Глава 28

– Удирает! Удирает! – вскричал дозорный Кальхадо, указывая пальцем на юг. – Лучник, который стрелял!.. Он бежит к реке!

– Это кригариец? – спросил у него Шемниц, вернув стрелу с перстнями обратно Догги, у которого он ее взял, чтобы рассмотреть. Стрела эта только что упала рядом с костром, и сам полковник не узнал бы украшения, что были на нее нанизаны. Однако наемники вмиг опознали кольца Гиша, Пека и Ширвы. И подняли шум, когда до них дошел смысл послания ван Бьера.

«Я добрался до этих троих первым. Можете их не искать» – вот о чем он сигнализировал наемникам, желая еще больше их запугать.

– Нет, не кригариец! – мотнул головой Кальхадо. – Похоже, что стрелял его пацан! А его самого нигде не видно.

– А те двое, что ушли в дозор? Как их там…

– Солти и Агарр! Нет, их тоже пока не видать.

– Ладно, по коням! – распорядился сир Ульбах. – Не догоним пацана на берегу, так поджарим его, когда он поплывет через реку… Святой сир Гириус! Вы едете с нами! И не забудьте блитц-жезл.

Никто не возражал, и полковник счел это добрым предзнаменованием. Наемники были натасканы выполнять четкие приказы. И после гибели Аррода смотрели на Гиша и Пека, как на новых главарей. Но когда пришла весть, что эти двое тоже пали от меча кригарийца, отряд растерялся. И Шемниц воспользовался моментом, пока место главаря не занял кто-то вроде Кадира или Морси.

В этом Шемницу помог его отточенный командный голос. В нем наемники слышали решительность, к которой они привыкли, когда ими верховодил Бурдюк. А укоренившаяся привычка – великая сила! И сир Ульбах, дабы заполучить власть над оставшимися людьми Аррода, старался во всем на него походить. Кроме, разумеется, его картавости – по ней отряд уж точно не будет скучать.

После того, как река разлилась, кригарийца и наемников разделила серьезная преграда. И если ван Бьеру вздумается на них напасть, ему придется сначала намокнуть. Тут-то его и можно будет подловить, ударив по воде силою Громовержца. Вопрос лишь в том, как вести наблюдение за рекой, особенно ночью, и не проморгать, когда враг станет уязвимым. Наверняка есть какой-то способ заманить его в воду, но полковник пока не знал, на что он может клюнуть.

Шемниц уже озвучил соратникам эту мысль. Но они были заняты постройкой укрепления и отложили на потом обсуждение тактических планов. Однако один дозорный за подступами к лагерю все-таки следил. Также нашлись два добровольца, что отправились к реке разузнать, надолго ли грозит затянуться разлив. То, что его учинил кригариец, никто всерьез не предполагал, хотя подозрение такое, конечно, было.

Ну а потом в лагерь прилетела эта стрела, и дозорный засек удирающего лучника.

Кони с самого утра стояли оседланными – наемники не желали, чтобы враг застал их врасплох. И по первой же команде Шемница семнадцать человек вызвались ринуться в погоню за лучником. Припомнив, что вчера кригариец напал на куда большую группу всадников, сир Ульбах не хотел ехать с ними. Но потом передумал, ведь им предстояло скакать по знакомой местности и недалеко. А ван Бьер не был идиотом, чтобы атаковать кавалерию в чистом поле.

Едва всадники покинули лагерь и пустили коней в галоп, сразу выяснилась одна подробность. Довольно настораживающая. Кригарийский пацан – а это точно был он, – удирал в том же направлении, куда на рассвете отправились Агарр и Солти. То есть туда, где нечто могло перегородить речное русло.

Поначалу сира Ульбаха это обрадовало. Если гаденыш наткнется на дозорных, те сцапают его еще до прибытия кавалерии. Но потом до Шемница дошло, что пацан, скорее всего, убегает знакомой дорогой. А это означает, что по пути сюда он не встретил Агарра и Солти. Или встретил, но прошмыгнул мимо них незаметно. Или перескочил через их трупы, что тоже не исключалось. Вот только убил их явно не он, а ван Бьер. Который не стал приближаться к лагерю, поручив эту работу сопляку. Зачем?

