Глава 17
На нашей электронной карте почему-то отсутствовало название этой деревни, хотя она была покрупнее хутора Муравьиный. Точнее говоря, была покрупнее до тех пор, пока ее не уничтожил пожар. Случилось это, по всем признакам, пару лет назад, потому что обугленные руины успели зарасти травой и не воняли гарью. И если в Муравьином мы еще рисковали наткнуться на отшельников-хуторян, здесь ничего такого с нами произойти не могло. Здесь чисторуким было попросту негде жить. Разве что в церкви, чьи каменные стены оказались пожару не по зубам. Хотя сейчас, на пороге осени, когда ночи стали длиннее и холоднее, обогреть столь просторное помещение являлось нереально. Вдобавок в его зияющих чернотой, сводчатых окнах отсутствовали стекла, что также делало его непригодным для проживания.
Мы добрались до цели, когда окончательно стемнело. И без труда отыскали церковь, которая и раньше была самой высокой постройкой в округе, а ныне тем более. Пожар нанес и ей кое-какой урон, спалив крыльцо, массивную дверь и оконные рамы, а также покрыв копотью стены. Возможно, церковь пострадала от огня и внутри, если, конечно, мародеры или вандалы не добрались до ее убранства раньше.
Было сомнительно, чтобы кому-то взбрело в голову устроить тайник в здании, куда мог беспрепятственно проникнуть любой – от копателей до тех же «гегемонов». Но, зная хитрого Рустама, я подозревал, что он на это и рассчитывал. Никто не станет искать схрон там, где все было давно истоптано и исхожено. Лишь нас – обладателей нужной информации, – не могла смутить эта разруха. И мы не намеревались покидать церковь, пока не обшарим все ее уголки. И не выясним, окончательно, кто мы такие: претенденты на наследство Ходока или простофили, клюнувшие на его уловку.
Заброшенность и отсутствие дверей были хорошей маскировкой. Однако не стоило исключать, что Рустам установил вокруг своего тайника ловушки вроде мин или гранатных растяжек. Любой, кто совершает рейды в Москву, знаком с подрывным делом, потому что в тех краях без этого никуда. От преследующей тебя, орды копателей лучше всего отбиться, разбросав позади себя мины. Или отправив ее в другом направлении грохотом дистанционно взорванного заряда. Поэтому при входе в церковь нам нужно было тщательно смотреть себе под ноги. Да и по сторонам – тоже. Экономя дорогостоящую взрывчатку, Ходок мог понатыкать здесь простые охотничьи самострелы, что могли нанести нам не менее серьезный урон.
С идеей отправить Равиндера дозорным на колокольню пришлось сразу расстаться. Ведущая туда, деревянная лестница сгорела во время пожара, который, как и предполагалось, не остановился на дверях и окнах и прошелся по всему остальному. Попытки сикха взобраться по груде лестничных обломков хотя бы до одного из окон также не увенчались успехом. Обгорелые балки и доски были слишком хрупкими и ломались даже под весом худого и жилистого пенджабца.
– Ладно, забудь о колокольне, – велел я ему, опасаясь, как бы он в порыве героизма не занялся верхолазанием без страховки. – Обойдемся без этого. Просто почаще выглядывай наружу и осматривайся. А сейчас помоги нам с поисками – все же два пары глаз хорошо, а три лучше.
Трудились в свете переносного фонаря, подключенного к автомобильному аккумулятору. Задачка была не из легких, но, зная привычки Ходока, на другую я и не рассчитывал. Разве только, копаясь в обгорелом мусоре, мы и правда искали в темной комнате ту самую пресловутую черную кошку, которой тут не было. Но поскольку автор сей шутки Ходок являлся мертвецом, то и смеяться над нами кроме нас самих было некому. Не бог весть какое утешение, но за неимением другого сойдет и оно.
