Выдвижение снайпера на передовую позицию тоже оказалось не напрасным. Пяти минут не прошло, как Луговкин доложил:

– Товарищ подполковник, есть пулеметная точка. Крупнокалиберный пулемет, сам пулеметчик и с ним два автоматчика. Сбоку от автоматчиков «Муха» прилегла, но хозяина не вижу. Наверное, кого-то из автоматчиков.

– Сможешь снять их? – поинтересовался подполковник Гризадубов.

– Хорошо бы коллегу ко мне, – сказал старший лейтенант. – Двоих сниму, третий может среагировать и дать очередь...

Алексей Викторович посмотрел на командира второй группы.

– Смирнов! – позвал подполковник Ракитин. – Выдвигайся в помощники...

– Понял, товарищ подполковник, – отозвался старший лейтенант Смирнов, снайпер группы Ракитина, и быстро, но тоже беззвучно перебежал туда, куда направился незадолго до этого Луговкин.

Старший лейтенант Смирнов был вооружен штатным «Винторезом», но выстрел «Винтореза» имел едва-едва более громкий звук, чем у английской винтовки Луговкина, хотя и отличался меньшей дальнобойностью. Впрочем, в настоящей ситуации дальнобойность и не требовалась.

Отряд пока не выходил на открытое место, дожидаясь, когда закончат работу снайперы. Они уже приглушенно переговаривались, отодвинув ото рта микрофоны «подснежников», но все же слова разобрать было можно.

– У тебя скорострельность выше, – предложил коллеге Луговкин. – Бери двух автоматчиков. Я с пулеметчиком пообщаюсь.

Как обычно, группы ждали не звука выстрелов со стороны, а едва слышных звуков в наушниках. Такими они и пришли. Смирнов выстрелил дважды, Луговкин один раз, но выстрелы звучали с таким коротким интервалом, что почти слились в один.

– Товарищ подполковник, дорога свободна, – доложил Луговкин.

– Все просмотрел?

– Все. Здесь больше и спрятаться практически негде. Только на основном направлении...

– Вперед! – скомандовал Гризадубов. – Снайперы остаются в дозоре, помогают пулеметчикам. Смотреть внимательно, по бокам от пулеметной точки могут быть «растяжки»!

Ставить «растяжки» неподалеку от пулеметных точек, с одного и другого фланга, считалось у боевиков почти обязательным правилом. Таким обязательным, что к этому все привыкли.

Алексей Викторович повернулся к Дашаеву:

– Везирхан, у тебя люди без бронежилетов...

– Без... – согласился эмир.

– Можно их слегка нагрузить. Парни вроде бы крепкие, должны выдержать...

– Чем нагрузить?

С одной стороны, как бывший спортсмен, Везирхан был уверен в спортивной подготовке и в физической силе и выносливости своих парней. С другой стороны, ему не слишком нравилось желание полковника чем-то нагрузить его бойцов.

– В засаде был крупнокалиберный пулемет. Выдели пару парней на пулемет и пару человек на патроны. Такая штука сгодится против Сайдуллаева.

Везирхан с удовольствием согласился и отошел, чтобы отдать команду. Алексей Викторович не сказал этого вслух, но пообещал напомнить себе после операции снять с пулемета затвор. Без него пулемет станет металлоломом... А тащить его назад до дороги тоже удовольствие маленькое.

Что за пулемет и насколько он стоит возни, Гризадубов решил посмотреть сам, и потому, чуть приотстав от подполковника Ракитина, наблюдал, как два бойца из джамаата Дашаева, не отвинчивая от оружия треногу, только намотав заправленную ленту вокруг казенной части, быстро взвалили пулемет на два плеча. И сделали это достаточно привычно, следовательно, с таким оружием умели обращаться. Двое других бойцов, предварительно перевязав попарно веревками, перекинули через плечи связки с патронными «жестянками». А заодно прихватили с собой и «Муху». И все почти на ходу, по-деловому, не утруждая себя даже рассматриванием трупов своих недавних союзников. Но сам Алексей Викторович остался доволен наблюдением. И пулемет может сгодиться в предстоящем бою с численно превосходящим противником, и, кажется, пулеметчики есть, да и «Муха» стоит того, чтобы нагрузить себе свободное плечо... Но на всякий случай Гризадубов все же спросил Везирхана:

– Твои парни с пулеметом общаться умеют?

– Нет такого оружия, с которым они не умели бы общаться! – Везирхан не упустил случая похвастаться.

– Борцы? – с легкой улыбкой спросил Гризадубов.

Впрочем, улыбка эта была совсем не насмешливой.

– По характеру они все борцы. А большинство – борцы настоящие...

Судя по тому, как джамаат Дашаева встретил отряд «крапового» капитана, в слова Везирхана можно было поверить, несмотря на всю их патетичность...

