Глава VII
Нудное приключение в высшем обществе
Небосвод опять стал пасмурным, что моментально сказалось и нам моём расположении духа. Удивительная взаимосвязь объясняется, очевидно, аллергией на дожди, туманы и прочие нестандартный формы водной стихии. Я – лев по знаку зодиака, знак огня, если кто не сведущ в астрологии, поэтому всё правильно. Нет, я в эту ерундистику не верю.
Я решил выбраться на ближайшую же улицу Свечную, названную так в честь крупного свечного завода, стоявшего в противоположном её конце. Лет двадцать назад его снесли, а новое здание предприятия сейчас стоит вовсе не в нашей стране. Теперь на Свечной новый центр занятости – крупная пивоварня, рабочие которой сейчас во множестве шествуют по тротуарам. Очевидно, воспользовались обедом и прогулялись до рынка. Все как один бородатые мужички в простеньких кепках держатся группками по четыре-пять человек, роль предводителя которых обязательно играет тот, кто знает больше анекдотов.
Мимо прошмыгнул мальчонка, судя по наряду, из небогатой семьи. Конопатый мальчуган бежит наперегонки с тявкающей собачкой и весело смеётся. Его «забавный щенок» сильно веселит, а вот мне натурально захотелось догнать лающего выкидыша потомственной дворняги и вмять в бугристый булыжный тротуар.
Другой малец, ровесник предыдущему, занимается гораздо более полезным делом – продаёт газеты. Надрывая молодой голосочек, кудрявый пацан вовсю афиширует свой товар. Я остановил его и купил свежий номер, сунул во внутренний карман, скрутив трубочкой, и оставил до более удачного места для чтения. А парень унёсся вдаль. Судя по мелодичному медному перезвону в его карманах, люди с утра охотно обменивают крепы на свежую прессу.
Мимо проплывают экипажи: кто-то спешит довезти пассажиров, кто-то только едет их искать, кто-то гружён до предела, кто-то неспешно катает одиночных клиентов. Но все они едут навстречу, а вот попутных не находится. Фортуна ко мне неблагосклонна, хотя я считаю крайне малодушным полагаться на такое понятие, как удача. Иллюзорная система, на самом деле состоящая из хаоса случайностей, играющая вам на руку, очень не вовремя расползается туманом. Удача – экзотическая рыба, которая сначала приманивает, убивает бдительность, а потом отхапывает палец. Не имею дурной привычки на неё полагаться, за что она мелочно и жестоко мстит.
На улице я чуть не столкнулся со странным престарелым человеком, во все глаза глядящим на небольшую деревянную коробочку, сжимаемую обеими руками. Весь окружающий мир чудаку абсолютно безразличен, не удивлюсь, что он даже не заметит, как по дну начнёт заходить в море. Если я со своей стороны предпринял все попытки избежать столкновения со старичком, то тот так и продолжил идти напролом, словом не обмолвившись…
Ну да Бог и с ним…
А тут как раз и на мою улицу пришло счастье в виде абсолютно свободной попутной коляски, ведомой молодым холёным извозчиком. Я никогда не бываю против пеших прогулок, за исключением случаев, когда можно воспользоваться транспортом. Прогресс и цивилизация вытеснили магию, но я на них не в обиде, если они готовы предоставить мне скорость и комфорт перемещения.
До улицы Саренз аккуратный неспешный извозчик будет везти меня минут двадцать. Любимым занятием всех скучающих пассажиров – лицезрением видов за окном, я часто пренебрегаю. Что я увижу в нашем Гольхе? Однообразные серые краски, размытые очертания неказистых домов и серых же жителей города, словно желающих, как хамелеоны, слиться с помойными цветами улиц. Спасибо, но зрелище как-то совсем не отвечает такому критерию, как приятность…
Лучше воспользоваться первой удобной заминкой в пользу газеты, главного разжижителя мозга.
На первой полосе, как и следовало ожидать, громкий заголовок о попытке ограбить Львиный Банк. Вопиющее преступление! Автор не скупился на эпитеты, описывая произошедшее ранним утром. Дело, как не крути, вызовет сильнейший резонанс, и головы должны полететь. Престиж главного банка Альбиона под угрозой, хоть многие считают его спасённым. Подумать только, какая-то секта! Да, с ними был демон, о чём написано и в газете, но там же был и отряд красных под командованием их начальника. Сам Бьюло комментарии давать отказался, получив обидный щелчок по носу. Так уж бывает, Дворняга, что за неисполнение своих обязанностей на тебя обрушивается целая лавина критики.
Отметили и меня, что ещё сильнее скажется на Дворняге. На фоне моей профессионально выполненной работы его промах становится заметнее.
Инспектор Майер, как всегда, герой, оперативно исполнив в сложнейшей ситуации свою работу. Чего ещё ждать от ходящего по струнке человека, обладающего нечеловеческими исполнительностью и хладнокровием. Он не волшебник, а просто великолепно делает то, что требуется от инспектора Сантиба.
О выборах тоже говорится многое. В частности, кандидаты почти поголовно избрали тактику объединения в формальные блоки, имея сходное видение политики, предвыборную кампанию и популярность у жителей Альбиона. Таких групп набралось уже свыше тридцати, в самой многочисленной – пять кандидатов. На той же странице небольшой скандал – ранее любимец всех и вся молодой Пирас Трит замечен в своём доме с путаной. Вроде, это его личное дело, но доверие к гулящему молодому кандидату подорвано. Как заявил сам сэр Трит, девушку лёгкого поведения и репортёра подослали конкуренты, а сам он пользоваться услугами путаны не собирался.
Отговаривайся, Пирас, отговаривайся. Все не без греха, вопрос лишь в том, как мы сами к этому относимся. И даже эту ситуацию можно было бы превратить в преимущество – сказал бы: всё понравилось, попаду в Парламент, понастрою дешёвых публичных домов, и всё мужское население среднего и низшего класса уже твои избиратели!
Интересно, это была девчонка Элеоноры? Если да, то Пирас должен был получить массу удовольствия! Об Элеоноре я позже ещё обмолвлюсь…
Прочие статьи очень скучные: фермер на западе страны нашёл в огороде странные следы неведомого существа, снижаются стипендии студентам, построен новый флагман Альбионского Флота – линкор «Барракуда» да ещё новый дредноут «Себастьян». Жизнь течёт своим чередом, избегая сильных потрясений.
Жизнь, вообще, странная штука. Жизнь – это противоречие тех, кто стремится к стабильности, и тех, кто алчет нестись вперёд. Вторые получают всю славу, хотя они просто работают на первых…
Лёгкая философия Августа никому не вредит, отчасти от того, что я ею ни с кем не делюсь.
Как ни досадно, но детектив Салли теперь в моём доме не посторонняя. В прихожей обнаружились её бежевое пальто и шляпка. Сама девица, очевидно, в гостиной с Истером.
– Август! – укоризненным тоном встретила меня Салли, когда я прошёл в свою любимую комнату, – Где ты был? Ты же собирался сесть за книги!
Критику я стерпел даже легче, чем вызывающую подозрительность барышни. Интересно узнать, кто воспитывал эту бестактную леди.
– Покупал газету, – язвительно солгал я, даже не пытаясь этого скрыть, и плюхнулся в удобное глубокое кресло. Свежий номер в качестве доказательства полетел на столик.
Девушка недовольно закатила глаза, но, очевидно, поняла, что мириться здесь будут не только с её характером, но и демонстрировать свой. Придётся приходить к компромиссам.
– Что удалось выяснить? – деловито прощебетала Салли, по-хозяйски расположившись на диване.
– Из важного только то, что один из демонов умеет читать мысли – опасный тип. Всё прочее – сущая мелочь. Что с допросом? – спросил я, остановив попутно попытку Истериана закинуть ногу на ногу.
– Можно сказать, зря потратили время, – огорчённо проронила Салли, – Все поголовно молчат, когда дело доходит до настоящих вопросов, ответы на которые способны прояснить дело. Ни имён, ни адресов не называют, ни целей… Лишь грозятся, что их много, они сильны и добьются своего любой ценой. Но лично мне, – девушка задумчиво сузила глаза, – Пришла в голову одна мысль.
