Глава шестая
День второй. Растерянный
То ли опираясь на свою житейскую мудрость, то ли благодаря учебе на психолога, Олег как-то обмолвился, что сны – это отражение всех желаний и страхов человека. И если так, то, выходит, лично я боялась пламени. Пусть кошмары снились мне нечасто, но не считая всякого бреда, основных сюжетов было два. Либо я теряла власть над огнем, и он уничтожал меня. Либо, наоборот, покорив всецело стихию, я испепеляла весь мир. Причем второе снилось чаще первого. И хотя в моменты бодрствования у меня и мыслей не мелькало о жажде разрушений, но сны говорили об обратном. От этого становилось настолько жутко, что я саму себя бояться начинала. Мало ли, вдруг я – скрытая злодейка, и моя чудовищная истинная сущность вот-вот прорвется наружу. Одно время я всерьез этим вопросом озадачилась.
– Слушайте, – спросила я как-то у подруг, – а вас собственная сила не пугает? Не боитесь, что с такой мощью вы можете вдруг бац и мир разрушить?
– С чего бы нам его разрушать? – Рита посмотрела на меня с явным сомнением в моем здравомыслии.
– Я думаю, Карина имеет в виду, что мощь талисманов вполне на такое способна, – Света расценила по-своему. – Но мы же их контролируем. Да даже если бы не контролировали, то тоже чего бояться? Сколько лет они находились в храмах сами по себе и что-то ничего не разрушилось.
– Да нет, дело не в талисманах, – я покачала головой, – а в нас.
– А с нами-то что не так? – Рита упорно не понимала, куда я клоню.
– Ну мало ли, – мне было стыдно признаться в собственных страхах, – вдруг однажды мозг переклинит и все такое.
Света засмеялась.
– Карин, у тебя фобия, что ли? Знаешь, на ум сразу приходит ассоциации с человеком, которому доверили пресловутую красную кнопку. И несчастный все переживает, что вдруг однажды сам ее нажмет. Так?
– Ну типа того, – я не стала вдаваться в подробности.
Девчонки принялись дружно меня уверять в бредовости моих страхов, мол, это все из-за гиперответственности и неуверенности в себе. Это немного утешило, но Руслан вновь воскресил все мои опасения.
Вернувшись домой из Ледового Дворца, я вдруг замерла посреди темной прихожей. Родители спали, и умиротворенная тишина убаюкивала своей привычностью. И ни с того, ни с сего стало жутко все это однажды потерять. Нет, я ни мгновения не сомневалась, что смогу защитить своих родных, свой дом, да весь мой мир от любой напасти. Любой, кроме меня самой. Не таким катастрофичным мне казалось потерять власть над пламенем и быть им уничтоженной, как второй исход. Я всерьез начала задумываться, что недостающая составляющая стихии может быть опасной. И словно услышав мои мысли, в эту ночь мне приснилась Кариан.
Эфемерная Создательница стояла возле алтаря в Храме Огня и смотрела на меня столь мрачно, будто я уже пару миров точно уничтожила.
– Это я сейчас сплю или вправду здесь оказалась? – опешила я в первое мгновение, уж настолько реальным все выглядело.
– И спишь, и вправду здесь. В твоих снах при необходимости я могу переносить тебя сюда, все же ты связана со мной и с этим местом.
– А, ну ясно, – я прогулочным шагом обошла алтарь, все-таки бодрствовать во сне показалось мне крайне забавным. – А сама ты отсюда безвылазно, да?
– Нет, – Кариан покачала головой, – здесь меня тоже нет. Я ведь мертва. По крайней мере, в том смысле, который вы, люди, вкладываете в смерть. Но мое сознание или моя сущность, как тебе понятнее, продолжает жить. Как и остальные Создатели, я не могу раствориться в небытии подобно другим умершим, хотя желала бы этого больше всего, – она отвела глаза, словно боялась, будто я что-то по ее взгляду пойму. – Храм Огня – особое место. Только здесь я обретаю подобие существования, только здесь могут пересечься моя вечность и твоя жизнь.
– Ты извини за бестактный вопрос, – не удержалась я, – может, я, конечно, ничего в ваших высших делах не понимаю, но на кой тебе такая вечность, если в ней тухло?
– Тебе и вправду этого не понять, – Кариан печально улыбнулась. – Но я хотела поговорить с тобой о другом.
– Чувствую, о чем-то не слишком радужном, – я села на край алтаря, задумчиво выводя пальцем по витиеватым каменным узорам.
– С радужным ты бы и без меня справилась.
– А с плохим, значит, я без тебя не справлюсь? – я подняла на нее взгляд. – Кариан, давай уж говори напрямик, что опять не так. Надеюсь, хоть манипулировать моими чувствами в этот раз не планируешь?
