Глава 3
1
Руслан дыхание переводил с трудом. Он долго еще будет так его переводить, если вообще проживет долго, в чем Виктор Васильевич сильно сомневался. Руслан важный свидетель, который знает, кто здесь работал. Такого свидетеля оставлять в живых нельзя. Тем не менее, придя в сознание, первый помощник Алиахмета Нуровича в первую очередь постарался привести в порядок дыхание. Это интуитивное желание бывшего спортсмена, как понял Евсеев. Но он же знал и другое – когда травмировано «адамово яблоко», дышать еще долго будет больно. А Виктор Васильевич умышленно нанес эту болезненную травму, чтобы Руслан постоянно чувствовал боль и это напоминало бы ему о невозможности сопротивления. Простой удар, похожий на женскую отмашку, когда кончики пальцев вроде бы только вскользь задевают горло противника. Но при этом кончики пальцев были сжаты и напряжены до состояния камня, а сам удар, направленный от пояса человека, наносится резко и хлестко, как будто бьет плетка. И при этом в самый момент соприкосновения с горлом противника дополнительную резкость создает доворот кисти наружу. Хрящевые ткани «адамова яблока» такое кратковременное соприкосновение выдерживают, не ломаются, что могло бы лишить человека возможности говорить, однако создаются множественные кровоизлияния и микротравмы, которые долго еще заставляют дышать с болью и не позволяют глотать слюну без стона, который, в свою очередь, тоже вызывает боль, хотя и не такую сильную.
Руслан перевалился набок, ненароком придавил себе простреленную руку и коротко застонал. Тут же попытался второй рукой пережать ранение, чтобы так не бежала кровь, но с удивлением обнаружил, что вторая его рука пристегнута наручником к ножке сейфа. И даже за горло себя взять, чтобы помочь себе дышать, он вынужден был второй рукой, раненной и кровоточащей.
Но здоровой рукой все же дважды сердито дернул, пытаясь ее освободить.
– И не пытайся, – посоветовал ему Виктор Васильевич. – Этот сейф центнер сам весит, да еще анкерами к стене притянут. Не сдвинешь даже с моей помощью...
Руслан посмотрел на отставного подполковника.
– Руку перевяжи, – попросил наконец суровым тоном, почти потребовал.
– Не напрягайся, кровь быстро остановится. А перевязывают санитары... Это не мой профиль... И аптечка у меня в машине осталась. Пойду, понимаешь, за аптечкой, Ерема за мной увяжется. Он от запаха крови возбуждается, тебе же хуже придется... Хочешь, чтобы он тебя «поцеловал»?
Руслан смачно скрипнул зубами.
– Что тебе надо?
– Где находится второй диск?
– Спроси чего полегче... – Руслан даже усмехнулся. – Этого даже я не знаю...
Виктор Васильевич безропотно согласился:
– Спрошу... Где находится загородный дом Алиахмета Нуровича?
– Зачем тебе этот дом?
– Ты еще не догадался? Естественно, чтобы второй диск забрать... – Ответ прозвучал конкретно и откровенно.
– Вагиз? – почти утверждающе спросил Руслан.
– Может быть, он, может быть, я сам...
– Тебе это ни к чему, как и мне... Чтобы иметь пользу с дисков, надо много миллионов баксов иметь. Десятки миллионов, может быть сотни... А ты беднее меня.
– Но я же могу их продать. Даже не за миллион, а так, за чисто символическую цену в сто с небольшим тысяч баксов. Не думаю, что с покупателями будут проблемы. Я могу даже аукцион объявить...
– Вот и продал бы моему хозяину. Как договаривались...
– Оба диска? – пошутил Виктор Васильевич, но Руслан такой шутки не понял. – Может быть, я и продам оба диска... Может быть, даже Алиахмету Нуровичу, если он к тому времени жив останется... Только едва ли... Вагиз его «положит». Мне так кажется.
Руслан пренебрежительно скривился.
– Вагиз не настолько силен. Он, как всегда и во всем, больше «очки втирает».
– Все равно сильнее твоего хозяина.
– Не настолько, чтобы сразу.
– У него помощники лучше... А ты Алиахмету Нуровичу уже не поможешь. Тебе самому, как я понимаю, прятаться надо поглубже.
Фраза вселила в Руслана надежду, что для него не все еще потеряно и что Муса с Юрком не дожидаются его в нетерпении на пороге того света... Сам же Виктор Васильевич обманывать парня не собирался, он имел в виду просто глубокую могилу.
– Я прятаться не привык. Характер не тот.
– Спрячут... И зароют... Ладно, болтать с тобой мне некогда. Где ваш охранник? Он сюда не заявится?
Евсеев увидел, как метнулся в сторону двери взгляд Руслана. Значит, надеялся на помощь человека, который запустил их в офис.
