ГЛАВА 5
1
Темп в марше задавал сам Сакратов, не жалея ни себя, ни своих бойцов. При этом Максим Васильевич несколько раз оглядывался на Муравьева, поскольку не знал, как тот умеет ходить. Людей, носящих различные спортивные звания, подполковнику приходилось время от времени встречать. Однажды в Дагестане при блокировании банды пришлось иметь дело с мастером спорта международного класса по смешанным единоборствам, как стали в последнее время называть бои без правил. Тот чуть ли не в грудь кулаком себя бил, обещая размазать спецназовцев по грязи. Стрелять в него не стали, поскольку бандит сам был в тот момент без оружия. Но Максима Васильевича его высокие спортивные звания не смутили, и за десяток секунд он сделал из международного мастера мешок с дерьмом, сломав его всего несколькими ударами. И заодно навсегда отучив драться со спецназовцами, поскольку, как потом записал в медицинском заключении врач следственного изолятора, у бандита после одного из ударов подполковника был оторван большой плечевой бугор и полностью разорвано сухожилие, в результате чего восстановить работоспособность руки оказалось невозможным. Требовалась сложная дорогая операция, которую не только в тюремном лазарете не делают, но и вообще не делают в нашей стране. И потому слова Муравьева о звании мастера спорта международного класса по биатлону подполковник воспринял спокойно, хотя проверить дыхание нового члена группы тоже желал. Но марш показал, что Муравьев идет спокойно и от группы не отстает, несмотря на то что в дополнение к походному рюкзаку со стандартным снаряжением вынужден еще нести два ноутбука. А они тоже не легкие.
Успокоившись насчет мобильности всей группы, поскольку мобильность всегда считается по самому слабому, Максим Васильевич на половине пройденного пути пропустил вперед майора Литовченко, кивком показав тому, что темп можно добавить. Литовченко вообще никогда не знал, что такое усталость, и не понимал, как на марше можно медленно ходить. В группе шутили, что майору можно пасти табуны лошадей, лошадью при этом не пользуясь. За неимением таковой Литовченко пытался «загнать» группу, но все оказались достаточно подготовленными, чтобы не отстать и не начать задыхаться, несмотря на то что маршрут был все же горным. Пусть и не альпинистским, пусть и не приходилось по скалам прыгать и ходить по страховочной веревке, тем не менее подъемы чередовались со спусками, а это не способствовало ровному дыханию.
– Стоп! – подал наконец команду Сакратов. – Будем ориентироваться.
Муравьев хотел было присесть и открыть ноутбук на коленях, но подполковник остановил его жестом и достал карту, подсветив фонариком на пару секунд. Этого времени хватило, чтобы понять, в каком месте находится группа.
– Тропа для нас кончилась. Поворот направо на девяносто градусов.
Теперь марш возглавил Агарев. Он тоже умел поддерживать темп, но обладал и еще одним свойством. Капитан не любил ходить напрямую, преодолевая преграды за счет мышечных усилий, и часто менял направление, выбирая путь более легкий и удобный. Агарев всегда считал, что лучше десять раз без особой нагрузки переставить ноги, шагая по относительно ровной поверхности, чем один раз перепрыгнуть через препятствие. После поворота с тропы это качество капитана особо пригодилось, потому что движение по склону, покрытому каменными россыпями – а где россыпей не было, густым ельником, – требовало совершенно иных навыков. Так ведомая Агаревым группа обогнула по склону очередную горку и вышла к следующей, уже лишенной леса, но изобилующей камнями и зарослями жидких безлистных по времени года кустов.
– Почти пришли, – сказал командир. – Муравей, разворачивай технику. Покажи нам 3D-модель и сориентируй нас на месте.
Из-за малого количества установленных необходимых программ ноутбук старшего лейтенанта загружался за секунды. И 3D-модель местности открылась сразу. Те же самые три горы, на средней из которых со всеми удобствами устроилась грузинская РЛС. Группа военных разведчиков остановилась в стороне и имела возможность сравнить картинку со спутников с действительностью. Правда, ночная темнота этому слегка мешала; тем не менее видимый на фоне неба силуэт ближайшей горы от модели практически не отличался.
– Муравей, скрытые системы охранения...
Старший лейтенант загрузил и второй ноутбук, поставив его на плоский камень. Спутник, так прекрасно зарекомендовавший себя в поиске биологических объектов при переходе границы, на склонах соседних с РЛС гор никаких засад не обнаружил. Только на центральной горе обозначились три объекта, каждый имеющий по одной светящейся точке. Грузинские военные, видимо, не любили патрулирование по периметру и выставили часовых на склоне горы. Судя по интенсивности свечения точек, они были и сверху чем-то прикрыты.
