Книга: Имя приказано забыть
Назад: ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Дальше: ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

1
Сохно вместе с «попутчицей» пришлось вернуться назад и сделать значительный круг, чтобы обойти обрыв и оказаться под ним, рядом с ручьем, журчащим по мелким камням. Но теперь подполковник не столько внимания уделял обучению девушки, сколько смотрел по сторонам. Во второй раз попасть из-за нее в засаду он не хотел. Следующий бросок метательного ножа может оказаться более удачным, и добровольно подставлять под него шею может только наивный человек, к которым подполковник себя не относил.
Сам обход, может быть, и не занял бы много времени, но вот спуск вызвал затруднения. Не зря боевики Абу Обейды, обследовавшие этот же самый участок, не рискнули здесь спуститься ниже. А Сохно рискнул даже притом, что он передвигался с обузой. Но вот здесь-то веревка ему и сгодилась. Выбрав подходящее место, подполковник быстро обследовал ближайшие кусты, проверяя, нет ли в них любителей метать ножи, и только после этого сделал на конце веревки петлю, в которую усадил «попутчицу», что-то лопочущую по-своему. Усадил и показал, как надо держаться за веревку. И только после этого спустил ее. Девушка, надо сказать, быстро сообразила, насколько такой способ спуска удобнее и безопаснее обыкновенного, и помогала себе ногами, отталкиваясь от склона. Спустив ее, Сохно спустился сам.
Теперь задержка была только на короткие мгновения, понадобившиеся подполковнику на то, чтобы смотать веревку для следующего случая, когда она понадобится. И – вперед, на место встречи с Согриным, но не по противоположному склону, а по низу, чтобы найти упавшего китайца.
Место падения подполковник определил точно. Однако Сохно пришлось основательно почесать затылок – сам «чайна» куда-то пропал…
– Рапсодия, я – Бандит! Новые неприятности.
– Что опять, Толя? – Наушник донес до Сохно тяжелый вздох полковника.
– Мой «чайник» весь, похоже, выкипел.
– Что? Я не понял.
– Китаец, говорю, куда-то пропал.
– Место точно определил?
– Кусты поломаны… Кровь на камнях…
– Посмотри вокруг. «Чайники» живучие. Мог отползти.
– Был бы след. Его унесли. Будьте осторожны. Склоны полны «чайников».
– Мне ни один не попался, – сказал Кордебалет. – Хотя от чая я сейчас не отказался бы. От крепкого, с парком. Чтобы поры прочистить.
– Я понял. – Согрин сохранил серьезность. – Будем соблюдать осторожность. Толя, место осмотри, и двигай ко мне.
– Понял, командир.
Место Сохно уже осмотрел. Сразу же, как только увидел, что упавший со скалы китаец исчез и нет следов от человека, передвигающегося ползком. Такая ситуация – классика, а правильное поведение в такой ситуации – профессионализм. Классика подсказывает, что на месте падения должен обязательно появиться тот, кто падению способствовал, и на него можно устроить засаду. И Сохно сразу проверил возможность такой засады. Однако засады не было. Возможно, потому, что для засады здесь самое неудобное место. Кусты только по берегу ручья под скалой и на скале, поднимающейся под углом в семьдесят градусов. Другой берег ручья здесь разливается шире, и усыпан крупными и мелкими камнями, но даже за самыми крупными камнями может спрятаться только ежик, да и то в тумане.
Совсем другое дело – метров на пятьдесят впереди, если передвигаться по дну ущелья. Там ручей под сводом деревьев и кустов скрывается. Там мокро и темно. Самое место для засады.
Подполковник внимательно осмотрел почву. Те, кто унес с места падения его «чайника», несомненно, были опытными спецами. Только в одном месте – на песке между камнями – остался след каблука. Человек, как понял Сохно по следу, пятился, иначе каблук так сильно не отпечатался бы. И больше ничего. Но, когда кто-то с тяжелой ношей пятится, он эту ношу может только волочь по земле. И она непременно следы оставила бы. Вывод – несли по крайней мере вдвоем. Если бы один взваливал на себя тело товарища, он не стал бы пятиться, разворачиваясь.
Вариантов предполагалось не много.
– Я – Бандит. Танцор, с твоего места меня видно?