Теперь передвижение шло уже не таким ускоренным темпом, как вначале. Когда цель близко, требуется соблюдать осторожность. Как и ожидалось, Сайдуллаев предвидел приближение противника по основному направлению от дороги. И именно там поставил и дозор, и засаду. Дозор должен был, естественно, не огнем встречать противника, а только обнаружить и предупредить главную засаду, усилив ее своими стволами. Но в любом случае пулеметчик и четыре автоматчика – это не те силы, которые могли бы сдержать подход федералов на открытом пространстве склона холма. Если бы еще где-то в ущелье, где нет возможности обхода, тогда можно было бы предположить, что это все, что было выставлено в оцепление. Может быть, сам Сайдуллаев и ограничился бы такой засадой, поскольку боевого опыта не имел, а опыт наркоторгаша в полевых условиях мало приемлем. Наверняка с ним был кто-то поопытнее и пресловутого бригадира охранников «Сталкера» Арсения Новицкого, который уже показал свою бездарность в боевой обстановке. И потому Гризадубов приказал своему дозору двигаться максимально широким фронтом и внимательно осматривать любое пригодное для засады место. Верхним в этом фронте шел старший лейтенант Кошкин, который имел возможность пользоваться тепловизорным прицелом во всех направлениях, и контролировал не только свой участок, но и просматривал нижнюю часть пути. Тепловизор и помог определить засаду внизу, где три боевика усердно копались в каменистой почве, пытаясь подготовить себе надежный окоп. Ручной пулемет и автоматы лежали рядом. Но все же до них надо было дотянуться. Старший лейтенант Луговкин подстраховывал, когда два пулеметчика и снайпер группы Ракитина подкрались вплотную и атаковали обычным для спецназа ГРУ оружием ближнего бой – саперными лопатками, отточенными до остроты бритвы. Один из бандитов успел увернуться от смертельного удара, получив только рубленую рану плеча, и попытался схватить автомат, но пуля Кошкина достала его вовремя. Стрельбы допустить было нельзя, потому что звук автоматной очереди разнесется далеко по холмам.

– Теперь стоит ждать кого-то на верхнем участке... – предположил подполковник Ракитин.

– Если они не побоятся так распылять силы, – усомнился Гризадубов.

– Не будут распылять, – со знанием дела сказал Везирхан. – Они поверху мины поставят.

Лучше эмира никто не знал тактику действий боевиков. Это подтвердилось уже через две минуты, когда старший лейтенант Кошкин снова доложил:

– Есть два боевика на верхнем фланге. Ставят мину. Кажется, «МОН-50» с натяжным механизмом... Да, точно... Как раз натяжной датчик устанавливают. Могу их взорвать. Только выстрел по рукам, и все...

– Подумают, сами по неосторожности... – предположил Ракитин.

– Стреляй, – приказал Гризадубов.

Выстрела слышно не было, слышен был только звук взрыва, перекрывший своим грохотом все. Во время взрыва можно было бы и из крупнокалиберного пулемета стрелять, и его было бы не слышно, потому что эхо прокатилось во все стороны широкое и гулкое.

– Я бы подумал, минеры неопытные... – сказал Везирхан.

К его мнению прислушались. Что Сайдуллаев мог предположить? Если бы шли федералы, их встретили бы дозорные и пулеметчики. Тогда раскаты боя были бы далеко слышны. А одиночный взрыв мины, не повлекший за собой дополнительной стрельбы из автоматического оружия, мог означать только то, на что спецназовцы и надеялись.

– Кошкин! Все нормально? – на всякий случай спросил все же Алексей Викторович, которому почудился слегка запоздалый звук выстрела, тоже перекрытый звуком взрыва.

– Минеры, товарищ подполковник...

– Саперы, – поправил Гризадубов.

Минерами звали саперов боевики, и это слово как-то незаметно вошло и в армейский лексикон, что не нравилось Алексею Викторовичу, предпочитающему устоявшиеся понятия.

– Извините, саперы стояли с тыльной стороны мины. Одного сразу прикончило, второго сильно ранило в ноги. Пришлось добить...

– Нормально. Продолжай движение...

– Больше никого не будет, – категорично решил Везирхан. – Пару человек пошлют, чтобы на минеров посмотреть, и все...

– Снайперы! – сказал Гризадубов в микрофон «подснежника». – Эксперт говорит, что сейчас пошлют пару человек посмотреть, что с саперами стало. Приготовьтесь к встрече...

Склон между тем резко пошел вверх, и лесистый холм начал быстро переходить в скальный. Нижняя часть ущелья стала ограничиваться уже не пологим подъемом, а пока еще невысокой стеной, которая тоже резко начинала расти в высоту.

– Дальше, сразу за поворотом, стены будут под двадцать метров... – предупредил Везирхан. – Здесь нужно понизу запирать. В середине высота скал до сорока метров.

– Оставь здесь своих пулеметчиков, – предложил Гризадубов.

– А вторую сторону? – спросил эмир.

– На вторую сторону два наших пулемета выставим.

Везирхан согласно кивнул и отправился отдать распоряжение.

– Одного пулемета здесь мало, – выразил сомнение Ракитин. – Они здесь всеми силами прорываться будут. По крайней мере, половиной сил, потому что вторая половина может в другую сторону пойти. Но, скорее всего, все двинут в одном направлении.

– Да, я тоже в сомнении, – согласился Гризадубов. – Везирхан!

Везирхан вернулся.

– Как думаешь, куда они двинутся?

– Куда угодно. Могут и сюда, могут и туда. В эту сторону под гору, в ту сторону – в гору... Под гору всегда бежится легче.