– Пулеметные точки, – определил Литовченко. – Правда, я не уверен, что там сейчас есть пулеметы – не того уровня, сдается мне, объект охраны, чтобы выставлять пулеметы. Тем не менее тот, кто просчитывал установку точек, специалист. Выбрал правильно. С этих точек из пулемета можно всю окружающую местность обстреливать.
– Часовые по периметру, – напомнил подполковник Сакратов.
– Четверо, – показал пальцем старший лейтенант. – Ходит только один, остальные стоят на месте. Возможно, просматривают свою сторону в ПНВ<$FПНВ – прибор ночного видения. >.
– Сомневаюсь в наличии ПНВ, – опять не согласился Литовченко. – Страна бедная, оснастить ПНВ охрану всех РЛС – это для них слишком дорого.
– Второй часовой пошел, – констатировал подполковник. – Значит, ПНВ не имеет.
– Просто так стоят, от нежелания ходить. Ленивые. – Литовченко был категоричен.
– Соглашусь только тогда, когда увижу, – сделал вывод Максим Васильевич. – Обходим дальние точки с грузинской стороны. Они чаще смотрят на осетинскую сторону.
– Сначала еще одну гору обходим, – напомнил Литовченко. – Посмотрим на макете, где идти?
* * *
Ближайшую гору, как показало 3D-изображение, проще всего было миновать почти через вершину, поскольку по краям и у подошвы – что с грузинской, что с осетинской стороны – склоны изобиловали большими трещинами, преодолевать которые без специального оборудования для скалолазов трудно. При этом, если предпринимать переход через верхний уровень, существовал риск быть замеченными на склоне, если кто-то высветится на фоне неба в неподходящий момент.
– Идем предельно осторожно, – распорядился Сакратов. – Где есть возможность нарисовать на небе свой силуэт, там пригибаться или даже ползти. В пути три остановки. Муравей – остановки специально для тебя. Обеспечиваешь безопасность.
– Понял.
– Работаем! Свеча ведущий.
Где следовало прибегнуть к умению выбирать правильный путь, инстинкт Агарева был незаменим. Капитан сам не знал, откуда у него такой инстинкт. Просто вел группу, и всегда оказывалось, что по лучшему пути. И в этот раз вышло так же. Только уже ближе к вершине Сакратов, хорошо запомнивший 3D-изображение, подправлял:
– Свеча, ближе к вершине, круче поворачивай. Впереди трещина.
И подполковник тоже оказывался прав. При подъеме совершили две остановки. Каждый раз отдыхали все, кроме Муравьева, который запускал ноутбук и тщательно изучал все изменения, что произошли в окрестностях. На третьем привале, когда уже одолели половину спуска с горы, старший лейтенант позвал командира:
– Сократ, я – Муравей. Есть кое-что...
Сакратов в несколько шагов оказался рядом и заглянул в монитор.
– Что это? Кто, то есть... Нас заметили?
На мониторе светились четыре точки, выдвигающиеся от территории РЛС в сторону склона.
– Едва ли. Я думаю, это разводящий со сменой. Меняют стационарные посты.
– Тоже может быть. Но торопиться не будем. Контролируй.
После нелегкого горного маршрута группа была только рада лишним мгновениям отдыха. И мгновения эти растянулись на двадцать минут, пока старший лейтенант не сообщил:
– Сократ, это разводящий со сменой. Одного часового уже сменили. Двинулись параллельно подошве к следующей стационарной точке.
– Понял. Подъем! В путь.
На соседнюю гору, плоскую вершину которой венчала радиолокационная станция системы ПВО Грузии, группа вышла в промежутке между двумя стационарными точками наблюдателей. И сразу, без раздумий, начала подъем. Эта гора была не так сложна в прохождении, не так крута и не угрожала неустойчивыми скалами и трещинами. Впереди опять пошел Сакратов, но на последнем подъеме уже не задавал тот высокий темп, который задавал при переходе границы. Командир хорошо понимал, что офицерам следует отдышаться перед выполнением ответственной работы.
* * *
На штабном корпусе грузинской РЛС замыкались два ряда колючей проволоки, которые и составляли периметр. Здание было двухэтажным с решетками на окнах нижнего этажа. В остальном отличий от аналогичной российской РЛС не было. Разве что радары смотрели в прямо противоположную сторону. И машинный зал располагался примерно там же, где на российской станции, и даже вал был выполнен по тем же параметрам, что на станции в окрестностях Владикавказа. И здание караульного помещения располагалось точно так же. Короче говоря, незнакомая обстановка была знакомой. Подполковник сразу распорядился:
– Пять минут на отдых, потом работаем в том же порядке, что на прежнем участке. Прялка, здесь пожарной лестницы нет...