– Нет, я уже за изгибом ущелья, – отозвался Кордебалет. – Что ты хотел?
– Просмотреть через «тепловизор» кусты впереди меня.
– Не могу, Толя. Боюсь потерять Абу Обейду. Впереди развилка троп. Он может уйти в соседнее ущелье. Чуть бы пораньше, а сейчас – не могу.
– Продолжай наблюдение, – дал команду полковник Согрин. – Бандит, выходи сразу на склон. Я сдвигаюсь на подстраховку. Только сначала позвоню полковнику Мочилову, чтобы загодя переводчика поискал. А ты поспешай.
– Понял.
Сохно понял не только это. Если «чайники» забрали разбившегося товарища и при этом следов почти не оставили, они – профессионалы. Простые боевики так не работают. Скорее всего, наемники. Китайские наемники, в основном бывшие спецназовцы, уже встречались среди боевиков. Но встречались единицами, а не группами. Однако это не говорит о том, что не может быть группы «чайников». Группы профессионалов. Сохно тоже профессионал. Что бы сделал он сам в такой ситуации? Конечно, засаду впереди в кустах организовал. Это решение просто напрашивается. Но сообразил бы и то, что противник может пожелать на склон выйти. В этом случае место выхода можно просто заминировать. На сложное минирование времени, скорее всего, нет. Значит, поставили «растяжку» или несколько «растяжек». И на каждую по паре гранат, потому что не знают численности группы, которая пройдет.
Кроме того, среди профессионалов может оказаться снайпер. Если есть такой, он сейчас держит Сохно на прицеле. Ощущение не самое приятное, тем не менее ситуация не самая опасная. Через оптику снайпер наверняка засек микрофон «подснежника» возле губ подполковника. Бандиты догадываются, что он не один. Убрать одного, значит, не определить других, и постоянно ждать, что на тебя нападут. И сколько может быть нападавших – неизвестно. Логика подсказывает другой вариант. Отслеживать. Обнаруживать засаду только в крайнем случае. Может быть, даже пропустить, если Сохно пойдет в ту сторону. Это – пятьдесят на пятьдесят… И просто подстрелить – пятьдесят на пятьдесят. И дать возможность взорваться на растяжке – пятьдесят на пятьдесят.
– Итого, подружка, у нас с тобой сто пятьдесят процентов из трехсот, чтобы выжить, и сто пятьдесят процентов, чтобы погибнуть, – приветственно кивнув, сообщил Сохно «попутчице».
Та ответила длинной фразой на чеченском, которую подполковник даже выслушивать не стал, поскольку все равно ничего не понял бы.
– Двигаем. Я – первый, ты – за мной.
Но и «двигать» сразу и резко подполковник не стал. Кто этих «чайников» знает… А если у них нет в наличии ни мин, ни гранат, и растяжку они не установили? А если они только-только успели до кустов добраться, как он появился на месте… Они ведь тоже не здесь сидели и ждали, когда их парень им на головы упадет. Если они его забрали, значит, видели момент противоборства и момент падения. И сразу туда двинулись. А они сейчас сидят в кустах, держат его на прицеле и не желают, чтобы он ушел по склону. Может такое быть? Вполне может. И они постараются не позволить ему уйти. И такое тоже может быть. Все – пятьдесят на пятьдесят.
Выход оказался простым. Сохно стал рассматривать следы вокруг. Делал вид, будто что-то ищет. Подозвал к себе ближе «попутчицу».
– Смотри, дура, сюда, и ни на шаг от меня не отдаляйся.
Она, естественно, ничего не поняла. И отличить слово «дура» от слова «отдаляйся» не сумела. И потому Сохно вынужден был взять ее за руку. И вместе с девушкой, продолжая осматривать землю под ногами, сдвинулся в сторону. Шаг за шагом, шаг за шагом, внимательно осматривая то, что осматривать было вовсе не обязательно, он приблизился к краю кустов, густо скрывающих склон, и рывком углубился в самую гущу, потащив девушку за собой, как щенка на веревке. И сразу остановился и присел, пригибая и ее к земле.