– Он на лестнице... Лежит с пробитой башкой.
– Это допустимо... – Виктор Васильевич хорошо знал, что такое «подставные» удары, и сразу просчитал ситуацию. – Тогда я повторю вопрос: где находится загородный дом Алиахмета Нуровича?
Тон, каким вопрос был повторен, недвусмысленно давал понять, что уйти от ответа на него Руслану не удастся. По крайней мере, трудно будет уйти.
– Я пыток не боюсь... – Вместо ответа Руслан предупредил подполковника, что характер имеет упрямый.
– А я и не собираюсь тебя пытать. Ты сам мне все в подробностях расскажешь... Будешь меня перебивать, чтобы рассказать все в подробностях. Не веришь?
Руслан молча ждал продолжения. А Виктор Васильевич достал из нагрудного кармана портсигар, почти такой же, как у подполковника Сохно, и вытащил оттуда ампулу, а из другого кармана одноразовый шприц в упаковке.
– Это зовут «сывороткой правды». Слышал про такие вещи?
– Слышал... – Руслан ответил тихо. – Сам пользовался.
– Чем пользовался? Таких сывороток несколько.
– Скополамин...
– Это почти то же самое, только последствия другие – человека потом оставляет дураком... Минут через пятнадцать после разговора. Новые разработки, которые позволяют не оставлять свидетелей и не становиться убийцей. Для особенно чувствительных, понимаешь, натур такой препарат бывает более предпочтительным...
Виктор Васильевич придумывал на ходу, создавая Руслану новую угрозу. И угроза эта подействовала. Сильным личностям невыносимо представлять себя в роли беспросветного дурака.
– Что ты хочешь?
– Я же сказал тебе: я хочу знать, где находится загородный дом Алиахмета Нуровича.
– А если я не скажу?
– Ты скажешь в любом случае... В любом состоянии... Это я тебе обещаю твердо!
– Я просто не дам поставить себе укол.
– Ты думаешь, я буду тебя спрашивать? Или буду подставлять себя под твою мохнатую лапу? Ошибаешься, дружище... Я просто отключу тебя, как отключал только что – это я умею делать хорошо, и тогда уже спокойно введу тебе дозу...
Виктор Васильевич показал шприц, еще не заполненный «сывороткой». Так все воспринимается нагляднее и пресекает ненужные вопросы.
Руслан замялся, и Евсеев по глазам понял, что тот готов ответить, хотя еще сопротивляется самому себе.
– Ну! – Теперь перед глазами Руслана вместе со шприцом предстала и ампула.
– Деревня Талая...
– Где это?
Руслан назвал более подробный адрес. Обессиленно, сам стыдясь своей слабости, но зная силу «сыворотки правды» и понимая при этом, что отставной подполковник узнает адрес все равно, он выдавливал из себя слова так невнятно, словно «адамово яблоко» в самом деле мешало ему говорить.
– Опиши мне деревню и дом. И все окружающее... – потребовал Виктор Васильевич.
– Что? – не понял Руслан.
– Подробности... Начиная с первого дома... Как в деревню въезжаешь.
Руслан пожал плечами, поперхнулся, прокашлялся, прижимая простреленную руку к горлу, и стал описывать деревню и то, что он там видел. В том числе и вид из окна описал.
Виктор Васильевич, слушая рассказ, отошел на шаг назад, чтобы Руслан не мог его ногой достать, и стал набирать на трубке мобильника номер.
– Это подполковник Евсеев... – Виктор Васильевич не стал уточнять, что он подполковник в отставке. – Да-да... Соедините... Кто? Старлей Егоров... Понял... Привет, Егоров, подполковник Евсеев беспокоит. Юрий Петрович меня к тебе переадресовал... В курсе? Хорошо... Мне нужно идентифицировать словесное описание с картой... Деревня Талая...
Он назвал область и район.
– Сейчас наберу в компьютере, – сразу согласился старший лейтенант Егоров, не интересуясь, для чего это нужно подполковнику. Служба такая, что лучше не интересоваться чужими делами. – Есть такая, товарищ подполковник. Деревня, правда, значится как нежилая... Сейчас увеличу и данные посмотрю. Вот, есть... По результатам последней аэрокосмической съемки там выстроен большой дом, судя по всему, каменный, в несколько этажей, с двумя, похоже, гаражами, есть новые подсобные постройки... Баня с небольшим бассейном... Бассейн открытый...
Виктор Васильевич почти слово в слово повторил описание Руслана.
– Все правильно, – согласился старший лейтенант Егоров. – Только по карте я определить высоту обрыва не могу.
– Ладно, спасибо. Хорошо работать стали. – Виктор Васильевич отключился и убрал трубку в карман. – А теперь, Руслан, скажи мне, когда Алиахмет Нурович туда собирается?
