Глава VI
Последний аргумент
Карета, как оказалось, домчала нас до ипподрома. Вполне понятно: Рокфеллер – большой любитель скачек, имеет много собственных скакунов и жокеев, а его ставки порой превышают годовую прибыль некоторых крупных предприятий. Гамильтон богат настолько, что ему попросту некуда тратить деньги.
Здание ипподрома – громадный сине-белый блин, плюхнутый в центр города неаккуратным проектировщиком. Выглядит он до того убого, что глаз на нём не задерживается даже вопреки его циклопическим размерам. До реконструкции он выглядел в разы любопытнее. А реконструкцию устроил всё тот же Рокфеллер.
Ранним утром никого нет – основные забеги пройдут много позже, часов через пять-шесть, а сейчас вовсю носятся скакуны с богатыми спонсорами, готовыми платить за аренду ипподрома в качестве тренировочного манежа. Такие, как например, в который раз упомянутый сэр Гамильтон. Собственное ложе у него уж точно есть, и его никто, даже имея солидные денежные средства, снять не может.
– Прошу, джентльмены, – помощник миллиардера отворил дверцу, выпрыгнул наружу и повлёк нас за собой, – Ваша одежда уже прибыла.
Интересно кстати, как они узнали размер, когда успели скроить, если только не пользовались уже готовыми костюмами, что для уважающего себя человека, а тем более такого богатого, крайне несолидно! Времени с тех пор, как мы мокрые, словно два лосося, выбрались из Азметы прошло не больше десяти-двенадцати минут.
Нас повели не к главному входу, а к еле заметной дверце за толстенной колонной. Дверь выглядит неброско, но за ней оказался шикарнейший коридор, освещённый многочисленными бра в виде бегущих из стен лошадей. Рокфеллер, быть может, и помешенный, но смотрится здорово. В конце коридора лестница наверх, но до неё мы не успели дойти, свернув на полпути в маленькую комнатку. Совершенно пустое помещение содержит всего только вешалки с новыми костюмами.
– Джентльмены, прошу сменить вашу одежду, полотенца здесь же. Не торопитесь – время терпит.
Посыльный ушёл, давая время примерить фраки. Зачем нам парадные костюмы – не на званный ужин, вроде, идём. Но если вдруг Рокфеллер предложит продолжить беседу в некоем светском обществе в его домике за городом, я моментально откажусь. Плевать на ожидаемое недовольство сэра банкира.
А костюмы-то оказались только-только из ателье, это видно даже невооружённым глазом…
– Господа, – повлёк нас за собой субтильный человечек, когда мы вышли из тесной комнатушки. За сваленной в угол грудой мокрых тряпок тут же нырнула пара служанок.
Я от безделья и скуки уставился себе под ноги и стал считать ступени. Их оказалось ровно тридцать до широкой площадки, от которой шло ветвление вправо и влево. Оба направления ведут на разные края одного большого ложа.
Когда мы выбрались из коридоров на свежий воздух, мне в глаза сразу бросилось изменение неба: чёрные тучи разошлись, пропуская тонкие лучи солнца. Золотые шпаги пронзили серую массу, сея свет и тепло – редких гостей осеннего Гольха, впрочем, как и зимнего, и весеннего, и летнего.
Не узнать сэра Рокфеллера было бы сложно: на троноподобном кресле сидит избалованный хорошей жизнью немолодой уже дядечка, с ленивой улыбкой следящий за несущимися во весь опор скакунами. Коротковолосый, невысокий, с глубочайшими морщинами на бледном лице, мелкими ушами, толстым носом и словно топором обрубленным подбородком. Одетый в глянцевый серый пиджак, стоимость которого явно больше стоимости пары лучший скаковых лошадей, с эффектным громоздким перстнем из чёрного золота, в брюках отличающихся и тоном, и материалом от пиджака сильнее, чем ценой, и блестящих лакированных туфлях, к каждому из которых, я уверен, прикреплено по персональному чистильщику, готовому сдувать пыль прямо на ходу.
Его окружают семь охранников, суровых таких мужчин с оружием на поясах. С первого взгляда я принял их за сантибов из-за сходства серых плащей и головных уборов, но, при внимательном рассмотрении, легко разглядеть отсутствие воротников, а на головах у них не высокие фуражки, а цилиндры с очень узкими полями. Лица у ребят почти одинаковые…
Наш провожатый быстро направился к хозяину докладывать о нашем прибытии.
Рокфеллер, кстати говоря, явно крайне рад нас видеть – его лицо так и светится от счастья, когда живые, совсем молодые глаза престарелого богача обнаружили нас. Человек жизнерадостный, чего никак не ожидаешь от работающего десятки лет с сухими и громадными цифрами банкира. Я всегда считал, что эта волокита и строгость убивают в людях чувства и эмоции.
– Достопочтенные господа Август Хромер и Истериан Шорш! – Гамильтон встал и двинулся нам навстречу широкими шагами, издали начиная тянуть руку для рукопожатия.
– Сэр Гамильтон Рокфеллер, – Истериан первым уцепился в пятерню банкира.
Затем настала моя очередь:
– Сэр.
– Ты можешь быть свободным, Кларк, благодарю тебя, – отпустил помощника сэр Гамильтон, – Мы пока побеседуем с господами, кстати, присаживайтесь!
Нам с Истером пришлось занять места по соседству с троном Рокфеллера, который тут же продолжил звенеть молодым чистым голосом, чудом сохранившимся к его годам:
– Сразу хотел бы поблагодарить вас за помощь в предотвращении ограбления Банка. Вы спасли не только хранящиеся там капиталы, но и, что гораздо-гораздо важнее для Альбиона, его репутацию!
– Мы сделали лишь то, что положено любому патриоту, – нескромно ответил Истер.
Рокфеллер улыбнулся:
– Не каждый патриот способен управиться с демоном!
– Мы самые старательные, – у меня как-то неловко выходит маскировать своё дурное настроение.
