ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
Спортивный зал базы Департамента «Х» имел в своем распоряжении пару хороших тренировочных манекенов, на которых оттачивались удары. Такие манекены имеются далеко не в каждом профессиональном спортивном зале. После активной разминки – причем такой, после которой уже хотелось забежать в душевую комнату и смыть с себя ведро пота, – подполковник Лукошкин показывал на манекенах правильность нанесения самых болезненных ударов, но перед этим снова прочитал короткую лекцию:
– Первое, что вы должны понять, – при вашей схватке болельщиков не будет. Болельщик всегда желает увидеть красивый бой, – объяснял Сергей Викторович. – Но в реальном бою про красоту следует забыть напрочь. Чем короче удар, чем жестче, тем больше боли он приносит. Ваша первая задача – или принести своим ударом боль, или нанести серьезную травму, лишающую боеспособности. При этом попрошу всех учесть, что противник будет думать в том же направлении, что и вы, и может обладать теми же навыками, какими обладаете вы. Поэтому преимущество получает тот, кто первый наносит удар. Он должен быть чувствительным. Если у вас нет навыка нанесения отключающего удара, что, вообще-то, не каждому дано, – не надо стараться это сделать. Промах может обойтись дорого. Лучше нанести удар ошеломляющий и сразу после этого пробить серию в болевые точки, быструю и жесткую. Боль имеет привычку накапливаться, и следующие один за другим удары по болевым точкам обычно плюсуются до наступления болевого шока. Классические болевые точки, наверное, знают все. Начиная снизу вверх – пах, печень, солнечное сплетение, область сердца, сонная артерия, глаза. Я перечисляю по порядку, но это вовсе не говорит о том, что бить следует, соблюдая этот порядок. Наносится всегда тот удар, который может оказаться наиболее эффективным.
При названии основных болевых точек подполковник наносил манекену короткий несильный удар. Но удары эти были только учебными и имели целью обозначить место, в которое следует бить. Наносились они, за исключением первого, только рукой.
– Но бить по не отвечающему манекену – занятие для детей, – продолжил подполковник. – Потому давайте сделаем так...
Манекен легко трансформировался, и Лукошкин быстро поставил его в классическую стойку борца со слегка выставленными вперед руками.
– Я предупреждаю, что мы едем на Северный Кавказ, где даже сопливые пацаны умеют бороться. В опасном положении борец, как правило, принимает подобную стойку. Это делает наше положение, с одной стороны, не слишком выгодным, а с другой – наоборот; но только в том случае, если мы будем готовы вести себя правильно. Чтобы нанести удар, следует не забывать, что времени на засучивание рукавов нам никто отпускать не будет. Противник обязательно будет пытаться захватить ваш рукав. Даже если он не знает ни дзюдо, ни самбо, он все равно понимает, что подобный захват сделать легче, чем захват руки, и сделает это интуитивно. А хватка у борцов мощная, вырваться тяжело. Ставить задачу и спрашивать ответ я не буду, потому что большинство в группе составляют офицеры спецназа ГРУ, и они обучены действовать исходя из ситуации. Я просто объясню теорию.
В данном случае борцу выгодно сближение. Не каждый человек обладает длинным ударом с дистанции, а если и обладает, то этот удар не обязательно должен иметь соответствующую останавливающую силу. Большинство людей в состоянии бить только со средней дистанции. Это статистические данные по всем видам боевых единоборств. При этом восемьдесят процентов спортсменов стараются избежать этой дистанции, потому что так легче получить случайный удар в ответ. Борцы тоже предпочитают более близкий контакт, при котором они могут использовать свои навыки и избежать удара. Значит, следует не допустить их на ближнюю дистанцию, а атаковать со средней. При этом делать это так, чтобы они сами не имели возможности ударить в ответ, потому что борцы – люди тренированные и достаточно резкие. Как сделать так, чтобы избежать обмена ударами? Самый простой способ – вызвать у противника болевой шок. И простейший его вид, технически самый доступный – это удар по глазам. Но попробуйте сделать это, когда у противника руки в защитно-атакующей позиции и он готов к любому вашему действию. А реакция у него есть, и неплохая. Выход простой: нужно предпринять действие, которое он, может быть, и ожидает, но, в силу своей спортивной подготовки, не умеет отразить. В этом случае лучше всего подходит лоу-кик. Он заставит любого сменить позицию, отдернуть руки или занять другую позу. И этот момент следует ловить. Я лично имею свои наработки, но у меня хорошо поставлен удар, и я обычно в ответ на борцовскую стойку бью быструю классическую «двойку», добавляю левый боковой и уже после этого делаю вот так...
Лукошкин показал, как резко он выбрасывает вперед обе руки между двух выставленных рук манекена, раздвигая их локтями, и ударил манекену в глаза большими пальцами обеих рук.
– Примерно то же самое можно делать и после лоу-кика. В момент получения удара и сразу после него противник расконцентрирован. Он не готов к захвату, как это было секунду назад, и этим необходимо воспользоваться. Кто-то бьет по глазам одной рукой – так называемый известный всем удар «вилкой». Но я обычно преследую собственную цель – после удара большими пальцами делаю захват за верхнюю часть затылка, совершаю резкий рывок вниз и бью коленом в челюсть. При необходимости добавляю с амплитудным круговым вращением удар локтем в затылок. Лучше всего под него, под самое основание черепа. Это опаснее, потому что в том месте череп легко ломается. Эта атака считается фирменным каскадом спецназа ГРУ, и потому я объясняю ее суть только двум бойцам группы, не имеющим подготовки спецназа военной разведки. Но при этом не могу не добавить, что даже фирменные каскады ударов всегда используются исходя из обстановки и обязательно варьируются. Зацикливаться на одном отработанном каскаде нельзя ни в коем случае...
