Глава II
«Олимпия»: от лучших лет в жизни до предательства и криминала
Самое счастливое время в жизни… Для Слуцкого это не ЦСКА, где он впервые стал чемпионом и наработал на сборную. Не «Москва», где он получил первый свой шанс в премьер-лиге – и вывел команду без рода и племени на четвертое место в чемпионате и в финал Кубка.
Это «Олимпия».
По одному только этому периоду его жизни можно снимать кино. От счастья первых серьезных мальчишеских побед до предательства самого близкого человека. От ослепительного благородства одного из выпускников до бандитских «наездов». От пары десятков обожающих детских глаз до удара в челюсть судье. От мыслей, что в этой команде хочется работать до конца своих дней, до ямы, из которой, казалось, уже не выбраться.
«Олимпия» – это вся его жизнь в миниатюре. Более того, меня не оставляет ощущение, что амплитуда взлетов и падений Слуцкого за семь с лишним лет, проведенных в этой волгоградской команде, покруче, чем все, что случилось после, под объективами телекамер.
Роман Адамов, один из тех, кого Слуцкий вывел в люди, превратив 11-летнего мальчишку из городка Белая Калитва в лучшего бомбардира чемпионата России-2007 и бронзового призера чемпионата Европы, говорит: «Я с Леонидом Викторовичем не раз поднимал эту тему. И он признает, что еще раз этот путь в детском футболе он пройти не смог бы. Энергетически, морально это было бы невозможно. Такое могло быть только с первой командой. С первой его любовью в футболе».
Роль Слуцкого в своей жизни Адамов формулирует лаконично. Но так, что дополнительных объяснений не требуется: «Второй отец». И то же самое о нем может сказать каждый «олимпиец».
И если кто-то вправду считает Слуцкого счастливчиком – что ж, пусть узнает, через что он прошел в «Олимпии». Хотя уже одна история с падением с дерева и годом в больнице должна была вымарать это слово из любых характеристик тренера. Ничего себе счастливчик…
Мы сидим с президентом Детской футбольной лиги, бывшим (увы) членом исполокома РФС Виктором Горловым в его кабинете в Доме футбола на Таганке и говорим о Слуцком, с которым их как раз со времен «Олимпии» связывают давние и теплые отношения. Виктор Николаевич, когда-то спортивный журналист «Комсомольской правды», формулирует здорово. Заслушаешься.
«Судьба Слуцкого – это несбыточная сказка. Для обычного парня из Волгограда, никогда не игравшего на профессиональном уровне и начавшего в 22 года тренерскую карьеру в детской команде, дорасти до главного тренера сборной – это неосуществимо. Такого не бывает. Никто пока об этом не написал.
Послушайте, ведь мы все, будучи мальчишками, о чем-то таком мечтаем. Закрываешь глаза – и представляешь, как выходишь на решающий матч чемпионата мира на самый главный стадион и забиваешь решающий мяч. Или мечта начинающего, совсем молодого тренера – взять мальчишек со двора и вывести их в чемпионы. Чемпионы чего – это уж у кого какая фантазия. Области, России, мира…
Там сплелось все. В один и тот же год появилась наша Детская лига, а Лёня Слуцкий, прочитав о ее появлении, пришел к Николаю Чувальскому с идеей о создании своей команды. И тот загорелся. Сошлись три здоровые человеческие амбиции…»
Тут в кабинет Горлова со своей фирменной стремительностью врывается многолетний президент волгоградского «Ротора» самых славных его времен Владимир Горюнов.
Обнимаемся. Именно за освещение «Ротора» я и отвечал в 1990-е в «Спорт-Экспрессе», был на обеих славных играх с «Манчестер Юнайтед» в 1995-м, когда волгоградцы в Кубке УЕФА сенсационно прошли могучую банду Алекса Фергюсона. Сидя в ложе прессы «Центрального» на домашней встрече, я никак не мог предполагать, что на том же стадионе не отрывая глаз смотрит на британских знаменитостей 24-летний будущий главный тренер сборной России…
«Слуцкий? – тут же улавливает тему разговора Горюнов. И в своем стиле быстро продолжает: – Пахарь. Работяга. Трудом своим диким всего добился, а не какими-то интригами. Какое там везение? Попробуй поднимись так, как он! И в Волгограде его все уважали».
И это говорит президент «Ротора», у которого с «Олимпией» – а точнее, ее президентом Николаем Чувальским – в те годы была лютая вражда. Как выражается последний, «как Третий Украинский фронт». Это сейчас они поняли, что делить нечего, и стали друзьями, а пару десятков лет назад слышать друг о друге не хотели. И Чувальский нарочно не продал в «Ротор» ни одного своего игрока…Что же касается несбыточной сказки, так красиво озвученной Горловым, – тут интересен рассказ Людмилы Николаевны Слуцкой:
«Когда Лёня набрал «Олимпию», они через какое-то время начали ездить в Германию, Италию. У него тогда не было мыслей, что он будет работать на каком-то высоком уровне. Но помню, как он, приезжая с этих турниров, привозил домой фотографии великих стадионов этих стран. Просто стадионов. И как он о них рассказывал! О том, какая это красота, какие там трибуны. Он был без ума от них».
Пройдут годы – и на миланском «Сан-Сиро», одном из тех стадионов, от которых молодой Слуцкий был без ума, он во главе ЦСКА будет играть четвертьфинал Лиги чемпионов с «Интером». А еще полтора года спустя там же обыграет тот же «Интер» и второй раз выйдет в плей-офф главного футбольного еврокубка.
Так сбываются сказки.
• • • • •
Но как же все начиналось? Послушаем всех, кто в этом так или иначе участвовал или находился совсем рядом. К слову, версия главного героя полностью совпадает с горловской: «Олимпия», по сути, родилась из заметки в газете!
Слуцкий рассказывает:
«Я окончил институт, поступил в аспирантуру, думал заниматься научной деятельностью. Начал работать преподавателем на кафедре футбола. Свободного времени при этом было достаточно много – и в 1992 году параллелльно стал работать детским тренером в обычной ДЮСШ (детско-юношеской спортивной школе. – Прим. И. Р.), в которой сам когда-то занимался. Она называлась ДЮСШ-11. Там был разрушенный стадион, раздевалок просто не было. Я набирал детей, от руки писал объявления, давал их маме, а она ходила и расклеивала их по району.
А в 1993-м читаю в еженедельнике «Футбол», что организовывается Детская футбольная лига для мальчишек 1982 года рождения, президент – Горлов Виктор Николаевич. А у меня как раз был 82-й в ДЮСШ-11, я их только набрал. И мне это показалось нереально увлекательным проектом. Поэтому я Горлову всегда говорю, что вот это объявление в газете активно стимулировало мою карьеру. И поиск людей, которые взялись бы за то, чтобы команда участвовала в этом турнире».
Дело было за малым – найти финансирование. От обычной-то волгоградской ДЮСШ до всероссийской Детской лиги – как до Луны. Слуцкий приятельствовал с однокурсником Александром Лаптевым, чей тесть Виктор Иванов был председателем облспорткомитета Волгограда. То есть первым спортивным лицом области.
Леонид сообщил Лаптеву о своей затее, тот пересказал тестю, а Иванов как раз и посоветовал зятю обратиться к Чувальскому.
«Первым с ним встретился Лаптев, – рассказывает Слуцкий. – А потом уже пришел я. Дальше Николай Николаевич рассказывает историю, как увидел мои глаза – и понял, что команду нужно создать. Уж не знаю, что и как он увидел, но сказал так: «Давайте вы съездите, попробуйте, а я посмотрю, что у вас за команда. После этого и будем решать». И мы поехали на первый турнир в Богучар Воронежской области».
Людмила Николаевна добавляет к этому рассказу сына важный штрих: Лаптев подрабатывал у Чувальского ночным сторожем, так что обратиться к нему Александру было несложно. А его коммерческая жилка позволила так построить первый разговор с директором школы «Олимпия», что тот уразумел, где чья выгода. Хотя для Чувальского поначалу детская команда означала исключительно расходы, а до того, как ребята станут взрослыми и их можно будет куда-то продать, еще дожить надо было…
Тем не менее он согласился. Слуцкий стал набирать команду детишек 1982 года рождения, Лаптев – совсем маленьких, 1986-го. Мама говорит, что Леонид и тогда писал объявления от руки, но сын уточняет: нет, она путает с ДЮСШ-11. В «Олимпии» все уже было солиднее.
Там уже была спортшкола – и в придачу к отделению плавания Чувальский открыл отделение футбола, выделив его в отдельный спецкласс в его же школе. Мало того, в принадлежавшем боссу «Олимпии» детском саду один блок был отдан под жилье иногородних мальчишек.
• • • • •
А теперь послушаем самого Чувальского, ставшего позже чиновником и занимавшего кучу разных постов в Волгоградской областной думе, городской администрации и прочих властных структурах. Найти его удалось с помощью Горлова, который с президентом «Олимпии» приятельствует. Теперь Чувальский живет в Москве, однако поймать его в столице сложно – очень занят, – и об интервью мы договаривались два месяца.
Однажды сорвалось, когда я уже ехал к нему на дачу в такси: внезапная встреча с замминистра транспорта России. Но мы все-таки встретились на следующий день – в московском отеле «Корстон», бывшем «Орленке», на Воробьевых горах.
Чувальскому приятно чувствовать себя человеком, который запустил тренерскую карьеру Слуцкого. И на мой вопрос: «Как вы думаете, если бы не «Олимпия», Слуцкий каким-то другим путем пробил бы дорогу туда, где он сейчас есть?» – он мигом отвечает, причем для убедительности повторяя два раза: «Никогда. Никогда».
«Леонид долгое время ходил и искал людей, которые могли бы выделять деньги и при этом были приближены к спорту, – рассказывает Чувальский. – А я многие годы был борцом, когда-то подавал надежды и в футболе, привлекался в дубль одесского «Черноморца» (он родом из села Виноградное Одесской области, так что и тут без Одессы не обошлось. – Прим. И. Р.).
Так вот, зашел молодой человек. Если говорить откровенно – пацан пацаном. Но уже тогда – колоритная фигура. Очень эрудированный, грамотный, говорил хорошо. Наверное, мне это и понравилось. Когда ты его видишь – сразу начинаешь ему доверять. Тот же Гинер, уверен, пообщавшись с ним, как раз и понял, что перед ним стоит человек с большой буквы. И тоже доверил. Меня он точно так же «сломал». Нет, свой красный диплом он не показывал – я даже не знал, что он у него есть. Он очень скромный в этом плане, хвастаться не умеет. Просто я увидел в нем ту фигуру, которая сможет добиться цели.
Я тогда был директором хозрасчетного физкультурно-оздоровительного объединения «Олимпия». Это была спортивная организация, но имелась у нее и коммерческая деятельность. Футболом мы в то время не занимались – только плаванием. Слуцкий тогда тренировал другую команду. Он мне понравился, но вначале я был в раздумьях – взять ли на себя ответственность?
И тут Владимир Пармузин, который был тренером училища олимпийского резерва, пригласил меня принять участие как спонсора в турнире в Арабских Эмиратах. Я согласился, поехал туда – и насмотрелся. Приехали команды из всех стран – Франции, Дании, Германии. А мы привезли какую-то маленькую команду, я ее называл – ЖЭУ-54. Тем не менее внимание нам уделяли такое же, как и всем. Шейх в Абу-Даби, все на уровне.
Тут-то я и загорелся. Зачем мне других спонсировать, если своих можно возить? И, возвращаясь оттуда, я уже понял, что мы обязательно подружимся с Леонидом Викторовичем. Если он еще раз придет. И он пришел. Сказал ему: «Да». И он начал подбирать команду. С момента его первого прихода ко мне до решения прошло пять-шесть месяцев. Сначала это было первенство города, потом области, а когда начали выигрывать у всех, стали ездить на Детскую лигу.
А как он их развивал! Поэтому и говорю, что Слуцкий – человек с большой буквы. Ни один учитель в школе не дал им столько, сколько он. Не по математике или биологии, а для понимания жизни. Он не такой, как все. И в грязные игры никогда не будет играть!
Знаете, кстати, я ведь понимаю одну вещь. Хоть «Олимпия» и существует по сей день, последний раз я на детский футбол ходил еще во времена Слуцкого. Потому что он этим жил и умирал. Каждый матч для него был как последний в жизни, и это передавалось и мне. Потом такого не было никогда. И я перестал ходить…»
Речь у Чувальского достаточно специфическая, обрывистая. Порой, чтобы понять мысль, приходится переспрашивать. Его язык и язык Слуцкого – это два совершенно разных, во многом полярных русских языка, как и их характеры, корни, темперамент. Но так сложилось, что две столь различные личности объединились на много лет. И кто знает, не попадись тогда Чувальский на пути молодого тренера, не поддержи он его затею – не умерла ли бы она в момент рождения?
• • • • •
Вот что о Чувальском и их тандеме со Слуцким рассказывает Горлов:
«Николай Николаевич, как и Леонид Викторович, – талантливый человек, только в своей области. Это изумительный хозяйственник, управленец. Сложнейший человек, сразу скажу. Пусть они между собой разбираются, у них непростые отношения. Для меня и тот и другой – люди с большой буквы.
И оба – люди дисциплины, каждый по-своему. Лёня – уникальный человек в том, как он пашет, как относится к своей работе. Даже в молодости, когда его коллеги и напарники-тренеры приезжали на соревнования и занимались молодыми делами – кто за рюмкой посидеть, кто к девушкам, – Слуцкий сосредоточился только на своей профессии. За всю жизнь я его ни разу не видел нетрезвым. Его нельзя назвать полным аскетом, но внешне выпившим он не был никогда. Он всегда был адекватен, выпивал фужер вина – и хорош.
Помню историю, как отличился тренер юношеской сборной России, когда его команда совершала турне по Южной Америке. Автобус подошел – а его нет десять минут, пятнадцать. Капитан команды Андрей Рябых, восходящая звезда из «Олимпии», сказал: «А чего мы его ждем?» Кто-то на ломаном языке объяснил шоферу, куда ехать, – и двинулись. Рябых сам успел провести установку на игру, и только тут появился тренер.
Связываю это с тем, что в «Олимпии» не привыкли ждать. У Слуцкого все было как по секундомеру. И Чувальский – такой же, там все сошлось. У него была жесточайшая дисциплина. У борцов – особенный подход к жизни, это не игровики: если борец начал ломиться в дверь, то при наличии определенного ума эту дверь проломит. Коля – очень честолюбивый человек и если ставит цель, то идет напролом. Но тут еще сыграло роль, что младший сын Николая Николаевича хотел заниматься футболом. Он был помладше и вошел в один из следующих возрастов «Олимпии».
Ошибаются, кстати, те, кто Слуцкого размазней считает. В раздевалку «Олимпии» он никого не впускал. И, если надо, наорать мог как следует. В гневе становился как слон, который сейчас всех растопчет. Ругаться он умеет, и еще как».
Горлов до сих пор готов рассказывать посекундно, как познакомился с Чувальским. Такое не забывается.
«У нас тогда своего офиса не было, и мы снимали комнатёшку в одной из высоток-«книжек» на Новом Арбате. И вот в нашем кабинете появляется здоровый квадратный человек в кожаном пальто с завязанным ремнем. Это был Чувальский.
И начинает говорить. Мол, мы создали команду, она у нас классная, но мы не хотим начинать с первой лиги. А у нас тогда ДФЛ была разделена на два дивизиона. Он невероятно меня душил! Сначала заходил с лестью: «Виктор Николаевич, детская лига – это прекрасно!» Лесть не подействовала. Потом заговорил по-другому: «Да ты знаешь, кто мы такие?» Не сработало и это. Спустя много лет он признается: «Тогда я зауважал ДФЛ и понял, что у вас есть спортивные принципы, которые действительно не нарушаются». И Лёня по спортивному принципу начал с первой лиги».
Кстати, Чувальский с большим уважением отзывается о бывшем президенте ПФЛ и РФС Николае Толстых, говоря о его справедливости, – хотя тот его, бывало, и дисквалифицировал, и из кабинета своего выгонял. С предыдущей фразой Горлова это сочетается абсолютно.
