Глава III
В глухой станице и на калмыцком чердаке
«Я не служил в армии, зато полгода работал в Полтавской», – смеется Слуцкий.
Это сейчас он смеется. А о настроении, которое у него было тогда, в 2001-м, мне рассказал президент ДФЛ Виктор Горлов, навестивший его в глухой станице Краснодарского края:
«Приехал в Полтавскую, хотел Лёню морально поддержать. Со мной была Берта Григорьевна Панова-Забелина (многолетний координатор ДФЛ. – Прим. И. Р.), относившаяся к нему вообще как к сыну. Он всегда, приезжая в Москву, останавливался у нее в доме. Она и с Людмилой Николаевной дружила.
Приехали, посмотрели – и у меня тогда если слезы и не навернулись, то на душе скребнуло сильно. Полтавская – это маленький райцентр, 8–10 тысяч населения (по данным на 2010 год – 26,5 тысячи. – Прим. И. Р.). После таких условий, какие он имел в Волгограде, уехать в станицу, жить там при стадиончике, где они с грехом пополам кормились…
Грусти у меня было море. Ведь «Олимпия» для меня много значила, для меня это был флаг Детской лиги. И Слуцкий вместе с Чувальским, каждый по-своему, эту команду олицетворял. Для меня это был очень тяжелый развод. И Лёню я нашел подавленным.
У нас был нормальный разговор, слез я не лил. Не для этого же приехал, а наоборот, для поддержки. Деталей не помню, но, думаю, говорил: «Все будет хорошо». И, зная, как он работал в Волгограде, я действительно верил в это. Хотя вот был такой эпизод: когда он уже работал в «Москве», мы встретились с ним в ресторане. И он сказал: «А помните, что вы в меня не верили?»
Честно говоря, я сильно удивился. Но если Слуцкий что-то говорит, значит, так и было, он не мог такого придумать. В какой ситуации и когда – сам хотел бы вспомнить. Для него, видимо, каждое слово старших людей в те времена многое значило. Лёня – человек достаточно ранимый и внутренне обидчивый. А я, видимо, что-то рубанул, потому что более прямой и открытый. Или потому, что на 20 лет старше. Но как я мог в него не верить – мне непонятно».
Так или иначе, о нем не забыли, к нему ездили. Пусть и не толпами, как одноклассники и однокурсники, когда он год лежал в волгоградской больнице, но все же. Остаться в такое время совсем одному – горше ничего не придумаешь. Потому что тогда приходит осознание гадкой вещи: ты нужен людям только тогда, когда у тебя все благополучно и от тебя что-то зависит.
У Слуцкого, к счастью, не так. И не могло быть так. Человек, который сеет вокруг себя добро и способен прощать тех, кто нанес ему много душевных ран, в плохую минуту не может оказаться один.
Как его занесло в Полтавскую? Слуцкий рассказывает:
«Это произошло совершенно случайно. Я хотел пристроить в какие-нибудь клубы всех своих пацанов, которых забрал из «Олимпии», – и однажды поехал в Краснодар, в новый клуб «Краснодар-2000», который создал бизнесмен Александр Молдованов. У него появилась и одноименная школа, и тогда это было, как сейчас академия Сергея Галицкого – что-то новое, революционное. В итоге они взяли двоих ребят, Церюту и Чекунова.
Там же познакомился с Николаем Южаниным, главным тренером «Краснодара-2000». Позже мы сдружились и с тех пор уже много лет общаемся. А тогда разговорились, и он спросил: «Какие планы?» – «Да не знаю. Пока ребят привез, дай бог, вам кто-нибудь подойдет». – «Слушай, мне тут из станицы Полтавской звонили, они хотят создать команду и заявиться на первенство края с перспективой выхода во вторую лигу. Поедешь?»
Поехал – и проработал там полгода. Руководителем МВД станицы был Александр Николаевич Ефименко – и команда даже «Динамо» называлась. Он ее и содержал. Но все амбиции остались на словах. Условия в Полтавской были очень тяжелые. На завтрак, обед и ужин ели только первое: футболистов там даже не кормили. Никто не говорит, что условия должны были быть великолепными, но того, что декларировалось насчет второй лиги, не было и в помине. И не платили, разумеется, ничего».
В ту пору, кстати, Слуцкий познакомился не только с Южаниным, но и с главным тренером «Ростсельмаша» Сергеем Балахниным – одним из его нынешних помощников в сборной России. Было это так:
«Адамов перешел из «Шахтера» в «Ростов», а я работал на тот момент в Полтавской и ездил на каждую его игру. Балахнин прекрасно знал, что я – его тренер. Они оба из Белой Калитвы, и Николаич как раз и был инициатором перехода Ромы. После матчей я всегда ждал Адамова. Выходил Балахнин, мы с ним стали общаться, дружить. Позже он приглашал меня к себе помощником в Ростов…»
Слуцкий выберет иной путь, а спустя 11 лет уже сам пригласит Балахнина в национальную команду. И тот не будет колебаться ни секунды – тут же сложит вещи и прилетит из Ростова в Москву. А в интервью объяснит: главная мотивация – не подвести друга.
Наверняка Слуцкий, встречая Адамова после матчей его «Ростсельмаша», где тот тут же начал забивать, задумывался об их такой разной на тот момент судьбе. Ученик – в высшей лиге, а он – в КФК, в станице, живет при стадионе, команде не платят и ее не кормят…
Адамов признается: «Тяжело ли Викторович приходил в себя после «Олимпии», лучше спросить его. Мне было проще. Я уже тогда был в команде высшей лиги, делал в ней неплохие первые шаги. И эмоционально был больше занят собой, чем им».
Что, добавлю, не помешало форварду именно в ту пору дать Слуцкому 40 тысяч долларов на покупку квартиры в Волгограде…
Именно в Полтавской, в весьма мрачном расположении духа и в полном неведении насчет будущего, Слуцкий встретил свое 30-летие. Видать, у Слуцких планида такая – проходить 30-летний рубеж в низшей эмоциональной точке. Вы же помните: у Людмилы Николаевны был такой же юбилей спустя несколько дней после смерти мужа…
Кстати, на 30-летие сына Людмила Николаевна в Полтавскую приехала. Причем заранее его о том не предупредив.
«Я Лёне всегда дни рождения делала интересные. В детском саду у меня девочки-воспитательницы работали творческие, я просила – они писали сценарий. Я тему дам – они разовьют. И когда ему исполнялось 30 лет и он работал в Полтавской, девчонки тоже написали мне сценарий. Записали его на кассету, наложили музыку.
Собрались Лёнины друзья, и мы на двух машинах поехали в Полтавскую. Он не знал, что мы приедем. Настроение у него было скверное. А я еще и его мальчишек подключила из «Олимпии», которые там у него играли. Дала им слова, они выучили. И когда мы приехали и вечером ему все это выложили, у него глаза на лоб полезли».
В июле 2001-го Слуцкий, поняв, что ловить в Полтавской нечего, оттуда уехал. К тому времени, по его словам, у него уже была предварительная договоренность с Сергеем Павловым, главным тренером «Уралана» из Элисты и одним из помощников Олега Романцева в сборной России.
Команда из Калмыкии уверенно возглавляла первый дивизион – и это значило, что после выхода в премьер-лигу «Уралану» нужен будет дубль. Школа в Элисте была слабой, а у Слуцкого имелась как раз целая группа выпускников «Олимпии» возраста дублеров – в общем, все один к одному.
В течение нескольких следующих месяцев Слуцкий несколько раз ездил в Элисту, встречался с Павловым, смотрел матчи первой лиги. Начал селекцию для будущего дубля. Но, естественно, было волнение – а вдруг сорвется? Это могло произойти в трех случаях: если «Уралан» не выйдет в элиту, если Павлов по каким-то причинам решит уехать из Калмыкии или если кандидатура Слуцкого ему почему-то разонравится.
К счастью, не произошло ни одного, ни другого, ни третьего.
Кстати, познакомиться с боссом Павлова по национальной команде Романцевым Слуцкому доведется лишь много лет спустя – в 2015-м. Их сведет журналист «Спорт-Экспресса» Александр Львов, бывший пресс-атташе сборной и один из самых близких к Олегу Ивановичу людей. Несколько лет назад он придумал телепрограмму тренера-мэтра на интернет-сайте «СЭ», в рамках которой Романцев вместе со Львовым встречаются с другими российскими звездами и разговаривают о футболе.
Дойдет очередь и до Слуцкого. Тот, несмотря на всю свою занятость, моментально согласится. Позже Львов расскажет мне, что главный тренер ЦСКА приехал на запись в клуб «Радио Сити» в столичной гостинице «Пекин» на 40 минут раньше, скромно сел ждать в общем зале – и, увидев Львова, признался ему, что волнуется.
Честно говоря, не думал, что Слуцкий сегодня сохранил способность волноваться перед встречей с кем бы то ни было. Когда я спрошу его об этом, он объяснит:
«Дело в том, что практически со всеми ведущими тренерами страны я в той или иной степени пересекался. Учился в самой первой группе на лицензию Pro вместе с Валерием Газзаевым, Юрием Сёминым, Курбаном Бердыевым – все мэтры там были собраны. Против Анатолия Бышовца мы играли, когда он работал в «Локомотиве», а я в ФК «Москва» – и в финале Кубка России, в матчах чемпионата. С Гаджи Гаджиевым беседовал несколько часов, еще когда был тренером «Олимпии».
Единственным современным специалистом высочайшего уровня, с которым я никогда и нигде не встречался, был Романцев. Когда начал работать, он уже закончил, ни на каких лицензированиях мы не виделись. И поэтому, когда Львов мне сказал, что есть вариант программы с Олегом Ивановичем, я понял, что это единственный человек из нашего цеха, причем грандиозный тренер, с которым я не знаком. И не могу прогнозировать, как он вообще на меня среагирует. С кем-то отношения лучше, с кем-то хуже, а здесь – абсолютная загадка!
Поэтому и шел с волнением и даже опасением. Но в итоге Олег Иванович отнесся ко мне очень по-доброму. Встретил меня с широкой улыбкой, мы сразу обнялись. К тому же он пришел со своей внучкой, вашей коллегой, которая учится на факультете журналистики МГУ. Это тоже сглаживало ситуацию. Сразу завязалась беседа, и возникло ощущение, что мы с ним сто лет знакомы. Он произвел на меня фантастически приятное личностное впечатление. Замечательный дядька!
И если почитать все интервью Романцева, он все время всех поддерживает, особенно наших тренеров. Не важно, спартаковский это тренер или нет, он не говорит плохо, у него нет профессиональной зависти, он очень позитивен. Неизгладимое впечатление, одно из самых сильных из моих новых встреч».
Я не мог не спросить Слуцкого, не поражает ли его история Романцева, который к 50 годам сжег в себе все желание дальше тренировать – и так до сих пор (а сейчас ему 62) в профессию и не вернулся. И не боится ли, что с ним самим может произойти то же самое.
Слуцкий глубоко задумался. И далеко не сразу ответил:
«Не знаю. С Романцевым мы об этом не говорили – все-таки первый раз с ним виделись. Такие, на мой взгляд, достаточно личные вопросы нельзя задавать при первой встрече. Если человек чувствует, что к 50 годам столько всего выиграл и добился того, чего не добьется все следующее поколение, – почему нет?
«Когда я читал вашу книгу про тренеров («Секреты футбольных маэстро». – Прим. И. Р.), то запомнил фразу Бердыева: «Стоит ли тренерство того, что я не участвовал в воспитании детей? Наверное, не стоит». На самом деле я очень часто задумываюсь над этим. Или когда читаю Виллаш-Боаша: «Я еще лет семь потренирую и потом буду заниматься детьми, семьей, отдыхом». Или когда Кройф в самом расцвете сил и карьеры, выиграв абсолютно все, по собственной инициативе говорит: «Все, я пошел»…
Мне кажется, такое исходит из внутренних потребностей человека. Если буду чувствовать, что все, больше не могу, или больше не эффективен, или не востребован, – то я найду чем себя занять. В своем случае я такую ситуацию допускаю.
