивал Мэнеринг. — Ведь это ты сообщил мне, что жизни Сары Джентиан угрожает опасность. Что заставило тебя так думать?

— Мы слышали разные разговоры от прислуги Джентиана, что Сара пыталась несколько раз покончить с собой, принимая снотворное в больших дозах, — начал объяснять Бристоу. — Мы попытались проверить, действительно ли это были попытки самоубийства или убийства. Мы знали, что лорд Джентиан очень дорожит — по крайней мере — до последних событий, своей репутацией и не допустит скандала. Мы не смогли заставить его говорить и надеялись, что это удастся тебе. Лорд Джентиан утверждает, как ты говоришь, что его племянница страдала расстройством психики всю свою жизнь.

— Да, это так, — подтвердил Мэнеринг. — Это то, что он называл семейной тайной.

— А ты веришь ему?

— Не знаю. Я и тебе-то пока не очень доверяю в этом деле.

— Но, Джон…

— Билл, — перебил его Мэнеринг. — Ты сообщил мне о давлении на Джентиана финансовых магнатов Сити. Читтеринг также говорил мне об этом. Какое именно давление? И что ты предпринял по этому поводу?

— Увы, здесь нам ничего не удалось установить, — мрачно ответил Билл. — Существуют большие финансовые боссы, которые хотели бы скупить собственность лорда Джентиана, за исключением Джентиан Хаус, но он пока держится. У нас нет никаких доказательств, что позволило бы говорить о каком бы то ни было скрытом давлении на Джентиана. Две большие строительные корпорации пользуются услугами субподрядчиков, некоторые из которых, безусловно, могли бы предпринять попытки угроз или даже физической расправы, но у нас нет ни единого факта, доказывающего это. Известно, что Орд посещал некоторые финансовые организации, и, вероятно, там на него тоже пытались оказать давление. Но я начинаю думать, что все кроется в каких-то семейных проблемах.

— А в каких именно? — спросил Мэнеринг.

— Ну, хотя бы то, что видно невооруженным глазом: Орд хочет быть единственным наследником лорда Джентиана.

— Это неубедительно, Билл, — возразил Мэнеринг.

— Что ты считаешь неубедительным?

— Если бы дело было в убийстве ради получения наследства, то зачем было все так усложнять. Ты пытался получить информацию от поверенного лорда Джентиана?

— Ты имеешь в виду адвокатскую контору «Хэббл, Уайт и Хэббл»? — Бристоу криво усмехнулся. — Конечно, нет. Все три основателя конторы еще живы, каждому сейчас уже за семьдесят, но они продолжают работать. Это одна из самых уважаемых контор в Лондоне. Они не произнесут ни звука, если это, по их мнению, не соответствует правилам ведения дела. У каждого из них есть сыновья, четверо из которых работают в этой же конторе. Но они воспитаны в старом духе и тверды в том, что считают профессиональной этикой своих отцов. Думаю, они не знают ничего, что могло бы дискредитировать лорда Джентиана. А если бы даже и знали…

— То ничего бы не сказали?

— Конечно, не сказали бы.

Мэнеринг произнес задумчиво:

— Предположим, они знают, что Джентиан, или любой из этой семьи, совершил противозаконное действие. Что они будут делать в таком случае?

— А что делает священник, когда прихожанин сообщает в исповеди о совершенном им преступлении? — спросил Бристоу. — Насколько я могу судить, они могут отказаться от ведения его дел, если узнают, что он совершил преступление, или попросят найти себе другого поверенного. И только в том случае, если они будут вызваны в суд и дадут присягу говорить правду и только правду, то, конечно, ответят на вопросы суда. В противном же случае… — Бристоу на секунду умолк. — А ты что, подозреваешь лорда Джентиана в совершении противозаконного поступка?

— Я просто не уверен, что единственной семейной тайной Джентианов является состояние Сары, — ответил Мэнеринг. — Джентиан сделал все, чтобы я тогда не смог побежать за Ордом и остановить его.

— Ну, это только твое предположение. А может, он просто хотел дать возможность Орду исчезнуть. Совсем не обязательно думать, что он знал, куда направляется Орд. Я сегодня был у Джентиана и провел с ним минут десять. Ему предписан постельный режим, а доктор запретил мне оставаться у него дольше. Он выглядел совершенно больным, но тем не менее держался надменно, как Люцифер. Он утверждал, что ничего не помнит о случившемся днем. Он не помнит, о чем вы говорили с Ордом, что тот сделал тебе какие-либо признания. Ты понимаешь, что это означает?

— Да, — спокойно согласился Мэнеринг. — Конечно, я понимаю, что это означает. Мои слова против лжи Орда. Потайная дверь в доме Сары могла служить выходом для Левинсона, а не для того, чтобы его племянник отправился на скамью подсудимых. Скажи, он ничего не знал о попытке Орда убить Сару и Лону, не так ли?

— Именно так.

— Когда лорд Джентиан поймет, что не поможет Орду, если будет молчать, то тогда его память может восстановиться.

— Ты в самом деле на это надеешься, Джон? — спросил Бристоу.

Немного подумав, Мэнеринг сказал:

— Нет, пожалуй, я в этом не уверен.

Раздался звонок в дверь. Мэнеринг встал с кресла. Этель не было, и ему самому нужно было открыть дверь.

— Пойду посмотрю, кто пришел. И поверь мне, Билл, я действительно сказал тебе все, что мне известно.

Он оставил Бристоу в кабинете и подошел к входной двери. Открыв ее, Мэнеринг увидел Давида Левинсона и Читтеринга. Прежде чем он успел предупредить их о находящемся в кабинете Бристоу, Левинсон громко произнес:

— Это была настоящая охота на диких гусей, мистер Мэнеринг. Нам не удалось ничего выяснить относительно Орда. Ничего, что могло бы помочь вам. — Мэнеринг не делал попытки остановить его, и Давид продолжал говорить, в то время как Читтеринг хранил молчание. — Орд встречался с представителями некоторых компаний, которые хотят купить земли, принадлежащие лорду Джентиану, но только для того, чтобы предварительно обсудить все детали этой сделки. Но дальше дело пока не пошло.