А затем, что кригариец устроил новую засаду! Пока неясно где, но не на этом берегу, так как здесь нет по-настоящему укромных мест.

Картина, открывшаяся всадникам у реки, оказалась удручающей. Причиной разлива была не талая вода с гор, на что все надеялись, потому как тогда река быстро вернулась бы в русло. Все было гораздо хуже. Реку перекрыл огромный завал, и выглядел он подозрительно – почти как рукотворный. А по верхушке этого завала и прыгал на другой берег злосчастный пацан с луком.

– Прижгите ему пятки, святой сир! Ну же! Уйдет ведь! – вскричал Шемниц. Вода перехлестывала через камни завала, а, значит, ударив в нее молнией, курсор мог поразить гаденыша.

– Далековато еще, – ответил Гириус. – Сила Громовержца, безусловно, велика, но и у нее есть свои границы.

– Проклятье! – выругался полковник. – Тогда вперед! Возможно, еще успеем его достать!

Не успели.

Когда погоня домчалась до места, пацан был на противоположном берегу. И что-то кому-то кричал, тыча пальцем во всадников. Лучники выстрелили в него, но хитрый щенок успел сигануть за руины, и все стрелы пронеслись мимо.

Впрочем, не такой уж он был и хитрый. Испугавшись погони, он решил предупредить ван Бьера о ней. И, закричав, выдал наемникам, что их враг прячется в тех же руинах. Наверняка кригариец наблюдал украдкой за всадниками. И ждал, когда они спешатся и начнут переходить реку по скользким камням, чтобы наброситься на них в этот момент.

Так вот где он, выходит, устроил свою засаду! Ну нет, коварная тварь, не дождешься! Отныне наемники будут сражаться с тобой только в чистом поле и больше нигде.

– Вижу в воде мертвеца! – крикнул наемник по прозвищу Свищ. – Кажется, это Солти.

– Достаньте его, ребята. Отвезем тело в лагерь и похороним как подобает, – велел полковник.

Честно говоря, ему было начхать и на Солти, и второго исчезнувшего дозорного. Однако сир Ульрих хотел заручиться всеобщим доверием, и ему хочешь не хочешь следовало проявлять чуткость и уважение. В том числе к мертвецам, ведь у тех в отряде оставались живые приятели.

Свищ, Керн и Морси слезли с коней и, взяв копья, отправились вылавливать из воды бедолагу Солти. Лучники при этом пребывали настороже, готовясь утыкать кригарийца стрелами, если он все-таки решит напасть.

– Агарр тоже здесь, – крикнул Морси немного погодя. И указал вниз, за завал. – Убит стрелой в спину.

– Сможете его достать? – спросил Шемниц.

– Можем, но это будет нелегко, – ответил наемник. – Он упал прямо под водопад. Придется спускаться в расщелину и поднимать тело веревками. Промокнем насквозь, а вода ледяная.

– Что ж, поступайте, как знаете. – Полковник развел руками. – Только учтите: кригариец мог намеренно столкнуть туда тело, чтобы устроить вам западню.

После короткого совещания наемники все-таки решили оставить Агарра там, где он лежал. Тем более, это было не первое тело, которое они бросили в Азурите не упокоенным. И даже не десятое, если на то пошло.

– Господи боже! – внезапно закричал Кадир, когда Свищ и его помощники уже несли выловленное из воды тело на берег. – В лагере пожар! Кажется, горит повозка! Или даже не одна!

Новость поразила отряд не хуже удара молнии. Все дружно обернулись, но прибрежные скалы мешали увидеть отсюда лагерь. Однако вздымающийся в небеса черный дым давал понять, что там и вправду стряслась беда.

Торопливо погрузив мертвеца на лошадь, наемники, а за ними Шемниц и Гириус развернули коней и, пришпорив их, помчались во весь опор обратно. То справа, то слева от полковника слышались взволнованные выкрики «Кригариец!», «Ван Бьер!», «Он самый!», и это еще пуще злило и без того обозленного сира Ульбаха.

