Книга: Риск – это наша работа
Назад: ГЛАВА 4
Дальше: ГЛАВА 6

ГЛАВА 5

1

Разин выпил подряд две кружки крепчайшего чая. Даже для себя крепчайшего, хотя, казалось бы, крепче, чем он пьет обычно, не бывает. И встал, услышав шаги.
Веллер оказался прав, БМП пришла в распоряжение группы.
Водитель доложил об этом подполковнику, когда тот стоял уже в дверях:
– Прапорщик Старков. Прибыл в ваше распоряжение вместе с БМП-2.
– Отдыхайте, – распорядился Разин. – Быстро вы, однако, добрались…
– Гнал на предельной скорости. Как было приказано, товарищ подполковник.
– Эксцессов в дороге не было? Одному ехать все-таки рискованно…
– Обошлось. Кто же знает, что я один… Проскочил… Без проблем…
– Это хорошо. Машина в порядке?
– В порядке, товарищ подполковник.
– За машину отвечаете головой. Сегодня ночью на выезд. Отоспитесь до этого хорошенько. Как зовут?
– Колей его зовут, – за прапорщика ответил Парамоша, который выходил посмотреть машину вместе со Стоговым. Осматривали долго и договаривались, как понял Разин, с дежурным по части, чтобы машину пропустили за ворота.
– Я схожу к австрийцам… – последняя фраза уже для Парамоши.
– А я? – поинтересовался тот с откровенным интересом.
– Жди. Я тебе не конкурент. Я к ним пешком хожу, а к тебе они на микроавтобусе приезжают… Хороший микроавтобус?
– Хороший. Со спальным местом…
– И почему мне никогда такой не предоставляют!.. – усмехнулся Разин.
На улице, кажется, потеплело. Но солнце за день так и не выглядывало. Значит, стоит в самом деле ждать снега. Потому стоит поторопиться. Необходимо «вызвать огонь на себя», а потом привести бандитов в ловушку. Как ускорить это? План созрел из реальной ситуации. Подполковник примерно уже понял, что ему следует делать. А такие планы, как правило, бывают более действенными, чем искусственные.
Кеслеру чеченцы поставили условие – навести справки до вечера. Необходимо подбросить ему кое-какие данные. И уже его дело будет разобраться, что говорить, а что не говорить бандитам. Кеслер прислал Дору с предупреждением. Значит, он не слишком трепещет перед ними. Надо, чтобы трепетал. Или стоит попросить его напрямую? Разин не решил еще. Сориентируется по обстановке.
На крыльце бывшего школьного здания толпятся местные жители. «Лекари ведут прием», – догадался подполковник. Он как раз на прием и пришел. И не по выдуманному поводу. В груди давит уже больше часа, не переставая. Но нитроглицерин, обычно помогающий быстро, Разин принимать не стал.
На предварительном приеме как раз сидели Дора и Кеслер. Кеслер – единственный, кто сносно владеет русским языком. Ему сам бог велел общаться с больными. А потом уже он выписывает карточку и отправляет к машинам, стоящим перед зданием школы. Там, в лабораториях, и проходит само обследование.
– Господин подполковник предлагает нам и здесь тоже ждать не очень приятных гостей? – с усмешкой спросил руководитель миссии, вставая при появлении Разина. – Кто сейчас готов взять нас в заложники?
– Хуже, господин Кеслер. Моя миссия на сей раз гораздо неприятнее. По крайней мере, лично для меня. Я хотел проконсультироваться с вами как со специалистом. По поводу своего сердца.
– Вы в кого-то влюблены? – Оказывается, австриец русский язык знает даже лучше, чем Разин предполагал.
– Если бы так, я был бы просто счастлив. К сожалению, в последнее время меня преследуют периодические боли в груди, в области сердца. Вы не могли бы меня обследовать?
– Без проблем. Давайте сначала снимем кардиограмму, а потом я сам осмотрю вас. Устроит?
– Вполне.