Дверь в спортивный зал открылась. Вошел помощник дежурного по Департаменту, кашлянул в кулак, привлекая внимание, и поправил на рукаве традиционную красную повязку.
– Что, капитан? – спросил полковник Кирпичников.
– Генерал просил сообщить, что прибыли специалисты, которых вы ждете. Занятия через полчаса в учебном классе на первом этаже.
– Я понял. Конец занятий.
– Только размяться успели... – проворчала Тамара Васильевна.
* * *
Группа не умела долго собираться. Задержка произошла только по одной причине. Душевая в спортзале была только одна, и мужчинам пришлось ждать, когда примет душ Ставрова. Хорошо еще, что она почти не пользовалась косметикой, и потому после душа недолго приводила себя в «боевой» вид. Время уже поджимало, и потому из спортзала офицеры сразу прошли в аудиторию на первом этаже, где обычно проводились занятия по ознакомлению с новым оружием.
Еще только войдя в коридор, Владимир Алексеевич слегка сбавил шаг и переглянулся с полковником Денисенко и с подполковником Лукошкиным. Они тоже отметили рядом с дверью в аудиторию высоченную, под два метра, фигуру человека, показавшуюся всем знакомой.
– Никак это Вовочка, – тихо сказал из-за спины Кирпичникова подполковник Валеев.
– Похож, – согласился командир.
– Знакомый? – спросил майор Старогоров.
– Может быть, да, а может быть, обознались. Тому-то здесь делать нечего...
Ответ был обтекаемым и сказан на всякий случай, чтобы не возникло разговоров, которые могут навести Вовочку – а это был действительно он – на воспоминания. Шансов на то, что дюжий санитар запомнил кого-то из нападавших на шестнадцатое отделение психиатрической больницы, было мало. Фонарями светили только спецназовцы, и только не себе в лица. Да и знакомство было слишком кратковременным и бурным, чтобы детали врезались в память.
Подошли ближе. Лоб великана был заклеен узкой полоской бактерицидного пластыря телесного цвета. Удар локтем полковник Кирпичников, по сути дела, и не наносил; Вовочка сам пожелал пободаться, за что и получил рассечение.
Из двери аудитории выглянул, заслышав шаги, Иван Иванович Иванов, тоже, видимо, вызванный на службу. Приветливо кивнул всей оперативной группе.
– С праздником всех!
– Не вижу праздника, – сказал Кирпичников. – В праздники полагается за столом сидеть... Или вы, Иван Иванович, нам в аудитории парты накрыли?
Профессор был в хорошем настроении, но, как оказалось, в рабочем, а не в праздничном и не пожелал брать на себя обязанности официанта.
– Генерал говорил, вы у него на даче встречали...
– Встретили, – согласно сообщил Владимир Алексеевич и вопросительно посмотрел на Вовочку, которому едва ли доставал затылком до нижней челюсти.
– Вот, познакомьтесь, – сказал Иван Иванович. – Ваш временный консультант – профессор Огурцов Владимир Вадимович.
Рука профессора Огурцова соответствовала его росту, и в ней уместились бы две руки полковника Кирпичникова. Впечатление Вовочка производил не меньшее, чем в шестнадцатом отделении, но тогда его можно было «уговорить» с помощью светового пистолета. Сейчас же «уговаривать» необходимости не было. Профессор явно не узнал человека, который рассек ему лоб чуть больше суток назад. Хотя присматривался он к командиру оперативной группы с явным интересом и с некоторым недоверием.
– Прошу, – Иван Иванович жестом пригласил всех в аудиторию.
Первым за порог шагнул Огурцов, что дало возможность спецназовцам снова переглянуться. Вовочку узнали все участники новогодней акции. Он же не узнал никого, хотя голоса, наверное, мог бы признать. Кроме того, на полковнике Кирпичникове был тот же самый американский нанокостюм, но гражданские люди с трудом различают и запоминают расцветку камуфляжа. Это уже чистая привилегия людей военных.
Сразу садиться за столы, которые полковник назвал партами, не стали. Остановились перед столом на подиуме, где были расставлены три ноутбука, уже включенные и загруженные. На всех трех мониторах светилось два окна – первое с одной и той же программой, второе – с тремя картами. Здесь же стояла небольшая спортивная сумка, закрытая на замок-«молнию»; без сомнения, в ней находилось что-то, что должны показать оперативной группе.
– Мне сказали, что в целом в курс дела вас уже ввели, – начал Огурцов низким хрипловатым голосом. – То есть вы уже имеете понятие о том, что такое микрочипы и как они работают. Хотя вам и не нужно знать все тонкости, только главные принципы. Не каждый человек, имеющий права автолюбителя, должен быть автомехаником. Но вот системы управления объектами, которым вживлены микрочипы, вы знать должны, поскольку будете контролировать поведение таких объектов в непосредственной близости. Мы, конечно, имеем возможность проводить контроль с помощью спутников – и будем его осуществлять. Но пока еще нет четкого понимания того, как поведут себя люди с вживленными микрочипами. По сути дела, мы в данном случае проводим не испытания, а эксперимент, совмещая его с испытаниями в условиях боевой операции. Ваша основная задача – вмешаться, если что-то пойдет не так, как планировалось.
