ЭПИЛОГ
Уэйн опустил бинокль – даже не потому, что все рассмотрел, что его интересовало, а просто потому, что руки устали держать перед глазами этот тяжеленный прибор с мощным тепловизором и необычайно сильной оптикой. Плюс к тому электронный «зум» максимально делал изображение приближенным. Такой бинокль необходим строителям, не только военным, но и Уэйн с интересом рассматривал крыши домов поселка, через которые тепло выходило в атмосферу. Если бы строители или хотя бы хозяева домов имели возможность пользоваться этим биноклем, они знали бы, как утеплить свой дом, чтобы тратиться как можно меньше на отопление зимой.
– Это прямое направление на поселок, – подсказал капитан Пачория. – Между двух холмов образуется эффект аэродинамической трубы. Ветер обычно дует с нашей стороны. Помех не будет.
– А встречного ветра не бывает?
– Редко... Сейчас ветер только с нашей стороны. Вам в помощь.
Грузинский капитан сделал ударение на слове «вам», словно бы дистанцируясь от дел американской разведки.
– Нам в помощь, – согласился Уэйн, наоборот, делая ударение на слове «нам», показывая и подчеркивая, что они вместе работают. – Моррис!
– Я здесь... – Капитан Моррис шагнул из-за машины.
– Где проходит кабель?
– Я приказал так поставить миксер, чтобы кабель подходил к нему напрямую. Но сначала следует подключить трансформатор. Он в самосвале под щебнем.
– Пусть разгружают. Попроси коммандос. Парни крепкие, справятся. Подключение технологически сложное?
– Дело пяти минут – три контакта привинтить и зажать. Сложность не великая, хотя кабель под током. В темноте можно ненароком коснуться... Лучше это делать при дневном свете. Ждать осталось часа три, не больше...
– Да. Мы успеваем.
– А сейчас...
– Сейчас пусть подключаются к системе управления парными генераторами. Соммерсет!
– Да, сэр!
– Твоя работа. Слышал?
– Делаем, сэр. Спецы уже разворачивают антенну.
– Выполняй. Проследи за ними...
* * *
Подполковник Ледогоров ответил не сразу. Наверное, трубка была не под рукой.
– Да, Максим Васильевич, слушаю вас, – прозвучал наконец его сонный и не слишком довольный голос.
– Извините, Валерий Юрьевич, что в такое время. Вы на службе?
– Нет. Я дома. За трое суток впервые до дома добрался... У вас новости?
– Свои дела на подготовительном этапе завершили. Испытания можем начать хоть сию минуту. Но у нас тут параллельные сложности просматриваются... Вы понимаете, о чем я говорю?
– Американцы?
– Есть подозрения, хотя нет уверенности.
– Докладывайте...
– Мы уже выходили с территории, примыкающей к грузинской РЛС, когда обнаружили колонну грузовиков, внешне напоминающую колонну строительной техники. Она двигалась в сторону осетинской границы. Показалось странным, что строительство намечается в непосредственной близости к самой границе. Еще более странным было то, что колонну возглавляет бетонный миксер... Знаете, что это такое?
– Да, имею понятие... И что?
– Миксер обычно возит бетон с завода на строящиеся объекты и по пути крутится, чтобы бетон не застывал. На границе нет бетонного завода. Миксер не загружен и не крутится. Это не та техника, которая могла бы понадобиться на месте. Такое несоответствие настораживает.
– Я понял. Сейчас буду звонить командующему. Полковник Мочилов собирался ночевать в управлении. Ваша задача – по возможности не обнаруживая себя, провести разведку. Что там грузинская сторона затевает, есть ли среди строителей американцы и прочее. Возможно, это какая-то крупная провокация. Мы передадим данные нашим миротворческим силам и на российскую военную базу в Цхинвал. Соблюдайте осторожность. Но, Максим Васильевич, не забывайте, что это только попутная задача. Основная ваша задача – провести испытания.
– Что касается испытаний, нам следует нажать кнопку «мышки», и дело пойдет. Все приемные устройства присоединены к спутниковой системе, и управление космической разведки будет принимать полные отчетные данные. Нужно только иногда посматривать на них – и через двое суток сменить аккумуляторы на генераторах. Это все, что касается нашей основной работы. Кстати, и включить систему тоже можно, минуя нас, из управления космической разведки. Так, кажется, Муравьев говорил...
Старший лейтенант, идущий рядом, соглашаясь со сказанным, закивал.
– Значит, загрузить группу по полной программе вы имеете возможность и время? – поинтересовался Ледогоров.
– Если будет необходимость. Но может и так статься, что там настоящие строители, которые тоже желают устроить провокацию. Например, построить дом посреди дороги из Цхинвала в Гори... И никто из осетин не будет иметь возможности помешать им, потому что дом будет строиться на грузинской территории.
– Хорошо, проверьте свой вариант. Я пока доложу командующему. И дам ему ваш номер, чтобы имел возможность при необходимости позвонить, пока я доберусь до управления.
– Тогда у меня все. До связи.
* * *
Старший лейтенант Муравьев на новом маршруте постоянно забегал вперед, чтобы потом сильно не отстать, а отставать ему приходилось, потому что ноутбук системы космического контроля показывал направление, куда следует идти. Другого способа следить за машинами не было, поскольку дорогу скрывал лес, да и петляла она среди окрестных гор и холмов так, словно кто-то, прокладывая трассу на проекте, спьяну нарисовал циркулем круги, а потом соединил эти круги перемычками. Так и была, похоже, проложена трасса. Но, чтобы снова сориентироваться и подкорректировать направление, Муравьеву приходилось или замедлять движение, или вообще останавливаться, потому что на горной тропе, хотя снег уже и сошел, идти все равно следовало совсем не так, как по асфальтированному тротуару.
– Они, кажется, в Осетию едут, – сказал старший лейтенант при последней остановке. – По крайней мере, судя по карте, до границы чуть больше пары километров. Может быть, два с половиной от силы...
