Как и было условлено, БМП подъехала к прокуратуре через полчаса после того, как высадила здесь же подполковника Разина. Пришлось просто, посматривая на стрелку часов, пошуметь гусеницами по окраинам Грозного, чтобы убить время и дать возможность боевикам действовать по своему усмотрению. То есть по усмотрению Разина и в соответствии с расчетами республиканского управления ФСБ.

Около прокуратуры подождали минут пятнадцать, не выключая двигатель, чтобы не охладить машину.

– Пора! – наконец решил старший лейтенант Парамонов. – Команда простейшая. Мобильная массовка со мной! Стационарная – к бою! Аплодисментов не ждите, работаем просто ради искусства.

Вместе с ним, продолжительно позевывая после бессонной ночи, отправился лейтенант Стогов. Водитель БМП прапорщик Старков, чтобы быть в курсе событий и поддержать их в случае необходимости собственной «комедией», умело прикрепил на ухо «подснежник» – видно, что не впервой это ему. Вооружились в соответствии со вкусами. Парамоша со своим «винторезом», но сняв предварительно чехол с оптического прицела, словно готовился демонстрировать в прокурорском кабинете снайперское мастерство. Стогов взял пистолет-пулемет «ОЦ-22». Незнакомое большинству оружие, да еще сопровождаемое легендарным наименованием войск – спецназ ГРУ, а не кто-то там еще! – производит эффектное впечатление, и кобура «ОЦ-22» пристегивается по-ковбойски на бедро. Простым бойцам такое странное оружие не доверят. А если странное, значит, особое. Кто знает, что от него ждать…

Вошли в здание скромно, чуть не с предварительным стуком. Только что не извинились за беспокойство. Вежливо обратились к дежурному.

– Добрый день. Отдельная мобильная офицерская группа спецназа ГРУ, – представился Парамоша не собственным именем и званием, а от лица всей группы. С его неадекватным внешним простодушием это можно делать без стеснения. – Где-то тут у вас застрял наш командир подполковник Разин. Не подскажете, когда он освободится?

Дежурный осмотрел их внимательно, строго, чуть не с величием, и ответил не сразу:

– Подполковник Разин должен был приехать утром. Но мы его не видели.

Парамоша по глазам понял – дежурный что-то видел, потому и не ответил сразу.

– Что значит – не видели? Мы его высадили у ваших дверей!

– Я повторяю! Он не заходил к нам, – дежурный продемонстрировал умение говорить сурово и властно, в соответствии с серьезным наименованием своего учреждения.

Парамоша в ответ сдвинул брови. Произошло это для дежурного слегка неожиданно и сразу показало, что просто так дело не закончится.

– Где прокурор сидит?

– На втором этаже, но он сейчас занят и принять вас не сможет.

Не спрашивая разрешения, Парамоша шагнул в сторону лестницы. Стогов за ним.

– Я же сказал, что туда нельзя! – Дежурный немедленно нажал кнопку сигнального звонка.

Тут же дорогу офицерам преградили, шагнув из бокового коридора, два мента с автоматами. Но автоматы на предохранителе, висят на груди как украшения. Менты не понимают, что со спецназом ГРУ так общаться опасно. Секунды не прошло, а округлый и внешне тяжелый ствол «винтореза» уткнулся одному менту под подбородок, а «ОЦ-22» Стогова оказался приставленным ко лбу второго.

– Дорогу, мальчики! – теперь уже весело прикрикнул Парамоша, поправил около рта микрофон «подснежника», чтобы ясно стало, с кем он поддерживает связь. – Я Спартак. Ребята, тут прокуроры какое-то непонимание ситуации демонстрируют. Объясните им. Если услышите выстрелы, долбаните из пушки по окну дежурного. Этот мудак того стоит!

Дежурный резко обернулся к окну, словно не пожелал больше Парамошу видеть. Прямо по тротуару к дверям, лязгая гусеницами, шустро направлялась БМП и поворачивала башню с пушкой. Сообразительность заставила дежурного промолчать.

Менты оказались не менее сообразительными. Вежливо, чуть не с поклоном шагнули в стороны. И даже руки от автоматов убрали подальше, чтобы те случайно не умудрились выстрелить.

