ГЛАВА 22

Они потеряли счет времени, не зная, сколько часов просидели под беспощадным светом флуоресцентной лампы в пустой квадратной полицейской камере без окон, и нельзя было узнать, уже рассвет или еще ночь. Никто не спал. Усталые глаза горели, болезненно отзываясь на каждое движение век, головы раскалывались, шеи затекли, лица потемнели и вытянулись.

Первыми признаками того, что ситуация начинает меняться, стали голоса в коридоре. Затем дверь распахнулась, и на пороге появился ухмыляющийся Саймон с торчащей бородой, еще больше поседевший с их последней встречи. Широкая улыбка резко контрастировала с его запавшими глазами, обведенными темными кругами.

Софи одним прыжком преодолела расстояние до двери и повисла у него на шее.

— Не нужно, не нужно, — комически засмущался Саймон. — А то твой папаша перестанет пускать меня в дом.

— Слава Богу, ты пришел! — просипела Софи, стиснув его в объятиях.

Саймон выпростал руку и обменялся рукопожатиями с Энцо, Бертраном и Николь.

— Вы более или менее?

Энцо кивнул.

— А вот и нет! — взвилась Софи. — Нам не дали позвонить, не пригласили адвоката!

— Ну мне же вы позвонили?

Софи издала презрительный смешок, больше похожий на отрывистый лай:

— Только потому, что они не нашли у папы сотовый. Несмотря на все мои требования, мне не вызвали врача после грубейшего обращения!

Саймон приподнял бровь:

— Вот как? Ну что ж, еще один пункт к списку. Парни в дерьме по самые уши. Роже считает, они хотели сохранить ваше задержание в тайне, попросту убрать с дороги на сорок восемь часов и успеть подготовить заявление для прессы.

Энцо кивнул, начиная понимать причину столь странного обхождения.

— Они хотели приписать себе находку останков Гейяра и установление личности его убийц?

— Они пытались опередить «Либерасьон»! — саркастически хмыкнул Раффин, появляясь рядом с Саймоном. Осунувшийся, с красными глазами и лихорадочным румянцем, он пожал каждому руку. — Ордер о вашем задержании снова подписан судьей Лелоном. — Раффин кивнул куда-то в коридор. — Он, между прочим, здесь, с пеной у рта доказывает, будто вы повредили общественную собственность и вмешивались в полицейское расследование. Но на сей раз ему это с рук не сойдет.

Саймон ухмыльнулся:

— Да, судья облажался по полной программе. А вы все свободны.

Энцо тронул его за локоть:

— О Кирсти есть какие-нибудь новости?

Улыбка Саймона увяла. Он покачал головой.

— Снаружи ждет машина, — сказал Раффин. — Поехали, в Париже будем через два часа.

У стойки охраны им вернули все отобранное имущество. Бертрану сказали, что его фургон во дворе позади участка.

— Отвези Софи и Николь в Кагор, — попросил Энцо. — И не позволяй им никуда отлучаться.

— Нет! — возмутилась Софи. — Мы тоже поедем в Париж!

— Все вместе! — поддержала ее Николь.

Пожалуй, в первый раз Софи с Николь не спорили друг с другом.

— Мы будем с тобой, — упрямо выставила подбородок Софи, приготовившись к возражениям. Но в глубине души Маклеоду не очень-то и хотелось расставаться с любимой дочкой. Да и под его присмотром ей будет безопаснее. Мысль о том, что в его отсутствие с Софи тоже может что-нибудь случиться, казалась непереносимой. Вздохнув, Маклеод позволил себя уговорить. С улицы сочился тусклый дневной свет, но вчерашний дождь не перестал; оконные стекла фасада Hotel de Police казались мутными от частых косых брызг. На другой стороне улицы Энцо с трудом различил неясные очертания церковной колокольни в темных пятнах сырости. Плотный поток машин двигался медленно; бесчисленные «дворники» сновали вправо-влево, размазывая по стеклам обильные струи летнего ливня.

В accueil толпились полицейские в форме и мужчины в темных костюмах. Шел какой-то ожесточенный спор. Идя за Раффином к дверям, Энцо заметил среди типов в штатском бледное лицо судьи Лелона. На долю секунды их глаза встретились. Куда девалось былое высокомерие juge d’instruction, запомнившееся Энцо в первую встречу? Сейчас на него смотрел испуганный, подавленный человек. Да, каша заварилась крутая, мадам министр юстиции будет в ярости — их с судьей ожидает колоссальный скандал. Но у Маклеода было о чем подумать и без этой парочки.

— Который час? — спросил он у Саймона.

— Только что пробило десять.

Значит, их продержали в камере почти двенадцать часов и в Париж они доберутся не раньше полудня. Бог знает, что может случиться с Кирсти за это время.