Книга: Укрощение демонов
Назад: Глава десятая. Рядовой Константин Варламов «Кто мне друг, кто мне враг»?
Дальше: Глава двенадцатая. Рядовой Константин Варламов Отражение прорыва

Глава одиннадцатая. Старший лейтенант Сергей Тицианов
Третья сила равна второй силе

Я не удивился тому, что за короткое время отдыха успел как следует выспаться. Это у меня уже давно в привычку вошло — удовлетворяться тем сном, который выпадает на мою долю. А в боевой обстановке регулярный и нормированный сон вообще порой нонсенс. Спим где получится и когда получится. И просыпаться я уже давно привык сразу и со свежей головой. Зато и засыпаю сразу, поскольку совесть имею чистую. А слово «тревога» тем более способно поднять на ноги быстро. Это потому, наверное, что само понятие тревоги на подсознательном уровне связывается и с шумом, и с топотом ног, и даже со звуковым сигналом. Тревога, по большому счету, — это не что иное, как приказ к боевой готовности. А в наших обстоятельствах это можно рассматривать как призыв немедленно начать бой. Да, я спал, и младший сержант Скворечня тоже спал, но у него, уверен, как и у меня, подсознание было насторожено. И мы с младшим сержантом поднялись сразу и синхронно. Василий попытался найти рукой свой автомат, не нашел его, но тотчас все понял, только глянув в сторону окна. Из окна третьего этажа лился слабый «лунный свет». Однако только человек знающий мог сказать, что этот свет искусственный.
Я шагнул к окну второго этажа, где рядовой Варламов держал в руках мой бинокль. Младший сержант Скворечня сразу стал подниматься на третий этаж за своим оружием. Впрочем, автомат он сразу забирать не стал, поскольку автомат и тактический фонарь были скреплены, а свет, видимо, был необходим, иначе Константин не выставил бы его.
Я не просил объяснений, принимая бинокль. Просто посмотрел, увидел, что Рифатов и два его собрата по несчастью остаются на месте, не решаясь что-то предпринять для своего спасения, и понял, что ради этого рядовой Варламов объявлять тревогу не стал бы. И потому посмотрел дальше. Десять человеческих фигур я выделил сразу. И еще не сразу, но определил, что рядом с ними идут две собаки. Но даже сразу отметил по себя, что армейцы, например, таким строем не ходят. Эти шли толпой, хотя и растянутой в ширину. Неорганизованно шли. Кто-то, кажется, курил на ходу. Хотя мы и ждали прибытия спецотряда ФСБ, я как-то не мог в голове совместить эту толпу и спецотряд ФСБ в единое целое. Не знаю почему, но получилось так, что я увидел людей, далеких от военной службы и вообще не понимающих, что такое армейская дисциплина.
— К бою! — дал я сосредоточенную короткую команду и положил бинокль в проем окна.
И в этот момент мне позвонили. Перебросив в левую руку автомат, на котором я только что передернул затвор и перевел предохранитель в верхнее положение, правой я вытащил телефон и посмотрел на определитель номера. Звонил, как и обещал, начальник штаба командировочного отряда майор Вохминцев. Проявил деликатность и не позвонил раньше, чтобы не разбудить. Хотя я сомневаюсь в этом. Скорее только-только добыл сведения, что ночью сделать не всегда просто. И вовремя, надо сказать, он позвонил, потому что я все еще был в сомнении, несмотря на отсутствие у приближающихся бойцов военных привычек. Мысль о том, что спецотряд ФСБ может быть составлен не обязательно из офицеров, но и из бывших бандитов, перешедших на сторону федералов, мешала принять конкретное решение. Хотелось надеяться, что информация Вохминцева прояснит ситуацию.
— Старший лейтенант Тицианов. Слушаю вас, товарищ майор.
— Как дела, Сергей Петрович? Обстановка не изменилась?
— Меняется на глазах. В тепловизор наблюдаю, как к месту действия приближается группа из десяти человек с двумя крупными собаками. Я бы не сказал по манере передвигаться, что это идут военные люди. Один даже курит. Но до них еще добрых триста метров. От них до Рифатова — двести семьдесят метров. Может быть, это тот самый особый бородатый отряд ФСБ. Может, часть джамаата эмира Такыя Рифатова. Не могу пока предположить.