Очень часто, когда я работал в «Олимпии», задавал детям этакий вопрос-тест. Понятно, что все это происходило со свойственным мне тогда юношеским максимализмом. Говорил им: «Даю вам два варианта жизни. Первый: вы становитесь чемпионом мира, забиваете решающий гол в финале, оказываетесь героем нации. А через два года гибнете в автокатастрофе. Второй: вы хороший, добротный, допустим, инженер, рядовой человек. Спокойно работаете и живете до глубокой старости. Какой сценарий жизни вы выбираете?»
Я считал и сегодня считаю, что спортсмены, люди, которые заточены на максимальный результат, почти всегда выберут первый вариант. Когда же я задавал такой вопрос своим знакомым, не имеющим отношения к спорту, – они не понимали, зачем я вообще это спрашиваю. Смотрели на меня с видом: дурак ты, что ли? Какой может быть вопрос, когда умирать – в 25 лет или в 75? Я осознавал, что этот вопрос могут понять люди спорта. Либо просто сверхамбициозные, которые живут ради такого мига.
Сегодня понимаю, что, если по каким-то причинам окажусь не на том уровне, куда вышел, и приду к выводу, что больше на него не вернусь, то способен буду уйти. Может, Романцев понял как раз это. Что у него уже был пик, на который он не вернется, и ему не надо работать до 70 лет. И смог уйти…»
Один из главных игроков на рынке футбольных агентов России Герман Ткаченко, много лет близко общавшийся со Слуцким, говорит о Романцеве в совершенно другом ключе:
«Главное, чтобы Леонид не превратился в позднего Романцева. Но думаю, что сила его характера и ума преодолеет это подсознание – когда ты бронзовеешь, перестаешь прислушиваться к кому бы то ни было, кроме себя. Психолог Неверов говорит об этих изменениях его характера в положительном смысле, а вот я этого боюсь.
Его сила в том, что он открыт для всего нового, не стесняется учиться и спрашивать. Всегда ему говорил: «Лёня, не стесняйся сомневаться! Но сомневайся только до принятия решения, а не после». Сегодня же вижу, что порой он уходит от дискуссии – внешне кажется, что соглашается, а на самом деле просто теряет интерес и не видит смысла спорить.
Игроки ведь за что Слуцкого любят? За то, что он очень сильный, глубокий и справедливый. И при этом приносит им удачу. Они понимают, что он может привести их к успеху. Но как только они поймут, что он стал самодуром, то перестанут его любить. И успехи уйдут – потому что одно с другим в его случае взаимосвязано. Он стал жестче, и пока это нормально. Но если следующий шаг – это, извините, романцевщина, то мне бы этого очень не хотелось».
Не думаю, что со Слуцким такое может произойти. Во-первых, у них с Романцевым совершенно разный стиль жизни, и есть ощущение, что с годами нынешний главный тренер ЦСКА энергетику не расходует, а только набирает. Во-вторых, возможно, из-за совмещения должностей главного тренера и президента клуба у Олега Ивановича в «Спартаке» абсолютно не стало сдержек и противовесов – а это редко доводит до добра и провоцирует ощущение собственной безошибочности.
В нынешнем же ЦСКА такое невозможно хотя бы потому, что там есть Евгений Гинер. Он-то мигом погасит любой «звездняк», у кого из его подчиненных он бы ни появился. Когда я спросил, не видит ли он опасности, что Слуцкий с успехами может забронзоветь и измениться как личность, в голосе президента красно-синих появился металл:
«Я не видел, чтобы он хоть в чем-то взлетел. Но, думаю, если такое случится, Леониду Викторовичу придется искать новое место работы».
Ответ, по-моему, исчерпывающий. Впрочем, Слуцкий и без Гинера останется самим собой. Почему? Ответ из одного слова.
Интеллект.
• • • • •
На фоне Полтавской Элиста была манной небесной. Звучит странно, особенно вспоминая слова Пушкина: «…и друг степей калмык». Но это правда. Из «Олимпии», будь у Слуцкого там все благополучно, он ни в какую Калмыкию, конечно, не поехал бы – но тут ситуация была уже совсем иной.
Как его туда порекомендовали? Сработали старые волгоградские связи – или, как выражается Горлов, «помогла волгоградская диаспора». Павлов, в первой половине 1990-х превративший скромнейший «Текстильщик» из небольшого городка Волгоградской области Камышина в участника Кубка УЕФА, рассказал мне:
«Мы выиграли первую лигу, и у нас появилась возможность – и необходимость – содержать не только первую команду, но и дубль. Ко мне подъехал Василий Васильевич Дергач, который преподавал в Волгоградском институте физкультуры и у меня, и у Леонида. Это был наш самый сильный преподаватель, доцент, завкафедрой футбола. Он и сам в 1960-е годы играл за волгоградский «Трактор» и команды мастеров тренировал. Я был у него капитаном команды, но получил «кресты». У меня всегда с ним были близкие, доверительные отношения. Читающий, умный, мудрый тренер, многое мне дал – и основу тренерскую в меня заложил, это однозначно.
К его советам я всегда относился серьезно. И однажды он мне говорит: «Дубль будете набирать?» – «Да. Причем не для галочки, а будем относиться к нему серьезно». Тут-то он и сказал: есть, мол, такой думающий парень – Леонид Слуцкий. А я о нем слышал, знал, что у него во второй лиге возникли проблемы, дисквалификация какая-то была. Говорю Дергачу: «Привози!»
У меня была последняя игра чемпионата, мы выиграли, он и приехал. Сразу сказал ему: «Такого-то числа собираемся, приезжай, занимайся дублем. Можешь уже сейчас начинать». Я дал ему в помощники Бубнова Владимира Николаевича, который помогал мне в Камышине. Опытный человек, десять лет сам работал главным тренером в Волжском, во второй лиге. Бубнов посмотрел и сразу мне сказал: «Парень нормальный, но в организационных моментах ему надо помочь». – «Николаич, ты полностью отвечаешь за этого пацана и этот дубль. А Лёня пусть занимается тренировочным процессом, максимально освободи его от всякой бытовухи».
Слуцкий подтвердил: с Павловым его познакомил именно Дергач. А сам 76-летний ныне завкафедрой футбола в интервью волгоградскому информагентству «Спорт-34» вспоминал:
«Во время учебы Слуцкого мы очень сдружились и относились друг к другу с большим уважением. Потом Леонид возглавил команду ребят 1982 года рождения в «Олимпии», а я там был консультантом. Но сильно в его процесс не лез. Видел, насколько Слуцкий самостоятелен, мешать не имел права. Кстати, уже после ДФЛ столичный «Локомотив» хотел видеть его в своей структуре. Но Слуцкий тогда остался в «Олимпии» и выиграл первенство КФК, переведя клуб из любителей в профессионалы.
А потом «Уралан» досрочно выиграл первую лигу, им руководил другой мой ученик – Сергей Павлов. В высшей лиге элистинцам нужен был дублирующий состав, и вот я повез Лёню к Павлову, когда тому оставалось играть еще три тура. Сергей не стал ничего говорить. Сказал Слуцкому: «Приезжай в январе и принимай команду».
Версии по времени, как мы видим, несколько разнятся – понятно, каждый помнит детали по-своему, – но, главное, суть одна. Людмила Слуцкая даже формулирует так: «Лёню никто, никогда и никуда за руку не тащил. Блата никакого не было, хотя в спорте его и не может быть. Единственное – что Василий Васильевич позвонил Павлову».
75-летний Владимир Бубнов, с которым мы встретились в излюбленном ныне месте футбольной «тусовки» – кафе «Сан-Ремо» прямо около Дома футбола на Таганке, – рассказывает:
«Дергач – мой лучший друг, мы с ним вместе играли за волгоградский «Трактор». Защитник, липецкий парень, и, поскольку от «Трактора» у него была квартира в Волгограде, вернулся в город после окончания карьеры. Пригласили в институт преподавателем кафедры футбола, а потом постепенно дослужился до завкафедрой.
Очень умный человек, отличался от большинства футбольных людей тем, что он не любил все эти выпивоны, кутежи. И это нас с ним сближало. Собирал иностранные пластинки, занимался английским языком. Мы с ним в Одессе в Оперный театр ходили, «Чио-Чио-сан» смотрели. Интеллигент, серьезный человек. Думаю, это одна из причин, почему он Лёню разглядел.
То, что Дергач его Павлову порекомендовал, оказалось для Слуцкого очень вовремя. Тяжело ему после «Олимпии» было. Чувальского, кстати, я хорошо знал, он работал председателем комитета Старополтавского райкома партии – но представить его футбольным функционером не мог. Селянин такой – никогда бы не подумал, что он в футбол придет. По поводу сожженной машины Лёнька потом мне говорил, для меня это новость была. Я спрашивал: «И ты ему простил?» – «Да что там, Владимир Николаич»… Лёня – абсолютно адекватный человек, может и простить».
• • • • •
Впрочем, вернемся еще разок к Дергачу. Не так давно в интервью он говорил о Слуцком: «Постоянно поддерживает со мной связь и даже помогает, когда прошу. Но вот что мне еще очень приятно. Не так давно у одного окошка касс на вокзале пересеклись с его мамой. Вспомнили тот разговор при поступлении в институт, и она сказала: «Василь Василич, а ведь вы были правы!»
Но сейчас общения у Слуцкого с Дергачом нет. Причину вначале дал мне понять Горлов:
«Когда Лёня еще был юнцом, Василий Васильевич оказывал ему помощь, консультировал. И Павлову в «Уралан» порекомендовал. Он до сих пор работает в Волгоградской академии физической культуры. Понятно, что Лёня давно его перерос. Есть такая очень тонкая штука. Я вот стараюсь ему не звонить, не лезть, не напоминать. Он сам все помнит. А этот человек ему позванивал, говорил: «Лёня, вот тут ты не угадал с составом». Понятно, что Слуцкого это раздражало. Это смешно. Нельзя себе такое позволять».
Так ли это? Слуцкий подтвердил: так. И откровенно рассказал об изменениях, которые в нем самом за последние годы произошли.
«Со многими людьми, которым я очень благодарен, в последнее время на каком-то этапе или прекращаю общение, или минимизирую его. Если чувствую, что оно мне в тягость и от чего-то отвлекает. Помните, что я рассказывал вам про футболистов 1975 года рождения, с которыми я ездил в спортлагерь? Они в моей голове навсегда остались теми же мальчишками, которые приехали в лагерь и нуждаются в моей опеке и помощи.
Так вот, для огромного количества людей, особенно старших, для преподавателей, я остался таким же мальчишкой. Кстати, тут надо отдать должное Горлову. Он очень быстро перестроился и понял, что я уже не тренер «Олимпии» Лёня Слуцкий. Поэтому с ним у меня общение сохранилось. Нет, речь не о том, что я стал другим, и поэтому давайте ко мне относитесь иначе. А о том, что у меня несколько иной уровень забот.
Когда звонит пусть даже уважаемый тобою институтский преподаватель, но рассказывает, как тебе в еврокубковом матче ЦСКА надо было построить тактику… Он вообще не работал на каком-то более или менее серьезном уровне, но как институтский преподаватель продолжает тебя учить. Помните Булгакова: «В присутствии двух людей с институтским образованием вы позволяете себе давать советы космического масштаба и космической же глупости».
Вот здесь очень похожая ситуация. И я понимаю, что просто уже не могу это слушать. К сожалению, не все люди могут перестроиться, и таковых, увы, большинство. Я очень им за все благодарен, но не могу себе позволить тратить столько времени на эти вещи».
Очень хорошо Слуцкого понимаю. Потому что на своем уровне прошел ровно через то же. На 18-м году работы в газете «Спорт-Экспресс» я заметил, что некоторые из ее руководителей, некогда передовых и очень влиятельных, но давно уже оставшихся в своем времени, продолжают воспринимать меня как 21-летнего пацана из 1994 года, только что пришедшего в редакцию и глядящего на всех снизу вверх.