– Ох, Карина, – Создательница беспомощно вздохнула, – я всего лишь стараюсь обойтись наименьшими потерями. Не переживай, свободу выбора между Андреем и Эриданом ты совсем скоро получишь вновь. Если, конечно, каких глупостей до этого не натворишь. Я ведь говорила тебе о необходимости быть рядом с твоим защитником и…
– А то, что это грозит мне окончательным взрывом мозга, мелочи? – возмущенно перебила я. – И вообще, раз вы так любите играть чужими чувствами, то лучше Андрея сделайте менее деспотичным. А хотя и не надо ничего делать, мне и без него замечательно.
Я ждала, что Кариан начнет в ужасе хвататься за сердце, но она отреагировала на удивление спокойно.
– Я знаю, что тебе лучше без него. Но еще я знаю, что защитить тебя важнее твоих чувств. Поэтому, если ты сама в скором времени не образумишься, мы будем вынуждены принять меры. Для твоего же блага.
– Ну да, конечно, для моего же блага, кто бы сомневался, – обиженно пробурчала я. – Так ты меня за этим сюда притащила? Сказать: «Не ругайся, Карина, с таким замечательным Андреем, иначе мегамудрые Создатели расстраиваются»?
Кариан покачала головой.
– Нет, насчет Андрея я тебя лишь предупредила. Сейчас, главное, не это. Речь о Руслане.
– О, ты и про Полянского знаешь? – Я даже привстала.
– Про него я знаю все. Но не надейся, что что-либо стану тебе рассказывать, – Кариан тут же пресекла мой порыв задавать вопросы. – Я просто не имею на это права. Но запомни одно: тебе нужно держаться от Руслана как можно дальше. Конечно, самым идеальным вариантом была бы его смерть. Но тебе его не одолеть, даже если бы ты на такое и решилась.
– Погоди, – я даже головой тряхнула, решив, что мне послышалось, – ты сейчас всерьез говоришь о том, что я должна кого-то убить?
– Карин, – очередной беспомощный вздох Создательницы был вновь преисполнен искренности, – поверь, лично я не желаю Руслану смерти. Вообще ничего ему плохого не желаю. Но слишком большую опасность он таит, чтобы руководствоваться одними лишь симпатиями-антипатиями. Его смерть сейчас – наилучший исход для всех. Но, боюсь, на такую удачу нам рассчитывать не приходится.
– Что же в Руслане такого опасного? – мне даже жутко стало. – Это все его часть огненной стихии? Она, что ли, настолько жуткая, что даже ты в свое время не рискнула с ней связываться и заключать в талисман?
– Часть огненной стихии? – Кариан даже изумилась, словно слышала о таком впервые. – Так ты об этом… Нет, талисман здесь ни при чем. Опасность, которую таит в себе Руслан, за гранью стихий.
– Все равно не понимаю, что в нем такого страшного, что Полянского непременно нужно прибивать, – я нахмурилась. Как-то даже обидно за Руслана стало. Пусть я не была от него в восторге, но и гибели ему не желала.
– Я очень надеюсь, что обойдемся без убийства. Мы сделали все возможное, чтобы не идти на эту крайнюю меру. Хотя бы пока не идти. Главное, чтобы наша доброта не сыграла с нами злую шутку.
– О-о, о вашей доброте уже можно слагать легенды, – я мило улыбнулась. – Это все? Или еще чем порадуешь?
– Все, – Кариан вновь наградила меня мрачным взглядом, – и отнесись уж, пожалуйста, к этому серьезно. И еще, Карин, поменьше бы тебе в Зеркало Сущности заглядывать.
– А оно-то чем вам не угодило? – Я не удержалась от смешка. – Или это из той же серии «Много будешь знать – Создатели будут плохо спать»?
– Дело даже не в опасном знании, – Кариан моего сарказма не оценила. – Зеркало из тех артефактов, которые не разделяют сущности. Порою оно может воспринимать тебя как меня. Точнее, ту меня, которой я была при жизни. И вместо ответа на свой вопрос ты можешь оказаться вне времени. Застрянешь на какое-то время между нашими сущностями. Это в лучшем случае.
– А в худшем?
– А в худшем Зеркало может сработать двусторонне, и тебя увидят те, кому видеть не следует.
– Это кто, например? – я совсем запуталась.
– Карин, я ведь умерла не просто так, – Создательница невесело усмехнулась. – У меня были… враги, – ее голос почему-то дрогнул, Кариан снова отвела взгляд, словно стремясь что-то скрыть. – И сейчас, поверь, найдутся те, кто захочет избавиться от новоявленной Создательницы. Ты обижаешься, что я многое утаиваю, но поверь, я, как никто во Вселенной, желаю тебе только добра. Я пытаюсь уберечь тебя, защитить от уготованной участи. Ты даже не подозреваешь, но каждый твой шаг – как по лезвию ножа. А учитывая, как ты безрассудна, пока только чудом удается избежать катастрофы.
