Милицейский «уазик» въехал в селение торопливо и сразу запрыгал на неровных бетонных плитах, но в начале улицы его уже перехватил майор Макаров, отправившийся навстречу на боевой машине пехоты. Майор легко выпрыгнул из люка механика-водителя и подошел к «уазику». Разговор был короткий.

– Местный райотдел?

– Так точно, товарищ майор. Вы вызывали?

– Мы вызывали. Убийца уже обнаружен и уничтожен. Но вам и без того работы хватит. Что за машина за вами идет? «Ленд Ровер»...

– А... Эти догоняют. У них колеса шустрые, – высунулся из «уазика» старший лейтенант, старший в ментовском наряде. Марлевая повязка у старшего лейтенанта, как и у других ментов в машине, не закрывала лицо, а свободно болталась на шее. – Это из следственного комитета. Быстро они сориентировались. Обычно их ждать приходится... В прошлом месяце до соседнего с ними села больше суток добирались. Мы обсмеялись, пока их дождались. Даже странно, что сейчас так быстро...

– Торопятся, – объяснил майор Макаров свое видение вопроса. – Это потому, что дело на контроле Москвы. Совместно работают спецназ ГРУ, оперативники ФСБ и службы внутренней безопасности МВД и ФСБ. Многих ваших уже «повязали». Кое-кого из большого начальства в ФСБ тоже... Прямо там, в Москве. Один из ваших у нас сидит – под конвоем... Но это так, мелочь. Вы его заберете вместе с протоколом первичного допроса. Потом его у вас служба внутренней безопасности с рук на руки примет. Младший лейтенант...

– Все сделаем. Где место происшествия?

– Последний дом направо. За мной поезжайте, только не торопитесь так. На этой улице рессоры переломаете, а «Ленд Ровер» вообще подвеску расшибет.

Подготовка прошла успешно. Макаров создал определенный настрой. И «Ленд Ровер» приближался. Сделав ему знак рукой, Макаров легко забрался в люк БМП и двинулся вдоль по улице. У своего дома стояли врачи. На сей раз оба в белых халатах. Макаров, притормозив, высунулся из люка и сделал врачам знак рукой, требуя, чтобы шли к дому Дагаевой. Медики команду поняли по-армейски и пошли без раздумий.

Но у ворот уже стояла полностью готовая к отправке группа спецназа. Подполковник Гризадубов дождался, когда менты покинут машину и старший наряда доложит ему о прибытии, и передал листок бумаги, исписанный мелким почерком.

– Это мой рапорт. Внизу номер телефона. Если будут вопросы... Здесь же протокол допроса соседей, которые слышали выстрел в момент убийства. Протокол допроса врачей. И протокол допроса младшего лейтенанта милиции, который сорвал захват убийцы – и вообще выполнял в группе роль шпиона террористической группировки. Да-да, вопрос ставится именно о терроризме. Пославший его с нами капитан спецназа внутренних войск Валтузин арестован по подозрению в терроризме. Дальше уже сами раскручивайте...

– А... – растерялся ментовский старший лейтенант. – А тело где?

– Тело на месте. В комнате. К сожалению, пришлось тело сдвинуть вместе с половиком. Преступник прятался в подполе, а люк прикрывал ковровой дорожкой, на которую положил тело. Сам он в подвале. Вот его паспорт. На крыльце лежит связанный младший лейтенант. Это особый вопрос, о нем я написал в последнем абзаце. Мы опаздываем на боевую операцию, потому прощаюсь. Кстати... Я рекомендовал бы вам марлевые повязки носить. В селе эпидемия...

Козырнув, подполковник махнул рукой. Группа спецназа стремительно загрузилась в БМП как раз к тому моменту, когда к воротам подъехал «Ленд Ровер». С майором в синем прокурорском мундире Гризадубов поздоровался за руку.

– Прошу прощения, мы опаздываем на боевую операцию. Вы слишком медленно ездите. Свой рапорт я оставил у старшего в милицейском наряде. Там же телефон. Будут вопросы, звоните. Менты в курсе событий... Они перескажут, что я сказал. Удачи!

И, не дожидаясь вопросов, забрался на броню.

– Вот чего терпеть не могу, так это долго и нудно объяснять кому-то, когда самому все ясно и все надоело... А объяснить толком не можешь не потому, что чего-то недопонимаешь, а потому, что очень хорошо понимаешь, но об этом пока вслух говорить не приходится, – сказал Алексей Викторович, когда боевая машина пехоты покинула разбитую улицу селения и выехала на более мягкую проселочную дорогу. Здесь не так трясло, и БМП не так грохотала. – И вообще, с ментами беседовать – это не моя профессия... Со следователями еще куда ни шло, но следователи, как всегда, опоздали...

