Глава 29
Багамские острова имеют (о чем свидетельствуют многочисленные археологические находки) давнюю историю. Еще до прихода европейцев здесь обитали индейские племена, от богатой культуры которых остались лишь черепки и такие слова, как «табак» и «каноэ». С 1492 года, когда Христофор Колумб впервые ступил на эти земли после многодневного изнурительно плавания, началась новая эра в истории островов. Но, к сожалению, для местных жителей в ней не оказалось места. Через двадцать пять лет индейцы полностью были уничтожены или перевезены испанцами на плантации, которые начали разрабатываться с появлением первых европейцев. Испанские галеоны наводнили весь Новый Свет. Они бороздили водные просторы в поисках новых источников богатств, в которых так нуждалась испанская корона. Груженые сокровищами, украденными или отвоеванными у местных жителей, корабли часто шли сквозь богатые рифами воды Багамских островов. Но не каждый галеон достигал родной земли. Легенды о многочисленных судах, затонувших в этих местах, мифы о золотых слитках, сундуках, покоившихся на мелководье, которые после бури ударной волной выбрасываются на берег, стали привлекать на Багамские острова пиратов, которые вскоре основали там Каперскую республику. Удобные бухты для ремонта, узкие каналы, множество мелководных участков — все это способствовало развитию пиратства в этой части земного шара. Более того, и Британская корона, получавшая львиную долю от разбоя пиратов в этом регионе, в начале XVII века способствовала расцвету пиратства, поощряя их, что, в свою очередь, благоприятствовало развитию и укреплению их главной базы — Чарль-Таунса. Этот город не был так известен, как Порт-Ройал или Тортуга, но в истории пиратства сыграл немаловажную роль.
Но шли годы, и политика Англии менялась. Теперь страна уже не нуждалась в каперах, и обитатели Багамских островов, большинство которых составляли пираты, были объявлены вне закона, и на них началась настоящая охота. Вот к этим островам, окутанным слухами и легендами о несметных сокровищах, зарытых пиратами, и стягивалась эскадра под командованием лорда Кондрингтона, с нетерпением поджидавшего своего врага. Курсируя между островами, он с видом хищника, выслеживающего свою жертву, практически все время проводил на палубе, всматриваясь в горизонт в надежде обнаружить фрегат и наконец-то насладиться триумфом победы.
— Милорд! Вельботы справа по борту! — крикнул впередсмотрящий.
— Где? — резко повернувшись, спросил вице-адмирал, устремив свою подзорную трубу в ту сторону, куда указывал матрос.
— Два румба справа по курсу, сэр, — уточнил впередсмотрящий.
— На фоке… шкоты ослабь! — быстро скомандовал лорд Кондрингтон. — Приготовиться к повороту бакштаг!
Подойдя ближе к вельботам, на которых они увидели людей, одетых в форму английских моряков, а скорее, в то, что от нее осталось, вице-адмирал приказал:
— Мистер Томсон, прикажите убрать паруса и лечь в дрейф!
— Есть, сэр… Убрать паруса! Лечь в дрейф! Товсь принять на борт!
Когда истощенные и изможденные долгим пребыванием в море без воды и пищи матросы были подняты на корабль, лорд Кондрингтон в одном из них узнал офицера, который две недели назад отплыл на поиски Морин Батлер на военном фрегате «Громовержец».
— Капитан Герат? — удивленно вскричал лорд Кондрингтон. — Что все это значит? Где ваш корабль, черт возьми?
— Они… — еле шевеля потрескавшимися губами, прошептал капитан.
— Кто «они»? — раздраженно переспросил вице-адмирал.
— Фрегат «Эвмена», милорд… они уничтожили нас, сэр, — через силу выдавил из себя капитан Герат и потерял сознание.
— Врача сюда, быстро! — рявкнул лорд Кондрингтон и, посылая проклятия дублинской ведьме, заперся в своей каюте, чтобы собраться с мыслями и разработать новый план.