– У тебя есть идеи? – спросил я, а затем, через секунду, добавил, – Салли.
Девушка закинула ногу на ногу и обхватила коленку ладонями. Ненавижу такую манеру у людей, но с Салли, как с Истером, поступить, пожалуй, не смогу. Её лицо озарила весёлая улыбка – мне даже перехотелось испытывать к ней необъяснимую неприязнь. Вот только что такого весёлого она могла придумать?
– Как ни странно, мальчики, поедем завтра на бал к миссис Вальди.
Я, конечно, не стану отрицать, что Салли Фер отличается наличием работающей головы на плечах, и нести горячечный бред не станет. Но столь экстравагантное предложение требует объяснений:
– Это ещё нам зачем?
– Там будет много людей из высшего общества, как раз то, что нам нужно! – хитро прищурилась Салли, – Хочу разузнать о покойном Длассини. С кем знался, дружил, ссорился, был на ножах… Особенно мне интересны те, кто знал о его роковой покупке – не многие в курсе даже того, что Рокфеллер когда-либо владел артефактами Ордена, про их продажу Борну я вообще молчу.
Истериан, незаметно косящийся на формы девушки, тут же откликнулся, а значит, успевает и за разговором следить, чего не каждый мужчина сможет:
– Уж не думаешь ли ты, что у сектантов есть информатор из числа людей высшего сорта?
Словно эти самые люди – ангелы во плоти. Можно подумать, преступность им чужда. Возиться с отребьем – да, а это наводит на всё новые мысли. Думаю, такие же, как у Салли…
– Не только информатор, – склонила голову набок девушка. Под углом её лицо оказалось ещё приятнее, – Вплоть до покровителя или нанимателя… Сами посудите: крупная организация, пожалуй, даже слишком крупная и централизованная, чтобы держаться на идее. Сектой движут не только идеи, но и деньги, причём немалые. Сомневаюсь, что тут обошлось без обильных вливаний какого-нибудь богатого мастера сложных интриг…
– Вроде Рокфеллера, – вставил я своё веское слово, чем грубо перебил Салли.
– Ко всему прочему, сектанты уж слишком хорошо вооружены, чтобы быть простым сборищем фанатиков. Как заявили криминалисты, их револьверы стоят немалых денег, что опять же заставляет думать о богатом спонсоре.
– Всё цепляешься за теорию предвыборной войны посредством неверующих? – я лениво откинулся поглубже в кресло.
Девушка, судя по виду, не обиделась, но я тонкими нитями своего чутья уловил, как оскалилась фурия внутри детектива. Странно, меня перестало раздражать наличие норова в ней, это стало даже… интересным!
– Она тебе не по душе?
– Слишком уж алогично. Если кто-то решил элементарно перебить своих конкурентов, то не стал бы закручивать всю эту историю… Некая тварь довольно ловко порешила юриста, не оставив следов, сомневаюсь, что с любым другим человеком возникнут трудности. Запугать? Сотни конкурентов не перепугаешь, свои кандидатуры массово снимать не начнут. Сыграть более тонко? Неэффективно. При любом раскладе, результат явно не стоит затраченных средств и сил. Место в Парламенте не даёт безграничной власти и притока капитала.
– Согласна, но вполне можно вовремя воспользоваться ситуацией. Например, оказать помощь расследованию и стать маленьким героем, ярым сотрудником властей, что поднимет рейтинги…
– Если кто-то серьёзный и стоит за всем этим, то место в Парламенте – точно не его цель, – умозаключил я.
Салли нехотя, но кивнула:
– Конечно, всё зашевелилось ещё девять лет назад – тогда выборы как раз закончились, а потом были ещё одни, но только тишина…
Но совсем идти против догадок Салли было бы нагло и грубо. Всё же, во многом я с ней согласен, в частности в том, что за ребятами в масках и широкополых высоких шляпах может стоять кто-то повлиятельнее экс-священника.
– Значит, всё же на бал? – потерев виски, уточнил я.
– Да, – оживилась Салли, – У вас приглашение уже есть, мы с Истерианом проверили корреспонденцию…
Припоминаю, было одно письмо с приглашением на светское мероприятие, но я тогда даже не счёл нужным запоминать имя звавшей меня миссис.
– Себе я без труда состряпаю через Гамильтона, – закончила фразу детектив, хлопая густыми ресницами, словно изящный мотылёк крыльями, – Заодно попробую пробить тебе, Август, время осмотреть артефакт у сэра. Думаю, на этом всё…
– Уже уходишь? – несколько разочарованно, за что получил от меня огненный взгляд, спросил Истериан.
– Не вижу необходимости злоупотреблять вашим гостеприимством, – на последнем слове Салли сделала ударение. Не спорю, с ним лично у меня туговато. Примерно как у рабочих Рюка и Эспера с вестрой, – Завтра в семь буду у вас с коляской. Надеюсь, воспользуетесь костюмами сэра Гамильтона?
– Непременно, – Истериан подскочил, как ужаленный злостным насекомым, вслед за поднявшейся Салли, намереваясь доиграть партию джентльмена и проводить девушку до дверей.
А мне вспомнилось, как я смял снятый по приходу домой костюм и долго топтал его обеими ногами. А после сжёг. Не беда, у меня должен иметься свой прикид, подобающий случаю, так что со смокингом беготни не случится.
– Всего доброго, Август, – кинула на прощание мисс Фер, – Очень любезно с вашей стороны проводить меня, Истериан.
Мой долговязый друг, кажущийся абсолютным гигантом рядом с маленькой Салли, ответил что-то красивое, чем вызвал удовольствие провожаемой особы. Я лишь глухо бросил им вслед:
– Всего доброго, – и, когда они с Истером уже скрылись из виду, закончил себе под нос, – Мисс Салли Фер.
Я на минуту остался один. Около пяти часов, и тучи, так и не проронив ни одной слезинки, начали безвольно растворяться, пропустив сквозь свои ряды сочный лучик солнца. По случаю приближающейся зимы солнце покидает небо всё раньше, и темнеть начнёт уже очень скоро. Практически последний полноценный луч дневного светила сегодня успел заглянуть в гостиную, оживив естественный узор на плитке из прессованных, скреплённых смолой еловых шишек. В уютной тёплой обстановке я совершенно расслабился и растёкся, как плавленый воск свечи, в кресле. Немного прохладно, стоит развести камин. Полагаю, Арика уже заказала на зиму дров.
Находясь считанные сладостные мгновения в полной физической расслабленности, я не мог, как ни старался, добиться того же умственно. В голову лезет всего одна мысль, но с таким упорством, с каким обычно Хорис тянется к отбивным на кухне… Что я, всё же, думаю об этой Салли?
Как человек, она мне, можно сказать, небезынтересна. Прежде всего, наличием внутреннего стержня, который сейчас не у каждого мужчины встретишь. Она человек и дела, и эмоций одновременно, её характер непрост. Она сама по себе непроста, граней у её характера много, а какая из них обернётся к тебе – вопрос открытый.
Досадно, что нам придётся провести вместе в сотрудничестве энное количество времени. Возможное схождение характерами, как с Истерианом и Арикой, меня… пугает. Каждый человек – целый мир, а в мире Салли больше сотни Гипозёйдов …
Настоящая ловушка.
Ночью я снова погружён в работу. Собрать весь механизм, опробовать на различных тестах, затем разобрать наполовину, тщательно укладывая в одну кучку все нужные детальки, некоторые столь крошечные, что можно принять за металлическую стружку. Найти дефект, либо же докрутить и без того хорошую деталь, сместить вал, получить новую порцию микроскопических недоделок, исправить и их, собрать и разобрать всё ещё не раз.
Звон металла заменяет все звуки мира, кроме запаха смазки не чувствуешь больше ни один другой – весь мир сужается до размеров небольшой мастерской, которой ты готов отдать на эту ночь свою душу.
