Глава пятая. Эмир Такый Рифатов
В поисках предателя

Во всем, конечно, виновата затянувшаяся зима, как думал Такый Рифатов, не себя оправдывая, не отметая от себя думы о неправильном расчете, а просто констатируя факты, потому что в этом была основная составляющая проблем его отряда. Да, по большому счету, правильно рассчитать запас продуктов на всю зиму он и возможности не имел, потому что расчет вел на тех бойцов, кто был с ним в начале осени, когда создавались запасы. А потом один за другим стали приходить новые бойцы. Не прогонять же их, в конце-то концов, только потому, что они приходили без своих припасов, разве что со своим оружием, но и то не всегда. Им больше некуда было податься, кроме разве что камеры СИЗО.

Но продукты зимой расходовали экономно, эмир сам следил за этим, и все могло бы закончиться вполне нормально. И только затянувшаяся зима, отодвинув приход весны на неопределенное время, довела отряд до ограничений в питании. Это кто-то, сидящий в теплом доме в мягком кресле и уставившийся в телевизор, может размышлять о том, как полезен человеку пост — потому что худые люди, как правило, живут дольше. А вот в горах, где и тепла всегда мало, да и оно в ограниченном количестве бывает только по ночам, когда никто дым увидеть не может, в горах, где приходится совершать не туристические походы, а марш-броски по сложной для прохождения местности, когда приходится иногда часами пролеживать на посту или в засаде на холодном камне — там уже не думаешь о том, как хорошо живется худосочным людям. А если имеешь, в дополнение ко всему, сильное ограничение в продуктах питания, тогда вообще только о еде и хочется думать. Не зря утром бывший повар Аббас Борханетдинов, сидя в засаде, завел разговоры о шашлыке. Может быть, он и в самом деле умеет шашлык готовить. Будет возможность, следует это проверить.

Но факт остается фактом, именно из-за нехватки продуктов питания сразу после удачной операции против полицейской колонны на дороге Такый Рифатов повел свой отряд, в этот раз состоящий только из него и восьмерых бойцов, не на базу, где его невозможно было бы найти и достать, а в село, чтобы пополнить запасы продуктов. Чтобы не показывать своей цели и не давать федералам повода думать о том, что отряд голодает, эмир приказал расстрелять председателя сельсовета и участкового. По большому счету, его мало интересовали и председатель, и участковый, но необходимость посещения села следовало замаскировать, иначе это грозило неприятными последствиями. Федералы могут понять положение отряда. А положение это уже требует более частых выходов в обжитой мир. И тогда отряд легче заблокировать и принудить к принятию невыгодного боя. И потому маскировка была необходима. Такый совместил, как он сам сказал бойцам, полезное с необходимым. Но в магазине, который находился по другую сторону площади от сельсовета, продуктов, подходящих для длительного хранения, оказалось мало. Два барана, которых забрали из первого же двора, к продуктам длительного хранения не относились. Баранов можно было взять и больше, но Такый запретил. Конечно, пока они живые, не стоит опасаться, что мясо может испортиться. Но ведь живых-то еще и кормить чем-то нужно. А запасов фуража Рифатов не держал. И тогда, не нагрузившись продуктами по полной программе, как намеревался раньше, Такый принял решение посетить соседнее село и там тоже навестить магазин. Пешком идти не хотелось, как-никак, а больше десяти километров, и эмир захватил трактор, стоящий рядом с магазином. Не то чтобы по-настоящему захватил, просто потребовал у владельца трактора транспортное средство. Тот под наведенным на него автоматным стволом расстался со своей собственностью с видимым удовольствием, только что счастливого пути почему-то не пожелал, хотя, кажется, и это был готов сделать. Отряд поместился в тракторной тележке вместе с двумя баранами. Во втором магазине продуктов длительного хранения оказалось больше, запас был пополнен. Можно было бы и возвращаться, но возвращаться в это время уже опасно. Весть о расстреле полицейской колонны уже, наверное, облетела не только один район, и сюда двинулись большие силы федералов, которым противостоять в настоящее время Такый не мог. Он мог бы еще одно взрывное устройство заложить у дороги. В рюкзаке Гюнтера Сомме такое имелось. Но сейчас и около дороги показываться рискованно. И этот риск был бы только бравадой и ничем не оправдывался бы. Несмотря на свое артистическое прошлое, впрочем, не слишком успешное, эмир Рифатов не любил рисковать, если в этом не было необходимости.