— Кое-что все-таки нам удалось узнать, — вставил Читтеринг.

Мэнеринг поднял руку и посмотрел в сторону кабинета. Читтеринг вначале удивленно поднял брови, а Левинсон начал было говорить, но внезапно замолчал. Наконец Читтеринг понял, что имел в виду Мэнеринг, усмехнулся и закончил свою фразу:

— Последняя сумма, предложенная за земли, составила двадцать два миллиона фунтов стерлингов. В лондонской земельной компании Давиду сказали, что они не возражают, если эта сумма будет названа открыто в печати. Поэтому «Глоб» завтра будет иметь хороший куш на этой сенсации, а Джентиан разбогатеет на эту сумму, если решится продать земли.

Репортер подошел к открытой двери в кабинет, заглянул туда и с притворной скромностью спросил:

— У вас есть соображения по этому поводу, инспектор?

Бристоу подошел поближе.

— Думаю, вы и так все знаете, — холодно ответил он.

— Только не об этом деле, — парировал Читтеринг. — А если мы с вами ничего не знаем, то, может, Джону что-нибудь известно. Есть у тебя по этому поводу какие-нибудь свежие мысли?

— К сожалению, я тоже пока ничего не могу придумать, — ответил Мэнеринг.

И в эту самую минуту ему на ум пришла одна идея, такая простая и в то же время ошеломляющая, что он побоялся, что Бристоу прочтет все на его лице. Но тот вроде ничего не заметил. Читтеринг сообщил, что ему надо бежать, поскольку к утреннему номеру он должен написать статью на первую полосу. Мэнеринг пошел его проводить, и у двери Читтеринг, понизив голос до шепота, сказал:

— Давид — отличный малый, но он по уши влюблен в Сару Джентиан. Она просто околдовала его. Помни об этом. — Потом он проговорил громким голосом, чтобы его слышали в кабинете:

— Увидимся после благополучного завершения этого дела.

И побежал вниз по лестнице, не дожидаясь лифта.

К двери подошел Бристоу.

— Мне тоже пора идти, Джон. Если что-нибудь выяснишь, дай мне знать немедленно. — Он повернулся к Левинсону. — Мистеру Мэнерингу удалось заронить сомнение в мою душу относительно вашей вины, а потом представил и неопровержимое доказательство вашей невиновности. Следовательно, обвинение с вас будет снято.

И он пошел к лифту прямой, подтянутый, элегантный и серьезный.

Левинсон, с трудом сдерживая радость, проговорил:

— Это правда?

— Он сказал даже больше, чем нужно, — ответил Мэнеринг. — Для полицейского у Билла Бристоу слишком мягкое сердце. Да, он сказал правду. Это Орд украл миниатюру и хотел свалить вину на тебя. Орд… — И здесь он поведал Левинсону обо всем. Рассказ занял минут тридцать. Иногда Мэнеринг выходил на кухню, чтобы приготовить сэндвичи с ветчиной, кофе. Он делал то, что обычно делала Лона, когда у Этель был выходной, а к ним приходили гости. Сейчас Этель была у своих родителей и, вероятно, слишком напугана тем, что с ней здесь произошло, чтобы вернуться к Мэнерингам обратно. Во время рассказа Левинсон задавал вопросы. К концу их трапезы Давид знал почти столько же, сколько и сам Мэнеринг.

В половине девятого приехал Лараби.

— Я хочу попросить вас побыть в моем доме, пока я не вернусь, — сказал Мэнеринг. — Не думаю, что моя жена проснется, но если она и встанет, то ваше ангельское лицо не даст ей повода для беспокойства. Вы знаете, к кому следует обратиться, если что-нибудь понадобится, но думаю, что все будет в порядке.

— Я с удовольствием побуду здесь, — пообещал Лараби.

Мэнеринг пошел еще раз проведать Лону. Глядя на спокойно спящую жену, он снова подумал о том ужасе, который ей пришлось сегодня пережить. На глаза Мэнеринга навернулись слезы.

Выйдя в коридор, он застал там ожидающего его Левинсона. Тот заметил состояние Мэнеринга и срывающимся голосом проговорил:

— Может быть, вы сочтете это глупостью, но я испытываю к Саре Джентиан такие же чувства, как вы к вашей жене. Я едва знаю ее и видел всего несколько раз, но мысль, что она могла умереть…

Он взволнованно замолчал.

— Я знаю, что существуют гораздо более глупые вещи, — мягко ответил ему Мэнеринг.

— Думаю, что вы правы, но… — Левинсон помедлил, взглянул на Лараби и проговорил звенящим от волнения голосом. — Как вы думаете, ей больше ничего не угрожает, если Орд арестован? Теперь она в полной безопасности? Или… или лорд Джентиан замыслил против нее что-нибудь плохое?

— Это как раз то, что мы должны с тобой выяснить, — ответил Мэнеринг. — Если ты согласен пойти на риск.

— Я сделаю все, что вы от меня потребуете!

— Мистер Мэнеринг… — начал, протестуя, Лараби.

— Все в порядке, Джо, — прервал его Мэнеринг. — Я знаю, вы Хотите сказать, чтобы я был осторожным. Но, к сожалению, сейчас я не смогу последовать вашему совету. Вы уже, конечно, догадались, что я собираюсь предпринять. Если я попаду в неприятную историю, то вы вправе в своем свидетельском показании заявить о моих благих намерениях. Я…

— Вы все время говорите «я», а разве я не буду участвовать в вашем расследовании? — поинтересовался Левинсон.

