Глава 12

Ирландец Майк стоял в дверном проеме, словно именно в этом и было его предназначение. Он был крупным мужчиной с вспухшими от обильного употребления виски венами на носу и щеках. Кривые зубы носили следы сотен драк в барах, но он широко улыбался, демонстрируя их, как медали. Голову украшала небрежно сдвинутая набок мягкая шапочка рыбака с трилистником. Разговаривал он с киношным ирландским акцентом, будто учился ему в Голливуде, а не приобрел в реальной жизни.

Ирландец Майк. Мик, никогда не бывавший в Ирландии. Эмигрант, которому не пришлось эмигрировать. Пластиковый Пэдди, узнавший о своей родине из рассказов бабушки и журнала «Бойз оун».

– Дэниел Макэвой, – негромко заговорил он и вошел в комнату, слегка подволакивая ноги, как эстрадный певец, собирающийся начать выступление. – Тебя нелегко найти.

– Только не моим друзьям.

Мэдден продемонстрировал очарование лепрекона.

– Значит, мы с тобой не друзья, Дэниел? – У него были тусклые зеленые глаза и кожа, как у ощипанного цыпленка.

Я был уже слишком стар для подобных развлечений.

– Кончай это дерьмо, Майк. Чего тебе нужно?

Мэдден с любовью рассмеялся.

– Дерьмо. Мне нравится. – Он прислонился к стене, и та затрещала. – Я хочу получить деньги, которые ты мне должен.

Вздох. Он искал не меня. Я оказался бонусом.

– Тебе должен деньги Вик, а не я. Он и мне должен, но из уважения к тебе и твоей организации ты можешь получить его долг первым.

Майка не столько удивили мои слова, сколько позабавили.

– Спасибо, Макэвой. Ты настоящий католик. Но я бы предпочел, чтобы ты заплатил.

– Это так не работает, Майк. Даже Бог не может переводить долги. Я не должен тебе ни цента, и, если ты не перестанешь твердить про мой долг, я найду способ пройти сквозь жир на твоих плечах и сверну тебе толстую шею.

Почему бы не попробовать браваду, вдруг сработает?

Если я рассчитывал на страх и покорность, то моим надеждам не суждено было сбыться. Майк Мэдден выглядел ужасно усталым, словно ему надоело быть жестким и непререкаемым, и хотелось хотя бы раз договориться мирно.

– Ладно, мальчуган. Я тебя услышал. А теперь послушай меня ты. Я кое-что искал.

– Так почему не спросить у вселенной? Кстати, у многих получается. Но это большой секрет.

Мэдден заскрипел зубами.

– Ты знаешь, о чем я говорю.

Мы оба понимали, к чему все идет.

– Я не знаю, Майк. Уж поверь мне. Но я знаю, как ты ищешь вещи.

Майк широко развел руки в стороны.

– Это было вынужденной мерой. Диск мог быть в твоей квартире.

Я удивился.

– Диск? Проклятый диск. На кого я по-твоему похож? На Джейсона, будь он проклят, Борна?

Майк Мэдден приподнял полу своей спортивной куртки, показав револьвер за поясом.

– Твой выбор, мальчуган. Сегодня ты рано закончишь работу.

Он прав. Я не знал способа, который позволил бы мне не уйти вместе с ним.

– Знаешь, у меня тоже есть пистолет.

– Может быть, мальчуган. Но у меня их несколько. Одно враждебное движение с твоей стороны – и по полу потечет кровь. Впрочем, здесь деревянный пол, так что кровь можно стереть, если сделать это сразу.

Я положил свой пистолет на стол.

– Никто не говорит «мальчуган» уже сто лет, ты настоящая фальшивка.

– У меня ирландское сердце, – возразил Майк, которого оскорбление взволновало гораздо больше, чем оружие.

– Твое сердце забито беконом и пивом, оно может предать тебя в любой момент.

Немного необычные слова, если вспомнить, что я с ним только что встретился.

Два типа с веснушчатыми лицами и головами, больше похожими на картофелины, появились в дверном проеме, держа руки в карманах на рукоятях пистолетов. Я уже видел обоих на кухне Фабера.

– Положи пистолет в ящик, мальчуган. Или мои парни перестреляют всех в клубе.

Так я и думал. Я бросил взгляд на Мэддена, чтобы он увидел в моих глазах только убийство.

– Если бы я был таким, как ты, и плевал на моих людей, то ты бы уже отправился к праотцам. Я просто хочу, чтобы ты это знал и проявил немного уважения.

Ирландец Майк подмигнул мне.

– Я принял твой довод, мальчуган. Подойди сюда и сделаем вид, что мы друзья.

Майк забрал мой телефон, после чего мы, словно пара денди, вышли из кабинета и покинули казино, так что его четверым телохранителям не пришлось стрелять. Джейсон был готов драться, он выпятил грудь и сжал кулаки, но я успокоил его одним из знаков, которыми мы обычно обменивались. Размер бицепсов не имеет значения, когда можно получить пулю.

– Всё в порядке, Джейсон. Оставайся на посту, я вернусь через несколько часов.

– Ты уверен, босс?

– Да, мы с Майком должны кое-что обсудить.

Возле клуба Майка поджидал «Мерседес» R-класса, и нам пришлось немного подождать, пока двое его мальчуганов усаживались на задние сиденья.

Я подмигнул Майку, раз уж ему это так нравилось.

– Ты крут для босса мафии. Двое твоих парнишек неплохо смотрятся на детских местах.

Однако тут Майк мне возразил:

– Ты полагаешь, мне следовало приехать на двух машинах? А как же забота о внешней среде? А мой углеродный след в атмосфере, мальчуган?

– Мальчуган? Тебе следует отказаться от этого слова. Оно слишком уморительное.

– В машину, – сказал Майк с застывшим лицом.

Похоже, я начал его утомлять.

Мы ехали через город, и я никак не мог смириться с тем фактом, что для меня все кончено. Я же прекрасно понимал, что как только мы приедем в нужное место и Майк Мэдден убедится, что я понятия не имею о каком-то таинственном диске, он, скорее всего, меня пристрелит.

Диск? Это меня удивило. Я не представлял, какое отношение Зеб мог иметь к диску. Все, что он знал о компьютерах, можно было записать на одной из лошадиных пилюль, которые он продавал нервным родителям или безумной толпе, как он их называл.

«Почти мертв, – думал я, пытаясь донести эту мысль до собственного сознания. – Уже почти мертв».

Однако я не чувствовал ни тошноты, ни страха. Даже мысли о пытках не могли пробить мое спокойствие.