— И не подпускай ближе, — сказал начальник штаба. — Во-первых, в ЦИБе республиканского ФСБ нет такого майора Абузарова. Майор Абузаров Ганипа Бекбулатович служил в управлении погранвойск и погиб три месяца назад во время командировки в приграничный с Грузией район. Его машина подорвалась на мине и была расстреляна бандитами. Телефонный номер, который ты мне дал, зарегистрирован в Грузии. Значит, каким-то образом на тебя вышли бандиты. Что касается собак, то… Подожди… Я вот совсем недавно просматривал сводки, где встречались две кавказские овчарки в составе банды… Сейчас. Я смотрю в компьютере. Минутку…
Минута, которую запросил майор, растянулась на добрых три. То есть на целый раунд в боксерском исчислении. Боксер за раунд успевает нанести множество ударов. И я хотел уже было поторопить начальника штаба, потому что фигуры из темноты приближались. Но Вохминцев нашел данные:
— Вот. Есть. Нападение на пункт полиции в соседнем районе. Банда пришлая. Эмир Магомед Магометов, ранее работавший в приграничных с Грузией районах. У него в банде имеются две кавказские овчарки. Сейчас. Я открыл досье на Магометова. Ага… Кое-что выстраивается. Магомед Магометов, двоюродный брат Бексолтана Магометова, убитого в результате операции местных сил правопорядка два года назад. Это по данным МВД. А я смотрю данные антитеррористического комитета. По их данным, полицейский спецназ приехал на место, когда бой уже закончился, и приписал результаты себе. В действительности джамаат Бексолтана Магометова был уничтожен джамаатом Такыя Рифатова. После этого Магомед Магометов, двоюродный, как я уже сказал, брат эмира Бексолтана, объявил Рифатова своим кровником и пообещал уничтожить. Теперь еще одна информация. Насчет полицейского стукача Абубакара Магометовича Дамадаева. Это друг детства Бексолтана Магометова, сам хотя и не воевал никогда, но с Бексолтаном связь поддерживал. Данных на Бексолтана полиции никогда не давал. Не исключено, что Дамадаев знаком с Магомедом Магометовым и дал ему твой номер телефона. Значит, мы имеем возможность предположить с большой долей вероятности, что эмир Магомед Магометов ведет свой джамаат, чтобы убить Рифатова, а заодно и тебя с твоими людьми. При этом на него же в данном случае падает подозрение в убийстве настоящего майора Абузарова.
— Я понял, товарищ майор. Еще вопрос по существу. На поддержку нам надеяться можно? Есть связь с нашей ротой?
— Если мои часы не врут, пятнадцать минут назад завершился сеанс связи. Подполковник Рябухин сам примет решение. Я сейчас снова свяжусь с антитеррористическим комитетом, доложу, что мы с тобой выяснили о джамаате, в котором у бандитов имеются две собаки. Но отсюда можно только вертолет послать. Рябухин доберется быстрее. Как, кстати, у вас погода? Летная?
— Низкая облачность. Снегопад, — констатировал я.
— У нас тоже. Не знаю, как вертолетчики на это отреагируют. Но я попрошу. У них сейчас в наличии два «ночных охотника». Это, на словах, всепогодные машины. Попрошу, чтобы слетали. А ты что решил?
— Принимать бой.
— Отступить возможности нет?
— Есть. Но тогда и бандиты уйдут. А пока они завязнут в бою, можно подбросить силы и уничтожить их.
— Правильно. Действуй, Сергей Петрович…
* * *
— Зарядить «подствольники», — дал я команду. — Стреляем «лягушками». Навесом. Мой выстрел первый.
Ждать, когда банда Магометова подойдет на удобную дистанцию для навесной стрельбы, осталось недолго. В определении дистанции я обычно не ошибаюсь. Да и бинокль мой имеет вполне приличный дальномер. Жалко только, что заряд аккумулятора подходил к концу.
— Что начальник штаба сказал, товарищ старший лейтенант? — спросил Костя Варламов.
