В этих местах осторожность следовало соблюдать десятикратную. Здесь, между границами Мекедонии и Албании, боевики чувствуют себя как на собственной кухне и в атаку ходят чуть не в тапочках. Сербские части сюда редко заглядывают. Только на время трудных рейдов. И только с затяжными, безостановочными боями, с неизбежными потерями. Хотя Слава рассуждал здраво – большие и сильные части не могут проникнуть на вражескую территорию незамеченными. А небольшие мобильные группы, хорошо подготовленные и умеющие скрываться, как лесные тени, сделают это достаточно легко, потому что они и в самом деле «тени».

На очередном привале Слава снял с плеч ранец с маленькой радиостанцией. Попробовал пробежаться по «чужим» волнам. Ничего интересного он не услышал. Шумы, шумы, шумы, случайные переговоры о поставках продовольствия, опять шумы. Станция была, конечно, очень слабой и рассчитана только на радиус действия в пятнадцать километров. В принципе этого хватало для обеспечения координации действий группы. Перед тем, как переключить станцию на свою волну, Слава в последний раз повернул ручку настройки и сначала проскочил мимо, услышав только обрывок слова, потом вернулся и услышал разговор. Говорили по-немецки.

« – ...Они от всех это прячут.

– Вы же союзники. Зачем им прятать от вас? – Второй голос был с сильным акцентом. С явным – что показалось сначала удивительным – кавказским. При разговоре на немецком кавказский акцент выглядел несколько странновато, но угадывался легко.

– Очень они считаются с нами...

– Послушай, Йохан. Ты неплохо зарабатываешь у нас. Неужели тебе помешает миллион баксов... Такая удача только раз в жизни бывает. Пошевели мозгами, придумай что-нибудь. А иначе наша дружба кончится. Мне не нужны сотрудники, которые не в состоянии выполнить свою задачу. Понимаешь, чем это может для тебя кончиться? Я не финансовую сторону имею в виду. Понимаешь?

– Шамиль, я никогда не был трусом. Мне угрожать не надо. Я и так делаю, что могу.

– Так постарайся, как следует постарайся и сделай то, что не можешь. За такие деньги можно сделать все, что угодно. Если постараться. Все. Связь закончена», – последние слова произнесены резко, по-командному и даже с заметной угрозой.

Интересно. Когда мысли направлены строго в одну сторону, любой разговор легко принять за интересующий тебя. Слава понимал, что может ошибиться, но все же слишком многое совпадало. Американцы прячут испытания от союзников. К албанцам прибыли чеченские наемники. Чеченцы интересуются испытаниями. Все сходится. Надо следить за этой станцией.

Он запомнил волну, на которой она работала. Слышимость, хотя вокруг были горы, несомненно, экранирующие передачу, была прекрасная. Говорили люди, находящиеся неподалеку. Радиус пятнадцать километров. Пятнадцать... Слава раскрыл карту. Граница рядом. По ту сторону стоит какая-то натовская часть. Следует узнать – какая. Если там немцы, то, значит, один корреспондент известен. А кто второй? Что рядом находятся две сильные албанские базы, Слава знал. Туда с десятком солдат, даже таких, как у него, не сунешься. Но порыскать вокруг можно.

– Подъем, – скомандовал он. – Новая задача.

Командиры троек склонились над картой. Базы косоварских сепаратистов здесь обозначены не были, как и минные поля. Слава показал их расположение. Показал, где стоит натовская часть. Тем, кто пойдет в Македонию, задачу поставил конкретную – кто там, американцы, французы, голландцы? Про немцев он умышленно не упомянул. Если там стоят немцы, хорошо. Значит, возможно нахождение корреспондента именно там. Если стоят войска другой страны, ребята выяснят. Нацеливать на поиск конкретных людей не стал. Не подойдешь же к натовцам и не спросишь про национальность. Пусть выяснят все предельно точно.

Вторую группу отправил побродить вокруг ближней албанской базы. Понаблюдать. Попадется кто под руку, поздороваться в соответствии с обстановкой, допросить. Свидетелей не оставлять. Здесь албанцы более беспечны, чем в глубине Косова, можно ловить их, как птичек в сеть. С третьей группой решил идти сам. Таким образом группа получилась самая сильная – четыре человека. Ко второй базе, что расположилась несколько дальше. Задача та же самая. В обеих группах были русские. Только русские смогут отличить по внешнему виду и по одежде кавказцев от албанцев. Хотя в камуфляже все люди схожи. Но все же предупредил о чеченцах особо. Их следует найти. Из-под земли достать. Они – основной объект поиска.