– Есть водосток. – Веретенников уже присмотрелся через прицел к зданию, на крышу которого ему предстояло забраться.
– Выдержит ли? – с сомнением спросил Литовченко.
– Издали внешне крепкий... Посмотрим, что представляет собой вблизи. Пока ничего сказать не могу.
– Прихвати на всякий случай веревку... – Майор протянул старшему лейтенанту веревку из своих запасов. Веретенников прицепил ее к поясу. После этого снова поднял винтовку и в прицел рассмотрел крышу.
– Петлю можно бросить. Есть за что зацепиться. Я пошел, пожалуй...
Снайперу и следовало выходить первым, чтобы просмотреть территорию на предмет безопасного прохода. Впрочем, функции снайпера в данном случае были только страховочными, поскольку и без него система спутникового контроля давала надежную страховку.
Первоначально при выходе с базы рассматривался даже вариант с расположением снайпера на вершине одной из соседних гор. Но дистанция все же была солидной и не давала того обзора, какой предоставляла крыша штабного корпуса.
Веретенников неслышно скрылся в темноте и словно растворился среди камней. Поднялся и Литовченко.
– Мы с Шараповым, пожалуй, его подстрахуем.
– Давайте. Оттуда сразу идите к периметру.
– Понял. Так и сделаем.
– Догоняйте, – сказал в микрофон Веретенников. – И не ползком. Я быстро хожу.
– Остальным тоже пора, – как обычно, мягко и внятно отдал команду Сакратов.
* * *
Все участники операции разошлись по своим местам. С Сакратовым остался только Муравьев, развернувший пока только один из своих штатных ноутбуков и наблюдающий за перемещением военных разведчиков.
Первым на позицию вышел, как и рассчитывалось, Веретенников. И сразу доложил по связи:
– Сократ, я – Прялка. Занял позицию. Подо мной на втором этаже светится окно. Слышны голоса и музыка... Какое-то застолье.
– Понял. Постарайся не входить к ним даже со стуком.
– И не вздумай под музыку лезгинку сплясать, – не удержался Литовченко, чтобы не вставить свое слово.
– А еще говорите, товарищ майор, что в Грузии жили, – укорил Литовченко Субботин, уже вышедший вместе с Агаревым на свою позицию.
– Жил, долго... Все детство. И что? – не понял майор.
– Лезгинка – это народный танец лезгинов. А они живут в Дагестане и Азербайджане, а не в Грузии.
Литовченко промолчал, проглотив пилюлю, поскольку названия грузинских народных танцев не знал, а лезгинку назвал грузинским танцем потому, что так считает большинство населения России. И понятие это уже настолько прочно вошло в сознание людей, что никто и задумываться не хочет, что не все кавказское обязательно грузинское.
– Я – Прялка, – голос снайпера заставил офицеров группы вернуться в рабочее состояние. – Все четверо часовых по периметру сидят на местах. Один курит и смотрит куда-то вдаль. Их только что сменили, и настроение у всех оттого неважное. Целых два часа дежурить... Свеча, даю добро на старт, можете выдвигаться. За вами не слежу, контролирую часовых.
– Я – Свеча, понял! Мы пошли.
– Внимание! – сказал из-за своего монитора Муравьев. – Из караульного помещения вышли двое. Стоят у входа...
– Я – Прялка, проверяю! Да, еще двое курят. Эти только что, кажется, сменились. Перед сном покурить вышли... Можно идти. Им вас в бинокль не увидеть.
– Мы уже у колючей проволоки.
– Я – Сократ. Есть возможность не резать проволоку? – спросил командир.
– Я – Свеча. Можно отжать. Я с собой ветку для этого прихватил. Вот так. Проползем... Четверг, вперед!
– Докладывай, Муравей, что тебе видно? Их видишь?
– Я – Муравей! Их вижу. Колючую проволоку – нет. Если бы по ней ток пустили, видел бы. Тока нет, пусть ползут...
– Я – Свеча! Мы поднимаемся на вал. Прялка, что там часовые?
– Подожди пару минут. Один из часовых вертится. Нет, он просто чешется... Ему не до вас. Вперед, без песен... Часовых всех контролирую по очереди. Пока спокойно. Курящий закурил новую сигарету. Интересно, хватит ему до конца поста пачки?
– Я – Свеча, прошли вал! Идем прямиком на машинный зал. Как обстановка?
– Я – Муравей, все спокойно! Двигайте смело!
– Куряки у «караулки» отправились спать, – сообщил снайпер.
– Туда им и дорога, – резюмировал Литовченко.
– Я – Свеча! Мы на крыше. Ищем вентиляцию.
Максим Васильевич уже пару минут назад загрузил свой ноутбук.
– Работайте. Включаю приемное устройство. Первая камера...
