Каролина щелкала каналы, на Си-эн-эн промелькнули кадры болот. Лишь через три-четыре канала она сообразила, что это была за картинка, и вернулась. Новоорлеанский диктор бойко сообщал об аресте подозреваемого в убийстве девятнадцати женщин, самом жутком преступлении за последние три года. Убийцей оказался сторож лейкшорской средней школы. Камера наблюдения зафиксировала, как он ворует материалы из школьной фотолаборатории, печатавшей ежегодник. Директор учинил допрос, а сторож огорошил начальника признанием в серийных убийствах. Вот так просто.

Забавно, подумала Каролина, свернувшись на кушетке. Блантон пыжится, но убийцу случайно ловит директор школы. Она отыскала телефон Блантона и набрала номер. Ответила голосовая почта. Каролина посмотрела на часы: почти одиннадцать, в Новом Орлеане без малого час ночи. Пока она раздумывала, как Блантон воспримет ночной звонок, голосовая почта подала сигнал к началу записи.

– Здравствуйте, мистер Блантон. Это Каролина Мейбри, полиция Спокана. Я просто хотела… – Каролина чуть было не произнесла «поздравить», но вовремя одумалась, – сказать, что рада за вас. Вот и все.

Она положила трубку, через минуту телефон зазвонил.

– Я сошел с ума или вы только что меня поздравили? – спросил Блантон, то ли очумелый, то ли поддатый, как в их первую встречу. Каролина раскаялась в своем звонке.

– Я не знала, что еще сказать. Вы в конторе?

– Да.

– Что вы там делаете?

– Сижу.

– В час ночи?

– Правда? То-то я смотрю, народу никого.

– Почему не ответили на мой звонок, если вы там совсем один?

– Не хотелось разговаривать.

– А зачем перезвонили?

– Хотел узнать, с чем меня поздравляют.

– Я думала, вы рады, что его поймали.

– Мы тут слегка выпили с детективами. Вот они определенно рады. Может, вам с кем-то из них поговорить?

Каролина заметила, что его южная гнусавость исчезла, словно в этом приеме теперь не было нужды и его отложили до следующего раза. Голос блеклый, сухой и ожесточенный – аж мурашки по коже.

Помолчав, Блантон вздохнул:

– Так вы не спросите, насколько мой профиль совпал с реальным хмырем?

– Насколько ваш профиль совпал с реальным хмырем?

– Во многом. Но я опять переоценил интеллектуальный уровень фигуранта. Мне виделся человек с высшим образованием. А тут недоумок, долбаный вахтер. Странно, что он не покончил с собой.

Каролина не знала, что на это ответить. Вновь повисло молчание.

– Вы не спросите, обеспокоен ли я этим фактом?

– Вы обеспокоены этим фактом?

– Хороший вопрос. Да, я обеспокоен. Меня тревожит, что как абстракция этот парень гораздо интереснее себя реального. И я задаюсь вопросом: чего я ищу? Видимо, мне нужно, чтобы эти ребята были страшные и… я не знаю… порочные. А этот просто сломленный.

– Вы с ним говорили?

– Да.

– Какой он? – Каролина сама удивилась, как тих ее голос.

– Долбаный псих, как все они, – тоже тихо ответил Блантон. – Обыкновенный. Чуть за сорок. Белый. Короткие темные волосы. Такой, знаете, непримечательный. Незапоминающийся. – Он вздохнул и звучно прихлебнул из стакана. – А как ваши дела, мисс Мейбри? Не прислать ли в Споу-кейн школьного директора, который поймает вам преступника?

– Не помешает, – сказала Каролина. – Хотя мы наконец-то заполучили аналитика.

– Это кого же?

– Макдэниэла.

– Невероятно.

– Но факт. Старший группы его пригласил.

– Макдэниэла? – Блантон словно ожил. Как в тот день, когда после осмотра утопленницы подвел Каролину к мысли, что Ленин Райан общается с ней. – Господи, он не составит даже собственный профиль.

– Чего вы с ним не поделили?

– В смысле? – после паузы спросил Блантон.

– Стоит вас упомянуть, как он буквально вылетает из комнаты.

Впервые Блантон не сразу нашелся с ответом:

– Я раньше ушел в отставку и застолбил все хорошие телепроекты. – Он помолчал и вдруг встревожился: – А что? Он что-то сказал про меня?

– Нет. Я просто сомневаюсь, будет ли от него хоть какой-то толк.

– Не будет. Макдэниэл типичный фрейдист. Через полгода он скажет, что у вашего парня было тяжелое детство.

Каролина улыбнулась:

– Да, он много говорит о том, что в школе убийца был изгоем, а семья его часто переезжала. Еще об издевательствах над животными и всяком таком.

– Он оказал бы неоценимую помощь, будь убийце девять лет.

Помолчали.

– Я спросил здешнего парня о той пятнадцатилетней девочке, – наконец сказал Блантон.

Каролина ждала.

– Говорит, такую не помнит.

– Врет?

– Не знаю. Он сам вызвался пройти проверку на детекторе лжи. Признался во всех остальных убийствах. Кроме этого. Кроме девочки.

– Кто-то подражал?

– Нет, это он. ДНК, отпечатки совпадают. Все совпадает. Наверное, он может себя оправдать за то, что убивал шлюх и наркоманок. Но, видимо, даже он не может представить, кем нужно быть, чтобы такое сотворить с пятнадцатилетней девочкой. – Блантон смолк, потом тихо добавил: – А почему я могу представить?

Каролина не ответила, и он заполнил тишину глубоким вздохом.

– Кстати, мы немного ошиблись с торговым центром, – сказал Блантон. – Возле его дома нет магазина с кондитерской. Такой есть около школы. Девочка училась в школе, где он работал сторожем. Видимо, поэтому и села в его машину.