– Прямиком в Москву катят, – решил майор Литовченко. – Пора останавливать, они традиционно светофоры не уважают...
– Если не в Осетию, то сейчас остановятся, – не поддерживая шутливый тон, предположил Сакратов. – Дальше некуда – граница.
– Может, это осетины технику угнали? – предположил старший лейтенант Шарапов. – Раньше коней и овец воровали, сейчас – строительную технику. Цхинвал хотят восстанавливать на грузинской технике. Все справедливо...
– Кстати, это объясняет, почему не крутится миксер, – выразил согласие Литовченко.
– Увидим, где остановятся, – подвел итог обсуждению командир. – Жалко, Саукыдзэ с собой не взяли, он бы объяснил. Пока идем за ними.
– Для воров и угонщиков там толпа собралась слишком большая, – не согласился Муравьев. – На такие дела едут самое большее по паре человек на машину. А здесь больше.
Палец старшего лейтенанта показал на множественные светящиеся точки в каждой транспортной единице.
– А если это болельщики? Фанаты. Появился новый вид спорта – угон строительной техники, – хохотнул Литовченко. – Слышал я, что в Москве такая мода пошла... Угоняют строительную технику, и – прямиком на Северный Кавказ. Даже асфальтовые катки воруют.
– Идем разбираться, – сказал, как скомандовал, Максим Васильевич.
– Они, кажется, встали, – доложил Муравьев.
– Если встали, быстрее догоним.
Дорога была извилистой и потому долгой, чтобы пользоваться ею пешим ходом. Военные разведчики пошли напрямик, по склонам гор и холмов, и потому путь оказался короче в три раза, зато нагрузка от такого перехода была значительной. Но к нагрузкам они относились спокойно, привычно. И вскоре вышли чуть в стороне от дороги, пересекли ее и с другой горки с километровой дистанции стали рассматривать остановившиеся впереди автомобили.
Основными «смотрящими» были, как обычно, снайпер Веретенников и сам подполковник Сакратов, обладатель бинокля с тепловизором. Свет луны и звезд не мешал приборам работать, но позволял одновременно и майору Литовченко с капитаном Агаревым в обычные бинокли следить за происходящим.
– В Москву, стало быть, они не собираются, – сделал вывод Литовченко, не отрывая бинокль от глаз. – А куда собираются? На пикник шашлыки жарить?
– На миксер обратите внимание, – предложил Максим Васильевич. – Что там за работы ведутся? Какой-то ящик тяжелый выставляют.
– Ящик очень тяжелый, – сказал Веретенников. – Вшестером еле-еле снимают. Зачем тогда кран подогнали? Могли бы и краном воспользоваться...
– Я так соображаю, что крановщик у них пьян, – сделал вывод Литовченко. – А снимают они самогонный аппарат. Будут из бетона чачу гнать... Шланги подсоединяют...
– Шланги не подсоединяют с помощью отвертки, – серьезно возразил Веретенников, имеющий самую мощную оптику из всех и потому имеющий возможность рассмотреть даже мелкие детали.
– Это кабель. И присоединяют его к трансформатору, – пояснил Агарев, демонстрируя свои технические знания.
– Это приятно, – сказал Сакратов. – Значит, у них вместо миксера – генератор?
– Я думаю, ток должен идти от трансформатора к миксеру.
– Может быть, и так. Но к трансформатору-то он откуда пойдет? – не понял Максим Васильевич. – Или у них там есть рубильник?
– Скорее всего, я смогу подсказать... – вмешался в разговор Муравьев. – Посмотрите-ка сюда...
Сакратов и Литовченко шагнули к старшему лейтенанту, устроившему ноутбук на коленях. Муравьев показал пальцем то, на что офицеры и без того уже обратили внимание.
– Вот эта сплошная тянущаяся издалека линия. Похоже, это кабель, и он находится под напряжением. Причем подает большой ток, судя по тому, как греется. И я предполагаю, что кабель лежит не на поверхности земли. А такой будет виден спутнику только при большой силе тока... Что-то такое уже встречалось... Но не помню...
– Потряси память, – посоветовал Литовченко. – Хочешь, я потрясти помогу?
– Не надо. У меня кости гремят, шума будет много. Я и без того вспомнил. Когда нам только показывали эту технику, там, на РЛС во Владикавказе, там тоже проходил подземный кабель от линии электропередачи. Для этого и трансформатор нужен. Большой и сильный трансформатор... Свеча правильно определил.
– Но миксер должен работать не от переменного тока, а от двигателя автомобиля! – сказал Литовченко. – Или это не миксер?
– Или это не миксер, – уже утверждающе повторил подполковник Сакратов.
– Тогда что это? До утра буду затылок чесать. – Литовченко показал, как это делается.
– Прялка, твоя оптика позволяет рассмотреть лица? – спросил командир.
– Грузины или не грузины?
– Да.
– С тепловизором лица различить практически невозможно. Попробую без него. Светло...
Старший лейтенант отключил ночной прицел и даже лег, оперев винтовку о камень, чтобы ствол не мотало. И долго присматривался. Остальные молча ждали, понимая, как много зависит от слов снайпера.
– Я бы сказал, что там есть и грузины, и не грузины... Есть светловолосые...
– Среди грузин немало даже рыжих, – со знанием дела заметил Литовченко.
– А всем распоряжается, пожалуй, тоже не грузин – тип лица у него другой... Камуфляж без погон. А вот грузинский офицер, что рядом с ним стоит, – кажется, капитан, – ему подчиняется.
– Точнее определить не можешь?
– Не могу.
– А если ближе подойти?
– Я бы взялся и между ними поползать, – предложил Литовченко.
– Тебе со Свечой ползти в другую сторону, – помотал головой Сакратов. – Прялка, Жеглов! На максимально короткую дистанцию... Присмотритесь, послушайте...
