Осмотр домов и дворов селения тоже ничего не дал. Многие сознавались, что поведение Жовсари Губайдулловны казалось им странным. Раньше, приезжая сюда, где выросла, где умерли ее родители, она не вела себя так замкнуто. Сейчас же, начиная с первых дней, только навестила нескольких старых друзей своих родителей, и словно спряталась в своем старом доме. Ни к кому ходить не желала, никого не приглашала в гости. Люди считали, что у Жовсари произошло какое-то несчастье и она таит в себе боль, переживая ее в одиночестве.

– В принципе, командир, убийцей мог быть любой из жителей селения или второй врач, которого мы в момент приезда не видели, – высказал свою мысль майор Макаров. – Замкнутое пространство. Классический вариант для детективиста. Тут голову сломаешь, гадая...

– Я такой вариант из основных сразу выбросил, – признался Гризадубов. – «ПП-2000»... Такое оружие еще не все наши офицеры в руках держали. Откуда оно возьмется у жителей селения? Случайность, конечно, не исключаю. Но все же продолжаем поиск. Осталась лаборатория и верхний склон... Луговкин по-прежнему на своей вышке. Остальные обыскивают помещения. Командует поисками Макаров. Вперед! Со мной остаются Румянцев и младший лейтенант. Пост на въезде в село участия в поиске, стало быть, не принимает.

Капитан Румянцев сразу выложил перед командиром трубку мобильника:

– Дагаева сегодня несколько раз звонила в Москву...

Алексей Викторович кивнул, обозначая этим, что все понял и попробует «зарядить» проверку звонков. Он не был уверен в необходимости такой проверки, но когда ничего другого нет, следует сделать хотя бы это. Просто на всякий случай.

Ментовский младший лейтенант протянул подполковнику паспорт Жовсари Губайдулловны. Алексей Викторович сразу нашел место регистрации. Не Москва, а ближайшее Подмосковье. Многие, кто живет в Подмосковье, называют себя в иных местах москвичами, словно «москвич» – это звание или титул. Самого подполковника Гризадубова это всегда смешило.

Он вместе с паспортом отошел в сторону и с трубки Макарова, оставшейся у него в кармане, набрал номер полковника Мочилова.

– Слушаю, Алексей Викторович...

– Товарищ полковник, есть возможность срочно проверить человека по ментовской картотеке? Что за человек, чем занимается, как характеризуется?

– Думаю, можно. Если без официального запроса просто через наших хакеров, то за две минуты сделают. На официальный запрос ответят только завтра...

– Время не терпит. Точно так же, как с другой проверкой. Абонент перед смертью сделал несколько звонков в Москву...

– Кто убит? – спросил полковник.

– Та женщина в селении, что осталась здоровой во время эпидемии. Ее зовут Жовсари Губайдулловна Дагаева. Убита в момент нашего прибытия в село одиночным выстрелом в грудь из пистолет-пулемета «ПП-2000». Велика вероятность попытки обвинения нас в убийстве. Пока будут идти разборки, нас отстранят от дела. Это будет равносильно поражению. В настоящий момент группа занята поисками убийцы.

– Давай данные, я сразу «заряжу»; может, пока ты будешь рассказывать подробности, я уже получу ответ. По крайней мере, по паспорту и по личности, если есть свободные компьютеры, может быть, и получу.

Алексей Викторович продиктовал данные прямо с паспорта.

– Все хорошо. Теперь подожди двадцать секунд, я созвонюсь, чтобы трубку могли подключить для проверки. Учти, сами разговоры, что состоялись ранее, мы услышать не сможем. Но сможем узнать, куда она звонила, и прослушать тот номер. Подожди...

Полковник Мочилов, видимо, звонил с другого аппарата, потому что голос его доносился. И разговаривал не двадцать секунд, а почти минуту. Потом сказал уже Гризадубову:

– Алексей Викторович, с той трубки набери номер... После трех гудков можешь нажать «отбой». Они подсоединятся и проверят. Номер запоминай...

Мочилов продиктовал.

И только убрав трубку Дагаевой в карман «разгрузки», подполковник смог подробнее рассказать командующему спецназом ГРУ, в какое положение попала его группа.

– Если ему некуда идти, то он где-то там, и вы его найдете...