Конечно, все хорошо знали, что в обязанности командира подразделения входит обязательный рапорт в прокуратуру после уничтожения любой банды. Приезжает бригада следственного комитета, который сейчас выделили из состава прокуратуры. Раньше приезжали следователи самой прокуратуры. И за свою боевую историю Алексей Викторович этих рапортов написал немало. И знал, что следователи очень любят потрепать нервы, и позадавать каверзные вопросы, а менты стараются ответы на такие вопросы проверить. Даже после обычного боя вопросов у следователей бывает много, и всегда задаются они так, словно ты не победитель банды, а сам бандит и подозреваемый. Это всегда было неприятно. Тем более неприятная беседа могла бы получиться в селении, когда и банды рядом не было. И возник бы вопрос, почему не получилось захватить убийцу живым. И еще много каверзных вопросов возникло бы. Менты и следователи, твердо был уверен Алексей Викторович, самый нудный народ на свете, и он всегда искренне удивлялся, что с такими еще как-то жены живут... Но это уже было не его дело. А его дело было всегда одно и то же – побыстрее закончить с оформлением всех бумаг. В данном случае причина была уважительная вдвойне. Во-первых, как он мог объяснить свой приезд в селение и желание поговорить с убитой Жовсари Губайдулловной? Для этого потребовалось бы посвящать следователей в подробности операции, что недопустимо. Во-вторых, нужно было спешить на встречу с группой подполковника Ракитина, которая уже выехала, а до этого необходимо было связаться с Везирханом Дашаевым. В такой ситуации не до бесед с ментами и следаками. Пусть сами разбираются, что к чему. При необходимости Алексей Викторович коротко ответит на их вопросы, и, если вопрос будет неудобен по какой-либо причине, всегда будет возможность разговор прервать, сославшись на оперативную обстановку...

Когда боевая машина пехоты завершила спуск по «серпантину» склона и выехала на ровную грунтовую дорогу, по которой гусеницы не слишком громко лязгали, подполковник Гризадубов по пояс высунулся из люка, пользуясь тем, что скорость была все же высока и поднимаемая боевой машиной пехоты пыль не успевала встать над головой облаком, потому что сама машина это облако уже проезжала. Пыль оставалась где-то позади, и это уже никого не волновало. Алексей Викторович вытащил «iPhone» майора Макарова, опять усевшегося за управление БМП, и нашел в списке последних звонков номер Везирхана Дашаева. Везирхан и в этот раз ответил сам.

– Слушаю тебя, Гризадубов... Я сам собирался тебе звонить, но ты мои деньги сэкономил. Спасибо! Извини сразу за прерывистое дыхание... Я уже не совсем молод, а мой джамаат сейчас на марше. Потому дышу громко... Но я еще, слышь, Гризадубов, не задыхаюсь...

Похоже, Везирхану нравилось звучание фамилии подполковника, и он не хотел запоминать имя и отчество. Выглядела такая манера разговора грубовато, но при этом голос был совсем беззлобным, и обращение не вызывало обиды.

– Не переживай, это все равно не твои деньги, потому что и на твою, и на мою трубку деньги положили в Москве. ГРУ обеспечивает нас разговорами. И кто бы из нас ни звонил, это все равно за счет кармана ГРУ...

– Так даже? Я не знал. Тогда беречь не буду... Жалко, что нельзя с этой трубки жене позвонить. А то она у меня любитель поболтать...

Алексей Викторович не стал говорить, что теперь уже, пожалуй, можно и жене звонить, потому что полковнику Горемыкину руки укоротили и отключили от спутника. Во-первых, и деньги ГРУ следовало бы сэкономить, во-вторых, и доверять ФСБ полностью было трудно.

– Если ты хотел позвонить, значит, у тебя есть новости, – сказал подполковник. – Я готов их выслушать. Появились вести о Сайдуллаеве?

– Появились. Ко мне пришел курьер с приглашением на встречу. Я пока двинулся на разведку. Один я, естественно, атаковать его не буду, поскольку сил у меня маловато. Надеюсь на тебя...

– Я выехал. Примерно через час соединюсь со второй группой, и мы будем готовы. Где тебя искать?

– Ты едешь по дороге? Какой у тебя транспорт?

– У меня БМП. Вторая группа, скорее всего, будет на грузовике. В БМП они не поместятся. Там пятнадцать бойцов и командир. У меня девять бойцов.

– Технику все равно придется бросить...

Гризадубов возмутился и ответил строго:

– Оставить на время, а не бросить. Это два разных понятия. Бросают, когда убегают. А оставляют, чтобы вернуться...

– Это твои проблемы. Но нам надо пробираться в горы. Ты в Дымный-Юрт по дороге никак не сможешь попасть. Если только не будешь прорываться сначала через периметр оцепления в соседнюю республику, потом снова прорываться к нам по другой дороге. На это больше суток уйдет. Пешим ходом через два перевала это около пяти часов. Если, конечно, твои бойцы выдержат хороший темп. Мои всегда выдерживают...

– Кого ты ищешь в Дымном-Юрте? – с удивлением спросил Гризадубов, не вдаваясь в обсуждение боевых качеств офицеров спецназа ГРУ. Ему такие вопросы обсуждать было смешно.

