Глава четырнадцатая. Обновление планов
Вроде и легкое действо изначально казалось, а полночи на него потратил. Все-таки снять четыре троса, каждый длиной по триста метров, вытянуть наверх и сложить аккуратно в бухты, приделать якоря, а потом и забросить те на крепостную стену – работка утомительная и энергозатратная. Тем более что изначально я чуток ошибся, расстояние от верхней площадки до кромки стены оказалось не тридцать, а полные сорок метров. Чуть плечо у меня не порвалось от усердия.
Отсутствуй у меня сила экселенса, Иггельда и обладателя симбионтов, не справился бы. Особенно при метании якорей. К ним в придачу еще несколько реек стальных и уголков улетело. А ведь это оказалось лишь частью намеченного плана, пусть и величиной в две трети.
Затем пришлось бежать в самый низ и уже по винтовой лестнице в толще стены подниматься на ее кромку. Далее сброс чего надо наружу, в лес, и закрепление того, что полагается, – непосредственно на стене. Плюс сооружение на самой стене этакого возвышения, которое будет удерживать трос на полметра выше парапета. Иначе придется при подъеме тыкаться в парапет головой, и перебираться через него в таком случае неудобно.
Конец одного троса я оставил закрепленным в лифтовой шахте башни Пупс. Его второй конец сбросил наружу. Это будет наш страховочный линь для возможного восхождения по стене на присосках. Мало ли что…
Второй трос я попросту перекинул концами по разные стороны стены, закрепив намертво на самой кромке. Тоже пригодится на запасной случай.
Оставшиеся два троса закрепил жестко концами на стене, а вторые концы сбросил в лес. Из них мы сделаем тот самый подъемник на мускульной силе, который я запланировал. Напоследок прихватил свои присоски и с чувством хорошо выполненного долга скользнул вниз.
Светало.
Не видящий меня Ленька начал убирать сучковатые палки с прохода, еще в утреннем полумраке. Прежде чем помочь ему, я деловито поинтересовался:
– Не подскажете, как пройти в библиотеку?
– Борька! – возопил он. – Зараза этакая! Мы всю ночь не спали, о тебе переживая!
– Знаю-знаю, как вы не спите и с кем! – ворчал я, попадая в его объятия и сам в ответ похлопывая друга по спине. – Как тут у вас, все в порядке?
– Все отлично! Разве что твоя Цилхи всю ночь всхлипывала, все понять не может, почему ты вечером не показался на стене.
– Так уж и моя! – хоть я и фыркнул с апломбом, сердечко один удар приостановило. И тут же признался в самом насущном: – Но вот жрать хочу.
– Так пошли домой! Я, уходя, девок разбудил, чтобы они с запасом наготовили. Небось уже улипахи дожаривают.
– Сам-то чего не поел?
– Дык… позавтракал до рассвета вчерашними остатками и сразу сюда… – Мы уже споро двигались по тоннелю, и друг стал наседать с вопросами: – Колись, что там в городе?
Но мне не хотелось повторно, уже при всех, рассказывать о красотах города и своих приключениях. Поэтому я оговорил с Найденовым те вопросы, которые требовали к себе самого доверительного характера и не подлежали обсуждению при «карапузах». И начал с главного:
– Что будем делать с подругами, когда доберемся в Рушатрон?
Может, мы еще в некоей эйфории пребывали от новизны отношений, но девочки нам нравились, и наши мнения почти сходились: можно будет какое-то время с ними и пожить вместе. Но также единогласно мы решили не потакать нынешним любовницам и ни в коем случае не давать каких-либо твердых обещаний. К тому же я успокоил друга по поводу нежелательных беременностей: обеим девицам я магическим способом перекрыл напрочь шейки маток. Причем сразу же перекрыл, при первом же половом контакте.
Хорошо поговорили, с толком.
После чего последние метры пришлось Лене меня догонять. Ибо мои ноздри уже уловили аромат жарящихся улиток, и ноги сами ускорились, независимо от разума.
Встреча получилась жаркой, все радовались. Ну а Цилхи вообще повисла на мне, словно панда на молодом и гибком бамбуке, и никак не хотела от меня отцепляться. Помогло напоминание со стороны, что Капитан голоден как волк. Тогда я был отпущен, умыт, усажен и от пуза накормлен.
Но, прежде чем приступить к рассказам о моих вчерашних похождениях, я потребовал у Багдрана уголек, рисовальные доски и сделал чертежи простейшего устройства. При этом пояснял, как оно, по каким направляющим и по какому принципу будет двигаться.
