Вопрос с утренней поездкой решился быстро. При появлении Разина Страхов поднял глаза от толстой папки с каким-то делом и зачем-то постучал по столу тупым концом карандаша.

– Что из Грозного? – спросил Разин.

– Наше начальство на удивление охотно пошло навстречу, – ответил, сам с некоторым удивлением в голосе, капитан. – Они тоже, наверное, понимают, что снег, если грянет, всю операцию испортит. И не понимают другого…

– Чего? – Подполковник усмехнулся, заранее зная недовольный ответ, потому что общий тон разговора со стороны Страхова не подбадривал спецназовца.

Усмешка еще больше рассердила капитана, который ответил даже зло:

– Что это не засылка агента, который тоже рискует, но все же имеет больше шансов выиграть, чем проиграть. А в вашем случае шансов на выигрыш меньше, чем на проигрыш, и потому я одобрить такое не могу. Волки голодны и злы. Они могут еще принять у себя, с некоторым недоверием, похожую на них мастью дикую собаку или даже прирученного волка. Но волкодава они живьем не выпустят.

– Вся штука в том, что они рассчитывают получить не волкодава, а безопасную овцу… И не ждут от овцы никаких неприятностей – она кажется им беззубой. Мне, конечно, не очень нравится носить овечью шкуру – не по нутру она мне, но я человек терпеливый. И хорошо понимаю, что иногда терпение гораздо важнее умения вовремя выстрелить.

– Я боюсь показаться назойливым, но вы, товарищ подполковник, просто не понимаете, на что себя обрекаете…

– Я вижу разницу между тем, чтобы попасть в плен к Шерхану Дзагоеву и попасть в плен к группе «диких» боевиков, живущих в горах. Те, в самом деле, волки. А Шерхан, как бы он ни рядился в волчью шкуру, просто-напросто шакал.

– Этим он еще опаснее. Он всегда готов к удару исподтишка. И если настоящим волкам уже нечего терять, и оттого они могут себе позволить игру, когда неизвестно за кем останется победа, то Шерхан Алиевич – человек известный и с устоявшимся выгодным положением. Он министр уже в третьем правительстве. Считается хорошим специалистом. Имеет авторитет. Несомненно, имеет и претензии на больший пост. И при этом хитрый, изворотливый интриган. Для вас уже прислали его психограмму, – капитан достал из стола и протянул два листа принтерной распечатки. – Он ни за что не выпустит вас живым… Это будет конец всем его амбициям и его успешной, долго выстраиваемой карьере. Не захочет такой человек ничем рисковать…

– Пусть не хочет. Вы в преферанс когда-нибудь играли?

– В молодости… При чем здесь преферанс?

– Тогда должны знать, что весь преферанс сопровождается поговорками. Одна из них говорит: «Кто не рискует, тот не пьет по утрам шампанское».

– У нас говорили – «не похмеляется шампанским».

– Не в этом суть. Никогда не выигрывает по-крупному человек, боящийся риска.

– Чаще выигрывает тот, у кого расчет более верный.

– Далеко не всегда. Я встречал очень рисковых игроков, которые, случалось, и проигрывали, но потом все равно оказывались победителями… Я сам из таких. Говорили, что я везунчик. Но я и в жизни всегда поступаю так же. И оказываюсь в числе победителей. Это, Николай Николаевич, проверено неоднократно. И потому я могу позволить себе рискнуть. Тем более что от меня не ожидают резких телодвижений.

– В каком смысле?

– Я провел небольшую подготовку. И довел до сведения предполагаемых террористов свое скверное состояние здоровья. К вашему сведению, у меня предынфарктное состояние. И мне настоятельно рекомендован постельный режим. Вот они и будут меня держать в постели, чтобы я не умер до того, как меня обменяют на Меченого.

Страхов посмотрел на подполковника долгим взглядом.