Только после кропотливой, усердной, размеренной работы получаются шедевры.
Дикобраз готов!
– Ты бесподобен, Август! – сверкая донельзя довольными глазами, ахнула Арика, – Тебе очень идёт смокинг!
Не знаю, чем так впечатлил служанку самый простой и невыразительный чёрный пиджак, приобретённый мною пару лет назад по… не припомню уже какому случаю. Я никогда не отдавал хоть каких-либо предпочтений парадной одежде.
Хотя против правил хорошего тона не пойдёшь. Даже мысли не возникнет, как не возникнет, например, мысли пойти на луну пешком.
– Спасибо, Арика, – неловко принял я похвалу, – Истериан уже готов?
– Лакирует туфли.
Я досадливо вздохнул: мой друг занимается своей обувью с самого утра и начищает её, по-моему, раз шестой… Излишнюю дурь из его головы неплохо бы выветрить, да вот только это всё крайне сложно. Слова «невозможно» я предпочту поостеречься.
Небольшие настольные часы показывали без четверти семь – ещё полно времени до встречи с Салли. Но шестое чувство подсказывает, что девушка явится немного заранее, что, насколько я знаю, вообще не в манерах приличных мисс. Опоздать на час – это пожалуйста…
Салли, к слову, сегодня будет скорее детектив Фер, нежели мисс Фер. А вот детективам излишняя пунктуальность простительна.
Взгляд скользнул по формозане. С кустиком я поработал сегодня днём, удалив пару засохших веточек и осуществив ежедневный полив. Растение растёт и светится жизнью.
– Вижу, ты готов! – без разрешения, что бывает относительно редко, вошёл в комнату Истер, стоило Арике отойти по делам.
– Ты, я гляжу, готов с самого утра.
– Как я выгляжу? – совершенно серьёзно задал мне вопрос товарищ.
Обработанный литрами кремов, прилизавший тоннами лака длинные чёрные волосы, побритый дважды за день Истериан в шикарном костюме от Рокфеллера умело изображает из себя светского льва, словно высший свет для него и детство, и юность, и зрелость, и старость разом. Театр потерял отличного актёра, либо цирк потерял отличного клоуна… так или иначе, я приобрёл отличного товарища и коллегу!
– Великолепно, – безразлично ответил я.
– Август, ты ляпнул просто так! Ответь честно!
Я только собирался отвертеться тем, что ничего в этом не понимаю, и представления о мужской красоте у меня отсутствуют совершенно, но меня остановил стук в дверь, на который первой среагировала Арика. Руки Истериана повисли вдоль тела, лицо расслабилось, а отстранённый взгляд совершенно расфокусировался. Спустя считанные секунды полукровка пришёл в норму и коротко выдал:
– Салли.
– Можно было и без Блуждающего Взора понять, – укорил я друга, и мы вместе пошли встречать и впрямь приехавшего пораньше детектива.
– Карету одолжил сэр Рокфеллер, – рекламировала нам блестящий во всех смыслах экипаж Салли, – Его личная.
– Это заметно! – одобрительно причмокнул Истер, – Смотрите-ка, тут даже бар есть!
– Я бы не удивился, если бы тут была ванна, – в моих словах восхищения было поменьше.
Карета уносит нас на окраину Гольха. Миссис Вальди располагает имением на юге города, практически граничащее с лесом. Обещается свежий воздух. Здорово, если подумать, я давно уже безвылазно торчу в столице, вдыхая её застоявшиеся запахи пыли, глины и крови. С последней я частенько сталкиваюсь…
Нам попалась очень уютная аллея клёнов. Размашистые деревья выглядят яркими и пятнистыми. Густой ковёр опавшего частично одеяния клёнов заглушает стук лошадиных копыт. Место оказалось довольно привлекательным, я ни разу здесь не бывал…
– Эта Вальди, – обхватил себя руками в районе живота Истериан, – Кто она вообще такая? Признаться честно, я впервые о ней слышу…
Я перевёл взгляд от окна к Салли и всем своим видом показал, что мне тоже фамилия пригласившей нас ничего не говорит. Девушке пришлось объяснять:
– Миссис Вальди – бывшая жена предыдущего мэра, сэра Васкера эль Нунца. Они развелись около четырёх лет назад из-за скандала вокруг тайного увлечения мэра публичными домами, который, как выяснилось много позже, не имел под собой реальной основы. Тем не менее, Миссис Флян удалось отсудить у бывшего мужа немалое состояние при разводе, после чего она сошлась с владельцем ряда дорогих ресторанов Патриком Вальди. Случайность это или нет, но Патрик не прожил после свадьбы и года, как попал под автокарету. Вдове отошла часть состояния погибшего мужа, но рестораны всё же достались детям сэра Вальди. С тех пор ходят активные слухи о том, что дама просто охотиться за чужими состояниями.
– Но она ещё носит фамилию Вальди?
– Да, – подтвердила Салли, – Дети Патрика прямо при нотариусе требовали от неё не использовать более эту фамилию, считая смерть отца подстроенной. Но Флян ответила, что до следующего замужества будет оставаться миссис Вальди.
– А она это замужество уже планирует? – саркастично вопросил Истер.
Девушка улыбнулась и пожала плечиками:
– Ей, несмотря на уже третий брак, всего тридцать два или тридцать три… Ещё жить и жить, выходить замуж и разводиться.
– А я представлял себе полувековую даму, – я потерял интерес и вернулся к созерцанию ночной кленовой аллеи, прислонившись лбом к холодному стеклу.
– Бог с тобой, у неё и детей-то пока ни одного нет.
– А её третий муж? – растягивая слова, спросил Истериан.
– Если по порядку, то он был её первым, ещё до Нунца, – продолжала выкладывать нам всю подноготную миссис Флян Салли, – Но он был из простого народа, никакого отношения к высшему обществу не имел. Имени не помню.
– Занятная дамочка, – резюмировал мой друг.
Миновав чудную аллею, мы покатились по неровной площади.
– Не вижу ничего занятного, – небрежно выразил я своё несогласие.
– Зато она обожает балы и делает их просто отменными! – игриво сверкнула карими глазами Салли и поправила жемчужную серёжку.
На вечер девушка оделась со вкусом и довольно элегантно: платье по последней моде не такое пышным, как было принято несколько лет назад, кремовый цвет, обилие оборок, корсет крепко схватывает стройную фигуру Салли, весь вышит бисером. Причёска водопадом спадает на плечи, разбиваясь о заколку в районе затылка, а два одиноких локона идут вдоль висков и обрамляют щёки. Помимо серёжек у девушки также имеются тонкие бусы из всё того же жемчуга и пара браслетов, похожих на тонкие золотые нити.
Сейчас Салли кажется прелестной дамой, любительницей светской жизни, а вовсе не тем самоуверенным детективом, каким она является на самом деле. Впрочем, я вижу-то её всего третий раз, чего явно недостаточно, чтобы сделать выводы о её истинной сути.
Выглядит она, однозначно, здорово. Истериан уже успел это отметить вслух не меньше трёх раз.
– Мы прибыли! – Салли указала нам глазами по ходу движения.
Карета ввезла нас во двор небольшого особняка. Белое здание явно создано архитектором, помешанным на прямых углах, о чём говорят квадратные окна, плоская крыша, прямоугольные колоны, держащие два балкона, которые также не имеют ничего общего с округлыми плавными линиями. Страшная каменная коробка с дырочками, иначе не скажешь.
Широкий двор, в центре которого возвышается колоссальный фонтан в виде пирамиды из стоящих друг на друге пуделей и спаниелей, из пастей которых бьют тонкие струи, заставлен каретами – на бал уже съехалось немало гостей. Как бы не был склонен к щёгольству сэр Рокфеллер, но тут есть экипажи и посолиднее. Ничто не остановит людей в их желании окружить себя роскошью и демонстрировать её направо и налево.
Наш извозчик занял свободное место подальше от входа, и мы трое выгрузились на холод. Вокруг шумно беседуют кучера, которым не место на празднике жизни, и мельком оглядывают нас как новых прибывших, теряя интерес меньше, чем через долю секунды.