– И ваше старание будет соответствующим образом вознаграждено! Авторитет Банка и экономики нашей страны – вещи крайне важные, и за их непоколебимость полагается платить звонким ялером. В эпоху массовых разрывов торговых, экономических и просто товарищеских отношений между странами мы не желаем попасть под эту эпидемию. Та же Каледония, вопреки всякой логике, рвёт отношения со всеми подряд! На Континенте происходит деление на множество мелких экономических лагерей и у Альбиона есть все шансы стать связующим звеном между ними при соответствующем уровне доверия.
– Дружить со всеми сразу не получиться.
– Вы правы, сэр Хромер, – согласился Рокфеллер и разгладил морщины на лбу, – Придётся выбирать тех, отношения с которыми принесут результат. Это как с лошадьми…
– Интересно… – подпёр руками подбородок полукровка.
Гамильтон просиял, найдя благодарного слушателя:
– Да, как с лошадьми! Мы ставим ставки и ждём результата, ставка может и сыграть, и не сыграть – тут важны сотни факторов, как очевидных, так и непредсказуемых! Явный фаворит может оступиться, а извечный статист – вырваться вперёд.
– А на кого поставили бы вы? – я позволил себе откинуться в кресле.
Сэр Рокфеллер серьёзно задумался, поджав нижнюю губу и опустив подвижные брови. Вопрос он, без сомнений, не раз обдумывал:
– Рысак Каледония неплох, но перекормлен овсом, а вот Варгна и Финдалия амбициозны, да и жокеи у них великолепные! К счастью, имея деньги, можно сделать две ставки!
– Даст Бог, они не сломают ноги до финиша…
– Ваша правда, сэр Хромер, случайности столь часты, что их никак нельзя сбрасывать со счетов.
Мимо пронеслись сразу три скакуна, идущих нос к носу. Рокфеллер не стал скрывать своего удовольствия и эмоционально включился в процесс, забыв про нас на несколько секунд, пока не наметился явный лидер в троице. Затем он обратился к Истеру:
– Вы, сэр Шорш, я знаю, не прочь сделать ставку иной раз…
– Ну, – Истериан осторожно скосился в мою сторону: трата денег на скачки – одна из самых вредных привычек кутящего полукровки, – Не назову себя заядлым любителем, но стараюсь в меру финансов не пропускать заезды.
– Ставите на кого-то одного?
– Нет, не имею строгих предпочтений – ставлю всякий раз по-разному. Сторонюсь явных фаворитов, предпочитаю, что называется, «тёмных лошадок». Это азартнее!
Сэр Рокфеллер провёл языком по зубам, одновременно убрав радость с лица. На слова моего друга он имеет своё мнение:
– Не согласен с вашим пониманием азарта. Ставить на слабых лошадей – прожигать деньги, тот, кто так поступает, участвует ради одной только скачки. А те, кто ставит на явных фаворитов, участвуют ради одного только выигрыша. А азартный человек ставит на тех рысаков, что идут сразу за фаворитами, и именно он участвует и ради скачек, и ради выигрыша! Ради накала страстей, ради напряжённого ожидания, ради триумфа! Азартный человек – единственный, кто не знает, одержит ли он триумф или потерпит фиаско.
– Мне бы ваше видение этого вида состязаний! – с деланной сокрушённостью рассмеялся Истериан, – Оно поистине философское!
– Я не сказал ничего умного.
– А философия – это, как раз, умение говорить банальные вещи так, чтобы они звучали умно, – вмешался ваш покорный слуга с разговор любителей ставок.
– Но не будем об этом. Я, честно признаться, пригласил вас не за этим, джентльмены.
Иного и ожидать не следовало. Так уж повелось, что мне одни только сантибы сразу говорят, что им нужно. Всех прочих – как переклинило – пытаются навести интригу, чтобы я не отказался сразу же.
– Салли меня не убедила, вам тоже вряд ли удастся, – я не дал собеседнику шанса самому раскрыть карты.
Рокфеллер не подал виду, но мне совершенно точно ясно, что я его смутил. По глазам или по уголкам рта, но определить это несложно.
Сэр Гамильтон задал воистину гениальный вопрос:
– Как вы догадались? Мисс Фер сказала мне, что не называла своего заказчика.
– Она не соврала. Я догадался сам сегодня утром. Вы себя выдали.
По увеличивающемуся количеству складок на лице банкира я понял, что ему становится даже интереснее:
– Так всё-таки как?
– Во-первых, Салли упомянула убийство и ограбление с участием демона. Или нескольких, не знаю… Сегодня утром всё то же самое: ограбление, аронакес, убийства. Сразу заметно сходство. Причём вы присылаете за нами личный экипаж, чтобы доставить к себе, это во-вторых, и, что меня сразу смутило, для приёма подготовлены костюмы, которые невозможно было пошить за то время, что прошло со времени предотвращения ограбления. Готов спорить, о событиях у Львиного Банка вам стало известно только что, от вашего помощника Кларка. Что говорит о том, что за нами экипаж отправился сначала прямо к моему дому, но, не обнаружив меня там, вашим людям пришлось искать меня на Набережной. А зачем посылать за человеком в такую рань? Вы приняли решение сразу, как выслушали отчёт о встрече со мной детектива Фер…
Рокфеллер молча внял моим размышлениям, кивками отмечая каждый верный пункт. Настало время и мне задать вопрос:
– Сектанты, заручившись помощью и, возможно, покровительством демонов, совершают ограблениями, что лично вам не позволяет остаться равнодушным, и я должен спросить: почему?
– Ну, для начала должен сказать, что вы меня полностью раскусили. Действительно, детектива Фер нанял я для расследования загадочной деятельности сектантов, среди которых объявились… аронакесы, так вы назвали этих тварей?… Позвольте уж всё по порядку.
Истериан поудобнее впихнулся в кресло, готовясь слушать. Я же был так сосредоточен, что не мог даже позы сменить.