– Мне казалось, что мы ищем только одного человека...

– Сайдуллаева?

– Больше мне некого искать.

– А где тот курьер, что приходил к тебе? – вроде бы сменил тему подполковник, чем слегка удивил Везирхана, что сразу показал его голос.

– Курьер ушел к другим. На встречу приглашают не меня одного. Чем он так тебя заинтересовал? Ты не можешь знать этого человека, да и я знаю его плохо. Это араб, бывший офицер саудовской разведки...

– В следующий раз при встрече расстреляй этого араба. Он погнал тебя в ловушку.

– В Дымном-Юрте не может быть ловушки. Я там много раз на отдых останавливался и всю округу хорошо знаю. Там в селе двадцать домов, и все на виду... И все подходы легко контролировать с одной точки. А возможность уйти есть во все стороны, куда ни пожелаешь. Чтобы там джамаат прикрыть, необходимо полк подогнать...

– Тебе устроили засаду где-нибудь по дороге. Неужели так трудно просчитать твой путь?

– Кто устроил?

– Откуда я могу знать... Возможно, «краповые», которых ты потрепал, хотят твоей головой полюбоваться... С новым командиром, потому что прежнего уже арестовали за связь с Сайдуллаевым. Не с самим Сайдуллаевым, но с людьми, на которых Сайдуллаев тоже работает. Но факт остается фактом – ты двинулся в сторону, прямо противоположную нужному направлению.

– У тебя точные данные? – хмуро спросил Везирхан. Так хмуро, что Алексей Викторович даже представил, как он упрямо наклонил буйную голову.

– У меня данные со спутника о местонахождении трубки Сайдуллаева. И его московского помощника Арсения Новицкого.

– Это кто такой?

– Редкий негодяй. Приказал расстрелять своих помощников, которые доставили груз через периметр. Он был их бригадиром там, в Москве, в охранном предприятии «Сталкер». Но избавился от всех, видимо, чтобы не делиться деньгами...

– Да, таких надо убивать. А не может так случиться, что они оба оставили трубки другим людям? Специально, чтобы обмануть спутник.

– Может, – согласился Гризадубов. – И у меня возникал этот же самый вопрос. Но, насколько я понимаю, им звонили туда, на конкретное место, и их разговоры слушали. Если будут изменения, мне сообщат сразу. Если их взяли под контроль, то уже не выпустят.

– Меня же выпустили! А контроль был точно такой же, спутниковый...

– Тебя вели только с одного спутника. Это был или спутник ФСБ, что ФСБ отрицает, или спутник французской или американской разведок. Кто-то из них сотрудничал с Сайдуллаевым. Но один спутник не может долго держать объект. Для этого нужна группировка. Такая группировка пока есть только у ГРУ и у ЦРУ, но спутники ЦРУ летают по другой орбите. И я уже сказал, что только один американский спутник мог тебя контролировать. А Сайдуллаева держит группировка. От нее уйти невозможно... Любой спутник группировки автоматически фиксирует передвижение объекта на двадцать пять сантиметров в сторону.

– Ладно... Поверю. Ты не меньше моего заинтересован в результате. А Сайдуллаев опять хотел меня «прокинуть». Значит, что получается? Или меня хотели загнать в засаду, или меня просто отсылали подальше, чтобы я не мешал?

– Так и получается.

– Ты не можешь узнать, покинули «краповые» расположение?

– Не могу. Это другое ведомство. Но разве это важно?

– Мне важно. Человек, который меня «подставит», может не рассчитывать на пощаду... Одно дело просто «прокинуть», и совсем другое – «подставить»...

– Извини, Везирхан, меня вопросы адата интересуют мало. Сайдуллаев и без того «подставил» тебя. Он тем парням, которые переносили груз через периметр, представился твоим именем. То есть на случай, если они попадутся и проболтаются, виновным все равно был бы ты. И из «охотника за ментами» ты превратился бы в «матерого террориста», убийцу своих мирных соотечественников...

– Да, в этом ты прав. Я никогда не убивал мирных людей...

– Поэтому о пощаде говорить не следует. Где ты сейчас находишься?

– Не так далеко от тебя. Если я поверну в обратную сторону, то через час выйду к дороге, по которой ты поедешь.

– В каком месте?

– В трех километрах за железнодорожным переездом.

– Жди нас там. На дорогу лучше не выходи. Мы остановимся, тогда и встретимся... Если тебе будет не трудно, поищи в окрестностях место, где можно спрятать машины. Скорее всего, две, но может быть три...

– Договорились. Поищу... Хотел бы я на тебя посмотреть. Похож ты на борца?

– Борцы бывают разными.

– Я вспомнил, как звали того Гризадубова, с которым я боролся. Миха. Михаил...

– У меня есть такой родственник, но он не борец. Он еще мальчишка пяти лет... Это мой, можно сказать, внук. Сын приемного сына.

