Едва уходит Беслан, Сохно, ступая неслышно и держа оба свои пистолета наизготовку, возвращается в большую комнату. Он не решается оставить надолго свой «банковский пост», потому что предполагает, что Абдул Мадаев не убежал куда глаза глядят сломя голову, а хладнокровно оторвался от преследования и вернулся, чтобы проследить за судьбой рюкзаков с долларами. Конечно, Абдул имеет в наличии миллион. Это немало. Он имеет, и никто из его соратников не знает об этом. Пять процентов из ста можно отдать за то, что новоиспеченный «капитан Флинт» останется удовлетворенным этими деньгами. Оставшиеся двадцать четыре миллиона – пиратский клад. Он, конечно, манит куда как больше, нежели та единственная пачка, способная обеспечить человеку, пожелавшему остаться инкогнито и не швыряющему деньгами направо и налево, беспечную сытую жизнь в любой стране мира. Что выберет Абдул? Если он заботится только о себе и своем будущем, он предпочтет убежать с миллионом. Или нет? Или он максималист по характеру и пожелает хоть для себя, хоть для общего дела добыть всю сумму полностью. Склонность к риску – есть ли она у эмира? Может ли он все поставить на карту? Как не хватает сейчас его психограммы, чтобы оценить вероятность поступков…

Вернувшись в пещерную комнату, Сохно сразу заглядывает в один из боковых коридоров. Там он нашел нишу, спрятал туда рюкзаки и завалил нишу камнями так, словно здесь был когда-то обвал. И даже со стены и с потолка несколько камней вывалил, чтобы обвал выглядел более естественным. При этом постарался, чтобы Беслан понял ситуацию так, как это нужно Сохно.

В проходе все на месте, все нетронуто.

Сам Сохно на месте эмира Абдула пропетлял бы для приличия по коридорам, запутал следы и вернулся назад, чтобы наблюдать за происходящим в пещерной комнате из любого коридора. И выбрал бы момент, чтобы добраться до денег, а заодно и раненого подполковника прикончить. Абдул, видимо, не сумел так…

Задумка с Бесланом перспективна, и в любом случае беспроигрышна. Кто знает, что это за парень… Но любой вариант его поведения может быть на руку федеральным силам.

Первый вариант. Предположим, Беслан заинтересовался деньгами, хотя вида не подал. И знает, что подполковник спрятал их где-то рядом. Что сделает Беслан? Один он не в состоянии все унести. А грузовик сюда не подгонишь. Сюда даже телегу не подгонишь.

Беслан вынужден будет искать помощь. При этом он и торопиться должен, потому что обязан подумать, что подполковник не зря деньги прятал, он их прятал для себя, но он же сам как можно скорее попытается вывезти их отсюда. Вынести то есть, потому что даже подполковник не в состоянии найти для собственных нужд вертолет… Наверняка у Беслана есть друзья и родственники, которые возьмутся ему помочь. Но одновременно с этим должны проходить похороны отца Беслана. А ему нельзя время терять. Он соберет группу, поведет ее в горы, и это незамеченным не останется…

Не останется незамеченным для двух сторон! Во-первых, Сохно уже предупредил своих, чтобы за Бесланом «пустили хвост». Группа разведки спецназа внутренних войск уже вышла в преследование и будет сопровождать парня до самого родного села, а потом останется наблюдать в стороне за происходящим в селе. Конечно, хорошо бы это преследование организовать силами собственной группы, но все сейчас заняты в операции, а сам Сохно не в состоянии с ранением выдержать длительный и сложный рейд и будет только помехой. Он это прекрасно осознает и не рвется в герои марафонских гонок по горам. Но и в спецназе внутренних войск хорошие, подготовленные ребята. Взвод разведки носит «краповые» береты – элита. На них можно положиться. И командует им толковый парень – старший лейтенант Нугзар Кантария. Сохно однажды спрашивал – он совсем не родственник тому Кантария, что в мае сорок пятого установил вместе с Егоровым красный флаг над Рейхстагом. Но уверил, что если бы попросили, он смог бы сделать это даже сейчас. Такой парень с задачей более простой, чем установка флага, справиться должен на «отлично».

Если Беслан поведет группу в горы, разведка должна не столько за этой группой следить, сколько за теми, кто выйдет по их следу. Эмир Абдул опытный командир, имеющий в каждом близлежащем селе своих осведомителей. Ему непременно доложат о начавшемся рейде Беслана с родственниками. И Абдул организует преследование. Он знает, что молодой снайпер остался там, рядом с деньгами, и предполагает, что парень может располагать сведениями о местонахождении денег. Эмир обязательно должен выйти в преследование.