Казалось бы, от недавнего места свидания с Тархановым отряд Славы удалился на юго-запад не сильно. Но климат и местность резко переменились. Здесь горы стали значительно выше, растительности меньше, деревень совсем мало. В такой местности лучше всего передвигаться ночью, чтобы не быть замеченным с противоположного склона. Время к ночи уже близилось, хотя до полной темноты было еще далеко, но Слава, рассчитывая больше успеть, не стал ее дожидаться. Они разделились и вышли в только начинающиеся сумерки. И сами – первыми – увидели на склоне горы людей.

Это была семья. Седой мужчина, два парня, женщина и девочка лет двенадцати-тринадцати. Нагруженные узлами, они просто бежали, задыхаясь. От кого они бежали, стало ясно через минуту, когда на тропу вышел маленький отряд сепаратистов. Слава понял, что догоняют сербскую семью. И сразу повернул свой маленький отряд назад.

– Второй! – вызвал по связи Володю, командира второй тройки, которая должна была быть гораздо ближе к беглецам, нежели он сам.

– Слушаю, командир.

– От тебя на семь часов. Шестеро албанцев преследуют семью сербов. Я могу не успеть. Поторопись. По моим прикидкам – метров восемьсот. Сможешь – устрой засаду. Я подойду снизу. Осторожнее, нас не постреляй.

– Понял. Разворачиваюсь.

Ребята тройки Володи все слышали, и тому не надо было передавать приказ. Но оказались они не совсем там, где предполагал Слава. Он увидел их в густом сумраке кустов – вышли сверху почти в спину албанцам и явно опаздывали.

– Второй, добавь темп. Вышел сзади. Догоняй, а то их перебьют. Бегом! Все бегом! – скомандовал он и той тройке, и своим ребятам.

Бегать по крутому склону было неудобно, казалось, что одна нога у тебя короче, но они горели желанием помочь беглецам, спасти их от неминуемой расправы. Однако явно не успевали, так же, как и Володя со своими парнями. Стрелять отсюда, конечно, было можно, можно было на какое-то время задержать боевиков, но эффективность стрельбы с такой дистанции была бы слишком мала. «Команда теней» предпочитала работать в более плотном контакте и не упускать тех, с кем завязала бой. Тем более нельзя было упускать косоваров на этой, именно на этой территории, когда они в состоянии организовать широкую облаву, как на волков.

С другого склона послышались три короткие очереди. Похоже, точку уже поставили. И теперь спешить следовало только для того, чтобы отомстить. Видно ничего не было. Слишком быстро стемнело. Слава сменил направление и резко повел своих людей вниз, с риском скатиться и сломать шею, но желая таким маневром отрезать албанцам пути отхода. Но те и не отходили. Хотя сложный спуск дал Славе возможность нагнать вторую группу, боевиков они не встретили.

Нашли их через пару минут на маленькой и относительно плоской поляне. Нашли по плачу девочки. Ее мать и два старших брата – мальчишки лет семнадцати-восемнадцати, лежали расстрелянные. Один албанец держал девочку, стоящую на коленях, за волосы и расстегивал себе штаны. Остальные подвешивали за ноги к толстому суку большой сосны ее отца.

Стрелять начали без команды, с ходу. Тому, что держал девочку, Слава первым же выстрелом снес половину головы. Албанцы атаки не ожидали, они сложили оружие рядом и оказать сопротивление не могли. Только один, раненый, попытался улизнуть в кусты, но Хаймлет догнал его в три прыжка. Коротко мелькнула саперная лопатка, и послышался хруст черепа под зеленой повязкой.

Серба сняли с сука. Он был даже не ранен. Сел на камень. Прижал к груди девочку и заплакал. Слава не знал, что сказать, как утешить мужчину. Он видел за эту войну такие слезы уже не однажды. Это не слезы печали, это слезы безвозвратной потери. И еще он знал, что теперь очень не поздоровится албанцам, которые встретятся мужчине на пути. Этому человеку больше нечего терять. Он уже не будет разбирать, кто виноват в его трагедии. Он будет мстить всем, не разбирая ни возраста, ни пола, зная только одно: это – албанцы.

Наконец серб пришел в себя и встал, повернувшись к спасителям.