– Наверное, уже уехал... – сказал Руслан, отвернувшись в сторону.
– А вот теперь ты говоришь неправду... Он не может уехать, потому что собирается утром показать свой сейф Вагизу... Иначе для чего было этот сейф вскрывать?
Руслан только плечами пожал.
– Я не знаю...
– Ладно... Будем прощаться. – Виктор Васильевич поправил на себе одежду. – Я ухожу...
– А я? – спросил Руслан. – Бросишь меня на растерзание Вагизу? Он умеет с живого шкуру снимать...
– Тебе твой охранник поможет... Я пришлю его. Как его зовут?
– Алик. Алик Завгатов, родственник Алиахмета Нуровича.
– Жди его... Кстати, Вагиз тебя в лицо знает?
– Знает.
– А этих... – Евсеев кивнул в сторону трупов.
– Этих не видел.
– Ладно... Тогда он может и не догадаться, что это парни Алиахмета Нуровича. Жди охранника... И впредь веди себя хорошо.
Руслан в темноте ловил взгляд отставного подполковника. И в глазах его жила надежда и даже, кажется, светилась благодарность.
– Больше мне на дороге не попадайся. И не говори о нашем разговоре своему хозяину. Это в твоих же интересах. Лучше вообще беги от него подальше. Как можно дальше, потому что Вагиз, если догадается, будет искать и тебя. И твое ранение может навести его на мысли...
Виктор Васильевич вышел. Первоначально он думал оставить у двери один из пистолетов помощников Руслана и позвать охранника, чтобы тот «подчистил» следы, убрав последнего свидетеля. Сам охранник, естественно, будет молчать... В боевой обстановке, не желая брать на себя лишнюю кровь, Виктор Васильевич, ни минуты не сомневаясь, так бы и поступил. Но боевая обстановка – это когда не на себя работаешь, а служишь Родине. Если на себя работаешь, можно и рискнуть, можно и отпустить парня. Кто знает, может быть, сгодится на будущее...
В конце коридора он заглянул в комнату охраны, покачал головой при виде трупа. С верхних ступеней лестницы посмотрел вниз.
– Алик... – позвал тихо.
Лежащий на ступенях человек поднял голову. Лица его на неосвещенной лестнице видно не было, но это лицо не могло выражать ничего, кроме удивления.
– Алик... Через пару минут поднимешься в кабинет, под дверью валяется ключ от наручников. Освободи Руслана... Перевяжи ему рану и отправь к машине. Доедет он сам... Ты ляжешь на место и будешь досыпать, как и было раньше обговорено...
И, не дожидаясь ответа, пошел к своему балкону, чтобы повторить пройденный уже путь, только теперь в другую сторону. Не забыл легкий выговор себе объявить. Потому что балконная дверь приоткрылась. И штора колыхалась на сквозняке.
Значит, не зря его отправили в отставку, если допустил такой промах...
2
Алиахмет Нурович уже не сомневался, что его мечты о своем высоком месте в этом мире сильных мира сего рухнули в одночасье, не успев даже частично воплотиться в реальность. Что-то прошло не так, что-то где-то они не просчитали. Или же кто-то другой вмешался в ситуацию, сломав весь замысел. Такое часто случается, но противостоять случаю загодя невозможно.
Теперь уже он не ждал звонка от Руслана, сидя за столом и протянув руку к телефонному аппарату. Он ходил по кабинету из угла в угол. И обычая упругая его спортивная походка превратилась незаметно для него самого в нервную и подпрыгивающую.
Слишком много времени прошло. Уже можно было пять раз позвонить... Значит, ситуация изменилась. Теперь следовало волю проявить и не суетиться, как курица на дороге. Но не суетиться, не зная, что произошло в действительности и чего ему следует ждать вскоре, он не мог. В голове стоял полный сумбур. Мысли метались с одного на другое.
Хотелось уехать, сбежать и только издалека ловить отдельные сведения о происходящем. Но сбежать – уже равносильно тому, чтобы сразу признаться... Но ведь есть еще надежда на то, что признаваться будет не в чем. Он ведь придумал хорошую отмазку с мнимым ограблением и своего сейфа. Эта отмазка может сработать хорошо, а может и не сработать вовсе, если Руслан с Мусой и Юрком попали...
Вагиз хорошо знает Руслана. И понимает, что без посыла со стороны самого Алиахмета Нуровича Руслан пальцем не пошевелит. Но... Но можно ведь предположить, что Руслан ограбил сейф своего хозяина и решил сейф самого Вагиза обчистить. Может быть, и диск даже не искал... Может быть, только деньги его интересовали... Да... Это тоже ход, который отбрасывать нельзя. Руслан может возомнить себя большой величиной, ему хочется денег и власти.
Ладно... Если будет возможность валить все на Руслана, Алиахмет Нурович так и сделает. Руслана жалко. Он хорошо служил. Но всему приходит конец. И службе тоже...
