Глава 24
— Что вы мне голову задурманиваете, Монкенсон? — гневно вскричал вице-адмирал Кондрингтон, свирепо глядя на губернатора Порта-Ройал. — Просто признайтесь, что не справляетесь со своими прямыми обязанностями. Прошло уже больше месяца, а вы никак не можете подготовить мне корабль взамен моего сгоревшего фрегата. Меня ждут неотложные дела в Лондоне, Его Величество ждет доклада о ситуации в его новых колониях. А вы нарочно откладываете мой отъезд, придумывая какие-то нелепые отговорки, чтобы в Лондоне не узнали об истинном положении дел. Я давно подозревал, что за вами водятся разные грешки!
— Но простите, милорд, — раздраженно заметил губернатор, не обращая внимания на обвинения. — Это вы постоянно остаетесь чем-нибудь недовольны.
— А вы считаете, что я, лорд Кондрингтон, вице-адмирал королевского флота Его Величества, должен плыть в Лондон на полуразрушенной посудине, совершенно не приспособленной для плавания? Может быть, вы мне посоветуете вообще плыть на рыбачьем шлюпе? Да вы что, смеетесь?
Он вскочил на ноги и раздраженно стал расхаживать по кабинету губернатора Порта-Ройал, нервно жестикулируя руками от негодования. Его собеседник продолжал сидеть в своем кресле и исподлобья следить за каждым движением милорда. Вот уже два месяца присутствие лорда Кондрингтона наводило тоску на губернатора Монкенсона, известного в определенных кругах своими темными делишками с людьми сомнительной внешности и происхождения. Благодаря этой обоюдной «дружбе» он сумел изрядно пополнить свою личную казну, чему и был несказанно рад. Но с момента появления лорда все застопорилось. Вести двойную игру под самым носом вице-адмирала означало подписать себе смертный приговор. Подобной вещи ему никогда бы не простили. Каждый день губернатор вставал с одной только надеждой: что скоро все образуется и вернется в привычное русло, и вице-адмирал, наконец-то, отбудет в Лондон. Но вместо этого каждый день ему приходилось сталкиваться с недовольством милорда то по воп росу подготовленности корабля, то по поводу несостоятельности экипажа. После того как сумасбродная девица и ее неуправляемая команда уничтожили фрегат лорда Кондрингтона «Неуловимый», ни один корабль, предлагаемый губернатором взамен, не удовлетворял требованиям вице-адмирала. Дни проходили за днями, а ситуация не менялась. Вот и сегодня, после осмотра галеона «Королева Елизавета» и фрегата «Эвенджера» (кораблей, отданных в его полное распоряжение), возмущенный и раздраженный лорд Кондрингтон ворвался в кабинет губернатора Монкенсона и в очередной раз принялся обвинять его в неспособности заниматься возложенными на него обязанностями.
Губернатор, настроение которого и без вице-адмирала было изрядно подпорчено, выглядел мрачнее тучи. До прихода лорда Кондрингтона он изучал свои счета, придирчиво проверяя все статьи доходов и расходов. Подведя баланс, он помрачнел. Если вице-адмирал останется в городе еще хотя бы на неделю, то он, губернатор некогда одного из самых богатых островных городов Нового Света, превратится в нищего. Гостя в доме губернатора, лорд Кондрингтон ни в чем себе не отказывал: пил самое дорогое вино, ел только изысканные блюда. Да и на многочисленный штат, обслуживающий вице-адмирала, уходило немало заработанных им, губернатором Монкенсоном, средств. Что же касается двух кораблей, предоставленных лорду Кондрингтону, то и они снаряжались на деньги губернатора.
— Милостивый государь! — стараясь сдержать накопившуюся за все это время ярость, медленно произнес губернатор. — Извольте пояснить, чем же на сей раз вы остались недовольны? Палуба плохо надраена, или в вашей каюте балдахин запылился? Может, вам не понравилось, как одета команда, или капитан был с вами слишком груб? Вы только скажите, и мы тут же все исправим!
— Сударь! Да как вы смеете так со мной разговаривать? — побагровел лорд Кондрингтон.
От подобного грубого выпада со стороны губернатора у него даже перехватило дыхание. Никто никогда не позволял себе таких дерзких слов, а уж тем более такого фривольного тона. Губернатор отдавал себе отчет, что беседа в подобном тоне может навлечь на него беду, но, устав от сумасбродства вице-адмирала, уже не мог контролировать свои эмоции.