Вскоре президент ДФЛ свел знакомство и со Слуцким.
«Им с Чувальским повезло встретиться, – говорит Горлов. – Чувальский никогда не ставил простых задач – только создать команду, собрать ребятишек с улицы, чтобы они с пользой время проводили. И Лёня такой же. Им надо было выигрывать. Слуцкий – специалист с красным дипломом, тоже максималист. Мог же запросто в институте физкультуры на тройки учиться – никто бы на это и внимания не обратил. Травма не позволила ему реализовать себя как игрока, и думаю, что это сыграло свою роль. Может, пришел к тренерской работе, потому что в детстве видел сны о футболе – как я, как ты, как все. Но мы-то их посмотрели и забыли, понимая, что это нереально. А он в них поверил».
Если вспомнить рассказ Слуцкого, что в больнице он каждый день видел сны о том, как возвращается на поле, – понимаешь, насколько Горлов прав. А тот продолжает говорить о Слуцком и Чувальском:
«Один видел, как с командой можно чего-то добиться, другой – как ее содержать. Слуцкому повезло узнать, что есть такой Чувальский, который руководит школой в Дзержинском районе Волгограда – его называли «На семи ветрах», потому что место там какое-то ветреное. Там раньше была общеобразовательная школа, а тогда модно было объединять все в какие-то конгломераты. Вот Коля и возглавил такое объединение «Олимпия», в котором были школа, бассейн, детский сад. С приходом Лёни прибавилась и футбольная школа. Есть, кстати, замечательная песня, их гимн. Разбуди Слуцкого среди ночи – он от начала до конца споет.
В первые годы своего существования это была абсолютная романтика, в лучших традициях Аркадия Гайдара. «Тимур и его команда». И когда мы познакомились, меня просто тянуло в Волгоград. А сама-то школа была лучшей в городе, ее окончание на 99 % означало, что ты поступишь в вуз. Это тоже говорит о таланте Чувальского, хотя сам он и не блистает энциклопедическими знаниями. Но у него есть природный талант как у хозяйственника – выстраивать все правильно.
Я его не идеализирую, скелетов в шкафу у Николая Николаевича достаточно. Но что умеет – то не отнимешь. Создать лучшую школу – это значит подобрать людей и мотивировать их. Чувальскому это удалось. Как и не отмахнуться от Слуцкого, увидеть в нем человека с огромным потенциалом. И во многом благодаря «Олимпии» началось карьерное развитие ее президента – та же депутатская деятельность. И школу, и ее директора начали узнавать в районе, городе, области. «Олимпия», которую стали упоминать по всей России, оказалась его визитной карточкой в восхождении.
Помню, как мы приехали в Волгоград с президентом ПФЛ Николаем Толстых. «Олимпийским» ребятишкам Слуцкого было тогда по 15. Стадион «Олимпии» только начинал строиться, и Чувальский говорил Толстых: «Вот здесь будет то, здесь – это». Толстых, думаю, не верил – он столько прожектеров за свою жизнь в футболе видел…
А я верил, потому что видел, как Чувальский эту команду строил, как возвел базу, каких и близко нет в детском футболе. И в итоге построил великолепный стадион – для российского детского футбола это был какой-то «Уэмбли». С козырьком! Тому же старому «Локомотиву», где награждали наших детишек, об этом и мечтать тогда не приходилось.
Первое мое впечатление от Лёни? Худенький был, кудрявый. Очень стеснительный, интеллигентный человек. Поэтому как он убедил Николая Николаевича, которого очень непросто было уговорить, – не знаю. Когда Слуцкий с чем-то не соглашался, то не стоял на месте, а делал шаг вперед и говорил: «Да ну что вы!» И словно бодал головой. С Чувальским, кстати, он и при мне не соглашался, спорил. Но президент к нему прислушивался, особенно в том, что касалось игроков. По наводке Леонида Викторовича взяли Котова и Колодина из Камышина, Жданова из Белгородской области, Адамова из Белой Калитвы… Он сам подобрал этих ребят, и промахов у него не было».
Адамов подробно рассказал мне, как «Олимпия» нашла его.
«Я родился в Белой Калитве Ростовской области, там футболом и занимался. Но в те времена безденежье было, школы особо по турнирам не ездили. А у нас есть соседний город, Красный Сулин, и у них появился какой-то спонсор. Кто в других городах поблизости выделялся – они забирали к себе, и мы ездили на турниры. Вот третий такой турнир как раз и был в Волгограде.
Мой первый тренер из Белой Калитвы, Владимир Гаркавченко, посоветовал Викторовичу меня посмотреть. Спустя какое-то время после того турнира я приехал в Волгоград на просмотр. Вместе с родителями. У них отношения с самого начала сложились. Отдать ребенка в другой город – рискованный шаг, но они увидели Слуцкого, пообщались с ним – и после этого, как они мне спустя годы рассказали, отдали меня ему со спокойной душой.
Семья у меня была очень небогатая: мама работала в БТИ инженером, папа – чернобылец, дальнобойщик, автобус водил. Потом на пенсию вышел. Но отдали они меня не для того, чтобы лишний рот скинуть. Во-первых, они видели мое стремление играть в футбол. А во-вторых, такое впечатление на них произвел Викторович. И школа у нас действительно хорошая была, о ней тогда уже в газетах писали».
В детском саду, превращенном в футбольный интернат, сделали евроремонт, организовали трехразовое питание. Слуцкий, как рассказал мне Чувальский, был задействован во всем этом процессе неотрывно. «Он, по сути, жил с ними в этом детском саду, – говорит президент «Олимпии». – Он делал невозможное. Он был им и папой, и мамой…»
К работе с мальчишками подключилась вся семья Слуцкого – и мама, и даже бабушка. Ее не стало в 85 лет, когда тренер проработал в «Олимпии» два года, но некоторые выпускники до сих пор помнят Марию Григорьевну. Когда-то они даже по-детски над ней подшучивали.
К старости бабушка стала плохо слышать – и, по выражению Людмилы Николаевны, «была у нас как автоответчик». Знала, что домой звонят только Леониду, и, когда его не было, сразу же отвечала: «Лёни нет дома». А однажды позвонил сам Слуцкий: «Бабушка, это я». А та не слушает: «Лёни нет дома!» И так несколько раз. Потом мальчишки долго ее передразнивали. А Адамов сам часто так отвечал, когда Слуцкий ему звонил…
• • • • •
Спрашиваю Слуцкого, легко ли было ему находить общий язык с Чувальским – до такой степени другим человеком, чем он сам. Тренер без сомнений отвечает:
«Легко. Сейчас вспоминается только хорошее. Николай Николаевич тогда был молод, энергичен. Мы быстро подружились семьями, ходили с мамой к ним в гости, праздники вместе встречали. Даже отдыхать однажды в Египет летали.
Он очень быстро полюбил команду, прикоснулся к футболу. Прекрасно помню такой случай. Мы были на турнире в Орехово-Зуеве и должны были играть финал. Жили в ужасной гостинице, я вообще спал на полу, потому что кроватей не хватало.
Чувальский приехал на «Мерседесе» – он и в те времена уже был достаточно обеспеченным человеком. Это было за два дня до финала. Он увидел нас – и тут же перевез команду в самый дорогой, насколько это было возможно в Орехово-Зуеве в 1997 году, отель. Мы стали есть в совсем другом ресторане. Было немало поступков, когда Чувальский действительно многое делал для команды.
История «Олимпии» вообще уникальна. По существу, мы могли собирать лучших игроков не только из Волгоградской, но и из Воронежской, Ростовской областей. Понятно, что за исключением ребят из Москвы и Питера, но чтобы провинциальная школа ни в чем не уступала школам ЦСКА, «Зенита», «Спартака», «Локомотива»…
У нас был свой очень приличный автобус. Да, не было полей, но их тогда не было нигде. У детишек в «Торпедо» и ЦСКА всю жизнь было только одно гаревое поле, мне тот же Игорь Акинфеев все уши прожужжал о том, как они на нем тренировались. И мы попали в такое время, когда у нас условия были ничуть не хуже, а может, даже и лучше, чем у ведущих московских школ. Футбол тогда был в загоне, 90-е годы, особо не до интернатов.
А мы могли проводить приличную селекцию, у нас было восемь иногородних футболистов. Чувальский создал действительно очень хорошие условия, он правда болел этим какой-то промежуток времени. Ну а позже это принесло ему и значительные средства».
К последнему мы еще вернемся. По версии Слуцкого, тот финансовый интерес президента самым прямым образом скажется и на его судьбе…
А когда работа Леонида в «Олимпии» только начиналась, он еще не оставил мыслей о научной карьере.
«Пока я работал с детьми в обычной ДЮСШ, еще не понимал, куда выведет ситуация, – говорит Слуцкий. – Мне было всего 22 года. Окончил аспирантуру, причем все кандидатские минимумы сдал на «отлично». Но защититься не смог, потому что уже был погружен в «Олимпию» с головой. Загруженность там была не ниже, чем сегодня, когда я работаю на очень серьезном уровне. С детьми требовалось выполнять большой объем работы. В результате диссертацию я защитил только в 2008 году. Работал тогда в Самаре, но защищался в московской академии на Сиреневом бульваре».
Сложносочиненное, как обычно и бывает в науке, название диссертации Леонид Викторович, чуть поднапрягшись, вспомнил: «Планирование учебно-тренировочной деятельности футболистов высокой квалификации на основе современных систем анализа игровых действий». И сам обрадовался тому, что память не подвела: «Вот так!»
Зато теперь, после всех его успехов, Слуцкого приглашают читать лекции в Сколково для топ-менеджеров на тему лидерства. Правда, в последние полтора года, по его словам, из-за нехватки времени он туда не ездил – но до того бывал, и это был «очень интересный опыт».
«По существу, это тема управления сложными коллективами, где несколько звезд, четкое распределение внутренних ролей. Делюсь своими наблюдениями, как сделать так, чтобы максимальное количество звезд были в наибольшей степени эффективны. Это очень интересная тема. И вопросы я получал любопытные».
Дмитрий Фёдоров развивает тему:
«На лекции в Сколково Леонид Викторович дал топ-менеджерам потрясающий совет. Он порекомендовал претендентов на какую-то вакансию выводить на поле и просить поиграть в футбол. Слуцкий считает, что через футбол проявляются все качества человека – и хорошие, и дурные. По тому, как сотрудник проявляет себя на поле, понятно, чего ждать от него в работе.
Уверен, он будет одним из первых читателей новой книги сэра Алекса Фергюсона «Лидерство». Слуцкий – очень хороший психолог и вообще увлекается этой наукой, читает книги по психологии. Если я узнаю что-то любопытное на эту тему – всегда рассказываю, потому что представляю, насколько это ему интересно. Например, любые мемуары спортсменов и тренеров он рассматривает в первую очередь именно с точки зрения психологии».
После этих слов неудивительно, что Слуцкий станет первым современным футбольным тренером в России, призвавшим в свой штаб психолога. А точнее, врача-психофизиолога Виктора Неверова, который теперь уже здорово зарекомендовал себя и в сборной России.
Что же до прерванной научной карьеры Слуцкого, то Чувальский уверен:
«В науке такой человек, как он, далеко бы пошел. Был бы доктором наук – не сомневаюсь ни на секунду. Хозяйственная жилка в нем отсутствует полностью. А вот научная, мозги… Лучше никого не было.
Многие годы, когда я был депутатом, заместителем председателя Волгоградской областной думы, курировал социалку в регионе – всегда его вспоминал. Именно такого человека бы найти, чтобы рулить образованием в регионе или городе – идеальная фигура! Просто идеальная!
Но, хоть в науке он и мог достичь не меньшего, для него жизнь – это футбол. Если бы вы зашли в любую комнату, где он когда-либо жил – там одни видеокассеты или диски с матчами были. Он и тогда, и сейчас знает каждого игрока зарубежного! А меня на эту тему подкалывал, потому что я с трудом эти фамилии выговариваю…
Если он в политику не будет играть, то пойдет как тренер очень далеко. И уверен, что будет тренировать сильные зарубежные клубы. Между прочим, я за полтора года до его назначения в сборную в прямом эфире на волгоградском ТВ сказал, что он будет главным тренером сборной России. Он меня под столом толкает – ну зачем? А я это говорю, потому что ты вырос уже! Если посмотреть на всех этих зарубежных тренеров, которые здесь миллионы долларов зарабатывали, Слуцкий – это счастье для российского футбола!»
Не сомневаюсь, что Слуцкий, прочитав последние патетические фразы своего бывшего босса, громко хмыкнет. Почему – узнаете чуть позже.
• • • • •
Начинающий тренер все шишки набивает сам. Другого пути нет. Причем касается это и тех, кто играл в футбол на высоком уровне, и тех, кто этот путь не прошел. Нервы – они одни и те же у всех.
«У Слуцкого была история чуть ли не в первый год его работы в «Олимпии», – рассказывает Дмитрий Фёдоров. – Предстояла серия пенальти. Он назначил бьющих и ушел куда-то за пределы стадиона. Переживал так, что не мог смотреть. Пробили по пять ударов – ничья. Нужно было назначать нового пенальтиста, а тренера-то нет. Дети сами кого-то выпихнули на одиннадцатиметровый, и он его не реализовал. Проиграли…
И в тот день Леонид Викторович понял, что с командой нужно быть всегда, при любых обстоятельствах. Думаю, потому ЦСКА и спасает откровенно безнадежные матчи. Игроки чувствуют, что тренер рядом, с ними – кричит, эмоционирует. После той истории Слуцкий никогда не отворачивается во время пенальти – в отличие, например, от Юргена Клоппа».
Надо понимать: каждый миг работы Слуцкого в «Олимпии» – это были нервы. И скорее даже за пределами футбольного поля, чем на нем. Причем с первых же дней.
«Помню, как-то поехали в пионерский лагерь в Урюпинск и купались в реке Хопёр, с невероятным течением, – рассказывает Слуцкий. – Мальчишки девятилетние плещутся, я считаю их по головам, они то ныряют, то выныривают… Вспоминаю – аж передергивает. На меня в столь раннем возрасте свалилась очень высокая ответственность. Я ведь должен был их и воспитывать – не у всех были благополучные семьи».
Чем взрослее ребята становились, тем чаще приходилось вызволять их из каких-то историй. Чувальский рассказывает: «Были среди мальчишек задиристые – тот же Андрюха Рябых. Бывало, подерутся с бандитами на улице – Николай Николаевич едет спасать. И Леонид Викторович тоже. Если что-то случалось, Лёня сразу прибегал, для него не было дня и ночи. А я разбирался, ловил по улицам тех, кто их обидел. Со мной лучше было не связываться».
Авторитетом для ребят Слуцкий был абсолютным, а его скепсис или критика по отношению к кому-то из них воспринимались как величайшая беда. Очень хорошо это понимаю: именно так мы, молодые журналисты, относились к основателю и главному редактору «Спорт-Экспресса» Владимиру Кучмию. Его слово было столь веским, что разгромный отзыв ввергал тебя в транс надолго.
Адамов вспоминает:
«Мне 33, я уже закончил карьеру, но мне до сих пор кажется, что Леонид Викторович всегда занижал мои способности. И в «Олимпии» казалось, что он несправедлив ко мне, и в «Москве», и в Самаре… Был такой момент. Мы один раз залезли к нему в журнал. Он там писал прогнозы, из кого какой получится футболист. Разок он забыл его в интернате, где мы жили. Мы, само собой, этим воспользовались. И я прочитал, что он видит меня максимум во второй лиге, а уровнем выше играть не смогу.
Наверное, это всю жизнь меня преследовало и злило. Многие вещи хотелось доказать даже не себе, а ему. И, кстати, благодаря этому многое начинало получаться».
По-моему, более высокой характеристики человеческого авторитета в глазах ребят придумать невозможно.
Рассказываю эту историю самому Слуцкому. Он смеется:
«Эту конкретную историю не помню, но с журналами было очень много веселых случаев. Я их постоянно вел, записывал все свои ощущения после каждого матча. У нас была нереально смешная история в прошлом году, на очередной встрече «олимпийцев».