И вовремя. Пуля прошелестела в листве, ломая тонкие ветви. За ней вторая и третья. Выстрелов слышно не было. Неизвестный снайпер стрелял из винтовки с глушителем, через прицел без «тепловизора» или с севшими аккумуляторами «тепловизора». Снайпер долго тянул время, но считал, видимо, что Сохно никуда не уйдет. И только последний рывок показал ему намерения подполковника. Но стрелок был опытный. И стрелял туда, где должны были оказаться беглецы, если бы Сохно не догадался присесть…
– А теперь, подружка, будем внимательны, как зайцы среди волков. Соображаешь в какую ситуацию мы влипли? То-то.
Сообразила она или нет, это оставалось тайной, но для убедительности Сохно поднял перед носом девушки указательный палец. Потом передвинул ее себе за спину, но руку сразу не выпустил, чтобы она не отставала, и начал пробираться через кусты, внимательно оглядывая все и под ногами, и на уровне колен, и на уровне груди, и над головой. «Растяжку» установить «чайники» все же могли…
* * *
На более-менее безопасном расстоянии они окажутся, когда преодолеют середину подъема. Но и сам же решил перестраховаться и передвигался скрытно, с соблюдением всех возможных мер предосторожности. По пути были две вынужденные задержки. Установили или не установили «чайники» на подъеме «растяжки», неизвестно. Может быть, и установили, но посчитали, что он будет подниматься не здесь, а по более удобной тропе. Он же выбрал не самую удобную, а ту, которая позволила ему резко уйти с опасного открытого места. И если его кто-то вздумает преследовать, то, скорее всего, от него, убегающего, сюрпризов не ждет. И подполковник дважды останавливался, чтобы самому «растяжки» поставить. И уже там, где он посчитал место безопасным для более темпового передвижения, остановился в третий раз, потому что за спиной раздался взрыв – первая «растяжка» свою функцию выполнила. Если преследование и продолжится, то уже, скорее всего, в более медленном темпе. То есть оно уже не будет опасным преследованием. Но, скорее всего, после взрыва никто преследовать его не решится. Неизвестно, какую задачу ставит перед собой подполковник. Никому не известно, кроме своих, что он спешит. И потому «чайники» должны предполагать, что подполковник сам пожелает устроить на пути отступления засаду.
Он устраивать ее не стал, поскольку полковник Мочилов уже должен был найти кого-то в РОШе, чтобы «попутчица» подполковника могла рассказать, что ей известно. Откуда здесь взялись «чайники» и что они вообще тут делают – вопрос важный.
– Бандит, я – Рапсодия. Вижу тебя. Сдвигайся на десять шагов выше, и прямо. Сорок метров. Жду.
– Понял, командир.
* * *
Держа трубку спутникового телефона двумя руками, «попутчица» объясняла долго, с показом своего темперамента, и, порой, чуть не задыхаясь от собственных слов. Рассказ, видимо, вызывал в ней ярость.
Полковник Согрин только хмыкал. Сам он всегда старался экономить деньги родного ведомства и сводил разговоры к минимуму – передал информацию, получил приказ, и все. Разговоры по такому телефону стоят в несколько раз дороже, чем с обычного мобильника.
Наконец, девушка передала трубку полковнику. Хорошо еще, что не отключила ее сразу. Скорее всего, не сделала этого по неумению. Но Согрин трубку схватил.
– Слушаю, полковник Согрин.
– Игорь Алексеевич, – вместо полковника Мочилова говорил уже генерал-лейтенант Спиридонов. – Ситуация осложняется значительно. Мы пока можем только предположить, что там появились не «чайна»-боевики, а профессиональные китайские разведчики. Должно быть, какая-то разведывательно-диверсионная группа. Будьте осторожны. Их было девять человек. Как я понял, осталось восемь…
– Вероятно, семь. За спиной у Сохно был взрыв «растяжки». Минимум, одного человека должно было бы задеть. Более подробной информации у нас пока нет.
– Пусть так. Они здесь уже больше месяца. Тесно контактируют с боевиками. За оружие и деньги выкупили себе право действия на определенной территории. Вам задача ставится однозначная. Мы подготовились к «игре» с американской разведкой, но совершенно не предполагали, что в дело вмешаются китайцы. Должно быть, они ставят перед собой те же самые задачи, что и американцы. То есть конкурирующая фирма. Поэтому – приказ… Работать на уничтожение. Китайцы не должны помешать Абу Обейде и американцам выполнить свою задачу.