– У меня нет уверенности, что такой обмен входит в планы Шерхана… Когда-то брат заменял ему отца, но потом Шерхан надолго остался без присмотра брата, учился в Москве, окончил в Москве аспирантуру, защитил диссертацию, и все это самостоятельно, используя только собственную изворотливость. Мне кажется, что Шерхан тот человек, который может пожертвовать и братом, лишь бы получить такую значительную сумму денег.

– Это не бесспорное утверждение. Законы адата в каждом чеченце сидят твердо. Они традиционно имеют даже большую силу, чем законы ислама . Родственник обязан помогать родственнику. Не говоря уже о брате. Тем более в ситуации, когда старший брат выполнял функции отца.

– Почитайте, товарищ подполковник, внимательно психограмму. Она многое поможет понять. В том-то и дело, что в формировании характера Шерхана Алиевича четко просматривается два вектора, действующих в различных направлениях. С одной стороны, старший брат – мужчина, воин и патриот – пытался привить младшему свои черты характера. В противовес этому действовала мать. Она когда-то надеялась на высокую карьеру своего мужа, бывшего партийного работника, но муж рано умер. И свою мечту она перенесла на младшего сына. Где брат проявлял твердость, граничащую с жестокостью, мать противопоставляла этому мягкое умение выжить, не подозревая, что делает из сына лицемера. Оказавшись один в Москве, Шерхан совершенствовал эти качества. Не будем скрывать, что столичные нравы способствуют этому. И я боюсь, что для него адат – это только способ вовремя воспользоваться ситуацией и отказаться от нее, когда она становится невыгодной.

Разин выслушал внимательно трактовку характера министра строительства.

– Даже при таком раскладе события заставят их искать пещеру. Они же надеются, что деньги еще там. Как они смогут найти место? Только с моей помощью. Именно для этого им и необходимо мое похищение. И я приведу их прямо в засаду.

– Я не могу вам приказать, товарищ подполковник, но заявляю со всей серьезностью, что ваши действия не одобряю.

– Я учитываю ваше мнение, Николай Николаевич, – в тон капитану ответил Разин. – И тем не менее поступлю по-своему.

– Могу только пожелать вам удачи. И рассказать о дополнительной неприятности.

– Сколько же их может быть! Слушаю.

Страхов достал из стола еще один лист с принтерной распечаткой.

– Я специально для вас запрашивал… Синоптики обещают в горных районах завтра после обеда небольшое потепление и сильную низкую облачность. А это значит – обильный снегопад…

Разин ударил кулаком в ладонь.

– Вот же, нелегкая! Спасибо за предупреждение. И что же нам делать?

– Я понимаю, что это вас не остановит. Но это способно сорвать всю вашу операцию.

– Нет. Только ставит под угрозу операцию, – будем говорить так. Но мне необходимо сориентироваться и подкорректировать некоторые планы. Поэтому поспешу за советом к своим спящим. Кстати, относительно завтрашнего дня… Мне утром нужна будет машина, чтобы доехать до Грозного. Вы можете помочь или мне лучше обратиться к майору Веллеру?

– Надолго вы в Грозный?

– Я планирую – надолго. Поэтому машину прошу в один конец.

– Я думаю, что проблем быть не может. Завтра мы никуда выезжать не собираемся.

– Хорошо. Я могу сообщить, что вопрос с транспортом решен?

– Конечно.

Разин тут же набрал номер сотового телефона Кеслера:

– Господин Кеслер, это опять Разин.

– Слушаю вас.

– Я нашел машину. Мне выделили в местном отделе ФСБ. Завтра утром отправлюсь на осмотр к военным врачам. Не забудьте…

– Я понял вас. Я скажу.

– До встречи.

Разин повернулся к капитану:

– Теперь, Николай Николаевич, механизм операции запущен. Вам следует предупредить своих коллег в Грозном, что я отбываю туда на вашей машине. Эта же информация будет передана боевикам.