Что еще можно придумать? Может, стоит прямо сейчас в деревню уехать? Дескать, неужели бы я уехал, если затеял серьезное дело... Косвенный факт тоже остается фактом и может повлиять на размышления Вагиза, повернуть их в нужную сторону.
Но все же самое верное – валить на Руслана...
Звук автомобильного двигателя за окном прервал мысли Алиахмета Нуровича. Он спохватился. Следовало бы предупредить охрану, чтобы чужим не открывали. Машина остановилась у подъезда. Из окна кабинета подъезд не видно, окна выходят в переулок, где обычно ставят машины только свои. Где вечером ставил свою «Короллу» отставной подполковник, так расхваленный Вагизом. И что подполковник? Он тоже завалился? Перехвалили...
В ночной тишине хорошо было слышно, как хлопнула входная дверь. Охрана кого-то впустила... Или охрану силой заставили впустить? Но если это Вагиз, следует показать ему свою растерянность... Перед сейфом... Перед ограбленным сейфом... Нет, не растерянность, а возмущение. Лучшая защита – нападение...
В дверь кабинета постучали, и, не дождавшись приглашения, вошел бледный Руслан. Хозяин не смог сдержать вздох облегчения.
– Ты заблудился?
Алиахмет Нурович тут же заметил, что у Руслана неладно с рукой. Видимо, там, в кабинете, была основательная переделка. Может, не смогли с охраной справиться? Может, подполковник взбрыкнул? И почему Руслан вернулся один? Он всегда с таких дел возвращается вместе со всеми...
Если есть, с кем возвращаться, подсказал какой-то внутренний голос. Но Руслан вернулся, и это уже хорошо. И стало стыдно за свои недавние мысли о том, чтобы подставить помощника. Руслан верный и надежный. Он всегда был таким, таким и останется... Это в крови у таких людей, как он. Он-то никогда не сдаст хозяина...
Но показывать Руслану свои мысли – это опасно. Может на шею сесть. Может даже больше – подумать о себе, что он достоин большего, нежели пребывание всегда на вторых ролях. И тогда жди того самого случая, о котором недавно думал.
Руслан молчал, словно дыхание переводил. Освещение в кабинете было хорошее, и Алиахмет Нурович увидел на горле своего помощника кровоподтек. Кто-то, видимо, приложился к волосатому горлу Руслана. Обычно такое бывает, когда бьют в челюсть, и промахиваются...
– Я спрашиваю, ты в Москве заблудился? И мобильник потерял...
– Подполковник...
– Что – подполковник?
– Мобильник взял.
– Зачем отдал?
– Если бы он спрашивал...
– Больше он у тебя ничего не взял? – с издевкой спросил Алиахмет Нурович, начиная злиться.
– Взял... – кивнул Руслан. – Все три пистолета взял.
Алиахмет Нурович только руками развел и даже чуть не задохнулся от возмущения.
– И еще две жизни...
– Муса и Юрок?
– Да...
– А Алик?
– Алик и освободил меня... Подполковник приковал меня наручником к сейфу...
– Алик убил подполковника? – с надеждой спросил Алиахмет Нурович.
– Нет. Подполковник приказал ему освободить меня.
– Еще не легче... Где диск?
– У подполковника... Он сказал, что, может быть, продаст его тебе. Жди его звонка...
Алиахмет Нурович застонать был готов и обессиленно бросил свое усталое тело в рабочее кресло. Кресло оказалось не слишком устойчивым и чуть было не перевернулось от такого неуважительного с собой обращения.
– Ты все провалил... – Обвинять было гораздо легче, чем брать вину на себя. И после высказанных обвинений всегда чувствуешь себя лучше. – Все... И меня так подставил... Как теперь с Вагизом общаться...
При первых словах Руслан опустил голову, но при упоминании имени Вагиза оживился.
– Время, кстати, нам терять никак нельзя... – Он посмотрел на стрелку часов. И ловко перевел «стрелку» разговора в другую сторону. – Через восемь минут Али «придет в себя» и будет звонить в ментовку и самому Вагизу. Ты, Алиахмет Нурович, сам Вагизу должен позвонить за несколько минут до этого. Давай подумаем, что ему говорить...
– Что я ему должен говорить? Наезжать надо сразу... Мусу с Юрком там бросил? – Алиахмет Нурович еще не полностью «пар спустил», и потому говорил с раздражением.
– На улицах люди... Не мог же я тащить их на себе... Но Вагиз с ними не знаком. Документы я у них забрал, вот... – Руслан положил на стол паспорт Мусы и справку об освобождении Юрка, который паспорт получить еще не успел.
– Будем надеяться... Расскажи лучше, что там произошло?