– Эксперимент на живых людях? – спросил подполковник Валеев. – Где-то я слышал, что подобные эксперименты допускаются международными конвенциями только с согласия самих участников и в том только случае, если они не несут угрозы жизни и здоровью людей...
– Честно говоря, я ничего не знаю о конвенции, – признался профессор Огурцов, ничуть не смутившись. – Но считаю, что использовать террористов в качестве объекта эксперимента допустимо. Мы в любой момент можем дать объекту команду «умри», чтобы обезопасить от него общество. Эта команда, согласно нашим расчетам, будет работать безотказно. Микрочип вызовет в организме вибрации коронарных кровеносных сосудов, а это несовместимо с жизнью. Значит, со стороны участия объектов в террористической деятельности государство себя обезопасило. Что касается других сторон, то здесь уже вопрос стоит не об угрозе жизни и здоровью, а только о морали. А вас, товарищ подполковник, – Вовочка посмотрел сверху на погоны Бахтияра Ахматовича, – сильно волнует моральная составляющая вопроса?
– Я бы не сказал, что сильно, но волнует. Помимо всего прочего, кроме той конвенции, о которой я говорил, есть еще и другие. О правах человека я говорить не буду, потому что в нашей стране не знают, что это такое. Я скажу только про конвенцию о военных преступлениях. Ни мне, ни моим соратникам – если вы знаете, слово «со-ратник» происходит от слова «рать» и означает товарищей по оружию, людей из одной рати – не хотелось бы попадать под международный трибунал.
– Военные преступления, – объяснил недовольный вопросом профессор Огурцов, – если я, конечно, правильно помню, имеют определенный перечень деяний. Поскольку, когда конвенция разрабатывалась, никто ничего о микрочипах не слышал, в перечне нет и не может быть того, чем вы будете заниматься. Кроме того, закон об антитеррористической деятельности допускает принятие любых нестандартных методов пресечения такой деятельности.
– Значит, микрочипы создаются исключительно для того, чтобы обезопасить мирное население от угрозы террористических актов? – спросил капитан Радимов.
Вовочка вздохнул.
– Тяжелый вы народ. А еще военные, которые должны просто подчиняться приказу... Я не очень понимаю, куда вы ведете, но чувствую, что настроены вы по отношению к нашему эксперименту отрицательно. И могу только предложить вам выполнять приказ вашего руководства. Командир группы...
Огурцов требовательно посмотрел на Кирпичникова, словно призывая его призвать к порядку подчиненных офицеров.
– Вам, похоже, нужны те военные, которым уже вживлены микрочипы, – сказал на это полковник Кирпичников. – Мы же привыкли знать, что делаем.
– Я вам и объясняю, – Вовочка не пошел на обострение намечающегося конфликта.
– Так вот и объясните. Капитан задал правомерный вопрос.
– В каждом государстве существуют определенные, скажем так, группы риска. Террористы составляют только одну группу. Но есть множество других. Например, наркодельцы и прочий криминалитет. Наша разработка предназначена в основном как раз для таких групп, для контроля за их деятельностью. Это наиболее безболезненный и доступный способ осуществления контроля. И сравнительно недорогой.
– Сравнительно с чем? – опять спросил капитан Радимов.
– Например, с поисково-следственными действиями правоохранительных органов, в которых приходится задействовать громадное количество людей, спецтехники и, как следствие, финансовых средств.
Полковник Денисенко широко улыбнулся.
– Перспектива прекрасная. Статьи за терроризм предусматривают большие сроки заключения – от пожизненного и чуть-чуть ниже. Поймают террориста, «вошьют» ему эту штуку и будут наблюдать, чем он в камере занимается. Очень интересно. Только я вот никак не могу найти вариант, при котором вы можете вживить микрочип человеку, который идет совершать террористический акт. Если этого человека знают, его можно захватить и без микрочипа. Если же не знают, как ему вживят микрочип?
– Варианты есть, – профессор Огурцов начал всерьез сердиться и хмурить густые брови под низким скошенным лбом. – То, что вы должны сейчас выполнить, текущая операция «Проект «Андроид», – это разве не вариант?
– Это случайный вариант, а не системный, – не согласился Анатолий Станиславович.
– Я что-то не понимаю, к чему мы ведем все эти разговоры, – вмешался вдруг майор Старогоров. – Мы что, отказались от участия в операции? Не отказались. Тогда зачем путать карты и забивать чепухой голову себе и профессору...
– Продолжайте, Владимир Вадимович, – предложил полковник Кирпичников.
