ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
РОМАН БЕРСЕРК, ОТСТАВНОЙ СТАРШИЙ СЕРЖАНТ СПЕЦНАЗА ГРУ
Мне показалось малоинтересным наблюдать, как догорает на выезде из двора ментовский «уазик». И вытащить из него остатки тел погибших ментов и задержанных казалось уже невозможным. Правда, несколько проезжавших автомашин остановилось рядом, и сразу четыре огнетушителя пытались бороться с пламенем. Но автомобильные порошковые огнетушители годятся только для того, чтобы сбить огонь под капотом, если вдруг проводка загорится. Для такого пламени, как здесь, они откровенно слабоваты. Потом из ближайшего магазина то ли покупатели, то ли еще кто-то вытащили сразу два пенных огнетушителя. Пена заполнила тесное пространство и пламя почти сбила. Но даже помощь оказывать было уже некому. И я не стал задерживаться рядом с капитаном Стаднюком, который остановился рядом с выброшенной из машины тубой от гранатомета и звонил к себе в управление – вызывал следственную бригаду. Капитан где-то потерял одно из стекол своих громадных очков. И как раз с того глаза, который следовало прикрывать. И сейчас очки прикрывали здоровый глаз, а второй светился в оправе особенно колоритно. Сам Стаднюк, кажется, не заметил этого.
Я пошел в квартиру и на лестнице подобрал стекло от очков капитана Стаднюка. Уже перед дверью меня догнал лейтенант Ярков.
– Капитан просил тебя и Аведова никуда не уходить. Выехала следственная бригада ФСБ, будут разбираться. Ну, Волкодав, потрясут вас теперь...
– Я не Волкодав, – сказал я холодно и жестко, чеканя слова, как удары, – Берсерк – это не волкодав. Вот алабай – это туркменский волкодав. Алабай Берсерк – это тамбовский волкодав. Не попадайся ему на пути. Он быстрее молнии. Прикончит тебя сразу...
Ярков чего-то испугался. Я по глазам увидел, что он испугался. Он и тогда, около нашего офиса, когда меня повязать хотели, испугался и не слишком торопился бежать, чтобы меня задержать. Не из храбрых парень. А тут я еще, неожиданно для себя, добавить решил:
– И трясти, запомни, будут не только нас, но и вас. На нас наехали по наводке из ментовки... Никто больше не знал, до чего мы докопались. И кто-то из вас «стукнул» кому следовало, чтобы в корне пресечь дело. Скажем, тому же полковнику Ивлеву... Один звонок по мобильнику – и все... Это не ты, случаем, звонил?
Он шарахнулся от меня к стене, словно я его бить собирался, но, надо отдать лейтенанту должное, быстро взял себя в руки. И даже улыбнулся, пытаясь перевести разговор в шутку.
– Не смотри на меня таким взглядом. Я еще подумаю, что ты и мне хочешь челюсть сломать и глаз раскрасить. Могу и за пистолет схватиться...
– Не успеешь, – ответил я со злостью, только сейчас понимая, что сказанное мной тоже в шутку вообще-то имеет под собой серьезные основания. Ведь никто, кроме ментов и ГРУ, не мог направить к нам с капитаном Аведовым убийц. ГРУ это не надо, да и против профессионалов ГРУ мы не смогли бы выстоять, значит, это менты. – Пусть я не Волкодав, но я тоже быстрый. Не успеешь пистолет вытащить – горло перегрызу...
Он испугался всерьез и отступил по лестнице на две ступени, даже чуть не упал. Я протянул ему стекло от очков.
– Отдай капитану. Чтобы свидетелей не распугал...
* * *
Капитан Аведов сохранил хладнокровие, приличествующее настоящему спецназовцу, и времени даром терять не захотел – поставил вариться кости для Берсерка. Сам пес, помня, что спас меня, уже относился ко мне покровительственно и даже не зарычал, когда я открыл дверь и вошел в квартиру. Впрочем, Вадим Палыч говорил, что алабай – чрезвычайно интеллектуальный и понимает в жизни гораздо больше других собак. Может быть, Берсерк по запаху уже определил, что это именно мое жилище, и потому чувствовал себя здесь не хозяином, а гостем. Хотя я читал, помнится, статью про алабаев, где говорилось, что тот быстро начинает себя чувствовать хозяином на любой территории. Это мне тоже следует иметь в виду.