– Всё началось четыре дня назад. Дворецкий бывшего юриста Борна Длассини видел, как в тёмном коридоре поместья его хозяина прошло большое крылатое создание, которое затем выпрыгнуло в окно и улетело. Борн был обнаружен в своей комнате с разорванным горлом. Сантибы и экзорцисты обнюхали всё вдоль и поперёк, но ничего не обнаружили. Из дома пропал всего один предмет, как заявил дворецкий.
Лицо сэра Рокфеллера давно перестало излучать задор и радость – теперь он серьёзен и сосредоточен:
– Первыми под подозрение попали сектанты. В отделе по борьбе с демонами уже бывали случаи, когда они открывали порталы – Вам должно быть известно. Отсюда и твари.
– Да, нам известно.
Возможно, природа аронакесов в рядах сектантов всё время лежала на поверхности. Как сказал инспектор Ганарилли, красные скрывают, что аномальные Блики – дело рук именно носящих маски. Кого же я видел в параллельном мире, когда пытался закрыть портал на вокзале имени Джеркина? Аронакес…
– Так вот, – продолжил Гамильтон, – Сегодня произошла ещё одна атака сектантов. Эти гады не мелочатся с целями.
– Они быстро набрали силу, – заметил Истериан, уже давно чувствуя себя в кресле, не то что, как дома, а как в собственной комнате.
Гамильтон предубеждающе поднял указательный палец:
– Вовсе не быстро, носящие маски существуют уже десять лет, но только сейчас вылезли из нор.
– Интересная новость, – без единой эмоции ввернул я, – А теперь скажите, почему вам это так интересно, что приходится нанимать частного детектива?
Рокфеллер вдруг принял отстранённое лицо:
– Тот предмет, что украл крылатый демон, Борн Длассини купил у меня. Ещё один такой же – в моём личном хранилище, в моём доме. Возможно, сектанты решили, что его местоположение в Львином Банке. Вы должны понимать, что я могу быть в большой опасности. Само собой, в моих интересах, чтобы преступники были арестованы как можно скорее, а демоны – убиты.
– Теперь я вас понимаю, сэр Рокфеллер. Но остались два вопроса: зачем вам я, и что это за предметы?
Гамильтон глянул мне точно в глаза, словно хотел там что-то вычитать, что ему никак не удалось бы. Напротив, я прочёл бы гораздо больше.
– На оба вопроса – один ответ, – начал престарелый банкир, – Это древние артефакты Ордена. Вы, сэр Хромер, как единственный в мире специалист по ним, можете мне помочь.
Наглость! Такой наглости я не ожидал. Не каждый способен признаться члену Ордена в хранении артефакта, которые у нас безобразно воровали и делили! А Рокфеллер ещё и просит, нет, вежливо требует у меня помощи!
Урод!
– С чего вы решили, что мне это интересно? – лёгкое любопытство быстро сменилось ненавистью, с которой уж очень сложно бороться. Осталось лишь потактичнее откланяться! Морщинистое создание!
– Да потому что вы, Август, вы, Истериан, и ваша служанка, мисс Ивэнс, в такой же опасности, что и я. Сами подумайте: сектанты научились пользоваться артефактами Ордена. Попади артефакты в руки любого человека – ничего страшного, еретики вернут, с вами – другое дело. Плюс, вы – охотник на демонов, вы опасны для аронакесов, сегодня один из них был вами убит. Вы – кость в горле сектантов, не сомневайтесь, Август, они захотят от вас избавиться!
А ведь ублюдок прав, чтоб его глаза грызли могильные черви! Вспомнилось нападение сектантов совсем недалеко от моего дома этой ночью… Они уже пытались ликвидировать мою фигуру с шахматной доски, но вот только я не дался! И ещё крик схваченного сектанта сегодня утром… они собираются мстить, они знают, где меня найти… И Гамильтон сказал верно: дорогие мне люди тоже находятся в опасности!
Раскрытие этого дела, действительно, в моих интересах…
– Вы правы, – согласиться было тяжело, почти, как обнять экзорциста и пригласить на чай, – Я вынужден согласиться.
Когда он самодовольно улыбнулся, собрав в складки кожу на щеках, мне захотелось вмять его выпирающие части рыла внутрь! Как же тяжело сдерживать себя, когда имеешь дело с ублюдком, который и не думает этой своей черты скрывать!
– Вот и славно, сэр Хромер! Не сомневайтесь, ваши труды будут щедро вознаграждены!
– Я могу назвать цену?
– Конечно!
– Когда дело будет закрыто, вы выкупите артефакт у родственников погибшего Длассини и отдадите мне вместе с вашим.
Банкир был легко ошарашен, но быстро взял себя в руки и довольно осклабился. Ему приятно иметь дело с человеком, знающим, что просить за свои труды. Века жизни меня этому отлично научили. К тому же, артефактам иоаннитов не место у людей!
– По рукам! – протянул мне кисть Гамильтон. Скрепя сердце, я решился-таки пожать её.
– Наша вторая встреча случилась даже раньше, чем я предполагала, – как только мы взобрались в экипаж, любезно готовый подбросить нас до дома, тут же столкнулись с Салли.
– И вам доброе утро, – от вида детектива, ставшего моим коллегой, лучше не стало.
Зато Истериан засиял, как новогодняя игрушка:
– Здравствуйте мисс, позвольте представиться – Истериан.
– Салли, – мило улыбаясь, девушка протянула руку для поцелуя, но тут же отдёрнула и обратилась уже ко мне, – Я же сказала, что найду способ вас переубедить!
– Переубедили меня не вы, – жёстко напомнил я детективу.
– Тем не менее, результат в мою пользу! Теперь мы партнёры.
Истериан не преминул вклиниться:
– А там, где Август, там и я!
– Без вашей помощи нам будет нелегко, Истериан, – метко стрельнула карими глазами Салли.
К карете в этот момент попытался подскочить бездомный, чтобы выпросить прямо в окно милостыню или, уцепившись, проехать немного. Возницы специально для таких случаев учатся метко бить хлыстом – получив по виску кожаной плетью, бедняк скрылся в подворотне.