Дело в том, что я не верил. Последняя неделя выдалась слишком дикой, чтобы быть реальной. Мой мозг ждал, когда я проснусь, запутавшись в пропитанные по́том простыни. Я понимал, что нельзя за неделю превратиться из вышибалы в Супермена, если, конечно, ты хочешь выжить. Я хотел, только вот не знал, как это сделать.

Мы миновали кафе «Чекерс» и парк. Я видел, как официантка Кармел шутит с клиентом, парнем в охотничьей шляпе. Он шлепнул ее по заду, а она налила ему кофе и одарила улыбкой, широкой, словно ломоть дыни.

А я не знал, что имеется такая возможность.

Быть может, я и не мог на нее рассчитывать.

Было всего десять вечера, а улицы практически опустели. К наступлению темноты жизнь в Клойстерсе замирает. Заваленные палой листвой пригороды, машины с приводом на все четыре колеса, деревянные дома с совсем маленькими участками за заборами, дорогие парки с детскими площадками. Наш убогий мир периодически нарушает общепринятые правила, но, если верить «Клойстерс кроникл», наш городок занимает в списке третье место с конца по уровню преступности и второе с начала по уровню грамотности населения. Чудесно жить там, где люди предпочитают книги телевидению.

Призрачный Зеб не позволил мне слишком глубоко погрузиться в сентиментальные размышления:

«Немного поздновато для духа коллективизма, партнер. Только не говори мне, что если ты переживешь эту ночь, то превратишь «Слотц» в столовую для бездомных, а святой Дэниел наденет сутану и будет сопровождать каждую тарелку похлебки своей мудростью».

– Похлебка? – пробормотал Ирландец Майк. – Господи, мальчуган. Еще рано колоться; у нас впереди вся ночь.

Значит, я снова начал думать вслух. Паршивый знак.

Мне ужасно хотелось, чтобы он перестал повторять слово мальчуган. Меня оно оскорбляло. Я подумал было, что, возможно, хороший удар локтем по ребрам отобьет у него желание быть лепреконом, но в таком случае я мог не доехать до цели путешествия и не узнать, что случилось с Зебом.

«Хороший довод. Превосходный. Продолжай в том же духе».

– Куда мы едем? – вежливо спросил я у Майка.

Кто знает, он вполне мог ответить на мой вопрос.

– Заткнись, Макэвой.

Или нет…

Мы ехали не так уж и долго. В Клойстерсе все близко. По пути мы миновали восемь церквей и три полицейские машины. Бог и пистолеты, вот во что мы здесь верим. Красные прожектора горят над головой, освещая кварталы, точно посадочные огни.

Очень скоро мы подъехали к знакомому торговому центру. Месту обитания Зеба. Когда я в последний раз здесь был, мне пришлось грузить труп в багажник. Что ж, вполне разумно тут все и закончить. Пара сгоревших тел – обычный несчастный случай при пожаре.

– Конец пути, мальчуган, – сказал Майк, и я почувствовал, как скрипит каждый камешек под колесами «Мерседеса», когда машина начала тормозить.

«Может быть, – подумал я, и меня вдруг охватила полнейшая уверенность, что я труп, если войду в здание на условиях Майка. – Но совсем не тот, на который ты рассчитываешь, мальчуган».

То, что я намеревался сделать, также не казалось частью реального мира. Одна из тех идей, которые обычно никогда не проходят через фильтр здравого смысла, но в последние несколько дней этот фильтр вышел из строя. А когда мне в голову приходят подобные идеи, рубильник, как правило, оказывается неисправным.

Ладно. Два человека впереди, два сзади и Ирландец Майк слева. Все вооружены, все опасны. Однако они ограниченны в движениях и почти наверняка не ожидают, что я окажу сопротивление противнику, который настолько превосходит меня в численности.

Я понимал, что начинать действовать следует до того, как они отстегнут ремни безопасности. Я несколько раз глубоко вдохнул, чтобы привести себя в полную готовность, а потом сделал свой первый ход.

Хорошо. Пять мишеней. Начинаем.

Я ударил Ирландца Майка ребром ладони по трахее, по опыту зная, что минут пять у него будут серьезные проблемы с дыханием. Его глаза вылезли из орбит, словно ему в задницу воткнули гарпун, а я подумал, что было бы здорово рассказать об этом Джейсону. Он такие вещи обожал. Я очень надеялся, что такой шанс у меня все-таки будет.

Парни сзади должны были отреагировать первыми, поэтому я нагнулся под средний ряд сидений и рванул рукоять перемещения кресел, одновременно используя ноги как рычаги, чтобы врубиться в сидевших сзади головорезов. Сиденья легко скользнули назад по рейкам; да благословит господь немецких инженеров. Затрещали щиколотки и голени. Один из громил врезался затылком в заднее стекло. Пока еще никто не успел достать оружие.

Какая-то часть меня наблюдала за происходящим со стороны, как будто кто-то другой совершал решительные действия, а я смотрел издалека и далеко не полностью одобрял собственные поступки.

Остались два парня впереди.

Я протянул руку мимо сведенного судорогой тела Ирландца Майка и дернул рычаг, блокировавший сиденья. Затем перенес свой вес вперед и толкнул спинки всей массой, прижав парней к приборному щитку. У одного из них рука оставалась свободной, и он потянулся к оружию, поэтому я сломал ему шаровидный сустав плеча, ударив под мышку.

Пока мои дела складывались превосходно, учитывая все обстоятельства. Моя легкомысленная часть уже собралась захихикать, но я ее придавил, решив оставить девчачьи проявления на потом.

«Бенц» наполнился стонами, словно мы находились под водой, а на ветровом стекле расцвели морские анемоны крови. Мы проехали еще десять футов, и одно колесо вылезло на тротуар и задело мусорный бак.

Я еще разок врезал Ирландцу Майку в наказание за то, что он жуткий урод, выскочил из машины и помчался к заднему входу в заведение Зеба. Мои ботинки стучали по гравию, в лицо дул холодный ветер – у него был вкус жизни. Я наслаждался им несколько мгновений, пока не добежал до двери. Теперь следовало снова сосредоточиться.

У меня имелось достаточное количество пистолетов, но с собой не оказалось ни одного.

Дверь открывалась внутрь, за ней виднелась еще одна голова-картофелина – очередной парень Майка высунулся, чтобы проверить, кто пинает мусорный бак. Этого я почти пожалел. Его пистолет болтался на боку, а я мчался на него, оскалившись, точно озверевший медведь.