– Понял, товарищ генерал. Я поручу это дело подполковнику Сохно, а сам с подполковником Афанасьевым займусь группой Абу Обейды.
– У нас здесь под рукой есть группа подполковника Разина. Мы думаем задействовать их, хотя не хотелось бы показывать район густонаселенным. Но один Сохно не справится. Даже, если их семь человек, а не восемь.
– Он справится. В крайнем случае, ему поможет издали подполковник Афанасьев.
– Каким образом?
– В качестве снайпера. Кроме того, наступает темнота. В темноте Сохно вообще стоит батальона.
– Добро. Действуйте. Тогда мы оставляем Разина в резерве до того момента, когда необходимо будет блокировать Абу Обейду. Все. У меня мой «мобильник» звонит.
2
Дом, который капитан Дэвид Дэн назвал своим, был неплохо построенным, небольшим двухэтажным особняком с садом и верандой, выходящей в этот сад. Над крышей торчали несколько антенн, в том числе и спутниковых «тарелок». Значит, Дэн осуществляет связь именно отсюда. Это хорошо. Появляться в посольстве полковнику по вполне понятным причинам не хотелось, хотя военный атташе наверняка знает о его приезде. Может быть, даже ждет с визитом. Но лучше обойтись меньшей гласностью и удовлетвориться только этим домом, который, прочно уцепившись за пологий склон горы, давал возможность обзора подъездных путей. А их и было-то всего два, правда, два пути имеют, как правило, четыре оконечности.
– Как здесь с безопасностью?
– Сверху могут спуститься только те, кто там живет, – сообщил Дэн. – Поверху идут глухие тупики. Улица справа оканчивается через четыре дома, улица слева через шесть домов. Итого, десять домов. Со всеми жителями я нахожусь в добрососедских отношениях. Для нас это безопасные люди, для своих сограждан, мягко скажем, не совсем. Дорога ночью освещается. Так что, проблем не будет.
– Что такое, «не совсем»? – поинтересовалась Клер настороженно. Ее настороженность понять несложно – после обстрела машины любой будет проявлять осторожность.
– Это местная промышленная мафия и откровенные гангстеры. У всех дома охрана не хуже нашей, и даже более многочисленная. В случае чего, одни помогут защититься другим. И нам, случись что, помогут… Здесь так принято.
«Форд Мондео» без натуги одолел подъем и въехал в заранее распахнувшиеся ворота. Машину, должно быть, увидели издалека и встретили.
Во дворе стояли двое крепких парней в строгих цивильных костюмах, под которыми угадывалось оружие. Обычная подмышечная кобура делается сейчас не слишком заметной. Здесь же наверняка, судя по громоздкости, на вооружении были не пистолеты, а пистолеты-пулеметы, которые полностью спрятать проблематично. Но с такой серьезной охраной выспаться можно было спокойно, и Доусон остался доволен.
В столовой их уже ждал богатый ужин, все блюда опять изобиловали перцем, и полковник понял, что повар в доме – грузин. Несколько сортов грузинского вина могли бы превратить ужин в застолье, и полковник к вину не притронулся, а Клер только попробовала два сорта. Доусону показалось, что вино не привело ее в восторг, несмотря на ностальгические нотки.
– Клер после такого долгого пути необходимо отдохнуть, – не слишком прозрачно полковник намекнул Дэну, что им неплохо бы побеседовать наедине.
– Я покажу ее комнату. Душ в конце коридора направо. Полотенца в шкафу в самой комнате. Можете располагаться, мы вам мешать не будем.
Доусон дождался, когда Дэн вернется:
– Я могу отсюда связаться с генералом Хантом?
– У нас там еще не начался рабочий день. Я бы посоветовал вам, сэр, отдохнуть. Как только Хант появится на месте, я позову вас. Показать вам комнату?
– Покажите. А потом разберитесь с этой историей. Я не люблю, когда неизвестно, кто в меня стреляет. Впрочем, не люблю, даже когда знаю, кто.
– Я займусь, – пообещал капитан.
* * *
Дэн разбудил полковника уже под утро.
– Генерал только что появился в кабинете. Он ждет вас, мистер Доусон.