Такое отношение вызывало чувство протеста, но я понимал, что это не изменится уже никогда. К счастью для Слуцкого, у него появилась привилегия общаться только с теми, с кем он хочет иметь дело здесь и сейчас. Не все воспринимают адекватно – но тренер научился с этим справляться. Вернее, все еще учится. Со времен «Уралана».
«У меня всю жизнь такая ситуация, – размышляет Слуцкий. – Всегда сталкиваюсь с тем, что, когда я вдруг делаю какой-то резкий шаг или движение, людьми это воспринимается очень тяжело.
Была у меня такая история. Когда я работал с «Олимпией», мы всегда тренировались на базе института физкультуры, который я окончил. Там был манеж, и я постоянно преподавателям что-то заносил. Раньше по-другому было нельзя. Чтобы тебе дали время в манеже, чтобы тебе дали то, это…
Тем более что наши пацаны все время там учились. Вы же понимаете, как учатся футболисты. И преподаватели института эксплуатировали меня по полной. Знал, что, если я пересекаюсь с кем-то, и начинается разговор: «Ну что, Бочков опять не сдал сессию», это означало: «Иди в магазин». И я вынужден был все время подстраиваться, потому что другого варианта не было.
Потом, когда я уже был в Элисте, ребята окончили институт. И как-то заехал на кафедру, которая меня воспитала, где работал и т. д. Еще раз говорю: очень хорошо ко многим преподавателям отношусь, это замечательные люди старой формации. Но были и некоторые товарищи нового поколения, чуть старше меня. И один из них в привычном по прежним временам тоне сказал: «Слушай, мне майка «Уралана» нужна».
А этот человек параллельно с кафедрой работал в «Роторе». И я ответил: «А мне нужна форма «Ротора». Причем в еще более жестком тоне. У человека расширились глаза, он стал прокручивать в голове варианты, чем бы он мне мог нагадить – манеж, воспитанники, студенты. И понял, что рычагов воздействия больше нет. После чего сказал: «Да, ты очень сильно изменился».
Это показательный момент. Вы наверняка общались со строителями, которые делают ремонт. Когда с ними вежливо разговариваешь – толку нет. Как только переходишь на другой тон и лексику, все тут же становится на свои места. Здесь очень похожий эффект. Я со всеми пытаюсь общаться максимально цивилизованно, и многие это принимают за слабость. И когда потом встречают резкое движение с моей стороны, оно для них выглядит настолько неорганичным…
Если я скажу человеку «дурак», а другой его выматерит по полной, то это «дурак» для человека засядет в голову гораздо глубже. Очень часто сталкивался с такими ситуациями. Впрочем, все зависит от среды, в которой ты находишься. Когда хожу в театр, встречаю людей на выставках, мне кажется, я очень органично там общаюсь и себя чувствую».
Слуцкий пытается привнести эту интеллигентность в российский футбол. В связи с чем очень хочется поднять бокал того, чего он не пьет, и произнести тост: «Так выпьем же за это безнадежное дело!»
• • • • •
Беседуем с многолетним пресс-атташе сборной России, писателем, журналистом и телекомментатором Ильей Казаковым – человеком глубоким и тонким. Говорю ему о том, что людей, которые, не играя в футбол профессионально, блестяще разбираются в тактике, в общем-то, хватает. Личностей с широким кругозором и стремлением постоянно учиться тоже немало. И спрашиваю, что, на его взгляд, сделало Слуцкого – Слуцким.
«Думаю, помимо всего прочего, Леонид Викторович очень хорошо использовал те шансы, которые ему давала судьба, – реагирует Казаков. – Это довольно редкое качество. Например, в «Москве», где он очаровал Юрия Белоуса своими ежедневными аналитическими записками со сборов второй команды, о чем гендиректор «горожан» рассказывал с восхищением – и это, возможно, предопределило его будущее назначение главным тренером первой команды. И в ЦСКА.
Он готов в любой момент к любому повороту. Плюс, мне кажется, он всегда четко и здраво оценивал себя, а вот общество его в большинстве случаев очень сильно недооценивало. А это тоже очень важно – быть человеком, которого недооценивают, но ты при этом понимаешь, что у тебя есть все, чтобы самореализоваться.
Это куда лучше, чем когда тебя переоценивают. Потому что в этом случае ты работаешь на уровне своего потолка. Упираешься головой в этот потолок, а от тебя всегда ждут большего. От Слуцкого никогда многого не ждали. Может быть, кроме сборной. Но это уже другой, зрелый Слуцкий. А тогда ему наверняка комфортнее было именно так – хотя спрашивать тут, конечно, надо его самого.
Судя по тому, что слышал и знаю, так же было и в «Уралане». Там его многие воспринимали как человека на подхвате. Павлов его и сейчас называет – Лёнька. По крайней мере за глаза, по старой памяти, а может, и в глаза тоже. Леонид Викторович мне рассказывал, что он никогда не боялся ни одного тренера так, как Павлова. И чуть ли не на цыпочках ходил мимо домика в «Сити-Чесс» в Элисте, где происходили разборы матчей и тренировок. Но в итоге он и там сработал здорово, и его заметили в «Москве»…»
Слуцкий слова Казакова подтверждает. Но при этом оказывается, что с тех времен его отношение к Павлову радикальным образом изменилось.
«Конечно, страх перед Павловым имел место, – говорит Слуцкий. – Потому что Сергей Александрович был – и, наверное, остается – очень жестким по отношению к обслуживающему персоналу. Каждый день были планерки и куча требований. Каждый раз он мог тебя вызвать, и ты по неизвестным причинам имел шанс легко «выхватить». Такая уж у него манера. Он очень требовательный, лично контролирует абсолютно все – от жизни основного состава до того, как посеяна трава и есть ли у администраторов команды теплые спортивные костюмы даже в жаркий день. А вдруг похолодает?
Ты понимал, что он может задать тебе абсолютно любой вопрос, касающийся чего угодно – поля, автобуса, который вы арендуете для дубля. Вообще любой! Ты был в постоянном напряжении, периодически получал от него, как, собственно, и все, кто был в его окружении. Но сегодня я с огромной, невероятной теплотой отношусь к Сергею Александровичу и очень благодарен ему за предоставленный шанс. И даже какие-то жесткие моменты теперь воспринимаются с добрым юмором.
Продолжаю общаться с Сережей Волгиным и Валерой Шереметом, которые входили в тренерский штаб Павлова в Элисте, мы дружим. И очень часто вспоминаем Сергея Александровича, его планерки, разные случаи. Вспоминаем по-доброму, с улыбкой. То же самое делаю с игроками того «Уралана» Русланом Аджинджалом и Владимиром Казаковым, с которыми тоже дружу. А тогда – действительно боялся…»
Работая над этой книгой, я, как уже упоминал выше, встретился и с Павловым. И он рассказал, почему Слуцкий его боялся и как складывались их отношения:
«Когда кто-то мне говорит: вы, мол, Слуцкому столько дали, я думаю о другом. У меня было много помощников. Я был открыт для всех них. А вырос – Слуцкий. Не хочу себе тут ничего приписывать, он сам себя сделал. Что-то впитывал, что-то не принимал. Он и сейчас растет – и хочется, чтобы не останавливался. Он сейчас на совсем другом уровне работает.
Мог ли себе представить, что Лёня до такого уровня дойдет? Задатки были. Потом ему Юрка Белоус в «Москве» помог, сегодня в ЦСКА – Евгений Гинер. С ним рядом вообще всегда были умные люди. Тот же ЦСКА дает ему возможность заниматься именно такой работой, которую он знает и любит. Концентрироваться на творчестве, на тренировочном процессе.
Что важно – он уже битый. У него были и удачные моменты, и неудачные. Он работал в разных клубах, падал, опять поднимался. Он не из тех тренеров, кто куда-то пришел, попал в хороший момент и поэтому выстрелил. Для меня не такой человек – настоящий тренер. А тот, кто поднялся, провалился и опять поднялся. Когда растешь после неудачи – это очень важно и серьезно. Учатся не на победах, а на поражениях. Мозг начинает эффективнее работать, когда анализируешь их причины.
А почему он меня боялся… У меня же все в жесткой форме. Как говорится, первым делом – самолеты. Каждое утро планерка – и мало никому не казалось. Требования были высокие, все знали, как должны работать и себя вести. Строго было со всеми – и с тренерами, и с игроками. Все выполнялось неукоснительно, и думаю, что Лёне это тоже что-то дало – уровень организации был хороший. Слуцкий присутствовал на этих планерках обязательно. Так ему и сказал: «На теории у меня сидеть, на разборах сидеть». Он во всем участвовал. Чтобы понимал, чего мы хотим.
Конечно, первая команда и дубль – не одно и то же, но это была единая структура, я так ее выстраивал. Жили и мы, и они в «Сити-Чесс», хотя и в разных коттеджах. Да, пока три поля строились, на хорошем газоне дубль мог тренироваться только один раз перед игрой, а их тренировочная полянка была не очень. Но я заставлял, чтобы за ней максимально следили – и они с Бубновым в том числе.
А медицина, питание, тренажерка – все как у первой команды. Да, у них один ресторан, у нас другой, но так и должно быть, потому что дублеры должны в основу стремиться. Но все было на уровне. Никто Слуцкого не дергал, не давил на него по тактике или еще чему-то, Бубнов помогал во всех вопросах. Мы сразу сделали дублю сборы одновременно с первой командой, только жили порознь: мы – в пятизвездном отеле, они – в трехзвездном. Но работали рядом, и всегда могли оттуда игрока выдернуть на тренировку, приехать посмотреть, как они работают и играют».
Все это на самом деле очень важно. Слуцкий потому и отзывается так тепло о Павлове, что тот не рассматривал дубль по остаточному принципу – как тяжкое и ненужное бремя. Этого он еще в аналогичной роли нахлебается от главного тренера первой команды в «Москве». А в «Уралане» в первом сезоне четко понимал, зачем и для чего работает. Несмотря на страх перед суровым Павловым.
«Слуцкий и вправду так сильно боялся Павлова?» – спрашиваю Бубнова.
«Не знаю, но отторжение было большое. Не то чтобы Лёня – трус, нет. Но на меня-то Саныч рявкнуть не мог: я намного старше. А на него – легко. Слуцкий страшно боялся к нему ходить, это так. Как только Павлов его вызывает, он чуть ли не на колени передо мной падает: «Владимир Николаевич, ради бога, сходите узнайте. Скажите, отдадим им в основу, кого нужно». – «Да иди сам скажи!»
Павлов – гениальный тренер, он тоже, считаю, книги заслуживает. Со своими, конечно, «тараканами», но гениальный. Такой фанатизм! Только он мог построить в Камышине, райцентре на сто тысяч человек, не просто команду высшей лиги с отличным по тем временам стадионом, но и вывести ее в Кубок УЕФА. И эта энергетика передавалась всем, кто с ним рядом был, – если не горишь и все делаешь из-под палки, работать с ним невозможно. Но, конечно, было непросто.
В 2002 году мы в чемпионате дублеров заняли четвертое место, а могли бы и третье, но нас «Ротор» просто убил. Сыграй мы хоть вничью в Волгограде, стали бы третьими. У нас выгнали игрока, назначили два пенальти, первый не забили, второй перебивали… И все-таки в один мяч нас обыграли.
Но мы им отомстили на следующий год, когда второе место заняли. Играли на базе «Ротора» и вчистую выиграли, хоть по счету всего и 1:0. Горюнов ходил вокруг поля весь красный. Они наваливались, падали, но повода для пенальти не было».
• • • • •
Из разговора с Бубновым выяснилось, что в плане субординации между Слуцким и ним все было далеко не так однозначно, как описал это выше Павлов: мол, Слуцкий – главный, Бубнов – его помощник. Вначале было наоборот!
Бубнов рассказывает:
«В первый год главным тренером дубля считался я. По крайней мере Павлов, пригласив меня в команду на месяц позже Лёни (я даже не знал, что он там уже работает), сказал: «Ты старшим в дубле будешь». Так и было написано в документах. А потом посмотрел, как Лёня работает, и в середине сезона команду ему передал. Негласно от Сергея Александровича. Сказал: «Ты занимаешься методикой, тренировками – а я тебе помогаю организационно».