– Я – Четверг! Первая камера у меня, – отозвался Субботин. – Проверяю. Как я вам?
– Красавец. Хотя кое-кто мог бы со мной не согласиться. Изображение в норме. Запускай! Полюбуюсь шахтной темнотой...
* * *
Камеры с микрофонами были успешно установлены и апробированы. Все четыре работали в нормальном режиме, как и микрофоны. Питания должно было хватить на пятнадцать дней бесперебойной работы. Вообще-то аккумуляторов должно было хватить и на месяц, как говорится в инструкции, но специалист ГРУ по этой технике подполковник Столетов, посмотрев данные инструкции, только поморщился и не пообещал устойчивой работы на срок более пятнадцати суток. Инструкции не всегда соответствуют действительности. Однако все испытания генераторов рассчитаны на десять дней. Значит, пятнадцати хватит с лихвой. Спутник же управления космической разведки обеспечивал прием связи с камер и микрофонов в любой точке земного шара. Но Сакратов не знал, как передать данные на спутник, и вместо него это успешно сделал старший лейтенант Муравьев.
– Все в порядке. Прием-передача прошли успешно. Москва уже смотрит машинный зал.
– Я – Сократ! Все, благодарю всех за работу. Снимаемся! – прозвучала команда.
– Я – Свеча! Понял, выходим...
– Эй-эй-эй... Ты что делаешь, дурак! – раздался вдруг обеспокоенный голос Веретенникова.
– Что там, Прялка? – вскинулся Максим Васильевич.
Но ответ опередил звук недалекой короткой автоматной очереди.
– Дурак!..
– Что там, Прялка? – повторил свой вопрос командир.
– Тот часовой, что курил сигарету за сигаретой, вдруг сунул ствол автомата в рот, и...
– Очередью?.. – усомнился майор Литовченко.
– Нажал сильно... Судорога...
И тут над РЛС зазвучала сирена боевой тревоги. Сигнал подал кто-то из других часовых.
– Я – Сократ! Кто может, выходит. Кто не может – залечь «на дно» и не высовываться.
– Я – Прялка! Остаюсь наблюдать, – правильно сориентировался Веретенников. – Свеча, часовой бежит по валу к соседнему углу. За его спиной можете спокойно перебежать. Счастливо!
– Понял. Вижу часового, он прямо против нас.
– Вперед, Свеча! – прозвучала команда через три секунды.
Капитан Агарев не ответил, но сомневаться в том, что капитан со старшим лейтенантом Субботиным воспользуются ситуацией, не приходилось.
– Я – Свеча, мы вышли!
– Соединяйся с Косцом. У него генераторы. Спокойно и без паники устанавливаем. Им сейчас не до нас... Прялка, продолжай наблюдение. Что там на втором этаже, под тобой?
– Пьют и поют.
– Разрешаю им продолжать. Не беспокой их.
– Муравей, включай приемник! – скомандовал Литовченко. – Даю пробу сигнала.
Старший лейтенант несколько секунд поколдовал над своим ноутбуком.
– Есть сигнал...
Это значило, что Муравей в любой момент может через спутник активировать генератор. И также может дать команду к его отключению.
– Все. Идем на противоположный склон.
– Прялка, что там? Комментируй!
– Бегают, суетятся... Выносят убитого.
– Скоро и другие забегают...
– Мне тут смотреть нечего. Сократ, я отсюда Косца уже не вижу.
– Спуститься можешь?
– Без проблем.
– А на втором этаже что?
– Пьют и поют.
– Спускайся.
* * *
Второй генератор был выставлен так же быстро и успешно. Две группы военных разведчиков соединились и двинулись прежним маршрутом к противоположной горе. Активировать генераторы следовало уже со стационарного положения, когда будет возможность безопасно и наблюдать происходящее на грузинской РЛС, и контролировать линию кабельной связи. И потому, чтобы быстрее приступить к непосредственному выполнению задания, с грузинской территории выходили в таком же высоком темпе, как и входили на нее. Но на высоком склоне соседней с РЛС горы группа остановилась.
– Сократ, слышишь? – спросил майор Литовченко.
– Машины... Несколько грузовиков... Надеюсь, не с живой силой.
– В смысле? Облава на нас, что ли?
– Все может быть.
– Фары, – подсказал старший лейтенант Шарапов, показывая на лес.
– Четыре грузовика. – Муравьев успел прямо на руках, даже не присаживаясь, запустить ноутбук спутникового контроля.
– Их и так видно, – сказал Веретенников.
Командир поднес к глазам бинокль и сразу нашел автомобили.
– Четыре грузовика. Первым идет автокран. За ним... Как эта штука называется? На ходу бетон мешает... Большая такая груша...