– Я грузинский знаю, – напомнил Литовченко.
– А Жеглов даже с женой по-английски разговаривает... Это нам важнее...
Жена старшего лейтенанта Шарапова преподавала английский язык в педагогическом университете, заодно и мужа обучала, и это в группе все знали.
– Соглашусь, командир. А куда нас ссылаешь?
– Кабель нужно откопать и обрубить. Только аккуратно... Свеча, сможешь? Но учти, кабель высоковольтный...
– Смогу, дело не хитрое – замыкать не нужно; один провод из трех перекусить, и все... Тока не будет, трансформатор замолчит.
– Работайте... Муравей будет корректировать движение.
Подполковник не видел, как майор с капитаном заглянули в монитор ноутбука, чтобы сориентироваться, и двинулись в сторону, поскольку завибрировала в кармане спутниковая трубка, и Максим Васильевич отошел чуть в сторону для разговора. Отходил он не всегда, а в этот раз даже отключил микрофон «подснежника». Номер был незнакомым, но Максим Васильевич помнил, что подполковник Ледогоров собирался дать его номер командующему войсками спецназа ГРУ полковнику Мочилову, и предположил, что звонит именно командующий. А разговоры с большим начальством лучше вести без собственных подчиненных.
– Подполковник Сакратов. Слушаю...
– Здравствуй, Максим Васильевич. Полковник Мочилов...
– Здравия желаю, товарищ полковник!
– Докладывай обстановку. Что там у тебя за коктейли появились?
– Коктейли? – не сразу понял Сакратов.
– Ну, миксеры... Где миксеры, там и коктейли.
– Это, товарищ полковник, строительный миксер...
– Я понял. Это я так шучу... Докладывай!
– Мы их сейчас обложили и проводим разведку. Предположительно, там не только грузины, но более точно смогу сказать только после возвращения разведчиков.
– А общая ситуация?
Максим Васильевич коротко и по-деловому рассказал все, что видела и предполагает группа. В заключение не забыл упомянуть и о выполненной штатной работе.
– Этой задачи с тебя никто не снимает, но там, насколько я понимаю, твои очередные действия начнутся только через двое суток, когда придется менять аккумуляторы?
– Так точно. Двое суток на разведку у нас есть. Если только управление космической разведки возьмет на себя всю работу с генераторами. У них такая возможность есть.
– Они уже берут. В течение часа, думаю, испытания начнутся. А ты занимайся американцами. Если они появились на нашей границе, то не на отдых прибыли...
– Понял, товарищ полковник. Мы работаем.
– Разрешается по мере сил мешать им, но не открывая себя.
– Мы с этого и начинаем. Я касательно кабеля, который пробуем оборвать.
– Действуй. До связи.
* * *
Пачория выглядел сумрачным и смотрел хмуро, хотя за ужином капитан Уэйн не запрещал грузинам вино пить. И часто смотрел по сторонам. Больше в сторону осетинской границы, но иногда и себе за спину, словно какой-то неприятности оттуда ждал. И это было заметно, похоже, не только руководителю испытаний. Сержант Соммерсет кивком показал капитану Моррису на Звиада, и оба американца усмехнулись, не стараясь даже скрыть этой усмешки.
– Что ходишь, как ночь без луны? – раздраженно спросил Уэйн. – Не нравится близость к границе?
– Если бы человек умел выбирать из того, что приходит в голову, нужное, он жил бы вечно.
– Что тебе в голову приходит?
– Что здесь очень опасно.
– Везде опасно. А у нас служба такая, что к опасности нужно привыкать. Не переживай. Твои осетины границу не перейдут. В крайнем случае, нас есть кому прикрыть. Твои коммандос выглядят парнями надежными, как здешние скалы.
– У меня всегда интуиция была сильная. Я на осетинскую сторону раз тридцать ходил, и все спокойно. А сейчас чувствую опасность.
– Или перепил, или недопил, – сделал вывод сержант Соммерсет.
– Лучше проверь, как трансформатор подключается...
– Я в этом ничего не понимаю. Капитан Моррис специалист. Он посматривает.
– А ты помогай...
– Да и работают там ваши специалисты. Они из Америки сюда не просто так приехали, не на прогулку. Свое дело знают лучше меня.
Уэйн пожал плечами и пошел к другой машине. В кузове тентированного грузовика располагался пульт управления спаренными генераторами, излучающими бинауральные волны. Подтянувшись на борту и заглянув под тент, капитан увидел, что два оператора уже готовы к работе. Спрыгнув, посмотрел на часы и после этого вытащил трубку. Номер он запомнил и набрал по памяти.
– Не спите, полковник?
– Не сплю, капитан, – ответил голос с сильным грузинским акцентом.
– Мы готовы, запускайте! Как и договаривались, три звена с небольшим интервалом. Не больше пяти минут. Можно меньше...
– Машины готовы. Полетные маршруты экипажам выданы. Парни ждут только команду.
– А мы их ждем.
– Порядок. Даю команду, – сказал полковник грузинских ВВС.
– Когда будут над границей?
– В пределах десяти-пятнадцати минут.
– Три пролета вдоль границы.
– Как договаривались.
– Ждем. Спасибо.
– Не за хрен... – сказал полковник, как показалось Уэйну, по-русски, но капитан слишком плохо знал русский язык, чтобы понять значение.
Теперь осталось дождаться момента, когда самолеты сделают первый пролет вдоль границы. Тогда РЛС заработает в полном режиме.
* * *
– Муравей, я – Косец, координируй движение!
– Я – Муравей, сворачивайте чуть левее, примерно на полтора часа. По моим подсчетам, еще метров двадцать. Если кабель уложен недавно, по земле должно быть видно. Они не могут наложить маскировку на такой большой дистанции. Ищите! Правильно идете. Прямо – вперед... Вы рядом... Несколько шагов, не больше...