– Мисс, – Истериан предложил Салли руку.
Девушка с улыбкой приняла предложение, и парочка пошла под руку впереди меня. Стоило сделать три шага, как я поравнялся с ними.
– Каков наш план? – Истериан нервно косится во все стороны и старается нелепо улыбаться.
– Разделимся, будем общаться с людьми: сначала болтайте о всякой ерунде, а потом постарайтесь ненавязчиво заговорить о Борне Длассини. Главное: непринуждённость и сосредоточенность, не ляпните лишнего, не старайтесь быть излишне дотошными. Имена, даты, встречи, отношения – важно всё, что можно узнать о Борне.
– Гамильтон так плохо его знал, что не может рассказать нам сам? – хмуро спросил я, когда мы начали подъём по парадной лестнице.
– Он о его существовании узнал только во время продажи реликвии. После не общался.
Получив приглашения, дворецкий громко огласил наши имена на весь особняк и вальяжным жестом повлёк внутрь здания.
Тут людно. Не сказать, чтобы яблоку негде упасть, но в первом же зале собралось очень много господ. Мы прошли данную комнату насквозь, лавируя среди беседующих компаний и прошли в главный зал, где и происходит всё веселье. Из-за большей величины зал заполнен не так плотно, в основном люди держатся возле множества финдалийских столов и неподалёку от оркестра, играющего с непрофессионализмом, допуская лёгкую фальш. Словно караваны между оазисами, между гостями проплывают стюарды, предлагая шампанское и закуски. Типичный вечер. Ничего экстравагантного, вроде фонтана с вином или полуобнажённых южных иностранок в роли прислуги на вечере. Как сказала Салли, Вальди любит балы и, как видно, в довольно консервативной форме.
– Ну, я думаю, времени зря терять не будем, – нетерпеливо затараторила Салли, – Встречаемся через каждый час на этом месте. Начнём.
С этими словами девушка унеслась, как будто её голодные волки преследуют. Истер ухмехнулся и сложил руки на груди, глядя ей в след.
– Она сдвинута на своей работе, – с иронией высказал полукровка.
– Безнадёжный случай для девушки, – лениво ответил я.
– Вовсе нет. Я однажды смог её разговорить, она оказалась вполне общительной, открытой. Я бы не назвал её человеком скучным и однобоким.
– Я не про то…
Повисло молчание. Некоторые боятся его, как хромой пёс голодного трула, а мне оно кажется совершенно нормальным. Если люди не находят тему для разговора, значит, не нуждаются в нём. Так чего себя заставлять?
– Она разводит кошек, – будто в пустоту, проронил Истериан.
– А я думал, что канареек.
– Одна птичка у неё есть, – серьёзно заявил мой друг.
Мы ещё с минуту лицезрели зал, а затем, не сговариваясь, повернулись лицом друг к другу. Истериан кивнул и сказал:
– Что ж, пойду выпью для начала, а потом разболтаю кого-нибудь.
– Уверен, что это будет очередная дама, – буркнул я товарищу вслед, на что тот мне покачал пальцем в воздухе, даже не обернувшись, мол: «Ай-ай-ай, Август, как не стыдно лезть в чужую жизнь!»
Я остался один и не придумал ничего иного, как осмотреть для начала зал во всех мелких деталях. Похоже, прямоугольный архитектор и сюда сунул нос: лестница на второй этаж сгибается на середине под прямым углом. Стены серо-белые с громадными картинами, написанными прямо на штукатурке. Они все изображают этот же особняк, но каждая – с разного ракурса и в разное время года. Под самым потолком широкий позолоченный бордюр с рельефными изображениями птиц. Интерьер зала довершает исполинская люстра, раскинувшаяся на треть всей площади немаленького потолка. Она, придерживаясь стиля, заданного птицами, выполнена в виде ветвей дерева с многочисленными листочками и свечами, освещающими комнату ровным ярким светом.
Красиво, что скрывать…
Я пошёл вдоль стены, лениво поглядывая на окружающих, не зная, к кому бы подойти и начать разговор, который вполне может тут же закончится отворачиванием носа и молчаливым пожеланием идти куда подальше. Многие обо мне наслышаны не самого лестного, но нередко совершенно справедливого, и считают меня человеком довольно диким и нелюдимым. Это не совсем так, но не по мне эта головная боль – убеждать их.
Решение нашлось само, когда меня окликнул слащавый тонкий голосок:
– Август! Вы ли это?
Я обернулся на обладателя одухотворённого тонкого тенора – это оказался юноша, готовый не в этом, так в следующем году дорасти до статуса мужчины. Утончённые, отчасти женские черты лица сочетаются с худой фигурой. Скорее всего, передо мной какой-то артист. Сжимая в левой руке бокал с шампанским, совсем немного пригубленным, он уверенно двинулся в мою сторону.
– Да, теперь я вижу, что не ошибся! – довольно заворковал, как голубь, мой утончённый собеседник, – Разрешите представиться, Артур Вейс Кох.
Тонкую, как женские сигары ручонку юноши было даже страшно пожимать. Я еле сомкнул пальцы на его кисти, но уже был готов услышать звук ломающихся костей. Как оказалось, зря.
– Не думал, что вы тоже получите приглашение, – продолжал тараторить нежным голоском Артур, – И уж тем более не думал, что вы его примете! Не обижайтесь, Август, но ваша репутация говорит сама за себя…
– Я не в обиде, – совершенно точно это не ложь, – Не люблю всякого рода встречи, тем более светские.
– А что заставило посетить сегодняшний бал?
С легендой я определиться даже не успел, придётся импровизировать на ходу.
– Затащила знакомая, – я вновь почти не врал, – Можно сказать, силой.
– Понимаю, – с видом лучшего знатока женского пола кивнул слащавый юноша, – Женщины чувствуют себя неуютно в одиночку, им необходимо сопровождение. Времена кавалеров прошли, а они никак не отвыкнут.
– А вы, Артур, не считает слишком вызывающим появление женщины на светском мероприятии одной?
– Ну, в театры-то и оперы они давно научились ходить без мужчин, – пожалуй, слишком экспрессивно хмыкнул собеседник, – Но на бал… это уж увольте!
Предрассудки пережитого в действии…
– А вы пришли один? – я решил поддерживать эту беседу сколько возможно. Сомневаюсь, что этот человек сможет поведать мне массу интересного, но отпускать его так просто не стоит.
Парень увёл взгляд в пол и взмахнул свободной рукой в воздухе со смесью пренебрежения и недовольства, но тут же пояснил жест:
– Сестра предложила. В её голову поселилась задумка женить меня. Хочет, чтобы я заводил больше знакомств с неженатыми дамами.
Судя по нему, он и так не обижен вниманием противоположного пола.
– А что сами по этому поводу думаете?
– Не сейчас. Это помешает карьере. Я твёрдо намерен стать выдающимся романистом, много пишу, работаю над стилем… Жена станет отнимать много сил и времени.
– Честно говоря, не читаю романы, – как же это скучно, болтать о всякой ерунде и делать вид, что общение тебе искренне нравится.
– Моё мнение, что мужчине и не положено, – поучительным тоном заметил Вейс Кох, – Оставим это женщинам…
Лично я с рождения оставил. В романах всё слишком субъективно, всё рассматривается через кривоватую линзу мировоззрения автора. Не хотел бы увидеть действительность глазами такого человека, как Артур.
– И сколько вы написали?
– Три романа, – гордо нахохлился прозаик, словно за его плечами не три книжонки, а десятки трудов, считая саму Книгу Истины , – Скоро заканчиваю четвёртый.
– И как отзывы?
Юноша поморщился, несложно понять, что я озвучил больную тему романиста:
– Критики заявляют, что в целом неплохо, но до высшей лиги далековато… А мои новые веяния в литературу и вовсе игнорируют.
– Скорее всего времена не те, – неуклюже утешил я Артура, – Общество не готово оценить.