– Значит, будет борцом...

Завершив беседу такой уверенной фразой, Везирхан резко отключился от разговора.

Выехали на главную дорогу, по которой в обычное время движение было достаточно оживленным, но, в связи с карантином в республике, машин проезжало уже мало. Жизнь, казалось, замерла в каком-то странном ожидании, когда выбор работает в амплитуде от совсем плохого до не совсем плохого, но хорошего никто не обещает. А как можно было обещать, если никто толком и не знал, какая беда уже свалилась на республику и какая еще грозит свалиться!

Дорога была не широкая, всего двухполосная, и, чтобы не занимать полотно, майор Макаров сразу съехал с проселочной дороги в траву у перекрестка и остановился рядом со столбами, некогда державшими дорожные указатели, которые давно кто-то от нечего делать сорвал, а районные власти никак не могли поставить новые.

Здесь, оставаясь на виду, как на экране, предстояло дожидаться прибытия группы подполковника Ракитина. Впрочем, ожидание не должно было быть долгим, поскольку группа Ракитина уже выехала на соединение, как сообщил Алексею Викторовичу полковник Мочилов. Боевой машины пехоты у Ракитина не было, да для его группы следовало бы две таких машины иметь, и потому ожидали грузовика. Даже при том, что «крапового» капитана Валтузина арестовали, наверняка у внутривойсковиков найдется командир, который сможет распорядиться выделить машину и тем заработать очки, чтобы занять освобождающуюся должность командира.

День выдался хотя и солнечным, но достаточно прохладным, и бойцы предпочитали дремать в машине, никто, кроме командира, не вышел, чтобы посидеть на жесткой траве. Впрочем, и командиру сидеть долго не пришлось. Уже через пять минут стало видно машину с тентированным кузовом, что начала спуск с невысокого перевала. Обычная машина для перевозки людей – как правило, машина военная, потому что гражданские грузовики предпочитают брезентовому тенту обитый металлом короб, который можно закрыть от постороннего взгляда и длинных рук. Бинокль не сразу – потому что расстояние было слишком велико, да и лобовое стекло машины посылало блики, – но скоро уже показал, что за рулем сидит солдат, а рядом с ним находится офицер. Правда, разобрать их лица возможности пока не было, но машина быстро преодолевала серпантин спуска, а вскоре выехала и на прямую линию. Здесь, впрочем, что-то увидеть оказалось еще сложнее, потому что машина ехала в южную сторону, и солнце било в стекло, отражаясь от него, это создавало для бинокля новые помехи. Единственное, что бинокль помог рассмотреть точно, это цвет автомобильного номера. Номер был черным, армейским.

Если группа подполковника Ракитина ехала достаточно быстро, то это вполне могли быть они, хотя по расчетам самого Гризадубова, до появления подкрепления было еще минут пятнадцать. Но другие военные машины, как и оговорено приказом по всему региону Северного Кавказа, за исключением чисто российских областей, пусть и граничащих с северокавказскими республиками, но все же более спокойных в военном отношении, должны были перемещаться в сопровождении бронетехники. Правда, не отмененный комендантский приказ многие давно уже игнорировали, как недавно «краповый» капитан Валтузин, за что и поплатился, – тем не менее, чаще можно было увидеть грузовики в сопровождении бронетранспортера или боевой машины пехоты, чем один грузовик. Спецназ ГРУ же, если не имел в своем распоряжении техники, как обычно не имели ее отдельные мобильные офицерские группы, пользовался тем, что можно было найти под рукой, и не ждал сопровождения. Тем более что с главной дороги Ракитин сворачивать не собирался, и на этой же дороге надеялся на соединение как раз с такой бронетехникой, которая и оговорена в приказе. И вообще главная дорога обычно считалась более безопасной, чем все прилегающие к ней.

Но скоро в бинокль уже стало видно, что в кабине рядом с водителем сидит подполковник Ракитин. Алексей Викторович вышел на дорогу.

Группы Ракитина и Гризадубова уже несколько раз встречались здесь же, на Северном Кавказе, во время проведения крупных войсковых операций, хотя официально входили в подчинение разных бригад и действовали с самостоятельными, хотя и схожими задачами. И почти все бойцы групп были знакомы друг с другом. Командиры же хорошо знали друг друга еще и потому, что когда-то в молодости служили в одной бригаде, да и встречались на разработке предстоящих совместных операций неоднократно. И потому встреча прошла спокойно, по-деловому, с естественными легкими подколами с той и другой стороны. Но командиры этого не слышали, потому что в стороне обсуждали предстоящие действия.