Разин не захотел сам принимать такое жесткое силовое решение, хотя имел право просто приказать бойцам и они приказ выполнили бы. Вместо этого он спешно созвал совет из офицеров, оставшихся не занятыми. Прапорщик Старков тут же отправился возиться со своей БМП, чтобы не подвела в ответственную минуту. Разин сразу почувствовал, что этот прапорщик служит в частях ГРУ. Другой бы норовил остаться вместе со спецназовцами, и если уж не советы давать, то хотя бы удовлетворить свое любопытство. Этот все понимает. Службу знает.

– Разговор такой. Я не хочу приказывать вам оставаться в засаде по меньшей мере на трое суток. Трое суток на морозе без возможности развести костер – это предел человеческих сил, и мне не хочется испытывать ваш предел. Но синоптики обещают завтра после обеда обильный снегопад. Это значит, что, меняя засаду, мы сразу выдаем себя. Поэтому я только ставлю вас в известность о положении вещей. Если есть добровольцы, они пойдут. И будут ждать. Если добровольцев нет, мы снимаем засаду и считаем задание невыполнимым.

– О чем разговор, командир… – за всех ответил Ростовцев. – Если надо, будем делать. Кроме нас, этого никто не сделает. А что касается возможности погреться, я предлагаю взять с собой побольше угля и топить ночью внутри пещеры слабый костерок. Чтобы и дым было не видно, и свет наружу не пробивался. Хотя бы руки греть и ноги сушить. В той же комнатушке, где были деньги. Так будет нормально.

– Дело… Уголь долго горит и света дает мало. Три дня без тепла – тяжко…

– Перезимуем… – кротко вздохнув, согласился Стогов.

– Возражения есть? – поинтересовался Разин.

– Нет, но надо провести предварительную моральную подготовку населения, – заявил Парамоша. – Дело в том, что меня сегодня повариха в столовой спросила, где у нас еще три человека. Я послал их в Грозный… Не знаю, насколько она удовлетворилась ответом. Должна возникнуть легенда. Красивая, чтобы в нее поверили.

– С красивой легендой проблем не будет, – подполковник поправил на руках перчатки. – Красивее ничего придумать невозможно. И реальнее. Завтра утром в Грозном меня похитят, чтобы, во-первых, с моей помощью найти пещеру, во-вторых, чтобы обменять впоследствии на Батухана Дзагоева.

Разин осмотрел бойцов. Должно быть, эту тему уже обсудили и признали действенной, потому и вопросов не возникло. Спецназ по способу мышления отличается от оперативного состава ФСБ. То, что в ФСБ считают чрезмерно рисковым, в спецназе обычно.

– И мы отправляемся в Грозный на поиски своего командира… – вывел резюме Парамоша.

– Это, кстати, мысль правильная, – подсказал Разин. – И мы чуть не допустили ошибку. Я думал сначала, что следует всех свободных отправить сегодня в пещеру. Но Парамоша, как всегда, мыслит категориями изворотливого проныры, каковым является Шерхан Дзагоев. Если меня не будут искать мои офицеры, то станет ясно, что они, во-первых, знают, где я нахожусь, во-вторых, и самое главное, где-то заняты. Где они могут быть заняты? В засаде. Где они могут устроить засаду? В пещере. В-третьих, такой поиск может существенно подогнать операцию, придать ей необходимый темп. Значит, бойцы моей тройки – Парамонов и Стогов – остаются в тепле и уюте и будут активно изображать поиск… Будут мотаться по Грозному на БМП и пугать мирных жителей угрожающими физиономиями. Парамоша особенно любит пугать женщин. Мысль ясна?

– Ясна, товарищ подполковник, – Стогов откровенно обрадовался такому повороту событий. Тепло он почему-то всегда больше любит, чем холод.

В дверь постучали. Парамоша вышел открыть. Вернулся с бланком радиограммы и со связистом, остановившимся за спиной старлея.

– «Подполковнику Разину надлежит в кратчайший срок явиться в прокуратуру города Грозного для дачи объяснений. Прокурор города…» – прочитал Парамоша.