Вовочка помолчал некоторое время, сердито собираясь с мыслями, потом продолжил:
– Нашим коллективом проделана громадная по масштабам работа. Больше десяти лет ушло только на одно вычисление диапазона вибрационной волны, которая должна возбуждаться микрочипом в организме, чтобы объект почувствовал неистребимое желание выполнить команду, которую мы желаем ему дать. И далеко не все возможности мы смогли использовать. По крайней мере, сейчас в достаточной для эксперимента степени исследованы только четыре команды, с которыми вас уже познакомили – «сделай», «нельзя», «встреча» и «умри». Последняя команда – кардинального порядка, и давать ее, понятно, следует только в крайнем случае. Смерть наступит в течение минуты после принятия команды объектом. Команда «встреча» дается на тот случай, если с объектом следует дополнительно поработать. Он куда-то пойдет, не понимая куда, и выполнит все, что скажет ему первый встречный, заговоривший с ним. Следует сделать так, чтобы первым встречным был наш человек. Но существует еще более двухсот групп... Не единичных команд, а групп управляющих вибраций, которые можно считать перспективными, и над этим в настоящее время работает целый институт сотрудников. Я тут услышал упрек в свою сторону и принял его к сведению. Да, в настоящее время мы не имеем возможности вживить микрочип всякому подозреваемому в терроризме. Но я прошу вас всех обратить внимание, что первые самолеты-этажерки поднялись в воздух тогда, когда никто и не думал о сверхзвуковой авиации. Мир развивается, и с каждым годом темпы развития становятся все более скоростными. Оно уже идет в темпе геометрической прогрессии. И в ближайшее время можно ждать больших сдвигов, которые позволят овладеть новыми технологиями и возможностями.
– А универсальные электронные карты обладают управляющими способностями? – спросил капитан Радимов.
– Нет, у электронных карт только контрольные функции.
Профессор Огурцов проговорился, что имеет отношение и к картам, то есть подтвердил, что универсальная электронная карта и микрочип – это, в принципе, звенья одной цепи, и второй является логическим продолжением первой. Владимир Алексеевич был рад хотя бы тому, что Вовочка не стал говорить расхожих и откровенно пошлых фраз о том, какое удобство создает россиянам возможность пользоваться универсальной электронной картой. Пропагандисты правительственных структур и депутаты разных уровней тупо и нагло, ничуть не смущаясь того, что люди, как обычно, готовы утопить их в плевках, говорили только об этом и ни словом не упоминали о другом – о том, в какое положение ставит электронная карта своего обладателя.
– Ваша задача проста. Микрочипы уже вживлены бандитам в мышечные ткани. Причем сами они об этом не подозревают. Как только их выпустят, вы должны будете находиться от них поблизости. Приборы, которые вы получите, – профессор Огурцов показал на ноутбуки, занявшие практически весь стол, – позволяют производить контроль с расстояния до восьми километров. Одновременно мы предполагаем следить и за объектами, и за вашей группой. Генерал-лейтенант Апраксин сообщил, что один из вас дал согласие на вживление микрочипа.
– Дал, – подтвердил полковник Кирпичников и показал кивком головы: – Это майор Старогоров. Он к вашим услугам, если не одумался... Не передумал то есть.
– Не передумал, – с вызовом сказал Станислав Юрьевич. – Я готов.
– Отлично, я так и подумал, что это именно вы, – показал свою проницательность Вовочка. – По окончании занятий мы с вами все отдельно обговорим. Кстати, у вас в группе и военврач есть?
– В настоящее время я не занимаю такую должность, – сказала Тамара Васильевна.
– С вами мы тоже поговорим отдельно.
– Видно, профессор, что вы человек, далекий от военных порядков, – сухо сказал полковник Кирпичников.
– Вы о чем? – не понял Огурцов.
– Я о том, что бойцы моей группы в период подготовки к операции находятся, можно сказать, на боевом положении. И беседовать с ними – тем более о том, что касается самой операции, – я могу позволить только в присутствии командира группы. В моем то есть присутствии.
Полковник умышленно сказал это резко и категорично, чтобы залетный профессор понимал, кто здесь командует, и не пытался навязывать свою волю.
2
Огурцов прочувствовал ситуацию и лезть на рожон не захотел. Но пожелал утвердить и собственное значение.
– Я не возражаю. И сразу сообщу вам, что мы согласовали с генералом Апраксиным конфликтную ситуацию.
– Какую из них? Если точно разбираться, все ситуации нынешней операции конфликтные или рискуют стать таковыми.
– Генерал от вашего имени отказался от вживления микрочипов бойцам оперативной группы. К сожалению, мы не можем вас заставить...
– Еще один конфликт, – вмешался подполковник Лукошкин. – Не к сожалению, а к счастью.
– Что может считаться счастьем для одного, для другого может быть большим несчастьем. Это диалектика жизни. – Огурцов был не лишен нравоучительности. – Но мы договорились, что каждый из офицеров группы получит по микрочипу с обязательством всегда носить его с собой. На ремешке, как часы. Это необходимое условие для того, чтобы мы могли провести полноценный эксперимент и контролировать не только банду Газалиева, но и вашу группу. Я повторяю: эксперимент, а не пожизненное порабощение, которого вы так боитесь по незнанию всех тонкостей дела. По окончании операции можете спокойно расстегнуть ремешок и сдать микрочип разработчикам.
– В таком положении, на ремешке, микрочип тоже можно использовать как управляющий элемент? – Вопрос задал, естественно, капитан Радимов.
– Да, хотя импульсы будут ощущаться организмом менее сильно. Мы хотели бы провести еще и гипнотический сеанс, но генерал Апраксин категорически воспротивился. Он не доверяет нашим психотехнологиям. Однако мы снова пришли к соглашению – и договорились использовать вашего специалиста, – Огурцов показал на Тамару Васильевну.