Я уже рассказал Вадиму Палычу, что и как происходило в квартире до его прихода. Я вошел в квартиру и только успел поставить сумку и ноутбук, как раздался звонок. Обычно я всегда смотрю в глазок, прежде чем открыть. В этот раз подумал, что капитан с Берсерком догнали меня, и потому открыл сразу и тут же увидел два пистолетных ствола. Один разглядывал мне голову, второй что-то искал глушителем на моей груди. Я вынужденно отступил в глубину коридора, стволы последовали за мной. Потом меня положили на пол лицом вниз и вежливо поинтересовались, где капитан Аведов. Я посоветовал подождать, рассчитывая, что, когда раздастся звонок в дверь, один пойдет открывать, а я из лежачего положения сумею ударить второго по ногам и сбить. Получилось не так. Один пошел на звонок, второй же наступил коленом мне на позвоночник, а ствол к затылку приставил. Возможность ударить появилась, когда Берсерк ворвался в комнату, но он был настолько быстр, что ни одного выстрела раздаться не успело. После этого я сделал вывод, что хочу такую собаку...
Но и тогда уже, когда приехали менты, мою голову не посетили мысли о том, откуда в действительности пришли неизвестные люди в черном, каким образом нашли мое скромное жилище, если я здесь не зарегистрирован, и вообще, какую цель они преследовали... В их объяснения ни я, ни тем более капитан Аведов не поверили. И только на лестнице, возвращаясь, в случайном разговоре с лейтенантом Ярковым, я понял, откуда может идти след. Конечно, где-то вдали еще один след мелькал – Служба внешней разведки могла так отреагировать на мое любопытство... Но, чуть подумав, я этот вариант отбросил как нереальный. СВР не знала этого адреса. Он только ментам был известен. Даже в ГРУ адрес, кажется, не знали... Только подполковник Яблочкин... Но он друг капитана Аведова, поэтому вариант с ГРУ тоже отпадает... Как и вариант со Службой внешней разведки... Отследить через сеанс в сети меня не могли. Вывод напрашивался единственно возможный: сюда поехали, как только мы покинули ментовку. И опередили, скорее всего, нас, пока мы заезжали на стоянку за «Маздой». Именно опередили, потому что я после недавних событий в зеркало заднего вида смотрю слишком часто. А Вадим Палыч – опытный офицер разведки. Он тоже заметил бы любой хвост...
Я выложил свои соображения Вадиму Палычу, между делом сообщив, что он выбрал как раз ту кастрюлю, которую я и хотел выделить для Берсерка.
– Мы с Берсерком точно так думаем... Самостоятельно просчитали... – это, как я понял, относилось совсем не к кастрюле, а к ментам. – Я только что объяснял собаку ситуацию своими словами... Кстати, позвонил в ГРУ. Сейчас приедет подполковник Яблочкин. Он сможет утрясти некоторые вопросы с ФСБ, поскольку нас обязательно попытаются заставить говорить то, что им хочется узнать, а мы это рассказывать не можем.
– Яблочкин, конечно, хорошо по городу ездит... – сказал я. – У него машина шустрая. Но ему дольше добираться, чем ФСБ...
– Они все равно сначала будут внизу разбираться. Когда еще до нас доберутся... Должен успеть. Мы пока прикинем, что можно сообщать операм и следакам ФСБ и под каким соусом...
– Все, кроме правды... Но как тогда придется отвечать на вопрос, откуда у нас данные на полковника Юрия Борисовича Ивлева?
– Это данные ГРУ, полученные в ходе выполнения поручения Совета безопасности при президенте России.
– Если до них дойдет, что я забирался в сервер СВР, меня ждут большие разбирательства в управлении «К» ФСБ, – посетовал я. – А после разбирательства...
Я мог и не продолжать, капитан все без слов понял.