– Как тебя зовут? – спросил Слава.

– Вуйко, – ответил мужчина и поднял с земли автомат албанца.

– Сербы из этих краев уехали давно. Что ты так задержался? Уехал бы раньше, все обошлось бы.

– У меня жена албанка. Нас не трогали. А потом стали забирать в армию моих сыновей. Они двойняшки. Только восемнадцать исполнилось. И стали забирать. А против кого им воевать? Стрелять в племянников своего отца? Вот мы и побежали...

– Мы не можем тебя проводить. Сам дорогу найдешь?

– У меня теперь одна дорога... Дочку вот отведу к тетке, а потом пойду. Я знаю, кого мне следует искать. И найду их, обязательно найду...

– Прощай, – сказал Слава.

– Лопату не дадите? Похоронить...

Слава отстегнул свою лопатку вместе с чехлом.

– Держи. Это не просто лопатка. Боевая. Отточена. Много я с ней прошел. Может, и тебе послужит. – И он, словно прощаясь со своим оружием, резким движением срубил молодую ель. – Лучше топора...

– Как тебя зовут? – спросил Вуйко. – Чтобы хоть знать, за кого нам с дочерью бога благодарить, что дал возможность рассчитаться за все это. – Угрюмым кивком головы он показал на поляну, где лежали его жена и сыновья.

– Капитан Макараджич.

– Ты из югославской армии? Или из полиции?

– Спецназ югославской разведки. Прощай.

– Возьми меня с собой, капитан. Не смотри, что я седой. Я моложе тебя. Я служил в армии. И когда-то хорошо стрелял.

– Мы не просто армия. Мы – спецназ. «Команда теней». Я тебя понимаю. И знаю, что воевать ты будешь хорошо. Но в нашей «команде» только офицеры, для которых война – профессия. Извини, нам пора...

Группы снова расстались. Каждая отправилась по своему маршруту. Ночь – время «теней». Они привыкли к этому времени и чувствовали себя так же, как обыкновенные люди днем, при ярком солнце. Даже в рейде по незнакомой местности «тени» ориентировались легко. Не зря Слава потратил на обучение столько времени – причем потратил на обучение грамотных офицеров, все это умеющих до встречи с ним. Он обучал и одновременно обучался сам, каждый член группы делился своим опытом, а потом все вместе доводили навыки до автоматизма. И сейчас, несколько часов назад заглянув в карту, они уверенно шли в нужном направлении, словно сверяли путь по азимуту.

База албанских боевиков, которую Слава выбрал для себя, занимала круглую долину между трех одинаковых, будто вылепленных единой рукой, лесистых по склонам и лысых на верхушке гор. Он слышал об этой базе много. Командовал отрядом приехавший из США албанец по кличке Рембо. Говорили, что он в самом деле служил в каком-то спецназе, носил звание сержанта, а здесь велел именовать себя капитаном. Кличку Рембо он взял себе сам, но подчиненным это нравилось. Американский албанец создавал отряд почти такой же, как Макаров в югославской армии. И сейчас было любопытно посмотреть, что получилось у сержанта. Хотя бы внешне оценить его базу. Честно говоря, Слава даже ревность какую-то испытывал и спортивное желание помериться силами.

В долину вели три прохода. Через два из них пролегала дорога. Сам Слава никогда бы не выбрал для базы такое место, но это дело вкуса и знаний военной науки. Третий проход Слава обязательно бы заминировал. И сейчас, подходя к базе именно с третьего прохода, со стороны гор, он предупредил своих ребят:

– Осторожнее. Здесь должны быть мины.

Однако они прошли почти до самой долины, а ни одной мины, ни одной растяжки не обнаружили. Очевидно, Рембо чувствовал себя в этих местах настолько уверенно, что о безопасности думал мало.

Приближаться к самому объекту, обнесенному колючей проволокой в два ряда, было рискованно. И Слава свернул перед последним поворотом на склон горы, чтобы рассмотреть оттуда всю долину в ПНВ. Но ПНВ не понадобился. Лагерь был освещен мощными прожекторами и кипел, суетился, словно на празднике. Что-то там происходило. Что именно, догадаться было нетрудно по пяти грузовикам, стоящим на плацу с зажженными фарами. Боевики готовились к выезду. А куда они могут выезжать, да еще ночью – вопрос ясный.