– Вы доложили ему про обстрел машины?
– Конечно.
– Сами что-то выяснили?
– Машина найдена брошенной на одной из окраин Тбилиси. На заднем сиденье обильные следы крови. Эксперты-криминалисты говорят, после такой потери крови не живут…
– Вы же хорошо стреляете, – напомнил полковник то ли с непонятным укором, то ли просто слегка раздраженный спросонья, что со многими людьми порой случается. – По больницам, надеюсь, искали?
– Этим занималось местное Министерство внутренних дел. У меня там тоже есть свои люди. Запросы были отправлены. Но они считают, что в больницу покойника не повезут. И в морг тоже… Просто закопают где-нибудь на обочине дороги. Следы найти будет трудно.
– Номера кузова, двигателя?
– В Грузии такие номера не значатся. Отправили запрос в Россию. Но ответа еще нет. Как только что-то появится, мне сообщат.
– Рекомендую вам обратить внимание на момент открытия стрельбы, – сказал полковник назидательно и посмотрел прямо в глаза капитану. – Только вам передали сообщение из местной службы безопасности, как передали это же сообщение и им. Тут все началось. Не доверяйте своим информаторам. Где у вас комната связи?
– На первом этаже.
– Я умоюсь и сразу спущусь к вам.
* * *
– Я рад, Майкл, что все обошлось, – сказал генерал Хант в ответ на приветствие полковника. – Если бы покушение удалось, это стало бы для нас и для нашего дела непоправимым несчастьем. Побереги себя и ту леди, что я тебе прислал. Меня уже основательно прессуют из-за нее. Оказывается, черт возьми, она чуть ли не самый ценный научный работник в Соединенных Штатах. И случись что… Сам понимаешь… Нас съедят.
– Я поберегу ее, сэр, – согласился Доусон. – Меня перед отлетом вводил в курс дела еще один парень. Сейчас он работает в ФБР, но раньше работал в АНБ. Он мне кое-что поведал о профессоре Хуахине Шинкуа…
– Я разговаривал с ним. Тоже Доусон. Мы начали плотно контактировать с ФБР по этому вопросу, к сожалению, только в последнее время. Они уже сегодня нашли интересные сведения. Миссис Такуа, если я не ошибаюсь, является учеником доктора Шинкуа?
– Сотрудником. Она начинала карьеру под его началом, и считает его… Короче, относится к нему с большим уважением.
– Так вот, ФБР копнуло глубоко в историю и узнало нечто интересное… Настоящий Хуахин Шинкуа благополучно сгнил в могиле еще лет двадцать назад. И он никогда не был серьезным ученым. Закончил, правда, университет, но быстро сошел в могилу из-за любви к героину… Кажется, передозировка… И ничем себя не зарекомендовал. Но вот следов, откуда взялся второй Шинкуа, ни мы, ни ФБР не нашли. Но в ФБР уверяют, что искать их следует или в России или в Китае. Скорее всего – второе, потому что китайцы проявляли повышенный интерес к клинике, где Шинкуа содержался.
– В нас сегодня стрелял человек с азиатской внешностью, – напомнил полковник.
– Мне доложил Дэн… Азиатская внешность в тех местах не редкость. Не забывай, Майкл, что ты попал в Евразию. Но это тем не менее дополнительная информация, которая может иметь значение, а может и не иметь. Возможно, это в самом деле китайцы. На всякий случай, присматривайся ко всем азиатам.
Доусон положил трубку в гнездо высокочастотной шифровальной машины прямой связи, сел в кресло перед столом, словно он здесь хозяин, и посмотрел на капитана.
– Теперь, Дэвид, обсудим наши дела, пока миссис Клер отдыхает. Ее ни к чему посвящать во все тонкости вопроса. Итак, кто нас ждет на базе?
– Группа сопровождения, сэр. Это настоящие чеченские боевики. Они доведут нас до места свидания с Абу Обейдой и впоследствии останутся в нашем охранении.
– Я слышал, что чеченцы в последнее время стали ненадежными, – выразил полковник свои сомнения. – В России следуют амнистия за амнистией.