Я уже говорил, что на меня Саныч кричать себе не позволял. Но в конце концов рявкнул и на меня – правда, всего один раз. Когда увидел, что не я руковожу командой на тренировках, а Слуцкий. «Почему ты отдал команду?» – «Слушай, Саныч, мне уже 61 год. А парень растет, полкоманды – его. Все идет хорошо». – «Ну смотри, я с тебя спрошу потом». – «Ну спроси. Вы в серединке где-то, а мы четвертые».
Павлову я многое расписывал, предлагал на каждую игру по паре вариантов – атакующему, оборонительному, – а он уже принимал окончательное решение. Слуцкому же я в этом плане абсолютно не помогал, просто потому что боялся сбить его со своей «мушки». Поэтому команду ему и отдал. Чего мне пыхтеть было, тем более что у меня легкие немножко прихватило? Я и на летние сборы из-за этого не поехал, а когда они вернулись – прекрасно выглядят, двигаются.
Тогда я ему кое-что и напророчил. Играли с дублем «Спартака» в Москве, на стадионе имени Нетто. Уступили 0:1 из-за одной ошибки, но играли здорово. А там киоск на стадионе. Я купил ему там резиновый мячик с гербом России, красивый. И написал: «Будущему главному тренеру сборной России». И после игры подарил».
Теплоту, которую излучает Слуцкий, говоря о Бубнове, невозможно передать словами. Но все-таки попробуем:
«Не знаю, какие договоренности были у Бубнова с Павловым. Но очень благодарен Владимиру Николаевичу. Когда мы работали с ним в «Уралане», то было понятно: Бубнов старше, опытнее. Он хорошо знает Сергея Александровича, много лет с ним работал в Камышине и т. д. Конечно, Павлов ему больше доверял. Типичная ситуация: молодой под крылом опытного наставника.
И спасибо Бубнову, что он не попытался сам тренировать, хотя полномочия для того у него были. Может быть, он что-то во мне увидел, не знаю. Но полностью отошел от тренировочного процесса. Теория, состав – все было на мне. Я полностью чувствовал себя главным тренером, хотя формально Павлов считал таковым Владимира Николаевича, и он был им по штатному расписанию.
Не знаю, через какой промежуток времени произошли изменения, но при Павлове так и было. Помню такой уникальный случай. Чартер во Владикавказ был такой маленький, что туда могли запихнуть ровно состав дубля и одного (!) тренера. Так вот, на ту игру полетел не я, а Бубнов. Что говорило о его роли в глазах Павлова.
Не могу сказать, что кто-то из людей, с кем я работал в футболе, заменил мне рано умершего отца. Но если уж говорить, кто был ближе всего к этой роли, то это как раз Бубнов. Он очень душевный, с ним было комфортно по-человечески. Мне даже было немного смешно, как он все время старался меня оберегать, заботиться, трепетно относиться. Мне было 30, ему чуть больше 60. И он даже не попытался взять все на себя, но полностью отдавал мне инициативу во всех тренерских вопросах. А сам помогал мне в плане поддержки и совета, фактически исполняя роль тренера-консультанта».
Парадокс: в «Уралане» Слуцкий не гнался за результатом, но добивался его. Дубль – это все-таки работа специфическая. Павлов рассуждает:
«Если дубль занимает первое место, но при этом никого не передает в основную команду – грош цена такой работе. Результат должна давать главная команда, а молодежная – растить футболистов. Там на 70 % должна быть индивидуальная работа и лишь на 30 – общекомандная. У Слуцкого было и то, и другое, и в его творчество я не лез, говорил только очевидные вещи. Я против того, чтобы ко мне подходили и хватали за руку: «Сергей Саныч, ой, а как тут надо?» Иди твори, потом поговорим! Я не сторонник того, когда начинают, извините, зализывать (смеется).
Отдачей его я был удовлетворен. Однозначно. Он любит футбол и работает на все сто – это просматривается на протяжении всей его тренерской карьеры. Громадный плюс Слуцкого в том, что он до сих пор не натренировался, не навыигрывался, он по-прежнему голоден до этого. Много читает, много смотрит – живет этим! И прислушивается к советам умных людей – например, дружит с Андреем Лексаковым, главой Высшей школы тренеров. Сегодня это самый сильный человек, который занимается теорией и подготовкой тренеров. У Андрея есть чего послушать и воспринять, и, насколько знаю, Лёня к его советам прислушивается.
Хотя есть нюансы, которые я ему в нормальной форме обязательно скажу (улыбается). А Балахнину уже сказал: «Серый, вы там парня не портите всеми этими ток-шоу. Ему футболом надо заниматься. А он поехал туда, сюда…» Не в тех программах, на мой взгляд, Слуцкий иногда появляется. Для главного тренера сборной, думаю, предпочтительна должна быть профессиональная аудитория.
Я всегда своим молодым помощникам говорил: «У каждого в работе будет много вещей, которые не зависят от тебя. И результат может быть разный». Если что не так – тебе и ток-шоу вспомнят, и все остальное».
Вот тут я с Сергеем Александровичем, с которым у нас теплые отношения еще с глубоких 1990-х, в корне не согласен. Как раз таки одна из задач главного тренера сборной страны – популяризировать футбол. Вызывать интерес к нему у той части аудитории, которая спортом не увлекается и смотрит совсем другие программы. А как это еще можно сделать, если не через собственную личность?
Когда Слуцкий танцует и поет в КВН; когда посещает и бросает остроумные реплики в «Что? Где? Когда?»; когда сражает публику и соперников наповал в программе «Хорошие шутки» (последнее было еще в середине 2000-х в его бытность главным тренером «Москвы», и один из его соперников, Андрей Аршавин, позже сказал, что Слуцкий как личность в тот день стал для него открытием); когда обращается с юбилейными видеопоздравлениями на Первом канале к своим любимым артистам, болельщикам ЦСКА Леониду Куравлеву и Олегу Меньшикову, – это ведь на самом деле очень здорово.
Помните, как иронично и самоиронично Слуцкий назвал команду КВН «Олимпии»? «Третьи сыновья». Вот ведь и большая часть равнодушной к спорту аудитории футболистов и за нормальных людей-то не держит. Стереотипы, что футбольные люди косноязычны, неумны, что в их мозгах вместо извилин одни купюры, живут и здравствуют. И разрушить их можно, только показав и доказав обратное.
Через два года после того, как пишется эта книга, в России состоится домашний чемпионат мира, и к этому времени страну нужно «офутболить». И не сверху, по приказу государства, – так не бывает. Вернее, конечно, можно организовать национальный спортивный канал «Матч ТВ», которому многие специалисты втихаря прочат жизнь именно до ЧМ-2018; можно запустить еженедельную футбольную программу на каждом из трех крупнейших федеральных телеканалов – а ее даже на одном из них нет уже давно.
Это все тоже поможет. Но всем в мире известен железный маркетинговый принцип: аудитория привлекается в первую очередь за счет звезд. В том же Вашингтоне до приезда туда Александра Овечкина в плане популярности хоккея было сонное царство. И, хоть Кубок Стэнли пока «Кэпиталз» не дался, «овимания» привела к тому, что вся столица США давно уже подсажена на «иглу» клюшки и шайбы.
В нашем сегодняшнем футболе первостатейных звезд, увы, нет. Либо они еще себя таковыми не показали – перед бронзовым Euro-2008 футболистов той сборной во главе с Аршавиным тоже принято было не хвалить, а высмеивать. Ни одна из юмористических программ не обходилась без язвительных шуток в адрес футболистов. В чем-то прав будет Слуцкий, уже в 2015 году в роли главного тренера сборной заявивший, что «футбол в России – социальный изгой».
Но, так или иначе, как настоящих звезд сейчас наших игроков в стране не воспринимают. Значит, надо добиваться признания публики через яркие, нестандартные личности, от которых исходит позитив. Слуцкий – первая из них. И его готовность в свободное время постоянно делать что-то такое, что связывает спорт и культуру, должна вызывать у РФС и организаторов ЧМ-2018 только радость. Потому что человек, говорящий о футболе совершенно нефутбольным языком и не только для футбольных людей, – это находка.
О той касте футбольных людей, кто на первых этапах карьеры Слуцкого говорил о нем всякие гадости и пытался дискредитировать, резко высказался Герман Ткаченко:
«Что такое – «футбольные люди»? Это не желающие обучаться, пьющие, вороватые. Они ненавидели его интеллект, интеллигентность, ненавидели то, что он – другой. Называли пиар-тренером. А вот тот же Гаджиев, человек совершенно другого плана, который ценит интеллект, сказал обратное. Вспомнил, что Слуцкий, еще будучи маленьким тренером и возглавляя «Олимпию», команду второй лиги, не постеснялся подойти к нему и спрашивать, учиться.
Будучи умным человеком, Лёня всегда формулировал хорошо и интеллигентно. Люди с незашоренным мышлением обращали на это внимание сразу. Тот же Авраам Грант – вы знаете, что лучше собеседника в футболе нет. Так вот, Грант со Слуцким пообщался и сразу сказал, что Лео – яркий, глубокий, в общем, топ-человек.
Ум делал его белой вороной в российском тренерском сообществе. Сейчас это видят и знают все, а на первых порах не уверен, что в России ему такой имидж помогал. Его интеллигентности все эти персонажи завидовали и принимали за слабость».
То, что Слуцкий не глушит со своими коллегами, штабами, начальниками и прочим окружением водку, – из той же серии. На этом они, кстати, сошлись с Бубновым, который из таких же. В России таким людям, не привыкшим устанавливать контакт и укреплять доверие через бутылку, пробиться сложно.
Кстати, у футбольных людей – очень хорошо это помню по бурным возлияниям 1990-х годов – есть такая характерная приговорка. Когда пьянка заканчивается, человек уже сильно нетрезв и компании больше нет, он… чокается с бутылкой и веско объявляет: «С тренером!»
Большинство тренеров той эпохи такой мизансцене полностью соответствовали. Ох как непросто было Слуцкому пройти через это сито…
«Хоть раз в жизни напивались на радостях, признайтесь честно?» – спрошу я тренера после его первого чемпионства с ЦСКА. Ответ будет таким: «Один раз. В юности. Еще учился в институте, был совсем молодой – и у моего друга дочь родилась, моя крестница. Но у кого таких моментов в жизни не было? А в зрелом возрасте – уже не случалось. В том числе и сейчас».
Что же до его нынешней нефутбольной популярности, то хорошо, что Гинер воспринимает ее правильно.
«Я не ревную, – улыбнулся президент ЦСКА, попыхивая сигарой. – Всегда рад сам оставаться в тени, если есть возможность, чтобы люди, которые со мной работают, были под рампой. Это его жизнь, это его восстанавливает, это его радует. На здоровье! Посещает ли он театр, идет ли на КВН – это его личное дело.
Нельзя жить букой, закрываться и никого не видеть. Меня это радует с той стороны, что Леонид Викторович остался на земле. Не подумал, что он уже бога за бороду поймал и вся страна знает фамилию Слуцкий. Что он, мальчик из Волгограда, никогда не думавший об этом, вырос в такого человека. Нет, он остается на земле, рядом с обычными людьми. Всегда остановится, даст автограф, сфотографируется. Может пойти на телевидение и там веселиться, играть.
Нет, это не популяризация себя. Скорее, наверное, Леониду Викторовичу хочется закрыть дома шторы, выключить телефон и отдохнуть. Но людям же интересно! И он не хочет и не может это игнорировать. Наверное, это и популяризация футбола».
Не наверное, а точно, Евгений Леннорович. Вы как вице-президент Ассоциации европейских клубов прекрасно знаете, что весь европейский футбольный бизнес (как и заокеанский хоккейный) построен на том, чтобы популярность и финансовые показатели клубов не зависели исключительно от их текущего спортивного результата. Это – огромная маркетинговая работа, которая не в последнюю очередь строится на раскрутке личностей.