– Мы и не поняли. Вошли. Подполковник словно знал, что мы появимся... В шкаф спрятался и оттуда сразу стрелять начал... В спины... Мне руку прострелил... Мусу и Юрка сразу наповал.
– А деньги из сейфа?
– Нет там денег. Там бумажки, под баксы раскрашенные... Со стороны посмотришь – деньги, потрогаешь – поймешь сразу. Только для взгляда со стороны. Вагиз «очки втирал»...
Алиахмета Нуровича такое сообщение даже успокоило и вернуло ему лучшее расположение духа. Что Вагиз хвастун, он давно знал. Но не предполагал, что настолько...
– Это вполне в его духе... Не проговорись только где-то. Не то сразу поймет.
– Я свое подорванное здоровье и без того берегу. Не Вагиз – молчать умею...
– Как рука? – только теперь Алиахмет Нурович проявил заботу о своем помощнике. – Врач нужен? Или своими силами?
– Своими обойдусь... Пуля навылет прошла. Кость повреждена, да ничего, срастется.
– Гипс бы надо.
– Чтобы все видели? Ни к чему... Все. Пора Вагизу звонить...
Алиахмет Нурович сам на часы посмотрел и согласно кивнул. Пару секунд соображал, вспоминая номер мобильника, потом набрал с городского телефона, со злой решительной силой ударяя по перламутровым кнопкам.
Не отвечали долго. Вагиз, добропорядочный и заботливый отец большого семейства, когда спал, наверное, не клал трубку рядом с собой. И ответил хриплым сердитым голосом только через минуту:
– Какого хрена... Только заснул...
– Вагиз! Это Алиахмет... – Актер из Алиахмета Нуровича получился бы, наверно, хороший – он задыхался от возмущения и ненависти, когда говорил. – Ты объявил мне войну?
– Какую войну? О чем ты, друг дорогой? – Голос Вагиза показывал истинное удивление и миролюбие.
– Твои люди обчистили сейф в моем кабинете. Искали, конечно, диск... Только не надейся. Он у меня хорошо спрятан. Ты туда не доберешься...
– Ты о чем? Зачем мне твой диск? Я никого к тебе не посылал, успокойся... Просто кто-то решил тебя пощипать... Много взяли?
Похоже было, что у Вагиза и мыслей подобных никогда не возникало.
– Тысячу баксов... – Алиахмет Нурович умело изменил свой голос, только слегка сбросив обороты агрессивности, но еще не показывая сердечного отношения. – Там больше не было... Вагиз, ты сам хвастался, что у тебя есть хороший специалист.
– Я не посылаю своих специалистов в кабинеты друзей, Алиахмет.
– Здесь работал специалист. Сейф вскрыт чисто.
– Специалисты в наше время еще встречаются. Я сейчас позвоню своему... Мы с ним подъедем. Может, он что-то подскажет... Ты ментов вызвал?
– Я не из тех, кто прибегает к их помощи.
– Правильно. Мы с тобой друг друга понимаем. Скоро мы подъедем.
– Подъезжай... – мрачно согласился Алиахмет Нурович, заранее зная, что его согласие роли не сыграет, поскольку Али уже, наверное, набирает номер.
Руслан слушал разговор с восхищением. Он всегда, как открытие, воспринимал умение хозяина перевоплощаться хотя бы посредством голоса. И сейчас даже рот в улыбке раскрыл, хотя одновременно, не снимая кожаного плаща с продырявленным рукавом, прощупывал левой рукой повязку на правой и, по идее, должен был бы морщиться от боли.
Алиахмета Нуровича такое восхищение, в свою очередь, восхитило, и он тоже улыбнулся.
– С волками, Руслан, общаться можно только так. Иначе сожрут...
3
Благополучно покинув здание налоговой инспекции и даже не потревожив чуткий сон бдительной охраны, Виктор Васильевич неторопливо дошел до своей машины. Заметил неподалеку припаркованный «Ленд Крузер» Руслана, хотел было дать пинка колесу внедорожника, чтобы сигнализация сработала, но передумал, и от мальчишества отказался.
Ерема радостно забегал на заднем сиденье, если можно обозначить словом «забегал» попытку такого громадного пса подвигать сильным телом. И полез к хозяину, стремясь лизнуть того в нос. Пес всегда проявлял такую экспансивность. И машина была единственным местом, где он мог ждать Виктора Васильевича спокойно. Дома, даже в присутствии Любови Прокопьевны, Ермак порой выл и будоражил своим тоскливым голосом весь дом. Это, конечно, мало кого могло обрадовать, и Виктор Васильевич вынужден был везде возить Ерему с собой, что тоже доставляло порой неудобства, поскольку алабай не каждому человеку разрешал в машину сесть даже после приглашения Виктора Васильевича.