– А сейчас главная опасность – это у нас Полянский? – уточнила я на всякий случай.
– Опасность не в самом Руслане, а в том, что происходит между вами. Помнишь, я тебе рассказывала о Паутине Вечности? Одно событие цепляется за другое, и так будущее перемещается по Нитям Судьбы.
– Помню-помню, – я кивнула, – поняла я тебя. Буду держаться от Руслана подальше, чтобы пресловутый эффект бабочки не сработал.
Я не стала уточнять, что сделаю это через два дня, после того, как заслуженное желание получу. На том разговор и закончили. Если Кариан хотела меня напугать или насторожить, ей все равно это не удалось. Толку бояться непонятно чего? А я как раз таки из ее слов ничего и не поняла. Гипотетически существующие враги не внушали опасения, ведь все равно же они не в курсе, что я – Создательница. А Полянский… Пусть он меня временами бесил, раздражал и вызывал желание придушить на месте, но страха он не вызывал. Какая бы опасность в нем ни таилась, где-то в глубине души я едва уловимо чувствовала, что Руслан не причинит мне зла. И это чувство, пусть слабое и нелогичное, отдавалось удивительной теплотой.
Понимая, что сама ответов не найду, я решила пристать с этим к Вадиму. Все-таки возможности мага превосходили человеческие, и, быть может, он бы с одного взгляда выяснил, какая такая в Руслане опасность. Если вообще она имелась. На мой взгляд, Кариан явно зря разводила лишнюю панику.
Вопреки моим ожиданиям Вадим в школу на следующий день не пришел, хотя ведь собирался. Вот и верь после этого словам магов. Рита все уроки сокрушалась по поводу предстоящего вечером открытия Ледового Дворца, а я чувствовала себя жутко перед ней виноватой. Ведь что за вселенская несправедливость: я туда ни одной ногой не собиралась, но побывала раньше всех, а Рита при всем желании попасть не могла.
Света по-прежнему отсутствовала, не было и Андрея. Руслан на меня даже не смотрел, да и я старалась лишний раз не удостаивать его взглядом. Учителя уже вовсю грузили, мозг кипел, душа требовала шоколада с орешками и наступления лета. Так и прошла первая половина дня, не принеся никаких важных ответов. Но спасибо, хоть новых вопросов не появилось.
Зато дома меня ждала приятная встреча. В моей комнате за загружающимся компьютером заседал Олег.
– Привет, Карин, извини, что без спросу, – он улыбнулся мне слегка виноватой фирменной савинской улыбкой. – У меня модем накрылся, а надо срочно пару файлов переслать. Тетя Марина разрешила воспользоваться вашим компьютером. Еще раз прости за столь наглое вторжение.
– Да все нормально, – я села на кровать, швырнув на тумбочку сумку с учебниками, – просто не ожидала тебя увидеть.
– Ой, Карина, ты уже пришла? – в спальню заглянула мама. – А я и не слышала. Олежка, пообедаешь с нами?
– С удовольствием, – как и Юрец, его старший брат никогда не отказывался лишний раз пожевать, – только сейчас управлюсь быстренько.
– Хорошо-хорошо, я пока на стол накрою, – мама снова переключилась на меня. – Карин, как в школе-то дела?
– По-старому, еще стоит, – я вяло улыбнулась. – Да нормально, мам, не переживай.
Видимо, мой ответ худо-бедно ее устроил, мама ушла вновь на кухню.
– Слушай, Олег, я тут недавно вас с Андреем видела, – спохватилась я. – Не знала, что вы общаетесь.
– Просто пересекались пару раз, – Савин пожал плечами, продолжая колдовать над моим тормознутым браузером. – Кстати, о любопытных встречах. Я вчера вечером наблюдал, как ты с одним парнем куда-то на мотоцикле поехала.
– Эм-м… и что? – не поняла я. – Это преступление?
– Да нет, это твое личное дело. Просто мотоцикл весьма примечательный, а я немного в курсе, кто его владелец и, соответственно, кто был твоим спутником вчера, вот и удивился.
– Так, с этого места поподробней! – Я даже на кровати подпрыгнула. – Что ты про него знаешь?
– Да я толком-то ничего и не знаю, – опешил от такой моей реакции Олег. – Видел в «Абсенте», ночном клубе, не раз. Если не ошибаюсь, его Руслан зовут. Лично не общались, но представление имею. Мягко говоря, темноватая личность для такого наивного одуванчика, как ты.
– Он что, бандит какой-нибудь? – растерялась я.
– Насколько я знаю, нет, – Олега даже рассмешило такое предположение. – Просто совсем не тот, с кем бы тебе стоило общаться, – добавил он уже серьезно.
Е-мое, всемирный антиполянский заговор.