Когда иногородние ребята приезжают на эти встречи, ночуют все время у меня, потому что квартира пустая. И просят: «Леонид Викторович, покажите!» Я стал искать эти дневники, нашел. На следующий день сидели в бане и читали. Там были достаточно жесткие оценки по каждому. «Колодин – полный ноль!» Когда про кого-то начинали зачитывать, тот за голову хватался и уши затыкал, а другие ржали. И так про всех.
Это было очень любопытно читать – а еще любопытнее смотреть на их реакции. Они оспаривали оценки, которые я выставлял за матчи 20-летней давности! «Да Викторыч, какая тройка, я в той игре гол забил, голевую отдал!» А я уже и не помню – что я, могу помнить, кто там в 1996 году как сыграл?» И вполне допускаю, что такая история с Адамовым могла быть».
• • • • •
Глядя на интеллигента Слуцкого, очень трудно поверить, что когда-то он вел себя со своими игроками совсем иначе. Но вот его собственный, во многом шокирующий рассказ, который охотно подтверждали бронзовые призеры чемпионата Европы-2008 в составе сборной России Адамов и Колодин. Два воспитанника одной и той же провинциальной школы, дошедшие до большого турнира на уровне национальных команд, – этим показателем, при мне поразившим владельца «Интера» Массимо Моратти, Слуцкий может гордиться не меньше, чем двумя чемпионскими званиями и выходом в четвертьфинал Лиги чемпионов.
«В «Олимпии» я очень сильно довлел над футболистами. Там был жесточайший контроль и, можно сказать, гестаповские меры. В десять вечера они должны были обязательно быть в своих комнатах, четко ходить на уроки, в рассчитанное по минутам время есть, спать. Почему так сурово? Я видел работу всех выпускных годов спортинтернатов, дружил с ребятами оттуда. Поэтому прекрасно понимал, в чем причина резкого спада у большинства юных иногородних футболистов, там проживающих: всю тренировочную работу и весь талант они «спускали» в свободное время. Были выпуски, в которых прямо со школьной скамьи человек шесть-семь отправлялись в места не столь отдаленные. Времена были сложные – 1990-е годы.
В общем, я прекрасно понимал: вся моя работа улетит в трубу, если не сумею установить достаточный уровень контроля над иногородними ребятами в «Олимпии». И на это я тратил гораздо больше сил и времени, чем непосредственно на тренерскую деятельность. Так не просто ни один из тех мальчишек после выпуска не сел в тюрьму, но из 20 человек моего выпуска 17 заиграли в командах мастеров!»
Методы работы у Леонида Викторовича тогда были специфические. Колодин в одном из интервью обмолвился, что тренер их и отлупить мог. Слуцкий признается:
«Лупил, и практически всех! Там не было других вариантов. Сейчас я об этом, конечно, жалею, но в том возрасте, в котором они ко мне поступили, это был самый эффективный способ воздействия. Если они делали что-то чересчур не так, то получали «леща» или пару пендалей. Это имело очень быстрый эффект: чтобы объяснить, что мальчишки делают не так, требовалось два часа беседы, а вылетавший «лещ» тут же делал свое дело.
Наверное, это неправильно, но я сам был еще молодым человеком, а уже приходилось воспитывать большую группу очень сложного народа. В подростковом возрасте они и вовсе были готовы пуститься во все тяжкие. Я и предметы разные в раздевалке тогда много раз швырял. В стену или просто в неопределенном направлении летали и стулья, и пластиковые бутылки. А вот в человека никогда ничего не кидал. Но громыхало изрядно. Часто ждал перерыва для того, чтобы взбадривать их таким образом. Но самое главное, что никто из них не в обиде. Они знают, сколько времени я на них потратил. У меня ведь на том этапе и личной жизни не было. Я женился, только когда закончил работать в «Олимпии»…»
Роман Адамов в нашей беседе раскрыл некоторые детали того, как Слуцкий их воспитывал:
«Я был в первых рядах тех, кто от Леонида Викторовича получал! Это абсолютная правда! За все. Поводы мы, подростки, ему всегда давали, натворить все время что-то могли. Да и позже. В «Уралане», где меня уже не было, он в Дениса Колодина то ли бутсу, то ли мяч запустил. Там историй достаточно много – сядем, как всегда, под Новый год, вспомним.
Меня он бил, допустим, узнав, что я курить начал. Кто-то меня сдал с сигаретами. Расплата наступила на следующий день, в восемь утра. Я спокойно спал. И тут мне как по лицу дали моими же паспортом и свидетельством о рождении! «Собирай вещи, ты отчислен».
Хорошо, у него удар тогда не поставленный был – это только сейчас он боксом занялся. Так что я особо не почувствовал. Я понял, что тренеру сдачи не надо давать, просто упал и все. Мне было лет 16 или 17. Но у нас к нему настолько большое уважение было, просто огромнейшее, что мы не злились на такие вещи абсолютно. Потом ребята пошли и попросили Слуцкого за меня, как обычно у нас бывало. Оставили…
Режим был очень жесткий, Леонид Викторович вам еще не все рассказывает. На самом деле мы вообще не выходили никуда, фактически сидели на постоянном карантине. Были времена, когда мы сразу после тренировки должны были ехать в детский сад, на территории которого жили. Он мог в любой момент позвонить нам по телефону, каждый должен был подойти к аппарату и сказать: «Я здесь». И приехать мог в любой момент. Методов наказания много было – и дежурством, и, когда постарше и у нас зарплаты появились, – уже и деньгами.
Поверьте, у него за спиной мы говорили очень много нехороших слов про Викторовича. Как несправедливо он к нам относится и т. д. И т. п. Но по прошествии времени говорю ему огромное спасибо за все это. Даже люди, которые не заиграли в футбол, – все равно его воспитанники. И он в каждого очень многое вложил.
Время тогда было немножко другое. И методы относились к тому времени. Представляете, сейчас какой-нибудь родитель выложит такое видео. Да тренера сразу лицензии лишат, к детскому футболу не подпустят! А мы все состоялись в футболе и в жизни во многом благодаря Леониду Викторовичу. Любые слова благодарности будут недостаточными, таких слов найти невозможно.
Я ведь был далеко не самым талантливым футболистом, а очень много работать меня научил Слуцкий. Без этого я бы ничего не добился. Жаловался ли я на его методы родителям? Да что вы, мне даже в голову такое не приходило! Кстати, и у них отношения с ним сложились теплые.
За «двойки» и «тройки» в школе он нас не наказывал. У нас для того возраста были колоссальные физические нагрузки, и он это понимал: 11 тренировок в неделю! И дорога от интерната до того места, где мы тренировались, была долгая: полей у «Олимпии» тогда еще не было. А потом еще и обратно в школу ехать. Еще и учиться по-настоящему очень сложно было. Он требовал только того, чтобы мы не прогуливали.
Не сказал бы, что был какой-то один момент, после которого мы его начали уважать. Он ежедневно своим фанатизмом, трудом, отношением к нам зарабатывал это уважение. Вернее, делал так, чтобы его уважали. У него был настолько интересный тренировочный процесс, он так завлекал нас разнообразными упражнениями, что нам даже в голову не приходило думать, что он сам на профессиональном уровне в футбол не играл.
Орал ли он на нас? А вы в манеж волгоградский съездите, у наших олимпийских чемпионок по легкой атлетике спросите, которые тогда тоже начинали. Лена Исинбаева, Татьяна Лебедева – они до сих пор все наши имена-фамилии знают. Там такой крик стоял каждый день, что они нас всех знали наизусть. И матерился в том числе.
Скорее мы его боялись, чем нет. Наверное, страх у нас шел параллельно с уважением. Но он был. А боялись мы скорее не самого Викторовича, а того, что, если что-то сделаешь, нас могут выгнать. Уж какой-никакой разум в 15–16 лет, но мы понимали, что это лучший детский клуб, какой только можно придумать. И в перспективе оттуда можно выйти в большой футбол. И был страх потери этого клуба, помноженный на уважение к Слуцкому».
Когда я спросил, бросил ли он после этого случая курить, Роман усмехнулся:
«Нет. Стал лучше прятаться! Когда Слуцкий поймал – было стыдно. Но так и не бросил. До сих пор курю…»
• • • • •
«Олимпия» росла. И входила во вкус побед. Первая из них случилась в 1996 году. Виктор Горлов рассказывает:
«Заканчивается финальный турнир чемпионата ДФЛ в Москве. В финал выходят «Олимпия» (Волгоград) и «Динамо» (Москва). И тут я принимаю революционное решение – в Москве не играть. Потому что это нечестно – устраивать решающий матч на поле одной из команд. Через телекомментатора Геннадия Орлова договариваемся играть на «Петровском», на Малой арене. Впервые в истории игру детской лиги транслировали по Российскому телевидению. Был тогда в Питере канал «Российский университет», и матч, пусть в записи, но показали.
Моя верная помощница Берта Григорьевна Панова-Забелина (вдова капитана «Локомотива» Геннадия Забелина. – Прим. И. Р.), почетный железнодорожник, через министра путей сообщения Конарева и начальника Московской железной дороги Паристого добилась того, чтобы к питерскому поезду прицепили специальный вагон. Туда посадили команду «Динамо». Родители рвались в этот же поезд – и чуть меня не побили. Не понимали: как это их, родителей, не пускают. А мы говорили: «В этом вагоне едут только дети!» Такого прецедента больше не было.
А «Олимпия» к тому времени купила шикарный немецкий автобус – многие команды мастеров такого не имели. Написали на борту название клуба – красота! И волгоградцы со Слуцким поехали на нем из Москвы по Ленинградскому шоссе.
«Динамо» тренировал заслуженный мастер спорта, трехкратный чемпион Союза Юрий Константинович Кузнецов. Где был тогда Кузнецов и где Слуцкий? Я, признаюсь, болел за «Олимпию», это все-таки был чистый продукт Детской лиги, создавалась для ДФЛ. И был счастлив, когда она выиграла.
Знаете еще, почему? Потому что «Динамо» имело право играть в соревнованиях под эгидой РФС, а «Олимпия» по тогдашним правилам – нет. И очень хотелось, чтобы волгоградцы доказали, что наша лига не слабее. Московские клубы поначалу к нам шли неохотно, говорили: у нас есть чемпионат Москвы, мы самодостаточны. А в итоге больше половины юношеской сборной России 1982 года рождения, вышедшей в финал чемпионата Европы, составляли «олимпийцы». Я говорил в РФС: так назначьте Слуцкого главным тренером. Там тогда смеялись…
Когда в детстве тебя какой-то сосед на год старше бьет, бьет, и вдруг ты вырастаешь и однажды уже вмажешь ему – после этого авторитетов для тебя уже нет. Поэтому думаю, что для Лёни та победа в 1996-м была чем-то очень большим. Может, она и сыграла переломную роль в его биографии? Когда я смотрел на него в «Москве», то уже не сомневался в его будущем – и ЦСКА не стал для меня никаким откровением.
Мне приятно слышать, когда Лёня говорит, что если бы не было ДФЛ, неизвестно, состоялся бы он как тренер. В том смысле, что тогда не было бы и «Олимпии». Ей банально негде было бы играть…»
В одном из интервью несколько лет назад Слуцкий обмолвился, что до сих пор, когда ему тяжело, включает видеокассету с финалом чемпионата ДФЛ 1996 года. Но когда я уточнил у него этот момент в декабре 2015-го, когда мы беседовали в Париже, он сказал: «Уже нет».
Но он по-прежнему все помнит, словно это было вчера. Помнят и его игроки. Например, Адамов:
«Эмоции были очень сильные. Мы тогда не были фаворитами, по уровню считались где-то четвертой-шестой командой в лиге. «Динамо» тогда было объективно сильнее нас. Но мы взяли и выиграли. Причем проигрывая после первого тайма 0:2. Но нападающий Андрей Рябых и вратарь Серега Котов, который до сих пор стоит в Туле, вытащили ту игру. Андрюха забил два мяча. И это не комбинации были, а его личная заслуга.
В серии пенальти я не участвовал – меня к тому времени поменяли, чтобы на замену вышел парень, который хорошо бьет пенальти. И, само собой, он не забил! Но мы все равно выиграли. И эти эмоции останутся на всю жизнь, сколько бы лет ни прошло».
Слуцкий однажды рассказывал, что там было все – шампанское в 14 лет, купание в Неве… Адамов уточняет: «Шампанское – это громко сказано. По два глотка сделали. Но было такое, да! А в Неве купался один Слуцкий, больше никто – холодно все-таки. Это был уговор: если выиграем чемпионат России, Слуцкий прыгнет в реку около стадиона «Петровский». И он сдержал свое слово.
Президент клуба тогда больше родителей отблагодарил, чем нас. Родителям, помню, телевизор подарили. А нам много и не надо было – мы просто радовались тому, что сделали. Второй год после этого выиграли очень легко. Вот туда уже ехали фаворитами, и никто нам по большому счету серьезного боя не дал. Даже питерская «Смена» в финале. Вели 2:0, играли с большим преимуществом. Они один мяч в конце отыграли, но больше и моментов не создали. По драматизму с финалом 1996-го не сравнить».
• • • • •
Слуцкий не только возился с юными «олимпийцами» на футбольном поле, но и всячески приучал их к культуре – водил, например, по театрам, постоянно устраивал какие-то интеллектуальные игры. Его целью было запустить этих ребят в полноценную жизнь, а не только на газон и в раздевалку.
Адамов вспоминает:
«Мы учились в футбольном спецклассе, но сам лицей «Олимпии» был общеобразовательным. И там каждый раз перед Новым годом учителя против учеников играли в КВН. А нас все в школе называли дураками. Футболисты, мол, что с них возьмешь. Участвовать в этих КВНах нас даже не звали.
Так Викторович однажды пришел в учительскую и говорит: «Если мы выиграем у вас всех в КВН, вы перестанете моих воспитанников называть дураками?» – «Перестанем». Тогда у нас и появилась команда «Третьи сыновья» – по мотивам анекдота, что было у матери три сына: два умных, а третий футболист. И мы выиграли!»
После этой истории известная всем любовь Слуцкого к КВН начинает играть новыми красками. Так что не только у футбольных побед тренера корни идут из «Олимпии», но и у его знаменитого танца на Первом канале в финале КВН за команду из Волгограда. Откуда же еще?..
Людмила Николаевна рассказывает: страсть к самодеятельности у сына – еще со школы. И он пронес ее через всю жизнь. На свадьбу защитнику ЦСКА Георгию Щенникову футболисты красно-синих под водительством Слуцкого записали целый фильм-поздравление. Было несколько скетчей, каждый играл свою роль. И некоторые, включая Сергея Игнашевича, по признанию Слуцкого, справились с актерской задачей шедеврально. Роман Адамов не особо удивится даже рэпу, который Слуцкий, уже будучи главным тренером сборной России, читал на его свадьбе в декабре 2015-го. Поскольку чего-чего, а разнообразных творческих проявлений за столько лет знакомства с Леонидом Викторовичем насмотрелся – мама не горюй.
«Чего-то такого я от него ожидал, как и все «олимпийцы», кто был на свадьбе, – говорит Адамов. – А вот люди, которые лично его не знали и смотрели на него как на главного тренера сборной, конечно, были в шоке. Следующие две недели они все подходили ко мне – и никак не могли от этого шока отойти. Правда, сам он был недоволен, что видео с этим рэпом выложили в Интернете. Как публичный человек, понимал, что такое возможно, но «добро» не давал. И если бы у меня кто-то из друзей спросил: «Можно ли?» – я бы сказал – нет. Но у меня и не спрашивали.
Текст этого рэпа они придумывали вдвоем с Олегом Яровинским, спортивным директором ЦСКА и тоже моим другом. Ездили записывали на студию. Проделали, в общем, огромную работу, учитывая его график. Но вот такой у нас главный тренер сборной России, так он относился и относится к своим друзьям. Он успевает все! А Яровинский записал мне поздравление со свадьбой еще и от Гуса Хиддинка. Когда ЦСКА играл последний матч Лиги чемпионов с ПСВ, Гус заезжал к ним в гостиницу. И на свадьбе включили видео с этим поздравлением. От Гуса Иваныча Хиддинка!»
По словам Людмилы Слуцкой, Леонид сам писал сценарии ко всем номерам своих ребят в КВН – в общем, был задействован во внефутбольной жизни команды по полной программе. И вообще, семейной теплоты в той «Олимпии» было море.