Вообще-то это солдат обычно не касается, что сказал начальник штаба. Но Константин всегда спрашивает, и, как-то так уж повелось, я обычно отвечаю. А почему, собственно, не ответить. Отвечаешь — сокращаешь дистанцию между офицером и солдатом. Кто-то, наоборот, хочет увеличить эту дистанцию, а я предпочитаю сокращать. Потому и с солдатами у меня всегда теплые отношения. И не только один Варламов вопросы мне задает. Другие иногда тоже. Но Константин — всегда. У него натура такая, что всегда хочет знать, что делает и почему он это делает. А вопрос выполнить команду не мешает.
— Майор Абузаров убит бандитами несколько месяцев назад на границе с Грузией. А это идет, судя по всему, кровный враг эмира Рифатова эмир Магомед Магометов. Желает уничтожить и самого Такыя Рифатова, и нас заодно.
— Значит, мы теперь на одной стороне с Такыем? — спросил Варламов.
— Вот этого мне очень не хотелось бы. Мы — сами по себе. Рифатов — сам по себе. Магометов — сам по себе. Три стороны воюют друг с другом. Уничтожать будем и тех, и других. Но и они постараются нас уничтожить. И те, и другие. Имейте это в виду.
Я снова включил тепловизор, и вовремя. Оказалось, что бандиты остановились, чтобы посовещаться, потом двое отделились от общей группы и двинулись к подножию хребта. Эмир Магометов знал военное дело лучше Такыя Рифатова и решил совершить то, до чего не додумался Такый. Со стороны хребта башни не имели окон, и подойти к ним вплотную, оставаясь незамеченными, было несложно.
Я включил на бинокле дальномер и определил дистанцию — двести сорок метров. И в это время позвонил майор Вохминцев.
— Слушаю, товарищ майор. У нас время горячее наступает. Извините.
— Я на два слова. Комбат выслал к тебе в помощь твой взвод. Бегом будут добираться. Добегут? Хорошо взвод гонял?
— Добегут. Парни в хорошей форме. Спасибо, товарищ майор.
— У меня все. — Вохминцев отключил связь.
Когда есть конкретная информация, уже дышать становится легче, и вдохновение появляется. Я еще раз измерил расстояние до банды. Стрелять навесом из высокого окна возможность была. И дистанция позволяла не делать так, как в прошлый раз. То есть не отходить к задней стене третьего этажа и не перестреливать гранатой стену.
— Прицел на дистанцию двести метров, — дал я команду и стал ждать, держа бинокль у глаз. Дождался, поднял свой автомат, упер в плечо пистолетную рукоятку, прицелился и выстрелил. Только я успел положить автомат и взять бинокль, как один за другим раздались еще два выстрела. Но результат посмотреть я успел и по зеленому тепловому облаку заметил, где взорвалась моя граната. И увидел, куда попали гранаты моих солдат. Мой выстрел был наиболее точным. Граната упала за спинами бандитов с правого их фланга предельно близко, и видно было, что один бандит упал и уже не шевелился, а двое других ранены, но, скорее всего, легко. Была убита и одна из собак. Другая — находилась далеко от взрыва. Она бежала впереди людей, и осколки ее не достали. Вторая граната легла ближе к центру, но взрыв никого не задел. А третья тоже, как мне показалось, ранила двоих. Но тоже легко. Однако легкое ранение все равно является ранением и может помешать бандитам быть в бою активными. Начало было положено. Магометов понес потери. Но я, не отрывая от глаз бинокль, интересовался не столько реакцией бандитов Магометова, сколько реакцией бандитов Рифатова. А тех стрельба куда-то за их спины сильно заинтересовала. Они зашевелились за своими камнями, но не шевелился сам Рифатов. Я начал подозревать, что он или убит, или тяжело ранен. Двое же других начали стрелять в темноту. А из темноты к ним стремительно приближалась собака. И выскочила она совсем рядом с камнями. Но бандиты отличались, кажется, хорошей реакцией, и оба дали по бедному животному по очереди. Эмир Магометов остался без своих собак.