– Миксер.
– Правильно, миксер. Тентированный грузовик. В нем, наверное, рабочие. И еще самосвал с чем-то. Это строители. – Максим Васильевич протянул бинокль своему заместителю, словно просил подтверждения своим словам.
– Строители, – вместо Литовченко согласился снайпер и опустил винтовку. – И движутся не в сторону РЛС, а к границе...
– Продолжаем движение, – скомандовал Максим Васильевич и пошел первым.
Группа быстро спустилась со склона.
– Командир! – позвал майор Литовченко. – Здесь что-то не то...
– Что – не то? – не понял Максим Васильевич.
– Со строителями... Непорядок... Для чего миксер?
– Чтобы бетон делать...
– Нет. В него загружают готовый бетон, и он везет его, на ходу размешивая, чтобы не застыл. Он не должен идти сюда пустым и не вращаться. Здесь, на месте, он ни к чему. Он может бетон сюда только возить, а не здесь его делать...
– А ведь действительно, – согласился подполковник, останавливаясь.
– Не грех бы присмотреться...
– Не грех... Ты об американцах?
– Да.
– Позвоню-ка я напрямую в Москву. А потом решим, в какую сторону нам двигаться.
И Сакратов вытащил трубку.
2
Вечером капитану Уэйну снова позвонил профессор Сибелиус. И даже не поздоровался, хотя находился на другом конце света и с утра кофе вместе с капитаном не пил.
– Уэйн, я все же принял решение сменить вас на подполковника Кэмпбелла. И Ник Липарски, как вы предлагали, тоже прилетит вместе с подполковником. Вдвоем они справятся с задачей лучше, чем вы.
– Спасибо, профессор, – обрадовали. Вы предлагаете мне собирать рюкзак?
– Пока продолжайте работать, если вы там вообще работаете. Передадите дела, потом можете и рюкзак собирать. Питеру Кэмпбеллу лететь до вас всего-то пару часов. Это скоро... Думаю, утром оба сменщика прибудут на место.
Профессор говорил уверенно, и Уэйн сразу подумал, что за спиной Сибелиуса наверняка стоит какая-нибудь величина типа сенатора. Иначе Сибелиус не решился бы на такие кардинальные меры.
– А вы, профессор, считаете, что я не справляюсь со своим делом? – Капитан был не слишком напуган перспективой, потому что знал, кому следует позвонить и что сказать, чтобы поставить зарвавшегося ученого на место. И потому мог позволить себе слегка ироничный тон.
– Я до сих пор не получил от вас ни одного отчета...
– Отчет пишется о состоявшихся испытаниях. О подготовительном периоде отчеты пишут только подхалимы и не понимающие ситуацию спецы.
– Тем не менее я хотел бы получить отчет о прохождении подготовительного периода. Хотя бы перед тем, как вас сменят... Чтобы знать, как там обстоят дела и чего можно ждать. Будьте любезны, напишите и срочно отправьте! Это ваша прямая обязанность.
– Да бога ради, могу и такой отчет написать... У вас все?
– У меня все.
– У меня тем более.
И Уэйн невежливо прервал разговор. Но тут же набрал другой номер и обрисовал ситуацию с допуском к испытаниям армейского подполковника. Собеседник успокоил капитана и предложил продолжать работу. Ник Липарски будет срочно отозван в Лэнгли, а у подполковника Кэмпбелла закроют лицензию на проведение научных испытаний. Они не прилетят.
Уэйн улыбнулся и, хотя заранее предвидел такой поворот событий, сел все-таки писать отчет. Причем от руки, чего делать очень не любил. И потратил на это целый час. А через час отправился в комнату Клода Гарси. Кроме хакера, в комнате были несколько человек, в том числе и капитан Пачория, на которого Уэйну трудно было полагаться. Подумав, капитан вызвал Клода в коридор.
– Дружище, следует отправить вот этот отчет о нашей деятельности в лабораторию.
– Сделаю... Но ты меня сюда не для этого вызвал, я так понимаю?
– Так, – улыбнулся капитан прозорливости хакера. – У меня к тебе есть большая просьба. Тонкого, можно сказать, характера. По твоему профилю. Пустяк... Шутка, которую необходимо сотворить.
– О чем разговор? Для хорошего человека почему бы не сделать.
– Нашей лабораторией руководит очень противный человек, некто профессор Максимилиан Гай Сибелиус.
– Кто ж дал ему такое уродливое имя?
– Оно ему чрезвычайно нравится.
– И что? Нужно изуродовать его имя?
– Его компьютер работает в общей сети лаборатории, но закрыт паролем, который, кроме Сибелиуса, никто не знает...
– Это не проблема.