Естественно, полковник Мочилов по телефону не мог полностью ввести подполковника Ракитина в курс дела, и Гризадубову пришлось все рассказывать самому. Впрочем, рассказывать коллеге – это совсем не то, что ментам или следователям следственного комитета, когда требуется мысленно профильтровать каждое предложение, прежде чем произнести его. Здесь требовалась и фактура, и оценка, и вероятный способ действий. Но воспитанники одной школы спецназа хорошо понимали друг друга, и потому разногласий не возникло. Единственное разногласие состояло в том, какой группе перестраивать свои «подснежники» на другую частоту. Частота, на которой работала группа Ракитина, в этой местности шла с помехами, а на той частоте, на которой работала группа Гризадубова, у троих офицеров группы Ракитина не работали радиостанции – модели были старые. Потому все же пришлось выбрать тот вариант, который охватывал всех. Но перестройка в ограниченном диапазоне волн не занимает много времени. И потому, как только командиры закончили обсуждение задач и «подснежники» переключились в общий режим пользования, была объявлена погрузка.

Боевая машина пехоты двинулась первой, поскольку ей следовало задавать темп передвижения. Как-никак максимальная скорость движения БМП составляет семьдесят километров в час, а для «КамАЗа» такую скорость при движении по шоссе можно считать минимальной. Минимальная скорость тоже обговаривалась приказом комендатуры, и обуславливалась тем, что в медленно идущую машину легко попасть из гранатомета. Таким образом, более быстрому транспортному средству приходилось равняться по более медленному гусеничному. И если бы «КамАЗ» запустить ведущим, то боевая машина пехоты рисковала бы отстать. Впрочем, говорить о первенстве в марше не приходилось, потому что первенство в таких случаях заменяется целесообразностью. И вообще, когда сходились в одной операции различные части спецназа ГРУ, соперничество между ними всегда тщательно пресекалось командованием, поскольку любой вид соперничества может оставить одну из частей без поддержки другой в самый критический момент. До критического момента еще было, конечно, далеко, тем не менее, принцип выдерживался неизменно и в спокойной обстановке.

Два часа в движении прошли незаметно. Бойцы групп мирно дремали от равномерности хода машин, привычные к тому, чтобы использовать для отдыха любое пригодное для этого время, поскольку в скором будущем, возможно, без отдыха придется обходиться длительное время.

Уже приближаясь к железнодорожному переезду, подполковник Гризадубов через «подснежник» дал команду:

– Всем! Внимание! Приближаемся к участку риска... В трех километрах за переездом оговорена встреча с бандой Везирхана Дашаева. Официально он объявлен нашим союзником. Но рот попрошу не разевать и ворон не ловить. Он в любом случае – бандит, даже если помогает нам, а мы помогаем ему. Запомните это!

– Значит, мы тоже бандиты, товарищ подполковник? – спросил старший лейтенант Луговкин.

– Отставить базары! Обстановка серьезная. Быть может все... Может быть ловушка, которую нам подготовил Везирхан. Может быть, здесь устроена ловушка другой бандой, которая уже уничтожила банду Везирхана. Потому всем быть настороже и в готовности покинуть машину в экстренном порядке... Вплоть до места встречи скорость предельная!

Но сам Алексей Викторович, несмотря на предупреждение об опасности, открыл башенный люк и по пояс высунулся наружу. Правда, крышка люка прикрывала его до подбородка. Однако голова тоже представляла собой хорошую цель для опытного снайпера, несмотря на предельную для БМП скорость. Но снайперу и даже просто хорошему автоматчику ничего не стоило пропустить машину и стрелять со спины. От автоматной очереди мог бы спасти бронежилет, но от пули снайпера и бронежилет на спасет. Пуля, выпущенная из стандартной «СВД», пробивает стенку бронежилета, пробивает тело, ударяется о вторую стенку бронежилета, рикошетит и возвращается в тело, кувыркаясь. В этом случае бронежилет становится гробом. Но Алексей Викторович шел на риск умышленно, чтобы показать свое доверие к Везирхану и вызвать встречное доверие.

Так, на скорости, машины перескочили переезд с разбитым по обе стороны рельсов асфальтом. И если тяжелая боевая машина пехоты своими гусеницами погасила удар, то «КамАЗ» ощутил его рессорами. Но скорость все же не снижали, потому что в этом месте автомобильная дорога, как и дорога железная, была с двух сторон прорезана меж холмов и давала возможность для атаки на транспорт, не давая возможности для защиты. Но все обошлось, миновали холмы, и дальше дорога пошла меж склонов. И тут подполковник Гризадубов увидел человека, который махал ему рукой со склона одного из холмов, куда поворачивала дорога.

– Приехали, – сказал подполковник. – Притормаживайте...

Человек на холме, однако, не спускался на дорожное полотно, но издали показывал рукой, где машинам необходимо покинуть дорогу, и подняться по некрутому склону.

– Все десантируются... – прозвучала команда. – Машины продолжают движение. Макаров! Видишь регулировщика?

– Еду уже, – коротко ответил майор.

– Стоянка там, где регулировщик покажет...

