ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Человек — существо эгоистичное. И ленивое. Но только до тех пор, пока сидит в своей клетке два на четыре и знает, что ему не грозит улучшение материальных условий. Нет денег, ну и ладно. Жрать нечего, ну и бог с ней, с едой, — весь мир давно сидит на диете. Одежда вышла из моды, а новую купить не за что? Да ладно, главное, что по швам не расходится. А если разойдется — латку, и вперед. Но как только у человека появляется реальная возможность заработать большие деньги на халяву, всю лень как рукой снимает. Из правил, конечно, бывают исключения. Иные пашут денно и нощно за идею, и ни на мгновение не задумываются над тем, а стоит ли так надрываться? Они даже мысли не допускают, что эта идея давно изжила себя. Если у таких людей отобрать последнее — веру в свою правоту, то они, наверняка захиреют.

Константин Балахов никогда не считал себя безумным фанатиком. Просто жил и работал. Работал и жил. Нельзя сказать, что в свое удовольствие. Скорее, по инерции. Удачи чередовались с неприятностями, спокойное существование сменялось напряженной работой. Впрочем, работать за такую мизерную зарплату, при этом подвергая себя риску, уже не хотелось. И теперь, как считал Балахов, судьба подбросила ему шанс выбиться в люди. Причем для этого не требовалось особых усилий — выполнять все то, что он обычно делал. Только на этот раз пахать не на государство, а на самого себя.

Как и следовало ожидать, новосибирский «крестный папа» Марик Кривошеев выдал своих чеченских гостей с потрохами. Разумеется, тут не обошлось без участия Петра Ясинцева, лейтенанта ФСБ. Балахов не знал, каким образом Петру удалось подцепить на крючок всесильного Марика. Не знал, да и не хотел знать.

На первом этапе переговоров «авторитет» сообщил Петру, что Алехан Тарамов, один из лидеров чеченской преступной группировки, гостил у Марика почти целый месяц и все это время уговаривал его начать совместный бизнес. Марик, по его словам, не согласился, и гость был вынужден уехать в Москву. Понятно, что новосибирский «папа» многое скрыл, выгораживая себя. На свой страх и риск Ясинцев поднажал на него и силой выбил из него историю, совершенно противоположную вышесказанному.

Как оказалось, Тарамов приехал в Новосибирск, чтобы потрясти академика Савельева. Узнав у академика все необходимое, Алехан приказал убить его. Марик клялся и божился, что понятия не имеет, какого рода была эта информация. А его и Тарамова связывают чисто бизнесовые дела. И еще — Марик и Алехан договорились, что ровно через неделю в Москву отправятся гонцы из Новосибирска. Их встретят люди Тарамова для того, чтобы передать партию наркотиков.

Это было уже кое-что. Балахову не оставалось ничего другого, как поверить этой информации. Он немедленно заказал три билета на ближайший рейс до столицы и попросил новосибирских коллег держать Марика под контролем. То есть в КПЗ.

В архиве ФСБ на Тарамова хранилось обширное досье, которое в свое время, занимаясь торговцами оружием, Балахов выучил наизусть.

Алехан, как уже говорилось, начинал с «мелочи», приторговывал ворованными машинами. После ареста круто поднялся на ноги, занялся оружейным бизнесом и стал почти неуязвим. Тарамов был отменным организатором, мог за короткий срок собрать до пятисот боевиков. Сам никогда не участвовал в операциях, ограничивался лишь скрупулезным составлением планов и контактов с заказчиками. Короче, был мозговым центром группировки. В настоящее время на Тарамова не имелось ничего компрометирующего. Его слишком уважали, чтобы подставлять по-крупному. Он держался в тени и, имея загранпаспорт, мог в любое время слинять за кордон.

«Если в этом деле замешан Тарамов, то это серьезно, — размышлял Балахов, сидя в салоне самолета. — Тут надо действовать четко и слаженно. И постараться не допустить промахов».

Взглядом отыскав своих напарников, Андрея Мельникова и Петра Ясинцева, подумал о том, что скоро ребятам придется потрудиться в поте лица. Марик дал несколько контактных адресов, по которым можно было встретить боевиков Тарамова. И в случае надобности обещал подтвердить то, что гонцы из Новосибирска отправлены, а за репутацию этих ребят ручается лично он, Марик Кривошеев. За сотрудничество Марика посадили в «одиночку» и создали в камере более-менее нормальные условия: телевизор «SONY», на завтрак — окорочка, на обед — суп из морских продуктов, а вечером — свидание с женой.