– Раз уж мы теперь работаем вместе, – девушка начала переходить к более деловому тону, – У меня есть к вам ряд требований. Первое – в моём присутствии не курить!
– Мы не курим, – я скрестил руки на груди и посмотрел в окно, слушая Салли, что называется, в пол-уха.
– Я на той неделе бросил, – не забыл похвастаться Истер.
Девушка сухо кивнула:
– Это замечательно. Второе требование – дело веду я, так что все зацепки, все улики, все догадки, все мысли, все идеи и все умозаключения должны быть представлены мне, должны обсуждаться со мной. Я не потерплю, если вдруг начнётся самодеятельность!
– То есть, мы вам не коллеги, а подчинённые, – обозлёно огрызнулся я, – Считаете себя беспрекословно главной?
– Я – специалист по части расследований, а вы – по части иномирных тварей. Моя деятельность будет составлять большую часть расследования, у меня больше опыта, так что… да! Глава команды – я!
– Отлично, Салли, я за вас! – глумливо ответил я девушке.
Истериан просунул кончик языка меж зубами и, закатив глаза, откинулся назад. Ему, отчего-то, очень смешно.
– Третье – общение исключительно на ты!
– Вот здесь я двумя руками за! – ухмыльнулся полукровка.
– Я тоже не против, – мне, признаться, не нравилось до этого любезничать и обращаться к малявке на вы.
– И четвёртое – связываемся каждый день! Я бы предложила вам пожить у меня на время расследования, но знаю, что вы откажетесь. Так что буду заезжать ежедневно.
– А может… – начал было Истер.
– Нет! – прервал я друга.
– Так будет удобнее!
– Нет!
Салли следит за нашей немногословной беседой и весело, по-девичьи так, улыбается. Затем произносит:
– Спасибо, Истериан, но у вас я жить не стану.
– Видишь, она тоже против!
Полукровка даже погрустнел. Ничего страшного, в нём сейчас говорит не мозг, а тестостерон. Когда его содержание несколько понизится, парень придёт в норму. Его вечно тянет на красивых девушек, даже когда он не видит их сути, их внутреннего содержимого. Меня это тревожит…
– Кстати, классные костюмы! – улыбнулась Салли.
К Истериану вернулось хорошее расположение духа:
– Подарок сэра Рокфеллера!
– Тебе очень идёт, Истериан.
Детектив Салли и мой товарищ Истер углубились в разговор, предмет которого мне совершенно неинтересен, я перестал их слушать. Мне не до этого, мои мысли погрузились в воспоминания недавней беседы с Гамильтоном. В Гольхе появилась сила, угрожающая буквально всем от бездомных бродяг до богатейших миллионеров. Причём, как сказал сэр-скупщик-ворованных-артефактов, появилась она десять лет назад. Не было бы повода беспокоиться, но у этой силы в числе первых целей стоит моё имя, а рядом – Истера и Арики…
– А вот мы и дома, – обрадовал меня Истериан.
В самом деле, доехали довольно быстро.
Сперва я снял с себя дурацкий костюм и сжёг его, переодевшись в более удобную, собственную одежду, а затем мы пообедали – пришлось пригласить к себе Салли, которая мгновенно разговорилась с Арикой. Девушки щебетали, смеялись и переглядывались всю трапезу, постоянно ввязывая в разговор Истера. Салли, похоже, хорошо умеет располагать к себе, но на меня её магия не действует. Девушка вызывает у меня стойкое, непоколебимое, как курс ялера, чувство недоверия. Она, конечно, частный детектив, но, всё же, работает на Рокфеллера, что, с определённых минут, является для меня существенным минусом.
После сытного маседуана мы взяли Хориса, которого пора уже вести выгуливать, и направились в Городской Парк имени Барлоу. Идти до него всего минут пятнадцать, я люблю выгуливать пса именно здесь. Хорис – бладхаунд, доставшийся мне в подарок от одного богатенького человека, которого я избавил от примитивного полтергейста. К собакам я питаю столько же любви, сколько к ним питают кошки, но морщинистого щенка охотно взял и вырастил до крупного, умного, но жутко невоспитанного друга человека.
Толстячок мне искренне нравится, возможно, своей тишиной и спокойствием, которых не дождёшься от прочих представителей пёсьего царства.
– Насколько мне известно, основная суть дела вам известна, – продолжила свои пытки посредством надменного высокомерного тона мисс Фер.
– В общих чертах, – согласился я.
– В этом случае не имеет смысла повторяться. Выскажу лишь пару своих заметок и зацепок, появившихся в ходе расследования.
– О главном подозреваемом?
Девушка укоризненно обожгла меня взглядом: ей не нравится, что её перебивают так же, как и мне.
– С ним ничего фантастического нет – это Хестер Гроул или Падший Падре. Не раз был замечен в рядах сектантов во время самых дерзких их операций, давно опознан властями, скрывается, о нём категорически отказываются говорить арестованные члены организации…
– Но зачем ему всё это? – задал вопрос Истериан.
– Кто знает? – выдохнула Салли, – Он – одержимый фанатик, душевнобольной. Он может преследовать абсолютно любые цели! Возможно, просто пытается завладеть умами людей, донести до них своё еретическое мировоззрение, а возможно, хочет добиться власти путём насилия. Есть и ещё одна теория, но её доказать будет практически невозможно…
– И всё же? – интересно выслушать.
– Скоро выборы в Парламент. Сектанты могут быть оружием в политической борьбе.
Не очень убедительно…
– Как именно?
– Понятия не имею, – честно призналась девушка, – Но всё же, я не исключаю такой возможности.
– И об этом Хестере, значит, никто из членов движения не говорит?
– Именно, даже те, что охотно идут на контакт, словно языки себе отгрызают, стоит обмолвиться о Падре. Только один сказал, что его найдут и убьют в жутких муках, если он откроет рот.