Следовало построить этакую дрезину на мускульной силе. Конструкция отдаленно напоминала детский велосипед с педалями прямо на переднем колесе-звездочке. Только колес было еще четыре, и велосипед смотрелся как монорельсовая тачанка. Сидя в ней, следовало с удобством крутить ногами педали и добавочно подтягиваться руками, перехватывая трос. Может, и не так быстро, как хотелось бы, зато надежно, по сравнению с присосками. Как говорится, с полной гарантией и надлежащей страховкой. Вдобавок человек, находящийся наверху стены, мог помогать при подъеме, подтягивая тележку страховочным тросом или лианой. Нам еще следовало попробовать и выбрать, чем и как лучше.
Предназначалась конструкция для движения по двум туго натянутым тросам, подъем которых обязан быть не круче тридцати пяти градусов. При имеющейся длине всех тросов мы укладывались в расчеты феноменально. А все колеса для дрезины на одного человека делались из панцирей улипах.
Затем поведал о приключениях. Еле справился с этим, как сразу, расслабленный пищей и обильным питьем, отправился отсыпаться. Рухнул на кровать, вырубаясь еще на лету. Меня не разбудили даже прилегшая рядом Цилхи, а потом и начавший работу Багдран.
Спал я до обеда, во время которого мы приступили к коллегиальному обсуждению предстоящих планов. Эулеста больше всего поражалась отсутствию в городе разных специй и долго хранимых продуктов:
– Как же они здесь, в убежище, сохранились? – вопрошала она.
– В этом помещении не было доступа воздуха, – пришлось давать очевидные для меня пояснения. – Поэтому ничего не портилось. Даже вон родник огородили с невероятным тщанием, чтобы излишняя влага сюда не проникала. А в городе только и годится в пищу, что окаменевшая соль.
– И мы сразу пойдем убивать водных монстров? – предвкушая «развлечение», поинтересовался Руд.
– Скорей всего. Уж слишком большую опасность они представляют. Вот сейчас поколдую немного над взятым на пробу порошком, может, он нам поможет в этом благородном деле.
– А если сделать тележку сразу двухместной? – внес предложение Багдран.
– Вряд ли такое уместно. Излишняя тяжесть может привести к чрезмерному провисанию тросов, а в итоге и к перекручиванию их. Не стоит излишне рисковать, лучшее – враг хорошего. А для отдельного спуска-подъема груза мы на стене соорудим барабан и легко вытянем наверх груженую повозку без человека в ней.
Ну а мой товарищ подсказал, как производить проверку на выживаемость с помощью живых существ:
– Можно будет прихватить с собой для наблюдений несколько улипах. На них опробовать воду бассейна, да и вообще иных влажных мест. Если отыщем. А вот парочку сколопендр надо прихватить для наблюдения за ними на гребне стены. Убьет ли их зеленоватое мерцание? Да и в самом городе могут отыскаться такие места, где опасное излучение отсутствует. Вот прихваченные зверушки и станут нашим катализатором имеющейся опасности.
Все правильно, моя вуаль Гимбуро может оголить человека если не полностью, то местами. Она все-таки не предназначена для создания плотного кокона. В идеале лучше вообще повредить источник угнетения всего живого, но если мы его не найдем, то придется отыскивать максимально надежные средства защиты. И разные насекомые-улитки изумительно подходят для этого дела.
Эулеста оказалась недовольна новыми заботами по натяжке канатов и строительству тележки:
– Получается, мы даром мучились, делали присоски, тренировались как проклятые и нарабатывали навыки? Не лучше ли все-таки подниматься до определенной высоты, а уже последние сорок метров преодолевать с помощью имеющегося троса?
Что уж там говорить, имелся в ее словах резон. И, если бы нам только один раз следовало подняться в город и уже не возвращаться в лес, мы так бы и сделали. Но я предвидел, что ночевать нам придется в данном арсенале, а кое-кому и дважды, а то и трижды подниматься с грузами на стену. При таком раскладе дрезина как средство доставки становилась бесспорным лидером. Когда я это объяснил, со мной, в общем, согласились. Тем более что подъем на присосках мы оставили как резервный и как необходимый при особых обстоятельствах.