– Посмотрим... – обтекаемо ответил Кирпичников.
– Вы что-то имеете против гипноза, даже проведенного вашим специалистом? – По тону сказанного Вовочка угадал сопротивление.
– Спецназовцам вообще рекомендуется избегать сеансов гипнотического внушения.
– Тут я не компетентен, но хотелось бы знать причину.
– Причина простая. После каждого сеанса гипноза у человека, что называется, «пробивается» собственная воля. А она в нашей боевой действительности имеет большое значение. Для спецназовца важно не поддаваться чужому влиянию. В каких-то обстоятельствах это может стоить ему жизни.
– Это так серьезно? – Огурцов повернулся к Тамаре Васильевне.
– Пока это только гипотеза, но гипотеза научная, – согласилась с командиром майор Ставрова. – Исследования ведутся давно, но не всегда успешно и с большим сопротивлением тех, кто эти исследования проводит, – самих психотерапевтов. Они не желают работать против себя, лишаясь возможности заработать кусок хлеба. Однако факты – вещь упрямая. Вспомните широко применяемые массовые сеансы телевизионного гипноза в конце восьмидесятых и в девяностые годы. Этими сеансами у людей была пробита психика. И потому они, не собираясь, например, голосовать за Ельцина, все равно шли голосовать за него. По той же причине «пробитой» психики они несли свои деньги в различные финансовые «пирамиды» и вообще поддавались действию даже самой примитивной рекламы. Думаю, это было сделано умышленно, по рекомендациям специалистов, которые далеко обогнали нас в изучении этого вопроса.
– А кто обогнал нас сильнее всего? – спросил Костя.
– Американцы. А кто-то из любви к Америке дал указание нашим телеканалам. Плоды пожинаются до сих пор, хотя действие «пробоя», естественно, не может быть бесконечным.
– Любопытные факты я узнаю... – Вовочка почесал лоб вокруг пластыря. – Ладно, будем согласовывать и этот вопрос. Пока же я продолжу. В дополнение ко всему мы выделим на группу еще несколько микрочипов. Только попрошу обращаться с ними аккуратнее, потому что в настоящий момент это только опытные экземпляры и стоят они достаточно дорого. Цена упадет только при условии массового производства. Итак, вы получите еще несколько микрочипов. Ваш врач пройдет обучение по вживлению прибора в организм и по производству соответствующего внушения.
– Для кого микрочипы? – спросил Денисенко. – Для ваших специалистов, которые будут нас сопровождать?
– К сожалению, в нашем составе нет достаточно специально подготовленных для такой командировки людей, – вздохнул Огурцов. – И выделить кого-то вам в сопровождение мы не можем. Хотя будем поддерживать с вами постоянную связь весь период эксперимента.
Капитан Радимов осмотрел профессора снизу доверху и обратно.
– У вас тоже нет физической подготовки?
– Я больной человек, – скромно сказал Вовочка.
– Да, – согласился капитан. – Голова болит так, что приходится лоб заклеивать.
– А... Это... – Огурцов потрогал пальцем пластырь. – Дверные проемы, понимаете ли, стали делать слишком низкими. Иногда, бывает, задумаюсь и...
– Бывает... – Костя проявил милость и не стал ничего уточнять.
– Какой период выделяется нам на подготовку? – чтобы уйти со скользкой темы, спросил командир. – В принципе она, как я понимаю, не будет включать в себя много тренировочных моментов и потому длительной быть не может.
– Готовность следует обрести как можно быстрее. Это, я думаю, не займет больше часа вместе с практическими занятиями. А время вылета на место я пока назвать не берусь. Предполагаю, что это будет перед окончанием рождественских каникул. Если будут изменения, мы сообщим немедленно. Ваш генерал требовал предупредить его не менее чем за двадцать четыре часа. Но мы поторговались и сошлись на двенадцати.
– Нас устроит двенадцать часов, – согласился Кирпичников. – Давайте приступим к занятиям. Думаю, этому ничто не мешает...
* * *
Занятия могли бы представлять сложность только для человека, не имеющего даже первичного опыта работы на компьютере. Но в оперативной группе Департамента «Х» с компьютером общались все, и даже на уровне более высоком, чем первичный, потому никаких проблем не возникло. В принципе, как и любая программа, даже бытовая, программа отслеживания и управления микрочипом имела меню, и вызвать через него необходимые команды было просто.