– Похоже, бывший священник сильно запугал своих подчинённых, – добавил Истер.
– Ещё не доказано, что именно он – главарь сектантов, – я не согласился с поспешными выводами своего друга.
– Это так, но за неимением иного кандидата… – пожала хрупкими плечиками Салли, – Но ища их предводителя, мы далеко не уйдём. Следует понять их истинные цели и мотивы. Так мы сможем предугадывать их действия. Пока же у нас есть всего только пара преступлений, связанных друг с другом опосредованно, теория сэра Гамильтона об охоте носящих маски за артефактами Ордена, Блики, демоны, много отрезанных мизинцев и Падший Падре.
Сложно не согласиться – слишком мало.
– Но у тебя, Салли, уже есть идеи и зацепки, – на ты, в самом деле, легче. Третье требование мисс Фер меня устраивает, – Не так ли?
Девушка приготовилась выложить свои догадки:
– Если вы помните, десять лет назад Хестер Гроул был пойман с поличным в доме дипломата Айзека Тимми, за что и был приговорён к тюрьме. Но мало кто знает, что через год Айзек был-таки ограблен, а ещё спустя год – убит. Рокфеллер был с вами не до конца честен: артефактов три, и первый был взят именно у покойного дипломата. Гроул охотился за ним ещё десятилетие назад.
Вот так новость! Гамильтон укрыл от нас существование ещё одного предмета, выкраденного у иоаннитов! Грязная подлая тварь! А ведь он ещё рассчитывает на мою помощь! Уроду нельзя было доверять…
– И никто не знает, зачем эти артефакты нужны?
– Никому неведомы ваши реликвии. А ведь эти знания сильно помогли бы.
– Но один предмет сейчас в хранилище Рокфеллера, – вспомнил Истериан, – Мы могли бы дать Августу шанс разобраться в нём.
– С этим есть небольшая проблема, видите ли, часть экзорцистов и сантибов подозревают тебя, Август, в пособничестве сектантам. Рокфеллер и сам сомневается, стоит ли тебе доверять…
Пусть небо свалится на головы тупоумных болванов, которые решили просить меня о помощи, считая при этом своим главным врагом! Чего они в таком случае ожидают? Что я поймаю сам себя?
– Какие у них мотивы? Чем я так не угодил?
– Подумай сам: артефактами Ордена пользуются сектанты! Бред? Безусловно! А кто вообще мог бы пользоваться артефактами Ордена? Наверно, член этого Ордена! А ты единственный оставшийся из них! Зачем – совершенно непонятно, иначе бы тебя уже попытались арестовать. Со своей стороны хочу сказать, что лично я тебя сразу исключаю из ряда подозреваемых.
– И на том спасибо, – безрадостно буркнул я и придержал рвущего поводок Хориса, которому очень захотелось погоняться за белочками.
– Я – свидетель, у Августа нерушимое алиби! – включился Истериан, потрепавший пса за ухом, когда проходил мимо.
– Так или иначе, разгадка тайны артефактов значительно приблизит нас к раскрытию дела, – вдохновлёно произнесла Салли, – Но это позже, значительно позже, а сегодня я бы не отказалась поприсутствовать на допросе арестованных утром сектантов в отделении Сантиба. Думаю отправиться немедленно. Желаете составить компанию?
Конечно же не упустил своего Истериан:
– Я желаю!
Девушка мило улыбнулась угодливому долговязому пареньку, попавшему на крючок её красивого личика и отличной фигуры, чего следовало ожидать с той же уверенностью, что и выпадения снега зимой.
– Август? – в один голос окликнули меня коллеги-детективы.
– Один сектант, участвовавший в налёте на Львиный Банк, назвал имена двух аронакесов…
– Кого, простите? – перебила меня Салли.
– Аронакесов, – пояснил я, – Это души демонов, вступающие в симбиоз с людьми, опасные создания… Так вот, он назвал два имени: Семальгор, которого мы сегодня убили, и Отфули. Останусь, попробую найти информацию о них…
– Каким же образом? – недоверчиво прищурилась девушка.
– За книжки сяду.
Когда мы вернулись с прогулки домой, Истер с Салли моментально унеслись на чудом оказавшемся здесь попутном экипаже. Мне лишь оставалось дождаться, когда карета скроется за поворот, тогда я собрался, плюнул ядовитой слюной на Рокфеллера, за то, что он смеет надменно топтаться на остатках Ордена Иоаннитов, на сектантов, за то, что готовы лишить меня спокойствия и жизни, и на Гольх, за то, что он просто существует. Теперь можно идти. Естественно, ни за какие книги я садиться и не собирался.
Я уже говорил, что для получения жизненно-важной информации следует заводить знакомых на Рыночной площади. На ней, в самом деле, полно сомнительных личностей, непостижимым образом знающих всё и вся. Увесистая пачка бумажных ялеров способна убедить их раскрыть свои секреты именно вам.
Я пошёл дальше – у меня есть знакомый под Рыночной площадью.
Удивительное место – оно заслуживает особого рассмотрения!
Площадь расположена в самом центре продажного, коррумпированного насквозь Гольха, словно его недоброкачественное сердце, поражённое редкой заразой. Всего в считанных сотнях ярдов от Белой площади (центра всей политической жизни столицы) расположилась шумная обитель торгашей. Тут же и министерство торговли, на северной границе площади. Самое место развернуться отличному центру купли-продажи, но тут одна деталь – если вам нужны товары высокого качества, от известных производителей и по приемлемым цена… проваливайте отсюда!