Как рассказывает Виктор Горлов, после побед его команды на первых турнирах картина была такая. Весь преподавательский коллектив школы собирался в столовой – от завуча до учителя музыки. Накрывали огромный стол. Не на каких-то VIP-местах, а вместе со всеми сидели и Чувальский, и его гости, включая того же президента ДФЛ. И за каждым столом – шепот со счастливым придыханием: «Сейчас Лёня придет».
А Лёня в это время разговаривал со своими ребятишками. Участники пира тем временем не притрагивались к еде и напиткам. Они ждали главного героя. И когда он появлялся из-за занавеса, раздавалась буря аплодисментов.
Все (кроме Чувальского, естественно) были бедны, никто никому не завидовал, все относились друг к другу по-человечески. Это было то лучшее из советских и первых постсоветских времен, чего сейчас уже не найти. Мой многолетний коллега по «Спорт-Экспрессу» Саня Мартанов вспоминал случай из своей юности: когда он окончил вуз и получил диплом, то стал в своем пролетарском доме в Кожухове первым человеком с высшим образованием.
И когда с дипломом добрался до дома, увидел во дворе… накрытый стол. За которым весь дом ждал его – чтобы отпраздновать их общий праздник.
Та Россия осталась в прошлом. И тот же Горлов подтверждает: чем богаче становилась «Олимпия», тем неотвратимее уходил романтический дух команды 1982 года рождения.
Но дух этот сохранится у «олимпийцев» того созыва. И будет оживать раз за разом, каждый год, во время их традиционного сбора в Волгограде.
«На эти встречи приезжают абсолютно все, – рассказывает Адамов. – Независимо от статуса, ранга, социального положения. Сколько шуток и историй из прошлого можно вспомнить! Поэтому встречи и делаем, чтобы все это не замыливалось. Чтобы за проблемами, которые есть у каждого, не забывалось того, с чего начиналась наша жизнь. Пару раз Леониду Викторовичу, правда, пришлось пропустить из-за занятости в ЦСКА. Но сейчас мы стали собираться, когда осенняя часть чемпионата и Лиги чемпионов заканчивается. Не знаю, как к другим людям, но в отношении нас, друзей, он не поменялся ни на гран».
В качестве подтверждения мама Слуцкого рассказывает, чего стоило сыну в прошлом декабре выбраться на свадьбу самого Адамова, да и не только:
«Лёня прилетел из Эйндховена, где ЦСКА играл в Лиге чемпионов. На следующий день улетел в Волгоград, где каждый год помимо «олимпийцев» встречается с одноклассниками. Там сложилась устойчивая компания: классный руководитель, шесть девочек и он. Сидят в ресторане, он всем подарки делает.
Он пообщался с ними, потом сел за руль и в ночь уехал в Ростов на свадьбу Адамова. Попраздновал там. Был выходной, на следующее утро Димка в школу не шел и допоздна не ложился. Где-то в полночь подходит: «Бабушка, смотри!» А в Интернете как раз выложили рэп, который он Роме исполнял. Внук с друзьями общался, и кто-то из них ссылку прислал: «Смотри, Димон, твой папа рэп читает! Вот это у тебя классный папа!»
После свадьбы в два часа ночи он сел на самолет и прилетел в Москву, а в 11 утра улетел в Париж на жеребьевку финального турнира чемпионата Европы. Из Франции прилетел в семь утра, а в полдень они вместе с Димкой, который в предыдущий день на своем самокате порвал связку ноги, улетели в отпуск в Калифорнию…»
Вот такой нынче график жизни у главного тренера ЦСКА и сборной страны. Такое впечатление, что он успевает то, чего не успеют пятеро других в складчину. Ведь в Париже после жеребьевки Слуцкий успел еще дать нам с коллегой по «Спорт-Экспрессу» Дмитрием Симоновым почти часовое интервью – и выглядел при этом как огурец. Тогда, кстати, я впервые и ему рассказал об идее этой книги.
То, что при таком режиме он успевает ездить в Волгоград и встречаться с командой своей юности, дорогого стоит. И о многом говорит. Адамов рассказывает, что между всеми без исключения выпускниками той «Олимпии» сохранилась крепчайшая дружба – и не важно, заслуженный ли это мастер спорта Колодин, он же Колода, или Чика, Владимир Чекунов, который толком нигде не играл. Когда они встречаются, между ними нет абсолютно никакой разницы. Так же как между Слуцким и теми «олимпийцами», которые сейчас тренируют детей в Волгограде и вовсе не стремятся к высотам, до которых дотянулся сам Леонид Викторович из своих «коротких штанишек».
Шутки у «олимпийцев» особенные, не всем понятные. Как вспоминает Людмила Николаевна, на одну из встреч Леонид взял с собой единокровного брата Дмитрия, живущего в Мюнхене. Собрались все в бане. Туда пришел уже упомянутый выше Чекунов и начал рассказывать, что ему уже три месяца зарплату не платят. Тему подхватили, начали шутить, подкалывать его. Брат, привыкший к реалиям Германии, потом в изумлении спрашивал Леонида: «Лёня, как? Человеку не платят три месяца зарплату. Ему кушать нечего. А вы над ним смеетесь!» Ему не дано было этого понять…
Не забуду, как на матч «Москва» – ЦСКА явился защитник «Динамо» Колодин, чтобы поддержать нападающего «горожан» Адамова. Явился в шарфе «Москвы» и с… подушкой, на которой был изображен Роман. Адамов пообещал сделать то же самое на матче бело-голубых – и сделал. Да что там – они готовы делать друг для друга гораздо более серьезные вещи.
Интересную историю рассказала Людмила Николаевна насчет одноклассников Слуцкого (один из которых, Сергей Маланюк, входит в ближний круг его друзей). На 20-летии выпуска один из них выпил лишнего и огорошил тренера признанием: «Слуцкий, как ты мне надоел! Я за тобой всю жизнь гонюсь. И никак не могу тебя переплюнуть».
Тот парень был очень амбициозен и мечтал о славе. Но не смог подняться выше торговли в Волгограде зимней резиной для автомобилей – бизнес неплохой, но вполне заурядный…
• • • • •
Следующий рассказ Слуцкого драматичен. Он – о психологической ломке начинающего тренера, о том, как ему лишь в последний момент хватило интеллекта и воли измениться и не растерять того человеческого потенциала, который был накоплен.
«Сначала профессионального уровня достигла «Олимпия», и с ней во втором дивизионе я, естественно, методов работы не менял. Потом меня пригласили в дубль «Уралана» из Элисты, и со мной перешла большая группа ребят из «Олимпии». Я пытался чуть ли не их личную жизнь контролировать: с какими девушками общаться, с какими – нет… Делал это, естественно, из лучших побуждений. Тот же Колодин уже играл в основном составе «Уралана», выступавшего в премьер-лиге, и зарабатывал хорошие деньги. А я вел себя по отношению к нему, как прежде.
И столкнулся с очень жесткой позицией. Почувствовал с его стороны отторжение. Какие-то вещи он делал просто мне назло. Я понял, что это просто-напросто закончится разрывом отношений. А так как отношения с «олимпийцами» для меня очень ценны и по сей день, то мне хватило мозгов понять, что они уже выросли. Хвалю себя за то, что дал себе установку: ты не должен над ними довлеть, максимум – давать советы, и то если они за этими советами обратятся.
У меня была очень сложная «ломка» – как у родителей, когда дети становятся старше. Через несколько лет в Волгограде произошла нашумевшая история разрыва нашей волгоградской великой прыгуньи с шестом Елены Исинбаевой с ее многолетним тренером Евгением Трофимовым. Лена – ровесница моих пацанов, все время видел ее в манеже и великолепно знаю Трофимова. Произошел этот разрыв потому, что она уже была олимпийской чемпионкой, а тренер не смог справиться с мыслью, что она уже выросла. У Лены пошли контракты, гонорары – а он пытался во всем участвовать. Поэтому она и выбрала Виталия Петрова. Уверен: тренеру не хватило такта, чтобы в какой-то момент «отпустить» воспитанницу».
Эти слова Слуцкий говорил мне шесть лет назад. Но вот что интересно: прошло время, и Исинбаева ушла от Петрова назад к Трофимову. Со временем эмоции спадают, и мы начинаем ценить тех, кто сделал для нас в жизни больше всех…
«Да, Слуцкий пытался контролировать личную жизнь ребят, – говорит Адамов. – Мне кажется, это была не столько жесткость, сколько переживание за те труды, которые он в нас вложил. Это я сейчас стал понимать. А раньше нам казалось, что мы все взрослые, самостоятельные люди. Но он имел право так переживать! Он вложил в нас, думаю, гораздо больше, чем человек в принципе может сделать!»
А Слуцкий, прирастая опытом, менялся. Узнать что-то новое он пытался при каждом удобном случае. В 28, уже тренируя «Олимпию» во второй лиге, он оказался в одном отеле с «Анжи» и напросился на встречу с опытнейшим коллегой Гаджи Гаджиевым.
Гаджиеву надо отдать должное – он, освободившись от своих дел лишь к часу ночи, согласился побеседовать с безвестным коллегой. Разговор затянулся до четырех утра. Слуцкий схватывал каждую деталь – а сейчас большинство молодых тренеров, рвущихся на стажировку в ЦСКА, безмерно удивляют Леонида Викторовича тем, что не задают ему вопросов, а говорят сами и жалуются на свою нелегкую судьбинушку.
Вот поэтому, замечу, Слуцкий сейчас там, где за ним наблюдает вся страна, а эти ограниченные стажеры никогда ничего не добьются.
На первых порах в автобусе, на котором команда Леонида Викторовича подъезжала к стадиону на игру, по советско-российской традиции стояла гробовая тишина. Но прошло время – и в автобусе, как и в раздевалке, стала громыхать музыка. Так же делают, например, в Англии, где тренеру хотелось бы когда-нибудь поработать.
Просто Слуцкий понял: искусственная скованность и напряжение не помогут лучше подготовить команду к игре. «Теперь я только за две минуты до выхода на разминку могу сказать, как игроки настроены. Даже за пять минут до разминки определить это еще невозможно», – говорил он мне в 2010-м. А с тех пор, вероятно, уяснил для себя миллион других нюансов.
Потому что одно из главных достоинств Слуцкого как раз и заключается в умении все время учиться и меняться – при этом в главном не изменяя себе никогда.
• • • • •
О том, сколько Слуцкий вкладывал в своих мальчишек и как к ним относилась вся его семья, рассказывает Роман Адамов:
«Могу похвалиться: я любимчик у Людмилы Николаевны. Всегда тепло к ней относился – и она, по-моему, тоже. Даже чуть-чуть лучше, чем ко всем остальным. Был один случай. У меня сильно поднялась температура. А она была заведующей в очень хорошем детском саду. Так взяла три выходных и с утра до вечера со мной сидела, ставила горчичники, поила, откармливала – в общем, лечила. Сейчас это оцениваешь, а тогда, как ребенок, воспринимал как должное. Она очень добрая. При этом, как заведующая детским садом, к подчиненным была и достаточно строгой».
Людмила Слуцкая улыбается – она-то знает, что ко всем «детям Слуцкого» относилась одинаково, но каждый думал, что к нему – лучше, чем к другим. И вспоминает:
«Немножко не так было. Леонид мне Адамова привел с высокой температурой – это да. Но сначала я отвела его в больницу – она была недалеко, полчаса пешком. У мальчика был отит, стреляли уши, и я боялась заниматься самолечением. Помню, доктор спрашивает: «Ты с кем пришел?» Рома отвечает: «С мамой». Они все между собой меня мамой называли.
Я его оставила в больнице, потому что доктор сказал: «Надо». Но когда пришла домой, увидела там Рому! Пока шла, он успел из больницы сбежать и примчаться раньше меня. Ну что мне оставалось делать? Не могла же я его второй раз отправить в больницу, если ребенку в 11 лет страшно там было одному оставаться? Ну и вообще он шебутной был, настырный.
Тогда уже пришлось уйти с работы на несколько дней, и мы дома его лечили. Мы вообще всех дома лечили. Лёня приводил всех детей. Кто-то закурил и был пойман? Домой на профилактику, неделю у нас живет. Кто-то еще сильно провинился? Тоже домой, под жесткий контроль. Он очень строго относился к ним в плане курения, пива, режима вообще. Так и надо было.
И он такой был по отношению ко всем. Для него не было различия, кто талантливее, кто нет. И я не смотрела на них с этой точки зрения. Меня они интересовали как маленькие личности, я наблюдала, как они себя ведут – у нас, между собой… И для Лёни «Олимпия» была всем. Главным в жизни для него было воспитать этих мальчишек и выпустить их в более высокий мир. О том, что есть какая-то жизнь кроме «Олимпии» и после «Олимпии», ему тогда и в голову не приходило.
Как бы он ни был к ним суров, они все так любили его! Ну и меня заодно тоже. Можете представить, до сих пор нет ни одного человека из «олимпийцев», кто не поздравляет меня с днем рождения, 8 Марта и Новым годом. Прошло столько лет, они уже все взрослые мужики, семейные. И все до сих пор с этими тремя праздниками поздравляют, они для них – святые».
Пройдет несколько лет – и Адамов подпишет свой первый серьезный профессиональный контракт. После чего совершит поразивший многих детских тренеров (об этом мне рассказывал Горлов), да и не только их, поступок – даст своему первому тренеру Слуцкому серьезную сумму денег – вроде бы речь о 40 тысячах долларов – для покупки двухкомнатной квартиры в Волгограде.
«Мою маму это поразило больше, чем меня, – говорит Слуцкий. – Сам я всегда спокойно относился к материальным ценностям, был зациклен на работе. А мама многие годы этих мальчишек бесконечно кормила, поила, обстирывала. И все это происходило с приговорками, что, мол, сколько можно, ведь, когда вырастут, даже «спасибо» не скажут! Форма благодарности, выбранная Адамовым, ее просто потрясла.
Многие вещи в «Олимпии» я делал, отталкиваясь не от профессиональных, а от личностных отношений. В противном случае тот же Колодин по любым стандартам должен был быть отчислен. В 15–16 лет он был значительно ниже 1 метра 70 сантиметров и не мог даже попасть в заявку на матч. Я оставил его в команде не из-за предчувствия, что он вырастет и прибавит. А потому что просто по-человечески не мог отчислить мальчишку, с которым в команде столько вместе прожито. То же самое – с Адамовым. Целый год он серьезно болел, бесконечно лежал в больницах.
Естественно, президент «Олимпии» (Николай Чувальский. – Прим. И. Р.), как человек, который нес материальную ответственность, все время говорил мне о том, что Колодина с Адамовым нужно отчислить. Сегодня, в сугубо профессиональной жизни, я бы поступил именно так. А тогда вроде бы делал по-дилетантски, отталкиваясь от личных эмоций. Но в итоге именно люди, которых нужно было отчислить, стали самыми известными футболистами. Расцениваю это как ответную плату за то, что в самый трудный для них период поступил по-человечески – отчислить-то было значительно легче.
Но сегодня такое невозможно. Как бы хорошо или плохо я ни относился к человеку, при выборе основного состава руководствуюсь исключительно профессиональными моментами. И давным-давно не таскаю за собой никого из «Олимпии» – при том что у нас остались великолепные отношения. Я убил в себе это желание. Потому что один из моих принципов таков: нельзя искать решения в прошлом».
Людмила Слуцкая комментирует тот поступок Адамова так:
«Не то чтобы я обстирывала, готовила – и ждала, что кто-то когда-то мне скажет спасибо. Нет. Просто могу же я поворчать! Не более того. Но, конечно, я была потрясена. Сегодня немножечко к такому привыкла – когда люди не просто «спасибо» говорят, а благодарят как-то еще. По тому же Лёне вижу, как он делает это и для своего первого тренера в футбольной школе, и для Василия Васильевича Дергача, и для многих других. А тогда это было не принято. И потом, это большие деньги были. Значительная часть квартиры».