— Как вы смеете ТАК со мной разговаривать? — кричал тем временем разгневанный вице-адмирал, бешено вращая глазами. И чем больше распалялся лорд Кондрингтон, тем спокойнее и суровее становился губернатор Монкенсон.
— Вы у меня пойдете под суд! Я вас закую в кандалы и навечно поселю в Тауэре! — все больше и больше бушевал милорд.
— Не тешьте себя иллюзиями, — мрачно заметил губернатор, смерив холодным взглядом стоявшего перед собой вице-адмирала. — Здесь вам не Лондон, и на подобные поступки у вас нет нужных в этом случае полномочий. Пока что я тут главный, и мне подчиняются церковная власть и суд в этом городе.
— Смею вас уверить, что это ненадолго, — зло выдавил из себя лорд Кондрингтон, пытаясь унять гнев и обрести свою обычную насмешливую манеру. — Как только я доберусь до Лондона, то сделаю все, чтобы вы предстали перед судом и ответили за свою наглость.
— До Лондона надо еще добраться, милорд, — пожал плечами губернатор, осмелевший от своей дерзкой выходки. На его обычно безликом лице появилось выражение полного безразличия к происходящему. — Если Его Величество сочтет меня предателем, забыв о моих прежних заслугах, и придет к выводу, что я являюсь государственным преступником и угрозой для Англии, то я без колебаний выполню его волю, — с некоторой гордостью во взоре произнес губернатор, выпятив грудь вперед. — А что касается вас, милорд, то это будет на вашей совести. Хотя что я говорю… О какой совести может идти речь! Слухи о вашей беспринципности долетели и до наших краев. И я в ней убедился, когда с вашей подачи осудили того бедного капитана за преступления, которых он не совершал.
— Неужели? — криво усмехнулся милорд. — А где же были ВАШИ принципы, когда вы поддакивали и в буквальном смысле смотрели мне в рот? Под вердиктом стоит, между прочим, ВАША подпись.
— Вы запугали меня, милорд. Что мне оставалось делать?
— А сейчас? Сейчас вы больше не боитесь?
— Нет, ибо все обязательства в отношении вас я полностью выполнил. Причем не только как гостеприимный хозяин, но и как губернатор Порта-Ройал. Разве не так? Я радушно предоставил вам не только свой дом, но и свой экипаж. На протяжении двух месяцев вы ни в чем не знали отказа. Более того, я предложил вам два своих корабля, находящихся в отличном состоянии, взамен сгоревшего «Неуловимого». Что вы от меня еще хотите? — спросил губернатор с вызовом.
Но вице-адмирал молчал, собираясь с мыслями. В этот момент в дверь тихо постучали.
— Войдите! — громко сказал губернатор Монкенсон. Дверь приоткрылась, и в проеме показалась голова молодого секретаря губернатора.
— Милорд! — смущенно начал он и запнулся.
— Что случилось, Роберт? — раздраженно спросил губернатор, не любивший, когда его отвлекают от дел. Он сурово посмотрел на молодого человека.
— Милорд, посыльный принес сундук, который просил передать вам лично в руки, — заикаясь, пролепетал Роберт, видя недовольство своего господина.
— Это не может подождать? — спросил губернатор, но уже не так грозно.
— Человек, который передал тот сундук и письмо, сказал, что это вопрос жизни и смерти.
— Я надеюсь, посыльного вы задержали? — вмешался в разговор лорд Кондрингтон.
Роберт виновато взглянул на вице-адмирала и отрицательно покачал головой.
— По словам стражи, все произошло настолько быстро, что они не успели ничего понять.
— Я так и знал, — насмешливо заявил милорд, вальяжно усаживаясь в кресло напротив губернатора. — Ну и порядки у вас, Монкенсон… Не обижайтесь, — добавил он, видя, что губернатор грозно сдвинул брови. — На правду не обижаются… Что ж, Роберт, велите внести сюда ваш подарок. Полюбуемся на сувенир, который необходимо было так срочно доставить адресату. Надеюсь, вы не против? — подчеркнуто любезно обратился он к губернатору, который молчал, встревоженно и озадаченно глядя на своего секретаря.