– Времени, когда они все созреют, я могу не дождаться. Но забудем об этом. Знаете, о чём все нынче говорят?
Вариантов немного, хоть я и далёк от пресловутого высшего общества, мне легко далось догадаться, о чём болтает свет Гольха:
– О выборах, очевидно…
– Именно! Что не день, то новые фавориты. Разное творится, очевидно, кандидаты подставляют друг друга, ведут нечестную борьбу. Только сегодня разговаривал с беднягой Пирасом… Вы ведь читали про случай с ним?
Я согласно кивнул. Про, якобы, съём Тритом путаны слышал весь Альбион.
– Так вот, – продолжил Артур, – Он, естественно, заявил, что это чистой воды проделки конкурентов. Назвал даже пару имён тех, кто мог бы это сделать, но доказательств у него нет.
– Не предполагал, что вы лично знакомы с Пирасом.
– У меня полно любопытных знакомств, – таинственно подмигнул юноша.
Пожалуй, сейчас очень удачный момент, чтобы плавно перейти к интересующему меня вопросу…
– А были вы знакомы с Борном Длассини? – я постарался задать вопрос как можно нейтральнее, и, кажется, Артур нисколько не смутился.
– Бедняга юрист, почивший несколько дней назад? Лично не был: он был скрытным человеком, друзей и знакомых имел мало. Среди них есть адмирал Норм Уотерн, и вот с ним-то мы состоим в хороших отношениях. Могу вас познакомить.
Мне представился неплохой шанс обзавестись информацией. А ведь случайное знакомство…
– Познакомьте.
– Следуйте за мной, – промурлыкал Артур, и мы уверенно двинулись к одному из выходов из зала, расположенного в стене с весенним особняком. Лавируя между людьми, мой проводник начал разъяснять, – Адмирал – большой любитель карточных игр, думаю, не будет неожиданностью, если он сейчас окажется за игральным столом, они, если я не ошибаюсь, расположены в соседней комнате.
– Никогда не любил карты, – равнодушно брякнул я.
Артур глянул на меня через плечо с игриво улыбкой, словно у кота, которому навалили целую миску сметаны.
– Значит, будет непросто поладить со старым морским волком.
В соседней комнате действительно играют в карты сразу за несколькими столами. Здесь оказалось шумно и очень накурено. Вокруг каждого стола обросла толпа зрителей, желающих понаблюдать за игрой. Играют, естественно, на деньги, сложенные аккуратными стопками ялеры, кочующие от игрока к игроку вслед за капризной удачей или умной игрой и сильной логикой. Артур вытянул шею и всмотрелся в лица, продолжая углубляться в царство азарта.
Толстосумов за столами я по большей части не знаю, но изредка встречаю знакомые лица вроде мэра, который играет, вероятно, на городскую казну. Спорить со мной не стоит, я прекрасно знаю натуру этого господина и его привычку не делать различий между чужой и своей собственностью…
Ну да Бог ему судья…
– А вот и он, – обрадовано пропел романист и ускорил шаг, – Как и следовало ожидать, за элитным столом.
Стол и правду элитный, если судить хотя бы по ялерам на нём: стопки монет рвутся к потолку, на кону целое состояние. За столом – всего двое: массивный лысый господин и бородатый загорелый мужчина в годах, лихо зачесавший короткие волосы, поражённые сединой, как сыр благородной плесенью. Лысый нервно сжимает кулаки и глядит на стол, ожидая нужную карту, в то время как его соперник равнодушно, с лёгкой полуулыбкой, покуривает изогнутую трубку, покрытую блестящим слоем белого лака. Достав из колоды верхнюю карту, бородач, очевидно, выиграл, так как его лысый оппонент зло ударил по столу.
– Всякое случается, мой друг, – утешил проигравшего курящий трубку, – Проигрыш не так и велик.
– Норм, я выиграю у тебя все проигранные деньги, – раздосадовано кинул лысый крепыш у поспешил покинуть стол.
На пустующем от игроков и зрителей столе остался искомым адмиралом. Он проводил обыгранного задорным взглядом, не забывая попыхивать изящной трубкой. Сейчас седовласый имеет вид жизнерадостного старичка, которому посчастливилось прекрасно сохраниться, но передо мной адмирал Альбиона, что говорит о уверенности, интеллектуальности и твёрдости Норма Уотерна.
Пользуясь одиночеством Норма, мы с Артуром поспешили подойти:
– Норм, старина, опять грабишь честных людей? – вместо приветствия проворковал мой внезапный знакомый.
– Сегодня удача пустила меня себе под юбку! – радостно раскинул руками адмирал, встречая старого знакомого.
Обменявшись рукопожатиями, которые, как я считал, должны закончиться переломом костей Артура от крабьей хватки военного, слащавый юноша обратил внимание адмирала и на меня:
– Хочу представить тебе Августа Хромера, ты должен быть о нём наслышан. Август, адмирал Норм Уотерн.
Настала моя очередь оценить на себе силу рукопожатия престарелого игрока, которая, для его-то возраста, крайне недурна. На пенсию тот явно собирается нескоро.
– Сэр Хромер, – посмаковал слова на языке адмирал, – Естественно наслышан. Наша столица цела во многом вашими стараниями. Враг, как говориться лезет не только извне, но и из самого центра Альбиона.
– Сейчас больше доделываю то, что не успевают сделать наши любимые экзорцисты.
– Экзорцисты? Не люблю я их, – взмахнул в воздухе трубкой Норм, – Особенно их начальство. Являются ничем иным, как подразделением Сантиба, а думают, что это даёт им кучу привилегий!
– Кто на сей раз? – заинтересованно спросил Артур.
– Не помню имени, – нахмурил пышные брови старый адмирал, – Сказал, наша с ним дружба пойдёт на пользу и мне, и ему. Ещё немного и я бы решил, что он вздумал мне угрожать! И тогда разговор закончился бы менее мирно…
– И чего он хотел? Этот экзорцист? – выправился юноша-писатель.
– Ему вдруг понадобилась поддержка среди военных – малый рвётся к громким знакомствам, но весьма наглым образом. Тон у него ещё такой неприятный…
Артур решил присесть к другу и жестом пригласил и меня:
– Забудь о нём, ты же лучше моего знаешь, что это всего лишь мелкая сошка.
– Это так, но сдерживать себя бывает сложнее всего, когда имеешь дело с мелкими сошками.
– Просто когда вы имеете дело с крупными человеком, уже не вы себя сдерживаете, а он вас, – не упустил я возможности болезненно сострить. С военными, которые любят прямоту, следует так же высказываться прямо.
Уотерну замечание понравилось, что несложно прочесть по блестящим глазам и важно сжатым губам.
– Вы не боитесь высказывать свои мысли открыто, – указал он на меня трубкой и прищурил глаза, – Не боитесь за это в один момент поплатиться?
– Я за свои слова готов ответить и не говорю не подумав, – я слегка перегнул палку, глянув адмиралу в глаза с вызовом, – А если кому-то гордость и честь дороже всеобщей правды, которую я не стесняюсь озвучивать, то милости прошу, пусть попытается меня как следует проучить. Многие пробовали, никому ещё не удавалось, а если удастся, то пусть надеются на своих экзорцистов…
Черты лица адмирала расслабились и он довольно кивнул, засовывая трубку в рот:
– Вы мне нравитесь, Август. Не хотел бы переходить вам дорогу! И не желаю, чтобы кто-то другой это делал!
– Боишься, что придётся вместо сэра Хромера отстреливать демонов со своей «Бравой Клариссы»? – посмеиваясь, пролепетал Артур.
– Бери выше! Только позавчера сменил её на «Себастьяна»!
– Новый дредноут в составе нашего флота? – я припомнил небольшую статью, прочитанную вчерашним днём.
Адмирал сияет, видимо, так же ярко, как и во время традиционного разбития бутылки шампанского о борт корабля. Но сейчас успех морского волка, дослужившегося до права командовать современнейшим кораблём Альбионского флота, могут оценить всего двое слушателей.