Цилхи молча соглашалась со всеми моими рассуждениями и доводами. Сама при этом даже дополнительных вопросов не задавала. А так как вторая часть дня была мною объявлена выходной, то мы занялись заготовкой и готовкой пиши. Да я поколдовал со своими умениями над собранными останками водяного монстра. Опыта и теории не хватало, но по размышлении получалось, что, посыпая этим порошком опасное щупальце, можно его от себя как минимум отпугнуть. Потому что монстр при этом явно получит нечто в виде ожога. Но пока мои выводы базировались лишь на голом знании химии. Требовалась проверка на практике.
Отломанный кусок прозрачного вещества, которым были залиты подвалы дворца, я покрутил перед носом минут пятнадцать, покрутил, да так ничего толком и не высмотрел. Не то упругое стекло, не то разновидность бесцветного янтаря. Та еще загадка, для которой нужны ученые умы и новейшие лаборатории. Потому и отложил вновь в карман для исследований в далеком будущем.
Еще одно полезное дело успели сделать все вместе: уже перед самым сном немножко повозились с инструментарием, отбирая нужный материал и делая первые заготовки для тележки-канатоходца.
Ну и сам сон предварялся обильными ласками, которыми моя любовница наградила за подвиги в прошлые сутки. Льнул я ей навстречу вроде охотно и с удовольствием, но сам не мог не задумываться о наших отношениях. Уж слишком они противоречиво складывались и неоднозначно. Вроде девица по характеру явная змея и сучка зловредная. А все равно какая-то нездоровая страсть к ней разгорается и нервное вожделение влечет. Вроде слишком молода она по возрасту, как мне раньше казалось, а сейчас вот воспринимаю ее как опытную и зрелую женщину. Раньше мне и в голову не приходило войти в близкие отношения с Цилхи, а сейчас вот задумываюсь, что мы с ней будем делать в будущем.
А почему? Уж не поддался ли я какой магии приворота? Или зельем меня опоили? А может, действие какого-то талисмана рассмотреть мне никак не удается? Все-таки даже на голой красотке оставалось пяток браслетов, пяток колец, сережки, две заколки в волосах и толстая цепочка из невзрачного металла, сделанная в виде колье.
Будь мы тут совершенно одни, я обязательно заставил бы девушку все с себя снять, еще и осмотрел бы каждое украшение отдельно со всем тщанием. Только после этого спал бы чуть спокойнее. А так мы постоянно находились поблизости от остальных ее родственников. Несмотря на все двери, поставленные между комнатами, наши возгласы и стоны фривольного толка доносились до Багдрана и Руда, которые спали непосредственно в мастерской-кухне.
Про Леню, который вообще доводил Эулесту до жутких по громкости стенаний, совсем не упоминаю. А ведь они разместились в средней комнате и хоть немножко, но нас заглушали. И все равно, наверное, нас было слышно. Какой пример мы подаем младшему поколению? Тоже актуальный вопрос…
Так и уснул, не сделав строгих для себя выводов и не сформулировав конкретных определений.
Утром у меня опять нашлись силы для ласки упругого и податливого тельца. Хотя мы на этот раз все сделали быстро и почти тихо. Потому что кто-то в кухне уже хозяйничал, готовя завтрак на всех.
Оказалось, что невмоготу больше было спать Найденову. Вот он и взялся спозаранку за готовку. Эулечку свою заставил помогать, ну и парней впряг в работу. Сам старался двигаться на цыпочках, шикая постоянно на помощников:
– Не шумите! Пусть Капитан выспится!
– Благодарю за заботу, – усмехнулся я, входя на кухню. – Выспался отменно! Ну а под такие запахи хочешь не хочешь, а на ноги вскочишь. – Под конец своей краткой речи не удержался от пафоса: – Тем более что нас ждут великие дела!
В самом деле, ждали. Но не столь великие, как дюже тяжкие. Оба троса натянуть, да еще до состояния гитарной струны, оказалось адским трудом. Плюс к этому кучу веток срубить пришлось, которые нам мешали по линии натяжения нашей канатки, как ее просто и непритязательно окрестил Леня.
Домой возвращались все впятером в сумерках, буквально убитые и изможденные.
Багдран, занимавшийся весь день постройкой тележки, встречал нас с готовым ужином и коротким вопросом:
– Ну как?
Его родственники могли только мычать и постанывать, поэтому отвечал я. И тоже коротко:
– Натянули. Если к утру не ослабнет, можно подниматься.