«Что это может быть? — промелькнуло в голове у губернатора Монкенсона. — Уж не от Эдварда ли Дэвиса эта посылка? Что-то давненько он не появлялся в наших краях. Поговаривали, что Черный Эд неплохо похозяйничал в Панаме и в Олд-Провиденс. Уж не решил ли он соблюсти наш уговор и поделиться тем, что обещал мне во время нашей последней встречи? Это было бы как нельзя более кстати». Губернатор удовлетворенно улыбнулся. Но едва он взглянул на своего собеседника, как блаженная улыбка сразу увяла на его самодовольном лице. Если это действительно был сундук от Черного Эда, пирата и дебошира, каких свет не видывал, то в Англию поплывет еще один пассажир, точнее, не пассажир, а пленник, ибо вице-адмирал немедленно отдаст приказание арестовать его, губернатора Монкенсона, за пособничество и развитие пиратства. Губернатор слегка побледнел. Хотя он и попытался изобразить на лице равнодушие к происходившему, но предательский холодок все-таки пробежал по его спине.
Наконец вошел Роберт в сопровождении двух солдат, несших увесистый кованый сундук. В руках у секретаря была небольшая шкатулка, которую он протянул лорду Кондрингтону.
— Роберт, ты ничего не перепутал? — уязвленно сказал губернатор. — Пока еще я здесь главный!
— Милорд, простите великодушно, но эта шкатулка адресована не вам, а вице-адмиралу, — робко заметил Роберт, смущенно поглядев на губернатора.
— Хорошо… Вы свободны! — губернатор, слегка повеселев, небрежным жестом отпустил своих подчиненных.
У Монкенсона от сердца отлегло, когда он увидел, что письмо, которое находилось в шкатулке, адресовано не ему, а лорду. Кандалы и тюрьма, по крайней мере, сейчас, отменяются!
А тем временем лорд Кондрингтон нетерпеливо открыл шкатулку и достал свернутый лист бумаги. Он быстро пробежался по нему глазами. И чем лучше он осознавал прочитанное, тем сильнее багровело его напыщенное лицо.
— Ведьма! — вырвался крик ярости из его уст. — Мерзкое, отвратительное исчадие ада! Ах, ну почему я тогда не утопил эту строптивую кошку вместе с ее папашей!
Он швырнул лист на пол и, несмотря на свой немолодой возраст и высокое положение в обществе, просто бросился к двери.
— Роберт! — не своим голосом выкрикнул он.
В считанные секунды в двери показалось растерянное лицо секретаря.
— Милорд?
— Из-под земли достаньте того, кто доставил этот сундук и письмо. Вы слышали? Обыскать все! И объявите всем: кто мне доставит этого негодяя живым, лично от меня получит сто золотых. И если к вечеру его не найдут… — лорд Кондрингтон, еще больше багровея, угрожающе поднял кулаки, — …растерзаю! Идите!
Роберт, подгоняемый скорее страхом, нежели обещанной наградой за поимку опасного, по мнению милорда, преступника, побежал выполнять распоряжение.
Между тем лорд Кондрингтон продолжал расхаживать по кабинету взад и вперед, потрясая поднятой бумагой.
— Нет, какова мерзавка! Она провела меня! Меня — лучшего стратега Англии! И кто? Девчонка, воспитанием которой занимался мелкий делец, променявший свой титул, свой древний род на торгашество. Но ей это так с рук не сойдет! — надрывался он, сверкая глазами, которые прямо-таки горели из-под нахмуренных бровей.
Гнев до неузнаваемости изменил его лицо. Потеряв самообладание, он ходил, как загнанный медведь, который никак не может поверить в то, что охотник, ничтожный человечишко, смог загнать в угол, не давая шанса ускользнуть, его, самого сильного и могущественного зверя в лесу.
— Лорд Кондрингтон! — вставил недоумевавший губернатор Монкенсон, когда в потоке нелестных эпитетов, которыми милорд награждал Морин Батлер, образовалась пауза. — Может быть, вы мне все-таки объясните, что здесь происходит? Что означает сей гнев и распоряжения, данные вами моему секретарю? Извольте объясниться!