В светлое время суток пройти напрямик к перевалу, ведущему в почти родное ущелье, где была создана база, можно только по дороге или рядом с ней. Но там, случись что, даже спрятаться негде, даже уйти куда-то в сторону через отвесные скалы невозможно. А федералы обязательно будут выдвигаться мощными силами спецназа. Принимать бой с такими силами Такый не намеревался. Только если уж припрут к стене, тогда можно и бой принимать, потому что сдаваться ни ему, ни его бойцам невозможно. Обязательный приговор суда — пожизненное заключение — гораздо страшнее смерти в бою. Если жизнь не является жизнью, как бывает в камере под постоянным присмотром охраны, она хуже смерти. Тем более смерти быстрой. А в бою смерть обычно не заставляет себя ждать. Но долг эмира определяет еще и умение не подставить свой отряд под возможность уничтожения. Пусть славного уничтожения, пусть с оружием в руках. Тем не менее уничтожения. Есть геройские эмиры, которые ведут своих бойцов на смерть. И все, и на этом их дела кончаются. А Такый Рифатов предпочитал и свою жизнь, и жизнь своих бойцов сохранить, потому что многое еще намеревался сделать.

Значит, светлое время предстояло переждать, чтобы ночью отправиться на базу. Ночью пройти намного легче. А заблудиться отряд не сможет. Просто негде заблудиться в ущельях, когда путь обозначен отвесными скалами с двух сторон. И Такый направился в знакомое темное урочище, где и хотел дождаться темноты. Однако вовремя заметил, что по дороге в ту именно сторону проследовала боевая машина пехоты и два грузовика. Наверное, его отряд искали и перекрывали все возможные пути отхода от места действия. Причем отхода во все стороны, что говорило, в свою очередь, о том, что местонахождение его базы федералам неизвестно. И это радовало.

Федералы перекрыли доступ к урочищу. Это печально, но не смертельно. Смертельно было бы тогда, когда отряд не заметил бы федеральной колонны и попал в засаду. Но удача, а в удачливость своего эмира верит каждый боец отряда, сработала и в этот раз. Эмир Рифатов быстро сориентировался и двинулся в сторону ближайшего перевала. Это был обходной путь к своему ущелью, к базе, где можно было спокойно отдохнуть, вытянув ноги на жесткой лежанке. Но чтобы попасть на базу, в дополнение к основному пути предстояло сделать еще и круг в сорок километров. Но этот круг пролегал по таким местам, куда федералы не суются. Что им делать на продуваемом всеми ветрами траверсе хребта? Там еще требовалось и тропы знать. И вообще знать о существовании этих троп. А Такый мог свой отряд там провести. Он ветра не боялся, и был в его отряде человек, который эти тропы знал и мог провести всех. Туда и двинулись, радуясь, что надежды федералов, перекрывших вроде бы все пути, не сбудутся. Они понизу пути перекрывают, а Такый проведет отряд поверху…

Проход по траверсу хребта даже у горных туристов считается нелегким маршрутом. Но горные туристы — это категория горожан, от гор далеких и не умеющих их чувствовать. А тот, кто среди гор вырос, считает их родными, с такими маршрутами справляется легче.

Шли в колонну по одному. Тропа пролегала по насту, местами довольно скользкому, и потому Такый распорядился, чтобы все прицепились к страховочной веревке. Подтаявший на дневном солнце наст к ночи становился еще тверже, а потом за день уже не успевал растаять, потому что лед тает медленнее снега. Это помогало при ходьбе. Ноги не проваливались, и потому не было необходимости торить тропу — то есть выполнять самую трудную и нудную работу. Когда торят тропу, ведущий всегда меняется по мере усталости и пристраивается в хвост колонны, чтобы отдохнуть до того момента, пока он через несколько смен снова не окажется ведущим. Если необходимости торить тропу нет, можно и ведущего не менять, а просто идти, как шли. Хотя скользкий наст тоже не сильно радует и требует осторожности в передвижении. Но впереди был еще целый день и длинная ночь. День выпал хотя и весенний по календарю, но в действительности отнюдь не весенний. Может быть, где-то внизу, в ущелье или в долине, был нормальный день, а наверху, на траверсе хребта, гуляла метель и жесткая колючая поземка будто плеткой секла лицо.