– Именно он! Эх, «Себастьян» – превосходное судно! С ним не страшно ни одно сражение, даже самое безнадёжное!
– А ты уже рвёшься в бой, – охнув, словно мать над неисправимым ребёнком, проворковал Артур.
– Как бы бой сам не рвался ко мне! Ходят слухи о возможной войне: Каледония слаба армией и находится в напряжённых отношениях со странами Континента, а нам как её самому тесному союзнику придётся ввязываться вместе с ней в борьбу.
– Благо нам есть, чем ответить, – я в последние несколько дней уверовал в военную мощь нашего государства.
– Вы про творения Негинва? Тоже впечатлён, – безэмоционально буркнул Норм, – Но главный оружейник страны – донголец… Неправильно это…
– Чем же?
– Кто знает, вдруг он сплавляет наработки на родину? Не хотелось бы через пару лет биться с непобедимой армией Донголы.
Фантазии адмирала способны поспорить в бредовости с некоторыми выдумками Истериана…
– Зачем ему это? К тому же, у него давно имеется Альбионское гражданство. Теперь его родина здесь.
– Родина обретается с сердцем, а не с бумажкой, на которой написано гражданство! – старикана просто-таки понесло.
– Да вы патриот, сэр Уотерн, – я сделал вялую попытку закончить странный разговор комплиментом.
– Другие на флоте не служат, они идут в юристы…
– Август тут, кстати, справлялся об одном юристе, и мне тоже стало интересно, – Артур, сам того не ведая, подвёл разговор к интересующей теме.
Норм принялся лениво чеканить колоду карт, быстро и точно тасуя картонки мощными ладонями. Трубка во рту продолжает извергать из себя белёсые колечки дыма. К запаху табака я давно привык и перестал его замечать. Любой другой некурящий на моём месте давно бы раскашлялся.
– Готов спорить, о Борне Длассини? – следя за точным перемещением карт, пробормотал адмирал.
– Да, о покойном Борне, – ответил я, – Крайне загадочно он умер – стало любопытно.
Норм притих, сосредоточившись на картах, чтобы спустя секунды резко сменить тему:
– Вы играете в «Придержи»?
«Придержи» – малопопулярная карточная игра, разновидность покера. В то время как большинство любителей карт играют в вист или преферанс, редкие любители экзотики пробуют себя в этой иностранной игре. Суть проста: у тебя есть всего две карты, и ты должен составить из них и ещё пяти общих карт, называемых Столом, наиболее сильную комбинацию. Истериан однажды насильно научил меня играть в «Придержи», чтобы я помогал ему коротать вечера. К счастью, эта любовь к «Придержи» у него быстро прошла. Правила я до сих пор помню.
– Боюсь, не располагаю достаточными средствами, чтобы сыграть с вами, – ставить против горы ялеров мне нечего, а если бы и было что, я бы не стал.
– Я одолжу вам с Артуром на время игры. Мы сыграем просто на интерес, – невозмутимо ответил Норм.
– Соглашайтесь, Август! – поддакивал утончённый юноша.
После моего одобрения, которое я дал скорее из необходимости соблюдать вежливость, а не желания влиться в игру, мы приступили к «Придержи». Монеты седовласого адмирала были поделены на три стопки и розданы между игроками. Норм взял на себя роль дилера. Стоило картам лечь напротив игроков, как он вернулся к интересующей меня теме:
– Что вам уже известно о смерти Борна?
– Его убили, причём так ловко, что не оставили улик, а свидетель всего один, – я глянул свои карты, которые оказались редкостным мусором, и сбросил их в пас, – Ещё его ограбили, но об этой вещи знал лишь очень небольшой круг лиц. И скорее всего, грабители действовали по наводке…
Тем временем Артур уравнял ставку Норма:
– Бедняга Борн. Сдавший его, вероятно, сейчас в особняке, – проговорил он своим высоким тонким голосом.
– Это больше всего и настораживает, – я вовсю пытался играть роль возмущённого борца за чистоту нашего общества (вернее, их общества, не стану причислять себя к сим господам), – Кто мог это сделать?
При вскрытии Розыгрыша (первых трёх карт Стола) адмирал Норм резко повысил ставку и выбил из игры Артура. После началась новая сдача.
– Вообще, насколько я знаю сэра Длассини, он имел мало друзей и редко приглашал к себе. Про свою жизнь говорил мало, так что тех, кто ведал о вещице юриста, можно по пальцам одной руки пересчитать, – старикан посмотрел свои карты и сбросил их в пас, – Знал я, знал его друг Каспар Вувлан, мэр и ещё пара человек, не больше…
– А враги у него были? – я смог выиграть с десяткой и валетом, поскольку Артур тоже не вступил в игру.
– Не думаю, – прогудел адмирал, сдавая карты, – Говорю же, он был замкнутым и тихим: перебежать дорогу он никому бы не смог.
– Но ведь он был юристом! – я почувствовал в этих словах что-то неладное, – Такая профессия очень тесно связана с риском испортить с кем-либо отношения. Если допустить ошибку или не пойти навстречу…
Одновременно я осмотрел свои карты – пара дам. Похоже, раздача останется за мной – я уверенно подвинул на середину стола треть своих монет.
– Он в основном вёл консультации и делал это профессионально, – дождавшись паса со стороны Артура, Норм моментально уравнял крупную ставку, – Недовольных клиентов у него не было.
Пошло вскрытие Розыгрыша: двойка треф, бубновая дама и трефовая десятка. Я уже усилился до Набора (трёх карт одного достоинства) и доставил в банк ещё одну крупную ставку.
– Говаривают, что к сэру Длассини последнее время частили с визитами мэр и некто сэр Вэтэрли… – почти прошептал пассивно наблюдавший за игрой писатель.
– Официальный представитель сэра Сеттэра? – ухватился за бородатый подбородок Норм, – Любопытно, что таинственному Чили могло понадобиться от бывшего юриста?
– По слухам, Чили Сеттэр решил основать собственное предприятие по обработке металла, и ему понадобилась консультация специалиста, которую бывший работодатель решил получить у своего сотрудника бесплатно…
– Знаешь, Артур, – скептически уставился на товарища адмирал, – Сильно сомневаюсь, что это хоть как-то связано.
– Кто вообще знает, что на уме у этого Чили, – совсем по-женски всплеснул руками романист, – Недаром его никто в лицо не видел, только его верного пса Элиота Вэтэрли.
И это чистая правда: знаменитого гольхского мецената ни одна душа не видела вживую. Таинственный сэр Сеттэр предпочитает вести дела через верного помощника Элиота Вэтэрли. Так Чили и остаётся самым, что ни на есть, инкогнито, ведущим множество дел в столице. Больше всего он заметен покровительством различным начинаниям, работам и прочему. Искусство, бизнес, общественная помощь, благотворительность и много всего. Также он занимается всевозможным бизнесом, основу которого составляет высококлассная платная клиника в столице.
Примечательно при этом то, что Чили Сеттэр вовсе не богат. Он, конечно, активен, успешен, но деньги в его руках долго не задерживаются, моментально идя в ход. Вот только прибыли с этих трат меценат порой не дожидается.
Личность колоритная. И сейчас она имеет отношение к покойному Борну. Или не имеет, но я, во всяком случае, обзавёлся концами ниточек, которые Салли может начать распутывать.
Тем временем адмирал Норм уравнял ставку и вскрыл Поворот – четвёртую карту на столе. Ею оказалась шестёрка пик.
– А Борн что же, работал на него? – я, словно голодный до крови клещ, вцепился в рассказ о жертве аронакеса.
– Да, консультировал по разным вопросам, – промурлыкал лениво потягивающий игристое шампанское Артур, – Всего чуть больше двух лет после того, как ушёл из городского юридического агентства.
– Как он однажды признался мне, в агентстве платили лучше, – ухмыльнулся бородач.
Запоминая каждое слово, я одновременно рассуждаю об игре и думаю о времени. Судя по часам, до обозначенной встречи с коллегами остаётся около пятнадцати минут. Следует потихоньку отделяться от собеседников.