Ничего не говоря, лорд окинул взглядом своего собеседника и протянул ему лист бумаги, написанный красивым, почти каллиграфическим почерком. Прочитав бумагу, губернатор побледнел и вопросительно взглянул на вице-адмирала.
— Я и не думал, что ей удалось выжить во время бегства, и уж тем более не мог предположить, что такая хрупкая, миловидная девушка сможет возглавить шайку отпетых убийц… Милорд! А вам не кажется, что это лишь милая шутка с ее стороны? Таким способом она старается вывести вас из равновесия. Разве тигр будет бояться гиены? Ну посудите сами, что она может? Какими ресурсами и средствами она располагает? Она ведь ничего не умеет делать: танцы, жеманство, шляпки и моды. Вот что в головах современных девиц. Поверьте мне как отцу трех дочек… Да вы и сами посудите: как она может управлять кораблем, а уж тем более шайкой головорезов? Глупо об этом даже говорить!
— Шутка, вы говорите? — зло расхохотался милорд. — Не смешите меня! Ради чего ей это понадобилось?
— Ну, например, позлить вас и заставить сделать очередную глупость.
— Что такое? — вице-адмирал грозно сдвинул брови. — На что это вы намекаете?
— Да ничего такого, милорд, на что бы следовало обращать внимание, — ретировался губернатор, ругая себя за длинный язык. — Пустяки… Может быть, мы все-таки откроем сундук? Как вы считаете? — заискивающим тоном спросил Монкенсон, меняя тему разговора.
— Согласен с вами…
Губернатор вызвал одного из солдат, охранявших дом, и тот с легкостью сбил замок. Он хотел было открыть сундук, но Монкенсон жестом остановил его.
— Ты свободен, — повелительным тоном произнес он, указав на дверь.
Когда дверь за солдатом закрылась, губернатор и вице-адмирал подошли к сундуку, но остановились в нерешительности.
— Открывайте, Монкенсон! — приказал лорд Кондрингтон, не сводя глаз со стоявшей на полу вещи.
— Это прислано вам, милорд, — любезно улыбнулся, слегка поклонившись, губернатор.
— Черт с вами! — рявкнул вице-адмирал и, наклонившись, с силой сорвал крышку.
Едкий запах гнили, перемешанный со сладковатым трупным смрадом, резко ударил в нос стоявшим рядом людям. Закрыв рукавами лица, они быстро отпрянули в сторону.
— Боже, что это? — с ужасом в голосе произнес губернатор Монкенсон, с неподдельным отвращением заглянув в сундук.
Лорд Кондрингтон, вытащив рапиру из ножен, подцепил ею что-то из сундука. На кончике рапиры повисли волосы.
— Что же это?.. Это не… — запнулся на полуслове губернатор, белея от страха, охватившего его.
— Вы правильно подумали, губернатор Монкенсон, — голос вице-адмирала звучал глухо. — Это человеческий скальп… Много скальпов… Очень много!
Губернатор и вице-адмирал внезапно почувствовали, как волосы зашевелились у них на головах. Среди многочисленных скальпов, которые лорд Кондрингтон брезгливо ворошил рапирой, они заметили глаза с застывшим взором, словно бы смотревшие на живых людей. Бессознательным движением лорд Кондрингтон убрал мешавшие скальпы, и перед ними появилось сначала лицо, на котором замер немой вопрос, а потом и полностью отрубленная голова, прекрасно сохранившаяся, несмотря на жару.
— Господи! — невольно вырвался крик ужаса из уст губернатора.
— Да это же капитан Стэнли, — пробормотал вице-адмирал. — Его корабль «Новый свет» в сопровождении «Орфода» был послан на Бермудские острова, чтобы выкурить оттуда краснокожих еретиков. Что же произошло? Каким образом они попались в руки этой ведьмы?
— Милорд! Смотрите! К крышке прикреплено еще одно письмо! — и губернатор Монкенсон показал на пергамент на крышке сундука.
Лорд Кондрингтон, преодолев отвращение, сорвал с крышки листок и развернул его перед самым носом растерянного губернатора.