– Основная слабость программы, используемой ноутбуком, – объяснил профессор Огурцов, – состоит в возможности «вести» только единичный объект. Держать под управлением все необходимые объекты сразу может только головной суперкомпьютер Департамента «Y». Один из самых мощных, кстати, суперкомпьютеров в стране. Конечно, не такой, как в Академии наук, но намного более мощный, чем в Министерстве обороны. Правительство выделило деньги, и уже из этого можно сделать вывод, что стоящие перед нашим Департаментом задачи важны даже более, чем оборона страны. Прошу отметить это. Тот же суперкомпьютер осуществляет переключение контроля со спутника на спутник, когда один из них близок к тому, чтобы выпустить объект из сектора наблюдения. Я объясню подробнее. Контроль постоянно осуществляется сразу двумя спутниками, работающими под разными углами наблюдения. Это дает возможность не терять объект из вида. Суперкомпьютер контролирует и объект, и все, что его окружает, даже профиль земной поверхности. И если, скажем, в горах объект имеет возможность попасть в место, где горный хребет или еще что-то в состоянии спрятать его от спутника наблюдения, компьютер просчитывает этот вариант и за четыре сотые доли секунды подключает другой спутник, причем только такой, с которого объект будет виден. В общем, гарантия того, что объекты мы не потеряем, практически стопроцентная. Ноутбук работает в системе Wi-Fi; через нее осуществляет связь со спутником и одновременно с головным компьютером. Все необходимое оборудование уже встроено в сам системный блок ноутбука и не требует даже дополнительной антенны. Работу можно осуществлять из движущегося автомобиля и даже из поезда. Ограничения накладываются многоэтажными домами с перекрытием из железобетонных плит. Металл арматуры создает сложный многопрофильный экран, и связь со спутником или полностью теряется, или становится прерывистой. Другие виды перекрытий влияния не оказывают. И даже железобетон в домах до пяти этажей не в состоянии заглушить сигнал. Нам повезло, что испытания мы проводим в районе Северного Кавказа, где практически нет высотных зданий.
– В системе работают спутники только Департамента «Y»? – как обычно, не удержался от вопроса капитан Радимов.
Вопрос был задан разведчиком, следовательно, вынуждал отвечающего говорить одно, одновременно сообщая другое. В данном случае ответ давал дополнительную информацию о Департаменте «Y».
– Департамент «Y» не имеет собственных спутников, – не подозревая «внутренней темы», ответил Вовочка. – Возможно, в будущем мы ими обзаведемся. Пока же обходимся системой ГЛОНАСС.
– А автомобильные навигаторы помех создавать не будут? – Костя был неподражаем в амплуа наивного любознательного человека. Это всегда действовало безотказно.
– А они вообще работают в ГЛОНАСС? – усмехнулся Огурцов. – Приемники для навигаторов уже есть, я слышал, в самых примитивных модификациях. Но все, насколько я знаю, предпочитают работать в GPS. Так что никаких опасений быть не должно. По крайней мере в период нашего эксперимента – гарантированно.
Дверь без стука открылась, и в аудиторию заглянул генерал-лейтенант Апраксин.
– Извините, прерву на минутку. Полковника Кирпичникова на два слова...
И закрыл дверь, оставшись за ней. Происходящее в аудитории его, похоже, мало волновало, и проводить согласование спорных вопросов при всех Виктор Евгеньевич не намеревался. Владимир Алексеевич, извинившись перед профессором Огурцовым кивком головы, поспешил на зов. Генерал ждал за дверью.
– Слушаю, товарищ генерал.
– Как тебе профессор?
– Мы в больнице его за санитара приняли. Знал бы я, что это главный виновник того, что случилось с моей женой, не читал бы нам он сегодня инструктаж...
– Он был в шестнадцатом отделении? – удивился генерал. – Ты не ошибся?
– Рассечение на его лбу – от моего локтя. Дежурный мент звал его Вовочкой.
– Странно. Что профессору делать там в новогоднюю ночь? Не знаю. Может, какой-то эксперимент проводил, не знаю. Но дело не в том. Я прервал процесс по другой причине. Вам предложат получить браслеты с микрочипом. Не отказывайтесь. Сразу можете и надеть их. Это будет, как мне только что доложили, небольшая проверка – причастна или нет группа к новогоднему эксцессу в больнице. Если причастна, они желают знать, где ты прячешь жену и остальных двоих. Хорошо, что вы в темноте работали, лица запомнить было трудно. Возможно, профессор Огурцов специально поехал сюда сам, а не послал кого-то из подчиненных, чтобы попытаться вас опознать. Ничего не заметил? Какого-то сомнения...
– Нет. Опознать он может только по голосу. Лиц Вовочка не видел.
– И ладно. Но будь осторожнее. Как только закончите занятия, поднимешься ко мне, передашь браслет майору Лазуткину, он некоторое время будет его носить. А мы с тобой съездим навестить Надежду Павловну. Мне позвонили, сказали, что можно приехать. Вам обеспечат свидание и беседу. Ненадолго, минут на десять. Ее постараются к моменту приезда привести в нормальное состояние медикаментозными методами. Говорят, это возможно, хотя злоупотреблять этим методом нельзя, иначе Надежда Павловна потом не сможет находиться в здравом рассудке без укола.
– Сына бы, товарищ генерал...
– Я уже послал машину за капитаном. Он будет ждать нас за территорией базы в машине. Поедем на моей. Ее там уже знают и пропустят. Будь готов. Группу можешь распустить по домам. Все-таки праздник в самом разгаре, хотя уже второе число. И еще: предупреди всех, чтобы были готовы. У нас есть данные, что бандитов с «зоны» могут выпустить раньше. Документы для них готовили в другом месте, они идут почтой. У почты рождественских каникул нет. Все зависит от начальника «зоны» – вернее, от того, сколько ему заплатят бандиты. Но они жадничать не будут, я думаю. Значит, следует быть в боевой готовности.
– Я понял, товарищ генерал. Разрешите идти?
– Иди, продолжай занятия. Долго еще?
– Приступаем к изучению материальной части. Думаю, не больше двадцати минут, может быть, даже быстрее. С компьютером у нас все дружат, и проблем возникнуть не должно.