Раз в пять минут Равиндер выбегал на улицу, где прислушивался к ночным звукам и приглядывался, не мелькнет ли во тьме вспышка света. Откуда-то с юга доносилась стрельба, к счастью, далекая и вялотекущая для полноценного боя. Очевидно, это хозяева какой-нибудь фермы неторопливо отстреливали ошивающихся у периметра копателей. Которые могли объявиться и здесь. Но сейчас нас больше напугали бы не они, а свет автомобильных фар. Или того хуже – вертолетных прожекторов. Тем не менее, пока ничего подозрительного в окрестностях деревни не обнаруживалось. И, как очень хотелось надеяться, не обнаружится еще хотя бы пару часов.
После двадцать минут безуспешных поисков я был готов сдаться. Но Ананас все еще не растерял энтузиазм и продолжал рыться в мусоре, а также простукивать палкой стены и пол. Единственное, что мы не трогали, это кучу головешек, что когда-то была лестницей. Вернее, сначала мы хотели в ней покопаться, но обломки были слишком громоздки, тяжелы и вдобавок застряли в узкой лестничной шахте так, что выдрать их оттуда можно было только лебедкой джипа. Мы бы и выдрали, но трос был коротковат и не доставал до завала, просунь мы его хоть в двери, хоть в ближайшее окно.
– Гиблое дело, – заключил Панкрат, подергав несколько торчащих из груды, обугленных досок. – Да и непохоже, чтобы эту кучу когда-то разбирали. Не таким уж крепким мужиком был Ходок, чтобы ворочать в одиночку подобные тяжести.
Поскольку этот вердикт прозвучал из уст двухметрового громилы, ломавшего бандитские шеи, как спички, то мне и в голову не пришло оспаривать его авторитетное мнение. И я больше не взглянул бы на обрушенную лестницу, кабы не Равиндер. Он не слышал, что сказал насчет нее Ананас, поскольку выходил наружу. А когда вернулся, то подошел к завалу и, вновь осмотрев его, взялся зачем-то скрести пальцем одну из досок.
Я хотел было попросить Сингха не валять дурака и не тратить понапрасну время. Но он, оставив в покое головешку, обратился к нам прежде, чем я открыл рот:
– Господин Степан! Господин Панкрат! Думаю, я нашел то, что мы ищем!
– Не может быть, парень! – усомнился Ананас. – Я все там осмотрел пару минут назад. Ничего особенного – обычные горелые деревяшки и только.
– Горелые, но не совсем обычные, – возразил пенджабец. – Многие из них сколочены большими гвоздями.
– Разумеется, они сколочены гвоздями! – усмехнулся я, подивившись тому, какой наш сикх профан в плотницком ремесле. – Где ты видел, чтобы деревянные лестницы делались без гвоздей или шурупов?
– Я неверно выразился, господин Степан, – поправился Равиндер. – Я хотел сказать, что многие обломки лестницы были сколочены гвоздями уже после того, как она сгорела и рухнула. Можете сами в этом убедиться, если не верите.
Разумеется, мы с Ананасом тут же все бросили, вернулись к завалу и еще раз изучили его в тех местах, куда указал нам Сингх.
Поначалу мы и правда не обнаружили там ничего странного – самые обычные, вбитые в дерево, большие гвозди. Если их заколотили туда после того, как лестница обвалилась и пожар угас, значит, тот, кто это сделал, не поленился тщательно замазать их шляпки копотью, дабы они не бросались в глаза. Удивительно, как сикху вообще удалось их разглядеть. Я бы и при дневном свете этого не смог, а ночью и подавно, даром что мы вели поиски с фонарем.
Впрочем, сами по себе эти гвозди интересовали нас постольку поскольку. Куда любопытнее было выяснить, с какой целью ими скрепили свалившиеся в кучу деревяшки.
Хотя что тут было гадать? Все большие двадцатисантиметровые гвозди были вколочены расчетливо и основательно. – так чтобы их можно было вырвать лишь при помощи инструментов. А то, что все балки и доски перемешались между собой, не давало определить, что именно не дает их растащить по отдельности: придавившие их, другие балки и доски или же намеренно вбитые в них скрепы.