– Я хотел бы попросить тебя зайти в его компьютер; не навредить, но чуть-чуть похулиганить там. И, если можно, сменить пароль, чтобы Сибелиус не смог работать. Пусть тогда ищет другого взломщика. Это будет забавно...
– Забавно, – согласился Гарси. – Для этого мне потребуется часа два-три. Сначала отчет отправить?
– Да, сначала отправь отчет.
– Хорошо, сделаю. Потом посмеемся вместе...
* * *
Как Уэйн и заказывал, приехали четыре грузовых автомобиля. И вместе с этим транспортом прибыло четверо новых коммандос взамен пропавших без вести. Если среди первых двое плохо, подолгу подбирая слова и неправильно выстраивая предложения, но все же могли разговаривать по-английски, то в новой четверке английским не владел ни один. И, чтобы хоть как-то с ними общаться, приходилось прибегать к помощи капитана Пачория. Хорошо было бы и самого капитана сменить, потому что между ними словно черная кошка пробежала, и взаимная неприязнь уже ни для кого не была секретом. Но Уэйн умел подчинять собственные настроения необходимости момента и считал, что привлекать лишнего человека – значит иметь возможность разглашения секретных данных, касающихся эксперимента. Если избавиться от Звиада, нет гарантии, что он не начнет болтать, чтобы дать выход своей обиде. Можно, конечно, убрать его совсем, чтобы и следов никто не нашел. Но это крайняя мера, которая может натянуть отношения между американской и грузинской сторонами. И тогда помощь может быть не такой охотной и не такого уровня, как сейчас, когда выделялось все, что только Уэйну требовалось, – вплоть до механизированной строительной техники. И при этом не задавалось вопросов, зачем эта техника нужна.
Вместе с грузовиками прибыла и группа грузинских рабочих, которые сразу же демонтировали с шасси настоящий строительный миксер, но не знали, как поставить на его место генератор, закамуфлированный под миксер. Сложность, как доложили американскому капитану, состояла в том, что генератор не имел связующей муфты, на которую опирается сам миксер.
– А зачем эта муфта? – не понял Уэйн.
– Чтобы миксер вращался, – перевел Звиад объяснения бригадира рабочих.
– Мне не нужно, чтобы он вращался. Просто поставьте его вместо настоящего и хорошенько приварите, чтобы не свалился при перевозке. Дороги у вас такие, что свалиться может все что угодно.
Последняя фраза опять предназначалась для грузинского капитана и звучала слегка презрительным укором, который Звиад вынужден был молча снести. Но отвечать на такие выпады он умел своими, и потому стоило ждать каких-то нелестных слов об Америке или об американцах. Так и вышло. Услышав, как ругаются рабочие, поднявшие автокраном генератор, чтобы поставить его на шасси, Уэйн вернулся, чтобы разобраться. Оказалось, грузинские рабочие ругали американских специалистов, занимавшихся маскировкой генератора. Их слова Пачория переводил с наслаждением:
– Они говорят, что нужно руки оборвать тому, кто варил этот гроб, и заодно отрезать то, что между ног у него болтается, чтобы больше таких дураков и неумех не плодил. Нашим парням пришлось переваривать даже петли, иначе генератор рухнул бы. Американцы работать своими руками не умеют. Единственная их работа – деньги считать... Это наши парни так говорят. Они не любят американцев так же, как во всем мире их не любят...
– А что же вы нас к себе зовете? – спросил Уэйн.
– Мы не зовем. Это политики зовут.
Обмен ударами состоялся.
– Скажи своим парням, чтобы закончили работу до наступления темноты. Как стемнеет, вся техника выедет с базы. Если не успеют, мне не за что будет им платить, поскольку моя миссия будет сорвана.
Пачория перевел требование Уэйна. Грузинские рабочие стали работать заметно интенсивнее, а ругаться – меньше.
– С вашим народом следует общаться только так, – заметил Уэйн грузинскому капитану.
– Жалко, ты не слышал, что сказал на это сварщик, – усмехнулся Пачория.
– Что он сказал?
– Он сказал, что приварит колеса твоего самолета к взлетной полосе, если ты не заплатишь совсем или заплатишь меньше, чем им обещали... Так что не жадничай. Ты уже сэкономил на погибших коммандос.
– Ты меня винишь в том, что они погибли?
– Я виню ситуацию, которую ты создал.
– Мы создавали ее вместе с тобой. Я не вижу своей ошибки. Может быть, ошибку допустил ты, когда переводил?
Пачория хотел было что-то сказать, но сдержался, махнул рукой и ушел к рабочим.
* * *
Капитан уже взошел на крыльцо, когда снова позвонил профессор Сибелиус.
– Уэйн, где сейчас находится ваш хакер?