Потому что на Рыночной площади засели самые натуральные торгаши в худшем смысле этого слова! Это значит: сомнительные типы, часто неальбионского происхождения, достают из-под прилавков товар, изготовленный невесть где рабами из тропических стран, нередко сильной паршивости и бывший в употреблении раза три…
Естественно, тут хватает и тех, кто торгует запрещённым добром, нужно лишь знать где и какой пароль сказать щербатому продавцу. К счастью, таких не больно-то и много, по крайней мере, меньше, чем просто торговцев без лицензии…
Хоть красноречивая, как кандидат перед выборами, табличка над громаднейшими дверями министерства гласит, что всякая торговля на территории Альбиона (даже не отдельно взятого Гольха) без соответствующей лицензии строго запрещена и карается законом, на Рыночной площади она ведётся непрестанно. А закон этому не то чтобы противится… он это крышует…
Схема тут проста: по площади регулярно маршируют сантибы, призванные выискивать разного рода нарушителей, чем они, не стоит их так уж сильно обвинять, и занимаются… Но вместо наказания следует элегантное решение проблемы – лавка продолжает приторговывать, но уже под патронажем одного из сантибов, которому исправно идут отчисления с заработка. На случай, если нарушитель столкнётся с новым блюстителем закона, то заявляет, что сидит в засаде по поручению сержанта Сантиба, называет фамилию, и дело в шляпе!
Нужный мне индивид, как здесь принято говорить, человек домашний. Это не потому, что он тихий мирный домосед, а потому что торгует из окна своего же дома, расположенного на краю площади. На зависть всем прочим, ютящимся в сколоченных абы как лавках. Лично для меня это очень удобно, поскольку не приходится плестись по рядам и толкаться с ворчливыми бабками, которые из-за нежелания уступить дорогу доказывают, что далеко не я – самый сильный на земле… Где только их старческая немощность?
Как обычно, я неторопливо протискиваюсь вдоль грязных стен к нужному дому. Глядя на заляпанные чем-то богомерзким, вызывающим дикое отвращение, кирпичи фасадов, в очередной раз убеждаешься, что плюхнутый на маленьком острове грешный город Гольх есть причины ненавидеть… Я это делаю всем сердцем!
Шляпу приходится натягивать как можно глубже на лицо, чтобы никто не узнал. Шансов, конечно, немного, но пару раз находились типчики, что узнают во мне главного охотника на демонов. После подобного не успеваешь ступить буквально и десяти шагов, как вырисовывается группа наглых и крайне безмозглых ублюдков, всячески отрицающих существование таких понятий, как гигиена и здравый смысл. Немытым гадам с чего-то кажется нормальным преградить мне дорогу и начать хамить… Банду уличных хулиганов я, как честный мирный человек, пытаюсь сперва вразумить словом, чего никогда не выходит (вы тоже никогда не пробуйте), а затем ломаю всем по две случайные конечности.
По-моему, ублюдки того заслуживают. Им ещё везёт, что я появляюсь здесь исключительно по делам и не обладаю достаточным свободным временем, чтобы как следует проучить абсолютно, ну просто напрочь лишённых всякого намёка на зачаток мозга тварей! Я убиваю демонов, а, возможно, не грех заняться и сими господами…
Протянутую шляпу попрошайки, усевшегося прямо на землю да прижавшегося спиной к сырому кирпичу, я обошёл по широкой дуге, за что тут же получил ругательство в спину. Остановился, попытался перебороть овладевающие всем мною злобу и дикий гнев (не вышло), вернулся к нищему и затолкал неприятное даже родной матери лицо в засаленную шляпу для милостыни. Если у тебя нет ни единой крепы, то это значит, что должен идти разгружать баржи в Доках, а вовсе не то, что я обязан кидать тебе монеты!
Бесспорно, на меня нехорошо покосились местные – я понял это, даже не глядя по сторонам. Всё же прилично одетый человек нечасто устраивает беднякам наладку манер. Плевать на них, на то, что они подумали. Не то чтобы я был эгоистом, но мне плевать на мнение толпы: толпа часто ошибается.
Лавка кондитерских изделий. Отлично. В подворотне есть спуск в подвальчик, в закрытый для многих магазин, но у меня есть заповедный пароль.
Металлическая проржавевшая дверь отозвалась всё тем же противным грохотом, когда я простучал в неё четыре размеренных удара – тайный знак, говорящий о приходе своих.
Как и во всяком секретном месте, у двери имеется задвижка на уровне глаз, чтобы охранник мог разглядеть пришедшего. Лохматый вышибала Джардж всё так же встречает гостей:
– Пароль? – гнусаво ляпнул громила.
– Четыре туза и пятый в рукаве, – лениво сказал я заветный шифр, больше подошедший бы тайному игральному клубу, а не магазинчику.
Лязгнул засов – единственное, что проржавело сильнее, чем дверь, затем скрипнули петли… с выводом относительно засова я всё же поторопился… и предо мной объявилась обрюзгшая туша вышибалы Джарджа, который работает здесь с самого первого дня существования точки. Лыбящийся великан рад меня видеть:
– Зачем пожаловал к Максу? – весело спросил Джардж.
Где-то он растерял ещё два зуба. Парню следует быть поосторожнее, если он не хочет остаться вовсе без жевательных принадлежностей.
– Когда ты, наконец, поймёшь, что это не твоё дело? – неласково ответил я, хотя громила и сам виноват: вечно задаёт один и тот же вопрос. Настырный…
– А ты всё такой же угрюмый, Август! Тебе бы почаще снимать стресс, а ты даже в пабы не заглядываешь! – не растеряв хорошего расположения духа, попытался поучить меня жизни Джардж.
– Тебе откуда знать? Ты круглые сутки сидишь здесь, охраняешь покой Максимилиана!
Здоровяк издал смешок, который легко спутать с довольным поросячьим хрюканьем, и отступил-таки в сторону, позволяя мне пройти. Вот и славно, беседовать с Джарджем мне никогда не улыбалось.
Длинная лестница, ступени которой ещё и неприятно скользкие, круто ныряет вниз. Освещает её всего один фонарь, подвешенный на потолке, да так неудобно, что на середине спуска моя же собственная густая, как заморские чернила, тень погружает конец лестницы во мглу. Заканчивать спуск приходится исключительно на ощупь.