Идти было тяжело, несмотря на то что не пришлось торить тропу. Ноги постоянно были в напряжении из-за опасения поскользнуться. И мышцы уставали. Эмир Такый даже радовался, что бойцы у него не закормлены. Так им было легче идти. Время от времени упирались и не хотели идти по такой тропе бараны. Приходилось тащить их на плечах. Хотя это не делалось постоянно. Большую часть пути бараны преодолевали на своих копытцах. Через каждые два часа пути Такый объявлял привал на полчаса. Иначе можно было совсем измучить бойцов. А случись, что их обнаружат, тогда необходимо будет уходить от преследования, и силы могли еще понадобиться.

Во второй половине дня отряд поверху подошел к своему перевалу, который бойцы преодолевали много раз, но в этот раз они не переваливали через него, а только пересекали поверху. Теперь и до базы уже недалеко. Маршрут преодолели быстрее, чем думал Рифатов. Он хотел уже дать команду к спуску в ущелье, когда Давлет Харисов, старый и опытный боец, остановился, полез в карман и вытащил очки. Потом встал на колени и стал под ногами исследовать землю.

Подошел Такый.

— Золотые россыпи, Давлет? — спросил, как всегда, слегка насмешливо.

Давлет поднял на эмира умный взгляд:

— Сдается мне, эмир, здесь солдаты прошли. Много солдат…

— Что им делать в нашем ущелье? — не поверил Такый в то, во что не хотел верить.

Но склонился над землей вместе с Давлетом, чтобы посмотреть. Откровенных следов, характерных для солдатских башмаков, видно не было.

— Покажи… — потребовал Рифатов.

Давлет, растопырив пальцы «вилкой», ткнул в два камушка. Они были вдавлены в землю так, что по краям каждого образовался земляной обод. В земле между камушками остались какие-то полоски, напоминающие след от рифленой подошвы. Но сказать однозначно, что это был след, Такый затруднился бы.

Однако сомневаться в умении Харисова читать следы не приходилось. Давлет много раз доказывал свое умение.

— Объясни, — потребовал эмир.

Давлет глянул чуть в сторону, нашел взглядом два похожих камушка и наступил на них. И показал пальцем.

— И что? — не понял Такый.

— Один человек наступит, не продавливается. Земля смерзлась.

— Дальше…

Харисов стал наступать на камни раз за разом. После двух десятков нажатий посмотрел. И опять пальцем ткнул:

— Вот…

Вокруг камней выдавилась земля. Правда, ободок был намного меньше, чем у первых камней. Значит, там на камни наступало гораздо больше людей. А если учесть, что солдаты не идут, как волки, след в след, можно предположить, что наступали на камни хотя бы через одного, если не через двух. Значит, солдат прошло в самом деле много.

— Снимаем груз, ищем следы… — Такый боялся найти подтверждение слов Давлета, но искать его следовало.

Отряд быстро выполнил команду. Слетели с плеч лямки тяжелых рюкзаков. Если посмотреть со стороны, можно рассмеяться, увидев, как девять взрослых мужчин ползают по перевалу на четвереньках. Но смотреть на них было некому, да и постороннее мнение волновало бойцов меньше всего. Если только это не мнение преследователей. Но их рядом не было.

— Есть след… — раздался один голос.

— Еще один. Отчетливый. Здесь земля влажная. Хорошо пропечатался.

Значит, преследователи ушли вперед и там ждут отряд…

— Идем дальше по траверсу… — скомандовал Такый. — Посмотрим на них сверху. Может, уроним что-нибудь на головы…

Это была хорошая мысль, но время лавин, к сожалению, завершилось уже около двух недель назад. И обильных снегопадов с того срока не было. Все лавины, что могли сойти с хребта, уже сошли. Однако попытаться найти подходящую для схода все же было возможно. А чтобы лавина сошла, достаточно пары гранат или даже одного точно направленного выстрела из гранатомета.

— Про веревку не забывать. Всем пристегнуться, — напомнил эмир и первым пристегнул карабин на своем поясе к страховочной веревке.