Чувальский подтвердил: действительно, хотел отчислить Адамова, который вечно лечился, да Слуцкий его отстоял. Сам же Роман по поводу квартиры высказывается так:
«Есть человеческая благодарность. И оценка роли человека в твоей жизни, того, сколько он вложил в тебя сил, нервов – всего. И мамы его, которая меня выхаживала. На тот момент я мог это сделать финансово. И сделал.
О том, что я был под угрозой отчисления, он рассказал, когда мы уже ушли из «Олимпии». А тогда старался не травмировать нашу психику. Потом я уточнил: да, такие моменты были. Про Колоду я тогда еще слышал, может, и про меня за спиной шептались.
У Дениса вообще очень тяжело переходный возраст проходил. А я был очень маленьким и начал бурно расти. Постоянно то спина болела, то колени, то простуда, то отит… Организм, видимо, не справлялся с быстрым ростом, и на этом фоне проявлялись всякие болячки. Наверное, президент клуба, который платил, на тот момент был прав.
И надо отдать должное Викторычу, что он нас отбил, да еще и так, чтобы мы об этом не узнали – потому что это могло на нас очень сильно повлиять. Можно представить, каких ему стоило усилий и аргументов, чтобы нас оставили. Отчисление стало бы для меня самой большой трагедией в жизни, от которой было бы очень тяжело оправиться. Тем более в том возрасте, когда молодого человека швыряет в разные стороны».
Нынешняя волгоградская квартира Слуцких – уже другая. Позже, уже начав более или менее прилично зарабатывать, Леонид купил новую, более современную и просторную – 120 квадратных метров.
«Меня спрашивают: «А зачем вам квартира в Волгограде, если вы там не живете и жить уже никогда не будете?» – говорит Людмила Николаевна. – Но мы ее не будем продавать. Потому что в Волгограде покоится моя мама, Лёнина бабушка, которая вложила очень многое в его воспитание. И мой муж, отец Лёни. И сама я сказала похоронить меня только там. В городе, где родились мои сын и внук. Потому что неизвестно, где будет Лёня, где Дима, как вообще повернется жизнь. А там у нас уже есть свое место…»
• • • • •
Если бы не щедрость Адамова, новую квартиру Слуцкий, подозреваю, купил бы еще не скоро. Чувальский, например, характеризует его так: «Он никогда в жизни не говорил про деньги. Ему это было неинтересно. Таких людей, как он, больше не знаю. Интерес, сколько он получает, вообще отсутствовал. Это находка какая-то! Я иногда задумывался над этим».
Из каждого слова Чувальского на эту тему сквозит изумление – что такие люди, оказывается, бывают. В какой-то момент он поймет, что на этом бессребреничестве Слуцкого можно и сыграть…
Интересно было узнать, когда и почему в «Олимпии» решили не продавать выросших футболистов поодиночке, а переходить всей командой из детского в профессиональный футбол. Или по крайней мере пытаться это сделать через чемпионат КФК – коллективов физкультуры.
«Это решил не я, а Слуцкий, – говорит Чувальский. – Все футбольные решения он принимал. А чтобы меня уговорить, каждый день методично подходил к своей цели. Раз скажет – замолчит, реакции ждет. И мне самому интересно стало. Другое дело, что возможностей особых не было. Чтобы играть во второй лиге, надо было строить материальную базу, а для этого находить деньги. Строили рынки, плавательные центры – доходы же с чего-то надо было получать. Это и сейчас сложно, а тогда еще сложнее было. Процентов 60 от расходов на «Олимпию» лежали на мне, остальное давали город и область.
Леонид Викторович никогда не занимался хозяйством и многого не понимает. Я ему не раз объяснял, что ежедневно кормить, одевать и обувать футболистов, возить их на соревнования, купить для них импортный автобус, какого ни первая, ни вторая лиги не имели, – это нужно очень любить футбол. Отбиться это не могло никак. 300 тысяч долларов, которые я в итоге заработал на продаже футболистов из команды Слуцкого – Адамова, Колодина и Рябых, – это намного меньше, чем мы потратили.
Ведь и стадион свой уже после его ухода построили, и загородный клуб, где сейчас будет тренировочный комплекс к чемпионату мира. В детском футболе такого и близко ни у кого не было! Но нам нужно было двигаться дальше, и я это понимал. Поэтому и согласился с мнением Леонида Викторовича».
Желание всей команды и ее тренера перейти на более серьезный уровень подкрепили успехи в международных турнирах. Например, в немецком Мюнстере, где участвовала целая группа топ-клубов – естественно, их юношеских департаментов: «Бавария», «Барселона» и многие другие. «Олимпия» ухитрилась там занять второе место, уступив в финале «Барсе» лишь со счетом 0:1.
По словам Чувальского, именно Слуцкий нашел выход на члена совета директоров «Интера» Габриэле Джулини, и «Олимпию» пригласили в Милан.
Двенадцать лет спустя, в феврале 2009-го, главный тренер «Крыльев Советов» Слуцкий с делегацией волжан, подписывавшей договор о сотрудничестве с «Интером», окажется на базе «нерадзурри» в получасе езды от Милана. И пока руководство самарцев во все глаза будет рассматривать трофеи великого клуба, впервые услышу от Слуцкого: «А я здесь когда-то уже был. С «Олимпией». После того как встреча завершится, я попрошу тренера рассказать, как это произошло.
«В Милан мы с «Олимпией» приезжали два года подряд – в 1996-м и 1997-м, – ответит Слуцкий. – И синьор Моратти (тогдашний владелец клуба, богатейший итальянский нефтепромышленник. – Прим. И. Р.) пришел на один из наших матчей. Играли на детско-юношеской базе «Интера», и в связи с внезапным приездом босса там поднялся ужасный переполох: нам сказали, что Моратти впервые посетил клубную академию, и для ее сотрудников это было грандиозное событие. Тогда мы с Моратти просто поздоровались, ни о каком общении речи, естественно, не было. Но вот сейчас он говорит, что вспомнил наш визит. Может, из вежливости?
А может, потому что мы выиграли! Интересно, что ребят из «Интера» тогда тренировал Пепе Барези, старший брат Франко Барези. Сегодня (то есть в 2009 году. – Прим. И. Р.) Пепе работает помощником у Жозе Моуринью в основной команде. Получается, за этот промежуток времени у нас с коллегой шел параллельный карьерный рост.
Поездки для нас организовывал член совета директоров «Интера» Габриэле Джулини, тесно связанный с Россией и прекрасно говорящий по-русски. По тем временам для нас было сделано просто нечто: каждому из пацанов подарили полную экипировку «Интера» вплоть до курток. Следующий сезон в турнирах Детской футбольной лиги, а потом даже в третьем дивизионе чемпионата России мы играли в форме «Интера». И уже одной формой многие детские турниры выигрывали! Потому что, выходя на поле, иные команды-соперницы смотрели на нас – и уступали еще до игры.
И завидовали наверняка. Тем более что мы побывали и на базе главного «Интера», наделали огромное количество фотографий. Тогда главной звездой был бразилец Роналдо, играли Джоркаефф, Бергоми, Дзанетти. Все с нашими ребятами спокойно фотографировались. А у нас в команде были Колодин с Адамовым. Я сейчас сказал Моратти, что из той нашей команды два человека в прошлом году стали бронзовыми призерами чемпионата Европы. Он сильно удивился. Ответил, что нечасто бывает, чтобы из одной детской команды, тем более региональной, выросли два призера европейского первенства».
Можно чуть-чуть похвалиться прозорливостью, уважаемый читатель? Опубликовав в «Спорт-Экспрессе» этот рассказ Слуцкого, я снабдил его ремаркой: «Вот так Слуцкий с разницей в 12 лет приехал в «Интер» как детский тренер и как участник партнерского контракта с «нерадзурри». Кто знает – может, однажды пожалует уже как главный тренер той самой сборной, двоих из которой воспитал?»
Сборную Слуцкий, у которого на тот момент еще не было ни одного трофея, возглавит спустя шесть с половиной лет…
Вот чего я точно в начале 2009 года предполагать не мог – так это приезда в Милан Слуцкого через год с копейками на четвертьфинал Лиги чемпионов. Причем в роли не зрителя, как в тот раз (мы с ним ходили на игру «Интера» с «Манчестер Юнайтед»), а главного тренера ЦСКА. Первого с 1996 года и последнего на сегодня российского четвертьфиналиста Лиги чемпионов…
Адамов, когда я ему напомнил о той интеровской форме, отреагировал по-детски: «Знаете, какое счастье у нас было? Ух!» И если он выражается так в 33, то можно представить, что это значило для них в 15–16…
После победы 2:0 над сверстниками из «Интера» клуб Массимо Моратти, по словам и Чувальского, и Слуцкого, хотел купить двух футболистов «Олимпии». По одному из них данные расходятся: президент называет Колодина, главный тренер – Бочкова. А по второму все совпадает: Андрей Рябых.
Почему не продали? По словам Слуцкого, никто в то время не знал, как это делается, и все побоялись взять ответственность. А Чувальский уточняет: «В тот момент мы еще были любительской командой. Были бы профессиональной – вопрос был бы на сто процентов решен». И тогда, может, из Рябых что-то вышло бы…
«Главное мое разочарование», – отзывается о форварде Слуцкий, между прочим, крестный сына Рябых. Талантом Андрей считался фантастическим. Главный тренер юношеской сборной России 1982 года рождения Александр Пискарёв говорил: «У нас средняя сборная. Рябых – и все остальные». При том что в ней играли Кержаков, братья Березуцкие, Измайлов, Адамов, Колодин…
Адамов подтверждает: «Рябых, безусловно, был у нас номер один». Чувальский вообще называет его «одним из самых талантливых игроков в истории российского футбола». Даже если сделать поправку на склонность эмоционального президента «Олимпии» к гиперболам, то эти три слова тренера – «главное мое разочарование» – говорят о многом.
По мнению Чувальского, если бы Слуцкий все время был рядом с Рябых, тот не пошел бы неверной дорогой и не закончил с футболом так рано. Но взрослая жизнь – это не детский сад, в котором жили иногородние «олимпийцы»…
«Как он с «Интером» играл? – вспоминает президент «Олимпии». – Проходил пешком всю игру. Я его начал подгонять. Он: «Сколько дадите, если забью?» – «Сто евро». Выходит и забивает. 1:0. Когда хотел – все мог!»
Если этот случай не выдумка – он многое объясняет. Да даже если и нафантазировал чуток Николай Николаевич – никто ведь не считает, что, дескать, карьере Рябых помешали серьезные травмы или другие обстоятельства непреодолимой силы. Адамов, например, лаконичен: «Почему у Рябых не получилось? Не думаю, что есть смысл об этом говорить».
А Горлов формулирует диагноз так: «Лень и еще раз лень. Как Лёня ему говорит: «Давай я каждый год, приезжая, буду тебе новый диван дарить. Твоя жена говорит, что ты его продавливаешь от просмотра телевизора». Так можно себя загубить…»
Потому и пробивают себе дорогу в большую игру не жемчужины вроде Рябых, которые осознают свой талант и считают, что им за это все само упадет в руки, а работяги наподобие Адамова. Который, в свою очередь, стал крестным для Димы Слуцкого. Вон как в этой «Олимпии» все переплелось – и правда, настоящая семья…
Адамов вспоминает:
«Как-то у нас был с Викторовичем разговор. Я сказал: «Если у вас сын будет, я стану крестным!» – «Хорошо». И когда на свет появился Дима, он сразу позвонил: «Ты же говорил!» Я тогда только подписал контракт с «Москвой», и мы прямо из Москвы рванули в Волгоград. Покрестил – и уехал домой в Ростов. Правда, если честно, крестный отец из меня не очень хороший. Диме можно было уделять гораздо больше внимания. Тут и удаленность, наверное, влияет. Если бы жили в одном городе – наверное, было бы по-другому».
• • • • •
В награду за такие победы, как в Мюнстере и Милане, Чувальский купил «Олимпии» автобус. Солидняк! Можно переходить во взрослые соревнования. Что сразу же после второй подряд победы в ДФЛ в 1997 году команда Слуцкого храбро и сделала.
Все их отговаривали – мол, без шансов. Но соревнования КФК – или третью лигу, как это тогда называлось – они прошли за два года. В первом сезоне только что вышедшие из детского футбола 15-летние мальчишки, конечно, не смогли на равных биться со взрослыми мужиками.
Но, освоившись и оббившись, на следующий сезон выиграли Кубок КФК и вышли во второй дивизион. Профессиональный! «Сложновато было», – признается Адамов. А Чувальский рассказывает, что Слуцкий не собирался отсиживаться в серединке или тем более среди аутсайдеров из-за того, что играет фактически детьми. Только первое место!
И это при том, что судьи за молодую команду взялись сразу. Горлов рассказывал, как приехал на один важный выездной матч «Олимпии» – арбитр там делал свое черное дело, не таясь. Президент ДФЛ попробовал было его усовестить – так тот даже не стал скрывать, что его «зарядили». И чем! Тушенкой с Орского мясокомбината.
В каждой лиге – свои тарифы… «Думаю, если бы у «Олимпии» нашлось финансирование под первую лигу, уверен, что этим составом мы вышли бы и туда», – заметил Адамов.
Но у Чувальского другое мнение на этот счет:
«Я не Абрамович и не Гинер, но Слуцкий никак не может этого понять. Да, я не бедный человек, но для детского футбола. Вторая лига – это деньги не для первенства ДФЛ. Для нашего клуба – сумасшествие. У нас шло строительство стадиона, тренажерного зала, мне больше надо было думать о хозяйстве, чем о футболе. Тут, конечно, город и область помогли. А Слуцкий показал себя человеком, который пойдет очень далеко. Он отличался от всех. Жаль, что возможности не позволяли нам пойти еще дальше.
И если я делал жесты доброй воли для того, чтобы играть в какой-то лиге, то заведомо кого-то грабил. Не доделал детский сад, плавательный центр, стадион… Я же мог эти деньги вложить туда, а не в команду. Леонид никогда не сможет этого понять, потому что это не его проблема. Он знает, что есть команда, завтрак, ужин, медицина, предыгровая тренировка. А все это хозяйственное разгрести он никогда бы не смог».
Там-то, в уже повзрослевшей «Олимпии», молодой тренер Слуцкий и получил свой первый в карьере жесточайший урок. Это случилось 3 июля 2000 года, в Саранске. В том самом городе, где 15 лет спустя он совершит чудо: ЦСКА, проигрывая после первого тайма 0:3, победит 6:4. Не в последнюю очередь потому, что в перерыве Слуцкий совершенно спокойно, безо всякого крика, скажет футболистам: «Если проиграем – всем составом полетите на кубковую игру в Иркутск». Этого хватило…
В Саранске-2000 все было немного по-другому. И не только потому, что соперником Слуцкого была не «Мордовия», а «Светотехника» – будущий победитель зоны «Поволжье». «Слуцкий – педагог с большой буквы. Но судье может врезать», – сочно формулирует Чувальский. Тогда случилось именно так.
«Судейство во второй лиге оказалось специфическим, – вспоминал Слуцкий. – Клуб не делал ничего, чтобы оно было другим. Мы просто играли в футбол. Соперники поступали иначе, мы начали проигрывать, – и я видел, как буквально на глазах ребята, привыкшие выигрывать, психологически ломаются.
В тот день в Саранске все сошлось воедино. Сначала нам забили гол из километрового офсайда – и он был засчитан. Потом назначили пенальти – позже Экспертно-судейская комиссия признала, что им там и не пахло. Футболисты начали выталкивать судью за боковую линию – как раз в техническую зону, где я находился. Тут арбитр показал парню, который даже не дотронулся в подкате до соперника (но был наказан 11-метровым), красную карточку. И встал с этой карточкой в метре от меня.
Я всегда считал, что футбол – вершина справедливости. С этим чувством много лет тренировал «Олимпию». В тот момент у меня было чувство, будто кто-то незаслуженно бьет моего ребенка – и, как отец, я не выбирал методов защиты. Видел, что на меня смотрят эти 17–18-летние пацаны, которые не понимали, что происходит, и своими взглядами говорили: «Защитите нас как-то, в конце концов!» И на каком-то абсолютно рефлекторном уровне у меня вылетел правый боковой. Такую вот я выбрал форму защиты. Хотя, конечно, и ужасным способом. Бить судью – не самый эффективный способ изменить мир».