– А теперь мы с тобой на природу отправимся... – сообщил Виктор Васильевич псу и вытащил из «бардачка» «Короллы» автомобильный атлас. – Ты же, помнится, любишь гулять на природе... Хочешь в лес?
Пес это слово знал хорошо и засуетился на своем сиденье.
Разобравшись с картой, отставной подполковник убедился, что дорога ему предстоит долгая, и потому, быстро проехав ночную Москву и выбравшись на шоссе, остановился у первого же работающего круглосуточно дорожного кафе, чтобы выпить пару чашек крепкого кофе. Когда-то, много лет назад, не только во время боевых действий, где позволяется многое, но даже во время учений офицерам и солдатам спецназа ГРУ выдавали для приобретения бодрости духа и тела таблетки «экстази». Тогда они не считались наркотиком и использовались, наверное, всеми спецслужбами мира в качестве прекрасного стимулятора, когда следует «разогнать» уставший организм. Сейчас, если попадешься с этими таблетками в лапы ментам, можешь срок заработать. Попадать в лапы к кому бы то ни было Виктор Васильевич не собирался, а потому предпочитал крепкий кофе.
Здесь, в кафе, его и застал звонок от Вагиза.
– Ты где, Виктор Васильевич?
– Сплю...
– Нужен срочно.
– Я не в городе... По старой службе и дружбе попросили с призывниками поработать. Сейчас в лагере призывников. Выпил слегка и за руль не сяду...
– Понял. У нас ЧП... Кто-то тебя опередил...
– В каком вопросе?
– Поработал в офисе Алиахмета.
– Там, я думаю, ничего нет. Из того, что тебя интересует.
– Я знаю. Теперь знаю... Мне только интересно, кто это может быть... Спецов не порекомендуешь? Кто хорошо сработать может.
– Недавно в Москве объявился старый уголовный «медвежатник». Кажется, его зовут Лаврентий. Очень хитрый мужик, канает под старичка, но руки золотые.
– Ладно. Я подскажу Алиахмету. Пусть сам суетится...
Дорога бежала под колеса привычно неровно и сама по себе засыпать не давала. Где-то Виктор Васильевич читал информацию о том, что японцы, чтобы сократить количество засыпаний за рулем, начали ставить на своих дорогах через определенные промежутки «стиральные доски», которые перетрясывают машины вместе с водителями и будят даже самых сонливых мух. На российских дорогах такие излишества ни к чему. Здесь любая дорога представляет собой большей частью «стиральную доску», с редко появляющимися сносными участками...
Второй звонок от Вагиза застал его как раз посреди «стиральной доски».
– Как, говоришь, зовут того «медвежатника»? – Голос был сдержанный и суровый.
– Сейчас, подожди, глаза протру. Из головы со сна вылетело... А... Лаврентий... Что-то еще случилось?
– Мой сейф грохнули.
– Для этого требуется спец высокой квалификации...
* * *
Естественное для офицера спецназа мастерское умение работать с картой в очередной раз помогло Виктору Васильевичу ехать быстро и не отвлекаться на ночные поиски того, кто подскажет правильный путь. Он сам выбирал путь всегда правильный и не ошибался. Даже тогда, когда покинул главное шоссе и перебрался на более тряское второстепенное, имеющее много поворотов и ответвлений и не всегда имеющее дорожные указатели.
Дорога в этот ночной час была пустынна. Никто, кроме самой дороги, не мешал ехать быстро. Но Виктор Васильевич, несколько раз стукнувшись о колдобину защитой картера, убедился, что по России лучше всего передвигаться на внедорожнике. Тем не менее вынужден был довольствоваться выносливой «Короллой», и она его не подвела, к середине ночи доставив туда, куда он и хотел попасть.
Остановившись недалеко от въезда в деревню Талая, Виктор Васильевич еще раз достал автомобильный атлас, нашел страницу, заложенную изъятым из сейфа Вагиза DVD-диском, и внимательно просмотрел дорожные обозначения. Еще при первом осмотре он заметил отмеченную пунктиром грунтовую дорогу, ответвляющуюся от основной. Это был путь к каким-то зданиям, стоящим особняком. Скорее всего, там когда-то располагалась ферма. Тогда еще... Раньше... Когда здесь люди жили и колхоз жил... Сейчас деревня нежилая, и ферма, естественно, развалена. Без сомнения, и дорога к ней заросла бурьяном, но все же хотя бы часть пути преодолеть и не застрять можно попробовать. И Виктор Васильевич, убрав атлас под сиденье, попробовал.
Даже просто найти в темноте поворот на заброшенную дорогу оказалось непросто. Только какое-то наитие помогло догадаться, что небольшая прогалина слева и есть этот самый поворот. Для проверки пришлось выйти и посмотреть. Да, несомненно, здесь была раньше дорога. Ноги чувствовали уплотненную почву между низкорослыми кустами. Конечно, есть риск среди этих кустов машину ободрать, но это уже, как говорится, издержки производственного процесса, и с такими мелочами приходится мириться.