– Блин, Олег, – я чуть не взвыла, – давай хоть ты не будешь Андрея включать, а? И так до ужаса надоело, что чуть ли не каждый из окружающих считает своим святым долгом объяснить мне, как я должна жить.
– Карин, я просто хотел тебя предупредить, – Олег примирительно улыбнулся, – не более.
– О чем предупредить? О том, что Полянский не ангел сизокрылый? – мрачно уточнила я. – Я как бы в курсе, не переживай.
– О том, что если ты питаешь на его счет какие-либо романтические иллюзии, то лучше и думать забудь, – очень серьезно ответил Юркин брат. – Я не знаю, из-за чего вы опять с Андреем разбежались, но очень надеюсь, что не из-за этого Руслана. Конечно, парень видный, легко вскружит голову, но поверь, такие, как он, для светлых чувств непробиваемы. Если он и преследует какие-либо цели насчет тебя, то исключительно потребительские, прости за откровенность. Уж что-что, а в людях я разбираюсь прекрасно.
– И ты мне, поверь, Олег, у меня уже аллергия на какие-либо романтические отношения, спасибо Андрею. С Русланом мы просто общаемся, не больше. Ладно, ты тут доделывай, а я пойду маме помогу на стол накрывать. – Я спешно вышла из комнаты.
И хотя я готова была первой на каждом углу орать, что Полянский – злыдень прековарный, но когда такое говорили со стороны, почему-то не хотелось соглашаться. Может, в глубине души наивно верилось, что не бывает совсем плохих людей. Ведь наверняка и в Руслане было что-то хорошее. Ну или просто я этим хоть как-то пыталась оправдать свое невнятное расположение к нему.
О том, что задумал Руслан на сегодня, я традиционно даже и гадать не пыталась. Не сомневалась в одном – скучно не будет. Но время подходило уже к шести вечера, а Полянский все не объявлялся. Я бродила кругами вокруг мобильника, но он, как назло, молчал, пока вдруг не позвонила Рита.
– Ринка! – радостно завопила она в трубку. – Отгадай с одного раза, где я!
– На конкурсе «Кто громче всех заорет в телефон»? – у меня аж в ушах зазвенело от ее вопля.
– А вот и не угадала! Я в Ледовом Дворце! Не, ну ты прикинь, я в Ледовом дворце! На открытии! Это же просто обалдеть! А-а-а! Мы сейчас уже заходить будем! Блин, не могу, мне аж дурно уже от счастья!
– Ну ты там сильно на что-то мегаклассное все же не надейся. На всякий случай. А то вдруг разочаруешься.
– Ой, Каринка, ну какой бред, это же Ле-до-вый Дво-рец, понимаешь? – Ритин энтузиазм был непрошибаем. – Тут не может быть никаких разочарований! А я ведь уже не верила! Думала, все, кранты! А тут Вадимчик! Парфенов, иди сюда, я тебя в щечку поцелую, фей ты мой белобрысенький!
– О, так ты с Вадимом? – оживилась я. – Когда он в школе-то появится?
Рита ответила не сразу. Видимо, отвлекалась на обещанное целование в щеку.
– В школе? – переспросила она у меня. – Вроде завтра собирается. Если сегодня ноги себе не переломает, – Рита захихикала. – Прикинь, он на коньках кататься не умеет! Надо учить это отсталое создание, а то будет, бедненький, весь вечер каток на пузе бороздить! – Она снова отвлеклась на Вадима: – Ладно-ладно, Парфенов, не дуйся, у тебя не пузо, у тебя живот… Ага, с кубиками пресса… Сплошные кубики пресса вместо живота, я поняла… Да верю я на слово, культурист ты наш, показывать не надо… Ой, не могу, – она зашлась от смеха, – Каринка, ты тут еще? Блин, слышала, это чудо едва не собрался прилюдный стриптиз устраивать! Ну все, пошли мы, ты там тоже не скучай!
– Постараюсь. – Я тоже засмеялась. – По крайней мере, очень на это надеюсь, – тихо добавила я уже замолчавшему телефону.
Руслан объявился около семи вечера. Позвонил, сказал выходить и отключился. Я даже не успела поерничать, что уже и не ждала его звонка. Чисто из вредности задержалась на пятнадцать минут, чтобы Полянского позлить, но ему, похоже, это было до лампочки. Интересно, если бы я вообще не вышла, он бы хоть чуточку расстроился? Или заранее понимая, что продул, он так и надеялся, что я сама первой откажусь от спора?
Как бы то ни было, Руслан ждал меня у подъезда, как всегда невозмутимый и со сквозящим в глазах ледяным превосходством.
– Здорово, Полянский. Куда катим на этот раз? – я старательно сохраняла скучающий вид, мол, спрашиваю только из вежливости.
– Вот знаешь же, что не отвечу, так зачем спрашиваешь? – снисходительно улыбнувшись, он протянул мне мотоциклетный шлем.