Личность, будь то в спорте или где-либо еще, – великая сила. Признайтесь: сильно бы вы интересовались женскими прыжками с шестом, если бы не Елена Исинбаева? И не заставляет ли вас следить за рекордами и прочими перипетиями стометровок харизма Усэйна Болта? И разве не начали миллионы людей следить за женским теннисом в 1990-е годы только потому, что в него играла – и при этом даже не выигрывала! – Анна Курникова? Все это, конечно, совсем разные истории, но их объединяет одно: внимание к спорту приковывается через конкретного человека. И сейчас, чтобы сделать в России футбол гораздо популярнее, чем он есть, я вижу такого человека в Слуцком.
Впрочем, будем откровенны: это возможно только в том случае, если сборная не провалится на Euro-2016…
• • • • •
«Мне шахматы помогали в футболе, – рассказывает Владимир Бубнов. – Удивительно, что Лёня с его интеллектом шахматы не то чтобы ненавидит, но не хочет их даже видеть. Почему – не знаю. Однажды я летел из Владикавказа с Илюмжиновым на его самолете, и Павлов с начальником команды Юрием Шишловым нас стравливали, чтобы мы сыграли с президентом ФИДЕ. Но так и не сложилось. А Лёня тогда, кстати, поехал на автобусе из Владикавказа в Элисту с командой. Он всегда был с ребятами».
Слова Бубнова о нелюбви Слуцкого к шахматам меня, признаться, удивили. Тем более что много лет назад он в интервью говорил: один из тех людей, с кем он мечтал бы пообщаться, – Гарри Каспаров. Впрочем, речь шла о яркой личности экс-чемпиона мира, а не о том, как он строит дебюты и эндшпили, – это опять же к разговору о роли личности в восприятии вида спорта. Когда Леонид учился в Волгоградском инфизкульте, Каспаров приезжал туда и выступал перед студентами, заворожив его, как выражается Слуцкий, «вольнодумием взглядов, нестандартным мышлением, искренними ответами на любые вопросы».
Но все, что известно о Слуцком, подталкивает к выводу, что шахматы он как интеллектуал и человек разума, а не эмоций, должен любить. Но вот как-то не сложилось. Тренер объясняет:
«Я не то чтобы не любил шахматы. Скорее это Бубнов был в них чересчур погружен. Просто у Владимира Николаевича есть даже несколько книг по шахматным задачам, он пишет их профессионально, да и играет на уровне мастера. И каждый вечер в Элисте он приглашал меня к себе со словами: «Лёня, смотри, я тут такую задачу придумал!»
Ему это было безумно интересно, а у меня – куча дел. Надо было индивидуальную беседу провести, к теории подготовиться, еще что-то. Или шел матч Лиги чемпионов. Я не настолько был погружен в эти шахматные задачи и поднимал большой палец вверх: «Владимир Николаевич, классная задача, но давайте в следующий раз!»
То, что Слуцкий с Бубновым не сошлись на шахматах, никак не влияло на их взаимоотношения. Тут – небольшое отступление. Как выражается Илья Казаков, такая духовная близость Слуцкого в начале карьеры с человеком по фамилии Бубнов – «анекдотическая ситуация». Потому что пройдут годы, и одним из самых злейших и непримиримых оппонентов Слуцкого-тренера станет бывший футболист «Динамо» и «Спартака», а впоследствии неистовый телеэксперт Александр Бубнов.
О причинах такой ненависти в своей книге «Footбольные люди» рассказал тот же Казаков:
«Демонический смех эксперта растаял вместе с сюжетом. Зажглась красная лапочка на камере прямого эфира. – А скажите, Леонид, – попросил я, – насколько для вас авторитетно мнение Бубнова?
Слуцкий снова пожал плечами: «Вообще не авторитетно. Устаревшие дедовские методы. Когда я это вижу, то вспоминаю киноклассику: «Когда вы говорите, мне кажется, что вы бредите».
Следующим утром я что-то писал в нашем кабинете на Шаболовке, полулежа в своем кресле. И тут открылась дверь. Не просто открылась, а распахнулась со зловещим ветерком. И в комнату ворвался он. Александр Викторович Бубнов.
Он навис надо мной и сразу начал кричать: «Ты! Слуцкий твой! В суд на него подам!!!»
Я молчал. И надеялся, что он сейчас успокоится. «Какое право он имеет людей оскорблять?! Сумасшедшими называть! Дедовские! Это не дедовские, а бесковские методы! Так ему и передай!»
Дверь хлопнула. Народ в комнате начал дышать.
Я взял телефон, набрал номер Слуцкого. «Привет!» сказал Леонид. – «Было видение, – поведал я. – Бубнов. Орал. Требовал передать, что он в суд на тебя подаст. За оскорбление». – «Ну и пусть подает, – ответил Слуцкий весело. – А за что?» – «Решил, что ты его сумасшедшим назвал. И обиделся за дедовские методы. Кричал, что это не дедовские, а бесковские». – В принципе одно и то же», – сказал Леонид.
С того дня Слуцкий стал для Александра Бубнова врагом номер один».
• • • • •
Слуцкий, как и было заранее оговорено, привез в Элисту целую группу своих футболистов. Причем как он о них пекся! Как выражается сам Слуцкий, опекал их до той же степени, что Маргарита Павловна – Хоботова в обожаемых тренером «Покровских воротах». И это, как вы помните из его рассказа, едва не довело до разрыва. Но, если бы не Слуцкий, Колодин мог бы и до Элисты не доехать.
«Как Колодина в Элисту взяли – это просто судьба! – восклицает Владимир Николаевич Бубнов. – Они уже улетали на сборы, а я еще в «Уралане» не работал – пришел на месяц позже Лёни. В 11 или 12 ночи накануне он набирает меня: «Владимир Николаевич, позвоните, пожалуйста, Павлову, пусть возьмет в основу двух человек у меня – Рябых и Колодина». Звоню, Павлов отвечает: «Николаич, ну куда? Завтра уже улетать надо. У меня список».
Лёня со слезами: «Ну пожалуйста!» А Колодина я твердо знал, Рябых – хуже. Говорю Павлову: «Возьми, не пожалеешь, Сережа!» В конце концов он согласился: ну, пусть приезжают. А у них паспортов не было с собой. Пришлось брать машину, ехать в Камышин, забирать колодинский паспорт, потом опять в Волгоград… Короче, к утру они в Элисту успели, их посадили на автобус, и команда уехала. После чего судьба у Дениса сложилась счастливо. А не посади он тогда его в автобус – кто знает?»
Павлов посмотрел на Колодина с Рябых – и первого взял в «основу», причем, по словам главного тренера, убедил Кирсана Илюмжинова купить футболиста у «Олимпии» более чем за 200 тысяч долларов: «Этот парень будет играть». И к пятому туру будущий бронзовый призер Euro-2008 в свои 20 уже был твердым игроком основы. А вот с Рябых не сложилось – на этой позиции в основном «Уралане» вакансий не было. Вскоре его купил киевский «Арсенал», а в Элисте он все-таки оказался, но в полугодовой аренде – уже в 2004-м, когда Слуцкий возглавлял основу в первом дивизионе.
Еще одну знатную историю Бубнов рассказал про другого «олимпийца», Антона Сахарова. И неожиданно оказалось, что у знаменитого случая с Аланом Дзагоевым в финале Кубка России-2010/11 было элистинское предисловие.
«Лёньке это большой урок был. Играли товарищеский матч в Крымске с местной командой мастеров второй лиги. Там – взрослые мужики, у Элисты – дубль. И вот Сахаров, правый защитничек, активно подключается к атакам, а Слуцкий на трибуне как раз рядом с этим флангом сидит. Антон то успеет вернуться, то нет. Лёня ему все время: «Куда бежишь? Не опоздай!» В общем, задергал его по полной программе, вообще не отпускал. И этот во втором тайме разворачивается: «Да пошел ты на …!»
Доиграли матч, Лёня его сразу вызывает: «Все, мы тебя убираем». У того слезы, вся команда за него просит. Слуцкий: «Нет, все». Я к нему прихожу, он мне рассказывает ситуацию. А я же игру видел и все слышал. И встал на сторону парня, потому что он его просто задолбал. Разговаривали мы с Леонидом один на один, и я говорю ему: «Лёнь, ну ты пойми. Был бы ты футболистом – не исключаю, что и сам мог бы так словесно отмахнуться».
Лёня был молодой и на меня смотрел как на отца. И у Слуцкого тоже слезы в глазах – все-таки его парень, из «Олимпии». Вызываем Сахарова – и тот плачет, извиняется. Два или три дня мы этот вопрос мутузили. И погасили. Парень в итоге здорово нам помог, в том году играл здорово, стабильно.
И Слуцкий извлек этот урок, и я понял это на Дзагоеве. Ума хватило. Иногда надо перебороть гордыню. Иной раз игроки срываются – но не оттого, что тебя ненавидят, а просто срыв эмоциональный. У нас игроков-то мало было, всех лучших разобрали – в «Ротор», еще куда-то. Состав по крохам собирали. На первой предсезонке команда была сырая: закончим тренировку, сидим за ужином, обсуждаем – нас же бить будут!
А потом на сборе в Аянапе, на Кипре, играли с «Рубином», который уже Бердыев возглавлял, но они еще в первой лиге были. У них взрослые мужики, у нас мальчишки. Но, хоть нам трепку и задали, мы устояли – 0:0. И почувствовали, что можем упираться. А Курбан Бекиевич сразу сказал: «А пацаны-то у вас ничего». Лёня тогда с ним тоже пообщался, спросил что хотел.
Приехали со сборов – смотрю, уже что-то начало складываться. Начали глушить соперников за счет темпа: «физика» была сумасшедшая. Понимал он все, сразу стало понятно – грамотность футбольная очень серьезная. Поэтому команду в итоге ему и передал.
Играли мы в дубле уже в линию, помню, как четверка защитников искусственное положение «вне игры» наигрывала. Основа с Павловым действовала еще с либеро, поскольку в команде был Чугайнов, – но они тоже пытались выдавливать соперников подальше от своей штрафной. Чисто в методическом плане, по построению игры, Павлов тогда, может, и чуток похитрее был. Но, будучи человеком эмоциональным, он мог захлебнуться в самой игре. А Лёня быстро опомнится, отодвинет кого-то, переставит. Реакция на ход игры у него была классная.
В перерывах он вел себя по-разному – в зависимости от того, как игра складывалась. Когда надо было потребовать – повышал голос. Мата от него не слышал, но особенно своих, «олимпийских», детей и за чуб мог схватить. В работе был жесткий».
Пост главного тренера клуба премьер-лиги (тогда еще высшего дивизиона) Слуцкий мог получить еще в декабре 2002 года – за два с половиной года до того, как это произошло в «Москве». В ту пору ему был всего 31 год. Неожиданное четвертое место, которое дубль «Уралана» в своем первом сезоне после создания занял в молодежном первенстве, говорят, заставило Илюмжинова, часто захаживавшего на дубль, всерьез задуматься на эту тему. Более того, он повез команду на первый сбор «основы»!
По словам Бубнова, президент Калмыкии Кирсан Илюмжинов любил смотреть матчи уралановских дублеров:
«Сам приходил, с нами смотрел, стоял. Мы ему: «Садитесь, пожалуйста». Он: «Нет-нет, я постою». Основа как-то должна была ехать в Ирак, а он в итоге нас взял. 55 градусов жары – ужас просто! Приехали в девять вечера, пошли на тренировку, но еще светло было. В 21.00–45 градусов! Пробежали круг по стадиону, и у двоих ребят кровь носом потекла. Спрашиваю: «Как будем играть, Лёнь?» – «Ничего, через два дня адаптируемся». И ведь адаптировались, и гоняли этих иракцев…»
Но, когда Илюмжинов уже вроде как определился с кандидатурой Слуцкого, к нему обратился его приятель, тогдашний министр спорта России Вячеслав Фетисов – и предложил кандидатуру Игоря Шалимова. Илюмжинов согласился не сразу, а лишь после личного общения с Шалимовым, которого «выдернул» к себе поздно вечером.
