Глава двадцать первая. Разновидности за́мков
Первыми к нам подтянулись Багдран с Эулестой. Можно сказать, что им при осмотре выделенного объекта не повезло. В том дворце тоже шел в древности бой, там отсутствовала герметизация, и ничего ценного практически не осталось. Кажется, пупсы, там проживавшие, никакими излишними хобби не страдали или семейство было слишком многочисленным: количество мумий на верхних этажах зашкаливало пределы разумного расселения.
Разве что стенные панно из цветного камня там увековечили плеяду пупсов до сотого колена. Поэтому дворцу и дали название Семейный.
Образцы янтаря разведчики в Семейном взяли да общее впечатление составили. И подались по обозначенному маршруту на встречу с нами. А вот в нашем музее-складе они отвели душу, любуясь прекрасным и восхищаясь гениальным. Ну и по моему заданию работали, присматриваясь к названиям замеченных книг, запоминая их и классифицируя по темам.
У второй пары, Леня – Цилхи, было такое же задание, хоть и в двух чуть ближе расположенных дворцах. То есть: глянуть, оценить, отколоть пару кусков янтаря – и дальше. То бишь – к нам. На верхние этажи не подниматься, при открытии чего-то архиважного не ротозейничать и не глазеть попусту, в исследования по собственной инициативе не пускаться.
Учитывая расстояния, все должны были собраться примерно в одно и то же время. Но уже и я добрался при осмотре музея до пятого этажа, а моего друга, с нашей общей (будем так образно считать назло всяким демагогам) любовницей, все не было.
Когда я это понял, заволновался и стал действовать. Верно сориентировавшись, по нужной лестнице здания взбежал на верхний этаж, выглянул в окно и стал прислушиваться. Но никаких условленных сигналов тревоги в городском пространстве не уловил. Увлеклись они, что ли? Чем или кем? Неужели вновь друг другом? Учитывая непостоянство сестричек, могло быть что угодно. Да и дело оно такое – как раз для молодых и горячих.
Размышляя так, прислушался к себе. Ревность – на нуле. Не сравнить с теми моментами, когда Машка дразнила меня записанными на магнитофон шумами сексуальной оргии. Что уже радовало. Значит, не подсел на ментальный крючок! Значит, не действуют на меня разные любовные привороты!
И рванул по лестнице вниз. А потом и по улице нужного направления. Успел бросить замеченной Эулесте:
– Никуда отсюда не отходить! Если я разминусь с Леней, устройте звон!
К счастью, а может, и к сожалению, долго бежать не пришлось. Наших я увидел уже в конце следующей улицы: Найденов нес вроде как бесчувственную девушку у себя на спине. Шел быстро, уверенно, но и на нем я вскоре рассмотрел раны. Забинтованы у него оказались нога чуть выше колена, левая кисть и правый бицепс. Да и голове досталось, шел без шлема из панциря, а волосы слиплись от спекшейся крови.
Оказался я возле них, преодолев дистанцию со скоростью спринтера. То от монстров бегал, теперь вот…
– Что случилось? – задал самый короткий вопрос, подхватывая Цилхи на руки.
– Ловушки! – так же коротко ответил друг, вздыхая с облегчением и поправляя на себе повязки. Особого желания рассказывать дальше он не проявлял, но мне следовало немедленно определиться с лечением:
– Что с тобой и что с ней?
– Со мной – и так заживет, царапины. А ее стеной ударило, словно тараном. Летела – как мячик. Была бы тяжелым мужчиной, убило бы при ударе. А так жива, только ребра, наверное, сломаны, рука посинела изрядно, да сотрясение мозга вряд ли ее обошло. Хотя…
– Ну? Что? – нервничал я, уже укладывая девушку на высокий и широкий выступ фундамента одного из домов.
– Грех такое говорить про больную… Но мозга у нее и не было, так что сотрясаться нечему. Сразу приказал: стоять у порога и ни шагу дальше! Так эта дура к большому хрустальному шару на подставке потянулась, он там рядом стоял. Сделала два шага, и… бздыщ!
Он взмахнул рукой, словно шлепая кого-то по заднице, и скривился от боли в плече. Уже начав проверять голову девушки насчет пролома черепной кости, я не прекращал диалог:
– А сам-то как влип?
– Так ведь доставать дуру пришлось. Она метров за десять улетела. А там вокруг чего только не натыкано, что только из пола и стен не высовывается и что только на голову не падает. Еле прополз, раскорячившись. Да и у нее – полет получился невероятно удачный. На выдвинувшиеся ей навстречу штыри просто сверху упала.
– И откуда там такие страхи?
– Похоже, вотчина двинутых на всю голову охотников и вояк, лишенных напрочь ума. Все увешано и уставлено оружием, стены в рогах и бивнях, стада препарированных в чучела животных и еще куча всего, что и рассмотреть-то не успел. Но все взаимосвязано между собой комплексами ловушек и неприятных сюрпризов. Смерть там ощущается, словно она издавна поселилась. Никто дворец не штурмовал. Мумий внутри почти нет, герметизация отличная. Мумии при попытке отодвинуть их с прохода не рассыпались прахом, а просто разваливались на куски.
Я только слушал, мотал головой и работал целителем.
Череп у Цилхи оказался крепкий, только и отделалась двумя огромными шишками. Еще кожа треснула да мелкие капилляры полопались. Вот их и лечил, продолжая расспрашивать друга о постигшей его неудаче:
– Раз понял, что там ловушки, какого корня елового внутрь поперся?