Слушаю этот рассказ и понимаю: опять гены! Виктор Борисович Слуцкий был мастером спорта по боксу. И у его сына в состоянии стресса сквозь всю его интеллигентность это однажды тоже прорвалось. Зрелище, как вспоминает сам Слуцкий, было жуткое – у арбитра Николая Павлова из Чебоксар была разбита бровь, кровь так и хлестала. До финального свистка Павлов тогда кое-как доработал – но потом за свои художества в том матче был пожизненно дисквалифицирован и больше не судил никогда.
Адамов, непосредственный участник событий, говорит:
«По отношению к судейству в том матче слова «хамство» и «беспредел» будут звучать слишком мягко. И даже «убивали» – это не то слово. Я участвовал в играх, когда нас «убивали» на уровне премьер-лиги, но такого не видел вообще никогда. У меня до сих пор слов нет.
Мы понимали, что нам тяжело придется, но это не лезло ни в какие рамки. «Светотехника» же ничего сделать не могла! Они с пенальти забили, 2:0 повели, в большинстве остались – казалось, все ясно. А мы их вдесятером начали гонять так, будто нас – человек 15, а их вдвое меньше. И сравняли – 2:2. Потом нам забили гол из пятиметрового офсайда – и его засчитали. Ужас…»
Поскольку потасовка была коллективной, Адамов пропустил момент удара, который Слуцкий нанес арбитру. Впрочем, Леонид Викторович и сам достаточно подробно об этом рассказал.
Однако Николай Чувальский не согласен с мнением, что клуб не делал ничего, чтобы защитить команду от судейского произвола. При этом аргумент приводит в прямом смысле зубодробительный: по словам президента «Олимпии», он собственноручно… выбил два зуба одному излишне наглому рефери. Имело ли это какие-то последствия, история умалчивает – но факт, что в Саранске, где Чувальского не было, над командой издевались, остается фактом. И последствия в данном случае всем известны.
«Сколько судей были наказаны за то, что они издевались над детьми, брали деньги! – говорит Чувальский, и отчего-то ему веришь. – Бывало, мы проигрывали 0:2, я заходил в судейскую – потом 4:2 выигрывали. При всяком стечении обстоятельств. Знаешь, что сильнее на голову, – и проигрываешь из-за какого-то негодяя со свистком, которому жмут карманы 30, 40, 50 тысяч рублей. У нас таких возможностей не было. И Слуцкий был категорически против этого. Он вообще в эти игры никогда не будет играть. Для футбола Слуцкий – самый большой россиянин! Я ведь, когда попал в футбол, начал изучать все его интриги. И знаю, о чем говорю.
Но защищать от негодяев мне приходилось. Иной раз во второй лиге сидит полная ложа – генералы, губернатор. А нас убивают. И он тогда глазами сразу меня находил. Такие жа-алкие у него глаза были – что-то надо делать, убивают же! Приходилось заходить в судейскую, рассказывать. Некоторые понимали с первого раза, что нельзя это золотое яйцо в российском футболе уничтожать. Пусть еще хоть один детский клуб скажет, что у него есть два заслуженных мастера спорта!..»
О том, как Чувальский заходил в судейскую, знали только сами судьи, а Слуцкий в Саранске сорвался один раз – но при всем честном народе. Шокированы были все. Людмила Николаевна вспоминает:
«Когда я узнала, что сын ударил судью, это меня сильно удивило. Леонид же никогда, даже в детстве, не дрался! Сегодня вижу, что он может как-то выплеснуть эмоции, хоть и далеко не так. А тогда даже не представляла, что он это умеет делать. Он же сильно переживал. Но даже не за то, что ударил – он до сих пор считает, что поступил справедливо. А за то, как засудили его мальчиков, как он говорит, внаглую, не скрывая.
Его же тогда могли лишить тренерской лицензии на всю жизнь. В РФС решался этот вопрос. Полгода – это был еще не худший вариант. Сам Вячеслав Колосков решение принимал. Он не знал лично ни Лёню, ни того судью. Заслуг у сына тогда еще никаких не было. Просто он так решил. Повезло».
Дальше был разбор полетов на КДК РФС. В результате 12 июля на страницах «Спорт-Экспресса» в новостной рубрике «У своих ворот» под заголовком «Наставник «Лады» Гармашов отстранен на две игры, а тренер «Олимпии» Слуцкий – до конца сезона» появилась заметка, в которой, в частности, было написано: «Бюро КДК отстранило до конца сезона от исполнения официальных обязанностей во время матчей первенства и Кубка России главного тренера волгоградской «Олимпии» Леонида Слуцкого, ударившего в ходе игры «Светотехника» (Саранск) – «Олимпия» (второй дивизион, зона «Поволжье») арбитра Николая Павлова. Руководству ФК «Олимпия» рекомендовано рассмотреть вопрос о целесообразности использования Слуцкого в качестве главного тренера».
Чувальский – пусть и не сразу, а спустя полгода – к этой рекомендации прислушается. Кстати, во втором круге «Олимпия», с формально дисквалифицированным, но наблюдавшим за игрой с трибуны Слуцким, возьмет у «Светотехники» уверенный реванш, прервав ее 12-матчевую победную серию…
В 2010 году Слуцкий в нашей беседе вспоминал:
«Меня дисквалифицировали на полгода. Но это еще полбеды. Самый жестокий урок заключался в поведении президента «Олимпии». В принципе ведь именно он отвечает за то, чтобы над командой не издевались и она имела какую-то защиту. И хотя я работал в этом клубе долго, с истоков, и воспитал всю эту когорту игроков, которая в будущем принесла ему серьезные дивиденды, – он в этой ситуации никак меня не поддержал и выступил за дисквалификацию! После того сезона я и покинул «Олимпию», поскольку после такой истории иначе не мог. Я понял, что в мире профессионального спорта каждый за себя».
Сейчас мы со Слуцким поговорили на эту тему подробнее. Выяснились новые, весьма интересные детали.
«Я уже миллион раз говорил спасибо Алексею Спирину, потому что меня хотели дисквалифицировать пожизненно. Судья там реально был неправ, ему как раз и дали пожизненную, он больше никогда не судил. А когда решался вопрос обо мне, Спирин встал и сказал: «Это молодой тренер, давайте дадим ему шанс».
С версией, что он не сделал ничего, чтобы отстоять Слуцкого, Чувальский категорически не согласен. Слыша это, президент «Олимпии» даже начинает немного кипятиться:
«Пускай при мне это скажет! Перед КДК мы с администратором «Олимпии» Костей Дроновым приехали в Москву и проводили встречи с членами КДК. Снисхождения просили. Как я мог не пытаться отстоять Слуцкого, если вкладывал в этот клуб деньги, а он был его главным тренером?! А на судей он еще и в Крымске, и в Сочи злился, очень резко с ними разговаривал – для меня это неожиданно было. Я всегда кричал ему: «Тише, нас накажут!»
Перед КДК нам дали понять: молчите, другого варианта нет. Все равно он продолжит тренировать, просто не будет сидеть на лавочке. Ну и сядет рядом на трибуне, какая разница? А большей дисквалификация быть не могла».
По части опасности пожизненной дисквалификации, как видим, данные расходятся. Склонен доверять Слуцкому – хотя бы потому, что КДК, как мы уже читали, «рекомендовал «Олимпии» рассмотреть вопрос о дальнейшем пребывании». И это при том, что за молодого тренера заступился такой авторитетный человек, как бывший рефери и руководитель судейского комитета Спирин, работавший на чемпионатах мира!
«Полгода за удар судьи – это еще «отскок» был», – используя типично футбольную терминологию, подтверждает Адамов. То, что именно судья не стал защищать корпоративные интересы и предложил не наказывать тренера на полную катушку, вне всяких сомнений, повлияло на решение КДК.
Грех было не позвонить Спирину, чтобы уточнить подробности. Он многое вспомнил. И подтвердил мою версию.
«КДК тогда руководил Виктор Марущак, а я, будучи председателем инспекторского комитета РФС, представлял там судейско-инспекторский корпус. Входил в КДК лет десять и имел полную поддержку от Марущака по всем вопросам, связанным с оценкой работы арбитров.
Конечно, в моем положении по идее надо было защищать судей и требовать принятия самых жестких мер в отношении Слуцкого. Ему действительно грозило очень серьезное наказание вплоть до запрета на профессию. Сейчас не вспомню пофамильно, но были люди, говорившие: «Вы – начинающий тренер и позволяете себе такие вещи. Надо закончить с этим делом, а через энное количество лет, когда одумаетесь, может, и вернемся к этому вопросу». Было несколько случаев с пожизненной дисквалификацией – по-моему, с тренерами команд второго дивизиона из Вышнего Волочка, Стерлитамака…
Но тут все было сложнее. Арбитр допустил очень грубую ошибку, и Леонид Викторович не сдержался, пошел доказывать свою правоту. Но тут важно, что неправильно себя повел местный резервный судья, из Саранска. Помню, что его звали Роман. Будучи совсем невысокого роста, он попытался остановить Слуцкого, причем вступив с ним в физический контакт, да еще и, по-моему, в пределах технической зоны. А ты поди такую махину останови! Конечно, Лёня его продавил и направился к главному арбитру. Это выглядело комично. Я тогда шутил, что Моська пыталась залезть на Слона. Мы этот эпизод потом даже показывали судьям на сборах, как делать нельзя. Все смеялись.
Кстати, это поспособствовало тому, что дисциплинарный комитет принял более мягкое решение. Потому что резервный судья, проявив ненужную агрессию, Слуцкого спровоцировал. Поведение этого человека было неадекватным и не соответствовало тем требованиям, которые мы предъявляем резервным судьям. Ему просто надо было встать и указать Слуцкому на его место в технической зоне. Я хорошо видел всю эту ситуацию на видеозаписи и понимал, что повод для возмущения у Слуцкого был.
Тогда, конечно, он был неизвестен, и никто не знал, что он вырастет даже в тренера премьер-лиги. Это был его – и «Олимпии» – дебютный сезон во втором дивизионе. Я и сам Слуцкого вообще не знал – первый раз там увидел. Но мне удалось привести доводы, что он не заслуживает самого жесткого наказания.
Тут поспособствовало и его собственное выступление на КДК. Он не просто извинился и признал свои ошибки. Это могло бы и не подействовать – так делали многие. Но все его выступление было очень искренним и интеллигентным – люди поняли, что произошло, и пропитались к нему симпатией. На первое место вышли человеческие качества Леонида. В итоге члены КДК взяли за основу мою оценку и единогласно проголосовали лишь за полугодовую дисквалификацию – меньше быть просто не могло. И правильно сделали, потому что больше Слуцкий никогда и близко не позволял себе никакой агрессии в адрес арбитров.
Кстати, главного судью после того эпизода отстранили от работы, а потом просто перестали привлекать к обслуживанию матчей. Больше он ни одной игры на профессиональном уровне не отработал. Не буду ничего говорить о предвзятости, но качество его работы не соответствовало требованиям даже второй лиги. Оно могло быть связано с неумением, с тем, что я называю ремесленничеством. Отношение этого товарища к своему делу нас не устроило.
Прошло время, я уже и забыл о том эпизоде. И когда спустя годы Леонид Викторович, который рос как тренер и уже работал в премьер-лиге, увидел меня и сказал: «Я помню!» – сначала даже не понял, о чем он. Он напомнил. И тогда я лишний раз понял, насколько это порядочный человек».
Вот что такое – судьба. А если бы КДК тогда влепил Слуцкому многолетнюю, а то и пожизненную дисквалификацию?..
• • • • •
«В эти полгода дисквалификации не происходило ничего особенного, – вспоминает дальше Слуцкий. – Я продолжал исполнять роль главного тренера, просто сидел на трибуне. Все-таки это вторая лига, кто там будет следить, зашел я в раздевалку или нет? И в конце сезона Чувальский объявил мне, что я больше не буду работать главным тренером «Олимпии». Особо не объясняя причин. Но я понимал, почему Николай Николаевич меня убирает. Потому что там зрели очень большие барыши с продаж игроков. А никак со мной не расплатиться было бы совсем некультурно.
Конечно, я тоже не подарок. В последние годы, например, был с ним уже достаточно дерзок, часто хамил, выражал какое-то недовольство. Когда ты много лет где-то работаешь, чего-то – как тебе кажется – на этом уровне добиваешься, то тоже становишься несколько иным. Может, Чувальского раздражала эта моя манера поведения.
В результате он меня из «Олимпии» уволил. Формально все было оформлено как мой уход по собственному желанию, все чинно-благородно. Если быть до конца честным, он предложил мне административную должность – вице-президента «Олимпии». Но это была форма увольнения: как известно, хочешь человека убрать – повысь его. Потому что это принуждало меня отдать свою команду. Вице-президент «Барселоны» – это круто. А вице-президент «Олимпии» – может, тоже неплохо, но я был тренером и не видел себя в другой профессии. Он прекрасно понимал, что я на это не соглашусь.
Думаю, что если бы он меня не уволил, то я бы до сегодняшнего дня там работал. Потому что я человек очень благодарный и привязчивый. И если где-то мне было хорошо и комфортно, где люди для меня сделали что-то доброе – а Чувальский, справедливости ради, делал, – то я готов был в этом месте работать всю жизнь».
Слуцкий не отказался расшифровать финансовые подробности происходившего:
«Футболисты моего года выпуска были проданы на общую сумму в миллион долларов. Для 2000 года это просто громадные деньги. Чувальский говорит – 300 тысяч? Нет, именно миллион. Могу даже дать раскладку. 300 тысяч – Адамов: сначала аренда за 50 тысяч в «Шахтер», затем продажа за 250 в «Ростов»; 250 – Колодин в «Уралан», 220 – Рябых в киевский «Арсенал», 150 – Бочков в «Уралан», 30 – Фаустов в «Ростов» плюс еще группа игроков за небольшие деньги. Все это я знаю абсолютно точно. Конечно, из этих денег я не получил ни копейки.
Чувальский – уникальный человек. Сегодня я уже отношусь к нему очень хорошо, но была, например, ситуация. Мы играли во второй лиге, и он стал давать игрокам квартиры. Вызывает меня и рассказывает такую историю: «Слушай, хотел дать тебе квартиру. Но тут мне позвонила Людмила Николаевна…»
А мы действительно очень тесно общались. Все дни рождения, праздники – вместе. Он – с женой, я – с мамой. Так вот, по версии президента, мама сказала ему: «Николай Николаевич, у меня единственный сын. Вот вы дадите ему квартиру, он же съедет от меня. А как же так, я не смогу жить одна!» – «Поэтому я решил ее уважить и не давать тебе квартиру».
То есть все было подано так, что я должен был еще сказать ему спасибо за то, что не дал мне квартиру! Я ответил: «В принципе я могу остаться жить с мамой. Но вы мне дайте квартиру, тем более там ехать 15 минут от одного дома до другого». Но Чувальский как-то замял.
Разумеется, эту историю он придумал от начала до конца. Чтобы моя мама, которая всю жизнь горбатилась на эту квартиру, добровольно от нее отказалась… Тем более она всегда была уверена, что я занимаюсь ерундой. Что никогда ее и мои труды не приведут ни к каким финансовым дивидендам. Что мы всю жизнь проведем в этой квартире и т. д. Я – человек творческий, а она в этом плане – приземленный. Чтобы она отказалась от квартиры, ее должны были пытать, причем самые зверские фашисты. И то у них не было бы шансов. Я действительно никогда ничего не просил. Деньги вправду меня не сильно интересовали. Но мне их никто особо и не предлагал».
Чувальский, в свою очередь, признает:
«За того же Адамова по большому счету нужно было хотя бы 10 тысяч долларов Леониду Викторовичу дать. Но тогда мысль была одна: спасти футбольный клуб. Мы были кредитованы, и если бы не отдали эти деньги, клуба бы не стало. Надо было снять напряжение, и я, как хозяйственник, это понимал».
В целом же у президента «Олимпии», разумеется, другая версия ухода Слуцкого. Правда, на мой вкус, не слишком внятная.