– Тогда оставайся здесь вместе со всем джамаатом. Подполковник Ракитин даст тебе в подмогу гранатометчика.

– Капитана Стерликова выделю, – согласился Александр Всеволодович. – Одного гранатометчика с собой возьму на противоположный выход, двух оставляю наверху для обстрела.

– Договорились, – сказал Алексей Викторович. – Тогда забирай свою группу и в темпе переходи на место. Здесь уже встретить, пожалуй, будет некого. По вертикальной стене бандиты не заберутся. Потому Кошкина с тепловизором я с собой оставляю.

– Понял, выполняю, – кивнул Ракитин, ничуть не смущаясь, что командует здесь не он, имеющий самую большую по численности и самую сильную по вооружению группу, а подполковник Гризадубов.

Таким образом, большая часть отряда резко ушла вперед, а меньшая часть, во главе с Везирханом Дашаевым, осталась позади, и в поддержку им остался капитан Стерликов с гранатометом «РПГ-7» и с запасом гранат, подсумки с которыми бойцы группы Ракитина с удовольствием навесили на плечи бойцам джамаата Везирхана. Восемь осколочных гранат, плюс девятая уже в самом гранатомете, плюс крупнокалиберный пулемет и гранатометчик самого Везирхана точно с таким же гранатометом – все это могло удержать в узком ущелье прорыв любой силы.

– Гризадубов, – на прощание спросил Везирхан, по-прежнему предпочитающий называть подполковника по фамилии, – не знаешь случаем, эмир Рустам Джабраилов с Сайдуллаевым связался?

– Не знаю, – честно признался Алексей Викторович. – А что он тебя так волнует? Он тоже борец?

– Нет, он мастер-международник по мотокроссу. У него есть пять гранатометчиков на мотоциклах. Он сам их обучал... Кроссовые мотоциклы «Чезетта», сделали самодельные сиденья для второго человека. Вторым сажается гранатометчик. Стреляет на ходу... А кроссовый мотоцикл проскочит там, где БМП не пройдет...

– Слышал я про такие штуки, – сказал Гризадубов. – Правда, слышал также, что пару его мотоциклистов уже подстрелили.

– Да, было семь, осталось пять...

– Может быть. Но где Джабраилов находится, я просто не знаю. Если что, ставь задачу пулеметчикам. Я в дополнение попрошу своего снайпера...

– Да, подстрахуй нас. Сложность в том, что дно ущелья неровное. Плавные ямы и маленькие горки. Есть где спрятаться, и есть где мотоциклам себя показать. Там попасть трудно. На секунду промелькнут, а потом выскакивают в другом месте. Сложный профиль...

– Попробуем их сверху накрыть. А ты присматривайся внимательно, и своих парней предупреди. Если заметят двухметрового «крапового» капитана, пусть его тебе оставят. У тебя не сто шестнадцать, конечно, килограммов, но...

– Но моих восьмидесяти семи должно хватить с избытком. Не переживай за это.

– Живым брать, живым...

– Я понял. Но вертолеты ты все же вызвал бы – для подстраховки… Если кто-то прорвется с той или иной стороны, нельзя давать им свободу!

Остановившись и тем заставив остановиться Везирхана, Алексей Викторович демонстративно выключил «подснежник».

– Тебя что-то беспокоит? – спросил он, скорее всего понимая, что беспокоит эмира, но желая услышать это от него самого.

Везирхан глянул угрюмо, но на прямо поставленные вопросы он, человек достаточно прямолинейный, привык отвечать прямо.

– Я не хочу, чтобы эти, – он кивнул в сторону устья ущелья, – разнесли повсюду весть о том, что я с вами... Меня после этого ни в одном селе не примут.

– А у тебя вообще-то какие планы на будущее?

– Никаких конкретных. Живу, как живется...

– Я хотел с тобой об этом поговорить... О твоем будущем.

– Ты мне дал слово.

– Я разве отказываюсь от своего слова?

– Но ты хочешь предложить мне сложить оружие. Я так тебя понимаю?

– Ты не совсем правильно меня понимаешь.

– Ну-ну... И что же ты предлагаешь? Учти, оружие складывают те, кому уже жить в горах невозможно, иначе жили бы. Некоторые до того устали, что и на зону согласны. А я не согласен. Я человек вольный, и всегда был вольным. Потому и занимался вольной борьбой. Само название борьбы мне еще в детстве нравилось... И в зоне мне не прожить. А простить меня никто не захочет. Слишком много на мне всего... У меня нет пути из гор. Пока не убьют...

– Тебя, ты говорил, в Пакистан звали.

– Звали. Только туда еще попасть необходимо. А меня ни через одну границу не пропустят...

– Я мог бы поговорить со своим командованием, чтобы тебе сделали документы. И не превышай свою значимость. Тебя здесь знают, да... А уже в других республиках ты человек неизвестный. Через любую границу сможешь проехать без проблем...

Везирхан мрачно задумался.

– Сообразить ты должен до конца операции. Чтобы не успела остыть благодарность моего командования... Это мой совет. Иначе через пару дней последует приказ мне и подполковнику Ракитину начать на тебя охоту. А мне это очень не нравится... Ты мне симпатичен, и потому я говорю так откровенно. Более того, могу сказать честно, что уже разговаривал по этому поводу со своим командующим.