– Я не думаю, что подполковник Яблочкин или даже генерал-лейтенант Спиридонов сообщат это кому-то в дружеской беседе... А кроме них некому капнуть... Менты, я думаю, понятия не имеют об этих данных. Да и ГРУ не будет перед ФСБ отчитываться, где оно собирает сведения...
Мне пришла в голову мысль.
– Сколько мы имеем времени в запасе?
– Максимум минут десять, – капитан не понял, что я хочу.
– Вы знаете номер мобильника Стаднюка?
– Нет. Только служебный телефон.
Мне Стаднюк свой номер сообщал. Телефон мента работает через оператора МТС.
– Запоминайте... И позвоните... Стоп. Потом...
Я включил ноутбук, присоединил его к трубке мобильника, и через две минуты уже самостоятельно взломал несложный пароль, и начал поиск по системе регистрации звонков МТС. Я знал, что все звонки регистрируются и записываются, и записи разговоров хранятся какое-то время. Сами менты порой пользуются этим. Почему же мне не воспользоваться. Только менты посылают запрос оператору, я такой запрос посылать не буду. Номер Стаднюка я нашел вскоре, а потом и регистрацию его последних разговоров. Нет, Стаднюк никому с мобильника вскоре после нашего ухода не звонил. Хотя он имел, наверное, возможность сделать это и с городского аппарата. Но это более рискованно. Все менты знают, что служба собственной безопасности частенько сидит на линии и прослушивает разговоры. И потому для секретных разговоров используют, как правило, только мобильники. Но в данном случае приходилось рисковать.
– Что хочешь найти? – не понял Вадим Палыч.
– Хочу проверить ментовскую порядочность. Позвоните сейчас капитану Стаднюку и попросите его назвать нам номера мобильников его сотрудников, но так, чтобы этого никто не слышал. Скажите, что повод мы позже объясним.
Вадим Палыч без разговоров набрал номер. Память у него работает без сбоев. Номера запоминает сразу, ни одну цифру не переспрашивает.
– Валерий, извини, отчества твоего не знаю... Это Аведов... Я тебе чуть позже наедине объясню ситуацию. Нам сейчас нужны номера мобильников твоих парней. Но только так, чтобы никто не слышал, что ты нам передаешь... Да... Оперативная необходимость... Сказал же, что объясню... Давай... Яковенко...
Я с ходу набрал номер старшего лейтенанта Яковенко на клавиатуре и сохранил файл текстового формата. Следом были названы номера лейтенанта Яркова и лейтенанта Суглобова.
– Все, капитан... «Тихушники» еще не приехали? Ладно, мы ждем их...
Вадим Палыч убрал трубку в чехол и вопросительно посмотрел на меня.
– Сам капитан мобильником после нашего ухода не пользовался. Включил его впервые несколько минут назад, когда сообщал о происшествии дежурному по своему управлению. Сейчас проверим другие номера...
У Яковенко оператором сотовой связи тоже был МТС. И потому я разыскал номер старшего лейтенанта сразу же и проверил. По времени подходили два звонка. Я без труда понял систему прослушивания и включил запись. Первый разговор состоялся с каким-то Славой. Яковенко жаловался на трудное финансовое положение, обещал вернуть долг в течение месяца. В крайнем случае, божился, что перезаймет и отдаст. Второй звонок был, судя по всему, жене. Яковенко спрашивал, пришла ли Лена из школы. Можно было предположить, что Лена – это дочь старшего лейтенанта. Она не пришла. Отец волновался. Скорее всего, по поводу какой-то контрольной работы. И все, ничего подозрительного. Со старшего лейтенанта Яковенко подозрения можно было снять.
Два лейтенанта имели номера сети «Билайн». И я сразу из сервера МТС вышел напрямую на сервер «Билайн», где начал проводить те же операции по аналогии. Мне такая работа нравилась, я чувствовал себя волшебником, которому все доступно.
Лейтенант Суглобов вообще за весь день пользовался трубкой только рано утром, еще до работы, и меня такой разговор заинтересовать не мог. Но вот у лейтенанта Яркова, который и без того мне активно не нравился, сразу после нашего ухода из ментовки были два разговора.