«Николай Толстых, как руководитель ПФЛ, после дисквалификации Леонида заставил нас принести бумагу, кто будет тренером на эти шесть месяцев. Мы официально назначили и. о. Сергея Попкова – главного тренера нашей команды 1984 года рождения. При этом Лёня продолжал тренировать, а я все это время продолжал платить ему зарплату. Хотя, по правде говоря, какие там зарплаты – кот наплакал.
А потом срок дисквалификации истек, Слуцкий официально вернулся. И тут у него началась склока с Попковым, и в итоге он ушел. Почему они поругались, кто из них прав – не знаю, это их надо спрашивать. Для меня это мелочь. Кстати, Лёня уходил, потом возвращался… До конца не понимаю, что там случилось. Я не влезал в эту историю.
Они же лучшими друзьями были. Слуцкий с руки хлеб ел у Сергея Николаевича! Когда я их первый раз увидел, они были вместе. Пришли втроем – они двое с Лаптевым, трудно уже вспомнить, кто кого привел. Для Слуцкого именно Попков был номером один. Причем даже не помощником, а учителем. Лёня вообще у всех учился. Но когда достигал какого-то момента, когда этот человек больше ничего не мог ему дать, все прекращалось.
Попков долго был у Леонида идеологом, все учебные программы расписывал. Башка! А дружили они так, что Слуцкий стал крестным сына Попкова. Но сами они не общаются…
Попков – той, старой школы. Лёня может сказать жесткие слова, а потом по головке погладить, он гибче. А Сергей не мог, он забывал отметить у ребенка: «Вот здесь молодец». На этом они и поругались. Попков дал Слуцкому очень много полезных советов, но ругаться они начали еще до второй лиги. Попков чуть старше, он лучше подходил к российскому футболу тех времен. А Слуцкий был человеком нового футбола.
Но Попков тоже – двукратный чемпион России в ДФЛ. И в определенный момент у нас появилась стратегия для взрослой команды – дополняем 1982 год 1984-м… В итоге Слуцкий ушел, а главным тренером стал Попков.
А насчет того, что, если бы не та ситуация, Слуцкий до сих пор мог бы в «Олимпии» работать… Он преданный, без вопросов. Но Лёня должен радоваться тому, что они тогда с Попковым поругались и он ушел. Потому что перерос наш клуб, и это было видно. Он не мог работать на этом уровне дальше».
Но это сейчас, когда Слуцкий тренирует сборную, легко говорить: перерос, не мог работать на этом уровне дальше. Вот только в тот момент он уехал из второй лиги ниже, в КФК…
Когда Слуцкий слышит о том, что он уходил, но вернулся, его брови взлетают вверх: «Куда я вернулся? Это Николай Николаевич выдумывает. Никуда я не возвращался». Впрочем, тут, надо думать, злую шутку могла сыграть рваная манера речи Чувальского. Интересно узнать мнение «третейского судьи» – президента ДФЛ Виктора Горлова, человека, который сохранил теплые отношения и со Слуцким, и с Чувальским.
«Разошлись они драматично, и драма была очень серьезная. У меня был период, когда я Колю абсолютно не поддерживал. Мне не хотелось дружбу терять, но я к нему сознательно не ездил – год, два… Чувальский предлагал Слуцкому пост вице-президента клуба. Но Лёня закусил удила, был принципиален и ушел.
Это был развод двух очень амбициозных и по-своему талантливых людей, которые не состоялись бы друг без друга. Много лет они не разговаривали, но потом вновь стали общаться. В позапрошлом году Чувальский в Волгограде пригласил к себе Лёню, меня, мы весь день (что для нынешнего Слуцкого много) провели вместе. Съездили на базу «Олимпии», а они играли в нарды: Лёня их любит, а Коля так вообще фанат».
Выше уже прозвучала фамилия, которая дополняет эту драматическую историю – нет, не только о Слуцком, а обо всей России 1990-х – новым поворотом.
Предательством.
• • • • •
Фамилия Попков среди близких к Слуцкому людей элементарно запрещена к употреблению. Как Волан-де-Морт из «Гарри Поттера» – Тот, Чье Имя Нельзя Произносить Вслух. В разговоре со мной этого не делали, например, ни Людмила Николаевна, ни Адамов.
Последний – опять-таки не называя фамилии – разражается эмоциональным монологом:
«После дисквалификации у Слуцкого начались проблемы в «Олимпии». Там у него вторым тренером был товарищ такой, даже друг. Ближайший, как он думал. И он его подсидел – причем в наглой, циничной форме. Все это было очень некрасиво.
Причем мы всей командой подходили к нему, говорили: «Это неправильно, Викторыч вас тащил». Молодые были, эмоций не скрывали. Может, и неправильно слова подбирали, но суть была абсолютно верной. А была она такой: «Мы – футболисты, играть будем, никуда не денемся. Но вы как человек для нас не существуете». Хотя на тот момент, 15 лет назад, формулировки были другими».
Людмила Николаевна тоже в эмоциях на этот счет особо не стесняется:
«Это единственный человек, которому Леонид не подаст руки. Он ему безгранично доверял, они были близкими друзьями. Сын привел его в «Олимпию», устроил его туда. А тот потом стал плести интриги и в итоге его подсидел. Пока он был дисквалифицирован, вел работу…
В итоге Чувальский назначил его главным тренером. Пару лет этот человек в «Олимпии» проработал, а потом начал везде скакать, нигде долго не работал и работать не будет. Потому что очень тяжелый по характеру. А ведь я в свое время Леониду говорила: это не тот человек, с которым нужно общаться. Но он не слушал. Не хочу себя хвалить, но, наверное, я психолог от рождения. Или, может, работа наложила отпечаток. По каким-то нюансам чувствую человека.
Я его готова побить даже сегодня. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Если бы того случая не было, может, Лёня и сегодня бы в «Олимпии» работал. Ведь он преданный, не склонный к перемене мест. Ох, настолько это трудные были времена, что, казалось, все, жизнь закончилась. Иногда проходит время, и ты думаешь: «Какая ерунда, как я могла так переживать?» Но тут – не ерунда. Это было предательство».
А что же сам Слуцкий? Оказалось, близкие к нему люди высказываются на тему Попкова жестче, чем он сам. И на тему «нерукопожатности» бывшего помощника он хоть и отвечает утвердительно, но после паузы и с некоторыми сомнениями:
«На сегодняшний день… Ну да. Хотя я его и не видел уже сколько лет. Тогда для меня это было очень болезненно. Но каждый человек по-своему воспринимает ситуацию. Я ее воспринял как предательство, он – как шанс стать главным тренером.
Адамов, говорите, сказал, что меня тогда подсидели в наглой и циничной форме? Ну, Адам – человек очень категоричный, «правдоматочный». Ему, наверное, это видится так. И мне тогда тоже виделось так. Было очень обидно, потому что с моего глобальнейшего восьмилетнего труда, когда я этих ребят нашел, привез, поил, кормил, воспитывал, сливки сняли другие люди. При том что воспитана была плеяда нереальных для Волгограда игроков.
Сейчас пытаюсь понять, как мы в 1999 году выиграли КФК. Этим ребятам было, по существу, по 16 лет, кому-то исполнилось 17. Сегодня смотрю на 16–17-летних футболистов – и думаю о том, что наши тогда уже на равных играли против мужиков сначала в третьей, а потом и во второй лиге. Это были просто немыслимые вещи!
Попков был моим лучшим другом. Когда я после травмы восстановился и попробовал вернуться в футбол, то пришел в ШВСМ – Школу высшего спортивного мастерства. Он там был тренером, а я попытался вернуться в качестве вратаря. Года полтора эта команда существовала, я у него играл, и мы стали общаться.
В «Олимпию» не то чтобы я привел его сам. Он был достаточно известным тренером в волгоградском детско-юношеском футболе. Работал в разных интернатах. Через какой-то промежуток времени после прихода мы с Лаптевым его порекомендовали. Я работал с 1982 годом, Попков – с 1984-м, Лаптев – с 1986-м. А потом произошло то, что произошло».
Чувальский вздыхает: «Я Лёне говорю, и вы ему передайте: надо уметь прощать. Что Попков такого сделал? Ведь пройдут годы – и его так же кто-то не простит».
Совершенно не удивлюсь, если однажды и вправду простит, и они объяснятся. Может, даже начнут умеренно общаться.
Хоть и стал за годы в футболе Слуцкий гораздо жестче, металла в его голосе, разговаривая с ним на эту тему, я не услышал. Нередко бывает, что с годами даже самая острая боль отходит, а остаются только самые теплые воспоминания. Тем более у таких людей, как Леонид Викторович.
А вспомнить там есть что – вот и Горлов мне во всех красках живописует, как в Волгограде «Олимпия» в 1997-м выиграла у питерской «Смены» второй кряду финал ДФЛ, и Горлов вместе с руководством клуба и команды поехал отметить это дело к Чувальскому на базу отдыха.
Выехали все вместе на скутере на середину Волги, президент «Олимпии» заложил эффектный вираж – и Горлов вместе со Слуцким и Попковым свалились в реку с быстрым течением. Но те-то были налегке, а на плечах президента ДФЛ висел рюкзак с подаренной кем-то трехлитровой банкой меда. Слуцкий с Попковым с трудом вытащили руководителя лиги, а банка при этом пошла ко дну. «В память о том дне у меня на даче долго хранились две тапки: одна моя 42-го размера и одна Лёнина – 44-го или 45-го, у него же лапа здоровая», – рассказывает Горлов.
В концовке нашего разговора о Попкове на мой вопрос: «Сейчас, может, с ним и поговорили бы?» – Слуцкий ответил: «Наверное, да».
• • • • •
Дальше – больше.
Уволенный из родного дома Слуцкий собирает манатки и уезжает в станицу Полтавская Краснодарского края, где появилась команда КФК. Об этой абсолютно неизвестной широкой публике страничке биографии главного тренера сборной России мы еще поговорим.
Он увозит туда группу своих игроков «Олимпии», которая не была там на профессиональных контрактах, то есть фактически оказалась после выпуска у разбитого корыта. Тот же Горлов – человек, в силу равно товарищеских отношений со Слуцким и Чувальским достаточно беспристрастный, – оценивает тот его шаг так:
«В ситуации, когда было трудно, Лёня не бросил ребятишек, которые не подходили «Олимпии». Никого из тех, кто был там на контракте, он в Полтавскую не забрал и забрать не мог. И многих вернул в большой футбол, причем некоторых не только во вторую лигу, но и в первую – например, Сашку Дутова. Это тоже был поступок».
А потом…
«У него была какая-то старенькая иномарка. И она в Волгограде странным образом сгорела. Такие времена были», – рассказал Горлов. Стоило немного копнуть – и выяснились прелюбопытные детали. Слуцкий и его близкие пришли к выводу, что сделал это – Чувальский. Доказать, правда, не удалось – хоть Людмила Николаевна и подавала заявление в прокуратуру…
Людмила Слуцкая вспоминает:
«Это была маленькая старая «БМВ». А я как раз пошла учиться на курсы вождения. Думала – сейчас вот научусь и сяду за эту машинку. А Леониду купим что-то еще. В итоге купили «шестерку»…
Все пошло оттого, что Лёня забрал часть не нужных «Олимпии» ребят в Полтавскую. Как, мол, он посмел, кто он такой? Там ведь не только машину сожгли. Там были и бандюки, и наезды. Это был нож в спину.
Но как-то разобрались. Точнее, я разобралась. Прямо пошла к этому человеку и сказала: «Знаю, что это вы. Нет-нет, я все знаю. Если еще что-то будет, мне в этой жизни терять нечего». Продолжения не было. Все закончилось.
Ходили и в милицию, и в прокуратуру. Но это было бесполезно. Нам сказали: «Мы все знаем, но сделать ничего не можем». И это при том, что в Волгограде я тоже была не последним человеком. Но мы все это пережили. Интуиция у меня всегда работает – и даже когда Лёня в Полтавскую уехал, у меня никогда не было тревоги, что все, конец, и завтра он пойдет работать грузчиком в тот мебельный магазин, где работали выпускники Волгоградского института физкультуры».
Сам Слуцкий вносит важное уточнение, после которого героизм его мамы становится еще очевиднее. Но до какой же все-таки степени время зарубцовывает раны, если при упоминании о сожженной машине он чуть ли не смеется…
«Да, было дело. Все удалось разрешить маме. Она пришла к Чувальскому, бросила ему ключи от нашей квартиры на стол. И сказала: «Зачем машину жечь? Вот ключи, можете зайти и забрать все, что хотите». А я подчеркиваю: забрал тех футболистов, которые были не нужны «Олимпии». Туда входили Бурченко, Сахаров, Дутов – в общем, вторая волна. Адамов, Колодин, Бочков, Жданов, Рябых, Чернов, Казанцев – все звезды остались. А эти футболисты, мои воспитанники, были уже отчислены, потому что команду возглавил Попков и заводил туда своих игроков 1984 года рождения. Но Николай Николаевич считал, что это все – его, что даже те, кто без контрактов, должны здесь жить и умереть.
А я за них слишком переживал. Чувальский счел, что я их украл. Естественно, никто их не крал. Контракты тогда заключались на один год, они закончились, продлевать их никто не собирался, и я увез их абсолютно законно. Но я таким образом-де лишил его какого-то виртуального заработка, и за это он решил меня наказать. Мама ходила в прокуратуру, что-то пыталась сделать. Я на тот момент был уже в Полтавской и не погружался в весь этот процесс. Сейчас уже абсолютно спокойно ко всему этому отношусь. Кстати, вы задавали Николаю Николаевичу вопрос насчет машины?»
Конечно, задавал. И вот что услышал:
«Бред, клянусь вам! – воскликнул Чувальский. – Год-полтора мы разбирались, кто это мог сделать. Были, конечно, мнения, что это мы. Но так совпало, что этот инцидент совпал с тем, что у нас с Леонидом как раз в этот момент был конфликт, как и у него с Попковым. Я тогда был замом председателя Волгоградской городской думы. Где был он и где я?
Думаю, что это была чисто такая ситуация – какой-то урод на улицу просто вышел и это сделал. Тогда жгли много машин. Я с ним позже встречался и говорил: «Лёня, ты фильтруй то, что тебе говорят, ты же взрослый мальчик. Кто-то тебе рассказал что-то про меня. Но я свою жизнь прожил и хочу тебе сказать: я рад, что ты в моей жизни есть. Что ты добился чего-то. С нуля, из ничего. Благодаря самому себе».
А там, наверное, у него эмоции взыграли. Может, кто-то ему наплел. Мне это было бы тоже интересно узнать. Но говорить и писать могут о чем угодно. Если бы я что-то захотел… И он об этом прекрасно знает. Всегда говорю ему: «Если кто-то тебе на меня что-то наговорил, набери мне напрямую. Ты же мне как родной – что мне скрывать?
Но я подозреваю, что там обворовали машину, а потом подожгли. У нас был скандал, до прокуратуры доходило. Он же начал писать, защищаться. Я тоже задавал вопрос этому прокурору. Он сказал: «Подозрение на то, что кто-то вскрыл машину, и все это произошло». Прокуратура же не просто так это сказала, там все расследуется. Это несчастный случай, чье-то хулиганство. Если бы было что-то более серьезное, привлекли бы любого. Тем более – должностное лицо».
Выводы из всего сказанного предоставляю возможность сделать вам, уважаемый читатель. У меня в памяти почему-то всплывают кадры из фильма Андрея Звягинцева «Левиафан». Жестокого, депрессивного, но честного…
Впрочем, в отличие от «Левиафана», нашего героя ждал хеппи-энд. Бывает в России, к счастью, и такое.
• • • • •
Но самое потрясающее во всей этой истории – это то, что Слуцкий с Чувальским снова стали общаться. Такое, думаю, может быть только в России.
«Кто сделал первый шаг к восстановлению отношений?» – спрашиваю Чувальского. – «Я, конечно». Вспоминает еще какую-то историю, как лет семь назад Слуцкого остановили за рулем, и тот ему позвонил: «Что делать?» Президент «Олимпии» вроде как набрал начальника ГАИ области, и тренера отпустили.
Интересуюсь у Слуцкого, как он после всего случившегося мог восстановить контакт с Чувальским. И слышу мощнейший, по-моему, монолог, который очень многое говорит о нем как о человеке.