– Если убийца там, обязательно найдем, товарищ полковник. Даже если до ночи наглухо где-то «законсервировался», чтобы ночью выйти из селения, мы его ночью перехватим. Тепловизор снайпера сможет все проходы к дороге контролировать. Хуже тот случай, при котором убийцей может оказаться кто-то из жителей селения. Мало ли какими путями мог попасть сюда «ПП-2000». Любая случайность... Человек прикидывается больным и немощным. А в действительности совершил убийство. Оружие вообще вне двора спрятал. Знает старое место, которое найти невозможно. «ПП-2000» – это не миномет, спрятать не сложно. Тогда вывести убийцу на чистую воду практически невозможно.

– Хорошо. Так, подожди пару секунд. Мне на компьютер пришли данные на Дагаеву Жовсари Губайдулловну. Ага... Вот, значит, она самая... По данному адресу проживает восемь лет. Сначала с мужем и сыном, после смерти мужа от инсульта вдвоем с сыном. Муж был на двадцать два года старше. Сыну сейчас... Сыну четырнадцать лет. Учащийся средней школы. Тут много мелочей, но главное я сказал. На всякий случай отправлю данные на адрес Макарова...

– Хорошо, товарищ полковник. А данные по трубке?

– Что будет, я позвоню. Кстати, ты с Везирханом Дашаевым еще не общался?

– Пока не до того было, да и вы говорили, что ему пока не до меня...

– Он уже, кажется, освободился от первичных забот. По крайней мере, так говорит состояние отряда «крапового» капитана Валтузина. Мне звонил подполковник Ракитин. Он уже с Валтузиным познакомился. Отряд «краповых»...

– Там «краповых» меньше половины, товарищ полковник, – объяснил Гризадубов.

– Это не важно. Потом все станут... Тем более скоро должность освободится. Валтузиным уже заинтересовалась служба собственной безопасности МВД. По моей наводке. Так вот, отряд вернулся с большими потерями. И в людях, и в технике. Грех радоваться гибели соотечественников, но Везирхан тоже наш соотечественник, пусть преступник, но еще не осужденный, и вправе требовать к себе справедливого отношения. Тем более что в нынешней партии он играет на нашей стороне. Позвони и Валтузину, и Дашаеву. Тебе надо дипломатично вести себя и с тем и с другим. Чтобы потянуть время до того, как представится возможность разобраться с Горемыкиным...

– Пока такой возможности нет?

– Я же не могу поторопить начальника ГРУ... Если бы он уже поговорил с директором ФСБ, он мне сообщил бы, думаю. Но сейчас его самого в управлении нет, говорят, в Генштаб уехал. Это может быть надолго. Значит, мы должны терпеть и тянуть время. Сам я к директору ФСБ не вхож, да и слушать он меня не будет...

– Будем тянуть время, – сказал Алексей Викторович.

– Звони, результат мне принесут в виде распечатки. Если будут взаимные вопросы, свяжемся.

Сначала подполковник Гризадубов решил позвонить «краповому» капитану Валтузину. Естественно, с трубки спутникового телефона, которой давно уже не пользовался, поскольку не спешил докладываться полковнику Горемыкину, предпочитая, чтобы тот нервничал от неизвестности.

Валтузин долго не отвечал. Наконец, ответил, очень недовольно:

– Слушаю вас, товарищ подполковник...

– Давно не общались, Юрий Михайлович. Вот и решил позвонить... Как у вас обстановка? Вы куда-то, помнится, выезжать собирались?

– У нас, товарищ полковник, обстановка плохая. Мы выезжали на уничтожение банды, о которой получили сообщение от верного вроде бы источника, а нарвались на хорошо организованную засаду. Я потерял восемь человек убитыми и оба миномета вместе с машинами. Еще три грузопассажирских машины уничтожены. Двенадцать раненых, в том числе и я. Но я – легко, легче всех, просто оцарапало пулей или осколком. Перевязку делали, когда вы позвонили, и потому я долго не отвечал...

– Могу только выразить соболезнование – хотя соболезнование офицерам выражают обычно в день свадьбы, а у вас не тот случай... Кто же вас так подставил?

– Какие-то силы в наших верхах. Кто-то связан со спутниковой разведкой...