То, что бывшая звезда «Спартака» и «Интера» согласилась приехать в постпредство Калмыкии чуть ли не в час ночи и беседа продолжалась до четырех утра, явно впечатлило Илюмжинова, и тот согласился с характеристикой министра спорта: «Российский тренер с западным менталитетом». О роли Фетисова в шалимовском назначении Илюмжинов открыто сказал несколько дней спустя в интервью «Спорт-Экспрессу».
Слуцкий же вспоминает:
«Учитывая, что я в «Уралане» два года достаточно успешно работал с дублем, меня попросили повезти основной состав на первый сбор. Дзодзуашвили, который заканчивал предыдущий сезон, уже убрали, Шалимова еще не назначили. И уже прямо там, на этом сборе, мы получили весть о том, что новым главным тренером стал Шалимов, а я возвращаюсь в дубль. Никаких вопросов у меня не возникло. Я был готов к любому развитию событий».
• • • • •
Павлов, с зимы 2016 года главный тренер тульского «Арсенала», ушел из «Уралана» еще летом 2002-го. Сам. Команда шла в середине таблицы премьер-лиги, хоть и была ее новичком, – так что турнирных поводов для отставки не просматривалось. По словам Бубнова, руководство хотело его оставить, но… «Он гордый человек и если видел, что что-то происходит вопреки прежним договоренностям, то уходил, и без всяких просьб о компенсации. Так было и в «Уралане», и в «Сатурне». Хотя его настойчиво оставляли».
Сам Павлов свой уход объясняет так:
«С Илюмжиновым мы работали очень хорошо, у меня не было с ним проблем. Проблемы были общие, трудно ему было содержать команду. Тем не менее, если бы я не уехал на чемпионат мира в составе сборной России, результаты были бы другие. В первой половине сезона мы играли очень мощно.
А пока меня не было, внутри команды возникла неправильная ситуация. После того что я увидел по возвращении, надо было или убирать большую группу игроков, или уходить самому. Я рассудил, что ребят, многих из которых сам и приглашал, трогать не надо, лучше уйти самому. В такие моменты я решительный».
Вдаваться в то, что произошло тогда внутри «Уралана», Павлов не стал. Но, говорят, он заподозрил группу футболистов в сдаче одного из матчей – и работать дальше не посчитал возможным.
К тому, что Слуцкий и Бубнов, которых Павлов приглашал в «Уралан», остались в клубе, он отнесся нормально. Не задать такой вопрос было нельзя, потому что зачастую, приводя своих людей, главный тренер ожидает от них, что и уйдут они вместе с ним. Но это был не тот случай.
«Я им всем сказал: «Работайте!» — вспоминает Павлов. – Во-первых, сам я не знал в тот момент, куда пойду, уходил в никуда. А во-вторых, в конце концов, не Лёнька же главным остался на моем месте. У них была самостоятельная работа в дубле, она и осталась. А в первую команду тогда Резо (Дзодзуашвили. – Прим. И. Р.) пригласили, а после сезона Шалимов с Писаревым пришли.
Это потом уже, в 2004-м, все рухнуло, когда Лёня главным был, – но его вины в том никакой нет. Там работать непросто, республика своеобразная. Немножечко не заладилось – начальники и подостыли сразу, окружение Кирсану что-то нашептало. Руководство пустило все на самотек и, по сути, отказалось от команды. Результат – это слагаемое не только работы тренера. Везде, но в России – в наибольшей степени. Ох как многое влияет на эти 1:0 или 0:1…»
Что ж, всему свое время. Может, возглавь Слуцкий основной «Уралан» уже осенью 2002-го – и самолет его тренерской карьеры взорвался бы уже на взлете. Ко всякому повороту в карьере нужно быть готовым.
Бубнов уедет из «Уралана» в середине 2003 года – ему предложат возглавить в подмосковном Егорьевске школу «Мастер-Сатурн». Илюмжинов, узнав, пригласит его к себе: «Почему вы хотите уходить?» – «В Егорьевске новая школа строится, меня туда позвали. А уйти хочу из чисто практических соображений. Понятно, что в премьер-лиге мы в этом году не останемся, и дубль расформируют». – «Как не останемся?» – «Посчитайте. Мы сыграли 10 туров, у нас три очка. Как можно в следующих 20 турах набрать 30 очков? Нереально. А там предлагают стабильную работу».
Шахматист Бубнов просчитает все верно и будет долго руководить «Мастер-Сатурном». А Слуцкий – единственный из тренеров других клубов премьер-лиги – приедет к нему на мастер-класс для ребятишек уже как главный тренер «Москвы». Его коллег будут привозить туда для пиара – чтобы просто поглазели да поцокали языками, как красиво в Егорьевске все отгрохали. А Леонид Викторович этим не ограничится и проведет с мальчишками полноценное занятие.
Потом он останется поиграть в теннис – и тут новый гендиректор «Сатурна», военный человек Борис Жиганов, зайдет, увидит это и, по словам Бубнова, раскричится: «Что тут тренер другой команды делает? Чтобы убирался и больше сюда не приезжал!» Тут Бубнов поймет, что и его дни в «Мастер-Сатурне» сочтены.
Малая серебряная медаль турнира дублеров 2003 года нашла Владимира Николаевича сразу после сезона, хоть он уже полгода в «Уралане» и не работал. Но Слуцкий позаботился.
Не забывает главный тренер сборной о ветеране и поныне. Бубнов, в отличие от некоторых других, – человек деликатный, лишний раз напоминать о себе не будет. Разве что, будучи творческим человеком, после иных матчей шлет Слуцкому эсэмэсками четверостишия, эпиграммы о нем.
Слуцкий это ценит. Обязательно звонит Бубнову по праздникам с поздравлениями. В нужный момент занял ему денег, когда Бубнов решил поменять «трешку» в Егорьевске на «однушку» в спальном районе Москвы – такова разница в ценах между областью и городом. Владимир Николаевич с женой и в гости к Слуцкому в «Алые паруса» приезжали.
Людмила Николаевна была им только рада – ведь знакомы они еще с Элисты. Когда-то Слуцкий с Бубновым ехали оттуда в Волгоград. Бубнову надо было домой в Волжский, но Леонид его уговорил: «Пока у нас не пообедаете – не отпущу!» С тех пор они с мамой Слуцкого, как выражается Владимир Николаевич, – душа в душу. По его словам, от нее к сыну передалась справедливость и бережное отношение к людям: «Как они за каждым из «олимпийцев» следят! Человека сразу видно по культуре общения…»
«Лёня – очень добрый парень. Если его глубоко не обидеть, – резюмирует Бубнов. – Элемент обидчивости у него есть, но только в случае большой несправедливости. Он никогда не «звездил» – и, кстати, как называл меня в «Уралане» по имени-отчеству, так называет и теперь…»
• • • • •
То, что в Элисте Слуцкий стал окончательно сформировавшимся специалистом, – неправда. Но самое парадоксальное, что этого нельзя сказать и сейчас! И сам тренер, и все его окружение подчеркивает, что он не прекращает учиться каждый день.
Сильное впечатление на меня произвели слова президента ЦСКА Евгения Гинера в беседе для этой книги:
«Вижу, что Слуцкий меняется. Хоть он и взрослый человек, но часто приходит ко мне, когда какие-то вещи ему непонятны. Он сталкивается с чем-то – и не понимает, почему это произошло. Ему хочется взгляда со стороны. Он приходит ко мне как к старшему товарищу, а не руководителю, и спрашивает: «Почему так?» Он взрослеет, становится опытнее и мудрее. И меня это радует».
Будь Слуцкий догматиком, задравшим нос до небес и возомнившим о себе, что «учение Маркса всесильно, потому что оно верно», к нему никогда не было бы такого отношения со стороны болельщиков клубов-соперников, какое описал в своей книге о людях футбола Казаков:
«– «Спартак» в заднице, – сказал ему Миша Ефремов. – К сожалению, который уже год.
Мы сидели в «Гудмане» небольшой компанией в честь моего дня рождения. Только мужики, без женщин. В обеденное время. Естественно, говорили только о футболе.
– Я вас прошу, – продолжил Миша, – обыграйте «Зенит»! Станьте чемпионами. Я болею за вас.
И притих, сам себя поймав за язык. Притихший Ефремов – это, я вам скажу, что-то.
– Никогда не думал, что буду болеть за «коней», – сказал он и засмеялся. Мы тоже. – Но я не болею за ЦСКА, – продолжил Миша, посерьезнев. – Я болею за Слуцкого».
Знаю многих спартаковских болельщиков – разумеется, не из числа оголтелых, – кто готов повторить эту фразу артиста…
Как-то раз, уже в пору работы в «Москве», Слуцкий разговорился с самым именитым игроком команды Сергеем Семаком. Такое у них случалось часто: отношения, по словам тренера, сложились с первой же минуты. И пусть Слуцкий называл игрока «Сэмом» и обращался к нему на «ты», а тот своего визави – Леонидом Викторовичем и на «вы» (так у Слуцкого было и с Андреем Тихоновым в «Крыльях», только Сэма заменил Тиша), контакт с опытнейшими игроками складывался у него великолепно. Тихонов еще долго после ухода из «Крыльев» будет звонить Слуцкому и подначивать: «Надеюсь, вы там в ЦСКА матом не ругаетесь? Вам это совершенно не идет!»
Так вот, беседовали Слуцкий с Семаком. И спросил: «Сэм, ты работал со многими тренерами. Можешь сказать, какими качествами тренер должен обладать, чтобы считаться специалистом высокой квалификации?»
Семак задумался. А потом выдал то, что Слуцкий запомнил до сих пор: «Иногда смотришь на тренера и думаешь: вроде и это качество у него есть, и то, но добиться почему-то ничего не удается. А другой на одном качестве может всю жизнь переть – и все подряд выигрывать. Поэтому я не могу ответить на вопрос, каким должен быть «джентльменский набор» тренера. Поскольку никаких закономерностей здесь нет».
Слуцкий, с которым мы обсуждали это в 2010 году, рассуждал: «Послушал я Семака – и после этого тоже понял, что надо просто выбрать свой путь, те вещи, за счет которых будешь пытаться добиться результата. Их не может быть много – нельзя объять необъятное. И уже свято в них веря, ты пытаешься их шлифовать, не задумываясь о том, что абстрактному хорошему тренеру надо, а что – нет».
Надо быть самим собой – прав Слуцкий, что и доказал всей своей карьерой. Но прав он и в том, что эта самобытность должна подкрепляться знаниями. А по этой части у золотого медалиста школы, обладателя красного диплома и звания кандидата наук проблем никогда не было.
«У вас были кумиры среди тренеров?» – спрашиваю Леонида Викторовича. И слышу:
«Были тренеры, на творчестве которых я учился и которые сыграли роль в моем методическом становлении. Что-то очевидно: систему построений оборонительных действий Валерия Лобановского изучал весь мир. Читал много книг и статей Бориса Аркадьева. Ходил в библиотеку, брал подшивку еженедельника «Футбол – Хоккей» 1960-х годов… У него уже тогда были зонные принципы, он сильно опередил свое время».
Когда Слуцкий читал Аркадьева, он и представить себе не мог, что станет вторым тренером по длительности работы в ЦСКА в истории – как раз после Аркадьева. И третьим по числу трофеев опередит его на данный момент, кроме классика и создателя «команды лейтенантов», только Валерий Газзаев.
Что же до Лобановского, то многие убеждены: Слуцкий качается на скамейке, именно копируя советско-украинского классика. Более того, такое мнение мне высказал даже Гинер:
«Возможно, на каком-то этапе Леонид Викторович, раскачиваясь, подражал великому Лобановскому. Человеку, по книгам которого учились итальянские и многие другие специалисты. Впрочем, это не более чем мое субъективное мнение. Кто-то курит сигару, потому что ему понравилось, что это делает какой-то уважаемый им человек, кто-то качается на скамейке. Сейчас Слуцкий этого не замечает, это ушло в подсознание. Но в свое время… Хотя, может, это и не так».