– Ненадежные почти все сдались. Остались те, для кого возможность попасть под амнистию исключена. И таких немало… Я привлекаю их, давая надежду вскоре перебраться в Америку. Это стопроцентная наживка, и они на нее хорошо клюют. Тем не менее осторожность с ними соблюдать следует.
– Дальше… Мы встречаемся с Абу Обейдой… Что дальше?
– Обейда имеет информацию о месте и времени проведения испытаний, получает половину условленной суммы, и выводит нас в нужное место к нужному моменту. Остальную сумму получает после завершения операции.
– Деньги?..
– У меня в сейфе.
– Хорошо. Естественно, мы не возьмем с собой все. Вторая половина должна оставаться здесь. Еще вопрос, и очень важный. Что знает Обейда о месте дислокации самолетов? С какого аэродрома они взлетают?
– У меня нет такой информации.
– Попробуйте найти ее. Если бы информация была у генерала Ханта, он, несомненно, дал бы ее нам. Наверняка, не любой аэродром способен принять такие самолеты. Это сокращает поиск. Должны быть и другие ограничения. Спросите у миссис Такуа. Она больше в курсе, чем я. Но информация нужна. Попробуйте через свои каналы. Есть у вас такие каналы?
– Каналы-то есть… Но срочность…
– В этом вся ценность информации.
– А необходимость? Я не совсем понимаю…
– Это я могу объяснить. Если мы будем знать место дислокации, мы, возможно, сможем снять приборы с самолета прямо там… С помощью ваших чеченцев… Это сразу решило бы все вопросы.
– Задача – супер, – усмехнулся капитан.
– Чтобы добиться результата, задачу всегда стоит ставить по высшей планке. Есть у меня еще время, чтобы поспать?
– Часа три.
– Тогда я использую эти три часа с пользой.
Полковник встал.
3
Майор Яблочкин набрал номер генерал-лейтенанта Спиридонова и долго ждал, когда он ответит. Обычно генерал быстро отвечал на звонок, но иногда – во время полетов на самолете или вертолете – отключал ее, потому что так требовали пилоты. Сейчас лететь куда-либо он вроде бы не собирался. Наконец Спиридонов ответил, по определителю узнав, кто звонит:
– Слушаю тебя, Сережа.
– Товарищ генерал, у нас есть интересные сведения из Москвы. Наши компьютерщики поработали… Есть подозрения, что Доктор Шин работал с клавиатурой, имеющей китайскую раскладку. Он постарался убрать все следы, но кое-что осталось. Правда, следы очень старые… Возможно, тогда Доктор Шин не все умел, и потому убрал их не полностью. После этого или научился, или работал с какого-то другого компьютера. Это тоже вероятно и проблем не составляет. В соседнем городе несколько компьютерных клубов. Отследить IP-адреса, по которым Доктор Шин работал, не удалось, но ему в компьютер поставили «троянского коня». При следующем сеансе можно будет засечь адресата. Если, конечно, следующий сеанс будет.
– Интересно, майор… А почему сеанса может не быть?
– Элементарная осторожность. Как я говорил, он имеет возможность работать с другого компьютера. Кроме того, у нас есть подозрения относительно его дальнейших планов.
– Я слушаю. – Генерал торопился и не дал Яблочкину выдержать привычную паузу.
– Наши спецы, товарищ генерал, просмотрели то, что делал Доктор Шин на своем компьютере. И категорично заявляют, что это не автомобильный антирадар, а настоящий генератор неравномерной плазмы. И сделать такой в кустарных условиях, не имея специальной техники и высококлассных специалистов, невозможно. То есть он проектировал то, что не смог бы сделать в автомастерской. Спрашивается, для чего?
– Для чего?
– Мы посчитали, что Доктор Шин не случайно рассказал о своей работе хозяину мастерской. Он знал, что тот расскажет главврачу лечебницы, а тот передаст сообщение дальше. И это приведет к просмотру файлов на компьютере. То есть он умышленно создавал проект для нас, чтобы мы могли оценить его и привлечь к работе в наших лабораториях. Доктор Шин, короче говоря, товарищ генерал, рвется на место, где он будет иметь доступ к российской военной документации.
– Да, это возможный вывод. Что предполагаешь делать, Сережа?
– Мы обратились к вам за приказом, товарищ генерал. Вижу целесообразность для начала «игры» с китайской разведкой. Через Доктора Шина мы сумеем, во-первых, гнать дезинформацию, во-вторых, выйдем на китайскую резидентуру.