– Я – Косец, есть след. Не так давно копали. Уже после того, как снег сошел...
– Муравей, я – Свеча! Будь другом, отследи, откуда тянется кабель. Хотелось бы знать напряжение. Уж больно большой трансформатор они привезли. Боюсь, тут напряжение мощное. Мне кажется, что даже земля над кабелем теплая...
– Понял. Даю укрупнение. Вы временно выпадаете из поля зрения. Ухожу по трассе...
Муравьев молчал больше минуты. Наконец объявился в эфире:
– Я – Муравей! Ничего себе! Они почти четыре километра кабеля размотали. Причем миновали обычную линию электропередачи на триста восемьдесят вольт. Проложили кабель под ней и вышли на высоковольтную линию. Идет из России в Грузию.
– Не из России в Грузию, а из России в Армению, – поправил Литовченко. – Не знаю, может быть, за саму линию, что по их территории тянется, грузины что-то и забирают, это естественная оплата... И, конечно, есть несанкционированный забор, без этого тоже не бывает. А тут новые пираты. Только зачем им такое напряжение? Сгорят ведь...
– Напряжение им большое не нужно, – сказал капитан Агарев. – Они через трансформатор его переведут в нормальное. Им нужна большая сила тока... И соответственная мощность. Иначе миксер, видимо, крутиться не будет, и бетон застынет...
– Интересно, что же там такое, что требует подобной мощности? – хмыкнул Сакратов. – И кабель тянуть на такое расстояние... Затраты большие, и кто-то надеется эти затраты окупить. Только вот за счет чего? Мы имеем право уже из-за одного несанкционированного подключения к высоковольтной линии предположить, что здесь проводится диверсионная работа. Придется охранять экономические интересы своего государства. Так что наши действия будут правомерны. Тем более никто знать не будет, что это именно наши действия.
– Будем охранять, – согласился Веретенников. – Я – Прялка! Провожу наблюдение с короткой дистанции. Отчетливо вижу лица европейского типа. Кроме того, в команде несколько негров.
– Сколько всего человек? – спросил подполковник.
– Я насчитал пятнадцать вместе с грузинской охраной. Опять коммандос в своих любимых черных костюмах. Опять четыре человека. И еще один грузин, который ими командует.
– Шестнадцать человек, – поправил Муравьев, – я столько насчитал. Могу проверить дополнительно...
– Может быть, – согласился снайпер. – Мне всех сразу не видно, легко сбиться... Но грузин только пятеро. Значит, остальные десять...
– Американцы? – спросил Максим Васильевич. – Или, может, русские? А то и каких-нибудь французов сюда принесло? Где Жеглов?
– Заочно учит Косца ползать. Где-то он там, вблизи от машин. В самую гущу пополз. Наверное, ответить не может, поскольку рядом кто-то есть.
Наушники издали скрип. Это старший лейтенант Шарапов провел пальцем по головке микрофона, подтверждая догадку Веретенникова. Головка была покрыта шариком мягкого пористого поролона, который скрипел при касательном движении пальца. И этот сигнал часто использовался спецназовцами для привлечения внимания.
– Работай, – сказал Сакратов. – Ждем результата.
* * *
Все посмотрели на небо. Наконец послышался быстро приближающийся гул. Уэйн, сидевший до этого на широкой ступени грузовой машины, встал, чтобы отдать команду, когда у него снова зазвонила спутниковая трубка. Капитан посмотрел на номер. Опять звонил надоедливый профессор Сибелиус. Но на долгий разговор он может не рассчитывать. Не до него сейчас.
– Слушаю вас, профессор.
– Капитан, – в голосе Сибелиуса звучали просительные нотки.
– Говорите, профессор.
– Капитан, я прошу вас извинить меня за все те грубые неприятные слова, что я вам адресовал, за все те происки, что были против вас направлены.
Уэйн молчал. Он не ожидал услышать от самовлюбленного профессора ничего подобного. Мысль при этом возникла только одна: Сибелиуса, что называется, сверху сильно взгрели, и он теперь пытается наладить с Уэйном добрые отношения.
– Признаться, я никак не ожидал от вас такого шага. Кто угодно мог бы предоставить мне подобные материалы, но только не вы...
– Материалы... – задумчиво сказал Уэйн, не понимая еще, о чем речь. В такие моменты капитан никогда не задавал вопроса, чтобы не показать свое незнание ситуации. Так его учили, и подобная манера разговаривать давно уже стала второй натурой Уэйна.
– Я долго бился над решением проблемы компактности и самого генератора, и энергопитания. А ваши материалы позволяют лаборатории сэкономить несколько миллионов на разработку и несколько лет на изыскания. Это, несомненно, прорыв... Я думаю, ваше командование отметит вас. Никак не ожидал от вас подобного жеста доброй воли. Еще раз благодарю и прошу простить меня. Такой отчет следовало подождать и не торопить вас...
– Извините, профессор, мы с минуты на минуту включаем генераторы. Я не могу долго разговаривать. Моей команды ждут... Самолеты уже почти над нашими головами.
– Все, все, я не мешаю, – профессор прервал разговор.
Уэйн в недоумении опустил трубку, шагнул было вперед, чтобы отдать команду, но замер в раздумье. Отчет... Что такого в отчете? Ничего особенного там не было. Отчет отправлял Гарси... Может, он что-то добавил?
Капитан, еще раз глянув на небо и определив, что у него было в запасе несколько минут, набрал номер Гарси.
– Клод, мы начинаем через пять минут. Будь готов.
– Я готов, капитан. Сижу за компьютером.
– Слушай... Мне сейчас звонил профессор Сибелиус. Выражал благодарность по поводу моего отчета. Ты что ему отправил?
– Отчет... И прикрепил к нему вложенный файл.
– Какой файл? Что за самостоятельность?
– Это шутка... Я скачал данные с сервера аналогичной лаборатории в России и прикрепил их материалы. Посоветовал профессору от твоего имени полюбопытствовать на досуге...