Сохно склоняется над трупами убитых боевиков и осматривает их карманы. Вытаскивает документы и деньги. По традиции документы сдаются в следственные органы, а деньги идут в «черную кассу» спецназа. В случае чьей-то гибели, из «черной кассы» оказывается помощь семье. Из этой же «черной кассы» оплачивается дополнительное лечение раненых. Какой-нибудь прокурор наверняка назовет это незаконным. Но откуда прокурору знать законы войны…

У того, которого называли Искандером, документов не оказывается. Это правильно. Армейский закон – отправляешься на операцию, документы оставляешь в штабе, а при себе имеешь только номерной знак. У Искандера, разумеется, номерного знака нет, потому что он ни к какому штабу не приписан. А Сохно документы сдал, как и положено. Чтобы если что-то случится с ним, никто не мог использовать его документы в своих целях…

Эмир Абдул тоже не знает, что за люди напали на него и на Искандера Ниязи, если это в самом деле был Искандер Ниязи. Без документов точный ответ на этот вопрос сможет дать только экспертиза, если удастся такую провести. Но Сохно результаты экспертизы волнуют мало. Ему сейчас необходимо понять одно – придет или не придет эмир Абдул за деньгами? То есть придет он обязательно. Но – каким образом он придет…

Да, пожалуй, Сохно выбрал самый верный путь. И Абдул Мадаев постарается выйти на место, где лежат деньги, через Беслана. Но для этого ему следует убедиться, что деньги здесь, в пещере, а вовсе не вывезены вертолетом федеральных сил. В этом случае он должен оценить по-своему подполковника и его напарника. Со своей точки зрения. И Беслан обязан помочь эмиру сделать оценку. Если Беслан поведет группу в горы, то эмир Абдул обязательно пойдет за ними.

– Рапсодия! Я – Бандит… Беслан ушел… Я жду вас…

– Бандит! Я – Танцор… Рапсодия обсуждает варианты с Рыбаком… Когда выйдешь? Тебя на связь просит Ангел.

– Я еще помирать не собираюсь. Что ему надо?

– Интерес к твоему эмиру Абдулу.

– Когда меня сменят, побалакаем… Передай командиру, мне нужно два взвода, чтобы обшарить все коридоры.

– Сейчас схожу к нему… Как твоя рана?

– Кровь плохо останавливается. Но санитаров не надо…

Сохно отодвигает микрофон от рта – всегда мешается – и садится на камень, прислонившись спиной к осыпающейся мелкой крошкой стене.

Эмир Абдул пойдет за Бесланом, если Беслан поведет в горы свою группу…

А если Беслан никого не поведет? Если он и правда рвется только на похороны…

Вот и второй вариант. Беслан – просто хороший парень. Среди чеченских боевиков тоже немало просто хороших парней, в этом Сохно уже неоднократно имел возможность убедиться. Хороших парней нет среди наемников. Хороших парней нет среди откровенных террористов. Хороших парней нет среди тех, кто наживается на войне с той и с другой стороны. А среди простых боевиков, как и среди простых солдат и офицеров федеральных сил, хороших парней хватает.

Беслан тоже может быть просто хорошим парнем, который рвется выполнить свой долг – похоронить отца, а потом и второй долг, долг «кровника». Он попытается найти эмира Абдула и рассчитаться с ним… Более того, как и полагается по закону адата, он во всеуслышание объявит об этом, он принародно расскажет о том, что сделал и что пытался сделать эмир Абдул. Имя Абдула покроется позором, и эмир вынужден будет смывать свой позор кровью. Он сам будет искать встречи с Бесланом. Оба они будут искать этой встречи. А когда ищут оба – встреча состоится обязательно…

Но для Абдула эта встреча важна еще в одном отношении. Он хорошо помнит обстоятельства, при которых оставил Беслана живым и здоровым. Он оставил его в руках федералов и рядом с деньгами. Рядом с большими деньгами… А ведь с Абдула, обеспечивающего безопасность на съезде террористов, тоже за деньги спросят. И ему ради сохранения собственной жизни необходимо эти деньги вернуть. И наверняка пройдет слух, что Беслан рассчитывается за что-то наличными долларами. Абдул знает положение своего снайпера и знает, что не должно быть у того денег. Откуда взял? Вывод напрашивается сам собой. Из рюкзаков… А сам взял, или этот подполковник дал – какая разница. Не стал бы подполковник деньги давать, если бы намеревался их официально сдать властям. И почему, спрашивается, дал такую большую сумму? Не на прокорм семьи, которую он не знает. Это понятно. Заплатил за молчание. Значит, Беслан о деньгах должен знать. Ни за что такие суммы не платят…

Сохно самому стыдно от этого дара. Но это не дар – в данном случае дар становится ловушкой для опытного врага. И вызывает в нем бурю чувств, лавину мыслей. Вернуть!