Спецназовцы покинули машины, не дожидаясь остановки. Последним покинул машину Алексей Викторович. Выпрыгивать на ходу из грузовика, конечно, сложнее, чем из БМП, тем не менее, и это было произведено привычно, как на тренировке. Тем более что скорость была сброшена до предела. Пришлось переезжать неглубокий и неширокий дорожный кювет. БМП с таким препятствием справилась легко, почти не заметив его, но «КамАЗу» пришлось через препятствие переваливаться колесами поочередно под углом и на малой скорости, и как раз в это время проводилось десантирование.

Роль регулировщика выполнял один из бойцов Везирхана Дашаева. Сам эмир внезапно вышел из-за камней совсем рядом с дорогой и двинулся навстречу спецназовцам. Роста чуть ниже среднего, очень широкоплечий, кряжистый и тяжелый внешне, шел он, однако, легко и упруго, не чувствуя веса своего тела. Подполковник Гризадубов сразу узнал его по фотографии в досье, предоставленном «краповым» капитаном, и шагнул навстречу, протягивая руку.

Эмир, казалось, хотел рукопожатием проверить характер и силы подполковника. Рука борца, конечно, была чрезвычайно сильной, но Алексей Викторович на рукопожатие ответил и не подал вида, что заметил испытание.

– Значит, ты и есть – Гризадубов... Миха Гризадубов был, конечно, покрепче, но и ты молодец, хотя и не борец...

«Борец», похоже, было для Везирхана высшей характеристикой человека. И подполковник не мог не улыбнуться такой оценке.

– Я был когда-то борцом, – сказал между тем, подходя, подполковник Ракитин и поздоровался за руку с внимательно оглядывающим его Везирханом. – Мастер-международник по дзюдо...

Это было и для самого Гризадубова новостью, а Везирхан просто расцвел от такого представления, хотя внешне Александр Всеволодович сильно проигрывал в мощи рядом с широкоплечим эмиром.

– Я тоже международник, – сказал Везирхан, – «вольник» ... Но и дзюдо уважаю...

И в знак особого уважения обнял Александра Всеволодовича и, по восточному обычаю, щекой к щеке приложился. После этого, согласно тому же восточному обычаю, предательства от Везирхана можно было не ожидать.

– Для машин я место нашел, – сразу после приветствия эмир перешел к делу. – Место хорошее, со стороны не видно, только для обороны не годится. Если кто случайно наткнется, может сверху расстреливать. Вы пост оставлять будете?

– Обязательно, – сказал Гризадубов. – Останутся водитель грузовика и лейтенант Троянов.

– Я! – отозвался лейтенант, услышав свою фамилию.

– Слышал приказ?

Лейтенант показал, что у него был выключен «подснежник».

– Остаешься охранять машины. С тобой водитель грузовика...

У лейтенанта поскучнело лицо:

– Алексей Викторович, у меня капитан Берендихин после ранения в ногу. От госпитализации отказался. На марше ему тяжело будет. Может...

– Бога ради, – согласился Гризадубов.

Вопрос с охраной был решен.

– Пост лучше выставлять на соседнем холме, – подсказал Везирхан. – Есть обзор, и машины видно. Все подходы будут простреливаться.

– Так и сделаем, – согласился Ракитин.

– У тебя сколько человек? – спросил Гризадубов эмира.

– Десять вместе со мной.

– Зови... Выступаем. Всего нас тридцать четыре человека. Это – сила!

– Куда выступаем? – спросил Везирхан.

Подполковник раскрыл планшет. Карта была выставлена вверх нужным листом. Палец ткнул в отметку. Дашаев соображал быстро. И с картами работать умел, потому сложностей не возникло. Только на подсчеты ушло несколько секунд.

– Часа два будем идти...

– Постараемся за час уложиться, – с легкой насмешкой, вспомнив хвастливые уверения эмира о способности его джамаата ходить маршем, сказал Алексей Викторович. – Время нас торопит. Аукцион может закончиться...

Полковник Мочилов позвонил, когда отряд уже преодолел за полчаса самый сложный по профилю участок пути – горы, покрытые труднопроходимым лесом. На этом участке ведущим был Везирхан, знающий тропы. Эмир сам и темп задавал, надеясь, что спецназовцы, в отличие от его бойцов утяжеленные бронежилетами, выдохнутся и попросят идти медленнее. Они не попросили. И бойцы самого Дашаева шли вполне сносно, хотя дышали, конечно, более тяжело, чем тренированные офицеры.

Гризадубов вытащил трубку:

– Слушаю, товарищ полковник...

– Как дела, Алексей Викторович?

– Оставили транспортные средства в скрытом месте, соединились с Везирханом, идем ускоренным маршем в обозначенное место.

– Хорошо. У нас есть не слишком приятные новости, хотя это не наши неприятности, но неизвестно, как они могут сказаться на нашей операции. Сбежал из-под стражи «краповый» капитан Валтузин. Убил охраняющего его солдата-контрактника, своего бывшего подчиненного. Даже еще не бывшего, потому что не было пока приказа о снятии его с должности. Второго солдата оставил инвалидом. Угнал машину. Куда поехал, неизвестно. Город перекрыли не сразу. Прозевали...