Пожалуй, сила моей Руки позволяет мне пойти на повышение ставки.
Странно, но вслед за мной в центр стола двинулись ялеры адмирала.
– Хочу сказать вам по секрету, господа, – Норм заговорщически понизил тон и чуть склонился к столу, – Что из дома Борна пропала не только его славная вещица…
– А что ещё? – спросил я тем же полушёпотом.
Адмирал достал последнюю карту Стола, которая имеет странноватое название Река, но пока не стал её вскрывать.
– Ежедневник сэра Длассини, – пояснил адмирал Уотерн, – Я хорошо помню привычку почившего писать в нём заметки, знаю, где он его хранил, но Каспар поведал мне, что сантибы не обнаружили его на месте. Странно это, не находите?
– Мог что-то узнать, – я пожал плечами, – Что-то лишнее.
– Мы этого теперь не узнаем.
На Реке оказалась пятёрка треф, на которую я моментально доставил в банк все оставшиеся деньги. Но и тут Норм не отставал от меня – собрал две пары, не иначе.
– Удивительно, господа, какая игра! – восхищённо пропел утончённый юноша Артур, – Хочется скорее увидеть ваши карты!
– В самом деле, Август, вскрываемся?
– Вскрываемся, – я согласно мигнул глазами, и мои карты перевернулись рубашками вниз, – Набор дам.
Довольный донельзя старик с трубкой вскрылся следом за мной – восьмёрка треф и трефовый же туз. У адмирала собралась Вспышка – пять карт одной масти. Как это ни печально (лично мне нисколько), но я проиграл с отличной Рукой. Артур от переизбытка чувств захлопал в ладоши и выкрикнул «Браво». Раздача в самом деле оказалась яркой, но я остался без ялеров, слава Богу, получить их мне не стоило ни одного движения пальцем.
– Похоже, выигрыш ваш, – равнодушно указал я на стопку монет.
Адмирал очень доволен собой и своей удачей, а победу решил отпраздновать, забив ещё одну трубку табаком. Его голос, однако, и не думал выражать превосходства надо мной:
– Желаете отыграться?
– Не думаю, – я уже готов был встать из-за стола, – Я спешу встретиться с друзьями, возможно, в следующий раз.
Которого, конечно же, не будет – своей фразой я бесстыдно слукавил.
– Что ж, не смеем вас задерживать, Август. Если что – обращайтесь.
И я поспешил покинуть шумную, как осиное гнездо, игральную комнату, брякнув что-то на прощание товарищам по короткой игре. Наивно считать, что я узнал много нового и интересного, но уже сделал маленький шажок в сборе информации. По крайней мере, неполный час на неприятном мне чуть ли ни физически балу прошёл с пользой.
Интеллигентные господа гогочут, как стая гиен, столпившись вокруг игровых столов. Не нужно быть большим знатоком людей, чтобы увидеть в них самое натуральное быдло. Если и были времена, когда каждый член высшего общества был ярким примером целомудрия и нравственности, то они давно канули в небытие. Сейчас светское общество – это сборище богатых и эгоистичных межеумков.
Я вернулся на место встречи первым и стал терпеливо ждать не торопящихся коллег. Судя по Ищейке, они должны подойти через пять минут. Но это если они пунктуальны; Истериан, отвечаю вам, не таков…
– Август Хромер! – медленно проговорила неизвестная женщина, сама подошедшая ко мне, – Рада видеть такого гостя в своём особняке!
Надо же, хозяйка бала. Удивительно, как она меня узнала.
– Миссис Вальди, – поприветствовал я женщину сухим поцелуем руки, – Затащила знакомая, сам я не любитель балов.
Флян Вальди – особа весьма молодая, но некрасивая. Бледное, с экстравагантными чертами лицо наводит на мысль о том, что миссис сильно отравилась ядом. Если все три её мужа повелись в своё время именно на внешность, то у ребят неладное со вкусом. Одета Флян скучно, чего уж скрывать. Ненавязчивая полуулыбка женщину не сильно, но красит.
– Знакомая? – Вальди распахнула чёрный веер и начала несильно им помахивать, – Или дама сердца?
– Знакомая, – уверил я хозяйку вечера. Боже упаси связаться с Салли.
– Мне кажется, вы лукавите, Август! Такой видный мужчина и без дамы сердца…
– Работа не позволяет думать о любви, – сухо соврал я.
Мне не положено любить и проявлять других сильных чувств. Так заведено в Ордене: наше долголетие не позволяет нам быть со стремительно стареющими партнёрами. Кто я такой, чтобы идти против Кодекса?…
Так принято, я не в силах что-то изменить, да и желания нет.
– Я всегда считала, что женщины за вами толпами бегают, Август, – продолжала беседу миссис Вальди.
– Это относится к моему другу Истериану. Меня же противоположный пол игнорирует.
– Печально.
– Меня это устраивает.
Взгляд Флян стал укоризненным и угнетающим, словно мать взглянула на нерадивого сына, в который раз пришедшего пьяным и хронически не желающего работать.
– Самый страшный грех, когда мужчину не тянет к женщине, а женщину – к мужчине. Жизнь – для любви и больше ни для чего иного!
– Проживу и без неё, ничего страшного, – я пожал плечами.
– А будете потом рады, что прожили именно такую жизнь? Сомневаюсь, скорее придётся со слезами жалеть утраченного времени! В старости поймёте…
– Мне гораздо больше лет, чем кажется, – угрюмо ответил я, – Не забывайте, кто я есть такой.
– Старость определяет не число прожитых лет, а отсутствие сил для жизни! Подумайте над тем, что я сказала. Надеюсь, поймёте, что в этом есть правда. Желаю приятно провести время, а меня ждут гости.
Миссис Вальди, считающая себя специалисткой по амурным делам, отправилась вглубь зала, чтобы докучать прочим гостям. Я остался один всего на секунду, так как тут же меня окликнули Истериан и Салли. Словно смотрели со стороны и ждали окончания нашей милой беседы.
– Как у вас? – оживлённо спросила Салли, теребя серёжку.
– Пока ничего занимательного, – развёл руками Истер – Говорят, что он – жуткий затворник и дела вёл с немногими людьми, но явных недоброжелателей не имел. Для многих, оказывается, не секрет, что юрист пал жертвой сектантов. Те люди, с которыми я общался говорят что-то про ритуалы этих безбожников, мол им нужен был человек с дьявольской червоточиной. Суеверные господа связывают эту гнильцу Длассини с его днём рождения – 29 февраля. Недобрый, мол день…
– Глупо, – я не скрывал гневного скепсиса, – Такие же теории мы могли бы построить, не приезжая сюда.
– А что у тебя, Август? – деловито осведомилась детектив, которого, опять же, в ней сейчас гораздо больше, чем девушки.
– Говорят, Борн имел дела с Чили Сеттэром, причём довольно долго и тесно. После ухода от него, юриста в покое не оставили.
– Это так, Длассини решал юридические вопросы сэра Сеттера, в частности с его клиникой. Здесь что-то может быть…
– Ничего тут не может быть, – я настроен категорично.
– Поспешные выводы нас до добра не доведут, – в голосе хрупкой девушки сверкнула сталь. За своё мнение Салли готова глотки грызть, – Что ещё?
– У Борна пропал ежедневник. Не пойму, зачем он сектантам.
– Юрист разобрался с артефактом и сделал соответствующие записи, которые поспешили уничтожить? – предложил свой вариант Истериан.
– Сложно строить теории, имея столь скупые факты, – выдохнула мисс Фер.
– А что у тебя?
– Кто-то наговаривает на прислугу, а кто-то на Рокфеллера.
– Зачем тому нанимать детектива, если он в этом замешан?
– Сложная история, – замялась Салли, – И вряд ли она имеет право на жизнь. Как-нибудь расскажу.
С нашими достижениями на этом всё.
– Походим, пообщаемся ещё? – с азартом спросил Истериан.
– Безусловно, – с энтузиазмом ответила девушка, – Встречаемся через час.