Людмила Слуцкая убеждена в обратном: «Говорят, что Лёня качается, как Лобановский. Но он делает это бессознательно! У него никогда не было в голове, что он должен быть таким, как Лобановский. Это получилось само по себе. Но то, что он, как и другие выдающиеся тренеры, сильно на Лёню повлиял, – это правда. Сын же очень много читает. Эти книги в какой-то мере его взгляды и формировали. Он знает все и о наших тренерах, и о зарубежных. Ту же автобиографию Алекса Фергюсона перечитывает».
Природой этого раскачивания, конечно, интересно было поинтересоваться у врача-психофизиолога Виктора Неверова, знающего о Слуцком очень многое. Я спросил его, не пытался ли он когда-либо отучить тренера от этой привычки, сделать более бесстрастным, чтобы внешнее волнение никак не могло воздействовать на игроков.
«Нет, – ответил Неверов. – Во-первых, они к этому привыкли. Во-вторых, если это его как-то успокаивает, снимает внутреннее напряжение, – то только к лучшему. Если бы он не качался – у него поднималось бы давление, какие-то другие негативные реакции были бы – гастриты, язвы, аллергии. Пускай лучше качается человек – это способ снятия стресса, не более того. И сам Слуцкий никогда меня не просил его от этого отучить. Человек уверен в себе настолько, что внешний имидж не играет для него в данном случае никакой роли».
Тут, кстати, с Неверовым солидарен и Гинер: по Лобановскому, размышлял он, уж никак нельзя было сказать, что тот не уверен в себе. То есть раскачивание и неуверенность не имеют между собой ничего общего. А Герман Ткаченко добавляет:
«Очень важно понимать, что внешнее волнение Слуцкого совершенно не влияет на аккуратность и правильность его профессиональных решений. Это совершенно не взаимосвязанные факторы. Я с ним много работал и общался. Он очень хорошо чувствует, что, когда и как надо сделать. Он просто большущий, большущий тренер».
Вернемся, впрочем, к другим специалистам, которые оказали на Слуцкого воздействие.
«Из современников самое большое влияние, думаю, оказал на меня Арриго Сакки, – продолжает Слуцкий. – В ту пору, когда как раз гремел его «Милан», итальянец выпустил знаменитую кассету с объяснениями зонного построения игры, и она дошла в том числе и до России. Как-то удалось ее увидеть и мне – когда только-только начинал в «Олимпии». Когда смотрел матчи больших клубов, того же «Милана», – пытался сам дойти до этих идей. Но все-таки по телевизионной картинке сделать это было сложно. А тут, когда все со схемами, диаграммами, вся эта мозаика и сложилась в ясную картину. И зону мы в «Олимпии» начали играть еще с 1998 года, когда и в высшей лиге ее использовали единицы.
Как кассета Сакки попала ко мне, точно уже не помню. Когда ездил в Москву, обязательно заходил в магазинчик на стадионе «Динамо», справа от центрального входа, постоянно покупал и книги, и диски. Может, там эту кассету и приобрел. Помню, был забавный случай. Одним из лучших матчей в истории футбола является встреча Голландии и Бразилии на ЧМ-1974. Я очень много читал об этой игре. Купил видео с ней, поехал в Волгоград – и, даже не успев посмотреть его, приехал прямо на теоретическое занятие и поставил ребятам. И был поражен. Да, для 1974 года это был прорыв – но скорости там были по сравнению с 1995/96 годом очень низкими. И тут же началось: «Чего они пешком ходят?», «Что это за футбол?» После этого я игрокам уже никогда ничего не показывал, сам предварительно эту запись не поглядев».
Учился он всегда и у всех, о чем с гордостью говорит мне Людмила Николаевна. Учится и до сих пор – и в этом его вечном стремлении один из главных секретов его успеха. А уж когда его карьера только начиналась – и вовсе хватал все на ходу. Бывший капитан «Локомотива» и защитник сборной России Игорь Чугайнов, с которым Слуцкий пересекся в «Уралане» (Чугайнов завершал в Элисте карьеру), в интервью «Спорт-Экспрессу» рассказывал:
«Слуцкий тренировал дубль – и умел к себе расположить, всегда чем-то интересовался. Зайдет, бывало: «А как в «Локомотиве» предсезонку выстраивали? Рассказываю: «И тогда мы побежали…» Слуцкий уточняет: «Над какими качествами при этом работали?» Господи, да какие качества…
Раз и я к Лёне заглянул. Его в «Сити-Чесс» где-то на чердаке поселили, под самой крышей. Вокруг веревки, бельишко висит. В отличие от нас, основного состава, – никакого кондиционера. Тренеру дубля, видимо, не положено. Не знаю, как он без него выжил. Я потом много думал над успехами Лёни – и понял одну вещь. У Слуцкого громадное преимущество перед бывшими футболистами! Ни ему, ни Моуринью, ни Виллаш-Боашу не пришлось убивать в себе игрока! Они не стесняются спрашивать. Как Слуцкий на чердаке: «А что? А как?» Все впитывал. У этих ребят внутренняя установка – «я ничего не знаю». У бывших футболистов – другая: «Знаю все!»
Хотя, конечно, такого его взлета никто не предполагал. Моменты были – начнет показывать, как мяч подавать, руками схватит… Это Слуцкий уже дубль «Москвы» тренировал. Идет подача с фланга – а он вскочил: «Стойте! Не так же подают! Вот как надо!» Берет мяч в руки – раз, кидает туда… Лучше ему, конечно, на макете показывать».
То, что он пытался показать игрокам, как подавать мяч, Слуцкий категорически отрицает. Говорит, что он и в «Олимпии» этого никогда не делал, и эти слова экс-локомотивца – гипербола. Впрочем, ведь и Чугайнов рассказывал об этом с чужих слов – в «Москве» он тогда не работал. В остальном же, по словам тренера, Чугайнов все рассказал верно.
«Мне об этом интервью написали «олимпийцы», у нас есть свой чат в What’s App. Прочитал и подтверждаю, что комната без кондиционера была, и ее вполне можно было назвать чердаком. Точнее, это была комнатка, половину которой занимала скошенная диагональная крыша. А кондиционеров ни у кого в дубле не было.
Нам на дубль дали два коттеджа, и там жили как игроки, так и тренеры. Я взял самую маленькую и наверху, потому что ребята жили по несколько человек, и я считал, что им важнее отдыхать в лучших условиях. Да, у меня не было кондиционера – зато я мог позволить себе вентилятор!»
Слуцкий смеется – и я вижу, что эти романтические воспоминания вызывают у него исключительно позитивные эмоции. В отличие от месяцев во главе уралановской основы…
• • • • •
Павлов размышляет:
«То, что Лёня на высоком уровне не играл, может, на каких-то ранних этапах, связанных с завоеванием авторитета у ребят, и могло сказываться. Но у него всегда были очень авторитетные помощники, у которых отличный контакт с футболистами. Ему хватило разума их взять и наладить с ними отличный контакт. В «Москве» и во всех последующих клубах – с Серегой Шустиковым, в ЦСКА – еще с Витей Онопко и Серегой Овчинниковым. На тех этапах для него это было важно. А сегодня он сам – авторитетный человек, и теоретик, и практик. Все при нем».
Некоторые известные в прошлом футболисты, однако, на Слуцкого в обиде. Например, Игорь Шалимов, возглавлявший «Уралан» в 2003 году, после увольнения публично обвинил Леонида Викторовича в том, что тот «подсидел» его.
Бубнова в «Уралане» к тому времени уже не было, но плачевный исход сезона его абсолютно не удивил:
«Шалимов говорил, что Слуцкий его «подсидел», – да его и подсиживать не надо было. Ну не тренер! Ни о ком такого не скажу – только Олег Блохин еще в «Москве», где я потом тоже работал, не понравился. Но тот не как тренер, а как человек. Уважаю его как футболиста – богом был. А тут надо было видеть, как он заходил. Чтобы поздоровался с персоналом – да никогда! Царь и бог. К нам в школу «Москвы» вообще ни разу не пришел.
Помню, Шалимов только приехал, просматривает видеозаписи за прошлый год: «Во что вы вообще играли?» Потом уезжают на сборы, возвращаются, я смотрю на команду – за голову хватаюсь: она вообще раскладная! А они себе с Колей Писаревым загрузили несколько ящиков итальянского вина – и вперед. Вся информация сразу же доходила.
Видно было, что Шалимов не тренер. По всем показателям. С персоналом общался через губу, руку подавал вяло, словно одолжение делал. Слуцкий к нему ходил: к нему, в отличие от Павлова, не боялся. Но, может, Игоря Михайловича раздражало то, что ребятам из основы очень нравилось у нас играть и даже тренироваться. Они сами просились. Причем такие люди – Чугайнов, Руслан Аджинджал…
А знаете почему? Потому что тренировки были очень интересные. Лёня все время что-то придумывал – эстафеты разные, перепрыжки, таскания на себе в случае проигрыша упражнений. Везде был элемент состязания, и для проигравших – какая-то хохма».
Выходит, уже в Элисте у Слуцкого оформился один из его главных тренерских принципов, который мне сформулировал Дмитрий Фёдоров: каждый футболист должен быть уверен, что тренировка проводится персонально для него.
Утром 8 ноября 2003 года прошла официальная информация: Шалимов подал в отставку, на его место назначен Слуцкий. В тот же день состоялась первая игра «Уралана» под его руководством. Кубковая. Против… ЦСКА. Теперь понятно, что это был знак судьбы. Ведь первым трофеем во взрослой карьере Слуцкого в 2011 году станет Кубок России, завоеванный во главе армейцев.
Но тогда до этого еще было очень далеко. Первый матч, в Москве, был проигран еще в первом тайме: ЦСКА «отгрузил» в ворота калмыцкой команды четыре безответных мяча, чем все, собственно, и закончилось. Против Слуцкого в тот день играли ныне действующие армейцы Игорь Акинфеев, Алексей Березуцкий и один из теперешних его помощников Элвер Рахимич, а Василий Березуцкий остался в запасе.
Сам Слуцкий в 2010 году так отреагировал на мой вопрос по поводу «подсиживания»:
«Это просто смех. Шалимов вел всю селекцию, приглашал игроков, которые были ему нужны, – даже из итальяской «серии А» (Пассони, Даль Канто. – Прим. И. Р.). Тем не менее по ходу сезона сразу восемь игроков моего дубля были привлечены в основной состав, и я был этим фактом очень горд. При этом жили мы обособленной жизнью, тренировались отдельно, и я по сей день не понимаю: как в принципе тренер дубля, даже если сильно этого захочет, может «подсидеть» тренера основного состава?!
Команда вылетела – потому и было принято решение уволить Шалимова. И назначить человека, с которым дубль занял второе место в турнире молодежных команд премьер-лиги. На чем базировалась его логика, впрочем, я понимаю. В дубле было восемь местных воспитанников, калмыков. Болельщики на наши матчи ходили: в любой национальной республике очень трепетное отношение к своим футболистам. И неудивительно, что в моменты, когда основной состав играл неважно, с трибуны кричали: «Дубль на поле!» Хвалили нашу команду и в местной прессе, тогда как основной состав ругали, и Игорю Михайловичу это противопоставление понравиться не могло.
Все время своей работы в «Уралане» я общался с Алексеем Орловым – это нынешний президент Калмыкии. Тогда он был председателем правительства республики и курировал «Уралан». Мы с ним были в великолепных отношениях, потому что восемь дублеров были калмыками. Алексей Маратович очень помогал дублю и чрезвычайно тепло к нему относился. Для роста молодых ребят в Элисте были созданы все условия.
Это вообще невероятно, и когда мы стали вторыми в турнире дублеров в 2003 году, на дубль с местными калмыцкими мальчишками ходило чуть ли не больше народу, чем на основу под руководством Шалимова. Понятно, что когда дубль выигрывает, а основа проигрывает, и в дубле – свои молодые пацаны, это постоянно становится предметом для сравнения. Поэтому было достаточно очевидно, что после вылета первой команды главным тренером назначат меня».
Время расставляет все на свои места. Великолепный полузащитник Шалимов так и не стал классным тренером, поработав во главе женской и студенческой сборных страны, а также помощником Николая Писарева в молодежке. Тренерской профессии, впрочем, он остался верен – и сейчас трудится в «Краснодаре-2» у Сергея Галицкого.