– Пройдите во вторую машину. И возвращайтесь к нам прямо с лентой. Я пока закончу с остальными.
Разин прошел в машину, где его как представителя силовой власти пропустили без очереди. Чеченцы привыкли шарахаться в сторону от людей в форме. Кардиограмму снимала одна из медсестер и пыталась что-то спросить у подполковника, но он не понял ни слова. Но по жестам догадался, что разговор идет, скорее всего, о Парамоше. Оказывается, среди медсестер тоже конкуренция. Доре повезло, что Кеслер отправил ее первой. Хочется надеяться, что и других он не обидит. А уж за Парамошу подполковник может поручиться.
С бумажной лентой в руке и записями на немецком языке в разграфленном листе бумаги Разин вернулся в кабинет предварительного приема. Кеслер попросил подождать, пока он закончит разговор с пожилой чеченкой. Когда же чеченка вышла, врач принялся рассматривать ленту кардиограммы.
– И давно у вас держатся эти неприятные ощущения в груди?
– Время от времени бывают. Это не постоянно… Уже несколько лет. Я точно не контролировал…
– А инфаркт когда был?
– У меня не было инфаркта.
– Судя по кардиограмме, у вас отчетливо заметны шрамы на миокарде. Вы, очевидно, перенесли на ногах не слишком, думаю, обширный инфаркт, иначе знали бы о нем. Раздевайтесь…
Разин начал раздеваться, а Кеслер продолжил изучение ленты.
– Как всякий военный человек, вы, я думаю, не любите ходить по врачам.
– Я стараюсь общаться с врачами как можно реже. И только в крайнем случае.
– Крайним случаем вы называете ранения?
– Нет. У меня не было тяжелых ранений, а с легкими я справляюсь своими силами. И даже с переломами. Не выношу гипс… На мне все зарастает, как на кошке… А с врачами я общаюсь в случаях, подобном вашему. Когда врачей надо выручать.
– И часто приходилось?
– Здесь, в Чечне, трижды. Дважды освобождал врачей-заложников. В третий раз предотвратил захват. Вчера. Ну, и иногда заставляют проходить плановую диспансеризацию… Но в последний раз это было давно… Уже не помню, в каком году… Я стараюсь избегать таких мероприятий. Лучше уехать в боевую командировку, чем пройти через медицинскую инквизицию.
– Боюсь, что в этот раз вы так легко не отделаетесь. Во-первых, вам следует срочно бросить курить…
– Я никогда не курил.
– Странно. Обычно такой сильный склероз бывает только у активных курильщиков… – Кеслер принялся прослушивать не только грудь и спину подполковника, но и руки, и ноги. – По крайней мере, вам обязательно следует соблюдать низкопротеиновую диету. С сосудами шутки плохи. Особенно плохо у вас с правой ногой… Вы когда уезжаете домой?
– Как только закончим операцию.
Кеслер посмотрел Разину в глаза хмуро и жестко.
– У вас ярко выражено предынфарктное состояние. Вас необходимо уложить в постель с полным соблюдением покоя. Никаких волнений и стрессов.
– Можно одеваться?
– Можно. Про стенокардию вы знаете?
– Что я должен про нее знать?
– Что у вас в организме она процветает.
– Нет. Теперь буду знать.
– Лекарства какие-то принимаете?
– Нитроглицерин.
– Помогает?
– На время.
– Иначе и быть не может. Вам просто необходим покой, если хотите жить.
Разин оделся, одернул на груди камуфляжную куртку. Внимательно посмотрел на врача:
– Господин Кеслер, вы не обидитесь на меня, если я пожелаю проконсультироваться у нашего врача, у российского, в военном госпитале? Скажем, где-нибудь в Грозном.
– Это ваше право.
Кеслер, кажется, уже обиделся.
– Тогда следующая просьба. Думаю, вам сегодня вечером опять будут задавать вопросы относительно моей особы…
– Думаю, что будут…
– Расскажите им про мое состояние. И про то, что я завтра утром намерен поехать в Грозный, чтобы проконсультироваться у военного врача.