Ерема радовался и норовил выскочить из машины. Однако Виктор Васильевич сначала сам заехал, проламывая пластиковым бампером кусты, подальше, потом уже вышел из машины и выпустил собаку. И вместе с Еремой отошел к основной дороге. Нет, «Короллу» с дороги не видно. И кусты, подмятые машиной, быстро распрямляются. Не сразу скажешь, что здесь кто-то только что проехал. А уж если ночью будешь мимо проезжать, вообще ничего не заметишь.
Теперь можно начинать работать...
– Ерема, место...
Послушная команде, собака все же направилась к машине по большому кругу, проламывая грудью другие кусты. И трудно было сказать определенно, кто больше дров наломал – машина или собака. Забрав из багажника то, что могло бы ему помочь – бинокль с прибором ночного видения, веревку, саперную лопатку, нож, закрыв друга в машине на ключ и не включив сигнализацию, потому что пес, когда проявлял активность, вполне мог своим весом вызвать не вовремя раздавшийся звук, Виктор Васильевич сразу направился к деревне, не выходя на дорогу. Ориентировался в лесу он не хуже, чем в городе, внутренне чувствуя направление и безошибочно определяя расстояние, и потому не боялся заблудиться...
* * *
Как всякий профессиональный разведчик, отставной подполковник Евсеев работать в деревне начал именно с разведки. Издали, не показываясь на глаза любопытному наблюдателю, скрывать которого могло бы любое темное окно дома, он обошел весь комплекс строений с трех сторон. Обойти все здание по периметру помешала речка Талая, но надобности перебираться на другой берег Виктор Васильевич не увидел.
В доме, несомненно, спали не все. Свет горел и в гараже, выбиваясь из тонкой щели под воротами, поднимающимися кверху на манер рольставен. Горел свет и в подвале, имеющем люк для загрузки угля – там, похоже, была котельная, и даже топилась, о чем красноречиво говорил дым, что вяло вываливался из высокой металлической трубы, идущей по стене здания и возвышавшейся над крышей. И была приоткрыта дверь черного хода дома, рядом с которой располагалась, очевидно, дверь в подвал. Черным ходом, как не трудно было догадаться, пользовались те, кто обслуживал жильцов. И вполне могло статься, что там и сейчас есть кто-то неподалеку от двери. Впрочем, как и в подвале... Есть дым из котельной, значит, кто-то топит котел... Как часто истопник спускается в топку, неизвестно. Но существует закон подлости, иначе называемый законом бутерброда, и этот закон заставляет быть предельно осторожным, чтобы не пострадали посторонние люди. Какой-нибудь деревенский мужичок получает здесь зарплату, и желает получать ее и впредь. И это желание может толкнуть мужичка на необдуманные действия. В результате он может потерять способность топить котел. А у мужичка, наверное, семья пить-есть просит... И почти взрослые дети, обосновавшиеся в городе, постоянно требуют денег на свои насущные потребности...
Приблизительно составив план дома и зная обычные приемы архитекторов, Виктор Васильевич предположил, что в подвал можно попасть и из самого дома. Следовательно, и в дом можно попасть из подвала. И потому первое, что он надумал сделать, это спуститься в подвал. Можно было бы воспользоваться, конечно, и подвальным вентиляционным окном, которое вполне позволяло человеку не крупного телосложения, выломав два прута решетки, пробраться внутрь. Выломать прутья почти без звука – что может быть проще... Для этого есть веревка, и всегда найдется крепкая палка. Петля одевается на два прута, туда же вставляется палка и крутится. В такелажных работах так же делается проволочная стяжка. В результате прутья притягиваются друг к другу, гнутся и вываливаются из креплений. Способ проверенный даже в боевой обстановке. Значит, проникнуть в подвал не слишком сложно. Тем более что веревка есть. Первоначально Виктор Васильевич именно так и собирался сделать. Но, посветив фонариком в одно из подвальных окон, он убедился, что оно ведет в комнату, закрытую металлической дверью. И вполне возможно, что на двери снаружи висит замок. И изнутри, даже имея при себе полный набор отмычек, к замку не добраться. Стоит ли терять время и проверять свое предположение? Кроме того, вполне возможно, что и другие окна ведут в такие же закрытые помещения. И какой смысл светить в каждое, чтобы найти то, чего может не быть, если рядом есть дверь и открыть ее может школьник-двоечник...
Значит, не стоит суетиться и искать себе лишнюю работу.
Обрадовало и другое. Хорошо, что во дворе собак не держат... Собака могла бы учуять Виктора Васильевича издалека, лай поднять и разбудить охрану. Настороженная и подготовленная охрана, а охрана в дополнение к обслуживающему персоналу быть должна обязательно, если уж в доме хранится диск, может доставить больше неприятностей, чем охрана беспечная и не подготовленная... Но с любой охраной справиться можно. Вот с собаками общаться хуже.