– А со спутника... – хотел было спросить Гризадубов, но полковник перебил его:

– Трубку отобрали сразу после задержания. Сейчас патрули выставлены на дорогах и в сторону Грузии, и в сторону Центральной России. Плохо, если он сумел связаться с Сайдуллаевым. Тот поможет ему вырваться за периметр и отправит куда-то по своим каналам. Хотя человека с таким ростом спрятать трудно. У Валтузина, кажется, что-то около двух метров роста?

– Что-то около, – подтвердил Алексей Викторович. – И сто шестнадцать килограммов веса. Но нам он какие неприятности может доставить?

– Никаких, кроме лишних забот. Нас следственные органы просят, если Валтузин будет у Сайдуллаева, захватить его живым.

– Постараемся. Я попрошу Везирхана позаботиться об этом. У него с «краповым» тесные взаимоотношения. Капитану больше других хотелось Везирхана прикончить. Везирхан этого не простит. Кроме того, ему важно показать себя перед следственными органами лояльным человеком. Он сделает все как надо...

Сам Везирхан шел рядом с Гризадубовым и покосился на подполковника, не понимая, о чем идет разговор.

– Хорошо. Не тяните время, сближайтесь с ними. Спутнику удалось провести сеанс короткого on-line режима. По предварительным подсчетам, у Сайдуллаева в наличии около шестидесяти человек. Предположительно, прибудут дополнительные силы. Это те банды, которые участвуют в аукционе. Мы договорились о поддержке твоего отряда тремя вертолетными эскадрильями. Сейчас на аэродроме проходят испытания три эскадрильи «Ночных охотников». Они готовы принять участие в операции, но против этого выступают ФСБ и следственный комитет при Генпрокуратуре. Они тоже вмешались, на нашу голову. Но их понять можно. При атаке с вертолетов НУРСы разнесут все вещественные доказательства. И контейнеры с вирусами, и что там еще есть... Кроме того, до ближайшего населенного пункта четыре километра. Вирусы может и ветром унести, если их основательно поднимет взрывами. Так что вертолеты вызывать только в крайнем случае. Запоминай номер командира вертолетного полка...

– Слушаю.

Полковник продиктовал номер. Гризадубов хотел было повторить, но инстинкт разведчика опять в нем сработал, он покосился на эмира и попросил:

– Повторите пожалуйста, товарищ полковник, я сверю...

Мочилов понял ситуацию и повторил.

– Я запомнил. Мы постараемся справиться своими силами.

– Как только закончите, сразу сообщай. К вам вылетит следственная бригада. Она уже, можно сказать, в вертолетах сидит. Ситуация заставляет и следователей работать быстро, чтобы избежать расширения эпидемии и в корне пресечь источник заражения.

– Мы сразу сообщим...

– Тогда до связи...

– До связи...

Гризадубов не успел убрать трубку, как Дашаев оказался рядом.

– С кем разговаривал?

– Командующий войсками спецназа ГРУ. Он лично курирует нашу операцию.

– Он знает, что я с вами?

– Знает.

– А что обо мне говорили?

– Твой друг, которого ты не добил, главный охотник за твоей головой, был арестован, но убил солдата-охранника, своего подчиненного, покалечил второго и сбежал. Предполагают, что он пожелает присоединиться к Сайдуллаеву. Если он будет там, нас просят взять его живым. Я предложил твою кандидатуру... Сможешь с таким побороться?

– Я готов бороться с любым, – улыбнулся Везирхан. – Он серьезный борец?

– Этого я не знаю. Я знаю только, что он весит сто шестнадцать килограммов, и рост у него около двух метров...

– А, это тот, в краповом берете? Я обратил на него внимание во время боя. Он храбрый парень, пулям не кланялся...

– Он самый. Сможешь захватить его, или попросить подполковника Ракитина?

– Я готов, – сказал Ракитин, идущий по другую сторону от Гризадубова.

– Александр Всеволодович, он не за тобой охотился, а за мной, – возразил Везирхан. – Справедливо будет, если он найдет свою добычу...

– Не возражаю, – сухо согласился Александр Всеволодович.

– Вот и договорились. Не сбавляем темп, ситуацию обсуждаем на ходу. Сейчас на месте собралось около шестидесяти человек... Возможно прибытие дополнительных сил. Командующий договорился с авиацией; если мы не справимся сами, имеем возможность вызвать три эскадрильи «Ночных охотников».

– Это что такое? – не понял Везирхан.

– Вертолет-штурмовик. Почти по всем показателям превосходит американский «Апач». Имеет мощнейшее вооружение. Но при вертолетном обстреле могут быть уничтожены улики; кроме того, после взрывов будут разбиты ампулы с вирусом, и заразу может отнести ветром на ближайшее село...

– Это около пяти километров, – думая о своем, мимоходом заметил Дашаев.

– Четыре, – уточнил Алексей Викторович. – Для верхового ветра это не дистанция. Запросто отнесет.