Он успел сказать «Ох!», перед тем как я врубился головой под его руку, и мы вместе влетели внутрь. «Ох» повторилось на более высокой октаве, и мы оказались посередине комнаты. Ноги парня волочились по полу, локти выстукивали барабанную дробь по моей спине, что едва ли облегчало его положение. Может быть, если бы у него хватило ума взяться за пистолет…

Не хватило ни ума, ни времени.

– Мама, – сказал он. – Коз…

Ругался или звал маму. Кто знает?

Перед нами возникла стена, и я направил мальчугана прямо в нее. Мы пробили два слоя гипсокартона, деревянный переплет и почти уселись в кресло дантиста. Не слишком полезно для внутренностей человека. И все же береженого Бог бережет, поэтому я проскочил сквозь пробитую дыру и приложил по башке стонавшего парнишку Майка лотком, очень вовремя оказавшимся у меня под рукой.

Стоны сразу прекратились. Однако аварийная сигнализация не включилась; а жаль, она мне сейчас не помешала бы.

Тем не менее стоны не прекращались. Они раздавались у меня за спиной, в гомеопатическом магазинчике Зеба.

«Это я, идиот. Я жив».

Зеб… Не может быть.

Мальчуган Майка без борьбы отдал мне свой пистолет, превосходный блестящий «кольт» калибра.45. Семь патронов в обойме, одна в стволе, если допустить, что этот тип, назовем его Стив, держал оружие заряженным.

– Макэвой, ну ты ублюдок!

Рев снаружи. Ирландец Майк быстро пришел в себя и забыл о мальчугане.

– Выходи, Макэвой!

Хорошо. Это хорошо. Значит, у меня еще оставались какие-то шансы. Конечно, мне бы следовало прикончить всех, тогда бы шансы могли стать реальными.

Я метнулся сквозь клубы мела и пыли в магазинчик Зеба. Кровь на полу, блестящая в полоске света, кровь на ковре и на бетоне. Блестящий след вел к дрожавшему в углу телу. Я сразу понял, что это мой друг Зеб, привязанный клейкой лентой к собственному офисному креслу. Они играли им в пейнтбол.

Глаза Зеба оставались полузакрытыми, его лицо покрывали синяки, с кончиков пальцев капала кровь. Лукавые глаза потеряли прежний блеск, а острые черты жулика исчезли. Он выглядел ужасно, а чувствовал себя еще хуже, если вообще был способен что-то чувствовать.

Я развернул его кресло так, что он оказался ко мне лицом.

– Зеб? Быстро рассказывай, что ты натворил?

– С-самое время, – прошептал Зеб, пуская кровавые пузыри. – Парацетамол, ибупрофен. Под сейфом.

Я встряхнул его, и из раны под глазом потекла кровь.

– Нет, рассказывай. Какой, к дьяволу, диск им нужен?

Зеб закашлялся, и в его груди что-то засвистело.

– Нет диска. Все чепуха. Давай, Дэн. Таблетки.

Так уж он устроен. После такого мордобоя в жизни Зеба осталась только боль. Будет он жить или умрет, уже не имело значения. Только боль.

– Хорошо, хорошо.

Я принялся перебирать бутылочки под сейфом. На большинстве из них были сделанные от руки надписи. Обычные дешевые таблетки. Зеб старался заработать всеми возможными способами.

– Пять минут, Майк, – крикнул я в потолок. – Пять минут, и я найду проклятый диск.

Никакого ответа, только звук неуверенных шагов и звон металла.

– Пять минут, Макэвой, – наконец раздался голос Майка. – И, если я услышу сирены, то спалю тут все дотла.

Замечательно. У меня осталось триста секунд, а торговаться нечем.

Парацетамол. Я нашел бутылочку и принялся читать инструкцию.

– Плевать на дозировку! – взвыл Зеб. – Давай все.

Но я решил, что этот номер у него не пройдет. Зеб находился в таком состоянии, что стал бы их жевать до самой смерти.

Я встряхнул бутылочку и дал ему две таблетки. Зеб слизнул их с моей руки, точно пони – кусочки сахара. Пока я срывал клейкую ленту с его запястий, он немного успокоился под действием таблеток.

– Где ты был, приятель? – всхлипнул он, а потом хрипло захихикал. – Я вел передачи. Посылал сигналы. Вел с тобой долгие разговоры. Неужели ты ничего не слышал?

«Ни черта я не слышал», – заявил Призрачный Зеб.

– Я слышал тебя, брат, – сказал я. – И вот я здесь. А теперь расскажи, что ты натворил.

– Я остался в живых. Вот что я сделал. Не слишком горжусь, но у меня получилось.

Я слегка его встряхнул.

– Что ты сделал? Давай, Зеб, расскажи мне.

Тот заморгал так, словно собирался заснуть.

– Я сделал Майку Мэддену волосы. Как тебе, Дэн. Самые лучшие трансплантаты.

Не может быть! Только не это.

– Этот ублюдок – настоящий параноик, вот что я тебе скажу. Привел китайских студентов, чтобы они ассистировали и никто не узнал, кто он такой. У них маленькие ручки, они отлично справились с работой. Через шесть месяцев никто даже не догадается. У Майка столько волос, что сам Пирс Броснан обделался бы от зависти.

Время уходило.

– Замечательная работа. Просто великолепная. Так в чем проблема?

Даже разбитое лицо Зеба сумело принять виноватое выражение.

– У меня появился шанс. И я не мог его упустить.

– Две минуты, Макэвой. И тебе лучше достать кролика из шляпы, мальчуган.

Зеб засмеялся.

– Мальчуган. Всегда мальчуган. Вы, ирландцы, такие отсталые…

– Какой шанс? Зеб, эти люди собираются нас убить.

– Не тебя, Дэн. Не тебя, мой большой любимый Шварценеггер. Могу спорить, что ты уже вырубил нескольких.

Тут он был прав.

– Может быть. Но почему они гоняются за мной, Зеб?

Зеб посмотрел на кровь на своих пальцах, однако не нашел там никакой подсказки.

– Я сказал Майку, что записал всю процедуру. И обещал выложить на сайте «Ю-тьюб», добавив, что ирландцы Нью-Йорка обделаются от восторга. Ты бы видел его во время операции: большой ребенок плакал как… ребенок. Он не разрешал мне сделать даже перекур.

– Невозможно поверить.

– Я знаю, – хрипло сказал Зеб. – Я всегда осторожно обращался с пеплом.

– Я не про сигареты. Ты пытался шантажировать босса мафии?

– Какой он босс? У него всего дюжина людей. И я просил всего двадцать тысяч. Двадцать тысяч за то, что я уничтожу диск. Хорошая сделка.

– Но диска не существует.

Зеб икнул, и на его губах и деснах появилась кровь.