Вторую дверь в магазин, на сей раз деревянную, с хорошо смазанными петлями, я нащупал случайно и толкнул вперёд одновременно рукой, коленом и носом. После чего ввалился следом в уютное подвальное помещение, сделанное таковым заботливыми руками его хозяина.
Что стоит отметить в первую очередь: тепло, сухо, светло и приятно пахнет. Согласитесь, очевидные преимущества подвала, расположенного под одним из самых грязных мест в городе. Хозяин магазина не поскупился повесить две каледонских люстры, поклеить обои, постелить паркет и закупить благовоний, убивающих сразу два неприятных запаха: тот, что идёт сверху, с вонючих улиц, и тот, что идёт от его товаров – запах книжной пыли.
Максимилиан Аливер промышляет продажей очень редких и ценных бумаг, которые собрал лично в былые годы. Часть из них он написал сам, когда много путешествовал, часть выкрал, часть выменял, а теперь ищет достойных ценителей, готовых выложить целое состояние за клочок знаний. То, что я вскользь как-то прочёл, шокировало меня настолько, что я, во-первых, понял, что продавец ещё дешевит, и, во-вторых, не лишним будет как-нибудь всю его лавочку сжечь…
Такими знаниями делиться с людьми не всегда хорошо…
Хозяин как раз оторвался от бумаг и глянул на меня поверх квадратных очков, полувисящих на горбатом носу, и недовольным голосом прогудел:
– А, Август, давно не заходил. Хочешь, верь, а хочешь, нет, но я пока так никого и не съел.
Ищейку я активировал ещё на самой верхней ступеньке, и она действительно показала отсутствие поблизости больших скоплений крови. Глупая привычка, так я Максимилиана не поймаю, да и прошло давно время недоверия.
– Я здесь, хочешь, верь, а хочешь, нет, не за этим, травоядный.
Мы приступили к традиционным гляделкам. Не двигаясь с места, я пристально всмотрелся в лицо собеседника. Слишком бледный из-за продолжительных пребываний под землёй среднего роста хозяин магазина обладает морщинистым, старческим лицом, отлично подходящим букинисту-затворнику. Длинный горбатый нос, почти полное отсутствие губ, длинный подбородок, узкие скулы, высокий лоб, маленькие глазки, скрывающиеся за квадратными толстыми очками. Одет Максимилиан старомодно, в древний халат и глупую феску, держащуюся на седом парике, который хозяин магазина носит на абсолютно лысой голове.
Целая минута упорного вглядывания в глаза оппоненту завершились тем, что мой соперник моргнул первым. Что примечательно, его веки оказались змеиными…
Дело в том, что мы в многообразии миров не так одиноки и неподражаемы, как нам кажется. Даже среди демонов попадаются такие, что при беглом осмотре оказываются совершенно от нас неотличимы. Максимилиан Аливер не человек, и его настоящее имя звучит совершенно иначе.
В одном мире проживает такой народ – сихумы. По сути, это демоны, очень похожие внешне на людей, но с отличиями, вроде змеиных век, всего двух пальцах на ногах и отверстий на спине для вынашивания яиц, которые откладывают и мужчины, и женщины, хотя я предпочитаю называть их самцами и самками.
Один такой сихум многие годы назад начал своё путешествие по мирам, прыгая из Блика в Блик. Ему удалось изучить сотни языков, культур, миров, существ, повидать грандиозные события, пока он… не постарел. Пилигрим стал довольно слаб и не смог больше протискиваться через тугие створки порталов, застряв именно в нашем мире. Здесь он, однако, не затерялся и научился неплохо скрывать своё истинное лицо от людей.
Мудрому существу понадобилось немного времени, чтобы понять, на чём держится наш мир – на деньгах. Зарабатывать их он решил самым простым способом – торговлей. А торговать решил тем, чего у него было больше всего – знаниями!
Ценители редкой литературы, готовые держать язык за зубами, нашлись. На них Максимилиан сделал первый капитал, который потратил на покупку редких рукописей и продал те втридорога. Так предприниматель скитался по свету, продавая книги, архивы и летописи, пока не остановился в Гольхе.
Здесь демон столкнулся со мной.
Пять лет назад, когда я впервые прознал про демона-торговца, я готов был уничтожить тварь без лишних разговоров, но, убедившись в полной безопасности Максимилиана для общества, поступил с ним гуманно, о чём потом не пожалел: путешественник скопил немало полезной информации, что самодельная энциклопедия Истериана рядом не стоит. Не раз его помощь мне сильно помогала.
Вот понадобилась и теперь.
– Нужно разузнать про пару тварей, – я прошёл вглубь магазина, – Поищешь в своих записях?
Максимилиан устало потёр висок:
– Аргумент у тебя всё тот же?
– Да, тот же, – согласился я и достал из ножен Лисицу. Нож подлетел в руке, сделал два оборота в воздухе и снова приземлился в ладонь.
– Сколько душ ещё он впитал с момента нашей прежней встречи? – лениво осведомился Максимилиан, собирая разложенные на столе бумаги.
Я задумался, припоминая точное число.
– Пять, – наконец вспомнилось мне, – И последнюю – сегодня утром. Аронакес, и он в Гольхе не один. Нужно найти остальных. А ты мне поможешь понять, кого же я ищу.
Демон поднялся из-за стола и, поправив очки, побрёл к длинным рядам стеллажей.
– Ты знаешь имена?
– Всего два, но, думаю, в Гольхе их больше, – ответил я и последовал за хозяином магазинчика, – Семальгор и Отфули.
– Найдём, – безразлично пожал плечами Максимилиан и начал водить пальцем по корешкам многочисленных дневников.
Поиски заняли какое-то время, похожий на человека демон то и дело брал с полки тот или иной дневник и осматривал оглавление, после чего возвращал книгу на место. Я же просто ходил следом и откровенно скучал. Я понимаю, как это тяжело искать по памяти среди двух тысяч книг (интересно, как он их возил с собой) всего по двум словам нужную информацию.