– Зачем это?
– Так надо.
Кеслер думал недолго.
– Пожалуйста. Я могу сказать, что вы желаете. Но я насмотрелся на убитых во время вчерашнего эксцесса. Обещайте мне, что не ввяжете меня в следующее побоище.
– Я могу быть с вами откровенным?
– Можете.
– Как вы относитесь к наркотикам, наркологическим больным и к наркоторговле?
– Плохо отношусь. Я считаю, что наркоторговлю следует пресекать немедленно всеми доступными методами. У нас, в Австрии, эта проблема в последние годы встала очень остро.
– Вы знаете, кто поставляет наркотики в Австрию?
– Албанцы. Они всю Европу заполонили.
– Деньги, про которые вас вчера спрашивали – пять миллионов долларов, выплачены за завод по переработке опия-сырца в героин. Этот завод отправляется в Албанию через Грузию и дальше по Черному морю. А потом готовый героин пойдет в Европу. В том числе и в Австрию…
– Я понял. Что от меня требуется?
– Только описать мое нездоровое состояние. И обязательно сказать, что я завтра еду в Грозный. Этого будет достаточно.
– Я сделаю это. Но у меня сложилось впечатление, что вами интересовались разные люди.
– Пусть так. Пусть все они собираются вместе.
– А как же вы? Я рекомендовал бы вам избегать волнений, – продолжил Кеслер старую песню. – Сердце – это достаточно серьезно.
– Все дело сделают мои люди. Я буду отдыхать в госпитале.
Врачам всегда надо обещать что-то подобное, по опыту знает Разин. И вовсе не обязательно сообщать им, какую дозу чая он принял перед электрокардиограммой…

2

Прокурор сначала основательно прокашлялся в трубку и только потом сказал:
– Шерхан, приезжай ко мне.
– Еду, Казбек…
Этот звонок застал министра уже рядом с Домом правительства. Пришлось попросить водителя развернуться и ехать в прокуратуру. Машина сопровождения выполнила тот же маневр. Когда машины остановились, Шерхан не забыл про имидж:
– Извините, ребята, что вы так долго без обеда болтаетесь – скоро ужинать пора… Обстоятельства…
– Что вы, Шерхан Алиевич… – охранники даже смутились от услышанного. Но это запомнят. И, когда подойдет время, человеческая память сработает соответствующим образом.
В прокуратуре сидит новый дежурный. Кажется, незнакомый. Сменил утреннего.
– Я к прокурору. Он ждет.
– Я в курсе, Шерхан Алиевич.
Прокурор встал навстречу. Он уже стар внешне, хотя по возрасту ровесник Батухана. Ему самому претендовать не на что. Но и он хочет спокойного отдыха через несколько лет, когда на пенсию выйдет. Прокуроры рано выходят на пенсию. И этот спокойный отдых сможет обеспечить ему Шерхан, если Казбек поможет ему сейчас.
– Я узнал. Для тебя это важно. Но разговор не телефонный, потому что телефонными разговорами почему-то вдруг заинтересовалась ФСБ. Не исключаю, что и твоими тоже. Меня предупредили из республиканской прокуратуры, что ФСБ представила на санкцию большой список номеров. Спросить о конкретных номерах я не мог. Не так поймут. Поэтому больше пользуйся «мобильником». Но и лишнего не говори.
– Спасибо, Казбек. Что?
– Подполковник Разин обращался полтора часа назад в австрийскую миссию «Врачи без границ». Как раз та миссия, которую хотел захватить Бату. Его обследовали. У Разина предынфарктное состояние. Перенервничал. Требуется стационарный режим. Говорят, он несколько лет назад перенес на ногах инфаркт. И сейчас уверенно идет к следующему. Следующий может стать для него последним.
– Плохая весть. Мы захватим его, а он умрет… Тогда обмен не состоится.