– Если тебя раздражают мои вопросы, могу вообще молчать, – я не преминула обидеться.
– Молчать и сверлить меня лютым взглядом, мысленно четвертуя? – Он засмеялся. – Нет, уж лучше дурацкие вопросы.
– Я сама решу, разговаривать с тобой или нет, – буркнула я, садясь позади Руслана на мотоцикл.
Полянский ничего не сказал. То ли не хотел провоцировать новые препирательства, то ли просто не снизошел до ответной реплики. Я надела шлем вслед за ним и только тогда довольно улыбнулась. Оставалось надеяться, что мои предвкушения занимательного вечера не напрасны.
Когда мы выехали за черту города, у меня окончательно исчерпались все разумные предположения и полезли абсурдные. Пикник в лесу? Копание картошки у Полянского на даче? Ловля последних бабочек мотоциклетными шлемами? Я, конечно, не сомневалась, что меня ждет что-то интересное и оригинальное, но хотелось бы уже и конкретики. Но все, что я могла сделать, это продолжать молча пыхтеть от любопытства.
Дорога до места назначения заняла не меньше часа. Я к тому моменту вообще уже пришла к выводу, что мы просто будем весь вечер кататься. Эдакая экскурсия с видом на поля и поросшие лесом холмы. Но я как всегда ошиблась.
Асфальт стал ровнее, и дорога чуть уже. Видимо, мы куда-то свернули с главной ухабистой. Теперь по обе стороны тянулись будто бы клонированные сосны, настолько они казались одинаковыми. И в опускающихся сумерках я никак не могла понять, то ли это аллея, то ли просто лес такой аккуратный. Но очередной поворот оставил хвойных исполинов позади, открывая удивительный вид.
Здесь словно бы начиналась другая реальность. Аккуратно постриженные газоны обрамлялись ровным кустарником. Расположенные симметрично четыре вычурных фонтана степенно пестрели бликами воды. И венчал эту картину внушительный старинный особняк, будто сошедший с картинки учебника по истории. Если бы не множество дорогих автомобилей на подъездной аллее, я бы и вправду поверила, что вдруг оказалась в другом времени.
Кое-как уняв накатившее восторженное очарование, я наконец-то сообразила, что это за место. В прошлом году здесь побывали мои родители. Папе, как выдающемуся научному сотруднику, за какой-то там весомый вклад в исследования губернатор должен был вручить премию. А происходило ежегодное премирование всех особо отличившихся граждан на специально устраиваемом балу. Вот на такой бал мои родители и попали. Пригласительных было всего два, так что мне оставалось лишь взвывать от зависти.
Насколько я помнила с папиных слов, старинный особняк, в котором ежегодно проводился губернаторский бал, в тысяча восемьсот лохматом году был построен зажиточным купцом то ли Бирюлькиным, то ли Пилюлькиным, и на данный момент являлся историческим памятником и музеем одновременно. Правда, весомый вклад в его реконструкцию осуществил уже нынешний губернатор, да хранит его служба безопасности от неспящего ока оптического прицела. В итоге в особняке была воссоздана обстановка девятнадцатого века. По крайней мере, в том виде, в котором ее представляли себе современники.
Пока мотоцикл огибал подъездную аллею, я мысленно прикинула, когда состоялся бал в прошлом году. Все совпало. И судя по всему, именно сегодня он устраивался снова. У меня аж дух перехватило от восторга. Знал бы Полянский, как сильно в свое время я мечтала здесь побывать! Но он явно не знал, и к тому моменту, как мотоцикл остановился, я успела унять все бушующие эмоции и изобразить невозмутимость.
– И мы снова заходим с черного входа, – насмешливо констатировала я, покосившись на темную дверь, у которой пришлось спешиться. Если честно, я была готова лезть внутрь хоть по водосточной трубе, но не признаваться же в этом Полянскому.
– Нас с тобой с парадного никто бы не пустил, – Руслана моя ирония не задела. – Во-первых, одеты неподобающе. А во-вторых, пригласительные все именные.
Он достал из кармана джинсов мобильник и сделал дозвон. Не прошло и половины минуты, как послышался щелчок отпираемого затвора, и дверь черного входа приглашающе распахнулась. Я опешила, увидев того старичка, с которым Полянский в кафе тогда беседовал. Что же это получается, Руслан еще давно все распланировал?
– Проходите-проходите, – незнакомец суетливо отошел в сторону. Из-за маскарадного костюма он сейчас напоминал престарелого вельможу с искривлением позвоночника. Ну или просто с размером камзола не угадал.
– Все готово? – мимоходом спросил Руслан.
– Да-да, как договаривались, – старичок часто закивал. – Вверх по лестнице, а там последняя дверь налево.
– А он кто? – шепотом спросила я, когда незнакомец остался позади.