Но, увы, ничего интересного не приходило ему в голову. Он никак не мог сосредоточиться. Ярость бушевала в нем так сильно, что не давала разуму приняться за дело. Лорд Кондрингтон метался по каюте, как раненый зверь по клетке, понимающий, что выбраться на свободу будет нелегко. Даже через дверь подчиненные могли слышать гневный голос вице-адмирала:
— Проклятая девчонка! Да попадись ты мне в руки, я раздавлю тебя, как блоху, как вонючую крысу!.. Никто!.. Никому не позволено так поступать со мной!.. Дублинская дрянь!.. Мерзавка!.. Я посажу тебя в клетку и буду возить по городам, как обезьяну!.. Будь ты проклята, ведьма!
Если бы Морин видела вице-адмирала в этот момент, то порадовалась бы своей первой — эмоциональной — победе над этим человеком, ибо когда человек перестает конт ролировать свои эмоции и начинает терять самообладание, он делает первые шаги к поражению.
Но девушка и ее команда в этот момент находились еще очень далеко от места готовящихся событий, борясь с новыми испытаниями, выпавшими на их долю.
Желая сократить путь и как можно быстрее достигнуть Багамских островов, они выбрали кратчайший путь. Но подхваченный западным ветром фрегат был отнесен далеко на восток, а затем, попав в мощное Канарское течение, оказался в той части Атлантического океана, которую моряки издавна прозвали «кладбищем кораблей».
Саргассово море, которое у моряков считается воплощением зла, лежит как раз между Бермудскими и Багамскими островами. Огромное количество парусников нашли свое последнее пристанище в этих странных водах, поверхность которых устлана цепкими, коварными буро-зелеными водорослями — «саргассум». И команде фрегата, к несчастью, пришлось на собственном опыте испытать все «гостеприимство» Саргассово моря. Куда моряки ни кидали взгляд, повсюду виднелись зеленые луга, простирающиеся до самого горизонта. Но не это было самым страшным в положении фрегата «Эвмена». Застывшая гладь моря, покрытая бурыми водорослями, безжизненно повисшие паруса, свидетельствовавшие о полном штиле, палящее безжалостное солнце и абсолютная тишина — вот что заставляло сжиматься от страха сердца моряков. Повсюду в водорослях виднелись обломки кораблей, немых свидетелей когда-то разыгравшихся трагедий, а также уродливые стволы деревьев, пригнанные сюда течением. Мертвый штиль, злейший враг парусов, оставил их бессильными и бесполезными, а море, гладкое, как стекло, застыло в немом ожидании чуда, которое только и могло вырвать судно из коварных цепких когтей смерти. Каждый член команды фрегата, глядя на зеленые просторы, задавал себе один и тот же вопрос: «Сколько часов, дней, недель, а может, и месяцев, придется провести в этом странном плену?»
В первые дни казалось, что судно просто стоит на месте. Но расчеты, произведенные Морин и лордом Рочестером, показали, что судно незаметно дрейфует и дрейфует по кругу. Эта новость, мгновенно облетевшая всю команду, усилила тоску и уныние пиратов.
— Помяните мое слово, — проворчал Билли, самый старый пират в команде, — Дейви Джонс доберется до наших душ, вот вам крест.
— С каких это пор ты стал таким верующим? — окликнул его Гик, старший канонир фрегата.
— И ты будешь таким через пару недель, Гарри, — насмешливо ответил Билли, оскалив свои пожелтевшие от старости и табака зубы.
— А это правда, что здесь водятся русалки? — спросил юнга Дик Уоткинс, вытирая рукавом рубахи пот со лба. — Я читал…
— Ой, только не заливай: «я читал»! — оборвал его Оскар Крокфул, плотник корабля. — Не смеши меня. Ты букву «А» не отличишь от «В».
— Я… меня матушка учила, — робко заметил Уоткинс, смутившись.
— Матушка! — рассмеялся было Крокфул, но Билли его оборвал:
— Отстань от паренька, Оскар. Чего привязался? А про русалок — брехня, сынок. Где им тут плавать? Вокруг одни водоросли, будь они неладны. А вот призраки коней тут действительно встречаются. Их тут много повыбрасывали испанцы: пастись на пастбищах, — сказав это, старый Билли расхохотался.
— Но тут же вода, — опешил юнга, не осознав, что над ним подшутили.