– По крайней мере, это не управление космической разведки ГРУ, – категорично заявил Гризадубов. – Если бы вы действовали в связке с нашими, меня, как работающего рядом с вами, обязательно поставили бы в известность. У нас своих обычно поддерживают. Да и у вас, надо полагать, тоже...

– Если могут поддержать... Но в конкретном случае данные пришли со стороны. Проверить их мы не имели времени, и выступили. Спутник ловил сигнал трубки мобильника, и нам передавали координаты. Мы вышли точно, и спутник показал это. И нарвались на заминированный участок. Хотели отступить к дороге, но попали под плотный обстрел из гранатометов. Бандиты заставили нас залечь, а сами сверху из тех же гранатометов расстреляли на дороге наши машины. Попали в ящик с минами, и одного попадания хватило, чтобы машины вместе с куском дороги свалило в пропасть... По нашим предположениям, чтобы нас встретить, объединилось не менее четырех бандформирований. Я сам считал очереди... Не менее сорока человек атаковало. Значит, они были предупреждены заранее и подготовились. Мы с нижней позиции, к тому же сразу понеся потери, атаковать не могли, с трудом отбились и отступили... Хорошо хоть раненых вынесли. Нас столько же осталось, сколько бандитов было. А у тех вторая группа была, которая гранатометами машины обстреливала. Если бы они объединились, то уже имели бы численное преимущество. Тогда и отрывались бы с потерями...

– Откуда столько бандитов в таком спокойном месте? – выразил Алексей Викторович естественное недоумение.

– А вы знаете, товарищ подполковник, в каком месте мы были? – насторожился Валтузин, и чувствовалось, в каком напряжении он ждет ответа.

«Краповый» капитан не знал, кто приложил руку к его провалу. Честно говоря, сам Гризадубов, предупреждая Везирхана Дашаева, выставил бы непременное условие, чтобы эмир ничего не предпринимал против наступающих на него сил. Но там, в Москве, тот, кто предупреждал, видимо, посчитал, что Везирхан просто убежит подальше и не рискнет вступить в бой. А он не только вступил, но и сумел атаковать. Что касается сбора значительных сил, то Гризадубов в этом сомневался. Это обычная манера всех командиров, попавших в засаду, объяснять, какие мощные силы их атаковали. В действительности же вместо сорока человек в атаке могут участвовать четверо, но хорошо вооруженные.

– Республика в последнее время вообще считается местом относительно спокойным. Это не соседи, у которых что ни день, то кого-то взрывают или расстреливают... Здесь только об одном Везирхане и слышно. Это первое. Второе... Если ты уже съездил, и уже вернулся, значит, от столицы удалился не дальше, чем мы. То есть был в предгорьях. А это районы спокойные. Только иногда ментов отстреливают, как зайцев, больше ничего...

– Когда им нужно, они быстро собираются, – сказал Валтузин. – Но мне пора, товарищ подполковник, перед своим начальством отчитываться. В штаб вызвали. Я обещал сразу после перевязки приехать.

– Лечись, – посоветовал на прощание Алексей Викторович.

Но «краповый» капитан попрощаться решил по-своему:

– Могу, товарищ подполковник, кстати, еще одну неприятную вещь рассказать...

– Вали все в одну кучу.

– Наших пленников... Тех, которых мы подполковнику Андарбекову передали...

Валтузин выдержал паузу.

– Ну? Их, я полагаю, расстреляли?

– Вы знали?

– Только догадывался, что так может случиться. Где их перехватили?

– За квартал от горотдела милиции. Двумя машинами перекрыли дорогу и расстреляли.

– А сам Андарбеков?

– Умудрился отделаться двумя царапинами. Одна от пули, вторая от стекла... Очень расстроен, что маску потерял, когда в машине от пуль прятался. Ну ладно, товарищ подполковник, я спешу...

– Спеши. И смотри, чтобы тебя не расстреляли. Ты тоже – свидетель...

Везирхан, в отличие от «крапового» капитана, отозвался почти сразу. Вообще-то Алексей Викторович ожидал, что ответит другой человек, который и передаст трубку Везирхану Дашаеву, и потому сказал:

– Я хотел бы поговорить с Везирханом Баматовичем...

– Вы от кого? – спросил грубый и сильный голос. Требовательно спросил, показывая свою привычку командовать.

– Меня прислала Кали Дашаева. Жена Везирхана Баматовича.