Вернуть можно только в том случае, если они не вывезены федералами. Этот вариант Сохно тоже хорошо продумал. Эмира Абдула надо дополнительно убедить в нечестности спецназовцев. И именно для этого подполковник Сохно затребовал два взвода. Для прочистки близлежащих коридоров хватило бы и отделения. Но он затребовал два взвода. Деньги должны быть вынесены небольшими партиями, незаметно – на тот случай, если эмир Абдул залег где-нибудь на склоне горы с биноклем в руках и наблюдает за происходящим. И еще… Еще необходимо сделать сообщение через все средства массовой операции, что федеральными силами проведена успешная операция по пресечению деятельности крупного террористического объединения. И сообщить, что с миллионом долларов с места события исчез только один человек – эмир Абдул Мадаев… Стоп-стоп-стоп. С пятью миллионами. Именно, с пятью миллионами… У Абдула только один миллион… Но кто поверит ему? Организаторы акции поверят СМИ. Посчитают, что Абдул пытается украсть четыре миллиона. Именно так, и только так. Это сделает Мадаева гонимым со всех сторон. Доведет его до отчаяния. Он будет рваться найти оставшиеся деньги. Будет уверен в том, что они остались, если федералы не похвастались такой удачей, как захват денег боевиков, захват небывало крупной суммы…

Естественно, подозрение в пропаже денег падет только на тех двоих спецназовцев, что захватили их – на Сохно и на Макарова. Может быть, эмир Абдул и узнал Макарова в полумраке. Они же уже встречались. Если узнал, это даже лучше. Тогда он будет думать, что Макаров все и организовал, чтобы похитить эти деньги. И останется уверен, что рюкзаки надежно спрятаны где-то в пещере. И будет искать их. Будет искать, возможно, вместе с другими главарями банд, у которых ему придется просить помощи, возможно, только с теми людьми, которых сумеет сам собрать после гибели своего джамаата…

А Беслан в этом случае – носитель информации. Беслан будет охотиться за эмиром Абдулом, эмир Абдул будет охотиться за бывшим снайпером своего бывшего джамаата. Кто победит в этом соревновании? Здраво поразмыслив, Сохно считает, что эмир Абдул, имея подготовку «девятки», имеет гораздо больше шансов, – восемьдесят против двадцати – чтобы выйти победителем и захватить Беслана. Если Беслан парень с характером, он может долго упираться. Он будет упираться и не пожелает ничего сказать… Почему? Только из гордости? Нет. Это-то как раз он и может сказать. Он может сказать, совершенно не унизив собственного достоинства, что он к деньгам, захваченным другими людьми, равнодушен. И сообщить, что деньги перепрятал тот самый раненый подполковник.

И тогда Абдул будет вынужден искать раненого подполковника и Макарова. Если Сохно со своей группой будет сам искать Абдула, то им трудно встретиться… А если Сохно искать не будет, тогда у Абдула есть возможность найти Сохно, потому что хорошо известно, куда отправляют раненых – в госпиталь. И именно в госпитале можно Абдула и его людей ждать…

А Макаров? Можно ли использовать поиск эмиром Абдулом Славы Макарова? Необходимо будет подготовить «выброс» какой-то информации и о Макарове… Но это сделает лучше других сам Слава. Он о себе знает больше и лучше представляет, как обеспечить встречу с террористами. Да, именно, с террористами, а не с одним Абдулом. Абдул вынужден будет покаяться и искать шанс к собственному спасению в поисках денег. Ему нужны будут большие силы, и запросить их можно только у тех, кто эти деньги ждет.

– Бандит… Я – Рапсодия… Как слышишь?

– Рапсодия… Я – Бандит… Слышу нормально.

– Идем к тебе с Рыбаком.

– Я просил два взвода…

– Не слишком ли много? Мы взяли два отделения… Сколько там коридоров?