– Вот уж, не знаю, удружил или подставил, – улыбнулся капитан. – Так что, русские работают по этой же теме?
– Они по всем темам работают...
– И как у них успехи?
– Думаю, лучше, чем у Сибелиуса. Но теперь и профессор будет на коне, а все благодаря тебе. Он это учтет...
– Благодаря не мне, а тебе. Лучше было бы, конечно, чтобы Сибелиуса выгнали из лаборатории. Но, раз я там не собираюсь работать, пусть остается... на коне. Ладно, готовься...
До тентированной машины осталось пройти четыре шага. Капитан прошел, отогнул край тента и посмотрел на небо. Первые самолеты с ревом и на небольшой высоте как раз пролетели мимо. На подлете было второе звено из трех штурмовиков. Следом летело третье. А первое уже ушло на разворот, чтобы совершить второй круг из трех запланированных. Когда второе звено окажется над головой, можно запускать генераторы.
Уэйн дождался момента и подтянулся на высоком борту:
– Запускай!
Внешне запуск спаренных генераторов бинауральных волн никак себя не проявил – сами генераторы были далеко отсюда. Только из кузова грузовика на приемник генератора отправился радиосигнал. Капитан, понимая, какое важное и серьезное дело начал, радовался в душе, и ему хотелось, чтобы и другие радовались.
Уэйн осмотрелся.
– Где Пачория? – спросил он стоящего рядом сержанта Соммерсета.
Сержант плечами пожал.
Капитан осмотрелся. Звиада Пачория нигде видно не было.
– А где его коммандос?
Сержант снова пожал плечами.
– Кажется, Звиад собирался выставить посты на четырех углах...
– Лежачие посты?
– Земля прохладная – должны бы столбами стоять...
Но грузинских коммандос тоже видно не было.
– Да, коммандос здесь любят пропадать, – заметил Уэйн. – Мы из-за этого прекращать работу не будем...
* * *
– Сократ, я – Косец! Добрались до кабеля. Обрезали один из проводов. Свеча уверяет, что этого хватит. Место повреждения закопали и поставили внутри «растяжку». Если хотят, пусть раскапывают. Свеча говорит, есть такие приборы, которые показывают место повреждения кабеля... Могут искать с прибором. Тогда их накроет. Мы покидаем сцену?
– Я – Сократ! Покидайте и не спотыкайтесь.
– А где аплодисменты, господа офицеры?
– Аплодисментов жди от американцев, когда они твою «растяжку» найдут.
– Буду им премного благодарен. Куда выходим?
– На середину дороги между нами и американцами. На самом шумном перекрестке встретимся. Мы тоже спускаемся.
– Точнее – где?
– У подошвы нашей горы. Перпендикуляр к линии от нас к машинам.
– Мы идем.
Старший лейтенант Субботин помог Муравьеву, понес на своих руках включенный и работающий ноутбук спутникового контроля. Сам Муравьев точно так же нес на руках свой раскрытый ноутбук, на ходу поглядывая в монитор.
– Что не сворачиваешь? – спросил Максим Васильевич.
– Сообщение получаю. Не хочу прерываться.
– Мониторы со стороны заметно не будет?
– Мы их отворачиваем – крышка свет закрывает.
– Не споткнитесь.
Сам подполковник тоже имел реальную возможность споткнуться, поскольку часто поднимал к глазам тяжелый бинокль.
– Сократ, я – Жеглов! – Наконец-то старший лейтенант Шарапов вышел в эфир. – Я вернулся к напарнику. Он был прав. Там в основном американцы. Выставляют какую-то технику. Несколько раз прозвучало слово «генератор». Возможно предположить, что миксер – это и есть генератор. Но для подключения одного генератора людей, мне кажется, собралось слишком много.
– Что предлагаешь?
– Поубавить количество. Если с американцами могут возникнуть проблемы, то можно допросить грузин. Тот, что дает распоряжения коммандос, должен много знать. К нему часто обращается американец, который всем командует.
– Возможность захвата есть?
– Без проблем. Мы с Прялкой его к вам горяченького доставим.
– Доставляйте. Косец, вместе со Свечой сворачивай с маршрута. Помоги им. Может, кого-то из коммандос захватите.
– Я – Прялка! Коммандос выставили на одиночные посты по углам площадки. Караулят машины... Можно брать их без проблем.
– Кстати, Косец, ты что-то упоминал о том, что в моде угоны строительной техники? – напомнил Максим Васильевич.
– Слышал я такое, – отозвался Литовченко. – В Москве это сейчас частое явление.
– А про осетин ничего не слышал?
– Не слышал, но посчитал бы это справедливым. Грузины уничтожили Цхинвал. Почему восстанавливать его следует только за счет России? Пусть грузины хотя бы технику пришлют. Или, в худшем случае, пусть осетины эту технику угонят... Все поняли суть вопроса?
– Можем на время и осетинами стать, – согласился Субботин.
– Официальная, так сказать, версия, – утвердительно сказал Агарев.
– Но сначала с грузинами поговорим. Удовлетворим любопытство...
– Я – Прялка! Мы уже подходим к машинам, вижу главного среди грузин. Он старается держаться в стороне от американцев. Чем-то, кажется, недоволен. Все, входим в «режим молчания». Работаем!
– Работайте. Мы ждем.
Сакратов с двумя старшими лейтенантами уже спустился к подошве горы и остановился там. И все трое присели перед монитором ноутбука спутникового контроля.
– Это наши, – пальцем показал Субботин.
– Можно сделать покрупнее, – предложил Муравьев, отставляя в сторону свой ноутбук.
– Сделай... Это что-то даст?
– В режиме on-line мы все равно ничего не увидим. А в инфракрасном рассмотреть что-то будет возможно. По крайней мере, с мощностью самого ноутбука можно рассчитывать на крупные точки. Даже на пятна...