– Проклятье, конечно, нет. Ты видишь здесь камеры? Это мысль пришла мне в голову слишком поздно.

Я заскрипел зубами.

– И когда ты сказал Майку, что диск у меня?

Зеб откатился назад.

– Два дня, Дэн. В течение двух дней я клялся, что все это ложь. Два проклятых дня они били меня по зубам и головой об стену. На каком-то хреновом складе в Экройде. Там повсюду валяются кусочки меня.

– А потом ты сказал Майку, что диск у меня.

– Да, сказал. – Подбородок Зеба опустился на грудь. – Что еще я мог сделать? Ты крутой ирландский ублюдок, Дэн. И я знал, что жалкие гангстеры с тобой не справятся. Никогда. Ты их всех прикончишь и спасешь меня. Другой надежды у меня не было.

Слишком много слов для человека с выбитыми зубами и сломанными костями, и у Зеба начался тяжелый приступ кашля.

– Идиот, – закричал я, глядя на его содрогающееся тело. – В течение восьмисот лет у ирландцев оставалась только гордость, а ты пытался отнять ее у очень опасного человека.

Зеб выплюнул зуб вместе с кровью, и тот остался лежать, словно айсберг в закатном море.

– Ошибка, Дэн, теперь я это понимаю. Но не дай мне здесь умереть. Придумай что-нибудь. Разыграй кельтскую карту. – И Зеб заплакал, ломая руки.

Кельтская карта. Одна у меня в рукаве имелась. Наверняка.

Входная дверь загудела от тяжелых ударов плечом. Свет заморгал. Наверное, пять минут прошли.

– К дьяволу вас обоих, – крикнул Майк Мэдден. – К дьяволу и в адское пламя!

За шторами замелькало что-то оранжевое. Быть может, полицейская машина, но, скорее всего, самодельный факел. Майк собирался нас сжечь.

Я напряг мозг, пытаясь найти хоть какую-то идею, хоть как-нибудь вернуть здравый смысл тому, что происходило. Ничего. Только чистое безумие.

Хорошенько сконцентрироваться и совершить телепортацию. Вырыть подземный туннель. Позвонить в полицию.

– «Брайт-Смайл», – сказал Зеб.

Яркая улыбка? Или «Брайт-Смайл». Конечно. Пройти через кабинет дантиста, где я оставил Стива. Мне стало немного стыдно, что избитый докторишка раньше меня сообразил, что нужно сделать.

Я шагнул к зазубренному пролому, но тут почувствовал ветерок на своем вспотевшем лбу. Там кто-то был.

– Он вырубил Стива, – послышался чей-то голос. – Макэвой забрал его пистолет.

Стив? Не может быть.

Снаружи послышался голос Ирландца Майка.

– Мы контролируем все выходы, Макэвой. Попытаешься бежать, и ты – труп.

Возможно, сам бы я сумел от них уйти, но не с Зебом на плечах.

Я постучал пальцем по собственному виску, пытаясь сосредоточиться.

– Ладно, Майк, ты победил. Давай поговорим.

Ближний бой – моя специальность. Но мне требовалось, чтобы они оказались рядом, тогда я мог продемонстрировать им свои способности.

Ирландец Майк с минуту обдумывал мое предложение.

– Очень хорошо, мальчуган. Выброси в открытую дверь пистолет Стива и свои ботинки, а потом встань в угол.

Ботинки? А это еще зачем? Он думает, что я ниндзя?

Я выбросил в дыру «кольт» и ботинки, а потом встал в угол за Зебом, чувствуя себя как напроказивший школьник. Могу спорить: чтобы работать на Майка, нужно быть настоящим ублюдком.

– Трус, – едва слышно прошептал Зеб. – Я продержался два дня.

Если б его ухо не было покрыто запекшейся кровью, я бы ему врезал.

– Заткнись или упади в обморок и позволь мне самому разобраться с тем, что ты тут наворотил.

– Ага, может быть, еще снимешь штаны? Это станет для них хорошим уроком.

Зеб никогда не сдавался. Однако в тех случаях, когда он сидит у меня в голове, мне не нужно на него смотреть.

И это мой лучший друг… Боже мой.

Ирландец Майк вошел через заднюю дверь вместе с двумя своими помощниками. Один заметно прихрамывал, нос другого выглядел так, словно он провел десяток раундов на ринге. Сам Майк покраснел от гнева. Однако он показался мне уже не таким уверенным в себе. Они медленно, не сводя с меня глаз, пересекли залитую кровью комнату. Третий тяжеловес появился из двери в стене и смотрел на меня через прицел автоматического пистолета.

Майк сглотнул.

– Ублюдок, – пробормотал он, массируя шею. – Кто бьет людей в такие места? Что ты за человек?

Я не ответил. Какой смысл?

С минуту Майк бросал на меня злобные взгляды. Наконец он перестал себя жалеть.

– Наверное, я выживу. – Он зажег сигарету при помощи длинной деревянной спички и сильно затянулся, отклонив пламя. – Ну, Макэвой, так где диск?

Зеб тихонько заскулил; может быть, он поступил правильно. Трое преступников держали нас на прицеле, а у меня не было для них хороших новостей. Нас окружили в маленькой комнате без всякой надежды на спасение, разве что все они одновременно отвлеклись бы на что-то более интересное.

– Вот как обстоит дело, Майк. Диска не существует. И никогда не существовало. – Я не мог удержаться и забарабанил по макушке Зеба. – Этот недоумок пытался блефовать с тобой, а потом вовлек в свое дерьмо меня, когда его положение стало безнадежным.

Майк продолжал возиться с сигаретой.

– Да, так мне док и сказал вскоре после того, как сообщил о том, что диск есть. Так что – правда, а что – нет? Я не знаю.

– Верь мне, Майк. Я ирландец. Мы ирландцы. Клянусь трехцветным флагом, диска нет. Этот придурок даже камерой пользоваться не умеет.

Майк засунул руку под мягкую шапку и почесал голову.

– Это трогательно, мальчуган, ирландские корни и все такое, но ты не хуже меня знаешь, что кельты резали друг другу глотки в течение столетий. Нужно нечто большее. Что еще у нас есть общего?

– У нас у обоих чешется, – сказал я, указывая пальцем.

Майк отдернул руку, слово его ударила монахиня.

– Что, чешется? Дьявольщина, о чем ты говоришь?

– Так вот, значит, о чем речь? Ирландец Майк Мэдден сделал себе новые волосы и немного этого стесняется?

– Будь ты проклят, – закричал Майк и тут же сильно закашлялся. После ударов в горло такое иногда случается.