Дверь с надписью «Прокурор города Грозного» нашлась сразу. Секретарша сказать ничего не успела, как Парамоша со Стоговым прошли мимо нее и пинком открыли прокурорскую дверь. Прокурор подпрыгнул за своим столом, словно ожидал, что его сейчас начнут с удовольствием расстреливать.

– Что такое?

– Где подполковник Разин?

– Я сам его с утра жду.

– Мы высадили его у дверей прокуратуры.

– Он не был у меня. Что вы себе позволяете! – взвизгнул прокурор, когда понял, что расстреливать его не собираются и, может быть, даже бить не будут. И осмелел.

Пауза тяжело висела в воздухе. Прокурор ждал, какая реакция последует на его бабий визг, а спецназовцы поглядывали тяжело, осмысливая ситуацию.

– Смотри, прокурор… – предупредил Парамоша. – Я лично с тебя с живого шкуру сдеру, если что-то не так… А потом выпью литр водки и существенно уменьшу население Грозного…

Казбек осмелел. Что будет потом – это еще как Аллах на дело посмотрит, а сейчас следует свою честь блюсти и не показывать испуг.

– Если Разин не приехал, я допрошу вас, как участников событий в Асамгах…

– Па-а-шел ты…

Парамоша резко развернулся и вышел, а Стогов, встретившись с Казбеком взглядом, смотрел несколько секунд прямо, потом поднял свой «ОЦ-22» и наставил прокурору ствол в лоб. И опять молча думал. Потом ствол опустил:

– Живи… До выяснения… Недолго тебе, похоже, осталось…

БМП отправилась в республиканское управление ФСБ. Там Парамоша доложил обстановку и в подробностях рассказал о спектакле, разыгранном в прокуратуре. Стогов умело пытался повторить мимику дежурного по прокуратуре и самого прокурора. Особенно ему удалось дрожание колен под столом. Опера посмеялись в свое удовольствие. Им в Грозном смеяться доводится нечасто. В ответ они рассказали, что на подъезде к городу утром была обстреляна из автоматического оружия белая «Нива» жителя пригородного села. Ранены водитель и пассажир. Должно быть, кто-то из посторонних охотников посчитал, что на этой «Ниве» едет Разин. Хотели захватить, подстрелив водителя. Но остановить «Ниву» не удалось. Стрелки подобрались никудышные.

– Хорошо, что Разин на БМП пересел… Прочухал.

– Он всегда чухает… – подтвердил Парамоша авторитетно.

Через несколько минут опера получили сообщение, что две машины – джип «Шевроле» и зеленая «Нива» – выехали из дома Дзагоева. Судя по всему, желают покинуть город.

– Мы поехали! – заторопился Парамоша. – Надо посмотреть, как здесь министры живут…

По улице дул холодный ветер. Шел он откуда-то из степей Ставрополья, а это значит, что ветер будет затяжным. Поежившись, Парамоша забрался в БМП.

– Они выехали. Покатили и мы… Сейчас навстречу нам попадутся. Надо на скоростях гнать. Торопливость и куриную суетливость изображать.

БМП звякнула всеми фрикционами и набрала скорость почти с места.

Две машины в самом деле вскоре попались им навстречу. Направлялись к выезду из Грозного. Но в городе не особенно торопились. Ехали аккуратно.

– Здравия желаю, товарищ подполковник… – сказал Парамоша, перед тем как они разминулись. Словно Разин мог его услышать.

– Теперь куда?

– Будем искать! – Парамоша развернул карту Грозного, только что позаимствованную на время в ФСБ. -Поворачивай направо. Здесь путь почти прямой.

Подъехали к дому Шерхана Алиевича. На звонок охранник дверь открыть не пожелал, предпочитая разговаривать через нее. Парамоша думал недолго. Просто перепрыгнул с башни на забор, с забора во двор. Там два милиционера подняли автоматы. Эти даже предохранители опустили.

– Ну что, ворота вам разворотить к чертовой матери или только рожи?

Менты молчали, растерянные. Против БМП они со своими автоматами бессильны.

– Рожи у вас и без того страшные… Кто из хозяев дома? – ничуть не смутившись положением, спросил старший лейтенант.

– Жена хозяина.

Он развернулся и двинулся к дому. Один из ментов последовал за ним, обогнал и вошел в дверь первым. Жена хозяина голоса уже услышала. И вышла навстречу.