Пять отрядов по двадцать человек выстроились перед палатками. Группа офицеров прогуливается перед строем. Проверяют экипировку. Да, Рембо – командир серьезный. Неужели такой терпеливый, что каждого будет проверять? Но, к счастью, оказалось – нет. Заставил несколько человек показать оружие. Просто детский сад, а не армия, если у боевиков приходится оружие проверять. Курс молодого бойца, – так это называлось еще в армии советской, когда молодые солдаты в первые два месяца службы постигали армейские азы. У других Рембо проверил содержимое карманов. А там-то что ищет? Наркоту? Так у косоваров она почти узаконена. Каждый третий – наркоман.

К последним двум отрядам командир подошел, как Наполеон к своим «ворчунам», с заметным уважением. Похлопал кого-то по плечу. Покровитель, отец солдат. Эти не слишком и вытягивались. Не как три первых отряда. Эти цену себе знают и, похоже, готовы слегка наплевать на командирское внимание.

Расстояние слишком велико, чтобы рассмотреть тщательно лица. Многие бородатые. Но у мусульман это принято. Бритая голова и борода. Басмачи, одним словом. Духи. Моджахеды. На Славу словно вдруг дунуло затяжным ветром афганской войны, потом жарким запахом пустынь Саудовской Аравии.

Поступила команда, не слышимая с расстояния наблюдения. Отряды быстро загрузились в машины. В какую же сторону они двинутся? Если на север, по дороге в Призрен, то это значит, что готовится какая-то операция против сербов. И тогда следует срочно сообщить Ратковичу. Но машины с плаца свернули к юго-западным воротам. В Албанию? Зачем? Они из Албании сюда прибывают. Нет, что-то тут не так.

– Второй? Как слышишь?

– Я Второй. Слышу нормально, командир.

– Как у тебя дела?

– Только вышли к базе. Там какой-то переполох. Готовятся садиться на машины. Куда-то едут.

– У нас то же самое. Сколько у вас машин?

– Три.

– У нас пять. По двадцать человек в каждой.

– Значит, всего сто шестьдесят человек. Интересно, куда они собрались? Не нас ли, случайно, ловить?

– Нет. Тогда им путь был бы в другую сторону. Сможешь напрямую, через горы выйти на дорогу? Проконтролировать, куда направляются.

– Тогда я сразу двигаюсь. Здесь развилка есть. В одну сторону – в Албанию. В другую – в Македонию.

– Какого хрена им в Македонии делать? Они там формируются и переправляются сюда.

– И в Албании то же самое. Там у них дел не больше.

– Ладно. Действуй. Что будет, сообщай.

Машины вышли на дорогу, рассекая темноту светом фар, и скоро скрылись за поворотом. В лагере погасли прожекторы на плацу, и сразу стало словно тише.

– Хай, ты спишь?

– Нет.

– По скольку человек у них живет в палатке? – поинтересовался Слава.

– Не больше пяти, – отозвался Хаймлет. – Я старался проследить...

Слава посчитал общее количество палаток.

– Выходит, здесь осталось не больше ста человек. Эх, всех бы «теней» сюда, мы бы поговорили по душам. Но ничего, еще поговорим... Возможно, очень даже скоро... – Славе пришла в голову мысль. – Гораздо скорее, чем они думают.

– Первый, я Третий. Как слышишь?

– Третий, я Первый. Слышу нормально, – отозвался Слава. – Где вы?

– Отходим от объекта. Немцы. Танковая рота и батальон мотопехоты.

– Второй! Слышишь?

– Да. Я на связи.

– Где вам лучше встретиться с Третьим?

– Пусть движутся к развилке.

– Третий! Ты понял?

– Понял. Как себя вести?

– В конфликты не вступать. Проследить направление движения.

– Понял. Выхожу к месту встречи. Отбой.

Слава еще несколько минут рассматривал лагерь в бинокль. Теперь пришлось подключить ПНВ – прожекторы горели только по периметру, освещая колючую проволоку и подступы к ней. И из-за этого внутренности лагеря виделись в ПНВ плохо. Рядом с командиром пристроился с таким же биноклем Хаймлет. Еще двое заняли позиции по сторонам, чтобы не подпустить случайный патруль.

– Хай, не спишь?

– Нет.

– Сколько часовых у них на воротах?

– Двое.

– А как думаешь, где у них склад с вооружением?

– Скорее всего вон тот модульный корпус. Иначе к чему там часовой...

– Мне тоже так кажется. Пошурудим слегка дрова в печке? Дыму подпустим? Как?