— Это решать тебе, Давид, — ответил Мэнеринг. — Я хочу выяснить, имеется ли что-то в жизни самого лорда Джентиана, какой-нибудь факт, который прольет свет на все происходящее. Его поверенные ничего не скажут. Мы даже не сможем их ни о чем спросить, если не будем обладать достоверной информацией. Поскольку они не желают говорить, то за них это сделают архивные документы. Я собираюсь проникнуть в контору «Хэббл, Уайт и Хэббл», расположенную на Линкольн Инн Филдс, и попытаться выяснить истину.

После небольшой паузы Левинсон в замешательстве произнес:

— Но ведь это кража со взломом!

— Ты совершенно прав, — согласился Мэнеринг. — Я совершу кражу со взломом. Когда ты открыл дверь отмычкой в квартиру Сары Джентиан на Хилбери Мьюз, то твоим преступлением было только проникновение в чужую квартиру. Но я могу пойти один или взять тебя с собой, чтобы ты меня посторожил. Если нам повезет, то никто ничего не узнает.

— А вам не кажется, сэр, что мистер Бристоу ждет от вас именно этого поступка. И меня не удивит, если он выставил там наблюдение.

— Меня это тоже не удивит, — сухо ответил Мэнеринг. — Ты идешь, Давид?

— Да, — твердо ответил Левинсон.

Глава 22
Ночь в конторе

Площадь Линкольна Инн Филдс была погружена во тьму. Горело всего несколько уличных фонарей. В некоторых окнах за шторами угадывался свет ламп, но большая часть зданий была погружена в темноту. Небо затянули тучи, не было видно ни звезд, ни луны. В свете фонарей выделялось светлое новое здание, в котором находилась контора Тоби Плендера. Старые здания казались почти черными. Вокруг ограды было припарковано несколько машин, одна из них стояла с включенными фарами, оставленная беспечным водителем. Но машин было мало, в такой поздний час здесь почти никого не было.

Мэнеринг и Левинсон пришли сюда пешком с Кингсуэя. Шум мотора такси, на котором они приехали, замер вдали. Мимо них протарахтел мотоцикл. Сидящая позади водителя девушка, увидев их, захихикала.

— Чертова дура, — пробормотал Левинсон.

Контора «Хэббл, Уайт и Хэббл» находилась слева, в дальнем конце старого здания XVIII века. Сторож с женой жили на верхнем этаже, но свет в их окнах отсутствовал. Часы на Стрэнд пробили полночь — самое подходящее время для выполнения дела, задуманного Мэнерингом. Однако следовало позаботиться, чтобы их никто не мог увидеть. Справа показался мужчина и, насвистывая, пошел к одной из машин. На другой стороне улицы открылась парадная дверь и высветила часть тротуара. Женский голос произнес:

— Спасибо за прекрасно проведенный вечер, дорогая!

— Приходи к нам еще.

— Теперь вы приходите к нам!

Раздался смех, послышались еще какие-то слова, заглушаемые звуком мотора отъезжающей машины.

Мэнеринг подошел к зданию конторы «Хэббл, Уайт и Хэббл». В свете уличных фонарей была видна вывеска над дверью — черные буквы на светлом стекле. Мэнеринг заранее продумал весь план операции и проинструктировал Левинсона, что ему следует делать. Мэнеринг спокойно поднялся на крыльцо, держа в руках ключи. С помощью отмычки он достаточно быстро открыл дверь. Левинсон стоял несколько поодаль. Мэнеринг вынул отмычку и попытался открыть дверь, но ее держала задвижка с внутренней стороны. К счастью, она была расположена посередине, и с ней было легко справиться.

Он достал из кармана тонкую пилку с острым концом и вставил ее между дверью и косяком. Когда он сделал это, то легким свистом предупредил Левинсона, что сейчас нужно быть особенно внимательным. Левинсон закурил сигарету. Мэнеринг почувствовал, как кончик пилки уперся в мягкое дерево, прошел через него, и только тогда он приступил к работе, чувствуя, как пилка понемногу входит в металл. Через некоторое время раздался скрежет. Мимо проезжала машина с включенными фарами. Мэнеринг вынул пилку, выдавил на нее немного масла из специально захваченного тюбика и вставил обратно в дверь. Он продолжил пилить, и теперь пилка двигалась беззвучно.

— Сколько времени уйдет на это? — шепотом спросил Левинсон.

— Пятнадцать или двадцать минут, — так же тихо ответил Мэнеринг.

— Так долго?

— Пойди пройдись немного, — сказал Мэнеринг. — Но не уходи далеко.

— Я лучше постою здесь.

— Не спорь со мной, Давид.

Левинсон медленно пошел вдоль улицы, в темноте светилась его зажженная сигарета. Проехала еще одна машина. Мэнеринг, стоящий в тени здания, продолжал работать. Опять послышался скрежет металла. Мэнеринг слышал шаги Левинсона, прогуливающегося по улице, и почти физически ощущал, какое напряжение испытывает молодой человек. В те далекие времена, которые прошли безвозвратно, Мэнеринг был способен потратить сколько угодно времени, чтобы проникнуть в дом, наподобие этого, и попытать там свое счастье. Он знал цену риска и прекрасно понимал, что так волнует сейчас Левинсона. Если их поймают, то суда не избежать. Мотивы их преступления не смогут быть использованы в качестве оправдания. То, что задумал Мэнеринг, квалифицируется как кража со взломом.

Появился Левинсон, он подошел поближе и прошептал:

— Сюда приближается полицейский!

— Хорошо, — спокойно ответил Мэнеринг. — Не останавливайся, обойди площадь.

Он вынул пилку из двери, положил ее в карман и дал возможность Левинсону пройти мимо. Затем он услышал звук шагов приближающегося полицейского. Повернувшись спиной к двери и не пытаясь скрывать звуки своих шагов, он сбежал по ступеням и спустился на тротуар всего в нескольких шагах от полицейского. Повернулся и пошел ему навстречу. Взгляд полицейского не выразил ни беспокойства, ни удивления. Мэнеринг перешел через дорогу и очутился между двумя машинами. Он притаился за ними и подождал, пока полицейский не исчезнет из вида. Тогда он вернулся на крыльцо, смазал пилку маслом, вставил ее на место и продолжил прерванную работу.