Снова включиться в движение по тяжелому маршруту, когда уже настроился на спуск в ущелье и скорый отдых на привычных нарах в своей «норе», было психологически сложно. Тем не менее пришлось включиться. Но сейчас еще возникло опасение быть замеченным снизу, хотя это и маловероятно. Трудно постоянно идти, прижимая затылок чуть ли не к спине. Но возможность того, что кто-то из федералов не вовремя глаза поднимет, желая рассмотреть небо, существовала, и потому Такый предупредил своих бойцов об осторожности. Одновременно все должны были искать место, где можно устроить сход лавины или хотя бы небольшой камнепад. При этом не обязательно было отыскивать такую лавину, которая сойдет над федералами. Если что-то подходящее подвернется, то можно просто остановиться и дождаться, когда федералы будут возвращаться. А возвращаться им в любом случае придется. И тогда лавину следует направить на них. Но пока ничего подходящего на глаза не попадалось. Да если бы и существовал опасный участок, то Такый знал бы об этом. Он часто водил отряд по ущелью и всегда просматривал опасные места. Где они были, там лавины уже сошли. Оставалось надеяться на удачу. Может быть, снег где-то подтаял и сполз к краю скал.

Но чтобы рассмотреть все и найти подходящие условия, следовало держаться на той стороне траверса, где федералы могут обнаружить отряд. Приходилось обострять ситуацию и идти на риск. Впрочем, риск был не таким уж и большим. Ну, увидят его и его людей снизу. Ну и что? Пока федералы найдут возможность подняться на хребет, Такый уже будет далеко. Да и не будет у них уверенности в том, что это не другой поисковый отряд движется в том же направлении. Мало ли кто тут может идти. Федералы должны быть уверены, что он уже сидит на своей базе, и не ожидают, что он где-то бродит, разыскивая свободный и безопасный проход.

Конечно, было бы неприятно, если бы федералы вызвали, скажем, вертолет. Когда шесть лет назад Такый не был еще эмиром, а был простым бойцом в чужом отряде, их отряд точно вот так же, на траверсе хребта рядом с перевалом, расстрелял НУРСами вертолет. Из двадцати четырех человек спаслись только трое. В том числе и Такый. Но он на всю жизнь запомнил, как горят камни после взрыва НУРСа с термобарической боевой частью. И больше не имеет охоты попадать под такие снаряды. Хотя вероятность вызова вертолета была слишком мала. Чтобы вертолет вызвать, нужно быть уверенным, что здесь, на траверсе, враги.

— Ничего себе! — сказал Аббас Борханетдинов. — Да сколько их там! Полк, что ли, пригнали? Скоро нас, похоже, с авиацией отлавливать будут.

Он смотрел под склон, и правая рука Аббаса, держащая автомат, слегка дрожала от возбуждения, словно он готовился к стрельбе, но никак не мог выбрать цель.

— Сильно нас уважают, — довольно посмеиваясь, сказал Такый. — Полк не полк, но роту пригнали. Рыл двести наберется…

— А как хорошо бы их сверху из подствольников обстрелять. Они нас все равно не достанут.

— Снизу не достанут, — с усмешкой согласился эмир. — Но вертолеты вызовут и сверху накроют. От вертолетов не уйдешь по траверсу.

— Внизу уже темнеет, — стоял на своем Аббас. — Ночью мы уйдем отсюда.

— Вертолету что день, что ночь — все одно. У них сейчас вертолеты так и называются — «Ночной охотник». Что человек не увидит, то обнаружат приборы. И стрелять они будут, используя приборы. Тогда увидишь, как камни плавятся…

— Они сидят прямо над нашей базой, — сказал Нугман Рамаданов. — Наши внизу хоть видят их? Входы перекрыли?

— Если бы не видели, мы бы сейчас бой наблюдали. А если внизу боя нет, значит, видели и закрылись. — У Такыя на все был готов ответ.

Но он на всякий случай вытащил телефон и набрал номер Шарифа Магомедова, своего инженера, который и отвечал за все входы и выходы из подземелья. Не дождавшись даже звонка, показывающего, что вызов прошел, Такый посмотрел на дисплей трубки. В углу светилась надпись: «Нет сети».

— Мне интересно, а что они там выжидают? — сам себя спросил эмир, убирая мобильник. — И долго сидеть думают? А нам здесь ночь, что ли, проводить?

— Нужно к перевалу возвращаться, — предложил Давлет Харисов. — Там и дождемся, когда они возвращаться будут. Базу все равно не найдут. Да они и не ищут, похоже. Так, проверили часть ущелья… Может, дальше разведчиков послали, посмотреть. Дождутся возвращения разведки и назад двинут, к перевалу.