– Остался последний, – сообщил я Вадиму Палычу. – И, кажется, что-то есть...
Но раздался звонок в дверь. Берсерк отозвался на чей-то визит сдвоенным лаем. Мне показалось, что все в комнате завибрировало на низких разрушающих частотах. Мне не хотелось бы работать при ментах, и я взглядом показал это.
– Это может быть подполковник.
– Если только он прилетел на вертолете... – усомнился я.
Но Берсерк стоял у двери и не показывал признаков враждебности, только слышно тянул носом. Впрочем, ментов он по запаху тоже должен был запомнить.
Вадим Палыч пошел открывать, а я не решился включить разговор. Весело было бы, если бы зашел лейтенант Ярков и услышал свой собственный голос.
Щелкнул замок.
– «Скорую помощь» вызывали? – раздался голос подполковника Яблочкина. Должно быть, он в самом деле приклеил к крыше своего внедорожника вертолетные винты.
– Проходи... Роман, работай... – из коридора сказал Аведов, и я включил прослушивание записи.
Однако вопреки моим ожиданиям из громкоговорителей ноутбука раздался вовсе не голос лейтенанта Яркова. Говорила молодая, судя по интонациям, женщина.
« – Привет! Можешь сейчас говорить?
– Могу, я за рулем... – ответил увесистый мужской басок.
– Я видела, как ты в машину садился. Заедешь сегодня?
– А твой козел когда заявится?
– Обещал сегодня поздно... У них там какие-то серьезные дела... Кого-то перестреляли... Я уж думаю, хоть бы круглосуточно кого-то стреляли, реже бы домой показывался...
– Ты всегда была жестокой... – басок самодовольно и глуповато хохотнул. – Ладно, уговорила, через часик заскочу... Сначала на службу заеду, у меня там в сейфе хороший коньячок стоит, машину сменю, чтобы в родном дворе не светиться, потом к тебе... Жди...»
Я вздохнул и отключил прослушивание.
– Лейтенант Ярков, я слышал, молодожен... – сказал Вадим Палыч.
– Тяжела жизнь молодожена... – прокомментировал я услышанное.
– Чем вы тут занимаетесь? – поинтересовался подполковник Яблочкин. – Я так понимаю, что вы открыли сыскное агентство и проверяете верность.
Отвечать, естественно, было положено капитану, но он вместо ответа набрал со своего мобильника номер Яркова.
– Здравствуйте... – сказал чуть растерянно. Вероятно, тон выбрал умышленно. – Я, простите, хотел бы с Анатолием поговорить... Можно его пригласить? Ах, так... Понятно... А какой у него номер? Ладно... Извините... Я на городской дозвониться никак не могу... Не отвечают... Дежурный говорит, он хотел домой заехать... Извините, до свидания...
Капитан отключился от разговора и широко заулыбался.
– Вот, напугал женщину... Я как сказал, что Ярков хотел домой заехать, она заикаться начала... Короче, так... – голос Аведова опять стал серьезным. – Лейтенант Ярков трубку оставил дома. Ею жена пользуется... У него другая трубка есть, но она номер не помнит... У нее с детства плохая память на цифры, с первого класса...
– Другая трубка... – сказал я. – Плюс к этому испуганные глаза, когда я сказал, что на нас кто-то из ментов сказал: «Фас-с!» У меня лично складывается впечатление, что я не могу больше доверять лейтенанту...
Подполковник Яблочкин плюхнулся на диван.
– Рассказывайте...
Доклад о ситуации много времени не занял.