– И что он сказал?

– Он ничего не сказал. Но и не возразил. Нас всех по головке не погладят, если дело с твоей отправкой в Пакистан выплывет... Это будет международный скандал. Но мы готовы рискнуть. Я, по крайней мере, готов. Думаю, и командующий согласится.

– А там вы заставите меня на себя работать... – предположил Везирхан.

– У талибов тоже работают наши люди. Если тебе передадут от меня привет и попросят оказать маленькую услугу, никого при этом не предавая, я думаю, ты сможешь это сделать.

Эмир вздохнул:

– Только если никого не предавая...

– Договорились.

– А мои люди?

– Ты хочешь забрать их с собой?

– Если они сложат оружие, то не доживут до суда. Менты не любят «охотников за ментами», а это наша основная профессия... Их просто «задавят» в камере.

– Наверное, и своих людей ты сможешь забрать. Я скажу, что это твое условие.

– Скажи обязательно! Если кто не захочет, я никого не потяну с собой насильно.

– Это понятно. Но это все потом. Сначала нам следует закончить эту операцию...

– Будем заканчивать.

Группа подполковника Гризадубова, усиленная двумя гранатометчиками группы Ракитина, начала подъем по самому краю вертикального обрыва, чтобы иметь возможность выглядывать из-за края, и периодически наблюдать происходящее внизу и вовремя определять передвижения бандитов.

Как раз в этот момент на связь вышел подполковник Ракитин:

– Алексей Викторович, мы на позиции. Только-только перед нами в ущелье прошла еще одна банда. Едва не столкнулись нос к носу. Вовремя заметили. Мы их с пяти метров наблюдали. Тринадцать человек. Из вооружения только автоматы и две «Мухи». Автоматы старые, «АК-47», без «подствольников». И, видимо, с патронами проблемы, потому что запасные рожки даже не у всех. Это понятно, где сейчас старые патроны взять...

– Понял. Нормально. Ты, Александр Всеволодович, по верху как, по краю проходил?

– Нет, я через скалы. Там слева проход хороший, весь вперед просматривается, можно на высокой скорости передвигаться. Сколько всего бандитов, я из-за скал не видел.

– Везирхан предупредил, что здесь же может быть Рустам Джабраилов со своими мотоциклистами. Будь осторожнее.

– Передо мной узкий и ровный проход метров на сорок вперед. Я всех мотоциклистов и даже велосипедистов перестреляю раньше, чем они сообразят, зачем их мама родила.

– Тебе попроще. У Везирхана перед выходом ямы и возвышенности. Почти идеальная трасса для мотокросса, как он говорит. Мотоцикл будет нырять и выскакивать где-то в стороне, не сразу среагируешь. Мои бы парни их перестреляли быстро. Он на своих, кажется, как на стрелков не слишком надеется. По крайней мере, видит в этом какую-то сложность. Они ведь у него борцы... Но я попрошу своих, если мотоциклистов увидят, уничтожать сразу. Будем надеяться, получится.

– Конечно, лучше сверху накрыть гранатами. Ручными...

– Ты свою позицию усиливал?

– Нет. Вдруг еще группа пойдет. Придется пропускать и укреплять позицию только после того, как ты начнешь. В принципе, сильное усиление здесь невозможно. Троечку гранат под скалу подложим, взорвем, половину прохода засыплем вместо бруствера. Больше здесь ничего не сделать.

– А пока где?

– Пока среди камней прячемся. Высматриваем...

– Хорошо. У Стерликова «подснежник» работает?

– Работает, товарищ подполковник, – отозвался капитан Стерликов. – Слушаю вас...

– Доложи обстановку.

– Заняли позицию. Везирхан свое дело знает. Перекатили камни так, чтобы было где укрыться и предотвратить прорыв мотоциклистов. Даже вперед за позицию на сорок метров прошли, там камни выложили. Если мотоциклисты из ямы на скорости выпрыгивать будут – а они там уже выпрыгивали, следы колес есть, – то они на большие острые камни попадут. Это конец и колесам, и самим мотоциклистам.

– Насколько я помню, против пехоты мотоциклисты никогда себя хорошо не проявляли. Только против бронетехники. У нас бронетехника у дороги осталась. Бояться нечего. Передай это Везирхану. Рустам Джабраилов разрекламировал своих мотоциклистов, а рекламе верить – себе дороже... Ну да, Везирхан телевизор давно не смотрел, не знает толком, что такое реклама...

– Это, я понимаю так, не от боязни, а от нежелания их выпустить, – вступился Стерликов за эмира. – У него на это свои причины...

– Понял. Я эти причины знаю. Мы тоже вот-вот выйдем на позицию и сядем им на головы. Будьте готовы. Впрочем, вы все сами услышите... Я сообщу, в какую сторону они двинут, если не предпочтут отлежаться под скалами. Это их спасти не может, потому что мы значительно выше. Ждите...

– Ждем, товарищ подполковник...

