Книга: Шассе-Круазе
Назад: Глава 19 Агата. Беа. Встреча
Дальше: Глава 21 Всевсевсе. Приговоренные

Глава 20
Беа. Агата. Лора. Невстреча

Это можно было назвать «оглушением чувств». Потрясение Лоры по масштабам сходно было с библейским. Оно таковым и было — первозданным. Как если бы все, что она прожила до этого, было только «предсуществующим».
Услышать Лоре ничего не пришлось, всю историю Глаз просто перевел в ее сознание. Сидя на плече у Лоры, Беа гладила ее своими крылышками по волосам, щекотала лапками-паутинками уголки ее опущенных губ и волнами посылала информацию в ее мозг. Агата сидела абсолютно неподвижно, внимательно вглядываясь в бегущие бризом отражения чувств на Лорином лице. А лицо это в течение странного рассказа то смертельно бледнело, то вспыхивало краской возбуждения.
Глаза их еще ни разу не встретились. Лора замотала головой, как заартачившаяся лошадка, пытаясь стряхнуть с себя оцепенение. И тут же почувствовала, как из глубин ее существа поднимается протест. Сначала беспомощный, бессловесный. Застрявший комом в горле. А потом, наоборот, разрастающийся внутренним воплем. И только вид незнакомой женщины, сидящей с каменным лицом напротив, несколько минут назад объявленной ее «настоящей биологической матерью», заставлял Лору сдерживаться.
Вопль этот пронесся у Лоры в голове черной птицей. И тут она абсолютно четко осознала следующее — они с Беа поменялись местами, и теперь настала ее, Лоры, очередь поделиться неким важнейшим знанием, неведомым этому совершенному Глазу — ее странному, потустороннему близнецу.
Она сняла Глаз с плеча и подбросила в воздух, где он и завис.
— Ну и что мне теперь со всем этим делать? С сестрой-близнецом, явившейся непонятно откуда, утверждающей, что я ее когда-то убила. Со всеми подаренными мне галлюцинациями, неведомыми до сегодняшнего дня Практиками и Инициациями?! Со знанием о существовании Других Реальностей, якобы отменяющих ужас смерти?! — Голос ее слегка дрожал, сплетенные пальцы рук побелели.
Лицо женщины, сидящей напротив Лоры, дернулось, и на нем застыла гримаса то ли боли, то ли неуверенности.
— Но это самое главное знание в жизни, — прошелестела ей на ухо Беа.
— Ты так считаешь? Но ведь я этим «главным знанием» не могу ни с кем поделиться. Даже с любимыми. И даже если я, например, на это решусь, мне все равно никто не поверит. К тому же безоговорочно сочтут сумасшедшей. Даже Карл, который мне верит во всем. А у него в семье с сумасшедшими и так уже перебор.
— Этим знанием ты не можешь поделиться ни с кем, это правда. Но разве это не поменяет всю твою жизнь?! Ты одна на всей Земле будешь знать, что смерти не существует. Это уже своего рода бессмертие.
— И зачем мне одной такое знание? Может быть, ты, Беа, не в курсе наших земных дел, но мы здесь гораздо чаще боимся смерти и страданий близких, чем своих. Как же прикажешь этой «избранности» соответствовать?
Глаз заметался в пространстве, прочерчивая в воздухе резкие линии, оставляющие зеленоватые хвосты. Наконец он завис прямо на уровне Лориных глаз.
— Я не знаю, — впервые за все время растерянно сказала Беа. — Я думала сделать из тебя высшее существо, обладающее высшим знанием, счастливое и свободное.
— Зачем? Чтобы оставить меня жить здесь? В юдоли человеческого горя и печали? Богиней среди муравьев? Или, наоборот, забрать раньше времени туда? Разлучив с близкими и любимыми?
— Я хотела дать тебе возможность почувствовать себя частью Вселенной. Космоса. Почувствовать соизмеримость с судьбой Мира.
— Видимо, я к этому не готова, — грустно констатировала Лора. — Для меня намного важнее кажется моя жизнь здесь. Со всем ее несовершенством.
— Наверное, я не смогу тебя в этом понять. Ведь там ты будешь помнить обо всем, что есть здесь.
— Наверное, это не одно и то же, помнить и про-жи-вать. Вот передо мной сидит женщина, которая, по-твоему, приходится мне настоящей матерью. Биологической. К тому же она, согласно твоему определению, гений. То есть в какой-то степени высшее существо. И что?! Она счастлива? — Тут Лора впервые пристально посмотрела в глаза Агате, которая взгляд не отвела, но и ни одной ресницей не дрогнула. — По ее глазам этого не скажешь.