– Заметил удивительную маску на стене, вот и решил осторожно к ней пройти. Слишком странно и неуместно она для того места выглядела. Тем более что механизмы срабатывания ловушек вроде как сумел рассмотреть и понял, какими зигзагами надо передвигаться. Если бы не эта овца!.. Кочерыжку ей за ногу!
– Что хоть за хрустальный шар?
– Разбился вдребезги. Осколки подбирать не стал. Но там, в глубине, вроде еще подобные просматриваются на подставках. И учитывай, что мы зашли с черного хода, главные ценности наверняка находятся в холле и на верхних этажах. Кстати, пробы твоего бесцветного янтаря я брать даже не пытался. Пришлось перевязываться самому и тащить эту дуреху.
Он еще перечислил предметы, которые успел увидеть и как-то классифицировать. Но в любом случае получалось, что у нас отныне в распоряжении уже два музея: искусства и охотничьей славы. Так же понималось, что это не общественные музеи, потому что здания все-таки были жилые, по крайней мере тот, что с картинами. Возможно, дворцы принадлежали самым именитым семьям города, которые попутно занимались коллекционированием всего самого ценного, по их искушенному мнению.
Зато Леня планово успел осмотреть предыдущий дворец, который ему отвели для разведки. И не только пробы янтаря там наковырял, но и конкретно определил имя для объекта: дом Природы. Потому что тот внутри очень напоминал природоведческий музей. Имелось полное собрание всех существующих здесь минералов, руд и образцов нефти. По утверждениям Цилхи, надписи под каждым куском камня поясняли, где этот камень взят и что собой представляет.
По всем этажам громоздились шкафы с местными бабочками, птичками, змеями и самыми разнообразными представителями фауны не только в засушенном или препарированном, но и в заспиртованном виде. Некоторые сосуды дали утечку за века, и содержимое испортилось напрочь. Но в некоторых хранилась разная жуть и останки мутировавших особей здешнего мира. Этакая местная кунсткамера ко всему прочему богатству.
Три замка – с определенным хобби своих хозяев. А остальные три? Не столь это для нас и важно, но не помешало бы определиться. Если когда-то этот город придется исследовать комплексно и тщательно, лучше знать заранее основные направления работы для групп исследователей. Так что имена личные для каждого дворца подходили идеально.
Когда я огласил свои последние размышления вслух, Найденов не сильно-то удивился:
– Все верно, надо сюда нормальных ученых приводить. Так сказать, рьяных энтузиастов своего дела. Самим нам и двух жизней не хватит для исследований. Только вот где ты наберешь этих ученых?
– Сейчас, понятно, набрать таких негде и некогда, – согласился я. – Но со временем подберем идеальные экспедиции, не сомневайся. На той же Земле нужных людей – навалом, пруд пруди…
– На Земле? – не поверил Леонид со смешком. В силу своей профессии он не питал ко всей нашей цивилизации в целом никаких симпатий. – Ха! А то ты наших проблемных, скандальных и злобных земляков не знаешь!
– Ну как тебе сказать… Они почему злые, в нашей-то действительности?.. Потому что у них… велосипеда не было!
Кажется, друг понял:
– Ну да, когда они получат в руки этот Пупсоград, напрочь забудут обо всех прежних проблемах и желании поскандалить. Одержимым людям только и нужна любимая работа… И это… Я бы хотел вернуться в дом Охоты и достать-таки ту маску. Там возле входа и образцы из дома Природы остались. Пойдешь со мной?
Прежде чем ответить, я отстранился от Цилхи, личико которой порозовело, и облегченно вздохнул. Если что серьезное у нее с мозгом, то я бессилен. Ну а все остальное, от меня зависящее, ей поправил и подлечил. В районе головы! Остальные раны не трогал, кости оказались не сломаны, а болезненные синяки даже не подумал вывести. И так десять процентов энергии из моего личного резервуара лечение отсосало. Пусть теперь эта змея помучается. Будет ей действенное наказание за непослушание командиру группы.
Станет еще несколько дней ходить, прихрамывая и охая при резких вздохах. Самое то для такой вредины. Все равно коитус ей не грозит из-за проигранного спора.
А Лене я ответил:
– Сейчас ее отведем да определимся с местом ночлега. Дом-Музей тоже отлично сохранился, так что можно и на кухне чем-то поживиться, и плитами воспользоваться. Там есть уголь для этого. Да и крупу вполне приличной сохранности нашли. А потом вместе сходим на место вашего фиаско. Тем более что проломленную тобой дверь желательно обратно поставить и загерметизировать.
Затем дал посыл бодрости в сознание Цилхи, выводя ее из оздоровительного сна и сразу напирая на ее сознание строгим тоном:
– Поднимайся и благодари своих богов, что Леня тебя спас ценой собственных ранений! Живей, живей! И пошла, пошла ножками!.. Некогда тут с тобой больше возиться!
Лене я сразу жестами и мимикой запретил оказывать помощь даме.
Девушка стонала сквозь плотно закушенные губы, но встала самостоятельно. После чего поплелась за нами, идущими впереди, оживленно переговаривающимися и обсуждающими предстоящие действия.
И вот чувствовал я за собой угрызения совести, понимал, что не прав! А все равно потворствовал своему низменному чувству мстительности и злорадства. Неужели становлюсь желчным циником и отъявленным негодяем? Надо будет на досуге обдумать этот вопрос всесторонне.