Его отношения со Слуцким давно нормализовались. Более того, когда встал вопрос о совмещении последним постов в ЦСКА и сборной, Шалимов в интервью «Советскому спорту» сказал: «Я за совмещение, если тренер – Слуцкий. Если отнять у него ежедневную работу, тогда и сборная пострадает. Он создает впечатление человека, который думает о футболе даже в выходной. Он чахнуть начнет, если отобрать клубную работу. Сил много, он молодой мужик».
Согласитесь: ни малейшего намека на былые обиды в этих словах не прослеживается. Скорее наоборот. Что меня абсолютно не удивляет: человек-то Шалимов совсем не глупый. Поиграв в Италии, Швейцарии и Германии, мир он увидел во всех красках, и говорить с ним о футболе всегда было интересно. Когда время развеяло пелену первоначальной обиды, объективность взяла свое.
• • • • •
11 ноября в «Спорт-Экспрессе» вышло интервью шахматного обозревателя газеты Юрия Васильева с президентом ФИДЕ и боссом «Уралана» Кирсаном Илюмжиновым.
«Если бы я не верил (в молодых тренеров. – Прим. И. Р.), то не назначил бы на пост главного тренера «Уралана «молодого Леонида Слуцкого, который неплохо проявил себя в дубле, – сказал президент Калмыкии. – Все испытания тренер Слуцкий уже прошел с дублем «Уралана». Вот уже несколько лет команда постоянно в пятерке, нынче заняла второе место. Я уже поговорил с Леонидом, сказал ему, что в будущем сезоне у нас будет больше местных игроков, а значит, больше народа будет болеть за «Уралан». Это создаст хорошую атмосферу для творческой работы. Перед командой будет поставлена задача вернуться в премьер-лигу. Я верю в потенциал наших футболистов, в их боевой дух. Верю, что мы обязательно вернемся!»
Илюмжиновскими бы устами да мед пить…
Вначале все действительно было недурно. Вернее, казалось. Слуцкий вспоминает:
«Селекция хорошая была, команда ставила задачу выйти в премьер-лигу. На сборах мы обыграли всю премьер-лигу и после первых туров шли на первом месте. Все было шикарно.
Вернее, шикарно не было, потому что не платили с января. Но по инерции все еще ждали. Такое в Элисте иногда бывало, что несколько месяцев не платят, а потом начинают. Сезон начинался в апреле, прошло несколько туров, наступил май – тишина. Руководители просто не приезжали, от них не было ни слуху ни духу. И тогда все начали всё понимать.
И тут я получил второй очень серьезный урок на тренерском поприще после истории с «Олимпией». Команда у нас была очень конкурентоспособная, почти все потом играли в премьер-лиге, причем в хороших клубах. Но когда закончились деньги, я вообще не знал, как себя вести, как управлять коллективом. В конце концов все сошло к тому, что футболисты играли матч, разъезжались по домам, потом опять на игру и по домам – и т. д. Ну не было денег вообще!
И при том что стартовали мы очень хорошо и шли в лидирующей группе, потом все закончилось. Не было ни эмоций, ни сил. Я вообще не понимал, как себя вести, что делать. Это были очень тяжелые времена, их даже сложно описать. Я понял, что далеко не все у тебя, тренера, может быть под контролем, и никогда не знаешь, как себя в такой ситуации вести, как выстраивать тренировочный процесс. Потом та же история повторится в Самаре…»
Мои коллеги по «Спорт-Экспрессу» Юрий Голышак и Александр Кружков как-то поинтересовались у Слуцкого: «Слезы в вашей тренерской жизни случались?»
«Один раз, – признался тренер. – 2004-й год, мой «Уралан» играл с «Анжи». К 73-й минуте выигрывали 5:1, а закончили – 5:5. Когда все ушли из раздевалки, я плакал навзрыд, была истерика. Но никто этих слез не видел. «Уралану» долго не платили зарплату, и по Элисте ходили слухи: пропускали мы специально. До этого 3:0 выигрывали у Брянска, потом за четверть часа счет стал 3:3».
Но Элиста, как и Москва, слезам не верит. Ситуация с каждой неделей, с каждым днем становилась все кошмарнее. А однажды, в конце мая, дошло до настоящей трагикомедии.
Слуцкий рассказывает:
«Мы летели с игры в Новокузнецке и сели на дозаправку самолета в Омске. И выяснилось, что «Уралан» эту самую дозаправку не проплатил. И нас не заправляли. Мы сидели в самолете восемь часов – полную ночь. Потому что денег нам с января не платили, и их ни у кого не было. Руководители на связь не выходили. Что будет дальше – мы понятия не имели.
Нас спасло то, что мимо из Владивостока летели «Химки». И тоже сели в Омске дозаправиться. Так мы просто заняли денег у их главного тренера Владимира Шевчука на то, чтобы дозаправить самолет и долететь до Элисты. Иначе бы, наверное, до сих пор в Омске куковали…»
6 июня за подписью собственного корреспондента «Спорт-Экспресса» в Элисте Александра Емгельдинова на страницах газеты появилась следующая заметка:
«Футбольная Элиста в состоянии глубокого шока. И причиной тому стало не столько 16-е место «Уралана», кстати, наихудшее с 1995 года. Трагедия в другом: более половины игроков команды подали заявления в Палату по разрешению споров об увольнении ввиду грубых невыполнений условий контрактов. Зарплата не выдается уже шесть месяцев, не говоря о премиальных. «Уралан»-2004, на смех всем компаньонам по дивизиону, продолжает пользоваться футбольной экипировкой прошлых лет.
С трудом находятся деньги на выездные игры, а последний вояж по маршруту Новокузнецк – Томск и вовсе обернулся ЧП: «Уралан» более пяти часов просидел в аэропорту Омска, не имея денег ни на дозаправку самолета, ни на питание футболистов. Спасти ситуацию помогли игроки «Химок», чудом оказавшиеся в том же аэропорту. Они одолжили горемычным коллегам около пяти тысяч рублей, и те вернулись в Элисту.
Следующий абсурд: накануне матча с «Лучом-Энергией» с трудом отыскали 15 игровых футболок, которые пришлось в экстренном порядке подгонять под каждого и перешивать номера. В итоге ряд уралановцев вышли на поле с непривычными номерами. Обо всем этом весьма эмоционально рассказал на послематчевой пресс-конференции главный тренер тонущего «Уралана» Леонид Слуцкий: «Игра 8 июня с Хабаровском, возможно, состоится, но что будет дальше – неизвестно».
Текст этот, замечу, вышел на следующий день после того, как «Уралан» в таком состоянии разгромил (!) владивостокский «Луч» со счетом 4:0 – проведя, по оценке того же Емгельдинова, «возможно, лучший матч в сезоне».
Но это ничего уже не меняло. Слуцкий вспоминает:
«Помню, как мы вдевятером играли на Кубок с «Динамо» из Махачкалы. Основное время сыграли вничью – 1:1, во втором дополнительном овертайме пропустили с пенальти – на мой взгляд, неоднозначного. Причем один из девяти этих ребят был третий вратарь, элистинский молодой парень. И еще двое, тоже из местных, не совсем соответствовали требуемому уровню».
В матче чемпионата дома с «КамАЗом» на игру вышли десять футболистов, на выезде в Брянске – и вовсе девять. Результат – 0:6. Тот матч, думаю, прекрасно помнит не только Слуцкий, но и автор победного гола сборной России в последнем отборочном матче Euro-2016 против Черногории – Олег Кузьмин. На следующий тур, в Калининград, «Уралан» и вовсе не полетел…
Оставаться дальше Слуцкому было бессмысленно. Это был не тот случай, когда капитан бежит с тонущего корабля. Он уже затонул.
• • • • •
Много лет спустя, в конце 2015 года, Илюмжинов даст интервью «Спорт-Экспрессу», где в свойственном ему духе Остапа Бендера (которому, кстати, Кирсан Николаевич установил памятник в Рио-де-Жанейро, куда великий комбинатор так мечтал попасть) скажет:
«Я создал из ничего «Уралан». Я вырастил для страны капитана сборной Алексея Смертина, многих других великолепных игроков – Колодина, Яшкина, Кормильцева и главного тренера национальной команды Леонида Слуцкого.
Почему «Уралана» не стало? Да все банально: я максималист, мне нужны только первые места. А как можно было бороться с Газпромом, ЛУКойлом, РЖД, ВТБ? Именно такие монстры спонсируют «Зенит», «Спартак», «Локомотив», «Динамо». А я покрывал бюджет «Уралана» из собственного кармана. Но делал это толково и рационально, не покупая Халка и Витселя за 100 миллионов евро. Если бы не война кошельков, то «Уралан» был бы в числе лидеров российского футбола. Система у нас была выстроена хорошая».
Все факты тут поставлены с ног на голову. В 2004 году, когда обанкротился «Уралан», никакого Газпрома в «Зените», как и ВТБ в «Динамо» (при котором, кстати, этот клуб дошел до ручки), еще не было. ЛУКойл только пришел в «Спартак», а РЖД вкладывал в «Локомотив» весьма умеренные деньги. Да и вообще, какое все это имело отношение к тому, что «Уралан» полгода не платил футболистам зарплату и Слуцкий вынужден был выпускать в стартовом составе девять человек?
Что же до «выращивания для страны», то я попросил самого Слуцкого это прокомментировать.
«С Кирсаном Николаевичем я общался единственный раз в жизни. И было это в момент, когда «Уралан» уже даже не умирал, а, по существу, умер. Я пришел к нему в начале лета 2004 года, когда мы уже вдевятером выходили на матчи. Попал к нему на прием и попытался получить ответ, будет ли существовать команда. Он, как политик, точного ответа так и не дал.
После этого разговора я понял, что ничего меняться не будет. И ушел после первого круга, когда были подведены какие-то промежуточные итоги и у команды было время как-то переформатироваться, если она планировала это делать. Потому что выходить на последние две игры вдевятером и с третьим вратарем в поле – это был, согласитесь, перебор. Команда существовала еще полгода, после чего снялась с чемпионата России. Но это уже шло по инерции. По существу, команда уже плавно умирала. Вернее, уже умерла. Просто ее еще не похоронили».
• • • • •
Вскоре Слуцкий возглавит дубль ФК «Москва». Этот вариант, как выяснилось, был для него не единственным. Тренер рассказывает:
«На мой взгляд, это потрясающая история. У меня было три варианта. На должность главного тренера приглашала команда белорусской высшей лиги МТЗ-РИПО, я ездил на переговоры в Белоруссию. А также – дубль «Москвы» и роль второго тренера у Балахнина в Ростове. В принципе, по статусу должность помощника в команде высшей лиги более престижна, чем роль главного тренера дубля. Тем более клуба, который тогда только появился.
У меня была встреча с владельцем Ростсельмаша Иваном Саввиди. Он начал с того, что сказал: «Я бы всех вас, тренеров, в общий вагон посадил и на Колыму отправил – лес валить, чтобы вы поняли, что такое настоящая работа». После этой фразы он еще что-то говорил, но я прекрасно понял, что работать там не буду. Когда очередь говорить дошла до меня, улыбнулся, сказал: «Спасибо, Иван Игнатьевич, за суперлестное предложение, но я поеду в ФК «Москва».
Вновь – перст судьбы. Если бы эксцентричный седоусый табачный магнат был менее откровенен по части своего отношения к тренерам, может, Слуцкий и выбрал бы ростовский вариант. И тогда – как знать? – еще долго не получил бы своего первого шанса, как это произошло в «Москве» всего лишь год спустя.
«В «Уралане» он еще мог потеряться, – считает Герман Ткаченко. – Сколько талантливых тренеров на подобном уровне по тем или иным причинам остановилось! Но «Москва», первая команда, – это уже была точка невозврата. Там уже все стало видно».
Но когда пока еще безвестный в общероссийском масштабе Слуцкий шел возглавлять дубль «Москвы», до основы был не просто год. А целая пропасть – которую ему удастся перепрыгнуть.