— По-своему, да, счастлива. Так как для нее главным является мысль, ведь возможности ее мозга гораздо больше среднечеловеческого.
— А чувства, похоже, для нее значения вовсе не имеют.
— Они ей не нужны. Чувства неуправляемы. А мыслями своими она управлять умеет в совершенстве. И это дает ей полнейшее удовлетворение.
— И чем она лучше робота с супермощной вычислительной машиной вместо головы?! У которого отсутствуют не только чувства, но и первичные инстинкты, материнский, например. В этом мире даже кошки заботятся о своих новорожденных котятах. Она же за тридцать лет ни разу о своих детях не вспомнила! И сейчас я должна принять ее как мать? Меня выходила, воспитала, любила, как умела, совершенно другая женщина — она и есть моя мать. И я никогда ее не променяю на этого бесчувственного монстра. И ты зря свела нас всех вместе. Если это было целью твоего визита сюда, на нашу несовершенную землю, то ты явилась напрасно.
Лора молчала, пытаясь справиться с подступающими слезами, успокаивая сжавшееся в смертельной тоске сердце.
— Ты считаешь, что проживала где-то там в точности мою жизнь здесь? — проговорила она наконец тихим голосом. — Но это не так. Ты незнакома с Барбарой, моей матерью. Ты не знала моего отца, сурового, не проявлявшего своих эмоций, но любящего меня всей душой. Боюсь, ты не знаешь даже, что это такое, «душа», в нашем земном понимании! Ты утверждаешь, что у вас там есть сознание, память, воображение и, главное, индивидуальность. Но память о чем, если ты этого не пережила? Разве ты можешь помнить разбитую в кровь коленку, если ты ее не разбивала сама? Или горячечный бред дифтерита? А животный страх на лице матери, склонившейся над тобой и готовой отдать свою собственную жизнь, только чтобы ты выздоровела? Откуда возьмется индивидуальность, если ты не прочла «Тома Сойера» и не путешествовала с Алисой по Стране чудес? Откуда возьмется сострадание, если ты не видела умирающего ребенка? Или брошенную хозяином собаку?
Из глаза ее все-таки выкатилась слезинка, которую Лора раздраженно смахнула со щеки.
— Или вот любовь, например? Ведь все твои Практики и Инициации были про что угодно, только не про любовь! А не познав любовь земную сама, ты никогда не поймешь тех, кто ее познал. Этого нельзя понять опосредованно. И никакого воображения не хватит.
Лора заставила себя поднять глаза на Агату и внимательно всмотреться в ее лицо. Она изо всех сил попыталась испытать в своей душе хоть что-нибудь по отношению к этой незнакомой женщине. Но, кроме раздражения, ничего не чувствовала.
Агата же смотрела на Лору с неподдельным изумлением, явно не понимая, почему эта молодая красивая женщина, являющаяся ее дочерью, плачет, когда ей предлагают бессмертие, к тому же ничего не требуя взамен! Подумаешь, матерей поменять! А может, еще лучше — заиметь сразу двух вместо одной. Да еще и сестру в придачу. Пусть и не совсем обычную.
— Так что, если у тебя и есть индивидуальность, — продолжала Лора, обращаясь к Беа, — она ничего общего с нашей, человеческой, не имеет. Несмотря на все твои знания и возможности. И сестра ты мне примерно такая же, как… как моя собственная тень. Потусторонняя.
— А как же все те Инициации, через которые я тебя провела? — растерянно и несколько обиженно спросила Беа. — Все Практики, которые ты благодаря мне познала?
— Да, они хороши! Как бывают хороши сны. Но я не променяю ни одной ночи с Карлом на такой сон. Ни одной бредовой беседы с Барбарой на высокоинтеллектуальное общение с моей новой матерью. Я предпочитаю земной сумбур в ее голове небесному бесчувственному совершенству в этой. — Лора кивнула в сторону Агаты. — Даже если у нее там три эйнштейна сидят. Я тутошняя, земная. Со всеми свойственными нам дефектами, глупостями, прозрениями и болью. Я не хочу космической анестезии и наркотических грез вечности. И чувство боли для меня настолько же важно, как и чувство радости.
— А Карл? Ведь это я помогла ему увидеть тебя.
— О! Ты хочешь сказать, что без твоей помощи он бы в меня не влюбился? Я не верю. Просто ему, возможно, понадобилось бы для этого чуть больше времени. Ты же сама мне рассказывала о невидимой красной нити, связывающей щиколотки двоих, которым суждено встретиться. И нить эта может растягиваться и сжиматься, но никогда не рвется. То есть, если нам суждено быть вместе, мы бы и без тебя узнали друг друга в один прекрасный момент. У нас тут говорят, что «браки свершаются на небесах». Но именно «на небесах», а не в Других Реальностях. Большая разница, которую ты вряд ли сумеешь почувствовать.