– И у меня почти все готово! – похвастался парень, чем поразил не только меня. Казалось, что строительство дрезины и завтра будет продолжаться уже всеобщими усилиями. – Вот, смотрите! Осталось только по мелочи закончить, мне на час-два работы.
Разглядывая нашу колесницу, я не поленился на заслуженные слова похвалы для нашего Кулибина. Ему в самом деле полагалось присвоить титул мастера Золотые Руки. Все мною задуманное у него получилось прочно, ладно и даже чуточку лучше, чем я это себе представлял. Самое главное, что все изделие весило очень мало, не более двадцати килограммов. Что при отсутствии у нас легких сплавов являлось феноменальным результатом. А указанные парнем недоделки в самом деле оказались мелкими, на час работы.
Багдран за ночь глаз не сомкнул, доводя свое изделие до высшего уровня надежности, прочности и безотказности. И после завтрака даже обиделся, когда ему предложили лечь и выспаться:
– Ага! А вы без меня проведете испытание?! Фигушки! Понимаю, что Бармалей поедет на стену первым, но я – вторым! Это мое полное и безоговорочное право!
Пришлось согласиться, тем более что я заметил легкий кивок Найденова. Правда, Цилхи попыталась что-то возразить, напирая на свою особую близость к телу Капитана:
– Братец, ты слишком устал, можешь уснуть сразу во время подъема. Так что второй придется подыматься мне, как человеку, наиболее подходящему для опытов с вуалью Гимбуро. Ибо Бармалей меня знает лучше, чем вас всех вместе взятых…
– Ну и меня – не меньше! – перебила ее Эуля язвительным тоном. – И уж если рассуждать о первенстве предпочтений…
– Все уже решено! – остановил я начинающиеся препирательства. – Вторым поднимается Багдран. На его сонном теле проверю защиту вуалью, а потом крикну, кто пойдет следующим. Отправляемся.
Подхватив части нашего разобранного пока устройства, запасы пищи и воды на два дня, мы тщательно заперли наше жилище и поспешили к канатной дороге.
Опасения мои оказались напрасны: тросы если и провисли, то несущественно. Так что вскоре поставленная «на рельсы» тележка была готова к своему первому подъему. Пока я забирался в нее и, раскачиваясь, пробовал остойчивость, Багдран все метался вокруг меня, подсказывая и консультируя. И напоминая, как пользоваться экстренными тормозами.
Но когда я уже собрался начать подъем, парень подпрыгнул вверх чуть ли не на метр и хлопнул себя по лбу ладонью. И воскликнул при этом:
– Миллианцуни! – да так громко, что даже я испугался, вращая головой во все стороны и пытаясь сообразить, с какой стороны на нас движется беда.
Оказалось, что крик сей, если сравнивать его с земным аналогом, означает «Эврика!». То есть наш молодой гений опять додумался до чего-то феноменального. И когда он разложил нам свою идею по полочкам, стало странно, почему мы сами до этого раньше не додумались. На эту тему весьма верно высказался Леонид:
– А все гениальное – просто! Но уже после того, как будет объявлено или использовано другими.
Наш Кулибин предложил задействовать третий трос, который сейчас свисал по обе стороны стены, как основной линь для создания противовеса. Того самого, который используется в системе лифта. То есть к другому концу троса надо привязать груз да и сбросить его в сторону города. В зависимости от массы противовеса получается тяга, которая будет аннулировать тяжесть тележки и крутизну подъема. Да и противовес может быть в виде банального мешка с песком или связки из полезного для нас груза. Лепота!
Имелась одна тонкость: высота стены – сто сорок метров. А длина нашей канатки – почти триста. Но и это затруднение младому гению оказалось нипочем:
– Когда первый груз на той стороне касается земли, человек на кромке стены цепляет второй груз, а в конце – и третий. Для облегчения работы на стене я построю там несложный барабан, его тяговый трос захлестнет всего один раз. И с рукояткой этого барабана справится даже маленькая девочка.
Так как он непроизвольно глянул на сестру-двойняшку, то Цилхи не выдержала:
– Если уж настолько маленькая, то как она подвесит к тросу мешок с песком?
– Это я так, к слову, – отмахнулся от нее наш мастер-затейник. И уже ко мне: – Поэтому тебе придется меня вытягивать хотя бы частично подобным образом. Ибо я буду подниматься с грузом нашего железа для барабана.
– Там, наверху, нет мешков с песком, – угрюмо напомнил я. – Там вообще ничего не осталось лишнего.