– А как без этого...

– Двигаемся.

Подойти к воротам незамеченным легче всего по склону соседней горы. Туда они сразу и вышли. И – через кусты и негустой лес – как можно ближе к деревянной рамке створок, перетянутых колючей проволокой, откуда недавно выехало пять автомобилей. Слава умышленно выбрал именно эти ворота. Только что здесь было много народа. Только что был шум, движение. И часовых еще не покинуло чувство безопасности.

У часовых не палатка. Маленькая, грубо сколоченная будка, похожая на туалет в деревенском огороде где-нибудь в глубине России. Один, похоже, отдыхает там. Второй прохаживается перед самими воротами. Но – на виду у второго. Если подстрелить того, что на виду, второй успеет поднять тревогу. Хотя нетрудно вычислить нахождение скрытого тонкой дощатой стеной. Там некуда шагнуть в сторону.

– Я снимаю первого, – Слава распределил роли. – Вы стреляете по будке. По два выстрела каждый. Если сразу не уложите, я страхую. Готовы? Огонь!

«Винторезы» затрещали. Но гораздо более громкий звук доносился от будки, когда пули пробивали дерево. Второй часовой не вышел – он выпал лицом вперед.

Теперь быстро к воротам. Открыть, закрыть. Убрать трупы в будку. Готово. Все чисто. Со стороны внимания нет. Теперь – мимо второго ряда колючей проволоки. Здесь уже нет ворот – только проезд. И вправо, между палаток. Не споткнуться о растяжки. И – в самую гущу врагов – почти в центр лагеря. Наглость – кто понимает! – небывалая. Но на то они и «тени», чтобы делать вещи, на которые не каждый в здравом уме решится.

Рембо – молодец. Он завел порядок в своем лагере. Дисциплина. Это не натовские войска, где после отбоя солдаты отправляются в бар или к проституткам. Это учебный центр. Потом, повоевав, поднабравшись опыта и наглости, солдаты смогут себе что-то позволить. А сейчас он держит их крепко. Это очень удобно.

Возможно, с другой стороны лагеря и не все спят. Но здесь палатки пустые. Солдаты уехали. И пробраться к складу можно незамеченным. Внутренних патрулей албанцы не держат. Тоже хорошо.

На разводящего со сменой они нарвались уже около склада. Разводящий привел нового часового. Группа солдат стояла кучно. Но стрелять здесь уже было рискованно. «Винторез» – это не арбалет. Совсем без звука он работает только в режиме бинокля.

– Пять человек, – констатировал в микрофон Хаймлет. – Как бы к ним подползти...

– Обходим сбоку. Из-за склада.

Убирать часовых в самом центре лагеря, при всем риске, было необходимо. Отсюда разводящий поведет смену к воротам. И обнаружит трупы. Тогда – тревога.

«Тени» проползли за палатками в сторону, чтобы угол модульного сборного здания скрывал их. Двое обежали небольшое здание с другой стороны.

– Мы на месте, – услышал Слава сообщение в подшлемнике. – Готовы.

– Вперед! – скомандовал он и сам вместе с Хаймлетом свернул за угол.

Противник в трех шагах. Автоматы Калашникова у часовых за плечами. Успеть выстрелить они не смогли бы при всем желании. И вообще, они никак не ожидали нападения в центре своего лагеря. И пока пытались понять, что происходит, пока повернулись в сторону Макарова и Хаймлета, нож Славы и саперная лопатка эфиопа уже пришли в движение. Одновременно ударили лопатки с другой стороны. Никто не успел даже вскрикнуть, как все было кончено.

Теперь – склад. Замок проблемы не составил, хотя визгливо скрипнул, когда его срывали. Тела часовых за ворота, внутрь. Один человек на посту – вместо часового. Трое в склад.

Маркировку оружия Славе разбирать не надо было. Оно со складов или югославской, или албанской армий. Там и там вооружение в основном еще советских времен. Нужное нашлось почти сразу. Только командир искал одноразовые гранатометы «муха», а нашел кое-что получше – барабанный «РГ-6». Дольше пришлось поискать запас гранат. Нашел в противоположном углу. На ящике стояла маркировка «ВОГ-25 П». Насколько Слава вспомнил, «П» – это означает подпрыгивающие гранаты, которые разрываются на высоте полуметра от поверхности земли и буквально выкашивают траву в радиусе пяти-шести метров вокруг. Потому гранатомет и прозван «газонокосилкой».