– Вот уже и началось, – улыбнулся Разин. – Надо полагать, что около прокуратуры и планируется беспрецедентная по дерзости акция, как они считают. Они любят считать все, что они делают, беспрецедентным. Но не думаю, чтобы меня сразу попытались вывезти в Асамги, хотя я бы сам так и сделал. Сначала следует ждать каких-то действий в самом Грозном. Хотя бы объявления о моем захвате и требования обмена. Впрочем, вполне возможно, что у Шерхана Алиевича найдутся дельные люди, и они сообразят, насколько важна при таком мероприятии оперативность. Чем быстрее пойдет дело, тем меньше вероятность кому-то из вас замерзнуть в пещере.

Подполковник довольно отхлебнул из кружки чай.

– Отправь подтверждение. Сообщи за моей подписью, что я явлюсь в прокуратуру завтра утром, – сказал связисту.

Уголь засыпали в мешки. Бойцы не поленились нагрузить себя потяжелее. Каждый знает, что такое мороз в горах. Там, особенно ночью, придется жалеть себя гораздо сильнее, чем сейчас, если поленишься и возьмешь угля мало.

Поехали все, чтобы в обратную дорогу Разину не подвергать операцию угрозе срыва, оставшись в случае засады без прикрытия. БМП с привычной мелкой тряской без всяких дорожных происшествий донесла группу до места высадки. Здесь подполковник дал последние инструкции:

– Передайте Паутову, чтобы ждал гостей. Предположительно, завтра к вечеру или даже ночью. Но не исключено, что произойдет задержка. Вероятно, я пойду впереди группы. Следите. Дам сигнал, отсекайте меня от ближних. Помнится, там есть поворот тропы, который сверху хорошо просматривается. Предпоследний поворот перед пещерой… Сразу за поворотом, шагах в двух, большой камень. Я смогу до него от поворота допрыгнуть, чтобы спрятаться. Тем не менее подстрахуйте от выстрела в спину.

– Сделаем. Не впервой…

– С богом!

На этом и расстались. Трое спецназовцев и водитель БМП смотрели в спины бойцам группы, пока те не скрылись из глаз на лесистом склоне.

– Поехали… Нам завтра предстоит задача чуть попроще…

В конце рабочего дня Шерхану позвонил Хамзат Толукбаев.

– Домой скоро собираетесь, Шерхан Алиевич? – спросил мрачно, но с намеком на важность предстоящего разговора.

– Через сорок минут.

– Позвоните своим, чтобы меня встретили. Я дождусь вас там.

Шерхан набрал домашний номер. Трубку опять взяла Гульчахра.

– Маму позови.

Мама подошла быстро.

– Сейчас должен подъехать мой гость. Тот, что в обед приезжал. Запустите его. Пусть дожидается меня.

– Накрыть на стол?

– Ужинать он не будет. Мы поговорим в кабинете.

– Хорошо, Шер. Сам когда будешь?

– Через сорок минут выезжаю.

Он положил трубку и стал рассеянно собирать бумаги со стола.

Странно, но он долго не мог сообразить, как эти бумаги оказались здесь, кто принес их и с какой целью. Значит, работал, беседовал с людьми, не думая о том, что слышит, не вникая в слова, которые произносит. Это плохо. Надо себя лучше контролировать. И бумаги следовало бы разобрать сейчас же, но Шерхан просто положил их все вместе на полку шкафа. Доберется, когда все закончится. Он просто физически не может сейчас ничего делать из обыденной своей работы, потому что мысли сосредотачиваются на другом. Вернее, они не сосредоточены… Они даже не вцепились в другое, а просто приклеились, словно обильно смазаны густым и вязким, скользким клеем. И скользят, цепляются и скользят, тоже не давая ясности, но создавая растерянное беспокойство. Интуитивным умом Шерхан понимал прекрасно, что взялся не за свое дело, что не по силам ему самому такое провести. Но если есть помощь, почему бы ему, с его организаторскими способностями, этой помощью не руководить? Это-то он сможет…

Он многое сможет за такие деньги. Эти деньги – путь к мечте.