– Вытянешь! Ты же сильный! – возмутился парень вполне справедливо и с такой уверенностью, что мне оставалось только покорно вздохнуть и начать подъем.
При этом и я кое-что с собой из железа поднимал, щедро загруженное мне в багаж. Но ворчи не ворчи, а двигаться надо. Да и, по большому счету, крутить педали оказалось не так сложно. Крути да руками чуть себе помогай, подтягиваясь по тросам. Медленно вроде получалось, но все же в целом быстрее, чем когда я взбирался с помощью присосок. Раза в полтора раньше наверху оказался. А если начнет действовать система противовесов? Не подъем получится, а сплошное удовольствие.
Только вот пока эта система не начала действовать, пришлось именно мне корячиться и тягать, напрягая жилы, надрывая мышцы. Вначале раскрутил напрасно зажатый ранее трос. Затем вытащил его наверх. Прикрепил к нашей дрезине. Помалу стравливая, опустил транспорт к команде. Малость не рассчитал в финале, чуть не упустив резко возросший груз: тележка плюс бухта троса. Хорошо, что небольшой противовес все-таки подвесил заранее, скинув его в сторону города.
По той же причине первый груз пришлось удваивать: два мешка с песком. Ну и пришлось вытаскивать Багдрана, помогая ему подниматься с солидным багажом железа и прихваченных инструментов. Когда парень оказался наверху, первым делом последовало обследование его организма. Причем было заметно, что состояние Багдрана ухудшается. Да и он сам сразу же признался:
– Что-то я слабеть начал. Словно не одни сутки на ногах без сна, а все трое.
Но, как только обернул я его вуалью Гимбуро, наш мастер ожил и вновь обрел трудовой энтузиазм. А у меня будто камень с души свалился – теперь можно и остальных смело проводить в город.
Наш мастер несколько минут полюбовался на виды Пупсограда, отметил для себя вехи моего приключенческого маршрута и споро занялся созданием барабана. А вот мне предстоял сложный выбор: кому разрешить первому подняться на стену? Судя по стоящему между сестер Найденову, те явно о чем-то постоянно спорили. Как бы не подрались! Поэтому разрешил подниматься Руду. Он легче всех, с ним удалось поднять мешок с песком.
Да и для меня юноша оказался подспорьем. Уже с ним вдвоем мы вытащили очередные два мешка с балластом и оставшееся железо. К тому моменту Леня приструнил все-таки Эулесту, а может, прельстил коротким пребыванием наедине, но к нам поднялась уже и Цилхи. Ее, как и Руда, постарался завернуть с особой тщательностью в свою пресловутую магическую вуаль. Как говорится, дети и женщины – наше все!
И тем более удивительным показалось мне поведение старшей в квартете Свонхов. Она, как только оказалась на стене, бросилась к внутреннему парапету и стала выражать свои восторги по поводу увиденного. Еще и вопросами меня засыпала, интересуясь, что, где и как.
Минут пять я за ней внимательно, со все увеличивающимся изумлением наблюдал. Но никакой слабости или угнетенного состояния не заметил. Потом все-таки не выдержал и спросил:
– Эуля, как ты себя чувствуешь?
– Отлично! – выдала она, даже не взглянув на меня и тыкая пальцем в башню Пупса: – Туда можно легко по тросу перемахнуть.
– Сюда смотри, на меня! – не слишком деликатно развернул я девушку в обратную сторону. – Прислушайся к себе и скажи: насколько стало хуже твое состояние?
– Да ни насколько! Честное слово, нормально все со мной! – утверждала она с круглыми глазами. – Понимаю, что тебя удивляет то самое зеленоватое мерцание. Но ведь люди-то разные, не на всех одно и то же колдовство действует одинаково. Тем более что я всегда была особенной в семье. Вспомни, ведь я вижу серые всплески у основания стены.
Это она заявила, с вызовом глядя на Цилхи, насупившуюся и закусившую губу. Неужели все это притворство? И все ради попытки доказать свое старшинство в семье и право командовать? Но ведь и в самом деле, сколько я ни присматривался, не видел тех негативных изменений, которым сразу же здесь начинали подвергаться ее братья и сестра. И почему, спрашивается? Кто знает…
Так что лишь пожал в недоумении плечами да поспешил на помощь Руду, который заканчивал опускать дрезину вниз. Оставалось нам для полного счастья и полного комплекта поднять наверх моего заждавшегося в одиночестве друга.