– Перестань, Майк. Сейчас двадцать первый век. Хирургия – позитивная вещь. Она показывает, что ты заботишься о своей внешности. Трансплантация волос сегодня аналогична походу к парикмахеру пятьдесят лет назад. Если тебе это по карману, даже не думай.

– Вот именно, – пробормотал Зеб. – Так я и говорил.

Именно этими словами он меня и уговаривал. И сейчас я лишь повторял его зажигательную речь.

– Всем наплевать, Майк. Ты знаешь, сколько американцев подверглось хирургическому вмешательству в прошлом году? Попробуй угадать; просто попробуй. – Я не стал дожидаться ответа, вдруг Зеб произносил такую же речь для Майка. – Двенадцать миллионов. Ты можешь поверить? Двенадцать миллионов! Может, кто-то из твоих парней делал в прошлом месяце липосакцию?

Крепыш, стоявший слева от Майка, слегка покраснел, а потом навел свою «пушку» мне на лоб.

Майк взял себя в руки.

– Да? И что ты об этом знаешь?

– Я много знаю, – ответил я. – Потому что у меня у самого все чешется. – Пришло время снять шапку.

Я попытался сделать это небрежно, словно показывал свою макушку каждый день. Сорвав шапку, я остался стоять в сиянии своих трансплантатов.

Майк слегка прищурился, а затем поманил меня к себе, туда, где было светлее. Я повиновался и наклонил голову, чтобы парни пониже ростом могли посмотреть.

– Должен признать, – наконец сказал босс, – что выглядит совсем неплохо.

– Тебе бы следовало видеть его шесть недель назад, – проворчал Зеб. – Он был как бильярдный шар. Эти волосы выпадут, но вместо них появятся другие. Теперь вы можете получить представление о том, что будет.

– И все равно немного чешется.

К Зебу явно пришло второе дыхание.

– Но это все иллюзия. Зуд проходит через неделю. У Майка должно чесаться; у него остались следы от двух тысяч мелких порезов. Ты просто псих.

Майк осторожно поправил шапочку.

– Это сводит меня с ума. Я все время хочу кого-нибудь пристрелить. А в прошлую среду едва не ударил свою малышку.

Я попытался выглядеть потрясенным, словно не мог себе представить, чтобы Майк отшлепал маленькую девочку.

– У тебя есть дочь? Господи!

Должно быть, я немного перестарался.

– Да, не суетись так, Макэвой.

– Ну, знаешь, бить дочерей неправильно.

Майк снова потянулся, чтобы почесать голову, но вовремя остановился.

– Забудем. Твои волосы выглядят хорошо, тут нужно отдать тебе должное. Теперь я могу смотреть в будущее с надеждой. Но этот ублюдок пытался меня шантажировать.

– Из-за чего? Из-за трансплантации волос? Неужели ты такой чувствительный, Майк? Столько шума из-за волос?

Неожиданно Майк рванулся вперед и лягнул Зеба в грудь, отбросив кресло назад.

– Дело не в трансплантатах. Плевать я на них хотел. Он пытался шантажировать меня. Мне нужно сделать из него пример.

Это было абсурдно.

– Пример? И кто обратит на это внимание? Ты где находишься?

Следующие слова я прокричал, глядя в потолок.

– Это Клойстерс, Майк. Клойстерс! Местное полицейское управление будет терпеть тебя до того момента, пока ты кого-нибудь не убьешь, после чего тебя посадят. Полагаю, Майк, они уже прослушивают твои сотовые телефоны и следят за твоим клубом. – Я не стал упоминать о массовом убийстве в «Медном кольце».

Мэдден нахмурился.

– Ты недостаточно хорошо меня знаешь, чтобы называть Майком, мальчуган. Мистер Мэдден подойдет больше.

Теперь мой язык убегал вместе со мной.

– И еще одно. Если подумать, теперь в Ирландии никто не говорит мальчуган. Это слово употребляют только в Шотландии.

– Та же самая страна, – решил вставить свое слово один из парней Майка.

Мэдден пришел в ужас.

– Та же страна? Та же траханая страна? Боже мой, Генри… Теперь я понял, что мне не следовало тебя нанимать. Более того, ты уволен!

Это вызвало смешки, как и стрельба указательным пальцем, в стиле «Подмастерьев Дерри». Теперь, когда все внимание было сосредоточено на Генри, я решил перейти к ближнему бою.

Это заняло менее секунды, и атмосфера в тесной комнатке стала такой сюрреалистичной – яркий свет и клубы пыли, – что никто не верил в то, что происходило перед их глазами. Они продолжали смеяться, когда я оттолкнулся от кресла Зеба, выдернул стилет Мейси Баррета из потолочной балки и приземлился между ними. Парни Майка отлетели от меня в разные стороны, словно я был центром взрыва. Стенной шкаф рухнул на пол, и столешница из фальшивого мрамора разбилась на мелкие кусочки.

– Ты двигаешься быстро для человека шести футов роста, – сказал Майк, когда сталь пощекотала нижнюю часть его подбородка. – Никак не могу привыкнуть. Это уже во второй раз.

Ситуация стала напряженной. Я ощущал запах оружейного масла и общее волнение. Мои перспективы исказились, я видел все точно сквозь «рыбий глаз». Неловкие гангстеры то появлялись в поле моего зрения, то исчезали; огромные пистолеты грозили мне, словно туннели с движущимися поездами.

– Сохраняй спокойствие, Дэн. Сосредоточься.

– Призрачный Зеб? Это ты?

– Нет. Я настоящий.

Дерьмо.

Теперь Майк рассердился по-настоящему.

– Что дальше, Макэвой? Мои парни и без того слишком нервничают. Думаешь, твои фокусы их успокоят?

Пришло время взять себя в руки.

– Я хочу взглянуть на твои трансплантаты, Майк. Посмотреть, как они заживают.

Лицо Майка схлопнулось, словно его рот был черной дырой.

– Какого… ты что меня разыгрываешь? Посмотреть на трансплантаты? Мой психиатр говорит, что я еще не готов.

– Психиатр? Что, теперь все ходят к психиатрам? Благодаря Тони Сопрано это стало нормой?

– Сопрано не делал трансплантацию волос, мальчуган.

Я воткнул кончик лезвия на четверть сантиметра в его шею.

– Еще раз услышу слово мальчуган. Еще один…

Я услышал пару щелчков и краем глаза увидел нервных великанов с широко раскрытыми глазами. Парни Майка начали рассматривать возможность самостоятельных действий.

Майк поднял ладонь.

– Стойте. Подождите, болваны. Вы его застрелите, и лезвие войдет в мою шею. – Тут у него появилась новая мысль. – Это стилет Мейси?