Идти по следам группы Ракитина через проход в скалах, расположенный значительно левее, наверное, было намного легче, потому что подполковник Ракитин со своей группой преодолел вдвое большее расстояние, чем подполковник Гризадубов со своей группой, чуть не вдвое быстрее последнего. Но теперь уже все решало не время, а способность командира отряда выбрать наиболее удобную позицию для атаки. И он такую позицию выбрал. Выглянув в очередной раз как раз после поворота ущелья из-за верхнего края, подполковник увидел тянущийся кверху дым, рассеивающийся в нескольких метрах от верхней точки стены. Запах дыма Алексей Викторович почувствовал еще раньше, но не был уверен, что это приближение лагеря. Теперь уже сомневаться не приходилось. Еще через полста метров подполковник снова приблизился к краю и выглянул. Теперь уже видны были и сами костры. Их было четыре: три тянулись линией, один, маленький, был под самой стеной рядом с палатками.

Конечно, расстояние позволяло спецназовцам спокойно разговаривать друг с другом, и снизу их никто не услышал бы. Да и говорить громко, имея такую отлаженную систему связи, как коротковолновые радиостанции «подснежник», необходимости не было. Тем не менее, привычка при виде противника понижать голос до шепота работала безотказно, и Гризадубов дал тихую команду:

– Выдвигаемся в линию по обрыву. Центр – в двадцати пяти метрах от меня. Дистанция друг от друга около метра.

Спецназовцы сразу, хотя внешне и неторопливо, начали выходить на позицию, но сам командир еще некоторое время молча лежал в стороне. И рассматривал лагерь, пытаясь сосчитать силы боевиков. На это ушло никак не меньше пяти минут. Наконец Гризадубов приподнял голову и посмотрел на своих бойцов. Они были в готовности на линии огня.

– Внимание флангам! Александр Всеволодович! Стерликов! Я насчитал восемьдесят шесть бойцов – кроме тех, кто находится в палатках. Палаток три. Сколько человек в каждой, сказать не могу до начала атаки. У противоположной стены стоят пять мотоциклов. Видимо, кто-то попытается на них прорваться. Готовьтесь встретить. Верхняя линия! Слушай мою команду! Атаку начинаем с ручных гранат. Желательно в гущу людей, навесом... Может, успеют взорваться до того, как земли достигнут. Кто у нас в математике силен? Что здесь считать нужно? Ускорение свободного падения?

– Не успеют, – категорично сказал капитан Каркунов, мысленно просчитывая падение гранаты. – Если только на пару метров подбрасывать... Или даже на троечку...

– Давайте на пару метров подбрасывать. Или на троечку... Каждый по паре гранат. По команде...

– Вижу Сайдуллаева, – сказал старший лейтенант Луговкин. – Если это тот, что в «Опеле» был, то он здесь. Из палатки только что вышел... С ним Новицкий и еще двое в черном.

– Снимай Сайдуллаева! – приказал подполковник. – Чтобы командовать было некому. Сразу после того, как он упадет, работаем гранатами. Дальше – исходя из ситуации...

Воздушный шарик лопается с более громким звуком, чем звучит выстрел винтовки снайпера. Алексей Викторович прекрасно видел, как вскинулась голова Рамазана Сайдуллаева, и сразу после этого подогнулись его ноги. Кто-то со стороны – кажется, Арсений Новицкий – попытался его поддержать, не сразу сообразив, что происходит, но тут же получил пулю в мышцы чуть ниже спины, куда снайперу, стреляя под острым углом, попасть было трудно, но старший лейтенант очень постарался. Труп и раненый упали рядом с палаткой, но в лагере никто ничего еще не понял, поскольку выстрелы не слышали. Все так же спокойно поднимался к верхнему краю стены дым от костров, все так же сидели вокруг этих костров боевики, а гранаты уже подлетали на два-три метра над верхним краем стены и устремлялись к людям с нарастающей скоростью. Физический закон ускорения свободного падения работал безотказно. Большинство гранат взорвалось над головами бандитов, осыпая их осколками, а следом, когда еще никто не понял, что произошло, уже рвались гранаты второй серии.

Такая мощная атака на скучившихся у костров бандитов принесла результат сразу. Численный состав собравшихся внизу бандитов почти уполовинился. Но за гранатами последовали автоматные очереди, и один за другим начали посылать осколочные гранаты два «РПГ-7».

Внизу началась настоящая паника. И больше всего паника была вызвана не страхом смерти, а невозможностью отстреливаться из той позиции, в которой бандиты оказались. Ширина ущелья по дну не превышала тридцати метров, и все это пространство легко простреливалось. Отвечать огнем на огонь было слишком сложно из-за того, что спецназовцы находились почти над головой бандитов, а тем даже укрыться было негде. Конечно, ответные очереди прозвучали; пули выбивали из камней пыль и с визгом рикошетили, но никому не могли принести вреда. Более того, стрельба велась даже по двум склонам, потому что не было видно, откуда полетели гранаты и где заняли позицию спецназовцы. И вообще, состояние боевиков было похоже на истеричный испуг, на вспышку ярости от бессилия и невозможности постоять за себя.

Взрывы и стрельба подняли внизу облака пыли, которые наполовину скрывали от взглядов атакующих то, что происходит внизу, и мешали стрелять прицельно. Только одному оптическому прицелу с тепловизором пыль была нипочем. И старший лейтенант Луговкин комментировал происходящее, направляя при этом действия товарищей вместо командира. Командир против такой корректировки не возражал.