– Когда я хотел взобраться наверх, то сразу заметил, что с этой кучей не все в порядке, – пояснил Равиндер, глядя, как мы с Ананасом раскачиваем верхние обломки, тщетно пытаясь оторвать их от кучи без помощи лома. – Какая-то она неправильная. Трещит под ногами, но почти не качается и не расползается. Как видите, я был прав. Кто-то очень сильно не хотел, чтобы ее разобрали, и старательно над этим потрудился.
– Разобрать кучу будет не так-то просто, это факт, – согласился я. – Но если схрон Ходока действительно скрыт под нею, то как он сам туда попадал? Неужели всякий раз тратил полдня на то, чтобы разгрести свою баррикаду, а потом еще полдня, чтобы снова собрать ее и сколотить гвоздями?
– Вы правы: у Ходока должен был иметься другой, более рациональный способ добраться до тайника… А ну-ка позвольте! – Сингх нацелил луч фонаря в самое основание завала. После чего опустился на четвереньки и стал внимательно осматривать его нижние слои и пол под ними.
– Здесь есть нечеткий квадратный отпечаток! – известил нас сикх через некоторое время. – А рядом с ним под досками лежит железная балка. Тяжелая и тоже придавленная. Руками ее точно не вытащить.
– А руками и не надо, – ответил я после того, как тоже опустился на колени и изучил найденные Равиндером улики. – Знаешь, что это за отпечаток возле железяки? Ну же, напряги память! Ведь ты – раллист, и сам, поди, не раз оставлял на дорогах такие следы, когда прокалывал колеса.
– Автомобильный домкрат! – спохватился пенджабец. – Так и есть! И если его подсунуть под этот конец балки… вот сюда…
– …То она приподнимет весь завал! – кивнув, закончил я. – Вернее, не весь, а лишь один его край. Но этого, полагаю будет достаточно, чтобы наконец-то установить истину.
Домкрат у нас был механический, достаточно высокий и способный приподнимать такого рода грузы на метр от земли. Найдя под балкой углубление, куда Ходок втыкал рычаг своего подъемного устройства, мы установили туда же наше. И, вращая рукоятку, выкрутили домкратную рейку на максимальную высоту.
В процессе этой не слишком тяжелой работы стало понятно, что прежде чем сбить гвоздями обломки, Рустам сначала полностью разобрал завал. А затем сложил его нижний слой так, чтобы он превратился в своего рода поддон, на котором был закреплен оставшийся хлам. Домкрат и железная балка поднимали этот поддон по принципу кузова самосвала. А вместе с ним поднималось и все, что на нем лежало.
Отличная идея! Если когда-нибудь мне придется устраивать тайники в подобных местах, я непременно возьму ее на вооружение.
В яблочко! Получасовые поиски тайника, которые я едва не признал безуспешными, дали-таки первый результат. Под завалом обнаружился большой люк, ведущий в церковный подвал. Определить размеры подвала, заглянув в проем, не удалось даже когда мы опустили туда фонарь. Судя по всему, это был не погреб, а полноценный нижний уровень, сравнимый по площади как минимум с самой церковью.
Конечно, было глупо рассчитывать на то, что мы наткнемся там на мрачные тайны или сокровища. Так, как это бывает в приключенческих фильмах, чьи герои проникают в подвалы всяческих древних храмов или монастырей. Какие вообще тайны или сокровища могут скрываться в обычной деревенской церкви, подобной десяткам других церквей, которые можно отыскать в округе? Да и воняло в подвале отнюдь не романтично. Походило на то, что в него просачивалось содержимое выгребной ямы сортира, что стоял на заднем дворе церкви. Но, видимо, только просачивалось и лишь в одном месте, так как подвальный пол внизу выглядел относительно чистым и сухим.
– Вот дерьмо! – проворчал Ананас, брезгливо сморщив нос.