Дверь в подвал имела внутренний замок, простейший, какие ставили во все двери новостроек в советские времена. Отмычке не понадобилось много времени, чтобы с таким замком справиться. Дверь открылась без скрипа и показала темную лестницу, ведущую в освещенный подвал. Там, в подвале, в самом низу, выглядывая из-за поворота, что-то лежало. Виктор Васильевич присмотрелся и понял, что это высокий башмак почти армейского образца. По крайней мере, похож на армейский. Впрочем, такие сейчас многие носят. Особенно любят обуваться подобным образом охранники и бритоголовая молодежь в черных кожаных куртках.
Тихо спустившись на несколько ступеней, Виктор Васильевич увидел, что башмак совсем новый и даже испачкан свежей, не высохшей грязью. Видимо, кто-то совсем недавно бросил его сюда. Еще несколько ступеней, и отставной подполковник остановился. Он не сразу понял, что его насторожило. И, только всмотревшись в башмак пристальней, сообразил, что башмак зашнурован. Обувь обычно держат зашнурованной только на ноге.
Очень интересно... Кто же спит там, на бетонном полу? Не иначе пьяный или связанный – третьего не дано... И куда его вторая нога запропастилась?
Виктор Васильевич продолжил спуск, теперь еще более осторожно. На самом углу, когда до конца лестницы осталось две ступени и только метр отделял от самого поворота в коридор, рука сама собой забралась под мышку и легла на рукоятку пистолета. Большой палец автоматически отстегнул клапан открытой кобуры.
Нога пошевелилась. Причем сделала это как-то неестественно. Кто-то там, за углом, лежал лицом вниз, слабо мычал или, скорее, кряхтел и почему-то не желал повернуться на спину, что было бы более удобным.
Виктор Васильевич осторожно выглянул из-за угла, готовый в любой момент сделать движение корпусом назад, одновременно выбрасывая вперед руку с пистолетом. Но ни корпусом двигать, ни руку выбрасывать не пришлось. Кроме лежащего, в сыром подвальном коридоре никого не было. Тогда отставной подполковник шагнул вперед, чтобы присмотреться к представшей перед глазами картине внимательнее. А присмотреться было к чему.
На полу лежал связанный охранник, о чем говорил его костюм и пристегнутый к поясу электрошокер. Роль кляпа во рту выполнял носок, снятый со второй ноги парня и приклеенный к лицу скотчем. Довольно жестокий кляп, если у человека потеют ноги. Однако Евсеева даже не это заинтересовало, а способ, каким охранник был связан. Способ этот в спецназе ГРУ считается фирменным и носит характерное название «Баба-яга». Руки связываются за спиной, от рук свободный конец веревки перебрасывается через горло и привязывается к согнутой в колене и притянутой к спине одной ноге. Если начинаешь шевелить руками или ногой, то сам себя основательно придушиваешь. Виктор Васильевич не слышал, чтобы где-то еще, кроме спецназа ГРУ, использовался такой способ связывания. Так что, здесь кроме него есть еще кто-то из родного ведомства?
Впрочем, ответить на этот вопрос пока было невозможно, следовательно, зацикливаться на нем тоже не стоило. Следовало продолжать осмотр, тем более что посмотреть было на что. Одна из дверей, выходящих в коридор, была распахнута, и из-за порога тоже высовывалась нога. Одна... Следовательно, можно было предположить, что второй человек лежит там, связанный тем же способом. И на человека этого стоило посмотреть тоже, потому что это был, скорее всего, не охранник. По крайней мере, он был в цивильном черном костюме, кажется, даже недавно только выглаженном.
Связанный охранник тем временем пытался что-то сказать, но вонючий носок, должно быть, намотался ему на язык и мешал. Парень выпучивал глаза, глядя на Виктора Васильевича, тужился и сам себя опять же придушивал. Чтобы не мешать человеку продолжать свое благое дело, Виктор Васильевич перешагнул через охранника и прошел к распахнутой двери.
Человек в черном костюме лежал, связанный тем же способом, с аналогичным кляпом во рту, и прижавшись щекой к бетонному полу. Он оказался более сообразительным, чем охранник, и не трепыхался, как бабочка, чтобы не доставлять себе неудобств. Евсеев сразу узнал его.
– Вот мы и встретились, Арби... Ты должен был ждать меня в другом месте еще четыре часа назад, но я тебя и здесь нашел. Извини, что опоздал...
Виктор Васильевич склонился было над пленником, тут же почувствовал опасность и попытался отскочить в сторону, но было уже поздно. Что-то тяжелое ударило его по затылку, и отставной подполковник потерял сознание...