Наблюдая за основными силами пришлой банды и за их первоначальной схваткой с остатками банды местной, я не забывал посматривать и в сторону, куда удалились двое. Они шли целенаправленно к хребту, а вовсе не к башне. Правда, с тепловизором мне сложно было определить, имеют ли они возможность срезать путь, поскольку тепловизор показывает свечение только биологически активных тел и вообще места, где воздух значительно теплее окружающего. Скорее всего, бандиты намеревались свернуть в сторону башни уже под самым основанием хребта. А может быть, просто плохо знали местность, и сам крутой подъем должен был служить им ориентиром.
Я опустил бинокль и выключил тепловизор.
— Почему меня никто не спрашивает, что сказал начальник штаба? — высказал я удивление.
— Чтобы под стреляющую руку разговор не заводить, — ответил Варламов.
— Я уже не стреляю и могу объяснить. Две новости для вас. Первая. Наш взвод бегом движется нам на выручку. Хочется надеяться, что никто в темноте ноги не переломает. У старшего прапорщика Василенко есть в запасе тактические фонари. Выделит. Наша задача — продержаться до прихода взвода или победить до этого же момента. Если не попытаемся сделать второе, не получится и первое. Про взвод — это сообщение майора Вохминцева. Вторая новость. От банды отделились два человека, и заходят под основание хребта, чтобы оттуда подойти к нам вплотную. Их задача примерно такая же, как и у нашего немца.
— А я еще думал, что же Рифатов сразу пару человек так не послал? — сказал Константин. — Сплоховал. Для нас же это «мертвая зона».
— Я тоже об этом думал, — сознался младший сержант Скворечня.
Немец в это время проснулся внизу и что-то замычал. Наверное, замерз и сильно боится насморка.
— А вот Магомед Магометов не стал думать, а сделал, — сказал я. — И потому я вас на время оставлю и пойду навстречу им. Они меня не видят, а я буду их видеть. В этом мое преимущество. Вы же следите за событиями впереди. Там уже бой разворачивается.
— Может, еще рано? Может, подпустим их ближе и у башни втроем встретим? — предложил Скворечня.
Я понимал его чувства. Самому действовать всегда проще, чем ждать, когда кто-то другой, подчиненный или командир, выполнит действия. Я даже слышал, что тренеры, наблюдая за выступлениями своих воспитанников-спортсменов, порой получают инфаркт, но его никогда не получает сам спортсмен.
— На это нам времени не отпущено. Скоро начнет светать. Потому и иду, пока еще темно, пока еще у меня такое значительное преимущество, как тепловизор в руках. Вы, если что, и пострелять можете, и по паре гранат послать. Парней Рифатова лучше не накрывать, пока они на нашей стороне воюют. А наступающих угостить можно. Все. Я пошел…
* * *
Хорошо, что я когда-то старательно изучал немецкий язык. Мне мама помогала. Она немецкий в школе преподавала, и я владеть им начал еще до того, как начал предполагать, что он мне хоть когда-то может пригодиться.
Я спустился на первый этаж и хотел уже выйти из башни, когда замычал Гюнтер Сомме. Я остановился.
— Что вы хотите, господин Сомме? — спросил я по-немецки.
— Что с эмиром Такыем?
— Убит, кажется.
— А кто стреляет?
— От вашей банды два человека остались. Но там другая банда подошла. Эмир Магомед Магометов, брат Бексолтана Магометова, которого Рифатов убил. Он сейчас этих двоих добьет.
— Магометов потом сюда придет.
— Рифатов тоже хотел сюда прийти. Мы не пустили. Не пустим и Магометова. Как себя чувствуешь, умирать еще не надумал?
— Хреново, — вдруг по-русски ответил господин Сомме. — Я покажу базу, только вызовите мне врача. Я очень плохо себя чувствую.
— Врача вызвать возможности не имею. А боль снять — это в моих силах. Скворечня!
— Я! — отозвался сверху младший сержант.
— У тебя промедол есть?
— Три шприц-тюбика в аптечке.
— Помоги господину Сомме. Ему очень плохо. Но он обещал базу показать.
— Понял, товарищ старший лейтенант.