Понятно, что сыграть роль «гонцов» должны были Андрей и Петр. Балахов, к сожалению, не мог участвовать в этой операции. Но прежде чем выходить на Тарамова, следовало хорошенько осмотреться, тщательно продумать план, а Петру и Андрею детально проработать свой новый имидж.

Процедура досмотра в Шереметьево-2 заняла не слишком много времени — Балахов показал свое удостоверение сотрудника ФСБ, и молодой таможенник пропустил их без всяких проблем. Только проверил разрешение на ношение оружия и бегло осмотрел багаж. Через двадцать минут Балахов и его помощники сидели в салоне служебного автомобиля, мчавшегося по направлению к столице.

Всю дорогу Балахов молчал. Он мысленно прокручивал в голове фразы, которые собирался сказать своему непосредственному начальнику, полковнику Головко. Полковник был очень умен и отлично чувствовал собеседника, при этом держа его на дистанции. Поэтому даже малейшая фальшь должна была звучать правдоподобно. А отчитаться майору Балахову предстояло по полной программе…

Однако как ни странно, полковник встретил Балахова и гостей из Новосибирска с распростертыми объятиями. Он тут же поинтересовался, где устроились парни, и, узнав, что те прикатили сюда прямо из аэропорта, предложил занять одну из конспиративных квартир, закрепленных за ФСБ. Эта квартира располагалась недалеко от спорткомплекса «Олимпийский», на улице Дурова.

— Чтоб потом не говорили, будто мы своих работников обижаем! — со значением проговорил Головко и, вызвав своего помощника, приказал отвезти Мельникова и Ясинцева на квартиру.

Балахов видел, что ребятам не очень-то хочется уходить. Особенно Андрею. Но это было и понятно — мало ли о чем будут говорить полковник и майор за его спиной? Все-таки он до конца не доверял Балахову, и, видимо, на это у него были свои причины. Однако приказы начальства не обсуждаются, тем более, столичного начальства. Поэтому Мельников и Ясинцев, попрощавшись, направились к выходу.

Когда за гостями закрылась дверь, Головко откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на Балахова. В его глазах появились непонятные огоньки, и от дурного предчувствия у майора засосало под ложечкой.

— Ну что, герой, как продвигается разработка группы «оружейников»? — с саркастической улыбкой спросил он. — Кого-нибудь уже зацепили?

— Да. Есть неплохие результаты.

— Конкретизируй!

— Нам удалось выйти на лидера группировки, некого Алехана Тарамова. В нашей картотеке он проходит под прозвищем Тугус, что означает волк. Ему тридцать четыре года, он умен, образован. Почти никогда не участвует в боевых операциях, хотя все детали и возможные варианты разрабатывает сам. Мы зацепили его в Новосибирске. Он приезжал туда к местному авторитету Марику, наверняка договариваться о поставках оружия. У Марика много связей за границей, так что визит Тарамова легко объясним. В настоящее время Тугус находится в Москве. В его подчинении около тридцати боевиков, и все они, по нашим сведениям, занимаются отнюдь не благотворительной деятельностью…

Еще некоторое время Балахов информировал Головко о своих разработках и планах относительно Тарамова. Большая часть отчета являлась правдой, поэтому майор особенно не беспокоился, что полковник может уличить его во лжи. Балахов умолчал лишь о «чемоданчике» и о роли академика Савельева во всей этой истории. Впрочем, за свою долгую жизнь покойный академик придумал столько проектов, жизненно необходимых для армии, что его насильственную смерть можно было легко объяснить. Но на всякий случай Балахов даже не упомянул об Савельеве, сосредоточив внимание полковника на Алехане Тарамове и его связях в Новосибирске.

Во время рассказа Балахова лицо Головко становилось все более напряженным, а голос отрывистым, когда он задавал майору наводящие вопросы. Особенно важным полковнику показался тот факт, что Алехан Тарамов вдруг ни с того ни с сего отправился в Москву.

— У тебя есть что-нибудь существенное на этого Тугуса? — недовольно спросил Головко.

— К сожалению, нет никаких доказательств, что именно он возглавляет преступную группировку. Тарамов — бизнесмен, в войне не участвовал, а в новом чеченском правительстве он консультирует министерство финансов. Так что в Москву он приехал, чтобы выбивать давно обещанные кредиты. Все это, конечно, фикция, но кто докажет обратное?

— Вот ты и должен доказать, — отрезал полковник. — До меня дошла информация, будто лагерь чеченской группировки Тарамова находится где-то под Москвой. Практически у нас под носом. Это позор!