Подошел Левинсон.

— Мы были на волоске от провала!

— Разве? — удивился Мэнеринг. — Он не обратил на нас никакого внимания. Теперь я думаю…

Раздался легкий щелчок, задвижка была перепилена.

Мэнеринг тихонько толкнул дверь, и она подалась вперед. Он открыл ее пошире и вошел. Левинсон оглядел улицу и площадь и вошел вслед за ним. Они тихо притворили за собой дверь. Мэнеринг достал карманный фонарик, и в его тонком, но очень ярком луче засверкала свежая черная краска на стенах. Пол был покрыт ковром, который заглушал звук их шагов.

— Ты все помнишь, чему я тебя учил? — спросил Давида Мэнеринг. — Если появится малейшая опасность, предупреди меня свистом.

— Я все сделаю, как надо, — ответил Давид.

— Ты в порядке?

— Дрожу, как мышь, но не подведу вас.

Мэнеринг пошел по узкому коридору мимо лестницы.

В таких старых домах лифтов не было. Он миновал две двери и, направив в эту сторону свет фонарика, прочел на одной из них табличку с надписью: «Мистер Уильям Хэббл, мистер Джеймс Хэббл», а на другой — «Мистер Гай Уайт и мистер Джошиан Хэббл». Эти последние имена, насколько было известно Мэнерингу, принадлежали молодому поколению адвокатов.

На двери, перед которой он остановился, было написано: «Строго секретно». Он нажал на ручку двери, она была заперта. С помощью отмычки Мэнеринг открыл ее за считанные секунды. Он очутился в небольшой комнате, в которой имелось несколько дверей. На каждой из них висела табличка с одним именем: «Уильям Хэббл старший», «Бенжамин К. Хэббл», «Джастин Уайт». На четвертой двери значилось: «Секретарь».

Все двери были заперты на ключ.

Когда Мэнеринг вошел в кабинет мистера Уильяма Хэббла старшего, то ему показалось, что он попал в прошлый век. В свете фонарика он смог разглядеть огромные обтянутые черной кожей кресла, высокие, достигающие до потолка, книжные шкафы, массивный письменный стол. В углу кабинета была дверь без надписи. На полках стояли черные ящики для документов, а также лежали стопки бумаг, перевязанные бечевкой. Тяжелые шторы на высоких окнах были подняты. Мэнеринг подошел и задернул их очень тщательно, затем пересек комнату и включил свет. К счастью, свет был не очень ярким. Обойдя стол, Мэнеринг сел в кресло и занялся средним ящиком. Ему пришлось повозиться, но через пять минут ящик был открыт. Терпение Мэнеринга было вознаграждено, в ящике он обнаружил то, что больше всего хотел найти — связку ключей.

Взяв их, он подошел к входной двери, выглянул оттуда и спросил:

— Пока все тихо, Давид?

— Я предупрежу вас, если произойдет что-либо непредвиденное.

Мэнеринг вернулся в кабинет. Даже у него гулко стучало сердце, и он представлял себе, что творится в душе Левинсона. Но если им повезет, то он управится за несколько минут. Вокруг стояла мертвая тишина. Мэнеринг направился к двери без надписи. Только четвертый ключ из связки подошел к замку. Мэнеринг осторожно открыл дверь. Кроме документов, ничего ценного в комнате не было, потому не имело смысла устанавливать сигнальное устройство, но такая опасность всегда существует.

Однако Мэнеринг не обнаружил здесь электрической проводки — значит, они не пользовались новомодной электроникой.

Комната была небольшой. У одной стены стояли два высоких сейфа, у другой — полки, заполненные ящиками, в которых находились документы и пакеты с бумагами. Мэнеринг включил верхний свет. Совершенно очевидно, что все бумаги подобраны по алфавиту. Он стал их просматривать. Галлоуэй… Галл… Гилсон, а вот, наконец, Джентиан. На одном ящике было обозначено «Лорд», а на другом просто — «Сара». Его сердце глухо забилось. Мэнеринг взял с полки ящик, где были документы Сары. Ящик был закрыт на небольшой висячий замок, который он легко открыл одним из ключей из найденной связки. Поднимая крышку металлического ящика, Мэнеринг ощутил его холодное прикосновение. Внутри лежала квитанция о взносе за хранение ценностей в сейфе. Он взял квитанцию в руки и прочел: «Один меч в кожаных ножнах, принятый на хранение у Сары Джентиан Национальной компанией по хранению ценностей. Фенчер-стрит, Е.К.З.».

Теперь Мэнеринг имел представление о том, что случилось с пропавшим мечом. Сара действительно взяла его. Но было ли это воровством?

Больше ничего интересного в ящике не было, поэтому Мэнеринг открыл другой ящик с документами лорда Джентиана. Там лежало несколько связок бумаг, перетянутых красной лентой, а на самом верху он обнаружил пакет, на котором карандашом было написано: «Сара, Дж.2». Он взял пакет в руки и нащупал в нем ключ. Вынув его, он повернулся к стоящему позади него сейфу.

Открыв сейф, Мэнеринг увидел внутри несколько ящиков, на одном из которых было написано: «Лорд Джентиан». Он вынул этот ящик и открыл его ключом, найденным в конверте. Мэнеринг очень осторожно, как будто боялся произвести большой шум, поднял крышку ящика.

Внутри лежал большой запечатанный пакет. Печати из красного воска светились в лучах лампы.

Мэнеринг помедлил, прежде чем взять пакет в руки. Действовать нужно быстро и дерзко. Он воспользовался ножом для открывания писем, лежащим на столе, вскрыл пакет и вынул содержимое.