— Билли шутит, сынок, — похлопав его по плечу, сказал Гарри Гик. — А призраки тут точно водятся, будь поосторожнее. Много славных моряков закончили здесь свою жизнь…
Так вот, за подобными разговорами прошло еще несколько дней. От нестерпимой жары люди почти не выходили из трюмов, хотя и там были не райские кущи. Еды и питья на корабле было предостаточно, но не зная, сколько времени они пробудут в этом Богом забытом месте, Морин распорядилась уменьшить рацион; особенно это касалось воды. Новое распоряжение вызвало недовольство и ропот среди команды. Живя сегодняшним днем, пираты редко думали о будущем, предпочитая наслаждаться жизнью сейчас, ведь для многих «завтра» (учитывая специфику их образа жизни) могло и не наступить.
— Жара дикая, а эта ведьма сокращает воду, — проворчал Крокфул. — Не хочу я терпеть, и все тут!
— Ты бы, Оскар, был поосторожнее. Мисс, как-никак, наш капитан, и пусть меня заплюет дьявол, она отличный капитан. Я уж знаю, многих перевидал. Так что не бухтел бы ты, — молвил Билли, который среди товарищей считался самым умным и умудренным опытом моряком. — Что ни говори, а девчонка, то есть наш капитан, молодец, — продолжил он, положа рядом с собой курительную трубку. — Хотя ума не приложу, откуда она все знает… Не каждый опытный моряк мог бы все так правильно рассчитывать… Помню, как сейчас, ходил я с Черным Биллом… так вот, был однажды такой случай… застряли мы около Мадагаскара. Шесть недель прозагорали мы на солнышке. Жара стояла, как сейчас: ни ветерочка, ни облачка на небе. Ну мы и давай хлестать воду. За неделю выдули все бочонки…
— А потом? — поинтересовался Гик.
— А потом мы сначала выпили кровь всех кур и баранов, — ответил словоохотливый Билли, вырезая из куска затвердевшего сыра фигурку барана. — А когда они закончились… — он замолчал и только усмехнулся.
— Что случилось потом, Билли? — спросил Крокфул, не поняв концовки рассказа старого товарища.
— Да, мистер Билли, расскажите, что случилось потом, — робко попросил его юнга.
— Тебе, сынок, лучше этого не знать, — отозвался Билли, продолжая мастерить фигурки из старого сыра.
— Вы пили кровь людей? — наконец-то дошло до плотника, у которого от собственных же слов волосы зашевелились на голове.
— А как мы еще могли выжить? — усмехнулся Билли, посмотрев на окружавших его пиратов. — Одно скажу: когда в паруса подул свежий ветер, мы многих не досчитались…
Все пираты замолчали, удрученные услышанным рассказом. Они не раз слышали о каннибализме среди индейцев, но услышать такой жуткий рассказ из уст европейца? Им стало страшно!
— А вообще вот что я скажу, парни, — положив на пол нож, изрек Билли. — Это Господь за все наши грехи посылает нам испытание. Попомните мои слова. Нагрешили мы, братцы, по полной. Вот и сидим в этой дыре. Но придет час расплаты! Точно. И на страшном суде каждому воздаться по его заслугам!
— Да чтоб тебя сожрал Кракен! Хватит нас запугивать, Билли, — окрысился Оскар. — Можно подумать, мы одни ведем такой образ жизни. Вон Генри Морган, даже губернатором стал!
— Ага, а потом сдох от чахотки, — добавил Гик. — Ты прав, Билли, это Господь наказывает нас. Уж больно много невинных душ мы загубили ради золота.
— Да катитесь вы к Дейви Джонсу! Вы что тут, все ополоумели? — Оскар вскочил на ноги, выхватывая нож и изрыгая проклятья.
— Вот из-за таких, как ты, Оскар, мы здесь, — ответил Гик. — Ты и твой дружок Дункер постоянно баламутите воду. Все вам мало. Вы и бунт против капитана хотели затеять, а это тоже грех.
Ничего не говоря, Оскар с рычанием ринулся было на Гарри, но грозный окрик остановил его.