— Допустим. А все остальное? Тебе не жалко будет расстаться с даренным тебе Опытом?
— Почему расстаться? То, что прожил, обязательно где-то остается. Пусть в смутных образах, в снах, в паутине каждодневности. В звездном небе, наконец. И я тебе за этот опыт очень благодарна. Никакой опыт не бывает напрасным. Это как в стихах. Ты знаешь, что такое стихи? «Не бывает напрасным прекрасное…» — процитировала Лора. — Не помню, как дальше…
— Но ты избранная. — Беа в волнении металась в пространстве между сестрой и матерью. — Я рассказала тебе о бессмертии. О других мирах. Я дала тебе шанс обрести новую метафизическую родину. Космическую. Перестать быть бесцельным скитальцем, лишенным смысла. И ты хочешь этот шанс упустить?
— Ну и какой в этом смысл, если я абсолютно одинока в этом знании? Если я не могу никому облегчить этим душу, залечить раны, избавить от страдания? Даже надежды дать не могу! Зачем-то этого не дано знать человеку. И уверена ли ты, Беа, что имеешь право вмешиваться в мою жизнь? И если да, объясни мне смысл такого вмешательства.
— Я спасла тебя. По крайней мере, дважды.
— Наверно, это было зачем-то нужно. Но, похоже, ты сама не знаешь зачем. Ну не затем же, чтобы познакомить меня с мамочкой! Мы друг другу не нужны, это очевидно. И никаким «биологическим инстинктом» это не оправдано. По поводу спасенных жизней… Здесь и без тебя имеется масса случаев — опоздал на работу и не взорвался со всеми; заболел и сдал билет на самолет, который разбился; зазевался на зеленый свет светофора и не попал под колеса пьяного водителя, ну и так далее… Неужто за всем этим стоят «пришельцы» вроде тебя?
— Не знаю. Я здесь ради тебя.
— Или ради себя. Ведь, погибни я под сорвавшимся карнизом, наверно, и с тобой, там, что-нибудь изменилось бы?
— Там таких, как я, связанных пуповиной с кем-то здесь, не так уж много. И мне дана была возможность вернуться.
— И ты точно знаешь зачем?
— Нет.
— Вот именно. А я тем более не знаю. И я остаюсь здесь. В отличие от тебя. Так дай же мне возможность прожить то, что мне суждено. Без вмешательства сверхъестественного. Без знания, которое никому другому из моих земляков неведомо. Я сама — земляк! Понимаешь? От слова «Земля». И мать мне нужна земная. А эту, вновь обретенную, можешь забирать себе. У тебя ведь другой нет.
— Другой нет, — согласилась Беа.
— Ну вот и не нарушай порядок. Оставь несовершенным — несовершенное. И объединись с совершенством.
— Ты хотела бы забыть о моем пребывании здесь?
— Вот именно.
— Насовсем?!
— А что, можно только чуть-чуть помнить о бессмертии?
— О бессмертии можно только знать. Или не знать. А вот о наличии сестры…
— Ты сама себе противоречишь. Если я буду помнить о наличии такой сестры, неизбежна память и о том, что с ней связано. В том числе и о бессмертии. Боюсь, что у меня нет выбора.
— Есть. И ты его сделала. Мне он непонятен, но этот факт его не отменяет.
— Он тебе непонятен, потому что ты не человек. И никогда им не была.
— Возможно.
В воздухе вокруг них, который, казалось, был наполнен электричеством, повисла звенящая от напряжения тишина.
— Она права, — вмешалась вдруг Агата, хранившая до этого молчание. — Я ей совершенно чужой человек. Упущенное нельзя нагнать в принципе. Законы физики действуют и в человеческих отношениях. Ты, похоже, за мной прислана. И без всякого выбора.
— Ну что ж, — согласилась Беа, — это ваше решение. Обоюдоострое, как у вас говорят. Но прежде чем попрощаться, я все-таки прикоснусь к сестре «нетленной дланью» и дам ей возможность прожить счастливую земную жизнь, раз уж она так за нее держится. И ее возлюбленному тоже. И вспомнишь ты обо мне, Лора, только перед самой смертью. Это облегчит тебе переход туда — ведь все религии существуют только для этого.
Назад: Глава 19 Агата. Беа. Встреча
Дальше: Глава 21 Всевсевсе. Приговоренные