Первое, что ему бросилось в глаза, была красивая фотография мечей Великого Могола. Два перекрещенных меча, а между их лезвиями — миниатюра. На обратной стороне фотографии было дано краткое описание каждого меча, приведен перечень драгоценных камней, украшающих его, а также изложена история о том, как они попали к Джентианам.

Мэнеринг отложил фотографию в сторону. Он взял в руки следующий документ — это был отчет специального следователя по делам насильственной или скоропостижной смерти. Написан отчет был от руки, четким почерком. Это случилось сорок девять лет тому назад, место расследования — Бабве, Южная Родезия. История была очень простая. Джеймс Артур Джентиан утонул в Замбези, и его тело, изуродованное крокодилами, нашли только через несколько дней.

Опознание трупа было произведено его братом, лордом Юстасом Джентианом.

Этот документ Мэнеринг также отложил в сторону и стал просматривать пожелтевшие вырезки из газет, в которых писалось об этой трагедии. Вырезки были теми же самыми, что передал ему Читтеринг. Была здесь и копия завещания Джеймса Артура Джентиана, где было написано, что он передает все свое состояние, включая один из мечей Великого Могола, принадлежащий ему, своему единственному сыну Джеймсу. Следовательно, лорд Джентиан лгал, когда уверял, что и второй меч принадлежит ему. Мэнеринг читал дальше, надеясь, что чувство интуиции, которое его осенило дома, не подведет.

Значит, второй меч принадлежит брату лорда Джентиана, и тот оставил его в наследство своему сыну.

Дальше шли свидетельства о рождении — одно из них принадлежало Саре, внучке Джеймса Джентиана старшего и дочери Джеймса Джентиана младшего. Значит, прямой наследницей меча Великого Могола являлась именно Сара. Были здесь также и свидетельства о смерти жены лорда Джентиана и его малолетнего сына, а также родителей Сары, которые погибли в автомобильной катастрофе, когда ей было всего пять лет.

Сначала смерть в водах реки Замбези, кишащей крокодилами.

Затем смерть в автомобильной катастрофе.

Теперь попытка совершить убийство, причем не одна, а несколько.

Мэнеринг стоял, пристально глядя на документы, перебирая все возможные варианты. До него донесся какой-то шум, но он не придал ему никакого значения, однако звук повторился вновь и вывел его из глубокой задумчивости.

Это был сигнал об опасности! Мэнеринг бросился к двери, ведущей в кабинет старого адвоката, и увидел Левинсона.

— Только что подъехала машина, — выпалил он. — Это «даймлер». Думаю, что приехал сам лорд Джентиан.

Глава 23
Наследство

Мэнеринг быстро положил документы обратно в стальной ящик, сунул его в сейф и закрыл дверцу, которая автоматически защелкнулась. Войдя в кабинет, он закрыл и запер первый ящик и поставил его на место. Действовал он быстро и решительно. Раздался звонок. Мэнеринг положил ключи в ящик стола старого Хэббла и Закрыл ящик отмычкой, затем шагнул к двери.

Там его поджидал Левинсон.

— Кто-то спускается по лестнице, — торопливо проговорил он. — Он заметит, что задвижка перепилена.

— Не паникуй раньше времени, — попытался успокоить его Мэнеринг. — Давай пройдем в другую комнату.

Но как только они пошли вперед, у лестницы появился мужчина. Он стоял к ним спиной. Лестница была слабо освещена светом, идущим откуда-то сверху. И вдруг мужчина включил верхний свет в холле. По походке было видно, что это достаточно пожилой человек. Мэнеринг и Левинсон вошли в комнату, которую они выбрали в качестве временного убежища. Входная дверь открылась, и низкий мужской голос произнес:

— Очень сожалею, что пришлось побеспокоить вас так поздно, Артур. Лорду Джентиану срочно потребовались некоторые документы из секретного ящика.

— Не беспокойтесь, мистер Хэббл, — ответил сторож. — Я еще не ложился. Бесси уже спит, но вряд ли ее можно разбудить звонком.

Он посторонился, и в холл быстро шагнул высокий пожилой джентльмен, сопровождаемый лордом Джентианом, несчастным старым больным Джентианом, который в это время, по уверению доктора, должен был находиться чуть ли не в коллапсе. Мэнеринг наблюдал за ними, пока они шли к кабинету старого адвоката. Стоявшего позади него Левинсона била нервная дрожь. Теперь Мэнеринг перенес свое внимание на сторожа. Как только тот сообразит, что, открывая дверь, не притронулся к задвижке, а посмотрев на нее и увидев, что она перепилена, то тут же поднимет тревогу. Сторож действительно в недоумении уставился на задвижку. Наконец, он воскликнул:

— О, Боже! У нас грабители, сэр!

С этими словами он повернулся и поспешил за двумя джентльменами, которые уже скрылись за дверями кабинета старого Хэббла. Добежав до двери, сторож прокричал:

— Мистер Хэббл, сэр. Мистер Хэббл!

Мэнеринг открыл дверь комнаты, в которой они прятались, схватил Левинсона за руку и бросился к входной двери. Прежде чем Хэббл, Джентиан и старик сторож появились в холле, дверь за беглецами уже захлопнулась.

Перед домом стоял старый «даймлер», но за рулем никого не было. Значит, машиной управлял один из старых джентльменов.

— Поверни направо, Давид, — приказал Мэнеринг. — И немедленно отправляйся прямо домой. Увидимся завтра утром. Думаю, что нам не грозит опасность быть пойманными.

Оставшись один, Мэнеринг направился в сторону Сохо, где в это время легче всего было поймать такси. Не успел он свернуть с Холборна, как мимо него медленно проехало пустое такси. Удобно устроившись на заднем сиденье, он назвал адрес:

— Джентиан Хаус, это около Парк-стрит.

Закурив сигарету, Мэнеринг расслабился и закрыл глаза. Теперь он мог позволить себе это после пережитого напряжения. Наверное, Хэббл и Джентиан уже обнаружили, что пакет был вскрыт, и скорее всего в эту минуту Хэббл разговаривает с полицией по телефону. Дорога до Джентиан Хаус по ночным улицам не заняла много рремени. Вскоре такси остановилось около открытых ворот.