— Назад, мистер Крокфул, назад! Не хватало еще здесь поножовщины… А ну, брось нож!
— Слушаюсь, мистер Лоу, — опустив нож и усаживаясь на место, ответил Оскар. — Просто тут такие разговоры ведутся…
— Я все слышал… Не то чтобы я был согласен с Билли, но доля правды в его словах есть. Я не знаю: проклятье это или расплата за грехи. Знаю только одно: если мы и впрямь выберемся отсюда, то постараемся жить по-новому… А сейчас — всем развлекаться, хватит вам брататься с морским дьяволом.
Но исполнить его команду было сложнее, чем произнести. Вынужденное безделье выматывало матросов больше, чем шторм. Карточные игры и игра в кости, популярные на корабле среди матросов, уже через несколько дней изрядно поднадоели. С выпивкой дела обстояли еще хуже: Морин распорядилась выдавать ром в чистом виде только по особым случаям, в остальное время добавлять его в воду лишь в качестве дезинфекции, так как качество воды с каждым днем становилось все хуже и хуже. Каждый пытался найти себе занятие, чтобы как-то скоротать долгие бесконечные часы ожидания: кто вырезал из дерева и затвердевшего сыра незамысловатые вещицы, украшая свои пожитки, кто устраивал пляски и распевал морские песни. Иногда их существование скрашивала музыка, доносившаяся из кают-компании. Сидя за стареньким клавесином, Морин своими тоненькими пальчиками извлекала из него звуки чудной мелодии, наполняя непонятным трепетом огрубевшие души пиратов.
Но однажды на рассвете, после многодневного пребывания в этом адском месте, моряки и капитан были разбужены вахтенным, сообщившим им, что в трех кабельтовых от них плавает старинный испанский галеон. Судя по внешнему виду, он дрейфовал в бурых зарослях уже очень-очень давно. Обшарпанный корабль, потерявший весь внешний лоск и обросший от долгого пребывания в море ракушками, с полинявшими порванными парусами выглядел малопривлекательно. Оживленные таким неожиданно представившимся развлечением, пираты, с разрешения капитана, отправились на вельботах на разведку. Каково же было их удивление, когда они прибыли на испанский галеон. Корабль, с которым им посчастливилось столкнуться, был построен больше века назад! Груженый серебряными слитками и сундуками с монетами, которые испанцы чеканили в Новом Свете, галеон представлял собой ценную находку. Но когда эйфория поутихла, в сознание моряков закрался страх: испанец ходил здесь уже сто лет! Значит, и они могут застрять в этом болоте навсегда. Восторг быстро сменился унынием. Вид золота уже не приносил прежней радости. Да и зачем оно им здесь? Но, тем не менее, оставлять его на галеоне им не хотелось. Решив посоветоваться с остальными, команда притихших разведчиков вернулась на фрегат.
Несмотря на то что общее настроение команды еще больше ухудшилось, Морин ликовала в душе: вид потрепанного временем корабля натолкнул ее на весьма удачную мысль.
— Мистер Рочестер и мистер Лоу! — строго сказала девушка, стараясь скрыть свой восторг. — Пройдите в кают-компанию. И немедленно!
Усевшись вокруг стола, мужчины почтительно уставились на Морин, которая стояла к ним спиной возле окна и обозревала бескрайние зеленые просторы.
— Вы, наверное, заинтересовались целью, с которой я собрала вас здесь, — начала девушка, прервав затянувшееся молчание. — Глядя на утреннего гостя, я придумала неплохую идею и хотела бы поделиться ею с вами.
— Мы внимательно слушаем вас, капитан, — переглянувшись с квартирмейстером, произнес лорд Рочестер.
— Благодарю… Так вот, я продолжу. Вид облезлого и обшарпанного корабля натолкнул меня на мысль, что, появись он сейчас в оживленных водах Карибского бассейна, ужас и паника охватили бы все побережье. От него убегали бы как от прокаженного. И при наличии хорошего хода он имел бы колоссальное преимущество перед остальными парусниками.
— Да, но мы вряд ли восстановим его, кэп, — с сомнением покачал головой мистер Лоу.
— А зачем его восстанавливать? — недоуменно спросила Морин. — Наше судно для этих целей подойдет идеально.