– Что вы хотите? – спросила с некоторым удивлением. Она не привыкла к таким бесцеремонным визитерам, считая своего мужа не самым последним человеком в городе.

– Поговорить… – с мирной и загадочной улыбкой сказал Парамоша.

– Давайте поговорим… – вдруг сразу согласилась она и тоже встречно улыбнулась. – Ты иди… – тут же отправила охранника.

Когда спустя полчаса Парамоша вышел из министерского дома отчего-то весь потный, замерзший на посту мент удивленно спросил:

– Так сильно в доме топят?

– Да… Жарковато там… – сказал старший лейтенант задумчиво, пристегивая липучку бронежилета. – Раздеться пришлось…

Менты открыли калитку, чтобы выпустить побыстрее не слишком вежливого гостя. Осмотревшись по сторонам, Парамоша присоединился к товарищам.

– Ну как? – у Стогова глаза горят не меньше, чем у прапорщика-водителя, которому похождения старлея в диковинку. И он уже, как Парамоша понял, много чего Старкову успел понарассказывать.

– Хорошая женщина. Душевная… Муж вот только у нее плохой. Не понимает тонкость женской натуры. Вот когда я его застрелю – за то, что он нашего подполковника пинал в лицо, я вас всех с ней познакомлю. Оцените! А теперь – гони. Догнать мы их не сумеем, но постараемся не отстать. Здесь наша задача выполнена. Приступаем к следующей.

БМП тронулась с места.

– А следующая наша задача… – сказал Стогов.

– Отрезать им пути отступления. Пусть заберутся на тропу. Тогда им некуда будет податься. Их всего десятеро. Не хотят брать с собой лишних.

– А зачем им лишние. Они же не на штурм идут… Просто – загородная прогулка. Туристы, матерь их…

– Тоже верно…

Двигатель гудит ровно и мощно, заставляя подрагивать бронированные стенки корпуса. В такой машине спать трудно. Но Парамошу это не смутило. Он свесил голову на грудь и тут же закрыл глаза. Стогов, похоже, уснул минутой раньше…

Пока среди всех противников Разин не увидел настоящих волков, способных на схватку с волкодавами, если не считать главного в этой компании – Хамзата Толукбаева. То, что в главные рвется министр строительства, может быть, даже ощущает себя главным, не изменяет сути вопроса. Главный здесь все равно Хамзат. Он – единственный боец. Это видно по взгляду, по выражению лица, по походке, по манере держать руки, по едва заметной пружинной напряженности всего организма, всегда готового к схватке. Бойцов Разин умеет определять с первого взгляда, потому что боец – это не только степень обученности, но и в большей степени – характер человека.

Два боевика по обе стороны от подполковника пока не показали себя никак, только продемонстрировали откровенное неумение действовать в охране. Единственное, что можно в них выделить, – исполнительность. Но исполнительность никогда не приведет к победе, если командовать будет некому. И подполковник начал уже подумывать, что напрасно затеяна вся эта возня с засадой, если добыча настолько несерьезна. Это не боевики. Это скорее ночные бандиты, с которыми работать должна милиция.

Но на половине дороги подполковника ждала неприятная неожиданность. Два «уазика» стояли впереди. Человек на середине дороги дал отмашку рукой, приказывая остановиться. Вид этого человека не вызвал сомнений. Бородатое лицо, камуфляж, автомат за плечом.

Он не поднял оружия, заметив машины, и другие боевики – на этот раз боевики настоящие, не вышли из «уазиков». А Хамзат сразу стал сбрасывать скорость и принимать вправо. Значит, он знает, кто его останавливает. И тот, кто останавливает, знает, кто едет по дороге. И только когда джип остановился, а вслед за ним остановилась и зеленая «Нива», из «уазиков» вышли восемь человек. Теперь сомневаться не приходилось – здесь бойцы настоящие, умеющие и стрелять, и соображать в бою. Все они уважительно здоровались с Хамзатом.

После короткого разговора и откровенного инструктажа машины снова тронулись, и теперь уже «уазики» пристроились за зеленой «Нивой». Шерхан Дзагоев тоже, похоже, не ожидал подкрепления в воинстве Хамзата и что-то недовольно высказал Толукбаеву на чеченском языке. Толукбаев ответил спокойно, уверенно. И ничуть не смутился возмущением министра. И Шерхану ничего не осталось, как смириться. В этот раз парадом уже командует не он.