– Вижу «крапового» капитана... Может, повредить ему ногу?

– Не надо. Пусть его Везирхан возьмет... Везирхану необходимо оказать нашему командованию услугу. В целях собственной реабилитации...

Гризадубов уже и сам чуть раньше, когда пыль только поднималась, но еще не разошлась широко, увидел заметную фигуру Валтузина. Тот вел себя почти спокойно: не тратя время на суету, он бросился к одной из палаток, ударом кулака сбил с ног охранника в черном, тут же добил его короткой очередью из автомата, который держал одной рукой, и спрятался за тонким пологом.

– Он что там, надеется отлежаться? – не понял Алексей Викторович. – Луговкин, что тепловизор говорит?

Тонкая ткань палатки не могла стать преградой для тепловизора.

– Тепловизор, товарищ подполковник, говорит, что «краповый» капитан Валтузин набивает чем-то уже второй рюкзак. Сдается мне, упаковками с деньгами. Как он два рюкзака тащить собирается? Деньги – штука тяжелая... Впрочем, он сам как лось – трактор может перетягать...

Наконец кто-то там, внизу, опомнился, сообразил, что без движения все они погибнут, среагировал правильно и дал команду. Небольшая часть бандитов стремительно двинулась вверх по ущелью, прикрываясь пылевым облаком. Но старший лейтенант Луговкин все видел и подсказывал:

– Туда, в сторону Ракитина, – человек двадцать... Можно накрыть. Гранатометы...

Беглецы проскальзывали сквозь пыль, сами с трудом соображая, куда бежать, но все же сверху их передвижение разобрать тоже было возможно, поскольку пыль не держалась облаком единой плотности и разрывы открывали участки для просмотра. И группа почти сразу была накрыта парными выстрелами из «РПГ-7» и несколькими автоматными очередями. Вообще, «РПГ-7», этот мощный гранатомет, если выстрел был произведен осколочными гранатами, буквально косил ряды боевиков. Если кто-то и сумел прорваться, то это были единицы, которых наверняка уже с нетерпением дожидались автоматы группы подполковника Ракитина. Спецназовцы сверху больше не стреляли в беглецов – не видели смысла в стрельбе вслепую, когда другая группа имеет возможность стрелять прицельно.

Другая часть, боґльшая, слушая команду другого командира, прижалась к ближней скале, лишая спецназовцев удобной стрельбы, и двинулась было в противоположную сторону, но тепловизор и их без внимания не оставил:

– Прямо под нами, под скалой... Почти все остальные... Гранаты... Повторили...

И сверху опять посыпались ручные гранаты. Урон, как сообщил снайпер, опять был значительным, хотя и не таким, как при первых двух бросках, когда бандиты держались более кучно.

Но около двадцати человек сумели прорваться к повороту ущелья. А трое бандитов, воспользовавшись плохой видимостью, оседлали-таки свои мотоциклы, хотя и не посадили на них гранатометчиков. Треск двигателей стал слышен даже сквозь частые автоматные очереди. Стреляли все, и сверху вниз, и снизу вверх, но при этом друг друга почти не видели. Никто, кроме старшего лейтенанта Луговкина, не видел и мотоциклистов.

Но еще до того, как мотоциклы сумели сорваться с места, из палатки вдруг выскочил «краповый» капитан и тоже ухватил мотоцикл. Первые трое успели оторваться от капитана, сразу подняв двухколесные машины на дыбы и стартанув после этого предельно резко. Валтузин не был мотокроссменом и так стартовать не умел. Да и кроссовый мотоцикл легкий и не слишком мощный, и нелегко ему было справиться с капитанским весом. Но все же Валтузин поехал достаточно быстро, хотя ехать ему было, кажется, очень неудобно, потому что капитан надел один рюкзак на спину, а второй на грудь. Такой груз защищал его от пуль и осколков, хотя капитан, скорее всего, так нагрузился не для защиты.

– Пусть едет. Там его встретят... – решил подполковник Гризадубов. – Здесь все кончено. Идем на помощь Везирхану!

Везирхан со своим джамаатом и с оставленным ему в усиление огневой мощи гранатометчиком капитаном Стерликовым ждал с нервным напряжением. Для него это была, естественно, не первая засада, и давно уже он перестал чувствовать волнение перед тем, как нажать на спусковой крючок. Но в этот раз выступать приходилось против своих вчерашних соратников, и потому эмир нервничал. Это не было предательством, поскольку никаких договоренностей о поддержке ни с кем из чужих джамаатов и Везирхана не было; тем не менее, неприятное чувство нет-нет да и дергало душу. Прослыть предателем Везирхан не хотел, и утешало то, что предали его, назвав организатором эпидемии в республике, предали своих соотечественников, ради шкурных целей пожелав гибели множества людей, а он только мстит предателям и не позволяет другим эмирам бороться со своим же народом. Это была честная борьба и благая цель, и должно было бы отмести все сомнения, – и все же…

Бойцы джамаата лежали по краям устья ущелья, используя вместо бруствера большие камни-валуны, прислушивались к звукам, доносящимся из каменной щели горного хребта, и старались выстроить мысленную картину всего происходящего там. Проще всего это было сделать самому Везирхану, поскольку он через это ущелье несколько раз проходил, и вообще здешние края хорошо знал. Впрочем, капитану Стерликову, хотя он конкретно в этом ущелье не был ни разу, представить происходящее было, может быть, даже легче, чем эмиру Дашаеву: он слышал комментарии старшего лейтенанта Луговкина в наушник своего «подснежника», а декорации существенной роли не играли. Все остальное было ясно из простой логики войны, которую капитан Стерликов уже успел основательно познать. И теперь подсказывал Везирхану Дашаеву, что происходит впереди.