Значит, Клод что-то сделал. И Сибелиус подозревает, что это сделал именно он по наводке капитана. Такие подозрения, конечно же, необходимо срочно развеять.
– Я только что послал человека, чтобы его разбудили.
– Он что, спит?
– Он у меня работает по ночам, а днем отсыпается. А что вы хотели, профессор?
– А отчет вы так и не отправили?
– Отправил. Самолично отправил... Вы так и не объяснили, зачем вам мистер Гарси?
– Кто-то взломал наш сервер.
– Вы считаете, что Клод Гарси – единственный в мире хакер?
– Кто-то взломал код доступа к моему компьютеру и что-то там натворил – так, что я не могу приступить к работе.
– Но при чем здесь Клод? И при чем здесь я? Я не понимаю, сэр, почему вы говорите со мной обвинительным тоном.
– Вы кому-то звонили после моего сообщения о вашем отстранении? – дал понять профессор, что его раздражение имеет под собой основание.
– Конечно. Я выполняю здесь миссию, которая выходит за пределы вашего узкого понимания ситуации. И вынужден был предупредить свое руководство о помехах с вашей стороны.
– Вы своего добились. Но не думаю, что мы с вами будем нормально после этого работать.
– А я, в свою очередь, сэр, не думаю возвращаться к прежнему месту службы. То есть уже не считаю себя вашим помощником, хотя продолжаю начатое дело. И не только продолжаю, но и намерен его закончить. С вашей помощью или без нее.
– Значит, дело обстоит даже так? – Профессор откровенно удивился.
– У вас все? Пришел Клод Гарси, и мы с ним начинаем работать.
Сибелиус больше ничего не сказал и просто отключил связь.
Капитан Уэйн, довольный собой и своими действиями, зашел в здание и сразу направился к Клоду. Но в кабинете опять было несколько человек, чьих ушей их беседа касаться не должна, и потому снова пришлось вызывать хакера в коридор.
– Как успехи?
– Нормально... Отправил, – хитро улыбнулся Гарси.
– Мне сейчас Сибелиус звонил. Обнаружили взлом системы.
– Молодцы, быстро хватились.
– Взлом системы обнаружили, профессор никак не может начать работать на своем компьютере, и вообще в лаборатории паника. Поскольку у меня с Сибелиусом отношения, что называется, «на ножах», он заподозрил, что я прибег к твоей помощи, чтобы ему насолить. Они могут на тебя выйти?
– Могут. – Гарси по-прежнему улыбался. – Но для этого на меня должна будет указать русская военная разведка, потому что я взламывал сервер лаборатории с помощью их мощного сервера. У меня компьютер слишком слабый, чтобы суметь быстро просчитать даже пароль в компьютере профессора. А сервер русской военной разведки справился с этим за пару минут.
– То есть, – у Уэйна расширились глаза от ужаса, – теперь русская разведка имеет доступ к файлам лабораторного сервера?!
– Конечно, не имеет. Я не настолько глуп. Я получил данные с их сервера, но не сохранял их там, не переживай, в шпионаже тебя не обвинят и меня в тюрьму снова не загонят.
– Но в тот раз ты как-то все же попался?
– Попался. Вот потому больше никогда не буду работать в группе хакеров. Кто-то один завалится и всех за собой тащит. Лучше отвечать только за себя...
– Хорошо. Сегодня ночью тебе предстоит напряженно поработать. Мы проводим первое испытание генераторов. Пока только парных. На пару часов. Большой подключим только утром. Твоя задача – перехватить все контакты русской РЛС с внешним миром и отследить реакцию Главного штаба ПВО России.
– Вся связь, я думаю, будет шифрованная...
– Расшифровать возможно?
Гарси только плечами пожал, показывая свое равнодушие.
– В дешифровальном центре ВМС США. Там лучшие компьютеры. В центре ВВС компьютеры тоже хорошие, но там спецов хороших нет. Все, что я перехвачу, необходимо будет отправить туда – официально или неофициально. Смотри, как тебе удобнее.
– А дешифровальный центр ЦРУ? – спросил Уэйн.
– Два десятка дебилов, способных только проверять банковские счета своих любовниц. На большее их не хватит. С твоими коллегами лучше не связываться, они ничего не умеют.
– Верю, – согласился Уэйн. – Главное, чтобы мое начальство поверило и согласилось сотрудничать с моряками.
– Может не согласиться?
– Может. Даже, скорее всего, не согласится.
– Хорошо. Я сам выйду на моряков и отработаю тексты через их систему. Ты же передашь своему начальству уже готовые материалы.
– А что моряки на это скажут? Ты же говоришь, у них хорошие специалисты...
– Я буду договариваться не со специалистами, а с компьютером. Главное – найти к нему подход. Несколько раз мне уже удавалось это сделать.