А брат?

И брата выручить, это хорошо… Хотя после освобождения Бату могут возникнуть проблемы. Не тот Бату человек, который может посчитать чужие деньги своими. Потому, наверное, именно ему и доверили такую значительную сумму. Ни одному другому полевому командиру доверить их было нельзя. А ему доверили.

Что это значит?

Это значит, что освобождения Бату следует опасаться не меньше, чем жадности Хамзата или других, претендующих на деньги? Может быть, и так. Но с этим еще будет время разобраться. Впереди еще так много важных событий. Как-то они повернутся и что они принесут – еще неизвестно.

Будет время подумать основательно…

Шерхан остановился у окна. Посмотрел вдаль, за площадь. Начало темнеть. Но даже в сумраке хорошо стало видно, что на город наползают тучи. К добру это или нет – непонятно. Хотя на воздухе находиться всегда приятнее, когда светит солнце. А ему предстоит много находиться на воздухе. Он не собирается отправить Толукбаева в пещеру одного. Не собирается даже отправить его со своими людьми – с милиционерами, что охраняют его дом, и с теми, которых обещал дать Казбек. Только собственный контроль. Отсутствие контроля уже привело его к выстрелу из развалин. Плечо до сих пор напоминает, что контроль доверять другому человеку нельзя. Значит, следует идти в пещеру самому!

Перед уходом Шерхан позвонил еще и Казбеку. В этот раз прокурор не кашлял в трубку. Должно быть, успел прокашляться предварительно.

– Это Шерхан. Новостей нет?

– Есть. Но это не телефонный разговор. Ты уже домой?

– Да.

– Заедешь по дороге?

– Заскочу на минутку.

Он проверил сейф, привычно дернув за ручку-кнопку, выключил в кабинете свет и предупредил секретаршу, что завтра его не будет. Возможно, не будет и послезавтра, но это не точно. Поедет в родное село к знахарке. Врачи, как всегда, ничего в медицине не понимают… Если будет искать его премьер, так и сказать… Все вопросы через нового первого заместителя. Он человек грамотный, сообразит…

На крыльце курили охранники. Шерхан приветливо, с улыбкой попрощался с ними.

Машины стояли у крыльца. До прокуратуры доехали быстро.

– Ты смог узнать, что за люди вмешиваются в наше дело? – поинтересовался Шерхан в первую очередь. Требовательно поинтересовался, голосом подчеркивая, что прокурор должен честно отработать деньги, которые ему обещаны. Если раньше он был просто родственником, помогающим родственнику, то теперь уже стал наемной рабочей силой. И сам должен осознавать это.

– Нет. Пока они себя никак не проявили. Но я получил подтверждение вручения подполковнику Разину своей радиограммы. Он должен утром появиться. Прислал ответ.

– В какое время будет?

– Утром.

– Утро большое.

– Только так сообщил. Надо караулить. Как ты планируешь это сделать?

– Я ничего не планирую. Мы только сегодня обсудим это с Хамзатом. Он сейчас должен уже быть у меня дома. У Хамзата, помнится, есть подобный опыт…

– Кто знает, какой опыт у него есть… По крайней мере, у него большой опыт убийцы. Поэтому будь с ним осторожен. Деньги слишком большие, чтобы Хамзат не позарился на них… Сейчас поедешь, сзади пристроится зеленая «Нива». Это те люди, которых я обещал. Смотри, чтобы твоя охрана ими не занялась с перепугу… Расположи парней в своем доме. Старшего зовут Муса. Он за рулем. Авторитетный и серьезный человек. Пусть всегда будет рядом. Парни все серьезные, Хамзату не уступят и его не боятся.

– Откуда они?