– Смотритель местного музея, – ответил Руслан. – Да и какая, собственно, разница?
– Ну да, действительно, – мрачно пробурчала я, – если нас с тобой тут поймают, то всем троим хана. И мне, и тебе, и смотрителю. Ладно, с Ледовым Дворцом все обошлось, но губернаторский бал – это уже как-то слишком круто.
Руслан мое замечание проигнорировал. Темный коридор вывел в просторный холл. Здесь уже вовсю слышался гремящий вальс. Причем явно играл живой оркестр, никакое оборудование не воспроизвело бы так музыку. У меня даже мурашки по коже побежали. Но я так и не поняла, от страха или все же от восторга.
Холл окончился широкой ведущей вверх лестницей с вычурными перилами и красной ковровой дорожкой. Мы поднялись наверх и оказались в новом коридоре. Но теперь он напоминал те, какие показывали в фильмах про дорогие отели. По крайней мере, череда дверей с двух сторон наводила ассоциации именно с гостиничными номерами.
Нашей целью оказалась последняя дверь по левую сторону. Незапертая, она легко открылась, являя взору небольшую спальню в старинном стиле. Я не особо в этом разбиралась, но барокко все же узнала сразу. Здесь впору было бы спать какому-нибудь монарху. Ну или аристократу уж точно.
– Так, это моя, это твоя, – Руслан прервал мое восторженное созерцание, вручив в руки одну из двух коробок, до этого лежавших на широком диване.
Не успела я спросить, что это, как Полянский вышел. Не придумав ничего умнее, я открыла врученную мне тару. Внутри оказалось светло-бежевое платье. Явно дорогое, шелковое, с вышивкой и кружевами. Скорее всего, оно тоже было из разряда маскарадных костюмов под старину, явно не для современных барышень. Кроме платья в коробке оказались расшитые в тон туфельки, длинные шелковые перчатки и изящная маска на глаза с узорами из жемчуга по краям. И, что самое забавное, белокурый парик. Причем волосы уже были уложены в изящный пучок с несколькими специально выпущенными искусными локонами.
Нервно похихикав с пару минут, я все же решила переодеться. Все оказалось по размеру, и даже парик сел как влитой, мгновенно превратив меня в блондинку. Я спешно подошла к массивному зеркалу в золоченой раме и не узнала себя. Дело было даже не в цвете волос, просто наряд и обстановка сделали свое дело – я видела девушку из прошлого, века из восемнадцатого. Быть может, юную графиню, чуть бледную от волнения перед первым своим балом. И ничего общего с хронической растяпой Кариной Лагиновой, у которой всегда куча проблем.
«Так, стоп, мозги на место», – я даже головой тряхнула, чтобы отогнать наваждение.
Отвернулась от зеркала, столь настырно демонстрировавшего мне незнакомку с идеальной придуманной жизнью, и надела маску. На отражение уже смотреть не рискнула, и так самовольная фантазия буйствовала вовсю.
– Ты готова? – послышался голос Руслана вслед за звуком открывающейся двери. Хоть бы постучал, зараза, прежде, чем заглядывать.
Я обернулась к нему и тоже его не узнала. Дело было даже не в маске, скрывшей глаза. Темно-синий камзол упорно навязывал иллюзию, что передо мной человек из прошлого. Статный и безумно притягательный незнакомец. Руслан и так-то путал мысли своей таинственностью и опасной привлекательностью, а теперь вообще дыхание перехватило. Мне аж подурнело от собственных мыслей.
– Мы можем так и дальше стоять, друг друга разглядывая, а можем все же спуститься зал, – Руслан первым нарушил тишину. Но даже привычная насмешливость в его голосе меня сейчас не покоробила.
– Я тебя просто не сразу узнала, – пробормотала я, чтобы хоть как-то оправдать свой созерцательный ступор.
– Я тебя тоже. И вынужден признать, со светлыми волосами я промахнулся, ты сразу поблекла.
– Вот нет бы что приятное сказал, – насупилась я, иллюзия очарованности мгновенно развеялась. – Полянский, ты вообще как поцелуя добиваться собрался, если даже комплимента от тебя не услышишь?
– Карин, неужели ты думаешь, что я делаю что-то с расчетом на поцелуй? – Руслана, кажется, это даже позабавило.
– А разве нет? – в свою очередь озадачилась я. – Ради чего еще ты вчера потащил меня в Ледовый Дворец, а сегодня сюда? Думаешь, я совсем дундук? Прекрасно ведь понимаю, что это ты так пытаешься впечатление произвести.
Он даже засмеялся.
– Ничего подобного. Я бы прекрасно и без тебя обошелся, но раз уж ты подвернулась, решил взять с собой. Так, Карина, поставь подсвечник на место, – Руслан мгновенно разгадал мои намерения, – нечего своей кровожадностью портить местные экспонаты.