– Боевики у костров сидели. Снайпер сначала прострелил голову Сайдуллаеву, боевики не среагировали, потом помощнику Сайдуллаева Новицкому прострелили задницу. У костров опять никто не среагировал. Винтовка с хорошим глушителем. Выстрел не слышно. А потом подполковник Гризадубов приказал подбрасывать на два метра гранаты, чтобы они навесом падали...

– Зачем подбрасывать? – не понял Везирхан и спросил недовольно: – В игрушки что ли играют там? Почему нельзя просто бросить?

– Если просто бросишь, граната на землю упадет. Люди у костра плотно сидят, один другого закрывает. Два-три человека осколками заденет, и все. Остальные свободны и гуляют, куда хотят... – Капитан старался объяснять доходчиво. – А если подбросить на пару метров, граната до земли долететь не успевает и взрывается над головами. Поражающие элементы разлетаются и сразу кучу валят... Разница в поражении раз в пять выше.

– Хитрый Гризадубов... – то ли похвалил, то ли осудил подполковника Везирхан.

– Он не хитрый, он – опытный. – Стерликов не постеснялся похвалить командира чужой группы. Тем более что он сам с такой тактикой метания гранат столкнулся впервые, и сам удивился не меньше Везирхана. Но своего удивления не показал, чтобы не ронять в чужих глазах авторитет спецназа ГРУ.

– Все равно молодец... – Теперь эмир явно сделал комплимент. – Это не борцовский прием, но умный.

– Еще бы... После этого половину людей положили. Правда, пыль поднялась – видимость плохая. Только один снайпер в прицел с тепловизором все видел. И обстановку докладывал.

– А что, тепловизору пыль не мешает?

– Не мешает. Он тепловое излучение считывает. Снайпер увидел, как двадцать человек в ту сторону ринулись. И показал гранатометчикам. Почти всех накрыли. Только двух выстрелов из РПГ хватило... Остальные под скалами в нашу сторону пошли. Их тоже гранатами побили, но не всех. Часть прорвалась, сейчас идут. Будем встречать...

– Мотоциклы... – доложил один из бойцов джамаата, вслушиваясь в звуки из ущелья.

– Три мотоциклиста пылью воспользовались и прорвались. Без гранатометчиков. Только мотоциклисты. Четвертым на мотоцикле поехал «краповый» капитан. На нем два рюкзака – сзади и спереди. Там деньги. Он часть денег Сайдуллаева прихватил... Несколько сотен миллионов. Тебе, эмир, ставится задача: «повязать» капитана, а деньги вернуть государству, чтобы государство благодарность к тебе почувствовало.

– Я с такими деньгами и без благодарности государства хорошо бы прожил...

– Тебе Гризадубов доверился... Снайпер хотел снять Валтузина с мотоцикла, подполковник не разрешил. Это, сказал, добыча Везирхана. Ему нужно себя показать, чтобы к нему отнеслись с пониманием...

– Не волнуйся. Я на деньги не падкий. Вон они – трещат движками... – Везирхан приподнял голову, чтобы всмотреться в глубину ущелья, но из-за поворота пока еще никто не показался. – Правду Гризадубов говорит, их только в танке не услышишь. Ну, посмотрим, как они летают...

Этот участок ущелья представлял собой готовую природную трассу для мотокросса. И не нужно было никаких ухищрений, никаких наворотов, здесь природа сама постаралась: сделала и глубокие ямы, и лихие взгорки, с которых мотоциклы совершают прыжки…

Мотоциклы наконец-то появились из-за поворота, мотоциклисты словно соревновались друг с другом, стремились обогнать один другого, и ехали почти рядом. Это и в самом деле походило на обыкновенные соревнования. Походило бы... Если бы наблюдатели не знали, что мотоциклисты просто удирают от смерти, и не знают пока, что удирают, чтобы встретить ее в другом месте, и совсем недалеко.

Ямы скрывали мотоциклы и мотоциклистов, потом они из этих ям красиво вылетали, метра по три-четыре парили над землей, пока не скрывались в очередной яме, чтобы через пару секунд снова взлететь. Уже можно было стрелять, но Везирхан не давал команду, ожидая, когда мотоциклисты встретятся с его сюрпризом. Но встреча эта была менее зрелищной, чем сама красивая и стремительная езда. Взлетев с очередного пригорка, мотоциклисты уже увидели, что ждет их впереди, но в воздухе колесу опереться было не на что, и мотоциклисты только зря рулем вертели. Нагромождение неровных и острых камней, натасканных по приказу Везирхана, угробило при приземлении не только мотоциклы, но и мотоциклистов. Слишком велика была скорость, чтобы тело выдержало такой удар о камни. Люди вылетели из сидений, ударились о камни и остались лежать без движения; и только мотоциклы еще несколько метров кувыркались, разбрасывая среди камней куски все еще рычащего металла. И на этом все закончилось. И даже тишина настала какая-то неестественная, гнетущая, не радующая такой победой.