– Точнее не скажешь, – согласился я. И, обернувшись к Равиндеру, распорядился: – Оставайся наверху, продолжай следить за округой. А мы с Панкратом спустимся вниз и глянем, есть ли там что-то еще кроме этого дерьмового дерьма…
Подвальный коридор был не слишком широким, но достаточно высоким. Даже Ананас шел по нему в полный рост, не сутулясь. Поскольку его «Вепрь» мог в мгновение ока усеять картечью все коридорное пространство, я не держал наготове оружие, а шел позади напарника и светил у него из-за плеча фонарем, держа тот в обеих руках. Тяжелый и мощный, фонарь был способен работать автономно, от своих батарей, чей заряд мы экономили, когда имелась такая возможность. Сейчас она отсутствовала – провод, соединяющий наш светоч с машинным аккумулятором, не доставал до подвала. И я хотел надеяться, что мы доделаем здесь наши дела прежде, чем фонарные батареи окончательно разрядятся.
Планировка нижнего уровня была элементарной. Коридор тянулся вперед, без развилок и поворотов, метров на двадцать. На каждой из его стен было по пять дверей. И еще одна находилась в дальнем его конце, на торцевой стене. Вряд ли какие-то двери вели в другие, боковые коридоры. Одиннадцать комнат и центральный проход между ними – обычный подвал в обычной церкви, где в былые времена хранились одежда и утварь, а не древние артефакты и манускрипты…
…И где сегодня воняло, будто в канализационном коллекторе!
Подвальчик ограбили еще до того, как Ходок переоборудовал его в свой тайник. Я понял это, взглянув на дверные замки, что были грубо выломаны все до единого. Аккуратный Рустам до такого варварства явно не опустился бы, а вскрыл бы их по-тихому отмычкой, как он мастерски умел это делать.
За первыми пятью дверьми – тремя справа и двумя слева, – не оказалось ничего кроме бесполезного хлама. Мы лишь бегло осматривали помещения и шли дальше, собираясь заняться их дотошным обследованием в том случае, если так и не найдем ничего ценного или заслуживающего внимания. Однако едва мы приблизились к очередной двери, как в той части подвала, которую мы еще не проверили, раздался грохот. Такой, который мог издать, к примеру, упавший на пол шкаф или нечто подобное.
Грохот донесся до нас не из-за той двери, которую мы собрались открыть. Я быстро нацелил фонарь в конец коридора, Панкрат сделал то же самое с «Вепрем». Учитывая здешнюю темень и то, что мы не рассчитывали столкнуться с врагом в месте, которое Ходок наверняка полностью обезопасил, по коже у меня побежали мурашки. Второго входа сюда, по всем признакам, не было, а иначе мы ощущали бы сквозняк. Который заодно вентилировал бы подвал, выдувая из него вонь. А, может, это просто обрушился потолок или рассыпалась какая-нибудь трухлявая мебель? Что-то слабо верится. Одного взгляда на эти потолки и стены хватало, дабы понять, что они простоят без капремонта еще очень долго. И мебель, которая нам встречалась, тоже была не настолько гнилой, чтобы развалиться самой. Да еще прямо в тот момент, когда мы вздумаем сунуться в это подземелье.
Шум утих, но не успели мы переглянуться, как он возобновился. И эти звуки уже точно издавало одушевленное существо. Так мог бы шуметь человек, который, проснувшись в незнакомой, темной комнате без окон, испытал острую потребность из нее выбраться. А этот человек, судя по всему, был довольно крупным. И вдобавок немым, потому что, роняя подвернувшуюся ему под руку мебель, делал это молча, без ругани и проклятий.
Типичное поведение дезориентированного копателя.
– Откуда здесь мог взяться зомби? – негромко поинтересовался у меня Панкрат, не отрываясь от прицела карабина.
– Хрен бы его знал! – Я взял фонарь одной рукой, а другой вытащил из кобуры Бедлам. Мы с напарником разошлись к противоположным стенам, чтобы в случае чего вести огонь, не мешая друг другу. – Эти твари часто появляются там, где их не ждут. И, разумеется, в самое неподходящее время! Возможно, за одной из этих дверей все-таки есть другой вход. А, возможно… Твою же мать!