– Да, весть мало утешает. Зато утешает и следующая. Подполковник не поверил австрийцам и решил обследоваться у военного врача. С этой целью завтра утром выезжает в Грозный. Он уже попросил машину в городском отделе ФСБ. Ему обещали дать «Ниву», но только для поездки в один конец. В Грозном он будет без машины. И назад будет добираться на попутном транспорте. Я передал ему телефонограмму, чтобы обязательно явился в прокуратуру. Ко мне… У него нет причин избегать такого визита. Здесь его и следует ждать. Как только выйдет от меня… У тебя есть надежные люди?
– Хамзат Толукбаев.
– Этот справится и со спецназовцем.
– Спасибо, Казбек.
– Не за что. Но у меня есть и еще одна неприятная весть…
– Я слушаю.
– Будь готов к тому, что еще кто-то сильно интересуется подполковником и деньгами господина Сайдуллы. И энергично наводит справки. И даже более того, подключили чеченцев из Австрии, которые интересуются тем же вопросом у австрийского врача. Ему пригрозили неприятностями с семьей.
– Кто это может быть?
– Только тот, кто знает о существовании денег.
– Может быть, сам Сайдулла хочет захватить деньги и сказать, что он их не получал?
– И такое может быть. Тебе следует быть готовым ко всему. И предупреди Хамзата. Конкурентов следует сразу отсекать, чтобы они не появились в тот момент, когда деньги будут у тебя на руках.
– Я понял. Это серьезно… Я позвоню отсюда, чтобы охранники не видели и не слышали…
Шерхан достал трубку и набрал номер. Хамзат ответил сразу и выслушал сообщение спокойно.
– Я попробую узнать. Но это не господин Сайдулла. Сайдулла давал инструкции мне.
– Значит, надо быть еще осторожнее.
– Понял я, понял…
Хамзат проговорился. Если Сайдулла инструктировал Хамзата, значит, Хамзат себя обрекает. Пять миллионов не должны уйти к афганцу. В Чечне так много дел, в которые необходимо вложить такую сумму…
Казбек словно бы прочитал мысли министра:
– Ты хочешь обойти господина Сайдуллу?
– Мне бы очень хотелось так сделать.
– Я на твоем месте поступил бы так же. Правда, Бату на это посмотрит плохо. Но ему необходимо будет уехать за границу. А нам жить здесь и здесь же работать. Много у тебя своих людей, помимо Хамзата?
– Человек пять наберется.
– Этого мало. Я дам тебе пятерых своих. Они помогут. И от Хамзата защитят в случае чего, и от посторонних людей тоже. Но это будет стоить десять процентов от всей суммы.
– Ты хочешь получить полмиллиона?
– А ты хочешь, чтобы я рисковал бесплатно?
Шерхан сориентировался быстро и улыбнулся:
– Я не против, Казбек… Я не жадный… Главное, сделать дело…
– Вот и договорились. К вечеру люди будут. Приготовься и ты принять их в своем доме. Чтобы были всегда под рукой. У них своя машина и чистые документы.
– Это хорошо.
* * *
Вернувшись в министерство, Шерхан первым делом проверил, как начал свою послеобеденную деятельность новый первый заместитель. Оказалось, тот включился в работу сразу. Он и без того был в курсе всех дел. Это облегчило новую задачу.
Хорошо. Теперь можно быть спокойным за текущие дела. Хотя кое-какие из них все равно придется делать самому. И Шерхан хотел было уже возобновить прием посетителей, когда ему опять позвонил президент. Голос, как обычно, спокойный, уверенный в себе. Разве что хрипит слегка больше обычного. Так бывает, когда он нервничает.
– Я улетаю в Москву. Разве ты не хочешь проводить меня?
– Мне приехать к вам?
– Нет. Приезжай прямо в аэропорт. Сейчас.
– Еду. Президент осторожен как обычно. Поездка в Москву вызвана именно этой осторожностью – пусть все события происходят без него, всегда имеется возможность свалить потом вину на другого и покарать. И даже само нежелание разговаривать по телефону о делах вызвано теми же причинами. И приказ – это не просьба, а именно приказ – приехать не в приемную, а сразу в аэропорт может означать только одно – в приемной у кого-то сильно растопырены уши.