– Что генерал Воронов советует?
– Ничего. Дать ему трубку?
– Не надо. Он все равно ничего не посоветует.
– А как нам быть с Доктором Шином?
– Забирайте его в Москву. Я думаю, у нас есть косвенные подтверждения активности китайской разведки. В настоящее время здесь, в Чечне, спецназ охотится за группой китайцев, которые, похоже, прибыли на испытания. Да… Вероятно, это все звенья одной цепи… Действуй, Сережа.
* * *
Сережа Яблочкин начал действовать. Естественно, вместе с генералом Вороновым, от которого пока требовали только одно: чтобы он не мешал, и полковником Студенцовым, который тоже косо посматривал на помощника с генеральскими погонами. Старший лейтенант, начальник районного отделения областного управления ФСБ, выехал вместе с москвичами в основном в качестве декорации, поскольку дорогу к автосервису Яблочкин помнил и без него.
Рабочий день уже подходил к концу, и машин рядом с автосервисом не было, за исключением внедорожника «Инфинити», принадлежащего большому толстому человеку Виктору Викторовичу. Рядом с ним хорошая и не дешевая «Тойота» майора Яблочкина смотрелась «гадким утенком».
Сам Виктор Викторович стоял на пороге и разговаривал с кем-то, прячущимся за косяком двери. Увидев, как из «Тойоты» вышли офицеры ФСБ и военной разведки, хотя он и не знал, что они представляют военную разведку, Виктор Викторович заспешил им навстречу. Вышел за порог и его собеседник, представ перед глазами гостей.
Доктор Шин выглядел простоватым и очень скромным человеком, хотя однозначно сказать, что это клиент психиатрической лечебницы тоже было нельзя. Полковник Студенцов старался поймать его взгляд, и поймал. Но взгляд китайца не говорил о том, что Доктор Шин узнал его. Вернее, он узнал его, но по-другому поводу.
– Я так и думал, что вы ко мне еще приедете, – сказал вдруг Доктор Шин.
– Отчего такая уверенность? – спросил генерал.
– Клапана стучат… Они днем приезжал, я к окну подошел, послушал… Клапана в машина стучат… Делать надо… Распедвал мала-мала сносилась… Посмотреть бы…
Сережа Яблочкин давно знал, что у него в машине постукивают клапана. И здесь не следует иметь особо музыкальное ухо автомобильного механика, хорошо владеющего своим делом. А полковник Студенцов сразу вспомнил взгляд китайца, но полковника совсем не убедило прозвучавшее объяснение, хотя оно и выглядело логичным. Доктор Шин днем явно смотрел на него, а не слушал двигатель. И смотрел осмысленно, с какими-то своими ожиданиями, с собственным восприятием. Не спокойно смотрел, совсем не так, как сейчас смотрит. Уж что-что, а эмоции полковник, как профессиональный разведчик высокого класса, несмотря на грубую внешность, человек достаточно тонкий, понимал всегда.
– Заезжать будете? – Доктор Шин посмотрел на номер, словно проверяя регион. – Московска машина… В Москва хорошо не сделать… Там дорого и плохо… Тяп-ляп… Там, говорят, вместо болт гвоздь забивают…
Теперь Доктор Шин обращался напрямую к Сереже Яблочкину. Но смотрел не на него, а скромно себе под ноги.
– Доктор Шинкуа… – со спины позвал полковник Студенцов.
Доктор Шин не обернулся, ожидая ответа майора.
– Хуахин Шинкуа… – в свою очередь сказал Сережа.
– Профессор Хуахин Шинкуа… – каркнул генерал зловещим голосом, добавляя в общую ситуацию напряжение.
Доктор Шин, казалось, прислушался, потом оглянулся – нет ли рядом какого-то профессора?
– Хуахин Шинкуа… – сказал он. – Где-то я слышал такой имя… Это кто-то из наши клиенты? – спросил он Виктора Викторовича с наивными интонациями в голосе.
Большой толстый человек, не понимая ситуации и слыша совершенно не знакомое, более того, явно иностранное имя, промолчал.