«У меня самого это в голове не укладывается. Но вот смотрите. Юрий Викторович Белоус уволил меня из ФК «Москва». Он сегодня может рассказывать, что это был Прохоров, но уволил он. Причем в контракте, который подписывал со мной Белоус, был такой пункт, что если я ухожу по собственному желанию, то должен выплатить клубу миллион долларов. При зарплате в 15 тысяч долларов. И Юрий Викторович, когда ему стало понятно, что я ухожу и у меня появились определенные варианты, требовал от меня, чтобы я написал заявление по собственному желанию.
Расставание, словом, тоже получилось очень некрасивое. Потом вышло такое же его телевизионное интервью, несколько газетных. У меня мама, например, рыдала от этих интервью. Тем не менее, когда Юрий Викторович покинул «Москву», первым, кто ему позвонил, был именно я.
Наверное, у меня так устроен мозг, что я пытаюсь помнить хорошее. И Чувальский для меня сегодня – это человек, который первым дал мне работу. Который был основателем «Олимпии», и без него там ничего невозможно было бы сделать. Человек, который помог мне прожить лучшие годы моей жизни, потому что годы в «Олимпии» я именно таковыми и считаю.
А Белоус был первым человеком, который поверил в меня на профессиональном уровне, настоял на том, чтобы я стал работать главным тренером команды премьер-лиги, дал мне такую возможность. А то, что кто-то меня потом увольнял, жег машину или что-то еще… Я предпочитаю об этом не думать. У того же Белоуса, наверное, был свой повод, чтобы дать такое интервью, ему надо было оправдать мое увольнение и приглашение другого тренера. Надо было подчеркнуть мои недостатки. Логику его действий я понимаю. И, повторяю, помню в первую очередь хорошее – и продолжаю и буду продолжать с ним общаться…»
Интересно было услышать объяснение такому всепрощенчеству и от близких к Слуцкому людей. Вот как его сформулировал Дмитрий Фёдоров:
«Слуцкий действительно не помнит зла. Зло вызывает у него удивление. Я не раз замечал, что, когда кто-то подло поступает по отношению к нему, он просто удивляется: «Почему?» Фамилию Попков, если честно, даже не знаю. Он ее не упоминал, мы на эту тему не общались. Он о черных днях своей жизни очень быстро забывает. Наверное, поэтому для него не существует врагов – я это четко понял. И о людях он отзывается доброжелательно. О каких-то недостатках может говорить, о конфликтных ситуациях – тоже. Но чтобы он сказал: «Вот это мой враг», «Вот этому человеку я буду мстить» – никогда.
Он никому не хочет отомстить. Он всего себя отдал футболу, творчеству. Слуцкий – творческая личность, а творческие люди незлопамятны. Месть же очень энергозатратна. Поэтому если ты начинаешь мстить, сводить счеты, то в конце концов проигрываешь».
Мама Слуцкого, по-моему, весьма сдержанно относится к тому, что сын вновь общается с Чувальским.
«Николай Николаевич – такой человек, что никогда не считает себя неправым. Он просто не думает, что сделал что-то плохое для тебя. Поэтому для него позвонить ничего не стоило. А Леонид – он не злопамятный, чтобы сказать: «Ну все, я с этим человеком больше не общаюсь». Я на эту роль больше подхожу.
Звонит – отвечаешь. Просит билеты на матчи – даешь… Как-то пригласил Лёню на свою турбазу отдохнуть. И те события как-то немножко отошли, все-таки уже 15 лет прошло. Но того отношения, которое было раньше, все равно больше не будет. Я могу с кем-то разговаривать, а в голове будет крутиться: «Ах ты, такой-сякой. Раньше такое творил, а сейчас сидишь, улыбаешься. Лёня умеет прощать людей. Я – нет. Я – вредная».
И ситуации с Чувальским и Белоусом Людмила Николаевна дифференцирует: «Это разное. Чувальский – это нож в спину. А у Белоуса, наверное, на то были свои причины».
Адамов говорит: «Насколько знаю, Леонид Викторович с Николаем Николаевичем сейчас неплохо общаются. Скажу больше – мы благодарны Чувальскому по сей день. Все люди вправе ошибаться, принимать неправильные решения. Мы потому и живем, чтобы делать то правильные вещи, то неверные. Мы – живые люди. Вот в прошлом году мы сделали дружеский матч в Волгограде, и Николай Николаевич нам очень помог».
Чувальский несколько обижается на Слуцкого, что тот уделяет общению с ним недостаточно времени, не отвечает на звонки:
«Был прощальный матч Адамова. На следующий день мы с Лёней встретились, играли в нарды, прекрасно провели время. Потом поехали на телевидение, организовал ему прямой эфир на всю Волгоградскую область. А с тех пор – ничего. Что могло случиться?
Договорились вроде встретиться 2 ноября прошлого года, пообщаться. 2-го прошу жену, которая прекрасно Лёню знает и отлично к нему относится: «Слуцкий сегодня должен позвонить и приехать. Приготовь!» Она приготовила. Он не звонит – я сам звоню. Он трубку не берет. Больше всего на него обиделась моя жена.
Задайте, как посол мира, ему вопрос: «Что случилось? Трубки не берешь, не общаешься. Занятой? Это не оправдание». У него же два таких человека за всю жизнь – я да Гинер. Остальное – промежуточное. И я о нем ничего плохого не могу сказать. А когда он перестает кого-то слушать, отношения сразу становятся хорошими».
Я специально, чтобы не полагаться на память, заглянул в календарь. И точно. 3 ноября 2015 года ЦСКА играл на «Олд Траффорд» матч Лиги чемпионов с «Манчестер Юнайтед». 2-го, стало быть, прилетел в Манчестер, и я там в отеле команду и Слуцкого встречал.
Он никак, совсем никак не мог 2 ноября встретиться с Чувальским. И в предыдущие, и в последующие дни тоже не мог. Потому что прямо перед тем у ЦСКА была игра с «Уфой», а сразу после – с «Краснодаром». И когда у команды такой график – тут не до отвлекающих от дела, да простит меня президент «Олимпии», встреч.
Трудно объяснить почти 60-летнему человеку, который искренне уважает Слуцкого, но все еще воспринимает его как 25-летнего начинающего тренера «Олимпии», что тот – уже совсем другой. Что загруженность и масштаб его работы не позволяют посреди сезона тратить силы и время на общение с прошлым.
Чувальский – важный региональный чиновник и бизнесмен, который привык, что на поклон идут к нему, а не наоборот. Поэтому и не рад такому повороту. В свое время он действительно многое сделал для Слуцкого, и тот это помнит и ценит. При этом заставив себя забыть о куда худшем.
Но, когда жизнь главного тренера ЦСКА и сборной расписана по минутам, меньше всего уже не Лёне, а давно уже Леониду Викторовичу нужно чье-то назойливое желание пообщаться. У него нет лишнего времени – даже часа-двух. Но не все люди, даже важные для него когда-то, имеют достаточно такта, чтобы это понимать. Чтобы просто сказать «спасибо» за билеты на сборную от ее главного тренера. Тоже ведь немало.
Не в такую уж и давнюю пору тренер-чемпион Слуцкий пришел домой к Чувальскому в Волгограде. Когда Чувальский его провожал, в дверях столкнулись с новыми визитерами, солидными людьми. Те покачали головой: «О, Николай Николаевич, с какими вы людьми знаетесь!» В 1990-е все было наоборот, и точно такие же фразы при встречах говорили Слуцкому.
Время идет, люди меняются ролями.
• • • • •
Ведущий самарский спортивный журналист, многолетний корреспондент «Спорт-Экспресса» в этом городе Арнольд Эпштейн рассказал мне:
«Первый раз я увидел Слуцкого в 2000 году, когда к нам приехала «Олимпия» – играть во второй лиге против «Крыльев Советов-2». Он тогда был дисквалифицирован за избиение чебоксарского судьи. Но приехал к нам и сидел, естественно, не на скамейке, а на трибуне. Я тогда не знал его фамилию. И когда он стал известен, я далеко не сразу это связал – того тренера «Олимпии» с нынешним Слуцким.
Но мне очень запомнилось, что он вел себя абсолютно по-другому, чем другие тренеры, – мрачные, хмурые, немногословные и в основном косноязычные люди. Совершенно спокойно болтал с мужиками, командовал футболистами, интонации у него были какие-то совершенно другие, чем мы привыкли. И они тогда выиграли у нас – 8:1».
Конечно, с тех пор Слуцкий изменился. Но только не по отношению к своим друзьям. Да и к обычным людям в родных краях. Горлов придумал турнир «Большие звезды светят малым», в рамках которого все, кто вышел из ДФЛ и чего-то добился в большом футболе, проводят детские турниры своего имени в различных городах. Есть дивизионы Колодина, Адамова, Зырянова, Савина, Смольникова, Дзагоева, Смертина…
И дивизион Слуцкого, конечно, тоже. Тренер оплачивает там все – призы, судейство. Несколько лет он проводил этот турнир в Волгограде на базе «Олимпии». Потом его близкий товарищ стал руководить спортом в селе Михайловка, и несколько лет «дивизион Слуцкого» играл там. По рассказу Горлова, на стадион приезжала вся футбольная Михайловка, и пока каждый со Слуцким не сфотографировался и всем он не расписался – на майке, на пятке, на лбу, – тренер не уходил.
Это о многом говорит: двукратный чемпион России ехал в Михайловку. Правда, с прошлого года из-за того, что Слуцкому тяжело стало выезжать, турнир начал проводиться в Москве, на стадионе «Октябрь» на улице Живописной, принадлежащем ЦСКА.
Дмитрий Фёдоров рассказывает:
«Летом я был на матче легенд «Ротора» и «Олимпии», который организовали Адамов и Слуцкий. Стадион «Олимпии» был битком – три тысячи. Меня поразило, как он общается со своими «олимпийцами». С одной стороны, они все максимально уважительны, обращаются по имени-отчеству. С другой – шутки-прибаутки с обеих сторон. Он все про всех знает, как про самых близких людей. Если бы он был для них просто тренером, вряд ли люди раз в год собирались бы и так общались.
А тут он еще и придумал такой праздник, который я комментировал прямо на стадионе. Леонид Викторович заранее позвонил, попросил прокомментировать. Я ответил: «Для меня это будет большая честь». Летим, спрашиваю: «Ну а ты в Волгограде вообще герой?» – «Да нет, ну что ты. Я же там не работаю. Плюс футбол в Волгограде давно не вызывает у людей таких эмоций, как раньше. Может, кто-то и знает, но не особо».
Прилетаем, бросаем вещи, идем ужинать. Часов 11 вечера, людей на улице мало. Пришли в хороший бар в американском стиле – и вдруг начинается какое-то бурление. Все напропалую хотят сфотографироваться. И когда на улицу выходили, возникало что-то невероятное. Он там – популярнейший человек.
Он настоящий патриот своего края. И очень переживает из-за того, что Волгоград – неустроенный город, что там жуткие дороги, все развалено, жутчайшая коррупция. И делает все, чтобы людям стало хоть чуть-чуть легче. Они были тому матчу невероятно рады. А после матча, на банкете, случилась характерная для Слуцкого история.
Приехал какой-то важный волгоградский чиновник, вице-мэр, что ли. Прислал кого-то из подчиненных к Слуцкому: «Тут есть особенный кабинет, вас приглашают пообщаться». Леонид Викторович ответил: «Знаете, у меня тут замечательная компания. Вы что думаете – я ее променяю на встречу с каким-то важным руководителем? Если хочет – пусть сам сюда приходит». Он вообще не благоговеет перед высокими чинами. И не хочет знаться с этими коррупционерами, хотя они-то рады с ним побрататься и сделать себе пиар за его счет».
Эти слова – не про коррупционеров, подчеркиваю, а просто про чиновников – полностью перекликаются с рассказом Чувальского. Рассказанным, правда, с противоположной интонацией:
«Я часто на его матчи хожу. Летом был в Праге, когда ЦСКА со «Спартой» с 0:2 сравнял. В Кишинев летал на матч с Молдавией. А еще Лёня нам билеты на Швецию оставил. Горлов пришел, два префекта округов Москвы, с которыми мы учились вместе в аспирантуре. Пошли на матч, поболели, порадовались победе. Думал, Лёня сейчас подойдет, обсудим. Но ничего подобного – ни слуха ни духа. Я в шоке. А ведь префект один хочет, чтобы он приехал к нему. Примет тепло, пообщается. Тем более что спартаковский стадион, где играет сборная, находится на его территории…»
Они просто из двух абсолютно разных миров. Когда-то, регулярно общаясь с Гусом Хиддинком, я ловил себя на ощущении, что понимаю этого немолодого голландца в тысячу раз лучше, чем многих своих ровесников-соотечественников.
Так же я понимаю и Слуцкого.
Они с Чувальским были из разных миров и тогда, когда их – к несомненной удаче обоих – объединила «Олимпия». А сейчас их объединяет только память о той «Олимпии». Чувальский все грезит ее возрождением. Но чем тут может помочь Слуцкий, на которого, судя по всему, он так уповает?
Нет, «Олимпия» существует и по сей день. По словам Чувальского, все тренеры, кроме Слуцкого и Лаптева (о последнем президент сказал: «Он украл у меня всю команду»), у него остались. Но такого горения футболом, как при Слуцком и благодаря Слуцкому, у Чувальского больше нет.
Президент «Олимпии» сам же все прекрасно понимает. «Губернатор мне тоже каждый раз говорит: «Вот ваш воспитанник. Надо его сюда», – рассказывает Чувальский. – Я отвечаю: «Деньги есть? У ЦСКА есть Гинер. И он – в премьер-лиге».
Нет, Слуцкий не забывает о Волгограде и его детском футболе. Он признается мне:
«У меня большое разочарование, что сегодня в Волгограде нет ни одной боеспособной школы. Что они даже не выигрывают зону «Черноземье», проигрывают какому-нибудь городу Губкин. Школ – куча, но нет ни одной действительно продуктивной, рабочей. «Олимпия», несколько «Роторов», УОР, «Зенит» – они все на одинаково низком уровне, если брать масштабы страны. Максимум, на что можно надеяться, – это выиграть «Черноземье» и выйти в финальную часть чемпионата России. А там занять 10-е место из 12 команд. Когда там работал я, мы были в «Юге», где в соперниках и Ростов, и кавказские города. И то всегда выходили в финал. А уж Черноземье-то…
У меня есть мечта организовать в Волгограде какую-то серьезную школу. Однако, естественно, пока времени и возможности думать об этом физически нет. Такие мысли меня посещают, но пока в формате: «А вот было бы здорово». Не глубже. Допускаю, что когда-то мне этой идеей доведется заняться более глубоко».
В 90-е годы, когда Слуцкий начинал, ему повезло вариться в фантастической футбольной атмосфере, которая не в последнюю очередь благодаря тогдашнему губернатору Ивану Шабунину бурлила тогда в Волгограде и области. «Ротор» Виктора Прокопенко тогда постоянно боролся за чемпионство, камышинский «Текстильщик» Сергея Павлова однажды вышел в Кубок УЕФА и вынес там венгерскую «Бекешчабу» – 6:1. А в детском футболе всей России царила «Олимпия».
А сейчас там на всех уровнях – ноль. Пустота. Ядерная зима. И не только в футболе.
И даже десятилетний Дима Слуцкий, когда я спросил, нравится ли ему в городе, где он родился, категорично ответил: «Нет».
Почему?
Ответ, по-моему, поразителен для ребенка такого возраста.
«Это город-пустыш».
Может, чемпионат мира 2018 года спасет Волгоград? Слуцкий, чьи портреты как посла ЧМ-2018 развешаны вместе с постерами Елены Исинбаевой по всему городу, мечтает об этом как мало кто другой.
• • • • •
«Тем, что Чувальский меня уволил, по существу, он дал толчок моей карьере, – убежден Слуцкий. – Но это я теперь понимаю. А тогда это было нереально болезненно. Для меня это была просто трагедия. Спросите у мамы».
Но Слуцкий не раз за свою тренерскую карьеру (да и разве только тренерскую, если вспомнить падение с дерева?) убеждался в справедливости максимы: «Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее».
Жизнь Слуцкого – как раз об этом.