– Командир, мины... Португальские. С часовым механизмом... Как на это смотришь?

– Делай! – скомандовал Слава.

Хаймлет быстро нашел неподалеку и ящик со взрывателями, сначала, как и полагается, завел часы, потом присоединил взрыватель к мине.

Вооружившись тяжелыми гранатометами и запасшись туго набитыми подсумками с соракамиллиметровыми гранатами, группа осторожно прикрыла дверь, навесила замок и быстро двинулась в сторону ворот. Очень хотелось бы пройти через ворота противоположные, их открыть – там часовые, как и разводящий, не ожидают нападения изнутри, но тогда пришлось бы пройти мимо штаба, где еще горит свет, и мимо расположенного рядом караульного помещения. Кто-то может случайно выглянуть – пепел с сигареты понадобится стряхнуть. Кроме того, палатки в этой стороне лагеря заселены. На близкой дистанции против множества врагов гранатометы не помогут.

К выходу пронеслись вихрем. Уже за воротами Слава дал команду:

– Бегом, на ту сторону...

Они даже не слишком старались спрятаться, так торопились. Слава бежал и думал о том, как попадает сюда, за границу, такое оружие. Ладно, автоматы Калашникова – это понятно. Но вот этот гранатомет, насколько Слава знает, еще не стоит на полном вооружении в Российской Армии. Его только испытывают. Появился он сначала в Чечне. И появился не в российских частях, а у боевиков. Тоже нонсенс. В Российскую Армию попал позже. У югославских сил этого оружия нет. А у албанцев уже есть.

О сильной оружейной мафии в России, вывозяшей оружие за границу, слухов было много. Но раньше думалось, что это только слухи. А теперь вот сам с таким столкнулся. Мафия всегда поддержит мафию. Албанцы сильно связаны с наркомафией. Есть, выходит, связи и с оружейной.

– Хай, сколько осталось до взрыва?

– Две минуты.

– Заряжайте, – скомандовал Слава, не останавливаясь.

Они были уже на боковой стороне. Здесь, как капитан рассмотрел еще в бинокль, отдельный пост. И потому пришлось свернуть от шальной пули на склон горы. Но оттуда стрелять было еще удобнее. До палаток метров двести пятьдесят. Гранатомет «РГ-6» стреляет на дистанцию до четырехсот метров. Сверху может и подальше достать. Подходить ближе просто опасно: склад ахнет так, что слабое модульное здание разнесет на кусочки. И осколки разлетятся далеко.

Они еще продолжали бег, одновременно посматривая в сторону лагеря, когда раздался сначала густой, как эхо тяжелого колокола, гул, показавшийся неестественно долгим, потом с треском разорвалась крыша из профилированного стального листа, и в небо вырвался страшной силы огненный столб. И только потом, одновременно с мощным грохотом, разнесло все здание. С половины лагеря взрывной волной сорвало палатки.

Прожекторы – те, что уцелели – включились через несколько секунд. Боевики забегали среди сорванных палаток. Толпа вывалила на плац, другая собралась возле штаба. Плохо их научил Рембо! Разве можно так кучковаться...

– Пора. Огонь!

Они успели выпустить по три барабана – всего семьдесят две гранаты, следовательно, почти четырнадцать с половиной тысяч осколков, прежде чем командир дал команду к отходу. Лагерь Рембо перестал существовать как боевая единица.

– Первый. Я Второй. Как слышите?

– Почти ничего не слышу... – пошутил Слава. – Все уши заложило. Как у вас?

– Вышел на позицию. Жду Третьего.

– Я Третий. Подхожу. Через две минуты буду. Не обстреляй ненароком. Первый, что там за фейерверк у вас такой? У нас светло стало.

– Извержение вулкана. И землетрясение. Лагерь провалился под землю.

– Люблю кино, – сказал Второй. – Хоть бы показал, командир...

– Еще увидишь. Иду на соединение с вами.

В местных горах черт рога сломает. Слава вынужден был протянуть страховочный трос от переднего в группе к последнему, и это трижды спасало их. Но зато выигрыш во времени был большим. Если дорога делала крюк в двадцать километров, то они прошли напрямую всего три. Но тем не менее опоздали. Машины вышли значительно раньше и двигались, естественно, быстрее.

– Первый, как слышишь? Я Второй.

– Говори.

– Ты где?

– К вам скоро спущусь.