– Ладно уж, живи пока, – я все-таки смилостивилась и вернула на столик несостоявшееся орудие швыряния. – И пойдем уже, а то надолго моей доброты не хватит.
Выходить на люди, конечно, было боязно, но и дальше оставаться наедине с этим ехидным типом не хотелось. Пришлось выбирать из двух зол меньшее.
Бальный зал поражал воображение. Огромная хрустальная люстра расцвечивалась огнями, которые причудливо оттеняли лепнину на потолке. До самого потолка, кстати, было метров пять, не меньше. Одна из стен казалась вообще стеклянной из-за окон во всю высоту. Шикарные золотистые портьеры идеально гармонировали с расписными панелями, создавая ощущение чуть ли не королевского праздника.
На небольшом балкончике оркестр играл вальс, и казалось, каждый хрусталик впечатляющей люстры позвякивал в такт музыке. Большинство присутствующих кружились в танце, остальные толпились у столов с угощениями либо просто бродили по залу, ведя явно великосветские беседы. Народу оказалось полно, и все до единого в соответствующей одежде и масках. Я готова была поверить, что и вправду попала на старинный бал-маскарад.
Но, главное, никто здесь уже не спрашивал пригласительных. Да и вообще охрана в виде брутальных лакеев у дверей явно была больше для антуража, чем для вылавливания безбилетных лазутчиков.
– Пойдем, – взяв меня под локоть, Руслан повел к центру зала.
– Эм-м… погоди, – стушевалась я, – тут такое дело… Я не умею танцевать.
Он демонстративно вздохнул.
– Кататься на коньках ты не умеешь, танцевать не умеешь… Я уже начинаю догадываться о том, что выяснится завтра.
– И что же выяснится завтра? – мрачно поинтересовалась я, заранее ожидая очередную колкость.
И не ошиблась.
– Что целоваться ты тоже не умеешь.
– Не переживай, тебе этого никогда не узнать, – холодно парировала я. – И вообще, даже если бы я и умела танцевать, то с тобой все равно бы не стала. Во-первых, ты не в моем вкусе…
– А во-вторых, танцевать мы будем все равно, – с хитрой улыбкой перебил Руслан. – У нас уговор, что три дня ты проведешь со мной.
– Ага, а если бы ты пошел топиться, то, следуя твоей логике, я тоже должна была булькать вместе с тобой?
– Я ведь обещал, что в это время ни одно мое действие не принесет тебе вреда. Вот только не надо сейчас пытаться мне доказать, что танцевать вальс для тебя крайне вредно.
– Это ты сейчас специально пользуешься случаем, чтобы выставить меня в идиотском неуклюжем виде, – я упорно не хотела соглашаться.
– Поверь, все рекорды неуклюжести были побиты тобой еще вчера, так что сегодня тебе уже бояться нечего, – Руслан коварно не стал дожидаться моего согласия, приобнял за талию и закружил в танце.
– Я тебя ненавижу. – Я едва не зарычала, но не вырываться же было теперь на глазах у окружающих.
– Я тебя тоже, – с довольной улыбкой парировал Руслан. – И если все же так сильно не хочешь выглядеть глупо, то перестань пытаться оттоптать мне ноги. Просто доверься мне и следуй за мной.
– Знаешь, Полянский, ты – последний человек во всей Вселенной, кому бы я доверилась.
– Значит, будем считать, что больше людей и не осталось.
Как назло, достойного подковыристого ответа не придумывалось. К счастью, Руслан тоже не горел желанием продолжать перепалку. И стоило нам обоим замолчать, как вновь накатило очарование ожившего здесь прошлого. Я уже не задумывалась о том, как выгляжу со стороны, да и все получалось будто бы само собой. Чудесная музыка, кружащиеся вокруг пары, и пусть неимоверно бесящий, но в то же время таинственно притягательный Руслан рядом – все это создавало удивительно яркую иллюзию иной жизни, даже иной реальности. Хотелось поверить, что сейчас я – это не я и совершить какое-нибудь безумие. Что-нибудь такое, на что в обычной жизни я бы никогда не решилась.
Пусть маска и скрывала наполовину лицо Руслана, но его глаза я видела прекрасно. То ли так сказывалось освещение, то ли еще что-то, но сейчас в них не было той дымчатой синевы. Она потерялась, растворилась в бархатной темноте, разбавленной золотистыми искрами. В его глазах будто бы рождались и умирали целые вселенные, словно сама вечность затаилась там, непостижимая в своем великолепии. Это восхищало до дрожи и пугало. Пугало так, что хотелось убежать без оглядки. Не от Руслана, нет, от самой себя убежать.
– Ты в порядке? – Его голос прозвучал как сквозь плотную пелену.