— Что? — в один голос вскричали Эдвард и квартирмейстер.
— Да, именно «Эвмена». За многие месяцы плавания наше судно сильно примелькалось, и даже небольшие изменения вскоре не спасут его. Ведь именно его ждут на Багамских островах корабли лорда Кондрингтона. Но если мы его изменим до неузнаваемости, то, таким образом, собьем врага с толку, что даст нам огромное преимущество. Что скажете, господа?
— Все это хорошо, кэп, — проворчал мистер Лоу, — но для начала неплохо было бы вырваться из этого гиблого места. А что, если мы застряли здесь, как тот галеон? Вы сами видите: настроение команды с каждым днем ухудшается, и скоро будет тяжело держать их в подчинении.
— Я думала, что суеверие — это удел слабых людей. Вот уж никак не ожидала услышать такие слова из ваших уст, мистер Лоу.
— Я практик, капитан. И скажу прямо: если мы еще здесь пробудем хотя бы месяц, парни от жары и безделья начнут сходить с ума.
— Тем более, это неплохой способ немного их расшевелить. Займитесь делом, мистер Лоу, а ветер я вам обещаю, — многозначительно глядя на квартирмейстера, уверенно ответила Морин.
— Как скажете, капитан.
— Предложение Морин, то есть капитана, разумное, — вставая, проговорил лорд Рочестер. — Только в какое судно вы планируете превратить фрегат: торговое или китобойное?
— В Летучего голландца, господа, — ответила Морин и усмехнулась, увидев, как расширились глаза ее собеседников. — Парусами, конечно, ради такого дела жертвовать не будем, но заменить их линялыми, выцветшими парусами и пришить к шкаторинам порванные куски парусины можно. Запомните: самое важное, это чтобы ни они, а мы погнались за ними и смогли ударить с тыла. Что скажете?
— Вы капитан, и вам решать, — пожал плечами квартирмейстер, хотя в душе он однозначно одобрил план девушки. Но (как и положено опытному, закаленному в боях морскому волку) внешне он сохранил свою обычную невозмутимость.
— Тогда, — подытожил Эдвард, — если возражений нет, то с завтрашнего дня приступим к делу.
— А как быть с золотом? — уже находясь в дверях, спросил мистер Лоу, вопросительно поглядев на девушку.
— Возьмите только самое ценное. Не стоит слишком перегружать корабль, — сухо ответила Морин. — Но предупреждаю: на первом же острове, который попадется нам на пути, вы должны будете оставить груз. По окончании операции у вас будет достаточно времени собрать ваш приз воедино.
— А если мы встретим корабли раньше? — допытывался квартирмейстер.
— Тогда ваше золото пойдет на украшение русалкам, мистер Лоу, — пожала плечами Морин.
Все последующие дни команда, несмотря на жару, трудилась не покладая рук. С испанского галеона, который начал постепенно удаляться от фрегата, было перевезено только самое ценное, и пираты принялись за фрегат. После того как его подвергли искусственному старению, он и вправду издали стал походить на Летучего голландца. Суеверные моряки крестились и с опаской ожидали дальнейших событий.
Но судьба как будто только и ждала этих перемен. На следующий день после окончания работ по замершим на длительное время парусам пробежала дрожь. Корабль слегка вздрогнул, как бы просыпаясь после векового сна. Выбежавшие на палубу люди увидели, как по стоячей воде пошла мелкая рябь, которая с каждой секундой все увеличивалась и увеличивалась. А еще через мгновение они почувствовали свежий бриз, который ласково прикоснулся к воспаленной от жгучих лучей солнца коже усталых, измученных жарой людей.
— Все по местам! — скомандовала Морин. — Добавить дополнительные паруса! Живее, если не хотите сгнить в этом болоте!
Но моряков и не нужно было подгонять. Обрадованные возможностью навсегда покинуть зеленые просторы Саргассово моря, они трудились не за страх, а за совесть. Благодаря их усердию уже через два часа, подгоняемый свежим попутным ветром неузнаваемый корабль (который теперь на самом деле напоминал призрака) стремительно понесся по чистой воде.