Я выругался, но не расслышал собственную брань. Грянувший в коридоре, новый грохот был оглушительным, почти как пушечный выстрел. Но испугался я не только его. В свете фонаря вдруг случилось нечто совершенно безумное: коридор начал резко сжиматься в длину, отчего тот его конец, к которому мы двигались, сам устремился к нам навстречу!
Уму непостижимая пространственная аномалия! И мы не наблюдали за ней со стороны, а находились прямо внутри нее!
Впрочем, это была всего лишь иллюзия, а мы стали ее жертвами. Она продлилась всего несколько секунд, но этого хватило, чтобы мы угодили в переплет. И когда выяснилось, что на самом деле стряслось в коридоре, враг был уже в считанных шагах от нас.
Вот только что это был за враг! Таких огромных и уродливых копателей-берсерков я на своем веку еще не встречал. Уж на что был громилой наш Панкрат, но этот зверюга превосходил его в габаритах примерно настолько, насколько сам Панкрат был крупнее Равиндера. Копатель несся по коридору, занимая по ширине практически все его пространство! Он бы выглядел еще огромнее, если бы ему не приходилось нагибать голову и двигаться на полусогнутых ногах. Немудрено, что он с одного удара вышиб комнатную дверь, которая несколько секунд летела впереди него. Отчего нам, собственно, и почудилось, будто коридор начал сжиматься.
С треском растоптав упавшую ему под ноги дверь, чудовище тут же напоролось на наши выстрелы… И как ни в чем не бывало потопало дальше! Хотя мы отчетливо видели, что не промахнулись, всадив в него за секунду столько свинца, сколько хватило бы на умерщвление лошади! И всадили бы еще, раз оно того требовало – в данном вопросе мы были не жадные. Да только, увы, опоздали, поскольку гигантский берсерк уже находился прямо перед нами на расстоянии удара.
Я хотел разрядить остаток револьверного барабана ему в голову, но не успел. Такая же идея осенила Панкрата, и он выскочил вперед, собираясь в упор шарахнуть врагу картечью в лицо. Выскочил и так некстати перекрыл мне линию огня, поэтому я не нажал на спусковой крючок. Что, вероятно, мне уже не придется делать. Каким бы живучим ни являлся берсерк, без головы он станет нам не страшен. Разве только его тело врежется в нас с разбега, но эту неприятность мы как-нибудь переживем.
Ананас спустил курок, но, увы, промахнулся. Монстр атаковал его раньше, и напарнику пришлось уклоняться от удара прямо в момент выстрела. Что не лучшим образом отразилось на его меткости. Сноп картечи ударил в потолок и срикошетил в пол уже позади копателя, не нанеся тому урона.
Панкрат мог бы исправить свою оплошность следующим выстрелом. Но вот досада – уклонился он тоже неудачно. Да и мог ли один громила увернуться от другого в столь тесном коридоре? Ручища берсерка заехала ему в плечо, и он, сбитый с ног, врезался спиной в ближайшую дверь. Ту самую, которую мы хотели открыть до того, как услышали грохот.
Незапертая дверь распахнулась вовнутрь и Ананас влетел в комнату, где тотчас же раздался новый грохот. Только это были уже не выстрелы, а упавший шкаф или стеллаж, который оказался на пути у Панкрата. В то время, как на пути между мной и монстром больше никого и ничего не было. И следующим своим ударом он грозил впечатать меня в стену. А то, что затем от нее отлипнет, берсерк растопчет по полу своими ножищами, будто коровью лепешку.
Пулеустойчивый гигант был всего в шаге от меня, и я не мог больше стоять на месте и хладнокровно его расстреливать. Поэтому, суматошно выпустив в него остаток барабана, я развернулся и бросился наутек к выходу из подвала. Или, говоря военным языком, предпринял тактическое отступление, хотя при взгляде со стороны оно вряд ли отличалось от панического бегства.
Так как Ананас исчез из поля зрения врага, тот без колебаний погнался за мной. Эта пробежка давалась ему труднее, чем мне: и по причине тесноты коридора, и из-за угодивших в него пуль. Последние не остановили его, но все же мало-помалу отнимали у него силы. Которых ему, впрочем, еще с лихвой хватит, чтобы разделаться со всеми нами включая Равиндера.