– В самый раз… Обязательно два взвода… Мадаев может прятаться в какой-нибудь нише… Обязательно…

– Я Рыбак… Понял… Сейчас дам команду…

Сохно подходит к коридору, ведущему к лазу наружу. Ждет. Минуты через две из коридора доносятся звуки, стучат камни, кто-то расчищает проход генералу Сомову, хотя генерал чуть помоложе Сохно и вполне в состоянии самостоятельно пробраться и через узкий лаз.

Первым из коридора выходят два спецназовца внутренних войск – ребята в «краповых» беретах. Обеспечивают безопасность своему командиру, не надеясь на Сохно. Его это не обижает. Правильно делают. Следом появляется полковник Согрин, а за ним и генерал Сомов, тоже в «краповом» берете.

– Садись, – приказывает Согрин и светит фонарем на низкий камень. – Ногу вытяни…

Рядом оказывается какой-то капитан медицинской службы, с сумкой украшенной красным крестом. Но полковник сам снимает повязку. Он больше других беспокоится о здоровье своего подчиненного и предпочитает осмотреть ранение первым.

– Рассказывай! – приказывает генерал Сомов. – Давай ориентировку для поиска…

Спецназовцы внутренних войск заполняют пещеру, один за другим появляясь из коридора и сразу осматриваясь, ощетиниваясь стволами, как дикобраз иголками.

– Поиск простейший, товарищ генерал. – Сохно позволяет полковнику и военврачу заниматься своей ногой, а сам отключает на всякий случай «подснежник», и после этого показывает пальцем. – Несколько коридоров – осмотреть ближайшие подступы. Самое главное – второй слева коридор. Я там сделал маленький завал. Под завалом рюкзаки. В рюкзаках двадцать четыре миллиона долларов. Надо разобрать все, разорвать пачки, и рассовать по карманам. Так, чтобы никто не видел, как деньги отсюда выносят. И еще – полное молчание. Никакого сообщения о деньгах. Ни в рапорте, ни тем более в официальном релизе для СМИ. За деньгами обязательно должны прийти. И мы обязаны подготовиться к встрече основательно…

Команда подается одним движением руки. Слышащие все спецназовцы рассыпаются по пещерной комнате.

– Есть хорошая мысль? – Сомов опытный генерал. И умеет готовить ловушки. Не зря боевики приговаривали его к смерти, и только вмешательство Интерпола спасло генерала от взрыва в собственной квартире в день пятидесятилетия .

– Есть.

И Сохно выкладывает свои соображения по поводу ловушки для эмира Абдула Мадаева и тех, кто покрупнее весом, но тоже не преминет принять участие в поиске.

– Добро! – соглашается Сомов. – Вот за это и люблю работать вместе с «грушниками».

– И мне в госпитале отлежаться не грех, – улыбается подполковник. – Подустал.

– Долго не дадут лежать, – подсказывает полковник Согрин. – Эмиру Абдулу, чтобы не потерять деньги, потребуется действовать немедленно. В противном случае с него снимут шкуру с живого…

– Надо, кстати, – добавляет генерал, – подключать местное ФСБ, чтобы отследили все концы. Мадаев наверняка предпримет активность, и эта активность выведет на его связников. Может быть, и на связников более значительных лиц…

– Ни в коем случае, товарищ генерал, – замечает Согрин. – Прощу вас, пощадите Сохно, да и всю операцию в целом. Если мы подключим местные кадры, утечка информации произойдет наверняка. Кум, сват, брат и все прочее. Каждый пожелает на всякий случай предупредить свою родню… Проще уж объявить по радио, что мы устраиваем здесь ловушку для террористов.

Сомов раздумывает пару секунд.

– Согласен, – говорит, наконец. – Действуйте по своему усмотрению.

– А где Кантария, товарищ генерал? – спрашивает Сохно.

– Должно быть, уже отправился. Он не упустит.

В проходе появляется Слава Макаров. Пользуясь своей непринадлежностью к российской армии, он не обращается к генералу за разрешением поговорить с полковником, а начинает говорит сразу:

– Командир, у меня есть план, как заманить сюда эмира Абдула. Я его упустил, я его и поймаю…

– Это хорошо, – соглашается полковник. – Только Сохно уже твои предложения высказал.

– Мои предложения? – удивляется Макаров.

– Именно… Ты хотел использовать деньги как приманку?

– Да. Такой вариант сам напрашивается.

Слава слышит общий смех и понимает, что опоздал.