Уэйн понял, что обрел незаменимого помощника. Другой бы усомнился в выполнении всего, что обещает Гарси. Это казалось невероятным. Но капитан знал, что просто так громадные сроки заключения никому не дают. Если Клоду дали, значит, он того заслуживал. Следовательно, заслуживает и доверия со стороны ЦРУ...
* * *
Грузинские рабочие вовремя справились со своим заданием и даже, кажется, выполнили его неплохо. Значит, убедился американский капитан, не весь народ здесь торгует – кто-то еще работать не разучился. Автобус, что привез рабочих на базу, ждал, чтобы увезти их, как и договаривались, обратно. И Уэйн, довольный выполненной работой, расплатился наличными без обмана, чем слегка удивил всех. Но в итоге обе стороны остались довольны друг другом. Миксер выглядел обычно. А кто сказал, что он должен постоянно крутиться? Сам Уэйн много раз видел на дорогах миксеры, которые не крутились. Главное, чтобы при взгляде со стороны это все выглядело обычной строительной техникой. А группа, что изображала геодезистов, работала на месте уже целый день. Им даже обед туда возили. Значит, дело пошло, и к оживлению на границе осетинская сторона должна была бы привыкнуть. Конечно, хорошо было бы вместе с геодезистами сразу отправить еще какую-нибудь технику. Но она пришла слишком поздно, хотя, в принципе, это ничего не испортило. Геодезисты всегда работают до того, как на место прибывают строители.
Машины стояли, готовые к отправке. Посмотрев на часы, Уэйн подумал и приказал ужинать на час раньше обычного, а потом загружаться в машины, чтобы отправиться на место. Оттуда можно будет и парные генераторы запустить. Остаться должны были лишь Клод Гарси в своем кабинете да в соседней комнате специалисты по маскировке, которые сделали свое дело и следующим утром должны были улететь в США. Но взять Клода с собой возможности не было, поскольку ему требовалось электрифицированное удобное помещение, чтобы нормально работать. А потрудиться в эту ночь Гарси придется. Да и утром, когда в дело вступит большой генератор, поспать тоже не удастся. А в полевых испытаниях – там, где будет задействован большой генератор, – хакер капитану в общем-то и не нужен. Единственное, что пришлось сделать в обход всех условий освобождения хакера из тюрьмы, – это предоставить в его распоряжение сотовый телефон одного из сотрудников, которому он все равно не понадобится, поскольку в районе границы нет сотовой связи. А Клоду необходимо будет знать, когда включатся генераторы...
Уэйн хотел было запретить подавать к ужину вино, но капитан Пачория словно прочитал его мысли и посматривал насмешливо, ожидая, кажется, именно этого приказа. Тогда Уэйн запретил употреблять вино только американцам, задействованным в операции. А грузины пусть пьют, если хотят. С них теперь уже спрос маленький. Их задача – показать оживление во время начала строительства вблизи осетинской территории. Для других дел они мало приспособлены.
Выехали еще засветло и, по расчетам Уэйна, должны были прибыть на место в первой половине ночи. С осетинской стороны, довольно близкой, ночью будет слышен шум рядом с границей. И потому с утра многие пожелают посмотреть, что здесь делается. И увидят строительство, готовое вот-вот развернуться. Сразу и геодезистов вспомнят. Но тогда же начнет работать и большой генератор. Хотелось посмотреть реакцию.
* * *
Ночная горная дорога не нравилась Уэйну. Он вообще не любил ночные дороги в местах, где общая обстановка непонятная и опасная. Тем не менее капитан сам выбрал ночное время, и потому возражать против такой поездки было некому. Необходимость обуславливалась тем, что, согласно плану, большой генератор должен был включиться вскоре после завершения работы спаренных, посылающих бинауральные волны, и довершить то, что начали первые, то есть посеять панику. Причем в этом случае паника должна затронуть не только военных, обслуживающих мобильную радиолокационную станцию, но и мирное население, которое вольно-невольно свяжет все странности именно с работой станции.
Возглавлял колонну машин тяжелый миксер. В кабине вместе с водителем устроилось двое коммандос из вновь прибывших. Коммандос, естественно, были вооружены и осуществляли роль охраны. Ее присутствие не должно было вызвать удивление, так как здесь неспокойный пограничный район, в котором частенько орудуют осетинские диверсанты. И потому даже строителям работать под охраной надежнее. Сам капитан Уэйн ехал в тентированном грузовике, причем даже не в кабине, а в кузове, посадив в кабину опять же двух коммандос. Вместе с Уэйном ехал и капитан Пачория, и капитан Моррис, и сержант Соммерсет, и весь технический персонал, занятый на обслуживании генераторов.