— «Опасайтесь не мертвых соперников, а живых врагов!» — прочитали они разом вслух…
…Два человека молчаливо застыли посреди кабинета, с невыразимым ужасом глядя на страшную посылку, доставленную в качестве подарка от девушки, которая еще два месяца назад была игрушкой в руках этих бездушных людей, жаждавших власти и денег. Еще вчера, казалось, не было такой силы, которая могла бы поколебать их решимость любыми путями достичь поставленной цели. И неважно, что для этого использовались любые способы, зачастую бывшие и непорядочными, и бесчестными. Но сейчас, когда на них смотрели стеклянные глаза капитана Стэнли, голова которого одиноко покоилась на груде окровавленных скальпов, их охватил смертельный страх, а сердца предательски сжались от предчувствия надвигавшейся угрозы.
Первым пришел в себя лорд Кондрингтон. Захлопнув источавший смрад сундук, вице-адмирал подошел к окну и сильным толчком распахнул настежь створки. В комнату ворвался свежий морской бриз, смешанный с запахом многочисленных душистых цветов. Вздохнув полной грудью, лорд Кондрингтон шумно выдохнул. Он сделал огромное волевое усилие, чтобы вернуть свое привычное хладнокровие и здравомыслие, хотя сердце продолжало бешено колотиться от негодования и ненависти.
— Ну что, губернатор, это похоже на шутку? — прервал молчание милорд. — «Невинное дитя», вы говорили, прося у меня разрешения ее освободить?..
Не дождавшись ответа, он резко повернулся к губернатору и вопросительно взглянул на него. Губернатор Монкенсон был белее снега.
— Ба! Вот уж не думал, что вы так впечатлительны. Да, согласен с вами, зрелище ужасно. Но на войне такое случается. Либо ты убиваешь, либо тебя… Не волнуйтесь, Монкенсон. Эта мерзавка пытается припугнуть нас. Не выйдет! Меня таким жалким трюком не испугаешь. Да, кстати, губернатор. Надеюсь, когда я изловлю эту ведьму, ничто не помешает вам без суда и следствия повесить ее на главной площади?
— О, конечно. Можете на меня рассчитывать, милорд, — заплетающимся языком пролепетал губернатор. — Я сделаю все так, как вы скажете, только защитите Англию и колонию от такого монстра.
— Наконец-то я слышу здравомыслие в ваших речах. Давно бы так, — усмехнулся вице-адмирал.
— У вас уже появился план? Как вы собираетесь действовать? — неожиданно спросил Монкенсон.
— Я вижу, и рассудок вернулся к вам. Похвально. А то я, право, решил, что в Порте-Ройал я единственный человек, способный трезво размышлять… Браво, Монкенсон! — расхохотался лорд Кондрингтон.
Губернатор хотел было ответить ему на подобную дерзость, но, принимая во внимание то, что враг находился где-то рядом, был вынужден прикусить свой язык. Вдоволь насмеявшись и утерев набежавшую слезу, милорд продолжил:
— Вы спросили, есть ли у меня план? О да, безусловно. Благодаря ему в скором времени Англия и все мы вздохнем спокойно и избавимся от берегового братства в этих землях. Обещаю, что я лично займусь этим вопросом.
— Вы в этом уверены? — засомневался губернатор.
— Я всегда сдерживаю свои обещания, — выпятив грудь вперед, изрек лорд Кондрингтон. — Итак… Сегодня пятое июня. Завтра на рассвете галеон в сопровождении фрегатов выйдет в море. Как бы мне ни хотелось разделаться с мерзавкой прямо сейчас, я не могу этого сделать. Силы не равны. Мы не знаем: может, она присоединилась к кому-нибудь из более могущественных и опытных пиратов. Считаю, мы не можем так рисковать… Итак, я с тяжелым сердцем вынужден покинуть Ямайку и поспешить в Англию. По прибытии туда я отдам распоряжение: подготовить к плаванию самые лучшие корабли Его Величества, а заодно прихвачу с собой решение короля о поимке опасной преступницы. С этой бумагой на руках никто не посмеет уличить меня в самоуправстве.
— А вы уверены, что королева Мария даст свое согласие на арест этой девицы? Если я не ошибаюсь, они дальние родственники, — с сомнением покачал головой губернатор Монкенсон.
— Вы меня плохо знаете, губернатор, — самодовольно улыбнулся вице-адмирал. — Я могу заставить любого танцевать под мою дудку. Королева не исключение… Так что дружите со мной, Генри, и вы всегда будете на Олимпе.