— Въехать во двор, сэр? — спросил шофер такси.

— Нет, спасибо, — ответил Мэнеринг.

Расплатившись с шофером, он пересек двор. Стоявший посередине двора фонарь ярко освещал все вокруг. Мэнеринг не стал звонить в дверь и не пытался проникнуть в дом. Вместо этого он сел на оконный карниз и зажег еще одну сигарету. Прошло не более получаса, когда во дворе появился «даймлер». Машина подъехала именно к тому углу дома, где сидел Мэнеринг. Лорд Джентиан вышел из машины и прошел мимо него, ничего не заметив. Мэнеринг последовал за ним. Он шел в нескольких шагах позади лорда Джентиана, который открыл боковую дверь: она, оказывается, не была заперта. Мэнеринг подошел к двери, когда она уже закрывалась за Джентианом, и услышал, как тот закрыл за собой дверь на задвижку. Потом раздались звуки удаляющихся шагов. Мэнеринг быстро обогнул угол дома и подошел к парадной двери. Он позвонил, как и в первый день, когда впервые пришел в этот дом: подержал палец на кнопке звонка, отпустил и нажал еще раз. Раздались шаги. Дверь открыл сам лорд Джентиан, бледный, изможденный седой старик, который казался выходцем с того света.

— Мэнеринг?! — выдохнул он.

— Думаю, нам следует поговорить, — сказал Мэнеринг и вошел в дом. — Сегодня днем ваш лечащий врач запретил посетителям даже разговаривать с вами, а вечером вы спокойно разъезжаете по городу.

Джентиан спросил слабым голосом:

— Что вам угодно, мистер Мэнеринг? — В голосе его не чувствовалось прежней уверенности и силы. Мэнеринг взял его под руку и повел к большой дубовой скамье, усадил и встал перед ним.

— Почему вы помогли Орду убежать?

— Мэнеринг, я болен, я действительно очень болен.

— Почему вы позволили ему убежать? Какое влияние он на вас оказывал, почему ему удалось так легко запугать вас?

— Пожалуйста, Мэнеринг…

— Джентиан, — сурово произнес Мэнеринг, — почти пятьдесят лет тому назад на берегу реки Замбези ваш брат упал в воду и утонул. Его тело было страшно изуродовано крокодилами. Это правда?

— Он не мог вам этого рассказать?! Ведь он не сказал вам…

— Я узнал об этом из газет, — ответил Мэнеринг. — Там было также сказано об опознании трупа. Джентиан, вы убили своего брата и выдали себя за него, не так ли?

Джентиан воскликнул:

— Нет!

— Вы сделали это?

— Нет, нет, нет!

— И все-таки это именно так, — повторил Мэнеринг. — Сознайтесь, Джентиан, вы выдали себя за своего брата? Да?

— О, Боже, — простонал Джентиан. — Боже, как вам удалось узнать об этом?

Казалось, его сейчас хватит удар. Мэнеринг подумал, что он упадет в обморок, умрет от неожиданного удара и стыда. Противники скрестили взгляды. Мэнеринг смотрел спокойно и сурово, а Джентиан опустил глаза Он дрожал от нахлынувших на него воспоминаний. Среди гаммы охвативших его чувств превалировали страх и унижение.

— Расскажите мне все, что произошло на самом деле. — Потребовал Мэнеринг.

— О, Господи, — простонал Джентиан. — Да, да, я сделал это. Я убил его. Я хотел получить титул лорда, но на пути стоял сын Юстаса. Я хотел, жаждал по лучить титул, а главное — мечи Великого Могола. Всю жизнь я хотел…

Он закашлялся, но, когда спазм прошел, продолжил более спокойно:

— Мы были очень похожи друг на друга. Всегда. Моя жена умерла, а сын был еще очень маленьким. Я редко виделся с ними. Потом умер сын Юстаса. Теперь я все равно становился единственным наследником. Но я уже не мог рассказать правду и вынужден был дальше играть роль своего брата. Я долго не возвращался в Англию, и многие, кто мог узнать меня, уже умерли, когда я наконец вернулся. Годы меняют облик человека, и никто ничего не заподозрил. Но потом я стал испытывать комплекс вины. Вы понимаете, что я хочу сказать? Я чувствовал себя лжецом и обманщиком, даже перед своим собственным сыном! И перед своей единственной сестрой, матерью Клода. Но она знала. Я уверен, что она знала правду. Она умерла во время родов второго ребенка. Но она знала о том, что я совершил. А затем погиб мой собственный сын…

— Как это произошло?

Голос Джентиана задрожал.

— Я не делал этого! Я и не догадывался, что это было убийством, до последнего времени…

«Да, — подумал Мэнеринг, — он вряд ли переживет эту — ночь». Глаза Джентиана потухли, лицо было серым, нос заострился.

— Убийца был ваш племянник Клод, сын вашей единственной сестры? — спросил Мэнеринг. Поскольку Джентиан не ответил, то он продолжил. — Мать рассказала ему о своих подозрениях, и он знал ваш секрет. Что же заставило вас выполнять все его просьбы? Именно поэтому вы молчали, когда он хотел убить вашу внучку, не племянницу, а родную внучку. Страх заставил вас стоять в стороне и не вмешиваться, когда он пытался довести ее до сумасшествия, а потом убить?

Джентиан хрипло и с трудом дышал, зубы его стучали.

— Именно поэтому вы прожили почти всю свою жизнь за границей, а в Англии жили, как затворник! Из-за этого вы доверили Клоду вести ваши дела? Орд хотел продать состояние, доставшееся вам незаконно, после убийства брата?

Джентиан устало прикрыл глаза.