– Иди... Твой персональный водитель – в моем лице – ждет.
Генерал повернулся и пошел в сторону лестницы. Кирпичников вернулся в аудиторию, где все, как оказалось, ждали его возвращения молча, чтобы командир ничего не пропустил.
* * *
Профессор Огурцов пододвинул к себе стул и сел перед ноутбуком. Группа собралась у него за спиной, чтобы видеть монитор, но тот был без светодиодной подсветки, и потому видеть все можно было, только находясь прямо позади Вовочки, а сбоку изображение было уже неразборчивым. И потому стояли тесно, хотя крайние больше догадывались о том, что происходит на мониторе, чем видели. Это значило, что показ потребуется повторить.
– Специально для демонстрации я заказал трех человек, которые будут ходить по улицам Москвы с браслетами на руке. Вернее, у двоих браслеты, у третьего микрочип вживлен в бедро. Почему вживление осуществляется именно туда, я могу объяснить только очень приблизительно, и, наверное, лучше это знает ваш штатный медицинский работник.
Огурцов посмотрел на Тамару Васильевну.
– Я не штатный медицинский работник, я штатный офицер оперативной группы, и только, – твердо ответила майор Ставрова. – Медицинская работа осталась в прошлом, хотя кое-что я помню, и потому могу предположить, что значение в данном случае имеет бедренная артерия, через которую вибрации микрочипа можно передать в кровь и разнести по всему телу. А уж красные кровяные тельца будут разносить эти вибрации или белые, знают лишь узкие специалисты, а я никогда этим вопросом в принципе не интересовалась. Хотя опять же предполагаю, что память клеток крови в состоянии удерживать даже кратковременные вибрации при движении вплоть до мозга. Может быть, даже не сами вибрации, а только память о них. Считаю такое возможным вариантом. Кстати, только недавно читала про длительную память клеток крови. Они способны скапливать в себе определенного рода информацию на протяжении всей жизни человека. Еще одно мое предположение можно отнести уже к области психологии. Получаемая приказная информация в вербальном виде, пусть даже при глубоком гипнотическом трансе, всегда может встретиться с сопротивлением подсознания – например, добрый человек, не способный на убийство, получив прямой приказ в состоянии гипноза, не будет убивать кого-то. Подсознание этого не допустит...
– Что, даже заставить невозможно? – поинтересовался профессор Огурцов.
– Против воли подсознания – невозможно. Можно только обмануть подсознание. Например, внушить человеку, что он этим убийством совершает героический поступок, спасая тысячи жизней. Тогда подсознание не будет тормозить сознание. А в нашем случае вибрации не используют вербальные команды, попросту обходя подсознательную самозащиту человека. И тот становится беспомощным против оператора. Очень, нужно заметить, жестокая и бесчеловечная штука этот ваш микрочип...
Вовочка заулыбался. Его мало интересовала моральная сторона вопроса. Он радовался, что его работа оценена как перспективная. И продолжил обучение:
– Значит, мы в настоящий момент отслеживаем трех человек, трех сотрудников Департамента «Y». Один – с вживленным микрочипом, второй и третий – с браслетами на руках, что в принципе не настолько и важно. Разницы в процессе отслеживания нет практически никакой. Все сотрудники предупреждены и специально демонстрируют вам возможности микрочипа – благо Москва такое место, где есть возможность для демонстрации.
Профессор Огурцов вытащил трубку мобильника и нажал только одну кнопку.
– Я отправил им заранее заготовленное SMS-сообщение. Они включаются в процесс демонстрации. Каждого сотрудника ведет один из ноутбуков. Вообще-то, компьютер в состоянии вести всех троих, но не одновременно, а поочередно. Код каждого микрочипа введен в память ноутбука точно так же, как будет введен код микрочипов, с которыми вам предстоит работать. Это всего три латинские буквы и пять цифр. Ввести не сложно. Если вам в ходе операции придется вживить кому-то микрочип, вы обязательно должны предварительно ввести его номер в реестр программы, иначе спутник не будет воспринимать объект. Все. Я включаю режим отслеживания. Делается это всего двумя нажатиями клавиши. Сначала вызываете из главного меню контекстное меню, потом даете команду. Вот так. И объект появляется на экране вместе с картой местности, на которой он находится...
– Не верю я таким программам, – стоя прямо за спиной профессора, весьма категорично сказал капитан Радимов.
– Почему? – не понял Огурцов, но на голос не обернулся.
– Потому что их делают люди малограмотные. Хотя бы опечатки убрать могли. Вместо «отслеживание» написано «отследживание».
– А... Это... – Вовочка еще раз улыбнулся. – Это не страшно. Программу делали в США специально по нашему заказу. Американцы плохо владеют русским языком, но хорошо владеют компьютерным. Этого достаточно.
Костя переглянулся с командиром. Его очередной провокационный вопрос сделал свое дело – Огурцов дал информацию, которая интересовала спецназовцев.
– А с универсальной электронной картой работает эта же программа? – последовал следующий вопрос.
– Другая. Аналог этой, сделана теми же специалистами, но имеются отличия. Там главное – база данных. И несколько суперкомпьютеров, почти таких же, как наш. Мы свою программу и заказывали как аналог. Однако не отвлекайтесь на посторонние вещи. У меня время ограничено, и мы подходим к основному вопросу. Наблюдайте внимательно...
