Глава 21

По приезде в Петербург Анри узнал, что Эристов задумал смелую контрразведывательную операцию по внедрению в центральные структуры партии революционеров-террористов своего сотрудника. Этим сотрудником, по замыслу Арнольда Михайловича, должен был стать Вильмонт.

Впрочем, обо всем по порядку. Полторы недели назад в Департамент полиции добровольно явился некто Кирилл Крестовский по кличке «Крестоносец». Полиция давно разыскивала его. Благодаря сообщениям провокаторов и перлюстрации подозрительных писем в так называемых «черных кабинетах» охранки, которые имелись на всех крупных почтамтах, полиции давно было известно об этом эмиссаре зарубежного революционного центра. В Петербурге, Москве, Минске и других городах он сколачивал боевые группы, формировал передвижные библиотеки, снабжающие рабочих подрывной литературой, организовывал небольшие типографии – одним словом, занимался организаторской работой. Такие деятели находились в зоне особого внимания политической контрразведки, ибо стоило им где-то появиться, как вскоре там, словно метастазы раковой опухоли, возникали десятки очагов антиправительственной активности, начинали греметь взрывы, проходить хорошо спланированные антиправительственные демонстрации, вспыхивать (отнюдь не стихийно) забастовки, участники которых выдвигали не только экономические, но и политические требования.

Достаточно долго несколько сыщиков «летучего отряда» шли по следам Крестовского, но взять его не могли. Николай Федорович для одних, Брендоков и Кауфман для других, всегда снабженный несколькими подложными паспортами, опытный конспиратор всегда ловко ускользал от сыщиков. Эристов сердился. Однажды Арнольд Михайлович даже призвал к себе одного из опростоволосившихся сотрудников и, указав ему на стоявшую на письменном столе фотографию Крестовского, предупредил, что эта карточка будет украшать его стол до тех пор, пока «Крестоносец» не будет арестован…

И вдруг неуловимый преступник решил добровольно сдаться Эристову. Что же заставило совершить столь странный поступок профессионального революционера с семнадцатилетним стажем подпольной работы, убежденного террориста и противника монархии?

Как ни странно, личные мотивы. В реальной жизни революционеры редко бывали похожи на Рахметова – героя романа Чернышевского «Что делать?», который сознательно отказался от семьи, от доставшегося ему в наследство богатства, – от любых привязанностей ради служения великой цели.

На практике вожди революции были обычными людьми, которым не было чуждо ничто земное. Крестовский пошел на сделку с охранкой не потому, что разочаровался в идее, а чтобы спасти младшего брата. Хотя другие люди были для него только пушечным мясом. Этот жестокий, умный, хитрый человек, с железной волей, обладал исключительной способностью овладевать той неопытной, легко увлекающейся молодежью, которая, попадая в революционный круговорот, сталкивалась с ним. Его гипнотизирующий взгляд и вкрадчивая убедительная речь покоряли собеседников и делали из них его горячих поклонников и последователей. Человек, над которым начинал работать «Крестоносец», подчинялся ему всецело и делался беспрекословным исполнителем его приказов. Особенно ему поклонялись девицы. В Киеве был целый кружок таких восторженных революционерок, из которых вышло несколько террористок-смертниц.

Если же попавший в лапы этого паука юноша или девушка пытались вырваться, спастись из почти затянувшего их в свои безжалостные жернова молоха террора, у них это почти никогда не получалось. Крестовский умел запутывать новичков липкими сетями конспирации, заставлял их совершать преступные деяния, чтобы, скомпрометированные перед законом, повязанные совместно пролитой кровью с подельниками из боевых пятерок, они не имели пути назад.

Но этот же безжалостный командир, без малейших душевных колебаний посылавший на смерть десятки молодых людей, нежно любил своего младшего брата. Этот молодой человек недавно закончил Военно-инженерную академию и служил в Кронверкском артиллерийском арсенале Петербурга. Никакого отношения к террору он не имел. Но вот в головах парижских политэмигрантов созрел некий дьявольский план, для реализации которого им срочно понадобились знания блестящего военного инженера. Собравшись в небольшом парижском кафе, те же четверо партийных боссов, что приняли решение совершить налет на банковский фургон, договорились доверить молодому офицеру привезти во Францию деньги, добытые в ходе кровавого кавказского экса. Однако Кирилл Крестовский не собирался жертвовать самым дорогим ему человеком. Он решил спасти брата и заодно отомстить тварям из ЦК, которые так отблагодарили его за все, что он сделал для их партии и революции.

На встрече с прибывшим в Петербург с Кавказа главарем банковских грабителей Крестовский представил ему жандармского капитана как своего брата.

Эристов решил доверить эту роль Вильмонту не только потому, что считал его своим преемником на должности командира особого «летучего отряда» охранки. На то имелись и другие причины: во-первых, еще в военном училище Вильмонт имел высокие баллы по курсу артиллерии и при зачислении на службу в тайную полицию проявил себя весьма способным в освоении минно-взрывного дела.

Во-вторых, Вильмонт по типажу наиболее из всех офицеров отряда походил на брата известного в революционных кругах террориста, то есть имел примерно тот же тип внешности.

А главное, были все основания полагать, что кровавые деньги, добытые идейными грабителями на юге России, нужны сидящим в Париже организаторам террора, чтобы завершить давно запланированную ими акцию в Финляндии. Так что по справедливости отправиться в тыл к неприятелю и постараться поставить точку в этом запутанном деле должен был именно Вильмонт.

Перед встречей с кавказцем Вильмонт в течение четырех дней усиленно занимался с лучшими преподавателями военно-инженерной академии, чтобы справиться с уготованной ему ролью. Так как не было известно, зачем именно террористам понадобился военный инженер, Анри постарался в отпущенный ему короткий срок пройти как можно более полный курс наук.

С кавказцем проблем не возникло. Кличка у него была «Мурад». Головорез смотрел на знаменитого среди борцов с режимом «Крестоносца» как на бога и все больше молчал и слушал. Кавказец, хоть лицом и статью вполне мог сойти за грузинского князя или крупного бакинского нефтепромышленника, за которых поочередно себя выдавал, на деле поддержать разговор с людьми интеллигентными и образованными не мог.

Награбленные тысячи «Мурад» зашил между двойных шкурок бурдюка с вином. Остальную сумму приехавшая с главарем грабителей женщина прятала в шляпной коробке. Кавказец буквально растаял от счастья, когда Крестовский, наблюдая, как смуглый главарь туземных головорезов потрошит бурдюк с вином, похвалил его за находчивость.

Довольный «Мурад», смеясь, сообщил, что добытые его отрядом деньги он привез для партии, а вино в подарок питерским товарищам. Потом подруга кавказца помогла Вильмонту вшить часть денег в жилет. Оставшиеся пачки пятисотрублевок они упрятали в двойное дно двух чемоданов.

Впрочем, особой нужды в таких мерах конспирации не было. Дело в том, что, по легенде, Крестовский через подкупленного чиновника из Министерства иностранных дел достал «своему брату» дипломатический паспорт. Согласно документам, Вильмонт ехал во Францию как чиновник, получивший назначение в посольство России в Париже. Как дипломат он мог не опасаться досмотра при пересечении границ.