– Тогда не нужно.
Наблюдение за происходящим продолжалось молча. Скоро в эфир вышел майор Литовченко. Две светящиеся точки, обозначавшие Литовченко и Агарева, тоже отчетливо были видны на мониторе. И видно было, куда они направляются.
– Я – Косец! Видим часового без всякой спецтехники. Входим в «режим молчания».
– Работайте. Мы видим вас.
Пока майор с капитаном подбирались к часовому, светящиеся точки, обозначавшие двух старших лейтенантов, стали менее четкими. Они забрались под машину. Только тогда стала понятна цель, выбранная спецназовцами. Со стороны двигалась еще одна светящаяся точка и должна была пройти мимо.
– Прялка, рядом никого нет. Работайте, – подсказал командир.
В ответ старшие лейтенанты дружно потрогали пальцами головки микрофонов. Подсказку услышали. На мониторе все выглядело, конечно, не так, как происходило в действительности. Третья точка прошла мимо машины, и через три секунды две точки из-под машины настигли ее. И не замедлили своего быстрого движения, но дальше уже двигались все три точки рядом, практически сливаясь в одну, слегка вытянувшуюся.
– Тащат, – определил Субботин. – Подождали бы, когда Косец сработает... Слышите?
В ответ строенная точка остановилась, замерла, и наушники донесли очередное поскребывание микрофонов.
Литовченко и Агарев работали вообще просто. Они проползли в лагерь между двух часовых, а из лагеря выходили уже, кажется, в полный рост и довольно быстро. Так в темноте и подошли к часовому, который не сразу понял, кто выходит из лагеря. А когда понял, было уже поздно – он оказался в рядах спецназовцев.
– Я – Свеча, мы готовы!
– Я – Жеглов, идем на соединение!
Пара строенных точек сблизилась одна с другой, и оставшееся расстояние они преодолевали вместе и быстро.
– Чуть правее забирайте, – подсказал Муравьев. – Вот так... Прямо на нас выхо́дите. Помочь?
– Донесем, – отозвался Литовченко.
Максим Васильевич посмотрел в монитор, проверяя, нет ли какого волнения в лагере. Все обошлось. И встал, готовясь встретить своих бойцов и пленников.
Их доставляли по-разному. Старшие лейтенанты тащили своего, взяв под руки, но все же заставляли идти. Майор с капитаном перестарались, и их пленник был без сознания. Его пришлось тащить, также ухватив под руку, но ноги коммандос волочились по земле.
– Бросайте сюда, – показал подполковник. – Четверг, свяжи их!
– Там еще два часовых, – напомнил Литовченко.
– Тогда чего ты ждешь? Вперед!
Уже когда половина дистанции до лагеря была пройдена, Сакратов сообразил, что допустил ошибку. На его вопросы оба пленника дружно отвечали по-грузински. Максиму Васильевичу следовало пойти на захват самому, а для допроса оставить на месте майора Литовченко, чтобы он поговорил с пленниками на грузинском. Но время для разговора еще было. И ждать возвращения бойцов долго не придется.
В это время со стороны стал быстро приближаться и нарастать гул самолетов.
– С грузинской стороны летят... – сказал Субботин.
– Вижу, – ответил Сакратов.
Звено грузинских штурмовиков летело вдоль границы, не высоко над землей. Следом за первым звеном летело второе. А дальше, кажется, и третье.
– Что это они? – ни к кому не обращаясь, спросил подполковник. Ему никто не ответил. Все провожали самолеты взглядами. Проводили, переглянулись, словно ждали, что самолеты начнут бомбить если и не их группу, то хотя бы машины у границы или вообще осетинскую территорию по ту сторону границы. Но штурмовики никого не бомбили и, кажется, пошли на круг, чтобы вернуться. Но долго стоять с открытым ртом можно было только на своей территории. На грузинской необходимо было работать.
– Муравей, сообщение получил?
– Да, хорошего мало.
– Что-то неприятное?
– Мой оппонент, хакер американской группы, скачал документацию по генераторам из лаборатории профессора Бабалетова и уже переслал ее в аналогичную американскую лабораторию.
– Один вопрос неспециалиста специалисту... Хакер мог это сделать с территории США или ему обязательно было выезжать сюда?
– Для такой работы ему здесь делать нечего. Мог бы и из дома.
– Значит, это попутные действия... Только что толкнуло его на них?
Разрешить этот вопрос подполковник со старшим лейтенантом не могли и даже обсудить его не могли, потому что в кармане Сакратова завибрировала трубка. Опять звонил полковник Мочилов. Хотя пленники и демонстрировали свое незнание русского языка, Максим Васильевич все же отошел для разговора подальше.
– Слушаю, подполковник Сакратов.
– Максим Васильевич, вы где установили генераторы? – голос командующего звучал возмущенно и требовательно, и Максим Васильевич сразу почувствовал это.
– Там, где предписано инструкцией – по обе стороны от грузинской РЛС.
– Вы уверены, что именно грузинской РЛС?
– Абсолютно уверен. А что случилось, товарищ полковник?
– А не могут эти генераторы работать одновременно и на грузинскую РЛС, и на нашу? Какая у них зона поражения?
– Это, товарищ полковник, вопрос не ко мне. Я предполагаю, что не могут, поскольку нас инструктировали о наибольшем расстоянии до локаторов. Максимальная дистанция два километра. Грузинская РЛС удалена вглубь территории на восемь километров, наша отстоит от границы на два километра. Итого десять километров.
– Тогда что же происходит? Не знаю, что на грузинской РЛС делается, мне еще не докладывали – подполковник Ледогоров сейчас выясняет, – но уже доложили, что влияние ваших локаторов сводит с ума операторов на нашей РЛС...
– Не могу знать, товарищ полковник.
– Вот, Валерий Юрьевич вернулся... Подожди...
В трубке слышался отдаленный разговор командующего с подполковником Ледогоровым.