Все бойцы джамаата смотрели на мотоциклистов, и только капитан Стерликов контролировал то, что осталось у них за спиной. И сразу увидел боевиков, выходящих из-за поворота перебежками. Должно быть, командир у бандитов был опытный и понимал, что ущелье должно быть заперто на выходе, и потому не просто вел всех толпой под пули, а посылал в атаку, на прорыв линии обороны.

– Идут... – Стерликов прервал своим сообщением тишину и вернул бойцов Везирхана к действительности. – Готовы к тому, что мы встречаем. Лучше бы начинать сразу!

И поднял гранатомет, выискивая наибольшее скопление наступающих бандитов. Правда, скопление найти было трудно, потому что всего к выходу из ущелья прорвалось не больше двух с небольшим десятков.

– А где «краповый» капитан? – спросил Везирхан.

– Видимо, ждет момента... – предположил Стерликов. – Товарищ подполковник, вам Валтузина не видно?

– Мы не по краю идем... – ответил Гризадубов. – Что, нет «крапового»?

– Нет его... Мотоциклисты проехали, попались в ловушку. За ними остальные выходят на позицию для прорыва. А Валтузина не видно.

– Куда он мог деться? Александр Всеволодович! Не мог он в вашу сторону повернуть?

– Не мог... – отозвался подполковник Ракитин. – Мы встретили четверых бандитов, уничтожили, и сейчас двинулись по дну ущелья к центру. Никак не мог!

– Хорошо... Александр Всеволодович, осмотри лагерь, собери пленных и доложи по инстанции о выполнении. Пусть высылают следаков. Мы пока здесь закончим...

– У Валтузина в рюкзаках значительная часть денег Сайдуллаева, – напомнил старший лейтенант Луговкин. – Я так прикидываю, что он забрал около шестидесяти упаковок. А это будет триста миллионов... Если улизнет, вот запьет!.. На такие деньги можно долго пить.

– При нынешней водке здоровья не хватит все пропить, – авторитетно и со знанием дела сказал майор Макаров. – Ее специально выпускают, чтобы русский народ вытравить. Потому я, как русский человек, всегда предпочитаю хорошую самогонку...

– Стерликов, пропустить не могли?

– Исключено.

– Искать нужно...

– Что они говорят? – спросил Везирхан.

– Валтузин пропал. В обратную сторону не поехал. Вперед не поехал. Где он?

– Я знаю, где, – сказал эмир. – Капитан остается командовать за меня. Держать оборону...

– Куда ты? – спросил Стерликов.

– Там щель есть... Если он знает, на противоположный склон полезет. Сила, конечно, нужна, чтобы взобраться...

– У него силы много.

– А я его наверху встречу. Держи оборону. Командуй...

И ринулся в сторону. Наступающие бандиты дали по нему две очереди, но не прицельные, и эмир Дашаев благополучно ускользнул за камни, где пропал из вида не только противника, но и своих бойцов.

Вместо команды Стерликов прицелился и послал гранату в сторону перебегающих от камня к камню бандитов. Но бойцы восприняли этот выстрел как команду. И тут же поддержали прицельным автоматным и пулеметным огнем.

Ямины и пригорки давали возможность бандитам передвигаться скрытно, и потому больших потерь они понести не могли. И сближались достаточно быстро, словно знали свое численное преимущество. И таким образом имели возможность подойти вплотную для рукопашной схватки. Но вовремя подоспел со своей группой подполковник Гризадубов. Сначала сверху, откуда все ямины было хорошо видно, ударили два «РПГ-7», потом гранатометы поддержали автоматными очередями и несколькими выстрелами из «подствольников». Бандиты пытались перебежать под невысокий, хотя и крутой здесь склон, чтобы избежать атаки сверху, но там они попали под расстрел со стороны засады. С появлением группы Гризадубова с бандитами было покончено в течение пяти минут.

– Где Везирхан? – сразу спросил подполковник, когда группы соединились.

– Оставил меня командовать и побежал ловить Валтузина. Говорит, там щель есть, при достаточной силе позволяет взобраться на противоположный склон...

– Кто знает, где эта щель? – спросил Алексей Викторович бойцов Везирхана.

– Я знаю... – сказал один.

– Веди... Везирхана нужно поддержать. Он может в крутой переплет попасть... Красников и Луговкин, за мной!

Снайпер нужен был подполковнику для остановки беглеца, если тот сумел вырваться из рук Везирхана. А лейтенант Красников в группе был признанным специалистом по рукопашному бою. При собственном весе чуть больше семидесяти килограммов, сухой и жилистый лейтенант, бывало, легко справлялся с противниками, не уступающими комплекцией Валтузину. И в задержании, когда беглеца следует брать живым, Красников, обладатель удара чрезвычайной резкости и силы, был незаменим.