– Подполковник Гризадубов?

– Да. Алексеем Викторовичем меня зовут.

– Я – Везирхан... Слушай, помню, лет двадцать пять назад я боролся еще на Союзе с Гризадубовым. Из Красноярска парень был. По «молодежке» тогда выступали... А вот как зовут, не помню. Высокий такой, жилистый... Это не ты был?

– Нет. Я борьбой не занимался.

– И в Красноярске не жил? Не родственник?

– Нет, – сказал Гризадубов.

– Жалко. Фамилия у тебя для борца, скажу честно, подходящая.

Судя по тону разговора, Везирхан Баматович Дашаев уже считал подполковника спецназа ГРУ чуть ли не своим человеком. Есть такие люди, которые просто чувствуют себя и с друзьями, и с врагами. Кажется, эмир был именно из таких. Самого Алексея Викторовича, человека обычно сдержанного в проявлении эмоций, это слегка коробило, но умышленно создавать дистанцию он не стал, чтобы не повредить возможности контакта в будущем. И потому разговор продолжил в том же легком тоне, который предложил Везирхан, но с соблюдением собственного достоинства.

– У меня фамилия и для спецназовца неплохо подходит. Но ты, я думаю, не потому позвонить просил, чтобы о моей фамилии поболтать... Твоя жена сказала, что ты сотрудничество предлагаешь? Я готов поговорить. Может быть, мы сможем быть взаимополезны... Впрочем, мы тебе уже оказались полезными. Я только что разговаривал с «краповым» капитаном Валтузиным. Ты здорово его потрепал. Капитан говорит, что против него объединилось не менее четырех различных банд... Сорок человек против него, и второй отряд чуть поменьше обстреливал из гранатометов машины.

– Шесть человек против его отряда, и четверо расстреливало машины... Можешь это сказать капитану. У страха глаза велики, и он быстро пятки показал. Капитан – это такой большой?

– Да, его издалека заметно, – сказал Алексей Викторович.

– Жалко, у меня снайпер в Пакистан перебрался... А то и считать нас было бы некому.

– Что твой снайпер делает в Пакистане?

– Его наняли. Хорошо платят... Он хороший снайпер.

– Что же он сбежал от тебя? Сильно обижал?

Везирхан ответил с явным укором в голосе:

– Он не сбежал. Он получил предложение, спросил моего согласия. Я не только согласие дал, я по телефону дал ему характеристику. Я о своих людях всегда забочусь. Меня тоже туда зовут, кстати, вместе со всем джамаатом...

– И что?

– Я пока думаю... Но о людях я всегда забочусь раньше, чем о себе.

Об этом даже в досье на Везирхана было сказано. Заботу он проявлял не только о своих людях, но и об их семьях, а особенно о семьях своих убитых бойцов. И за это Везирхана любили. Причем любили его не только в собственном джамаате, но и среди мирного населения. Он прибывал порой в какое-то село, его и его людей кормили и поили так, как не кормили и не поили другие отряды, силой стремящиеся забрать то, на что глаз ляжет. Люди Везирхана такого себе не позволяли, и потому эмир пользовался уважением старейшин. О том, что банда была в селе, узнавали спустя длительное время, когда принимать меры по преследованию было уже поздно.

– Да, я слышал, что у тебя с твоими людьми хорошие отношения. Но мы, кажется, не об этом хотели поговорить.

– Не об этом, – легко согласился Везирхан. – Я только хотел бы остановить Рамазана Сайдуллаева, но своих сил у меня не хватает, а в деле, насколько я понимаю, одинаково заинтересованы и я, и ты...

– Кто такой Рамазан Сайдуллаев? – спросил Гризадубов. – Извини, я из соседней республики сюда переброшен, может быть, мало знаю, но про Сайдуллаева я не слышал... У него такой большой джамаат, что ты рискуешь не справиться?

– У него нет своего джамаата. И живет он в Москве, но здесь имеет большие связи во всех кругах – от мафии до правительства и ментов. В Москве тоже связями оброс. Около двадцати процентов всего афганского героина проходит через руки Рамазана. Часть идет в Европу, но большая часть в Россию. Я с ним дружбу не поддерживаю, и своим людям не разрешаю наркотой баловаться. Но слухи до меня тоже доходят. И был такой слух, что Рамазан крупно погорел и его взяли с поличным. ФСБ взяла... А потом он вдруг здесь объявляется. Стали говорить, что в очередной раз откупился. А потом он меня через Кали нашел и предложил мне участие в денежной операции. Он обещал мне сто миллионов рублей за работу... Хорошо, конечно, платит, но я, когда услышал, отказался. Даже за такие деньги устраивать в своем народе эпидемию я не буду.