Подполковник расстраиваться не стал. Он слегка задремал с началом движения, решив, что положением следует пользоваться с пользой. Разбудил его голос Толукбаева:

– Подполковник, ты, случаем, не знаешь, что за люди кроме нас охотятся за тобой?

Похоже, новая информация пришла вместе с подкреплением и Хамзат долго сам обдумывал ее.

– Охотятся?… – зевая, спросил Разин. – Была бы здесь моя группа, мы бы еще посмотрели, кто на кого охотится… У Батухана Дзагоева было двадцать девять человек, а нас было всего девятеро. А он хороший воин. Тем не менее справиться с нами не сумел…

– Меня интересует то, что сейчас и здесь, – теперь Хамзат сказал жестко, показывая тоном, что не праздно болтает, а ведет предметный разговор, который можно назвать и допросом. – Значит, ты не знаешь, кто за тобой охотится…

– Не знаю.

– Тогда скажи, почему ты не поехал на «Ниве», как собирался сначала, а пересел на БМП?

– Ребята в Грозный попросились. За компанию. Я рассчитывал в госпитале застрять на недельку. А им на чем возвращаться? «Ниву» давали только в один конец, и все там не поместятся даже в лежачем положении на крыше. Габариты не позволяют…

– Значит, твоя «Нива» не поехала?

– Это не моя «Нива». Это «Нива» районного отдела ФСБ.

– Так поехала она в Грозный или нет? Повезла кого-то?

– Откуда я знаю… Я позвонил дежурному и отказался от машины. Может быть, поехал кто-то другой. Они не посвящают меня в свои дела.

Хамзат ответом удовлетворился.

– А что с этой «Нивой»? – вместо Разина, проявившего приличествующую пленнику скромность, полюбопытствовал Шерхан Алиевич.

– Утром на дороге обстреляли какую-то белую «Ниву». Хотели завалить водителя, но только ранили. Он укатил. Рассчитывали, наверное, захватить подполковника. Старались стрелять строго прицельно. Это их и подвело.

– Кто?

– Я догадываюсь кто. Хотя не оставляю мысль и о третьей группе. Слишком много шума… Я не люблю так работать. Когда мне пытаются помешать, я…

Он не договорил, но всем стало ясно, что бывает с теми, кто пытается помешать Хамзату Толукбаеву.

Остановились только у поворота на Асамги, когда небосклон совсем затянуло со всех сторон свинцового цвета полотном и стал падать небольшой снежок.

– Дальше куда? – Хамзат сосредоточен и суров. Осматривается по сторонам. Словно чувствует грядущие неприятности.

– Прямо, – сказал Разин. – Я покажу, где высаживаться.

– Машины там есть где спрятать?

– Нет.

– А отсюда пройти можно?

– Можно, наверное, но я здесь не ходил. Здесь ходили мои парни. Я высаживался с основной группой дальше. Если поведу вас здесь, могу назваться Сусаниным.

– Это плохо, – просто сказал Хамзат. – Придется оставлять часовых у машин.

– Какая разница… – Шерхан Алиевич, в отличие от опытного Толукбаева, беспечен и даже радостно возбужден. – Нам в горах воевать не с кем. Нам много людей и не надо.

Святая наивность не всех доводит до добра. Министр не знает этой прописной истины.

– Но каждый проезжающий патруль поинтересуется, кого дожидаются машины, – сказал Разин. – И даже не остановятся сами, а из-за ближайшего поворота вызовут подкрепление и дождутся нашего возвращения. Чтобы взять тепленькими и не готовыми к сюрпризам…

– Верно, – согласился Хамзат. – Придется отправить их в Асамги.

– Зачем? – не понял Шерхан. – Какое дело патрулям до стоящих машин?

Все просто в удивлении переглянулись. Из окна министерского кабинета ему плохо видно, что творится на республиканских дорогах. Не понимает ситуации совершенно.

– Здесь уже я командую, – просто ответил Хамзат, не вдаваясь в бесполезные объяснения. – И советует мне подполковник. Он, к счастью, хорошо соображает.