— Пусть Господь сжалится надо мной, — сказал он приглушенно. — Да, Мэнеринг, да. Я убил брата, я уже сознался вам в этом. Он был богат, а я беден. И когда я увидел возможность занять его место, то, не задумываясь, сделал это. Несколько лет назад Клод сказал мне, что ему все известно. Я сделал завещание в пользу Сары. Когда он узнал об этом, то попытался заставить меня изменить завещание в его пользу, но я… я отказался.

В голосе Джентиана послышалась мольба.

— Я действительно не знал, что он пытался убить Сару. Я искренне верил, что она больна, что смерть родителей повлияла на ее психику. Уверяю вас, я думал, что она серьезно больна. Но потом… потом я узнал, что натворил Клод. Поэтому я принес вам меч и выдумал всю эту историю. Я ведь прекрасно знал, что Сара взяла второй меч, и это объясняло причину моего появления у вас. Я очень надеялся, что вам удастся узнать о делах Клода, думал, что он расскажет обо мне всю правду, но он так долго был как бы соучастником моего преступления, что вряд ли решился бы на это. Но, как видите, он не остановился. Клод слишком много поставил на карту, слишком много, — добавил Джентиан почти шепотом. — Вот и вся правда, Мэнеринг. Это все, что я сделал для Сары, чтобы хоть как-то загладить мою вину.

— Думаю, что это вам удалось, — сочувственно произнес Мэнеринг. — А теперь поднимитесь наверх и отдохните.

Джентиан удивленно поднял брови.

— Наверх? Но как же… как же полиция…

— Полиция арестовала Клода по обвинению, которое ему невозможно будет отрицать, — ответил Мэнеринг. — Он не скажет о вас ни слова, если вы будете молчать.

Мэнерингу не хотелось быть жестоким с человеком, которому, как он предвидел, недолго осталось жить.

— Давайте я помогу вам подняться наверх, — добавил он.

Когда они медленно направились к лифту, Мэнеринг спросил:

— А где вы только что были?

— Я ездил к моему поверенному, чтобы взять один документ, — ответил Джентиан. — Но кто-то побывал там до меня. Это наверняка Клод или кто-то из его друзей. О, Мэнеринг! Мэнеринг, ведь он все это делал не один, кто-нибудь еще знает мою тайну.

— Не думаю, чтобы он кому-нибудь доверил этот секрет, — успокоил его Мэнеринг.

Они поднялись на второй этаж, и когда выходили из лифта, то увидели старого дворецкого, спешившего к ним навстречу с выражением тревоги на лице и желанием помочь своему хозяину.

Впоследствии Мэнеринг узнал, что Хэббл не заявил в полицию об ограблении в своей конторе. Скорее всего, он о чем-то догадывался и не захотел привлекать внимание властей к своему клиенту.

Как и предсказывал Бристоу, на следующий день Лона была почти в полном порядке, за исключением нескольких синяков и царапин на шее и гематомы на голове. Но поскольку кожа не была рассечена, то это должно было зажить в течение нескольких дней.

Пока ничего определенного нельзя было сказать о Саре Джентиан, но в целом ее состояние было удовлетворительным.

Этель вернулась на работу в середине дня, бодрая и взволнованная тем, что с ней произошло.

— Мое имя и даже фотография были напечатаны в газетах, сэр!

Позвонил Читтеринг.

— Если ты добудешь что-нибудь новое о Джентиане, Джон, то я должен узнать об этом первым, договорились?

— Хорошо, не забуду, — уверил его Мэнеринг.

Затем позвонил Бристоу и сообщил:

— Мне сказали, что лорд Джентиан очень плох. Я так и не смог задать ему интересующие меня вопросы. Его врач говорит, что дни лорда сочтены и что он вряд ли проживет месяц. Я начинаю думать, что истинной причиной всему было желание Клода Орда получить наследство. Старший Хэббл сообщил мне, что лорд Джентиан оставил все племяннице. И я очень надеюсь, что состояние ее здоровья позволит Саре войти в наследство.

Три дня спустя Лона сообщила Мэнерингу приятную новость.

— Джон, я сегодня беседовала с Сарой. Я совершенно уверена, что она вполне нормальная.

Лона полностью оправилась после пережитого ужаса. Прекрасно выглядела и казалась намного моложе своих лет.

— Ты знаешь, дорогой, — она взяла Мэнеринга за руку. — Похоже, то, что произошло с ней в нашем доме, пошло Саре на пользу. Как это ни странно, но ей стало лучше, а не хуже. А сообщение о том, что Клод в тюрьме и, скорее всего, пробудет там очень долго, воодушевило ее. Она изменилась, стала спокойней и говорит очень свободно. Сара рассказала, что с детства боится Клода, с тех пор как помнит себя, сразу же после смерти родителей. Он всегда называл ее сумасшедшей и рассказывал, как безумие проявляется в людях. Мне кажется, ей просто надо как следует отдохнуть и почувствовать себя в полной безопасности. Как ты думаешь, куда ей лучше всего поехать?

— Я думаю, что Саре следует поселиться в Джентиан Хаус, — ответил Мэнеринг. — Этот дом скоро будет принадлежать ей, и это единственное место, где она должна быть. Скажи ей, что ты хочешь устроить там выставку своих картин.

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты оказался прав, — задумчиво произнесла Лона.

Два дня спустя мнимый лорд Джентиан умер естественной смертью.

В последующие дни Мэнеринг получил ответы на многие свои вопросы от Сары, старого дворецкого и поверенных Джентианов. Дворецкий рассказал, что когда Сара прибежала из госпиталя в дом Джентианов, то Клод дал ему «аспирин», велел растворить его в молоке и напоить Сару.

— Она не сомневалась, что это действительно аспирин, потому что верила вам, но на самом деле это был веронал, — продолжил дальше Мэнеринг. — А когда она потеряла сознание, Клод отнес ее на крышу и закрыл все двери, выходящие на чердак. Ключи он спрятал и непременно сбросил бы ее с крыши, если бы…

— Если бы ты не взобрался по стене дома, — закончила за него Лона. — Интересно, рассказал он обо всем Джентиану?