* * *
Наблюдали внимательно – это спецназовцы умели. Объекты, получившие специальный инструктаж, ходили по таким местам, где можно было показать возможности микрочипа. Так, когда один объект зашел в магазин, расположенный на первом этаже дома в центре города, его было нормально видно. По карте все могли определить, что это за дом.
– Старая постройка, деревянные перекрытия, – объяснял профессор Огурцов. – Видимость не теряется, контроль стопроцентный.
И тут же он пододвинул к себе другой ноутбук, чтобы показать второй объект. Этот зашел в другой магазин, и его не стало видно. Огурцов опять прокомментировал:
– Современный дом с железобетонными перекрытиями. Перекрытия экранируют.
Несколько раз светящаяся точка мигнула, потом пропала, потом на пару секунд опять появилась – и снова пропала, теперь уже надолго, чтобы появиться уже на другом выходе из магазина.
– Это как раз то, о чем я предупреждал. Неустойчивый сигнал. Спутник не в состоянии уловить и прочитать сигнал микрочипа.
Перед профессором стоял уже третий ноутбук. Объект гулял по экрану и там. А когда он остановился перед тем, как перейти дорогу, профессор продемонстрировал, как действует приказ, для чего нажал кнопку «нельзя». Объект замялся, слегка помедлил, а потом развернулся и двинулся по тротуару в другую сторону. Впечатление было такое, что он услышал приказ ушами. Профессор был доволен.
– А вы не можете продемонстрировать приказ «умри»? – попросил капитан Радимов.
– Объекты жалко, – признался Вовочка. – Это наши сотрудники, мы их бережем.
– Тогда сами нацепите браслет, и дайте себе команду, – Костя мило улыбался.
Огурцов, кажется, воспринял предложение всерьез.
– Сожалею, но действие команды должно быть закреплено предварительным гипнотическим внушением. Я такого внушения не проходил. Мы сейчас разрабатываем новые генераторы, при которых можно будет обойтись и без него. Там импульсы будут более мощными. Но пока нас сдерживают специалисты по нанотехнологиям. Обещают успех, но дело еще тянется...
– А если человек не захочет поддаваться внушению? Или он вообще не гипнабельный? – продолжал расспрашивать капитан.
– А для этого я вам дам одну очень интересную штучку, – радостно, чуть не с гордостью сообщил Огурцов.
Он расстегнул замок на сумке и выложил на стол несколько упаковок с микрочипами, а потом картонную коробку с небольшими по размеру предметами, похожими на газовые баллончики самозащиты. Кирпичников тут же вспомнил, что видел такой в руках капитана Касьянова во время конфликта на узкой зимней дороге, но принял за обычный баллончик со слезоточивым газом и перцем и потому с собой не забрал. А следовало бы.
– Это аэрозольный психотропный препарат. Достаточно одного глотка воздуха после направленной в лицо струи, чтобы человек вошел в состояние транса. Около минуты он будет еще сопротивляться новым ощущениям, но через минуту станет полностью беспомощным и внушаемым. Будет все слышать и понимать, будет способен разговаривать, но все системы его психической самозащиты полностью заблокируются. Именно в таком положении можно производить психическое внушение. Вы, майор, знакомы с такими препаратами?
– Я читала о них. Тоже американское изобретение. Создавалось специально для полиции, чтобы та могла проводить экспресс-допросы. Но комиссия по законодательству при Сенате США запретила применение этого препарата. Согласно американской конституции, обвиняемый имеет право не давать показаний против себя самого. Не знаю, есть ли такое в нашей конституции или еще где-то, но это разумное правило. Однако любая вещь, запрещенная для полицейских, попадает в руки спецслужб. Это касается и США, и России. Наверное, и к вам препарат поступил из этих источников.
– Это государственные поставки.
– Мы понимаем, что не частные, – сказал Кирпичников. – Частные фирмы производят продукт и продают его государству. А государство вправе перепродавать его. Даже те самые спецслужбы вправе делать это.
– Нам преподнесли это пока в подарок. Пилотный проект. Если понравится, мы сможем закупить уже большую партию, – объяснил профессор. – Вам с этими баллончиками работать, поэтому каждому будет выделено по одному. Здесь, в коробке, точное число на каждого члена оперативной группы.
Профессор не успел закрыть коробку, как она уже перешла в руки Гималая Кузьмича.
– Они будут храниться у меня в сейфе до начала операции, – сообщил бывший прапорщик спецназа ВДВ. – Как и все другое оборудование.
– Кроме микрочипов, – строго потребовал Огурцов. – Это условие обговаривалось с вашим генералом. Микрочипам следует привыкнуть к вам, а вам – к ним. Носить будете до конца испытательного периода, раз уж не захотели пройти процедуру вживления. Будете тренироваться в слежении друг на друге. Если возникнут вопросы, передать их можно будет через Апраксина. Что касается сеанса гипноза, это мы будем согласовывать с генералом. Как паритетный вариант предлагаю доверить проведение сеанса вашему штатному психотерапевту.
– Я не являюсь штатным психотерапевтом, – снова сказала Тамара Васильевна. – Я являюсь только штатным офицером оперативной группы.
Огурцов пожал плечами и широко улыбнулся.
– У меня все...