– Главная ваша ошибка в том, что вы позвонили ментам... – сказал он, выслушав. – Этих парней следовало отправить в ГРУ, чтобы там с ними поработали специалисты. Они бы многое смогли рассказать. С другой стороны, даже охрана ГРУ не могла бы предусмотреть выстрел из гранатомета, хотя могла бы среагировать и предупредить его встречным огнем. Но для этого следовало знать, что гранатомет существует, а это ты, Вадим, должен был просчитать, как возможность... Там, внизу, уже работают парни из антитеррористического управления ФСБ. Я напрямую в управление позвонил, чтобы не простая следственная бригада выехала, а «Альфа». Выстрел из гранатомета в дополнение к автоматным очередям – это уже тянет на терроризм... И с «Альфой» мы несколько раз совместно работали. С ними проще договориться, чем со следственным управлением. Те обычно даже нас подозревают, а вас бы вообще на пару дней задержали, потому что вы не смогли бы им резонно ответить о причине покушения... Майор Рославлев скоро поднимется, только внизу разберется с происшедшим... С ним можно разговаривать откровенно, но в пределах разумного... Он тоже понимает, что откровение имеет разумные пределы, и сильно прижимать вас не будет...
– Хочется в это верить, – отозвался капитан.
– А теперь объясните мне, что там у вас с «богом войны» произошло? Откуда выплыла агентурная группа «Арес»?
– Менты попросили поискать данные на российско-германо-кипрское совместное предприятие «Арес», через посредство которого Рособоронэкспорт заключал договора...
– Договора на поставку оружия? – переспросил подполковник.
– Пока речь идет о партии автоматов, отправленных две недели назад морским путем в Сирию через Новороссийск. Два автомата из этой партии всплыли после расстрела машины. Даже номера были не сбиты, и сохранилась заводская смазка. Роман стал искать данные на предприятие, но ему выдали сведения на агентурную группу...
– Откуда такие данные могут попасть в открытый сервер? – Яблочкин спросил уже меня.
– Думаю, один компьютер был занят, и кто-то решил поработать на машине, соединенной с сервером... В это время я влез в сеть...
– Генерал просил поинтересоваться у тебя персонально. Сколько процентов можешь дать на то, что нам умышленно подсунули эту информацию?
– Ни одного, – сказал я убежденно. – Я бы заметил, если бы меня отслеживали. Меня «не видели». Если только кто-то из ГРУ настучал им – генерал, вы или компьютерщики, если они точно знали время моего сеанса, если при этом знали, что мы будем интересоваться «Аресом», если только они готовы были пожертвовать всем остальным.
– Слишком много «если»... Кроме того, я не говорю уже о нас с генералом, но даже компьютерщики не могли знать, что вы будете интересоваться «Аресом»... Значит, «подстава» исключена полностью?
– Получается, так... – сказал Вадим Павлович. – А почему, собственно, так много вопросов? Роман удалил файл из компьютера без возможности восстановления. СВР, таким образом, не пострадала.
– Дело в том, что ГРУ работает по той же теме, что и «Арес». Группа «Арес», а не предприятие, хотя оно нас интересует по другой теме... Вот... И тут приходят нужные данные на первую. Я не верю в систему «подобное притягивается подобным». И нам необходимо точно знать, не подсовывают ли нам эти материалы.
– Исключено, – сказал я убежденно.
– Что касается предприятия «Арес», здесь дело достаточно тонкое и путаное. Через Новороссийск отправлять оружие в Сирию невозможно, и в Рособоронэкспорте не могут этого не знать. Турция не пропускает морские суда с оружием через свои проливы. И все военные грузы в Сирию идут кружным путем через Европу и Гибралтар в Средиземное море. Что касается поиска, то вам следовало искать данные не в картотеке Внешней разведки, а в государственном реестре совместных предприятий. Там они должны быть. И не просто должны. Если там их нет, значит, вам просто подсунули нужное слово, чтобы потом вроде бы нечаянно вы получили для нас информацию о группе «Арес». Берсерк... Можешь сейчас поискать?
– Майор Рославлев... – начал было я. – Он сразу спросит...
– Не беспокойся. У тебя есть чай?
– Есть. На кухне.
– Мы майора чайком угостим, он очень желает выпить пару чашек горячего чая... А ты пока работай...
– А предприятие такое, товарищ подполковник, есть... С таким названием. Я уже где-то встречался с ним... И даже помню их фирменный знак, – настаивал я.
– Ты работай, а я расскажу товарищу подполковнику, – поторопил меня Вадим Палыч.