У меня не было причин отрицать очевидное.

– Он начал дергаться и не оставил мне выбора.

– Значит, в «Медном кольце» была подстава?

– Двух зайцев одним ударом. Тогда это казалось хорошим планом.

Ирландец Майк фыркнул.

– Я подарил Мейси этот стилет.

– Правда? Ему следовало держать его в кармане.

– Он был самым лучшим и самым умным.

– Если это правда, то ты в полном дерьме. – Я схватил шапочку Ирландца Майка и сдернул с его головы.

– Аа-а-а-х! – закричал он, словно ему и вправду было очень больно, и на мгновение я испытал сострадание.

Трудно снимать шапку перед всем миром.

Веснушчатый скальп Майка украшали ряды крошечных шрамов; казалось, у него на голове высадились многочисленные войска.

– Плотно. Гораздо плотнее, чем у меня.

– С Майком работала целая команда, – пробормотал Зеб. – Каждый пациент получает то, за что платит.

– Ублюдок, – сказал Майк, и я не мог с ним не согласиться.

Одна из корочек на голове Майка торчала особенно сильно, и я коснулся ее большим пальцем.

– Вот в чем твоя проблема, – сказал я, словно был встревожен. – Инфекция. Ты не принимал антибиотики.

Майк бросил виноватый взгляд на своих помощников.

– Я хотел выпить пива. А когда принимаешь эту дрянь, пить нельзя.

– Похоже, тебе довольно больно. Зеб, инфекция может привести к серьезным последствиям?

Зеб все хватал на лету.

– Конечно. Это очень серьезно. Весь твой скальп станет как один большой нарывающий прыщ. Трансплантаты выпадут, а на голове останется множество шрамов. Они будут выглядеть как ожог третьей степени.

Зеб полон дерьма, но парни Майка купились.

– Значит, шрамы?

– Ты будешь выглядеть как актер массовки из «Ромеро».

Майк возмутился.

– Вот так всегда. Никто никогда не предупреждает о побочных эффектах заранее. Всё одни только розы, пока ты не задеваешь подземную трубу или случается еще какая-нибудь дрянь, которой ты не ожидал, и на тебе – ты весь в дерьме.

Пришла пора для моих доводов.

– Дело в том, Майк, что тебе нужен Зеб, чтобы он присматривал за тобой в течение года. Чтобы все ранки зажили. Может быть, придется сделать новые посадки. Если ты сейчас его убьешь, то все непременно закончится для тебя больницей. А тебе нужно сохранить тайну.

Серьезный аргумент. И грамотно сформулированный.

– Ну, с ним все ясно. А как быть с тобой?

– Со мной? Ты можешь попытаться меня убить, но тогда твоя организация станет гораздо слабее. Посмотри правде в глаза, Майк: твои ресурсы ограниченны, а Мейси Баррет был твоим парнем номер один.

Я слегка повернул стилет, чтобы напомнить о нем Майку. Парням вроде него трудно усвоить мысль о собственной уязвимости, если кто-то не щекочет им яремную вену.

– Ну, хорошо… Господи, мальчуган, с тобой нелегко договориться.

Я простил ему этого мальчугана.

– Значит, мы свободны?

Майк пожал плечами.

– Ясное дело. Но я не буду платить за визиты.

Зеб пожевал губу, но все же пробурчал нечто утвердительное.

– А ты заплатишь по долгам Виктора Джонса.

– Одноразовый платеж. И я буду посылать одного из своих людей раз в месяц.

Майк кивнул; еще немного, и он насадил бы себя на лезвие.

– Вот уж нет. Я буду приходить сам, чтобы следить за тем, что там у тебя происходит.

Что ж, нормально.

– Договорились, – сказал я.

Когда я убрал стилет, по шее Майка побежал ручеек крови, которая собиралась в лужицу на груди. Он промокнул ее рукавом.

– Для меня это не слишком хорошо. Совершать такие сделки. Если кто-то узнает, что ублюдок пытался шантажировать Ирландца Майка Мэддена и отделался тем, что ему всего лишь начистили рыло…

Он мог не продолжать. Я понимал, что такой слух будет иметь для него катастрофические последствия. Уже наутро появятся должники, которые заявят о невозможности расплатиться, не говоря уже о других пройдохах.

– Об этом не стоит тревожиться, – успокоил я Майка. – Одно слово Зеба, и я сам доставлю его к тебе.

Один из парней Майка был недоволен ходом переговоров. Его лицо перекосилось от ярости. Хорошо известный мне тип, громила с пистолетом. Я не сомневался, что он начнет нашептывать Майку на ухо, что я должен умереть, как только я окажусь за дверью.

Я посмотрел ему в глаза и поморщился.

– Что у тебя с лицом, Макэвой? Тебе больно?

– Не мне, – сказал я и сломал ему пяткой коленную чашечку.

Забавно видеть, как нога выгибается в другую сторону. Ну, на самом деле не совсем так. Парень упал на бок, как пьяный в черно-белом фильме, но его палец начал нажимать на спуск. Одна из пуль попала в большую ягодичную мышцу его партнера, знатока Ирландии и Шотландии. Задыхаясь, тот рухнул на колени.

– Давай, Дэн, – прокашлял Зеб. – Прикончи всех. Так для нас будет намного лучше.

Я поставил Ирландца Майка между собой и стрелком в соседней комнате, который мог теперь только кричать. Но тут в заднюю дверь вбежал еще один громила, водитель, о котором я совсем забыл. Он появился через заднюю дверь – очевидно, проснулся и, разозлившись, прибежал сюда. Вопрос, насколько сильно он разозлился?

Без единого слова он выстрелил Зебу в плечо. И даже не забыл привинтить глушитель. Класс.

– Шахерезада, – выпалил Зеб, опрокидываясь назад вместе с креслом.

Насколько мне известно, Шахерезада – это персонаж из «Тысячи и одной ночи», но почему Зеб заговорил о ней, я не понял. Возможно, я его плохо расслышал.

Пока я размышлял об этом, Ирландец Майк развернулся и показал, что он настоящий босс – его мощный апперкот пришелся прямехонько мне в челюсть. Мои ноги оторвались от земли, голова оказалась между ног у Зеба, а стилет отлетел на шесть футов в сторону.

Звезды засверкали у меня перед глазами, все было кончено. Прошло две секунды, может быть, три.

– Классный удар в челюсть, – закричал Майк, ужасно довольный собой. – Как тебе понравилось, мальчуган? Ты давно напрашивался. Так тебя раз и так тебя два.