– Вы были правы, что девочка выпадает из общего ряда. Вы сказали, его можно поймать на отклонении.

– Да? – Блантон опять вздохнул. – Я много чего говорю.

– Вам надо поспать, – сказала Каролина.

– Вам тоже, мисс Мейбри, – помолчав, ответил Блантон.

Отбой. Каролина посмотрела на часы: начало двенадцатого. Включила телевизор. В местных новостях сообщали, что обнаружено тело Паленого. Жестикулируя, репортер стоял на дороге, что шла вдоль Длинного озера. Каролина прибавила звук.

– …Следствие полагает, что это труп наркоторговца Кевина Хэтча, в апреле погибшего от рук Леонарда Райана, которого полиция разыскивает в связи с убийствами…

А почему я могу представить? Слова Блантона засели в мозгу. Едва их услышав, Каролина подумала о Паленом и вспомнила тот день в парке. Что же она не сказала Блантону, что нашли Паленого? Никто лучше Блантона не поймет ее метаний: поверить не может, что Паленый нашелся, не постигает смысла событий на мосту. Блантон понял бы ее поиски внятного различия между Кевинами Хэтчами и Ленин Райанами этого мира (по его выражению, между сломленными и порочными). Фундаментального различия между ними и ею.

Каролина закрыла глаза и вновь увидела, как Ленин Райан сбрасывает Паленого с моста. Что потом? Взгляд. Райан смотрел на нее… Как? Этот взгляд не давал покоя. Она думала, Райан сбросил Паленого, чтобы поставить ее перед выбором: спасать одного или брать другого. Но взгляд… Ведь были проще способы убежать. И если это отвлекающий маневр, почему Райан не убежал? Почему стоял и смотрел на нее?

Конечно, она могла сделать другой выбор. Пристрелить Райана. Такая мысль, бесспорно, мелькала.

Наверное, вот что было в его глазах – смесь злобы, вызова и покорности.

Воображение поменяло лицо Райана на лицо пьяного дебошира, убитого шесть лет назад. И тогда, и на мосту Каролина была готова стрелять. Иногда казалось, что она успела бы застрелить Райана, прежде чем тот сбросит Паленого. Но вышло иначе. Она предпочла Паленого Райану. Искренне хотела спасти парня? Изъеденная сомнениями, Каролина уже не знала, где правда. Может, она просто бежала от страха снова убить человека. Или самой погибнуть.

Каролина пошла в кухню, открыла кран, налила стакан воды. Она смотрела в темное окно, выходившее во двор, но видела тот незадавшийся день в парке, цепь нелепых совпадений и оплошностей.

Каролина подсела к столу и в блокноте набросала схему парка, крестиками обозначив себя и других детективов, буквами «П» и «Р» – Паленого и Райана. Она таращилась в листок, словно ожидая, что буквы вот-вот оживут.

Райана (память услужливо воссоздала его хаки, черную футболку и патлы) сразу сочли клиентом наркоторговца. Он так выглядел. Но сделки не было. В блокноте Каролина написала: «Почему Паленый не передал наркотик? Возможно, была другая цель встречи».

Паленый и Райан убежали и спрятались. Вместе. Глупо. Вдвоем легче попасться. Райан за руку тащил Паленого. «Почему не разделились? – написала Каролина. – Почему бежали вместе? Почему Райан не отпускал Паленого?»

Теперь мост. Каролина начеркала схему моста, опять пометив себя крестиком, а Паленого и Райана буквами. Затем Паленый оказался в воде. Вспомнился взгляд Райана, когда он сбросил подельника. Неуступчивый. Покорный. Он бы не дал себя арестовать. Пришлось бы стрелять. Но она не могла убить. Вновь пришла мысль о Жаклин. О ней ни слуху ни духу с той ночи, как она сгинула вместе с подружкой Рисой. Обе мертвы? Потому что Каролина не справилась с Райаном – не арестовала и не пристрелила? «Что со мной?» – написала она и швырнула блокнот в стену. Тот шмякнулся на телефонный столик и свалился на пол.

Каролина попыталась использовать прием Блантона – найти отклонение, разрушающее шаблон. Новоорлеанский сторож мог бесконечно убивать незнакомых проституток и наркоманок. Но пятнадцатилетнюю девочку? Из его школы?

Каролина представила шаблон Ленин Райана: он убивает шлюх, потому что возлюбленная своим ремеслом и собственной смертью его предала. Дядю и владельца ломбарда он убил, чтобы ограбить. Но зачем убивать Паленого? Считалось, что это был отвлекающий маневр. Нет ли другой причины?

Все это время она сама и остальные сыщики занимались Райаном. А что Паленый-то? Каролина поразилась, как мало о нем знает. Да, она читала его досье, но там никаких ниточек к Ленин Райану, кроме показаний ломбардщика: парень приторговывал шлюхами. Сыщики проверили его старые дела, допросили друзей и подельников, но имена убитых проституток ни разу не всплыли. Каролина безуспешно попыталась вспомнить досье Паленого и поняла, что не уснет, пока не сгоняет в участок и не просмотрит эту чертову папку В спальне она надела спортивные штаны, носки и кроссовки. Волосы стянула в хвостик. В гостиной выключила свет, и тут по шторам мазнули фары машины, остановившейся на противоположной стороне улицы.

Дюпри. Она так долго его ждала. Порой хотела, чтоб он пришел. Иногда боялась. А сейчас вот все спуталось. Каролина отодвинула щеколду, открыла дверь, вышла на крыльцо. И замерла. Это не Дюпри. В небольшом красном седане был бородач в бейсболке.