– Не надо вертолетов. Мои люди привыкли работать из засады против больших сил. Все сделаем хорошо!

– Наши люди – тем более... – сказал Гризадубов. – Работа из засады – это наша основная профессия.

Около десяти минут двигались молча, довольные друг другом. В больших по численности группах – тем более при наличии трех командиров – это иногда становится сложным процессом.

– Половину пути прошли. Пора дозор усиливать, – решил Гризадубов.

Пока шли в относительно безопасном районе, выставив впереди старшего лейтенанта Кошкина с ручным пулеметом и по офицеру по сторонам. По мере приближения к месту основного действия ситуация менялась, потому что сконцентрировавшиеся в одной точке банды наверняка ожидают активизации действий федеральных сил, и обязательно должны или выслать мелкие разведгруппы, или поставить собственные короткие и дальние посты наблюдателей. А на основном направлении, по которому и двигался отряд, могли выставить и сильный заслон. Вычислить основное направление не сложно, если учесть возможность движения к месту сбора бандитов со стороны дороги. А федеральные силы, если наступают по земле, именно так и должны двигаться. Другое дело, если их перебросят по воздуху. Но тогда шум вертолетных винтов покажет активизацию деятельности федералов, и это заставит утроить осторожность и усилить посты.

В пополнение к старшему лейтенанту Кошкину подполковник Ракитин выставил своего пулеметчика. Два пулемета впереди смогут расчистить дорогу и застопорить движение, даже если на отряд спецназа будет наступать равный или даже не намного превосходящий по силам отряд. Хотя лучше, конечно, никоим образом не привлекать к себе внимания, заметить противника и предупредить отряд. Предупреждение послать не сложно, поскольку все спецназовцы были обладателями «подснежников», и у всех радиостанции работали на одной волне. А потом уже решить, что сделать с вражеским дозором. Можно его и аккуратно обойти, оказавшись за спиной врага. Можно и сразу уничтожить, не подняв при этом тревоги. Второе выглядело предпочтительнее, потому что позволяло не опасаться удара в спину и не держать людей в прикрытии тылов. Людей в отряде не так много, чтобы позволить кому-то не участвовать в основной операции без настоятельной в том необходимости. При этом не было никакой необходимости выбирать в передовой дозор специалистов по скрытному передвижению. Любой боец отдельных мобильных офицерских групп являлся таким специалистом, иначе он в группу просто не попал бы. И, при обнаружении противника, можно было быть уверенным, что бойцы дозора сумеют сами укрыться вовремя и предупредить основные силы отряда.

Дозор передвигался не парный, а на расстоянии визуальной видимости, то есть захватывал значительный промежуток, чтобы иметь возможность контролировать территорию.

И предосторожность оказалась не напрасной.

– Внимание! – приглушая свою речь, сообщил старший лейтенант Кошкин. – Голос впереди... Второй голос... Шепчутся...

– Проверить! – распорядился подполковник Гризадубов.

– Двое, – напарник Кошкина видел происходящее сбоку, сам оставаясь, естественно, невидимым.

– Уничтожить! – прозвучал приказ. – Лопатки к бою...

– Понял, товарищ подполковник, работаем...

Потянулось ожидание, но оно не было особенно тревожным, поскольку командир не сомневался в боевых качествах своих офицеров. Характерный доклад пришел раньше, чем прозвучали слова. Наушники «подснежников» принесли почти одновременно два резких выдоха, на которых наносились удары. И только потом прозвучали слова старшего лейтенанта Кошкина:

– Дорога свободна. Товарищ подполковник, впереди пустошь, за ней много густых кустов. Рискованно выходить в открытую...

– Луговкин! – позвал Алексей Викторович снайпера.

– Я! – отозвался старший лейтенант.

– Выдвигайся ближе к дозору. На верхнюю позицию. Просматривай кусты...

– Понял!

Шагов снайпера слышно не было, только краем глаза Гризадубов увидел, как в стороне скользнула вперед фигура старшего лейтенанта. Его прицел с тепловизором в этих условиях был незаменим, поскольку от него никакая растительность спрятать живой биологический организм не могла...

– Что там происходит? – спросил Везирхан Дашаев, не имеющий «подснежника», но внимательно вслушивающийся в слова Гризадубова.

– Сдвоенный пост. Уничтожен...

– Дальше должны быть кусты, – показал эмир свое знание местности.

– Снайпер пошел там пошарить.

– При хорошей маскировке снайпер ничего не увидит.

– Увидит тепловизор. Знаешь, что это такое?

– Что-то типа ПНВ...

– Типа... Только совершеннее. Любое тепло увидит. Даже если у человека нет гриппа. И температура ниже нормальной...

– Так что, засаду теперь...

– Засаду теперь делать бесполезно. Обнаружим и уничтожим. Пора всем, кто засады любит, оружие складывать.

Везирхан посмотрел на подполковника косо. Он понял, в чей огород был брошен камень...