– Он тебе хотел заплатить только пятую часть того, что сам получал... – объяснил Гризадубов, сразу догадываясь, кто такой Рамазан Сайдуллаев и о каких деньгах идет речь. – Ему доставили полмиллиарда.

– Вот же скотина, – усмехнулся Везирхан. – Он мне сто миллионов пообещал, но затребовал себе десять процентов комиссионных... Ну да, торгаш, он и есть торгаш. Это не борец. Но я, борец, помешать ему не сумел... Он слишком хитрый. Я ждал, когда ему доставят груз, а он начал действовать раньше, и карантин объявили раньше, чем началась большая эпидемия. А теперь он доставил товар, дешево продаст его полевым командирам, и эпидемия пойдет по всему Кавказу. Здесь будет жесткий карантин. И не будет власти. А той, что останется, будут диктовать свои условия те, кто будет обладать контейнерами с ампулами. Выполнишь условия, заплатишь сумму – все будет хорошо. Не заплатишь – будет плохо... Ампулы будут разбиты где-то в людном месте...

– Плохой вариант развития событий, – сказал Гризадубов.

– А для меня совсем никудышный! – воскликнул Везирхан, заводясь от собственных мыслей. – Рамазан на меня обиделся, и теперь распространять свой вирус будет от моего имени... Ты понимаешь, Гризадубов, как на меня будут люди смотреть? Как на убийцу своих друзей...

– Понимаю, Везирхан. И этого допустить нельзя, – сосредоточенно произнес Алексей Викторович. – Кое-что о вирусе мне известно... Я даже знаю, как он прибыл. Но тогда я еще не знал, что это такое. И я знаю, что люди, которые доставили контейнеры, считали, что они передали груз Везирхану Дашаеву.

– Ах, подонок...

– Ты знаешь, где искать Рамазана Сайдуллаева?

– Нет... Я мог бы узнать. По крайней мере, ко мне должен был прибыть курьер. Но нападение «краповых» на мой лагерь заставило меня уйти в другое место. Нужно время, чтобы установить связь...

– Устанавливай. И держи меня в курсе событий. Нельзя допустить, чтобы контейнеры с вирусом могли разойтись в разные стороны. Иначе тебе уже невозможно будет доказать свою непричастность. Я со своей стороны обещаю тебе поддержку силами двух офицерских групп спецназа ГРУ. По силе это более солидно, чем весь отряд «краповых», хотя по численности в три раза меньше. Но будь уверен, общее дело мы сделаем.

– Еще, Гризадубов, важный вопрос...

– Твоя безопасность, как я понимаю?

– Ты неглупый человек... Могу я рассчитывать, что после завершения совместной операции не буду атакован своими временными союзниками?

– Я могу дать тебе слово. Других гарантий у меня нет.

– Я твоему слову поверю. У тебя фамилия хорошая, борцовская... Я постараюсь узнать как можно быстрее. И позвоню тебе.

– Жду звонка!

Алексей Викторович отключился от разговора, и на несколько секунд задумался. Он, конечно, слишком много взял на себя, обещая бандиту безопасность. И пусть этот бандит из тех, кто бывает по жизни симпатичным человеком, и пусть его любят друзья, это сути не меняет. Бандит все равно остается бандитом. Однако другого выхода из положения Алексей Викторович не видел. И слово свое намеревался сдержать. Только необходимо будет поставить в известность командующего войсками спецназа ГРУ о своем намерении...

– Товарищ подполковник, мы даже в старые канализационные колодцы забирались – чисто на метеостанции, – докладывал через «подснежник» капитан Каркунов. – Обшарили все подходы к склону – подумали, мог вверх забраться... Но там только с оборудованием подняться... Никого...

– Я тоже, товарищ подполковник, никого не вижу, – посетовал снайпер со своего насеста.