— Сколько времени вам потребуется, чтобы все провернуть и вернуться обратно?
— При благоприятном стечении обстоятельств не более пяти месяцев. Это максимальный срок. А так я думаю обернуться гораздо быстрее.
— Пять месяцев? Так долго? — с ужасом воскликнул губернатор Монкенсон. — А что, если за это время она рискнет напасть на город? Вы сами сказали, что она могла к кому-нибудь присоединиться… Да и что делать торговым судам в это время? Вы сами должны понять, что если торговля встанет, то многие обанкротятся, в том числе и король.
— Хорошо… Я оставлю вам второй фрегат. Он будет защищать гавань от пиратов. Что касается торговых судов… Но тут вам самому потребуется снарядить пару кораблей для того, чтобы они постоянно сопровождали караваны… Да-да-да… я все понимаю, мой милый Генри.
Это дополнительные расходы. Но уверяю вас: они неизбежны, но временны. Через пять месяцев я вернусь и лично изловлю эту ведьму и остальных негодяев, и тогда все наладится.
— А вы уверены, что она к тому времени не исчезнет из этих мест?
— Не думаю. Она объявила мне войну — значит, охота началась… Пусть пока порезвится на воле. Ничего, придет и мой час, и тогда она будет играть по моим законам.
— По каким еще законам, милорд? Что-то я не очень вас понимаю, — озадаченно посмотрел на него Монкенсон.
— Нет, все-таки в этом городе голова работает только у меня, — иронично заметил вице-адмирал. — По прибытии в Карибское море я с моей эскадрой прочешу весь район, каждый дюйм. Мы загоним зверя в клетку. Ну а если в сети попадется дополнительная рыбка, то вреда никакого не будет. Не так ли, губернатор? Хотя, если бы вы были более жестким и не столь покладистым человеком, то с пиратством в этом регионе давно было бы покончено, и все жители островов и континента спали бы спокойно в своих теплых кроватях.
Губернатор виновато опустил голову и тяжело вздохнул.
— Генри, давай забудем наши прежние ссоры, — подойдя к Монкенсону и положа руку на его плечо, произнес лорд Кондрингтон. — Нам нужно объединиться, а не бороться друг с другом. Ты же знаешь, как высоко я ценю твои заслуги, и причем не только я. Твое умение руководить колонией всегда восхищало. За такой короткий срок восстановить порядок и увеличить доходы казны — разве это не чудо? Его королевское Величество не раз при личных разговорах восхваляли твое умение вести дела.
Вице-адмирал произносил эти слова таким проникновенным голосом, с таким надрывом, что трудно было не поверить в искренность его слов. Но в этом-то и проявлялась вся его гнусность. Будучи тонким психологом, он безошибочно мог подобрать ключик к людям; подстраивался под них, прочно втираясь в доверие. В конечном итоге он всегда получал от людей именно то, к чему он, лорд Кондрингтон, и стремился.
— Конечно-конечно, милорд, — поспешно заверил его губернатор Монкенсон. — Какая может быть вражда между друзьями. Не волнуйтесь, я сделаю все, что будет от меня зависеть. Прежде всего, я сегодня же лично проверю каждый корабль. Можете не сомневаться: завтра они выйдут в назначенный час. Даю вам слово!.. Разрешите мне вас покинуть, милорд.
Лорд Кондрингтон неопределенно махнул носовым платком, которым время от времени вытирал свое напудренное лицо. Губернатор слегка поклонился и, позабыв о своей горделивой и величественной походке, поспешил скрыться в соседней комнате.
— Сколь глубоки могут быть корни глупости! — язвительно заметил лорд Кондрингтон, проводив взглядом исчезнувшего в дверях губернатора. — Поистине, глупость — величайший враг всех людей, и она неискоренима. Да, что за времена, что за нравы! Теперь этот напыщенный индюк будет считать себя чуть ли не гением. Впрочем, мне это только на руку. Как жаль, что приходится уезжать так рано! Я ведь не закончил всех дел в этой части океана. Черт побери! Но я клянусь, что не успокоюсь, пока эта ведьма бороздит океанский простор. Ты хочешь войны, маленькая мерзавка? Ты ее получишь, Морин Батлер! — сжимая кулаки, гневно сверкнул глазами вице-адмирал. — Но только не жди пощады! На войне как на войне!