Я вышел из башни…
* * *
Как всегда, самая густая темнота наступает перед рассветом. Но темнота эта, уже пришедшая, смягчалась чистым снегом. Снег падал и падал, но еще не покрыл землю слоем, в котором будут вязнуть ноги, и потому я легко и даже стремительно побежал в сторону подножия хребта, на бегу дважды включая тепловизор и прикладывая бинокль к глазам, чтобы найти своих оппонентов. Они двигались, как я и предполагал, в нашу сторону, но, чтобы не заблудиться, шли вдоль склона. Я сблизился с ними на полсотни шагов. Можно было бы и ближе подойти, но неизвестно, были ли дальше россыпи больших камней, которые удобно использовать в качестве бруствера. Мелких камней было много, они длинными языками сползали со склона на протяжении многих лет и даже, наверное, веков. А крупные камни попались мне только во второй раз за всю пройденную нами дистанцию, и я занял позицию там.
Дважды я смотрел в бинокль, чтобы убедиться, что бандиты не пройдут мимо меня. Вообще-то они и шли мимо, но маршрут их пролегал ниже в десяти метрах. А десятиметровая дистанция в данном случае — идеальная. Предел видимости в снегопад и в предрассветную тьму — пятнадцать метров. Десять метров — это стопроцентное уничтожение одного бандита и перекрытие пути отступления второму, потому что я успеваю дать и вторую очередь.
Бандиты вышли из темноты. Один нес тяжелый рюкзак. Второй шел налегке. Нетрудно было догадаться, что это сапер со своим помощником, который носит взрывные устройства саперу. Гюнтеру было сложнее — он свои взрывные устройства таскал сам. Я пожалел старинную башню. Простояла невесть сколько лет, может быть с девятнадцатого, а то и с восемнадцатого века здесь высится, и только за одну-единственную ночь — уже вторая попытка взорвать башню. Даже я, не имеющий никакого отношения к древней культуре горского народа, более бережно к этим строениям отношусь. А бандиты — им ничего, как и никого, не жалко. Они не умеют жалеть. Тогда и я их жалеть не должен.
Выждав, когда они перешагнут через воображаемую мною линию, за которой увидеть периферийным зрением мои движения уже не смогут, я поднял автомат и поймал в прицел затылок бандита с рюкзаком. Выстрел был одиночным, но его было достаточно, чтобы бандит полетел лицом вперед. А второй несуразно подпрыгнул от испуга и тут же упал на колени, оглядываясь и ища взглядом то ли камень, за который можно спрятаться, то ли стрелка, который оставил его в одиночестве.
— Бросай оружие! — спокойно, но твердо посоветовал я. — На счет три — стреляю…
Сапер не стал ждать даже счета «один» и подальше отшвырнул от себя автомат.
— Пистолет… — потребовал я.
— Нет пистолет… — ответил он.
По короткой фразе трудно определить акцент. Но мне показалось, что акцент совсем не кавказский, да и произношение было иностранное. Сразу подумалось, что наемники в саперы стаями подаются.
— Нож…
Нож тут же покинул ножны на спине и отправился в другую сторону от автомата.
— Гранаты…
— Нет гранаты…
Только после этого я встал, вытащил из чехла на поясе наручники и подошел к пленнику. Он заговорил что-то на непонятном мне языке, сильно жестикулируя.
— Сними с него рюкзак, сам понесешь, — показал я на убитого. Пленник чуть не с великим удовольствием стал стягивать лямки тяжелого рюкзака с напарника. Через минуту он уже стоял, готовый выполнять все мои приказы. Приказ тут же последовал:
— Спиной ко мне. Руки за спину.
Наручники громко лязгнули металлом, защелкиваясь. В темноте любой неестественный здесь звук кажется излишне громким.
— Где Магомед Магометов? — спросил я, на всякий случай проверяя ситуацию.
— Там… — кивнул пленник в сторону, откуда слышалась стрельба.
— Там и останется, пока его в морг не увезут, — пообещал я. — А ты — вперед.
Два взрыва гранат, посланных из «подствольников», словно бы служили подтверждением моих слов. Я надеялся, что пророческих…
Назад: Глава десятая. Рядовой Константин Варламов «Кто мне друг, кто мне враг»?
Дальше: Глава двенадцатая. Рядовой Константин Варламов Отражение прорыва