И о чем я только думал? Мое грандиозное выступление не могло хорошо закончиться; слишком много неизвестных факторов. Мое невероятное везение должно было когда-нибудь меня оставить. Жаль, что это происходило в тот момент, когда моя голова застряла между ног у Зеба.

Мои уши намокли от крови моего друга и что-то щелкнуло, когда я получил удар. Челюсть? Пара зубов? Боль была слишком сильной, чтобы уловить ее происхождение.

Пришло время вернуться в прошлое, услышать вдохновляющую музыку и превратиться в суперсолдата.

– Твоя голова давит на мои яйца, – пожаловался Зеб, который еще не умер. – Это меня смущает. Я не хочу, чтобы меня так нашли.

Я тоже не хотел. Да и вообще в мои планы не входило, чтобы меня находили.

Мир вокруг меня медленно вращался, и меня затошнило. Я почувствовал запах крови, пота, возможно мочи…

– Зеб, ты обмочился?

– Да пошел ты. Я сижу на этом стуле целую вечность.

Как он мог шутить перед лицом вечности? Быть может, это самое главное в жизни? Общение?

Мы лежали рядом, как два манекена, готовые к костру, и я не сомневался, что Майк именно так и сделает. Один маленький ад, и нет никаких улик.

Я повернул голову, ослабляя давление на яички Зеба, чтобы заглянуть другу в глаза. Перед смертью я хотел понять, что он имел в виду.

– При чем здесь Шахерезада?

– Так, сорвалось с губ, – смущенно признался Зеб. – Иногда шлюхи, которые занимаются СМ, спрашивают про кодовое слово – на случай, если все зайдет слишком далеко. Я бы никогда тебе не рассказал, если б мы не собирались умирать и меня не накрыла волна болеутоляющих.

Господи. Кодовое слово. Такие слова работают только в борделях или в «Подземельях и драконах».

Собственное дыхание казалось мне слишком громким, пронзительные крики отскакивали от стен. Тип с пулей в заднице и громила со сломанным коленом не унимались. Теперь я даже не мог рассчитывать на быструю смерть.

Майк что-то кричал, но мне казалось, что он находится в будке из «Перспекса». Его голос казался приглушенным и далеким.

– …оставлять тебе жизнь. Зачем мне это делать?

Ладно. Я решил вернуться. Зачем ему оставлять мне жизнь? На то есть причина. Я уже почти ее сформулировал, когда Майк наступил на мое колено. Не сломал, но было ужасно больно.

– Тебе нравится, Макэвой? Да? Тебе не кажется, что это и есть верх справедливости? Я поступаю с тобой так же, как ты с моим парнем. Я собираюсь убить тебя медленно, мальчуган. Но не твоего друга. Мы его залатаем, и он будет присматривать за моими новыми волосами.

Зеб обнаружил в себе остатки мужества.

– Да пошел ты, Мэдден. Убьешь Дэна, лучше убей и меня.

– Посмотрим, как тебе понравятся пытки, которые мы тебе сейчас устроим. Быть может, ты передумаешь.

– Да, – пробормотал Зеб. – Пытки могут дать результат.

Майк обнял стрелка.

– Келвин, это была выдающаяся работа. Один выстрел на бегу, и ты вырубил доктора и отвлек гада. Уроды, вы видели?

Уроды корчились на полу от боли, но все же сумели ответить:

– Да, мистер Мэдден.

– У вас получился потрясающий удар, – заявил Келвин, который не был идиотом.

– Да, мальчуган. У нас отличная команда. Ты мой новый номер два. Баррет мертв, да здравствует Келвин.

Воркование гангстеров позволило моему мозгу немного прийти в себя. У меня был План Б, на случай если все пойдет прахом. План Б.

И тут я вспомнил. Томми Флетчер, мой последний козырь в рукаве.

– Балливалу, – выпалил я, прежде чем мой разум потерял это название.

– Паршивое кодовое слово, – заметил Зеб.

Но оно кое-что значило для Ирландца Майка. Он перестал обнимать своего нового номера два и подошел ко мне с угрюмым лицом.

– Что ты сказал?

– Балливалу, – повторил я, сплевывая кровь на собственную рубашку.

– Что еще за херня, какое балливалу? – удивился Келвин.

Я потер ноющую челюсть.

– Не что, а где.

Майк поднял ногу, чтобы ударить меня, но почти сразу передумал.

– Что ты сделал? Ну, говори!

– Ничего. Пока ничего.

– Дай угадаю: если я тебя убью, убьют мою мать, бла-бла-бла. Ты блефуешь, Макэвой. Ты ничего не подготовил. Ты выудил обо мне информацию в Интернете и узнал, что я купил моей дорогой маме коттедж в Ирландии. Точка. Пристрели ублюдка, Келвин.

Я пристально посмотрел на громилу.

– Нажми на спуск, и мамочка отправится на тот свет.

Келвин колебался. А вдруг, если он выполнит приказ босса, это приведет к смерти матери Майка – и он, Келвин, будет косвенно в этом виноват.

– Один телефонный звонок, Майк. А потом делай все, что пожелаешь. Загляни мне в глаза и скажи, что я лгу.

Глупая фраза, но в этот момент я был серьезен, как сломанная коленная чашечка и пуля в заднице. Майк злобно посмотрел на меня, засопел, точно голодный пес, и нашел в моих глазах правду.

– Один звонок, Макэвой. Если ты навредил моей матери… если ты хотя бы потревожил ее за завтраком…

Если я буду вынужден выслушать еще одну обличительную речь…

– Да, конечно, дай телефон.

Ирландец Майк бросил мне мой телефон, который на самом деле принадлежал Баррету. Мне удалось набрать нужный номер только с третьей попытки. Крошечные кнопочки и большие, испачканные кровью пальцы – не самое лучшее сочетание.

– Международный звонок, – сказал я, стараясь говорить небрежно. – Так что он не займет много времени.

Взгляд Майка мог бы сдирать краску со стен.

– Включай громкую связь, дерьмоголовый. Кто тебя знает, быть может, ты звонишь своему букмекеру.

Хорошая мысль. Я нашел нужную кнопку. Телефон издал пронзительный свист.

– Странный гудок, – заметил Зеб, который уже полностью находился в объятиях парацетамола. – Звучит необычно.

Чистая правда. Международные звонки иногда могут удивлять.

Разбитая Коленная Чашечка тихонько подвывал, поэтому Майк приказал Простреленной Заднице оттащить его подальше. Обстановка заметно разрядилась. Но как только трубку взяли по другую сторону Атлантики, все снова напряглись. Раздался хриплый ирландский голос:

– Да, кто говорит?