Балахов опустил глаза, тем самым выражая полное согласие с Головко.

— Да, это непростительная оплошность. Но мы постараемся исправить положение. Те парни, которые приехали со мной из Новосибирска, займутся этим вплотную. Из надежных источников мне стало известно, что Марик обещал Тарамову прислать в Москву парочку своих «быков». Так называемых «гонцов с поручением». Мальчиков на побегушках. Тугус хорошо знает Новосибирск, поэтому мы не имеем права рисковать, посылая к нему московских службистов. Вполне возможно, что он решит проверить их. А Ясинцев и Мельников — местные, прекрасно знакомы с тамошней обстановкой.

— А что этот Марик? В случае чего он подтвердит, что это его парни?

— Да. Его сотовый телефон находится у дежурного. Как только Кривошееву позвонит Тарамов, ему дадут возможность поговорить…

— Не продолжай, — перебил полковник. — Я понял, куда ты клонишь. Что ж, первая часть операции была проведена блестяще. Ты зацепил Тарамова, и как мне кажется, он сидит на крючке крепко. Так что действуй. Я не стану докучать тебе излишней опекой и предоставляю самые высокие полномочия. Все, повторяю, все должны будут оказывать тебе и твоей бригаде полное содействие. Меня не интересует, каким образом ты сделаешь это. Важен лишь конечный результат — арест Тарамова и доказательства его вины. И мне нужно знать, где их лагерь.

— Значит, вы одобряете мой план? — осторожно поинтересовался Балахов.

— Одобряю. А новосибирских ребят используй на полную катушку. У них в провинции текущей работы немного и нет никаких шансов выбиться в люди. Так пусть хоть тут покажут, на что способны. А если справитесь к концу этой недели, то… Короче, повышение по службе и награды я гарантирую. Так можешь им и передать.

Такие обещания Балахов слышал не раз. Так часто, что даже выработал для себя соответствующую тактику поведения — вежливо соглашаться и делать вид, что в душе страшно доволен таким поворотом событий. Майор знал, что сейчас последуют подробные инструкции о превышении служебных полномочий. Но это так, для протокола. На самом деле никто никогда не придерживался, да и не придерживается этих самых инструкций… Далее, зачитав «официальную часть» полковник в который раз заставит майора подробно повторить план операции. Головко не терпел импровизаций, точнее, считал, что любая импровизация должна быть тщательно продумана.

Так оно, собственно, и произошло. Минут пять Балахов терпеливо слушал полковника, а затем говорил сам. Лишь когда маленькая стрелка часов вплотную приблизилась к трем, Головко многозначительно кашлянул, тем самым давая понять, что разговор окончен. Попрощавшись, Балахов покинул кабинет.

Он позвонил ребятам с ближайшего автомата. Телефоном из своего кабинета он так и не рискнул воспользоваться.

«Мы должны быть предельно осторожны, — мысленно говорил себе Балахов, считая длинные гудки. — Предельно осторожны… Операция не должна сорваться из-за такого пустяка, как жучок в моем телефонном аппарате».

Трубку снял Ясинцев.

— Алло?

— Петр, встретимся через полчаса на Цветном бульваре, — сообщил Балахов.

— Понял. Будем.

«Цветным бульваром» Балахов называл один из маленьких, частных ресторанов, расположенных на улице Фридриха Энгельса. Об этом еще в самолете он сообщил Мельникову и Ясинцеву. А также и обо всех остальных закодированных объектах — ресторанчиках, гостиницах, банях, где, возможно, им придется встречаться. Даже, если явочная квартира до отказа напичкана жучками, то спецы, сидящие на телефоне, решат, что бригада Балахова встречается на Цветном бульваре у знаменитого цирка.

Добираясь до улицы Энгельса, майор на всякий пожарный несколько раз пересаживался с одного такси в другое. И хотя Головко твердо заверил его, что предоставляет ему неограниченные полномочия, Балахов захотел подстраховаться. Черт его знает, что могло взбрести в голову старому гэбисту? А вдруг в самый последний момент он передумал и решил учинить серьезную проверку Балахову и его новой группе?

Убедившись, что хвоста за ним нет и не было, Балахов попросил водителя остановить машину за квартал до ресторанчика. Расплатился, дав на чай не слишком большую сумму, выбрался из салона и медленно пошел вдоль домов.