— Мы можем только предполагать, что рассказал. Эта была часть задуманного им плана, — ответил Мэнеринг. — Он хотел так запугать Джентиана, чтобы тот был полностью в его власти, но здесь он не смог добиться успеха.

Через три месяца, в середине осени, в Джентиан Хаус состоялась выставка рисунков и портретов Лоны Мэнеринг. Выставку разместили в главном холле, вдоль лестницы, в танцевальном зале и библиотеке. Сара, молодая и очень красивая, в серо-голубом платье, которое выгодно сочеталось с цветом ее глаз, и в драгоценностях, которые, казалось, зажигали звезды в ее глазах, встречала посетителей. Гости собирались в большом полукруглом холле, и Мэнеринг увидел, что с одной стороны холла, как раз напротив главной лестницы, висят голубые бархатные портьеры, закрывающие вход на выставку.

Сара остановилась перед портьерами, рядом с ней стоял Левинсон. Мэнеринг «одолжил» его Саре на несколько недель, чтобы помочь организовать выставку, подготовить каталог и список приглашенных на закрытый просмотр. В зале уже собрались почти все приглашенные, среди них находились наиболее знаменитые дельцы в мире искусства, частные коллекционеры и представители всех художественных галерей и музеев.

Сара подошла ближе к шнуру с кистью на конце, которым открывался занавес.

— Минуту внимания, леди и джентльмены, — звучным голосом проговорил Левинсон.

Наступила тишина. Мэнеринг взял Лону за руку.

— Я хочу сначала представить вам небольшую экспозицию, которая не принадлежит кисти художника, чьи произведения вы пришли смотреть, но она может быть названа в честь миссис и мистера Мэнерингов, — объявила Сара. — Это выставляется впервые за многие годы.

Девушка потянула за шнур, и занавес медленно открылся. В одно мгновение холл, лестница и верхняя галерея осветились блеском и разноцветной игрой драгоценных камней. На стене висели перекрещенные мечи Великого Могола, а под ними находилась их миниатюрная копия. Свет старинных канделябров отразился в драгоценных камнях, и они засверкали таким чудным светом, что у всех, стоящих в холле, перехватило дыхание. Никто не двигался и не разговаривал.

— Обещаю вам, что с ними больше не случится никаких неприятных историй, — слегка охрипшим от волнения голосом проговорила Сара.

Вечером этого дня Сара, Левинсон и Мэнеринги обедали в небольшой уютной столовой в Джентиан Хаус. Теперь в доме было гораздо больше слуг, и он приобрел жилой вид. Сара Джентиан почти полностью оправилась от пережитого кошмара своей прежней жизни. Орд был осужден за попытку покушения на Сару и приговорен к двенадцати годам тюремного заключения.

— Джон, у меня к вам огромная просьба, — обратилась Сара к Мэнерингу. — Мне нужна помощь, мне очень нужна помощь! Необходимо, чтобы кто-нибудь взял на себя управление поместьем, помог хорошо и разумно разместить деньги. Вы не могли бы отпустить Давида? Я уже спрашивала его, и он в принципе согласен, дело только за вами.

Она сидела напротив Мэнеринга, в глазах ее была мольба. Лона слегка толкнула Мэнеринга ногой под столом.

— Думаю, что мы сможем отпустить его, — согласился Мэнеринг. — Но только при одном условии.

— Так назовите его!

Левинсон выглядел так, словно от решения Мэнеринга зависела его жизнь.

— Условие очень простое, — хитро прищурился Мэнеринг. — Ответьте мне, почему вы взяли один из мечей Великого Могола и почему так настаивали, чтобы второй меч был немедленно возвращен в Джентиан Хаус. Почему это было так важно для вас?

— Я взяла меч, так как была точно уверена, что он принадлежит мне, — без колебания ответила Сара. — Я прятала его в соседней квартире. Мне нравилось работать с кожей. Все было хорошо до тех пор, пока Клод не обнаружил эту квартиру. Тогда он снял ее для себя. Он… он даже поселил там женщину, хотя я не понимаю, зачем Клод это сделал. Я и теперь занимаюсь там работой по коже. Это что-то вроде терапии.

— Я обнаружил в этой квартире порошок и выяснил, что он используется для подобной работы. Но сначала, Бог знает, что подумал, — сказал Мэнеринг. — Для меня это была большая загадка. Сара, а почему вы не рассказали мне все тогда, когда в первый раз пришли в «Quinns»?

— Я знала, что Клод сообщит вам, что я сумасшедшая и что мой дядя… Я даже представить себе не могла, что это мой родной дедушка… подтвердит его слова. А уж если совсем быть честной, то в то время я была впрямь ненормальной. Мне даже не могло прийти в голову, что Джентиан принес вам второй меч, чтобы вы смогли помочь именно мне. Я не помню, что я тогда делала или говорила. Но ведь что-то заставило вас насторожиться? Что-то было в моих словах, что восстановило вас против моего дяди, то есть дедушки?

— Да нет, дело в другом. Просто человек, который чего-то смертельно боится, всегда настораживает, как бы прекрасно он ни умел владеть собой, — объяснил Мэнеринг. — А куда вы дели меч, когда Клод выгнал вас из второй квартиры на Хилбери Мьюз?

— Я попросила моих поверенных присмотреть за ним. И они поместили его в сейф для хранения драгоценностей большой стоимости. Вы же не думаете, что я в самом деле такая глупая? — взволнованно спросила Сара.

— Хотел бы я, чтобы у молодого Давида было хоть половина вашего ума, — уверенно ответил Мэнеринг.

Назад: Глава 12 Разговор с Г. Бристоу

Дальше: Шарль Эксбрайя КАК ВЫ СМЕЕТЕ!?

Глава 19 Притворство?

Глава 20 Пожар

Глава 21 Надежда

Глава 22 Ночь в конторе

Глава 23 Наследство