94
Наги расположились шеренгами, протянувшимися от горизонта до горизонта. Кто уже перевоплотившись, кто еще в человеческом обличье. Змеиная чешуя ослепительно блестела на солнце. Нестор заметил, как меж рядами заструились пурпурные ручьи — от последних шеренг к первым. Это было бы великолепное зрелище, если бы не было так страшно.
В первых шеренгах стояли самые неопытные, «юные» Наги, хотя слово «юный» мало уместно: иногда пробуждение ото сна реальности наступало у человека в достаточно преклонном возрасте. В задачу первых шеренг входило не столько отразить натиск неприятеля, сколько сдержать, дать увязнуть в Наговых ратях. По-настоящему сражаться будут «силовики» Пятого дна и ниже.
Нестор попробовал перевоплотиться и тут же убедился в том, что Наставник был, как всегда, прав: кастом «Змей» действительно становился одним целым с терракотовым Нагом, придавал уверенности, позволял опереться при маневре. Нестор несколько раз крутанулся на месте, приноравливаясь к новым возможностям.
Хохот, гремевший над полем, оборвался и над головами Нагов зазвучал хорошо поставленный, «дикторский» голос. Он был монотонен, без всяких интонаций, а потому особенно страшен. Голос вещал:
Змеиного рода начну истребленье:
Я вижу, что змей велико преступленье.
Врагам уготовлю такую ж кончину:
Я в пламя змеиное племя низрину…
В это время одна из Взвесей, тяжело припавшая почти до самой земли на ветвях Белого Ясеня, начала источать черный деготь. Деготь сперва медленно капал на землю у корней Мировой Оси, но частота, с которой падали черные сгустки, все увеличивалась и увеличивалась, пока деготь не заструился несколькими уверенными потоками. На земле эта чернота образовывала лужу, которая, разрастаясь, устремилась в сторону змеиных ратей. До Белого Ясеня было далеко, очень далеко, но Нестор заметил, что первые шеренги стали пятиться. И тут в дело вступили Наставники. Пурпурные Наги, расправив капюшоны, стегали хвостами тех, кто не хотел держать строй. Страшное дело — война. Иногда свои на войне страшнее чужих.
Голос продолжал декламировать:
Согласно заветам, что мира древнее,
Огню будут преданы злобные змеи.
Тогда-то пришли, как велел повелитель,
И жрец-охранитель, и жрец-исполнитель.
Нестор уже слышал знакомое жужжание — приближался авангард иерофантова воинства: черные торсионные вихри бессмысленной информации.
Избрали равнину под радостным небом,
Обильную солнцем и радостным хлебом.
Воздвигли, чтоб род уничтожить змеиный,
Огромный алтарь посредине равнины.
Посреди долины, меж первой волной черной лужи и первым рядом Нагов стало вспучиваться мутным нарывом некое бесформенное образование. Наги-новички дрогнули. Работы у Наставников прибавилось.
Да будет угодно твое приношенье —
Змеиного, злобного рода сожженье.
Пылание вспыхнуло неотвратимо.
Глаза у жрецов покраснели от дыма.
Они совершили свое возлиянье,
Они возгласили свое заклинанье.
Тут произошли сразу два изменения: во-первых, голос над головами Нагов, наконец, обрел интонации — он стал завывающим, грозным, почти звериным; во-вторых, пузырь посреди поля обрел форму. Нестор смотрел и не верил своим глазам. Этого просто не могло быть. Не могло быть и по здравому смыслу, если кто-то на этом поле еще сохранил здравый смысл. Не могло быть и по правилам этой жуткой игры, если у этой игры вообще были правила.
Летите, как ветер, ползите, как тучи,
Как яркие молнии станьте летучи,
Сюда, на алтарь, устремитесь быстрее,
О злобные змеи, кусливые змеи!
Первые ряды торсионных вихрей ринулись в бреющем пике на мечущихся в панике Нагов. Липкие струи били без разбору и по новичкам-неофитам, которые, может быть, всего несколько дней назад «сыграли в прятки» со своими Наставниками, и по самим Наставникам, которые яростно отплевывались то ядовитой слюной, то огненной пеной, сжигая и испаряя тысячами тысяч этих злобных черных тварей. Но вихрей было много, неисповедимо много. Но больше пугало другое: посреди поля стоял и мотал огромной черной головой еще не пришедший в себя после «рождения» Дракон.