Я не нашла в себе силы ответить. Окружающий мир смазался хаотичными пятнами, словно рисовавший его художник разозлился на собственное творение и попытался стереть с холста. Та самая, убаюкивающая бархатная темнота мягкими клубами заполонила все вокруг. Я только сейчас поняла, что мерцающие в ее глубине золотистые искры – это отражение. Отражение меня самой, вдруг превратившейся в небывалой яркости пламя. И где-то там сквозь тьму горел точно такой же огонь. Пусть слабый, как и у меня, но упорно не сдающийся. Мне даже чудился его тихий голос, обещающий даровать то, что важнее любви и вечности, важнее самой жизни. «Только позвольте мне разгореться…» эхом звучал в мыслях шелест языков неведомого пламени.
Золотистые искры царящей вокруг темноты, кружась словно снежинки, ринулись вниз. В одно мгновение они превращались в изящные бутоны готовых вот-вот расцвести огненных цветов. Хотелось протянуть руку, коснуться нежных чуть подрагивающих лепестков, но резкая боль в запястьях остановила меня. Сотканные из света неимоверной силы оковы тянули прочь, пока не исчезли и чудесные бутоны, и сама царящая вокруг темнота не начала развеиваться. Меня буквально вытряхнуло в реальность, оставив лишь сверлящую боль в висках.
– Что это было? – прошептала я пересохшими губами.
– Ты потеряла сознание, – голос Руслана прозвучал совсем рядом.
Резко открыв глаза, я натолкнулась на его взгляд. Он смотрел на меня так странно, словно пытался что-то понять и никак не мог. Мы одновременно отвернулись.
Вокруг раскинулся неухоженный сад. Видимо, Руслан вынес меня из зала, когда мне поплохело. Судя по запустению, в отличие от особняка, здесь не полагалось ни специального смотрителя, ни хотя бы захудалого садовника. За неровными лохматыми кустами виднелись фруктовые деревья, похожие на сгорбленных древних стариков, и запах разнотравья мешался с сыростью наступающей осени. Вдобавок от каменной скамьи, на которой мы сидели, веяло чуть ли не могильным холодом, я мгновенно продрогла.
Руслан накинул мне на плечи свой камзол.
– Спасибо, – мой голос дрогнул. Я не хотела разговаривать. Я хотела кричать что есть мочи: «Кто ты, черт тебя побери, такой?!»
Он тоже молчал. Снял маску и устало потер глаза, словно долгое время смотрел на что-то нестерпимо яркое. Меня в одно мгновение осенило: он видел! Он видел и то странное пламя, и огненные бутоны – все то же, что и я! Только я почему-то потеряла сознание, а он нет. И дико хотелось поговорить об этом начистоту, заставить Руслана все мне объяснить. Начиная с этих странных видений и буйства стихии, и заканчивая тем, почему у меня так из-за него мозги сворачиваются. Тут же вспомнились сказанные им слова: «Ты злишься, потому что я тебе нравлюсь», и накатил панический ужас. Ведь этого не могло быть! Просто не могло быть! Я даже головой замотала, чтобы отогнать столь нелепые мысли.
– Какой странный контраст, правда? – я попыталась хоть немного отвлечься. – Иллюзия воссозданного прошлого там и вся неумолимость уходящего времени здесь. Но знаешь, почему-то здесь мне больше нравится.
– Я думаю, нет смысла сравнивать искусственную фальшь и настоящее, хоть на вид и неприглядное. Несомненно, раньше здесь было красиво. Но красота эта предназначалась тем, кто жил в то время. Кто вот так вот по вечерам гулял по садовым дорожкам, сидел на этой самой скамье… Теперь же здесь уместно бродить лишь чужим воспоминаниям, но никак не живым людям.
– Знаешь, – не удержалась я, – когда ты вот так вот спокойно, без всяких гадостей, со мной разговариваешь, я даже начинаю думать, что ошиблась в тебе.
– И что я не такой плохой, каким тебе кажусь? – Руслан мрачно усмехнулся.
– Типа того, – я не стала вдаваться в подробности.
– Пойдем, уже поздно, – он встал, словно бы не желая продолжать этот разговор.
Мне на мгновение показалось, что в его «уже поздно» смысл вовсе не в том, что пора возвращаться домой. Может, я, конечно, зря искала скрытое, но сказано действительно было странно.
Больше мы не перемолвились и словом. Переодевшись в свою одежду, вернулись в город. Руслан так же довез меня до моего подъезда и уехал, даже не попрощались друг с другом. И я побрела домой, не зная, радоваться мне или огорчаться. Радоваться, что завтра все это закончится. Или огорчаться, что все закончилось слишком быстро. Нам оставался всего один вечер, а потом… Пусть я бы ни за что себе в этом не призналась, но мне дико не хотелось, чтобы Руслан пропал из моей жизни. Я готова была принять его как друга. Да даже как заклятого врага. Но только не как образ, ставший лишь воспоминанием.