Наконец, Максимилиан обрадовал меня, удовлетворённо забубнив под нос:
– Да, пожалуй, нашёл… Те имена, что ты назвал… Ещё понадобится… Август, захвати ту тетрадь у тебя за спиной, коричневую.
Я покорно обернулся, готовый помочь, но не тут-то было:
– Здесь все тетради коричневые, – грубо бросил я в ответ, уставившись на стеллаж абсолютно одинаковых фолиантов.
Максимилиан закатил глаза, словно я ляпнул самую несусветную глупость на земле и проскользнул мимо, захватив по пути одному ему отличимую тетрадь. Ничего не поделаешь с причудами создания из иного мира.
Мы вернулись к столу букиниста, где Максимилиан тут же открыл первый дневник на нужной странице. Его бледный костлявый палец ткнул, очевидно, в искомое мною имя, хотя язык сихумов мне разобрать совершенно невозможно.
– Отфули, – начал зачитывать демон, – Вождь одного племени из мира Масова. Жестокий лидер, сгинувший в племенной войне. Хитрый и лукавый, такой легко пойдёт по головам, чего стоит хотя бы убийство собственного брата ради титула вождя. Коварен, уверен в себе. Обладал редким среди мужчин даром читать мысли при контакте. Это, к сожалению, всё: написано со слов туземцев, что-то вроде предания.
– Негусто, хотя про чтение мыслей – очень интересно.
– Второй дневник о Семальгоре, – Максимилиан взял в руки вторую книгу, – Семальгор – воин, герой болотного народца в одном примитивном мире. Не наделён особым умом, зато силён, ловок и хорошо умеет перемещаться в воде, в вашем мире – сродни амфибиям. Много ест. Хищник. Отличился спасением своего короля в битве. Но сам тогда получил серьёзное ранение и вскоре умер. Написано со слов его лучшего друга – аронакеса Нуно, с ним я беседовал, когда попал в их мир.
Тоже мало интересного…
– Ты и с аронакесами способен общаться? – я слегка раздосадован скудностью информации.
– Да, это несложно. О себе, кстати, Нуно сказал, что он – демон-блуждающий, то есть, способен проходить, где угодно, не знающий преград… Не совсем понимаю, что это значит, Нуно оказался скрытным существом касательно себя самого.
– А причём тут этот Нуно?
– Сам посуди: они, став демонами-паразитами, с Семальгором держались рядом, – продавец книг захлопнул дневник и положил поверх первого, – Если в наш…
Он осёкся на полуслове и заработал от меня гневный взгляд. Да, мне принципиальна формулировка.
– Ваш мир, – поправился демон, нервно сглотнув, – Попал один из них, то весьма вероятно появление и второго.
– Твоя правда, травоядный, – я называю Максимилиана так, отмечая его равнодушие к человечине, которое является главным условием его мирного существования, – Это всё?
– С чего бы мне скрывать?
– Ты найдёшь причины, я в тебе не сомневаюсь.
Максимилиан загадочно улыбнулся, явно намекая, что и такое может быть.
– Не в этот раз, – мягко заверил старичок, – Может слухи?
– Да, может ты что и знаешь, – раз уж демон-вегетарианец сам предлагает, то грех не воспользоваться, – Что слышал о сектантах?
– То же, что и все, сомневаюсь, что ты услышишь хоть что-то новое, – выбранная мною тема Максимилиана нисколько не удивила. Хотя это создание, повидавшее на своём веку, действительно, всякое, уже, вероятно, сложно удивить.
– Быть может, ходят слухи о Падшем Падре?
– Самые интересные – о его предпочтении мужчин женщинам – базарные бредни…
– Об артефактах Ордена? – я продолжал закидывать хозяина книжной лавки интересующими темами.
– Самые последние слухи слишком старые…
– Последние десять лет?
– Ещё старше, Август… – покачал головой Максимилиан.
Мои вопросы, похоже, заканчиваются. Горестно, что ни одного ответа или хотя бы маленькой зацепки я не получил…
– А что насчёт Бликов, открываемых собственноручно, так, что они затем существуют сами по себе, не затягиваясь?
Максимилиан заинтересовано глянул мне прямо в глаза и мерзко моргнул змеиными веками. Он что-то знает, что-то интересное, что-то нужное мне. Сцепив пальцы в замок, он немо тянет время, потихоньку дёргая расстроенные струны на арфе моих нервов.
– Ты что-то знаешь? – спросил я, чтобы прервать затянувшееся молчание демона.
Престарелый букинист пошёл вокруг стола, проведя кончиками правой руки по идеально гладкой столешнице, отполированной мастерами столярного искусства. Долго же он тянет кота за то, за что тянут бедное животное не положено. Словно не хочет делиться сокровенным.
– Были случаи? – ответил он уточняющим вопросом.
– Были.
Максимилиан серьёзно кивнул:
– Ходят слухи… Говорят, этим занимались профессора одного университета… Точнее, они изучали возможность построения математической модели мира, не спрашивай, что это такое, это и не важно… Но их работа как-то с этим связана. Про их труд никакого секрета нет, они начали работу лет восемь назад, об этом писали в газетах, но про связь с Бликами мало кто знает. Попробуй копнуть сюда.
Что ж, к информатору я больше вопросов не имею.
– Спасибо за помощь, Максимилиан, – я только сейчас решил убрать Серую Лисицу – Негусто, конечно, но особо я и не рассчитывал. А откуда ты, кстати, знаешь о Бликах?
В ответ демон тихонько ухмехнулся:
– Я слежу за этими слухами, Август. Очень давно пристально слежу. Тут, конечно, славно, но у меня мало желания всю жизнь провести в этом подвале и пялиться время от времени на твой нож. Лелею мечту вернуться домой.
На душе сразу стало мерзковато. Так всегда бывает, когда осознаёшь, как сильно ты только что наступил на больную мозоль. Мерзковато, однако, становится лишь тем, кому на это не плевать.
Мне не плевать.
Покинул я Максимилиана молча.