– Поздно. Машины проходят.

– Сколько штук?

– Восемь. В пути соединились. Пару последних можем еще достать огнем. Как?

– Отставить. Пропустите. Куда идут?

– В сторону Македонии. Но дальше дорога снова петляет. А потом идет или в Македонию, или сворачивает вправо. Там был базовый туристический лагерь. Маленький домик и площадка для палаток. Дальше дороги нет. Только пешком по туристическим тропам.

– Поднимайтесь через следующий перевал. Успеете их догнать?

– Попробуем.

– Следите дальше. Я пытаюсь вас догнать. Но у меня тяжелый груз.

– Что за груз?

– Увидишь. Сам потом таскать будешь. Отбой.

Объяснять парням из группы ничего не надо было. Они сами все слышали. И без вздоха пошли дальше. Догонять. А догонять так же тяжело, как и ждать. Да еще пешком, да еще через горы – догонять автомобили. Уже внизу, возле дороги, где своих, конечно, не застали, Слава остановил группу на короткий привал.

Сам достал телефон и набрал номер Тарханова.

– Привет, господин начальник. Капитан Макараджич беспокоит. Не разбудил?

– Еще не ложился.

– Как успехи?

– Я передал твоим пару человек пленных. Интересные результаты допроса.

– У меня вот какое дело. Очень странно себя ведут албанские боевики. Сборная команда из двух лагерей объединилась в один отряд. Двигаются на машинах в сторону македонской границы. Хотя у них есть еще возможность и к Албании повернуть. Как раз на стыке трех стран. Боевые действия вести в тех местах не с кем. Что им там может понадобиться?

– Чеченцев в этом отряде нет?

– Трудно сказать. Разделены они на взводы по двадцать человек. Два взвода из пяти, которые я наблюдал в лагере Рембо... Слышал про такого?

– Слышал.

– Так вот, два взвода выглядели как-то особняком. Рембо давал что-то вроде последнего смотра...

– Почему последнего?

– Мы их там покрошили слегка. После отъезда половины. Хочется надеяться, что и сам Рембо попал в мясорубку. Взорвали склад с боеприпасами и обстреляли из гранатометов. Так вот, во время смотра у меня создалось впечатление, что они не очень-то ему подчиняются. Свободно держались. Не по стойке «смирно».

– Есть ли возможность проконтролировать движение колонны?

– Есть. Мои ребята ведут их.

– Этот район очень для нас интересный. Сообщай, когда что-то новое появится. Возможно, ты напал на след. Особенно если там чеченцы...

– А что там интересного?

– На стыке трех границ находится один из лагерей некоей американской части. Части, которая вроде бы и является составной частью НАТО, но ее военнослужащие не проходят по натовским спискам. Я проверял. И француз мой по своим каналам тоже простучал – результат схож. Как бы тебе подтянуть туда побольше сил? Можно это сделать? Чтобы на обратной дороге блокировать колонну, если она пойдет в Македонию.

– Сейчас близ границы две группы «теней». Попробую их вызвать. Но они далековато. У меня пока все.

– У меня есть к тебе маленькое предложение. Чтобы побольше путаницы внести в ситуацию. Я запущу среди журналистов «утку». Дескать, по моим сведениям, американские ракеты обстреляли лагерь албанских боевиков. Пока разберутся, что к чему, – они друг другу глотки перегрызут. Пойдет?

– Нормально. Воруешь у меня славу.

– У Славы славы хватит. Счастливо.

Капитан тут же соединился с отрядами Юрьева и Ежи. Поляк обещал поторопиться, но находился он довольно далеко. Юрьев был почти рядом, но пройти ему можно только вдоль границы. А там сплошные минные поля. И проходы через них неизвестны.

– Перейди границу, – решил Слава. – Не стесняйся македонцев. Ускоренным маршем двигайся к нам.

– Хай! Не спишь? – Слава поднял группу. – Вперед.

И снова горы, поросшие редким лесом и густым кустарником, снова камни и кручи, снова движение без дороги, но в строго определенном направлении.

– Первый, я Третий. Как слышишь?

– Нормально. Рассказывай.

– Мы захватили только хвост колонны. Они двинулись в тупик, к туристическому лагерю. Значит, скоро остановятся. Можно легко догнать.

– Отлично. Похоже, мы у цели. Там скоро должен появиться отряд Юрьева. С той стороны придет. Посматривайте. Я тоже через час прибуду.