– Это вас так когда-то звали, доктор, – сказал полковник Студенцов. – Вы были когда-то моим приятелем. А меня тогда звали Глен Рассел. Не помните такого?
Доктор Шин округлил глаза, искусно изображая на лице удивление.
– Глен Рассел… Нет, моя не помнит… Моя много не помнит… Спроси главный врача, он знает хорошо…
– Мы его спрашивали, – сказал майор Яблочкин. – И главный врач говорит, что вы уже почти здоровы. Это мы отправили вас лечиться. И мы теперь забираем вас с собой.
Последующего не ожидал никто. Доктор Шин вдруг сорвался с места и помчался мимо мастерской через широкий луг, отделяющий дорогу от района стандартных панельных пятиэтажек. Быстрее всех среагировал старший лейтенант. Как самый молодой по возрасту, он припустил вдогонку за китайцем. Чуть позже среагировал майор Яблочкин, но, как человек, много лет прослуживший в спецназе ГРУ, Сережа обладал хорошей физической подготовкой, и легко обогнал старшего лейтенанта. Но китаец далеко не убежал. Он выбрал в лугу среди травы пригорок, упал в него лицом, и стал бить плотно сжатыми маленькими кулачками в землю.
– Хуахин Шинкуа… Хуахин Шинкуа… Хуахин Шинкуа… – повторял он раз за разом. – Кто ты такая, Хуахин Шинкуа, кто ты такая?..
Яблочкин остановился рядом.
– Успокойтесь. Мы выясним, кто такой Хуахин Шинкуа. Выясним и скажем вам, чтобы вы вспомнили и остальное.
Доктор Шин ответил майору длинной фразой на иностранном языке. Владеющий португальским языком Сережа понял, что тот говорит по-испански. Это сразу подтвердило, что Доктор Шин вступил в игру. Только он не должен пока знать, что и против него тоже «играют».
– Что вы сказали?
– Моя не знает… – встрепенувшись, ответил китаец. – Что-то сам сказалось… Нечаянно… Моя не понимает… Кто-то тут говорит…
Маленький кулачок постучал по груди в районе сердца, и Сережа увидел, как на глазах Доктора Шина навернулись крупные для этого маленького сухонького лица слезы. Но ведь и слезы можно искусственно вызвать.
– Вам долго собираться? – спросил Сережа, стараясь, чтобы его голос звучал участливо.
– Кто я? – спросил Доктор Шин, глядя на майора глазами побитой, но по-прежнему преданно любящей хозяина собаки.
– Вас зовут доктор Хуахин Шинкуа. По национальности вы – колумбиец, а не китаец, – старательно врал Яблочкин. – И мы поможем вам вернуться к нормальной жизни, вернуться к тому, что вы хорошо умели делать и любили делать…
– Что моя делала? – вопрос прозвучал естественно.
– Вы были когда-то талантливым физиком. Ваша нынешняя работа, я не имею в виду работу в автосервисе, я имею в виду ту работу, что вы выполняли после окончания рабочего дня на своем компьютере – подтверждает это. Сами того не зная, вы вернулись мыслями к своей прежней деятельности и не изобретали, а просто вспоминали то, что сделали раньше…
– Вы не видела, что я делал, – возразил Доктор Шин.
– Есть люди, которые видела. То есть видели. – Незаметно для себя Сережа Яблочкин начал подстраиваться под манеру разговора Доктора Шина. – Вам помогут многое вспомнить. Что не сумеете вспомнить, тому вас заново научат. Вы же любите это делать?
– Моя любит работать на компьютер… Придумывать любит…
– Пока вы не придумывали. Вы восстановили в памяти генератор неравномерной плазмы, который сами же сделали раньше… Вам долго собираться? – еще раз повторил майор вопрос.
– Заехать домой взять зубную щетку и покормить попугаев в клетке. У Шина два красивых волнистый попугайчик.
– Попугайчиков возьмите с собой. Сюда вы больше не вернетесь.
– Ваше лечение, доктор Шинкуа, закончено, – сказал, подойдя со спины к Яблочкину, полковник Студенцов. – Я надеюсь, что вы снова станете приятелем Глену Расселу. Только зовут его теперь Алексей Васильевич, а не Глен.
Назад: ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Дальше: ГЛАВА ДЕСЯТАЯ