Водитель и охранники опять не успели пообедать. Но такая уж у них служба…
До аэропорта ехать дольше, чем до здания администрации, но Шерхан все равно приехал раньше президента. Через пять минут подъехал к выезду на летное поле большой бронированный джип «Линкольн». Открылась передняя дверца, вышел охранник. С другой стороны вышел водитель. Охранник сделал Шерхану знак рукой.
При его приближении к машине открылась дверца заднего сиденья.
Президент смотрел слегка насмешливо.
– Здоровье позволяет быть активным?
– Я стараюсь.
– Похвально. Что за третья сторона подключилась к поискам?
– Я не знаю. Но постараюсь быть осторожным.
Несколько секунд президент сомневался или собирался с мыслями перед произнесением следующей фразы. И все-таки собрался:
– Ладно. О безопасности позаботится Хамзат. Он умеет это делать лучше Казбека. Он всегда стреляет на секунду раньше того, как выстрелят в него самого. Аллах дал хорошую реакцию… А я вот собрался тебе пожаловаться…
– Я вас слушаю.
Шерхан невольно поморщился. Ему показалось, что президент осведомлен о недавней беседе в кабинете прокурора города во всех подробностях. Президент спросил:
– Что морщишься?
– Сел неудобно. Рана дергает.
Удобный повод, который грех не использовать.
– Пусть так. Значит, собрался я пожаловаться. Как ты сам считаешь – хорошо, когда какие-то люди, пусть и с деньгами, но без власти, начинают дергать президентом, словно своей игрушкой? И даже смеют нагло угрожать ему…
Шерхан вопросительно поднял брови.
– Вот-вот, я тоже считаю, что это нехорошо. И если им дать один раз сесть себе на шею, они с нее не слезут, – он потер свою сильную бычью шею. – Слишком московские парни обнаглели. Они начинают мне указывать. И этот твой господин Сайдулла не чувствует границ приличия. Начинает повышать на меня голос. Мне это не нравится. И я подумал, что таким деньгам не очень хорошо уходить куда-то в Афганистан или в Москву. Будет гораздо лучше, если они начнут работать на благо Чечни. Ты как думаешь?
– Я согласен с вами.
– Вот-вот… У тебя как раз намечены хорошие планы. Я буду совсем не против, если с господином Сайдуллой что-то случится… Когда человек не чувствует ситуацию, с ним часто что-то случается, и у тебя есть такой надежный человек, как Хамзат, который, при всей своей исполнительности, очень гордый и не терпит, когда им помыкают. А господин Сайдулла ведет себя с ним, как со слугой. Даже я Хамзата могу только попросить. И я иногда прошу его об услугах. И никогда не приказываю. Он такого не любит. Ему даже Дудаев не приказывал, хотя генералы приказывать любят. Кто такой Сайдулла в сравнении с Дудаевым?…
– Я понял, – согласился Шерхан с тем, что сам уже решил про себя.
– Я закрою глаза на некоторые вещи. Ты понимаешь…
– Понимаю…
– А ты будешь делать свое дело. Но за услугу, которую я тебе оказываю, ты выделишь миллион на мою долю и полмиллиона на долю Хамзата. Это не много. Я мог бы попросить половину, но не буду жадничать. Ты согласен?
– Я согласен…
Шерхану хотелось скрипнуть зубами, но он сдержался. Охотников на деньги оказалось гораздо больше, чем он предполагал. Но так бывает всегда. Если хочешь сам иметь – умей делиться. Иначе все потеряешь.
– Вот и прекрасно. Но деньги все передашь мне. Я сам расплачусь со своим помощником.
– Я понял.
– На этом можешь пожелать мне успешного полета.
Шерхан пожал на прощание протянутую руку.
Назад: ГЛАВА 4
Дальше: ГЛАВА 6