На это министр не нашел, что ответить.

Разин догадался, что прозвучавшая только что фраза Толукбаева явилась продолжением какого-то предыдущего разговора о разграничении командных функций. И глубоко обидела Шерхана Алиевича, оскорбительной пощечиной шлепнув по его самолюбию. Но тот обиделся не на Хамзата Толукбаева, а на подполковника, который подкрепил авторитет Хамзата.

От остановившихся машин подошли люди. Оружие даже на такой короткий момент не оставляют. Это знак принадлежности к братству абреков. Хамзат опустил стекло в дверце.

– Придется нам разделиться. Высаживаемся дальше. Машины спрятать негде, на дороге оставлять – привлекать к себе внимание. Поэтому четыре человека отгонят машины. Подполковник, сколько нам идти до пещеры?

– Около двух часов сложного маршрута. Впрочем, с этими людьми… – в голосе Разина прозвучало откровенное и подчеркнутое насмешливое презрение. Шерхан на это резко повернулся через плечо и попытался уничтожить подполковника взглядом. Министр не любит, когда на него смотрят как на обузу. – С этими людьми следует добавлять лишний час… Таким образом, доберемся мы туда уже в темноте.

Разина министерский взгляд только рассмешил. Он-то хорошо знает, как почувствует себя Шерхан Алиевич через полчаса прохождения по маршруту. Там даже спортсмену тяжело.

– Три часа – слишком много. Полчаса скостим. Тогда… Два с половиной часа туда, два с половиной часа обратно. Три часа там… – начал считать Толукбаев.

– Что там делать три часа? – пренебрежительно скривился Шерхан Алиевич.

– По крайней мере, два часа у вас уйдет на отдых, – подлил масла в огонь Разин.

– Нет времени на отдых! – Шерхан Алиевич спутал горный маршрут с прогулкой по городу.

– Значит, пять часов, – подытожил Хамзат. – Итого, через десять часов после высадки машины должны быть на месте. Если нас еще не будет, не останавливаться, проехать мимо, но до блокпоста не доезжать. Курсировать туда-сюда… Дожидаться! Поехали!

Теперь поехали быстрее.

– Вот! – воскликнул вдруг Шерхан Алиевич. – Я же говорил…

Он показал вперед.

Впереди стоят у обочины две машины. Грузовик с брезентовым тентом, но не армейский, и «уазик». Два человека рядом. Без оружия.

– Кто это может быть? – задумчиво спросил Хамзат.

– И никто не спрашивает их, почему они здесь стоят! – Министр почувствовал торжество момента.

– Когда спросят, тогда будет поздно… – Хамзат усмехнулся. – Кто это может быть, подполковник?

– Я думаю, что кроме конкурентов, о которых меня недавно спрашивали, здесь быть больше некому.

Шерхан Алиевич от такого предположения даже подпрыгнул на сиденье.

– Надо их опередить!

– Они не могут знать, где пещера, – рассудил Хамзат. – Иначе они давно были бы там. И не старались бы захватить белую «Ниву» на дороге.

Дело уже стало интересным, и Разин совершенно сбросил привычную дорожную полудрему.

– Они могут знать район, где Меченый работал. И ведут самостоятельный поиск. Но я бы на их месте перекрыл возможные тропы.

– Я бы тоже, – согласился Хамзат. – И поставил бы засады. Чтобы тебя, подполковник, захватить.

– Может быть… Хотя вариант не лучший. Я бы выставил только наблюдателей. Чтобы идти по следу, а атаковать уже около пещеры или даже на обратном пути от нее, что гораздо удобнее. Правда, это сложнее. Могут заметить.

– Почему именно на обратном пути? – Хамзат спросил, как ученик задает вопрос учителю.

– Психологический настрой. При возвращении люди всегда бывают более расслаблены, настроены более благодушно, не настолько внимательны, как на пути вперед.

– Резонно. Интересно, давно ли конкуренты вышли?

– Давно. Их часовые успели замерзнуть, – определил Разин.

– Тем более надо идти быстрее, – настаивает Шерхан Алиевич.

– Надо, – Хамзат соглашается и добавляет скорость.

– Еще километра полтора, – предупреждает подполковник.

Джип гудит от скорости.

– Здесь! Останавливайтесь…