– Ничего не понимаю, Максим Васильевич! На грузинской РЛС точно такая же паника. Что там за самолеты над вами летают?
– Грузинские штурмовики – три звена. Сделали круг и, кажется, делают второй.
– Локаторы показывают воздушный бой. Причем такой, как в компьютерных играх... Но почему это показывают наши локаторы?
– Не могу знать, товарищ полковник.
– Ладно. Что у тебя с американцами?
Максим Васильевич коротко доложил о произошедшем и о своих предполагаемых действиях. Командующий некоторое время молчал, размышляя, наверное, о последствиях такого шага.
– Чревато это... проблемами. Но, в принципе, как мы можем запретить осетинским силам самообороны снабжать своих строителей строительной техникой? Пусть себя снабжают... Но, ты говоришь, уже есть пленные?
– Есть.
– Да... Если бы без пленников... И чтобы никто на нас не подумал.
– Теперь уже поздно, товарищ полковник. Я пленников не расстреливаю. Правда, предпочитаю не брать их в бою. Мы можем передать их осетинским силам самообороны.
– Информация все равно разлетится. Нет... Машины не трогайте. Только посмотрите...
– Понял, товарищ полковник!
– Мы тут попробуем выяснить историю с генераторами. Так ты уверен, что установил у грузинской... Впрочем, что я спрашиваю, если есть видеозапись с грузинской РЛС... Но почему же наша... Ладно, до связи.
– До связи, товарищ полковник.
Спрятав в карман трубку, Сакратов вернулся к монитору ноутбука спутникового контроля. Две строенные светящиеся точки уже приближались к лагерю. Команду к отбою захвата пленников давать уже было поздно.
– Какие-то неприятности? – спросил Муравьев.
– Не неприятности, а странности. Наши генераторы действуют одинаково не только на грузинскую РЛС, но и на российскую. Как такое может быть?
– Такого быть не может...
– Тем не менее это так.
* * *
Уэйн сразу вспомнил недавние опасения капитана Пачория. И первая мысль была, что капитан струсил, испугался и просто сбежал. Но куда он сбежит ночью, да еще вместе со своими коммандос? Может, взял их для охраны собственной персоны и пешим ходом, напрямик через горы, двинулся к ближайшему населенному пункту? К грузинскому населенному пункту, естественно, поскольку ближайшим был все же осетинский поселок. Или на ту же грузинскую РЛС пошел? Она недалеко... Там охрана, там безопасно.
Но чего мог испугаться Пачория? Американскому капитану это было непонятно, но времени, чтобы задуматься над этим, у Уэйна не было, потому что работа уже началась, а от ее интенсивности и плотности зависел и окончательный результат.
– Моррис, что там с большим генератором?
– Все готово. Осталось только подключить кабель.
– Есть ток?
– Все в порядке.
– Со сдвоенными генераторами мы начали работу чуть раньше. Хорошо бы не упустить момент и вовремя включить большой.
– Мы хотели с рассветом...
– Да плевать на рассвет! Самолеты летают слишком быстро. Второй заход начинается. Подсветите фонарями – и соединяйте.
– Ладно. Я прикажу... А где наши грузины? Так и не объявились?
В голосе капитана Морриса слышались нотки беспокойства.
– Пачория все стонал, говорил, что опасность чувствует. Скорее всего, сбежал и прихватил с собой коммандос для охраны.
Моррис покачал головой.
– Здесь граница... И страна, откровенно враждебная грузинам... Все может случиться.
– Работаем! – твердо сказал Уэйн.
Моррис пошел выполнять приказания.
Уэйн вытащил трубку и набрал номер Клода Гарси.
– Как дела, хакер?
– Подозреваю, что твои испытания идут полным ходом...
– Подозреваешь или что-то знаешь?
– Кое-что знаю – на мониторах российской РЛС в полном разгаре воздушный бой неведомых сил с неведомыми силами. И вообще там творится что-то из области фантастики. Напоминает вторжение инопланетян.
– Будет им вторжение, когда я прикажу включить большой генератор...
– Всю связь РЛС с командованием я перехватил. Открытого текста немного, в основном идет шифрованный. Я пока разобрать его не могу, на это нужно время. Но через сутки смогу представить результат...
– Хорошо. Работай! Мы тут тоже...
Уэйн не договорил, потому что увидел растерянно идущего к нему капитана Морриса, который на ходу разводил в стороны руки, якобы показывая этим, что он чего-то не понимает.
– Что, Моррис?
– Одна фаза куда-то пропала...
– Что это может значить?
– Это значит, что один из трех проводов кабеля поврежден.
– Раньше он был не поврежден?
– Раньше все три провода были в рабочем состоянии. Сейчас только два.
– Дальше что? Нужно тянуть новый кабель?
– Нет... Соммерсет пошел со специалистом. Они с прибором ищут обрыв. Кабель зарыт неглубоко, прибор обрыв найдет.
Уэйн расстроенно махнул рукой. Какое хорошее было у него настроение после включения генераторов! Но исчезновение грузинского капитана это настроение испортило, а теперь и сообщение капитана Морриса еще больше ухудшило. Но Уэйн знал: если начало удачное, то какие ни встречайся в процессе трудности, дело в любом случае закончится удачей. И на удачу он надеялся...
Но взрыв, раздавшийся в стороне, вызвал новую тревогу.
– Что это?
Моррис только плечами пожал.
– Что в той стороне?
Моррис понял, о чем идет разговор.
– Кабель, – ответил он хмуро. – Соммерсет туда пошел.
И оба капитана заспешили в сторону взрыва.