– Уголовники. Сейчас все «чистые». Я их выручил, они мне благодарны. Порой помогают. Сам знаешь, сколько в наше время проблем может возникнуть…

– Спасибо, Казбек. Это хорошо. Где сейчас Бату?

– В республиканском управлении ФСБ. До него не добраться даже мне – я уже пытался. Ордер выписывал окружной прокурор. Все часовые там – русские.

– Хорошо. Пусть брат пока отдыхает. Через пару дней они сами приведут его ко мне. У тебя все?

– Все. А у тебя?

– Нет ли у тебя снайпера?

– Если поискать, можно найти и снайпера. Но я знаю, что снайпер есть у Хамзата. Девка-эстонка. Шалава кабацкая. Бывшая спортсменка-биатлонистка. Кто тебе мешает? Кто просит встречи со снайпером?

– Подполковник сразу после обмена должен замолчать навсегда.

– Поговори об этом с Хамзатом.

– Пусть так. Но он тоже потребует за это денег. У меня уже почти ничего не осталось.

– Работа снайпера всегда стоит денег. К тебе кто-то еще «на хвост сел»?

– Президент.

– Я ждал этого. Ему надоел господин Сайдулла?

– Сильно. Я думаю, снайпер Хамзата господином Сайдуллой займется плотно. Главное, чтобы он не выпустил спецназовца. Но два таких дела поручать одному человеку рискованно.

– А привлекать постороннего не рискованно? – возразил Казбек и опять раскашлялся.

– Да, может быть, ты прав. Пусть так. Я поехал.

– Да поможет тебе Аллах.

Шерхан вышел из прокуратуры. Зеленую «Ниву» увидел сразу. Сначала подошел к ней, открыл водительскую дверцу:

– Ты – Муса?

На него смотрел небольшого роста, худенький, очень симпатичный паренек. Никогда не подумаешь, что это уголовник с серьезной репутацией.

– Я, Шерхан Алиевич.

Шерхан протянул руку, здороваясь.

– Пристраивайся за машиной охраны.

Рядом с воротами стоял джип «Шевроле». Слегка побитый и помятый. Рабочая машина, если судить по внешнему виду. Шерхан предупредил внутреннюю охрану и провел в дом Мусу с его парнями.

– Мама, это мои гости. Отведи им комнату. Они пробудут у нас в гостях пару дней. Покорми их, и пусть пока отдыхают.

– Хорошо, Шер.

– Где Хамзат?

– В кабинете.

Хамзат сидел в кресле, не откинувшись на спинку. Словно сосредоточенно раздумывал. Лицо серьезное. Шерхану только кивнул, не вставая. Они сегодня уже здоровались.

– У меня хорошие вести, – сразу с дела начал Шерхан. – Завтра утром подполковник зайдет в прокуратуру. Когда выйдет оттуда, его следует и брать.

– Мне кажется, что его следует брать до того, как он войдет туда, – возразил Хамзат.

– Почему? Прокурор хотел бы задать ему несколько вопросов.

– Казбеку не нужны ответы подполковника. Вызов, как я понимаю, – это только предлог для нас. Но если он войдет в здание, его могут захватить там.

– Кто? – удивился Шерхан.

– Сотрудники прокуратуры. И тогда они выведут Разина через черный ход во двор. Во дворе всегда несколько машин. Мы не знаем, на какой из них его могут вывозить. Кроме того, наверняка вывоз они планируют произвести под охраной милиции. Нам не очень интересно начинать дело с шумной перестрелки с милицией.

Шерхан плюхнулся в свое кресло за письменным столом. И даже слегка растерялся от подобного сообщения Хамзата.

– Это те самые конкуренты? Они из прокуратуры?

– Да. Их не интересует ваш брат. Их интересуют только деньги.

– Казбек знает?

– Откуда он может знать… Он не с ними.

– Но они могут попытаться захватить Разина и раньше, по дороге к Грозному.