Настоящий ирландец. Из самого сердца Белфаста. Даже самые крутые парни хотят приникнуть к материнской груди, услышав такой акцент.

– Да, капрал. Это я, Дэн.

– Сержант Макэвой. Могу действовать?

– Нет, пока нет, капрал. Только подтверди свою позицию.

– Господи, сержант. Я уже пристрелил милую старушку и несколько ее кузин.

– Ублюдок, – взвыл Ирландец Майк. – Ублю-ю-ю-док!

Послышался удовлетворенный смешок, который напомнил мне, как капрал Флетчер стрелял над головами диких псов в пустыне, чтобы посмотреть, как они будут подскакивать в воздух.

– Ирландец Майк Мэдден, полагаю. Я пошутил, приятель. Но теперь ты знаешь, как это будет. Надеюсь, ты все прочувствовал.

Казалось, Майк получил мощный удар в живот. Его глаза покраснели, а руки затряслись.

– Где ты? Где?

– Я в дюнах, над Балливалу, смотрю вниз на маленький симпатичный коттедж. Из трубы поднимается дымок, в окне горит свет. Прямо как на чертовой открытке. Очень не хочется все испортить, засадив по домику из миномета.

Майк пришел в себя.

– Ты мертвец! Слышишь меня? Ты труп. Ты знаешь, кто я такой? Я тебя трахну…

Капрал Томми Флетчер снова засмеялся, но теперь это уже был не смех, а настоящий хохот, доносившийся из крохотного микрофона вместе со стрекотом помех. Он продолжал смеяться до тех пор, пока Майк не заткнулся.

– Ты закончил, Майк? – перестав хохотать, заговорил Томми. – Знаешь, я тебя понимаю. Ты хороший сын и крутой парень. Но послушай меня, Майк. Ты по уши завяз. До того как сержант Макэвой вынес меня из зоны боевых действий, я поработал рейнджером. Это ребята, которые участвуют в особых операциях для «Джо Паблик». Я похоронил больше тел в пустыне, чем тебе отсосали твои шлюхи. Я оставлю кодовое сообщение на сайте, и сотня парней сядет в самолет и полетит в Нью-Джерси. Мы похороним тебя так глубоко, что ты будешь видеть сны рядом с динозаврами. Я могу сделать с твоей матерью такое, что она будет проклинать твое имя. Ты этого хочешь, Майк?

– Я могу тебя выследить, – попытался возразить Мэдден.

Флетчер рассмеялся.

– Это армия, Майки. Мы здесь. Нас не нужно выслеживать. Послушай, сержант, похоже, он не догоняет. Что ты скажешь, если я заберу у старой леди палец или, еще того лучше, глаз?

Я покачал головой, обдумывая его слова.

– Нет, думаю, Майк все понял. Он и в самом деле ворочает здесь серьезными делами. А глупые люди таких высот не достигают. Я прав, Майк?

Ирландец Майк не знал, как ему разобраться с создавшейся ситуацией. Она затрагивала все его существо. Казалось, способность к речи его покинула, и его голова стала раздуваться в тех местах, где не должна бы. Он хрипел как бык, которому засунули в нос кольцо. Майк поднял руки, словно душил кого-то невидимого.

– Так я прав, Майк? – не унимался я. – Или мне сказать моему капралу, чтобы он занялся делом?

– Ты прав, – тускло проворчал Майк. – Нужно остановиться. Пожалуй, на сегодня хватит. – И он поднял руку с согнутым пальцем, чтобы почесать голову.

– Н-е-е-т, мистер Мэдден, – предостерег Зеб. – Нельзя чесаться. Хочешь, чтобы у тебя остались шрамы?

– Конечно, не хочу. Я больше не стану чесать голову.

– Ты все понял, Томми? Можешь спуститься, – сказал я, стараясь произносить слова как можно более четко.

– Повтори еще раз? Спуститься или отправиться в город? Потому что я могу отправиться в город за старой леди прямо сейчас.

– Спускайся вниз, безумный старый ублюдок. И не обижай миссис Мэдден.

– Есть, сержант. Я понял. Но не будем терять связи, ладно?

– Порядок, – сказал я.

Подобные разговоры при гражданских всегда действуют им на нервы.

– Ну, тогда я приму пинту, раз уж сегодня не придется стрелять. Тогда до завтра?

– До завтра – и так каждый день.

Томми повесил трубку, а я сложил телефон и засунул его в карман.

– Ну, теперь ты понимаешь, как обстоят дела, Майк.

Мэдден был совершенно ошеломлен; его руки свисали вдоль тела, глаза были полузакрыты.

– Да, я понимаю. Чего ты хочешь?

Я медленно перекатился на колени, а потом с титаническими усилиями поднялся на ноги.

– Это не шантаж, Майк. Все предельно просто. Отправляйся домой. И все останется на своих местах. Зеб будет тебя периодически осматривать, я – платить за защиту и даже верну долг Вика. И все будут счастливы, насколько это возможно без настоящей любви.

– Но я несчастлив, – простонал Зеб. – Проклятье, в меня стреляли.

Я взял его за локоть и поставил на ноги.

– Ты сам напросился. Все, что произошло, – твоя вина.

– С кем ты говоришь? С настоящим или с Призрачным Зебом?

Я очень надеялся, что у Зеба будет посттравматическая амнезия. И раздумывал, не дать ли ему еще несколько таких же таблеток.

Майк шевелил кулаками, словно в них были зажаты грецкие орехи.

– Хорошо. Мы уходим. Здесь ничего не произошло. Если в городе об этом узнают, я буду вынужден действовать.

Моя челюсть уже начала сильно болеть, и мне захотелось треснуть Майка и ускорить его уход, однако я сдержался.

– Звучит разумно.

– Я хочу получить обратно свой «Лексус».

– Я приеду на нем завтра.

– С долгом Вика и процентами.

Вечно они со своими процентами.

– Забудь о процентах, Майк. Они у вас растут слишком быстро.

Мэдден кивнул, стараясь найти последний довод. Речь шла о долговременном соглашении, но такой человек, как он, привык оставлять последнее слово за собой. В противном случае он мог сказать: а пошло оно все, пристрелить нас обоих, купить черную шляпу и не снимать ее до конца жизни.

Босс сделал два шага к входной двери и остановился. Затем повернулся и надел шапочку поверх своих мягких шрамов. Судя по выражению его лица, он нашел последние слова.

– Моя мать – старая женщина. Она может уйти в любое время. После этого останется несколько кузин, но на них мне плевать. Так что часы тикают, мальчуганы. Когда Ма умрет, я за вами приду.

У него получились отличные заключительные слова.