Кадир угадал. В лагере действительно горели сразу две повозки. И горели как-то чересчур жарко и дымно. Приглядевшись, Шемниц понял, что стало тому причиной. В одной из этих повозок хранились бочонки с колесной смазкой – дегтем. В другой – просмоленная ветошь для факелов. Так что это не было совпадением, и заполыхали они явно не от случайной искры.

Однозначно, это был поджог! И не только. При пожаре наемники уже расцепляли бы повозки, впрягали в них лошадей и утаскивали их подальше от огня. Шемниц видел, как в кольце укрепления мечутся в дыму оставшиеся там перепуганные лошади. Но никто даже не пытался выпустить их наружу, и именно это, а не огонь, настораживало полковника сильнее всего.

– Кригариец! – не выдержал и тоже заорал звереющий сир Ульбах. – Там кригариец! Всем приготовиться к бою!

Он мог бы и не надрывать глотку. Наемники и без команды обнажили мечи, а также держали наготове копья и луки. Самого кригарийца никто, правда, так и не заметил, но Шемниц предчувствовал: враг не сбежал, а прятался где-то в дыму, среди рвущихся на волю лошадей.

Было еще что-то, не дающее сиру Ульбаху покоя. И он никак не мог сообразить, что – слишком беспорядочно мельтешили его мысли. Глаза полковника бегали, высматривая среди дыма нечто важное, и вроде бы что-то находили, но его внимание упорно не желало на этом заостряться.

– Кусачая Стерва! – внезапно осенило Шемница. – Куда это она смотрит, закопай ее Гном?!

Сооружая укрепление, наемники заодно собрали баллисту и нацелили ее на город. Заряжать пока не стали, поскольку держать ее долго взведенной было нельзя во избежание поломки. Просто отряд приготовился, если придется, обстрелять из нее любую угрозу, что могла нагрянуть из Азурита.

Сир Ульбах помнил, куда была наведена Кусачая Стерва – почти строго на юг. Но сейчас баллиста смотрела не туда, а прямо на приближающийся отряд всадников. Которым оставалось проскакать до лагеря всего около полуполета стрелы.

– Опасность! Опасность! Всем рассыпаться! – закричал и замахал руками ошарашенный дурным предчувствием Шемниц. – Баллиста! Ван Бьер захватил баллисту! Всем рассыпаться!..

Его команда была услышана, вот только исполнить ее наемники не успели. Потому что в этот миг Кусачая Стерва сказала раскатистое «Шшварргх!» и выплюнула им навстречу ядро.

Сир Ульбах успел заметить, как оно пронеслось по воздуху, прежде чем скачущих по правую руку от него Кадира, Чаза и Бобра вымело из седел. Заодно ядро оторвало кадировой лошади голову, которая, брызжа кровью, отлетела в сторону и угодила в Гириуса. Бедолага Кадир тоже приземлился не целым. Снаряд разорвал его на две части, и те, разбрасывая внутренности, упали под копыта скачущих следом лошадей.

В сравнении с ним Чазу и Бобру, можно сказать, повезло. Они погибли менее ужасной смертью, не растеряв свои потроха. И все равно, ядро шарахнуло их так, что выжить после этого они не могли. Вдобавок оба грохнулись с лошадей на полном скаку, что окончательно их добило.

Выпал из седла и Гириус. Но он стал жертвой не столько лошадиной головы, сколько испуга. От неожиданности курсор выпустил поводья, что для малоопытного наездника вроде него стало большой ошибкой. Зато упал он удачно, отделавшись лишь ушибами да ссадинами. Поле чего встал на ноги даже без посторонней помощи и, выхватив блитц-жезл, приготовился защищаться.

К этому моменту всадники уже ускакали вперед и окружали лагерь. Шемниц также находился среди них. И также, как все, пытался разглядеть, что творится за повозками, среди мечущихся лошадей.