* * *
Майор Литовченко быстро нашел общий язык с пленниками. Они даже иногда позволяли себе улыбнуться в ответ на его вопросы, хотя время от времени и прикладывали руки к голове, ощупывая те места, в которые пришлись удары. Но разговор этот затянулся, и ничего в нем не понимающий Сакратов, никогда грузинский язык не изучавший, увидел приглашающий знак Муравьева и пошел к нему. Старший лейтенант сидел не за ноутбуком спутникового контроля, а за своим компьютером и сразу развернул монитор так, чтобы подполковник смог прочитать текст.
– Что это? – спросил Максим Васильевич.
– Расшифровка и перевод разговоров с трубки, принадлежащей капитану Уэйну. Той самой трубки, с которой когда-то звонил Клод Гарси. Она все еще под контролем. Сейчас разговаривал, кажется, сам Уэйн.
– Кто такой Уэйн?
– Он командует здесь всеми местными американцами. Прочитайте, это нас касается. Уэйн там, среди машин.
Текста было немного, и подполковник прочитал дважды, пытаясь вникнуть в смысл. Но сразу не понял и посмотрел на старшего лейтенанта, взглядом требуя объяснений.
– Я так понимаю, товарищ подполковник, что американцы наши прямые коллеги...
– То есть?
– Они проводят на нашей РЛС точно такие же испытания, какие мы проводим на их. И пользуемся при этом генераторами аналогичного действия. Вот почему Клод Гарси забрался в сеть лаборатории Бабалетова.
– Нашла коса на камень, – сказал через «подснежник» Литовченко. – Так оно и есть, командир, мои грузинские друзья полностью подтверждают эту информацию.
– Подтвердил бы ее еще и командующий, – успел сказать Сакратов перед тем, как в кармане у него завибрировала трубка.
Естественно, командующий звонил именно для того, чтобы подтвердить.
– Максим Васильевич! Зеленый свет на все твои действия. Американцы выполняют точно такую же миссию, как и ты, но они об этом, естественно, знать не должны – даже после задержания. Официально вы задержите их на территории Южной Осетии во время проведения диверсионных мероприятий, направленных на повреждение российской системы противовоздушной обороны. А строительная техника сгодится осетинам, чтобы Цхинвал восстанавливать. Действуй!
– Есть действовать, товарищ полковник!
Где-то в стороне прозвучал взрыв. Сакратов понял, что сработала «растяжка».
* * *
Ходить не уставая, Муравьев, кажется, умел, в чем бойцы ОМОГ Сакратова уже убедились. Но вот в умении неслышно ползать, при этом со скоростью не медленно идущего человека, сомневался и сам старший лейтенант. И потому его оставили охранять пленников, а ноутбук спутникового контроля на время взял себе Субботин, который быстро научился с ним управляться.
Определив расположение американцев, среди которых военных было не много – хотя все, наверное, были вооружены и готовы к сопротивлению, – спецназовцы ползком двинулись в атаку. Американцы как раз разделились на две группы, одна из которых, в составе трех человек, ремонтировала кабель, который после взрыва гранаты починить было сложно, если вообще возможно. Вторая группа из пяти человек принесла с места взрыва два тела и что-то обсуждала рядом с тентированным грузовиком. Потом двое из пяти забрались в кузов, а один ушел к первой группе, чтобы помочь там.
Максим Васильевич резонно предположил, что под тентом грузовика находится пульт управления генераторами, за пультом сидят операторы, а рядом находится сам капитан Уэйн с одним из своих помощников. Группой из шести человек в предутренней темноте, когда и луна ушла за горы, и звезды уже не такие яркие, как ночью, блокировать двоих можно без труда. И эти двое даже не сразу поняли, что происходит. Они разговаривали тихо и нервно между собой, словно бы шипели один на другого, когда с одной и с другой стороны из-за грузовика вышли по офицеру российской военной разведки, которые, разумеется, не пожелали представиться. Но оба американских офицера схватились за пистолеты, которые не успели вытащить, поскольку чьи-то руки ухватили их из-под машины за ноги и одним рывком повалили. А чтобы не издавали лишних звуков, каждому из американцев досталось по четкому и выверенному удару, лишающему на время желания и возможности сопротивляться. Но звуки ударов все же были, наверное, слишком громкими, потому что их услышали под тентом в кузове; тент отогнулся, и высунулось чье-то любопытное лицо. А уже через секунду в кузове оказался старший лейтенант Шарапов и, старательно выговаривая английские слова, попросил операторов выключить генераторы и протянуть руки для того, чтобы их было удобнее связывать. С выполнением просьбы старшего лейтенанта проблем не возникло, потому что один из операторов успел познакомиться с кулаком российского офицера.
Оставались еще четверо, занимавшихся кабелем. Бежать за ними смысла не было, Сакратов приказал завести машину. За руль сел Литовченко. На машине доехали быстро, и майор заставил американцев поверить в то, что ездить он совершенно не умеет и путает педаль газа с педалью тормоза. Американцы, успев увернуться от машины, попрыгали в разные стороны; тут же из кузова стали выпрыгивать спецназовцы и связывать пленным руки. Все закончилось без единого выстрела.
Рассадив своих бойцов по всем четырем машинам и указав направление движения, подполковник Сакратов выбрал себе тентированный грузовик, съездил за Муравьевым и за пленными грузинами, чтобы и доставить их в Южную Осетию.
На границе машины встретили и осетинские пограничники, и российские миротворцы, и даже капитан Гергиев перебрался туда же. Пленных выгружали под общее улюлюканье.
– Который из них твой друг? – спросил подполковник Муравьева.
– Друг? – не понял тот.
– Ну, если не друг, то коллега. Хакер. Клод Гарси.
– Его здесь нет. Он на базе, видимо, сидит за компьютером. Кстати, пока вы производили захват, я получил новое сообщение. Гарси не только переправил в лабораторию Сибелиуса материалы Бабалетова, он еще и материалы из лаборатории Сибелиуса переправил на сервер лаборатории Бабалетова. Своего рода дружественный обмен научными данными...
– Шутник, – сказал Максим Васильевич.
– Просто хакер, – ответил старший лейтенант.