– Может быть… Но это более рискованный вариант. Нападение на машину ФСБ… Может подняться шум. Сразу. А если действовать без шума, то пленника можно успеть вывезти из города до того, как поставят усиленные посты и начнут проверять подряд все машины. Нет. В прокуратуре работают люди с головой. Они пожелают действовать аккуратно.

– Пожалуй, я соглашусь с вами. Но Казбека следует предупредить.

– Потом. Сейчас он может ненароком сорвать наши планы. Кстати… Это Казбек выделил вам своих парней?

– Да. Они вам не нравятся?

– Хорошие парни. Они пригодятся. Но командовать буду я.

– Командовать буду я!

Хамзат посмотрел, как выстрелил, но не возразил. Значит, принял такую установку. Или делает вид, что принял, хотя в действительности будет поступать по-своему.

– Президент говорил с вами по поводу господина Сайдуллы? – Шерхан сразу взял тон руководителя, чтобы проверить способность Хамзата к подчинению.

– Да. Мы беседовали…

– Прекрасно. Значит, он – ваша забота. Я бы попросил вас взять на себя еще одного человека.

– Слушаю вас.

– Когда мы проведем обмен подполковника на брата, подполковник должен получить пулю. Может быть, уже здесь, в Грозном, после возвращения. У вас же есть снайпер. Эта эстонка…

Хамзат опять выстрелил глазами. Он не ожидал такой информированности со стороны министра. Он вообще считал его непригодным для серьезной работы человеком.

– Она справится?

– Здесь она не нужна. По моим данным, у подполковника слишком слабое здоровье, чтобы сразу после возвращения его привлекли к делам по поиску похитителей. Он отправится в госпиталь. Мы сами должны помочь ему в этом. Довести состояние до критического. А там о нем позаботятся… И все будет выглядеть очень естественно. Не надо делать много шума. Не берите пример с Басаева. Некоторые люди делают больше, чем Шамиль, но их за это не объявляют в розыск.

Да, в этом Хамзат прав. И в этом же он такой большой мастер, что его услугами не брезгуют президенты республики. Именно потому, должно быть, не брезгуют, что он умеет работать без эффектного шума, но эффективно.

– Вы берете на себя захват подполковника Разина.

Это не вопрос. Это был откровенный приказ. И Хамзат не возразил. Его попытка главенствовать не удалась. Это Шерхан хорошо почувствовал. Он почувствовал даже растерянность Хамзата по этому поводу, но эта растерянность не может помешать ему работать. Хамзат находится на службе президента. Президент приказал ему. И он будет выполнять задачу.

– После захвата его необходимо будет доставить сюда, ко мне. Мама приготовила для него подвал.

– Я бы посоветовал сразу вывозить его из Грозного… Сидение в подвале ничего не даст. Мы только потеряем время. Позже дороги блокируют. Вывезти будет сложнее.

Да, Хамзат подчинился! По тону разговора это чувствуется.

– Да, наверное, вы правы. Обойдемся без подвала. Но мне необходимо записать на видеопленку несколько слов, произнесенных спецназовцем. Сразу после этого мы поедем. А пленку передадут властям, когда мы будем уже в пути.

– Нет. Пленку должны передать, когда мы прибудем в Асамги.

– Разумно, – согласился Шерхан. – Главное, чтобы подполковник согласился провести нас к пещере.

– Какие у него причины для отказа? Он не знает, что мы ищем.

– Согласен. Что еще?

– Вы говорили с президентом об оплате?

Шерхан насторожился:

– О какой оплате?

– Вы не говорили?

– Я говорил. Насколько я понял, оплата вашего труда производится президентом… Вы его человек…

– Естественно. Так вы договорились?

– Мы договорились.

– Тогда мы приступаем… – Хамзат опять стрельнул глазами. – Но я сразу хочу вас предупредить. Я принимаю ваше командование в общих вопросах. Но в бою я сам по себе.

– Это справедливо, – согласился Шерхан. – Из меня может получиться стратег, но не полевой командир.

Хамзат только усмехнулся.