Когда впереди показалось знакомое здание ресторанчика, майор тормознул красную «вольво» и попросил водителя подождать пару минут. Водитель оказался покладистым и нежадным — назвал вполне пристойную сумму за свои услуги. Балахов дал ему задаток и быстрым шагом вошел в ресторан. И сразу заметил своих парней. Было ясно, что в холл они попали пару минут назад — ни один, ни второй не успели раздеться. Андрей Мельников стоял у большого зеркала и причесывался. Петр Ясинцев, прислонившись к стойке гардероба, держал за руку красивую блондинку из обслуги и что-то шептал ей на ухо. Отметив про себя, что ребята работают вполне профессионально — точны, держатся уверенно, но с достоинством, подошел к зеркалу и, встав впереди Андрея, негромко сказал:

— Красное «вольво» у входа.

Мельников никак не среагировал на это сообщение. По крайней мере, внешне. Продолжая водить расческой по своим густым, пышным волосам, Андрей улыбнулся своему отражению, поправил галстук и лениво шагнул в сторону.

Балахов решил, что к Петру подходить не стоит. Если что — Андрей передаст. Развернулся на девяносто градусов и вышел из ресторанчика.

Машина, как и договаривались, стояла как раз у самого подъезда. Забравшись в салон, майор попросил:

— Не торопись. Сейчас мои кореши подвалят.

— Так вас будет трое? — удивился водитель. — А куда поедете?

— На площадь Революции. Только в темпе, ладно?

— Ладно. Мое дело маленькое.

В этот самый момент дверца резко распахнулась, и в салон заскочил Андрей Мельников.

— А вот и я, парни, — весело сообщил он, чем сразу расположил к себе водителя. — Петя будет ждать нас с черного входа. Погнали, шеф!

Машина сдвинулась с места, проехала несколько метров и свернула за угол здания. Там, под высоким, развесистым деревом курил Петр Ясинцев. Заметив «вольво», он стрельнул бычком и широким шагом направился к автомобилю.

— Странные вы какие-то, ребята, — вдруг сказал водитель. — На мафиози вроде бы не похожи, а ведете себя как-то подозрительно.

Это слишком откровенное высказывание не очень-то понравилось Балахову, но он промолчал. Подождал, пока Петр устроится на заднем сиденье, рядом с Мельниковым, а затем приказал:

— На Покровский бульвар!

— Ты же хотел на площадь Революции? — почему-то испугался водитель.

— Теперь передумал!

— Ладно…

Всю дорогу они молчали. Иногда Балахов ловил на себе удивленные взгляды слишком уж любопытного водителя. По всему было видно, что тот уже жалеет, что связался с этими непонятными пассажирами. Иногда майору казалось, что он даже читает мысли шофера красной «вольво».

«Кто они, эти трое? — думал парень. — И как меня угораздило взять их в свою тачку? Вот что значит позариться на лишние деньги… Проехал бы себе мимо и не ломал бы голову, как побыстрее от них отвязаться…»

— А ты что, в свободное от работы время таксистом подрабатываешь? — спросил Мельников.

— Я вообще-то, не местный, — признался водитель. — Приехал на недельку в командировку… Но Москву хорошо знаю, вы не думайте.

— Тормозни здесь, — вдруг приказал Балахов. — Возле этого четырехэтажного дома.

На этот раз водитель не задавал ненужных вопросов. Видимо, решил не встревать не в свое дело.

— Теперь сверни направо.

Водитель повернул направо. Впереди показался знак тупика.

— Останови здесь.

Водитель послушно нажал на педаль тормоза. Балахов полез в карман куртки и достал пухлый бумажник. Открыл его, отсчитал три «зелененькие» пятерки и, держа доллары между пальцами, протянул водителю. Когда тот подался вперед, намереваясь забрать деньги, Балахов обхватил его голову и резким движением свернул водителю шею. Хрустнули позвонки, тело парня обмякло, и он повалился на бок. Все это произошло так быстро, что Мельников и Ясинцев, сидевшие на заднем сиденье, даже толком не поняли, что же произошло.

— За что ты его? — тихо спросил Андрей.

— Он был слишком любознательным, — нехорошо усмехнулся Балахов. — К тому же этот парень не из Москвы. Приехал в командировку. Значит, неделю-другую его никто искать не будет. А нам нужна не засвеченная машина. Лично я не уверен, что в моей нет жучков. Да и в квартире, где вы остановились, тоже. Я уже не в том возрасте, чтобы вести важные переговоры на холоде… Ясно? Если да, то помогите мне убрать труп.

Первым из салона выскочил Ясинцев. Огляделся по сторонам и, убедившись, что в переулке никого нет, рванул на себя переднюю дверцу. Еще не остывшее тело водителя упало прямо в распростертые объятия Ясинцева. Петру это показалось настолько забавным, что он даже улыбнулся. Балахов взял водителя за ноги, сделал насколько шагов назад и приказал Мельникову:

— Открой багажник!