Мы вновь разбрелись по углам, чтобы говорить и говорить с людьми. Я в течение всего часа бродил по комнатам и вычленял одиноких господ, с которым заводил неуклюжие беседы, длящиеся подозрительно недолго.
Затем решил попытать счастье на втором этаже. Простучав по мраморным ступеням каблуками, я поднялся по угловатой лестнице на площадку, отгороженную резными перилами и практически сразу натолкнулся на мэра! Подвыпивший Нильс Чернуца стоит у стены со сложенными за спиной руками и рассматривает бессмысленную картину в жанре абстракционизма.
Стоит пообщаться с Нильсом – старым знакомым. Не самым приятным, если честно…
Полноватый невысокий и лопоухий, Чернуца создаёт впечатление этакого большого ребёнка, беспечного, добродушного и невинного. Согласен, внешность мэра располагает к себе, но, определённо, стоит пообщаться с ним, чтобы окончательно понять: Нильс – персона отвратительная! Это не моё личное мнение, оно, скорее, выражает глас всего Гольха, жаждущего отставки мэра, который, вопреки всему, сидит на своём месте прочнее, чем блоха на собаке.
Сам факт воровства средств из городского бюджета, взяточничество, малая забота об интересах города и всё прочее не так смущают – это свойственно всем засидевшимся в чине. Проблема в той бестактности, наглости и чувстве собственной безнаказанности, с коей он это делает. Гуся ненавидят, давясь слюной, но терпят, так как иначе не выйдет.
– Уже проигрались? – я встал по правую руку от Нильса.
Мэр брезгливо дёрнул носом и, не повернувшись в мою сторону, желчно произнёс:
– Я играю достаточно хорошо, чтобы проигрывать случайным игрокам, Август. Не мог больше терпеть этого едкого запаха дешёвых сигарет. Потому и ушёл.
– Дайте мне знать, когда однажды проиграетесь в пух и прах, Нильс.
– Придёте злорадствовать? – ехидно улыбнулся полноватый мэр.
– Я слишком сдержан, чтобы пойти на такое, – я соврал совсем чуть-чуть, – Просто полюбуюсь.
Картина гадкая, как цветная блевотина, собранная в причудливые линии, но я предпочитаю глядеть на неё, если второй вариант – лопоухий толстячок.
Нильс, не забывая о правилах приличия, протянул мне не глядя пухлую ручонку. Как можно судить, я – персона, весьма нагло не признающая авторитеты, способная позволить себе неуважение и фривольности к ним, но я вовсе не грубиян и наглец. Чтить нормы мне не чуждо – мы обменялись рукопожатием, правда, так и не глянули в сторону друг друга.
– Слышал про ваш успех вчера! – начал разговор Нильс, – Хорошо, что хоть кто-то поставил этих сектантов на место.
– Они не остановятся.
– В чём я даже не сомневаюсь, – огорчённо пробубнил мэр, уронив голову на грудь, – Хотите знать моё мнение?
– Не откажусь, – вежливо, как мог, согласился я на байки Нильса.
– За всем этим стоит не фанатичный лидер в мантии и с ожерельем из мизинцев, а вполне конкретный человек, довольно богатый, амбициозный и хитрый, чтобы достигать свои цели, оперируя сектантами-наёмниками.
– Говорите очень уверенно, – сконфужено прервал я собеседника, – Возможно, уже готовы назвать имя?
Мэр зачем-то сверился с изящными часами, долго следя за движением стрелок, после чего неопределённо пожал плечами и чуть приблизился ко мне, очевидно, чтобы его слова никто не услышал:
– Гамильтон Рокфеллер…
Опрометчивая догадка. Нужно либо иметь очень веские аргументы в пользу своих слов, либо вовсе их не иметь, как и мозговую активность…
– Хотите знать почему? – Нильс Чернуца ярко демонстрирует, как увлечён своей теорией.
– Было бы не лишним послушать ваши догадки.
– Он никогда не пытался попасть в Парламент, а сейчас, как вы знаете, Август, уж очень заманчивые условия – свои кандидатуры предлагают все и вся! А наш магнат уже не так богат – у банковского короля начались сильные трудности, о которых знают единицы! Он надеется поправить свои дела, попав в правительство…
– Своей кандидатуры он не подавал, – возразил я увлёкшемуся Нильсу, который от избытка чувств начал становиться пунцовым. Возможно, тут свою лепту внёс ещё и выпитый алкоголь.
Мэр прыснул от недовольства:
– Он действует исключительно через посредников. Свой человек среди кандидатов у Гамильтона имеется, и даже не один! Готов спорить, что сектанты вскоре совсем обнаглеют, а затем один из пособников сэра Рокфеллера найдёт способ их всех остановить! Всеобщая любовь и голоса на выборах! И тут не стоит забывать о том, что кандидаты предпочитают действовать в группах – следом за одним кандидатом, его товарищи тоже получат свою долю голосов. И вот у Гамильтона уже не один, а четыре-пять своих людей в Парламенте!
– Слишком сложно, – теория мэра не выдерживает никакой критики, – Потраченные силы, средства и риск не оправдывают результат.
– Но мы же имеем дело с Рокфеллером!
Уж кто бы говорил, наглый гусь! Тебе бы только рассуждать о тех, кто почти так же грязен, как и ты!
– Его, кстати, будут награждать орденом золотого камня, знаете эту традицию правительства. В Доме Культуры на улице Пяти Королей. Приходите, Август.
– Если не буду занят, – теперь эта стандартная отговорка не является такой уж необоснованной: я теперь вынужден работать с Салли.
Мэр ещё раз посмотрел на часы. Нильс так сильно отвлёкся, что совсем забыл обо мне.
– Спешите?
– Пожалуй, да, – убрав хронометр, отозвался толстячок, растягивая слова, – Дела, как всегда. Полным-полно дел!
Откланявшись в пустое пространство, мэр заспешил к лестнице и кинул на ходу:
– А вечер-то получился неважный!
Нильс ушёл. Теперь можно больше не пялиться на богомерзкую картину. Жаль заблудших, и вдвойне жаль, что это искусство теперь будет жить и испражняться…
Внизу я случайно столкнулся с Салли, которая одиноко шаталась между людьми.
– О, Август! – искренне удивилась Салли, блеснув глазами, – Как дела с нашим делом?
– Хуже, чем хотелось бы, – недовольно ответил я.
Девушка понимающе улыбнулась и встала поближе, скрестив руки на животе.
– У меня всё то же самое…
– Твоя затея провалилась? – я скосил взгляд в сторону, чтобы мой вопрос вышел как можно более небрежным.
– Вовсе нет!
В этот самый момент собравшиеся в зале начали расчищать площадку в центре – намечаются танцы. Те, кто не собирался пуститься в кружева вальса, отошли к стенам, а многочисленные пары собираются в центре. Мужчины в одинаковых смокингах излучают уверенность в себе, держа партнёрш, одетых в пёстрые красивые платья. Им не терпится пуститься по кругу. Оркестр подождал последних приготовлений.
Когда шевеление и гомон собравшихся поутих, музыканты взялись за инструменты – они играют новый модный вальс, который называется Марионетка. Прекрасная, на мой взгляд композиция, ласкающая ухо тонкими созвучиями. Ради неё оркестр даже перестал фальшивить, за что я готов снять все предыдущие претензии.
Пары стремительно закружились в ритме Марионетки, словно сами стали безвольными куклами, а отлично играющие музыканты – кукловодами. Музыка нитями держит танцоров и заставляет их двигаться с изяществом и грацией.
– Продолжим ходить по особняку? – спросил я Салли.
– У меня есть идея получше! Ты же умеешь танцевать?
Дождавшись кивка, Салли ухватила меня за руку и повлекла за собой к центру зала. Встав в позицию, мы легко и плавно втекли в циклон вальсирующих. Девушка мягко ступает точно в такт музыке, а я стараюсь вести увереннее и плавнее, всё же, я не вальсировал больше полусотни лет.
Салли радуется и задорно смеётся – простое женское счастье, такое как танец, строгому детективу не чуждо.