Конечно, сикх расслышал ударившую из-под земли канонаду. И уже спускался в подвал, когда я побежал ему навстречу.
– Назад! Наверх! Быстро! – закричал я ему. Все, что он сейчас видел, это мечущийся луч моего фонаря, который я и не подумал бросить. Зато пенджабец слышал доносящиеся из темноты топот и рычание. Поэтому без лишних вопросов развернулся и метнулся обратно, к подвальному выходу.
Достигнув его, я вслед за Сингхом взбежал по крутым ступенькам и нырком сиганул из люка в просвет между ним и нависающим над ним завалом. Потом проехал на животе по полу и энергично прополз еще пару метров. И только после этого остановился, перевернулся на бок и, наведя луч фонаря на люк, выхватил из кобуры Хаос.
Берсерк тоже мог без труда выскочить из подвала. Высоты, на которую мы подняли груду обломков, хватило бы, чтобы выпустить его наружу. Успею ли я всадить ему пулю в глаз прежде чем он вскочит на ноги? Теоретически должен, но как знать, насколько быстро он станет двигаться, и не подведут ли меня мои дрожащие руки.
В такой нервозной обстановке мне гораздо удобнее стрелять по неподвижной цели, пусть даже ее размеры будут меньше движущейся. И я уже видел такую цель, находящуюся при том совсем близко от меня.
Равиндер бросился ко мне, видимо, желая помочь мне встать. Но я пока вставать не собирался – наоборот, скомандовал ему «Ложись!». Явно не врубаясь в смысл моего приказа, сикх тем не менее подчинился и плюхнулся на пол в шаге от меня. И вовремя, потому что в этот момент берсерк вынырнул из люка. Стукнувшись с разбега головой о поддон, он этого даже не заметил, а подобно мне упал на живот и, яростно выбрасывая вперед руки, с рычанием пополз к нам.
Еще немного, и он вырвался бы из-под завала. но я не намеревался предоставлять ему такой шанс. Ишь, чего захотел! Хаос бабахнул трижды, вышиб домкрат из-под балки, и поддон, рухнув на копателя вместе со своим многотонным грузом, придавил его к полу. Его голова и руки уже высунулись из просвета, поэтому завал накрыл ему лишь туловище и ноги. Зато накрыл так, что хруст его костей и чавканье раздавленной плоти не заглушил даже грохот упавшего с домкрата, груженого поддона. Изо рта берсерка брызнул фонтан крови, едва не доставший мне до сапог, и тварь забилась в агонии, взявшись скрести ногтями пол.
Я велел Равиндеру упасть на пол затем чтобы его ненароком не задел срикошетивший от домкрата свинец. Я не вышиб бы опору из-под такого груза одним выстрелом. Но посланные в нее, три пули кряду шибанули по ней не хуже кувалды. Этого хватило, чтобы прикончить живучего монстра и запереть в подвале Ананаса. На его счастье, мы с пенджабцем остались по другую сторону баррикады. И не собирались бросать его здесь, в вонючей темнице, даже если нам придется разбирать весь этот бардак вручную.
– Что это… кто это был? – ошарашено поинтересовался Сингх, вытаращившись на торчащие из-под завала, огромные руки и уродливую голову.
– Еще один желающий передать нам привет от покойного Ходока, – ответил я, перезаряжая револьверы. – Только не спрашивай, был ли этот сюрприз последним или нет. Ответ на этот вопрос знал лишь Ходок и он унес его с собой в могилу.
– Пока не унес, – уточнил Равиндер, намекая на то, что у лежащего в нашем багажнике трупа еще не было могилы. – Но раз мы все-таки нашли его тайник, значит, обязательно найдем и ответы на многие вопросы, разве нет?
– Мне бы твою уверенность, – проворчал я. – Я тебе скажу, что мы гарантированно найдем в подвале: источник всей этой вони. И не удивлюсь, если он станет в итоге главным здешним «секретом»…