— Скорее всего, так, — согласился Такый. — Идем к перевалу…

Путь в обратную сторону казался более легким. Сверху хорошо видно, как внизу, и по одну, и по другую сторону хребта, сгущались сумерки. Там пришел полноценный вечер. Федералам нет смысла оставаться на ночь в ущелье. Будут выбираться. И тогда Такый со своими людьми спокойно сможет вернуться на базу и будет греться у металлической печки в подземелье, довольный тем, что федералы в очередной раз остались ни с чем.

Но пришлось торопиться, потому что ночью идти поверху сложнее, чем в светлое время. Ночью не видно, куда ногу ставишь, и легко поскользнуться или споткнуться можно. Потому шли быстро и вовремя добрались до места, которое Такый заранее наметил. Там, в россыпи крупных многотонных камней, можно было и от ветра спрятаться, и за окружающим наблюдать. Там можно и дождаться момента, когда федералы минуют перевал.

Едва отряд устроился на отдых, как темнота стала накрывать и сам перевал. Значит, через несколько минут и хребет накроет. Такый выставил пост, а сам сел на землю, прислонившись спиной к камню. И в этот момент мобильник подал сигнал. Значит, связь появилась. Эмир посмотрел на определитель номера. Он был знакомый, но Такый не помнил, кому он принадлежит.

— Я слушаю, — ответил Рифатов, не представляясь.

— Эмир, это вы?

— Я.

— Икрамов звонит.

— Да, Валиюлла Зайналович. Были сегодня рядом с вами, мимо вашего дома прошли, но в гости я заходить не стал, чтобы вас не подставить. Как там дела?

— Еле дозвонился до вас. С третьего раза. Вообще гудков никаких не было. Уже сам идти хотел на базу.

— Да, связь у нас время от времени пропадает. Я тоже пытался позвонить — не получилось. Так что там у вас происходит? Без необходимости вы звонить бы, как я понимаю, не стали. Я слушаю вас внимательно.

— Плохи дела, эмир. Я сейчас в магазине был, слышал, как Абубакар Дамадаев рассказывал, что у нас в башне сидят трое парней из спецназа. Они ждут какого-то человека, который должен им показать, где находится ваша база. Человек этот видел, как вы отряд туда уводили.

— Сколько спецназовцев? Всего в селе — сколько?

— Говорят, только трое по селу проходили. Их многие люди видели. Других не было.

— А это не ловушка? Они точно в башне сидят?

— Я ходил смотреть. Костер там жгут. Когда устраивают ловушки, костры не жгут.

— Спасибо, Валиюлла Зайналович. Мы сейчас тоже туда сходим. Мы не так далеко. А если не успеем, не беда. Они в любом случае должны нам навстречу попасться. Вместе с тем предателем. Интересно, кто это? Вы не знаете?

— Нет, эмир. Но в нашем селе ваши действия не одобряют. И предатели всегда найдутся. А где вообще предателей нет! Люди любят деньги больше чести. Единственное, что подслушал этот Абубакар, что спецназовцы ждут какого-то Шамиля. Но у нас их человек десять, если не больше. Я не знаю, кто из них…

— Предателя я сожгу на костре. Можно и спецназовцев зажарить. Посмотрим. Мы идем. Других спецназовцев в селе, значит, нет?

— Никто не видел.

— А ментов?

— Еще днем уехали.

— Хорошо. Ждите нас. Мы на ногу легкие…

Собраться и выступить — на это времени уходит столько же, сколько на произнесение слов команды. На всякий случай Такый решил оставить наблюдателя у перевала. Если рота спецназа покинет ущелье, она может направиться в село и ударить в спину отряду. Если выйдут, наблюдатель сообщит по телефону. В наблюдатели эмир выбрал старого Давлета Харисова. Ему из-за возраста трудно много ходить.

Сам Давлет, кажется, остался таким выбором доволен.

Перед выходом, пользуясь тем, что появилась связь, Такый снова набрал номер Шарифа Магомедова. Но связь опять отсутствовала.

— Давлет, набери номер моего мобильника.

Старик набрал. Раздался звонок.

— Значит, в районе базы нет связи. Потому они мне и не звонят. Все… Выступаем…