Никому не хотелось вторгаться туда первым. И тем не менее, наемникам надо было срочно что-то предпринимать, ведь там в дыму, возможно, продолжали сражаться их товарищи. Хотя, зная кригарийца, они подозревали, что, скорее всего, опоздали. Раз уж он смог взвести и перенацелить Кусачую Стерву, значит, помешать ему в этом было уже некому.

Лучники на скаку выпустили стрелы в дымную пелену, стараясь поразить стрелка из баллисты. Только вряд ли они в кого-то попали. Монах не станет стрелять повторно, так как рассеявшиеся всадники больше не представляли собой удобную мишень для ядер.

Замедлив коней и держа луки наготове, отряд прислушивался к доносящимся из лагеря звукам. Но ничего кроме треска пламени и конского ржания оттуда не доносилось, и это лишь усугубляло волнение. Укусив в очередной раз, кригарийская змея вновь затаилась. И хоть все знали, где она прячется, достать ее казалось немногим проще, чем до этого.

– Кригарие-е-е-ец!!! – Набрав полную грудь воздуха, Шемниц попытался-таки докричаться до врага. – Ты слышишь меня, сучий потрох?! Слышишь или нет?! Отвечай, что ты сделал с нашими братьями?!

Ответом ему стало все то же молчание. И полковник, скрипя зубами, был вынужден признать: оно нагнетало на него гораздо больше страху, нежели ван Бьер начал бы выкрикивать угрозы.

– Что ж, ладно, как скажешь! Но раз тебе нравится огонь, значит, мы тебя в нем и поджарим! Готовься к смерти, отродье! – крикнул в сердцах сир Ульбах. И, подъехав к Морси, который после гибели Кадира стал в отряде самым авторитетным, приказал… Или нет, скорее, попросил: – Кажется, святой сир Гириус не пострадал. Доставьте его сюда, мой друг. Надо, чтобы он вошел в лагерь под прикрытием щитов и обрушил на кригарийца силу Громовержца. А иначе нам не добраться до него без новых потерь.

– Хорошо. Сделаем, – кивнул Морси, который, не имея своего плана, был вынужден согласиться с новым главарем, тем более, что тот говорил дело.

Когда выбитого из седла курсора доставили к соратникам, полковник, велев спешиться девятерым из них, выстроил «пехоту» в боевой порядок. Не такой, что мог бы сражаться на поле серьезной брани, но достаточный для защиты одного человека. По крайней мере, всем хотелось в это поверить. А особенно Гириусу, который, держа в руках самое сокрушительное оружие, боялся при этом пуще остальных.

– Не думаю, что вы э-э-э… предложили разумную идею, – усомнился заклинатель молний, узнав, что от него потребуется. – Я не уверен, что она э-э-э… сработает. Может быть, лучше просто отступить и выждать? Не станет же кригариец вечно там отсиживаться.

– Отриньте сомнения, святой сир! – постарался воодушевить его Шемниц, хотя с куда большим удовольствием он заехал бы робеющему курсору по зубам. – Ван Бьер, конечно, шустрый малый, но ему не увернуться от молний. Хорошенько поджарьте его, и победа будет за нами. Груда золота укроет его от стрел, но не от силы Громовержца, разве не так?

– Да-да, вы абсолютно правы, – закивал Гириус, но храбрости у него явно не прибавилось. – Сила Всевышнего проходит через золото еще лучше, чем сквозь воду. Но меня тревожит другое: а что, если…

– Никаких «если»! – отрезал сир Ульбах. – Не знаю, чего добивался кригариец, врываясь к нам в лагерь, но он просчитался и загнал сам себя в ловушку. Так что идите и с божьей помощью уничтожьте монстра… Вам ясен мой приказ или надо повторить?

– Мне все ясно. Я сделаю, как вы сказали, а вы уж постарайтесь, чтобы моя голова осталась на плечах. – ответил курсор. И добавил вполголоса: – Молю, чтобы Господь оставался с нами и не прогневался на нас за игры, которые мы ведем с этим языческим чудовищем…