Пока Андрей возился с ключами, майор внимательно разглядывал убитого им самим человека. Парню было не больше двадцати пяти. Высокий лоб, небритый подбородок, выступающий кадык, неестественно вывернутая шея. Цвет глаз разглядеть не удалось…

Как ни странно, но Балахов не испытывал к нему никакого сострадания. Лишь брезгливое отвращение. Просто парню не повезло — в ненужное время оказался в ненужном месте. Да и ко всему прочему, позарился на деньги. Вот и поплатился за свою жадность.

Мельников наконец подобрал из связки нужный ключ и открыл багажник. Майор, внимательно наблюдавший за его руками, с удовлетворением отметил, что пальцы Андрея не дрожат. Движения Мельникова были точны и уверенны. Мускулы лица чуть подрагивали, но в светлых глазах отсутствовала тревога.

«Значит, в ближайшие несколько часов на него можно будет рассчитывать», — решил Балахов и переключил все свое внимание на Петра.

В отличие от своего напарника Петр Ясинцев вел себя более раскованно. Пытаясь запихнуть труп в багажник, он так увлекся, что начал насвистывать какую-то незатейливую мелодию. Казалось, что ему глубоко наплевать, что упаковывать — картонный ящик или еще теплое тело. Создавалось впечатление, что он занимался подобными делами в свободное от работы время…

Балахов и Ясинцев с трудом «упаковали» водителя в маленьком, тесном пространстве, ко всему прочему до отказа забитом какими-то громоздкими инструментами. Все это время Мельников стоял чуть поодаль и поглядывал по сторонам. Майор чувствовал, что Андрей искренне не понимает, зачем им понадобилось убивать водителя. Не понимает, но молчит. Пока молчит.

«Это тебе не финансовые аферы раскручивать, — зло подумал Балахов. — Тут дело посерьезнее. Но теперь, дорогой капитан, ты от меня никуда не денешься. Теперь мы кровью повязаны, мыслитель хренов!»

— Все в порядке, шеф, — бодро отрапортовал Ясинцев. — Поехали, что ли?

Они забрались в салон, Балахов сел на водительское место и включил мотор. Выехал из тупика, проскочил на Покровский бульвар и чуть увеличил скорость.

«Мне всегда нравилось работать с молодыми, — вдруг подумал он, поглядывая на Петра и Андрея, расположившихся на заднем сиденье. — Они, конечно, менее опытны, но ведь опыт всегда предполагает возраст. А возраст, в свою очередь, — развитие интеллекта. А исполнители не должны быть слишком прозорливыми. Достаточно того, что у них хорошо развита мускулатура и имеется отменная реакция. И они все без исключения уверены в правоте полученного приказа».

— На сегодня все свободны, — первым нарушил молчание Балахов, подъезжая к спорткомплексу «Олимпийский». — Ложитесь, отдыхайте и постарайтесь выспаться. Завтра всем нам придется здорово потрудиться… Кстати, какие у вас размеры?

— Размеры чего? — удивился Мельников.

— Размеры одежды и обуви.

— А зачем?

— Здесь задаю вопросы только я. Я же и отдаю приказы. Понятно?

— Понятно, — дружно ответили Мельников и Ясинцев и по очереди назвали свои размеры.

— Вот вам телефон, — Балахов небрежно достал из кармана куртки сотовый и через плечо передал его парням. — Связь будем держать постоянно.

— Ладно, — улыбнулся Ясинцев, принимая телефон, и многозначительно подмигнул Мельникову, дескать, живем, брат!

И вдруг, впервые в жизни, Балахов искренне позавидовал этим молодым парням. Позавидовал их молодости, их бульдожьей хватке, почти полному отсутствию критичности к самим себе. Они верили в собственную непобедимость и ни на секунду не допускали того, что обстоятельства могут сложиться против них.

«Черт побери, а ведь скоро у этих ребят будет все: деньги, возможность уйти в отставку и жить за границей, — подумал майор. — И, судя по всему, они не сомневаются в этом. Не сомневаются ни на секунду… А у меня в их возрасте не было ничего. Напичканный патриотическими истинами, я как проклятый мотался по кишлакам, и самой большой моей мечтой было остаться в живых. А они, эти пацаны, еще смеют надеяться на что-то большее».

Он с трудом подавил в себе чувство раздражения и, натянуто улыбнувшись, сказал Мельникову и Ясинцеву что-то приятно ободряющее.