– Придется, похоже, местных жителей все же трясти, – предположил майор Макаров. – Есть же здесь какие-то свои крутые старики... Их национальность обязывает крутыми быть. Вот и подстрелили. Мало ли какие отношения у людей...

– Возвращайтесь, – распорядился Гризадубов. – Будем думать. Снайпер на насесте остается. Продолжает наблюдение...

Старший лейтенант Луговкин и без того свое дело знал. И понимал, что его с поста не снимут еще долго. Но он к такому положению вещей давно привык.

Подполковник Гризадубов вернулся во двор Жовсари Дагаевой. Капитана Румянцева и ментовского младшего лейтенанта видно не было. Наверное, в дом прошли. Туда же двинулся и подполковник. Офицеры оказались там.

– Замерзли на свежем воздухе? – с порога спросил Алексей Викторович, недовольный тем, что его приказ нарушен. Он же предупреждал, чтобы не топтались в комнате и оставили все в неприкосновенности до приезда следственной группы. Исключением был приказ найти паспорт убитой, но это обуславливалось необходимостью навести справки.

А сейчас капитан Румянцев стоял рядом с телом и держал в руках женскую сумку.

– Звук послышался, товарищ подполковник, – оправдался капитан. – И еще... Младший лейтенант говорит, что сумку он оставил в той комнате. Взял паспорт, а сумку положил на место. Сейчас она здесь, в кресло брошена...

– Сама из комнаты в комнату перешла... – проворчал Алексей Викторович, глянул на тело и сделал быстрый знак рукой.

Румянцев среагировал сразу и шагнул в сторону. А Гризадубов уже опустил предохранитель и передернул затвор автомата.

Он мог ошибиться... Но показалось, что тело женщины лежало не так. Ноги, кажется, были вытянуты вдоль старой пропыленной ковровой дорожки, а сейчас одна нога на пол съехала. Впечатление было такое, что тело передвигали с места, потом вернули, но не совсем в то положение, в котором оно пребывало раньше.

Жест подполковника был красноречив. Растопыренные пальцы показывали, чтобы все рассредоточились по разным комнатам. Комнат, вместе с кухней, было четыре. Осмотреть их – дело нескольких секунд. И снова все сошлись у тела.

– Никого... – сказал Алексей Викторович. – Чердак...

– Вход только с улицы. Я осматривал, – заверил капитан.

Гризадубов подумал пару секунд, глянул на капитана, потом на младшего лейтенанта, и опять жестом приказал им взяться за края ковровой дорожки, на которой лежало тело. Офицеры аккуратно сдвинули дорожку в сторону вместе с телом. Прямо под дорожкой находилась крышка люка с небольшим металлическим кольцом.

Поднятый подбородок капитана Румянцева означал вопрос – открывать ли люк. Но подполковник, памятуя «растяжку», установленную за калиткой, изобразил рукой условный сигнал. Капитан понял его правильно, быстро выскочил в коридор, и вернулся с веревкой в руках. Конец веревки был быстро продет в кольцо, и тут же все торопливо вышли из комнаты. И только после этого Румянцев рывком открыл люк. И сразу же тяжелые бронебойные пули начали дырявить пол. Бандит стрелял из подпола, не видя, в кого ему стрелять, и очереди посылал и вправо, и влево. Несколько пуль попали в тело Дагаевой, отчего тело вздрогнуло, как живое.

– Сдавайся, или я брошу гранату, – громко, но при этом спокойно сказал подполковник Гризадубов, и в самом деле приготовил гранату.

В ответ раздалось несколько новых очередей.

Румянцев ответил одной очередью, отколовшей от края люка щепки. Но тут не вовремя поторопился ментовский младший лейтенант. Он вытащил из кармана гранату, снятую подполковником с «растяжки», сорвал с нее леску, отпустил рычаг, чуть-чуть подождал и бросил гранату в люк. Взрыв раздался, похоже, раньше, чем граната достигла дна подпола.

Алексей Викторович сердито ударил прикладом в дверь, рядом с которой стоял младший лейтенант:

– Тебя просили?!

– Я... Я испугался... Растерялся... – промямлил младший лейтенант.

Глаза его в самом деле выражали растерянность.

– Теперь и допросить некого... – сказал Румянцев.

– Может, жив еще? – с надеждой вскинулся младший лейтенант.

– Когда рядом с тобой «Ф-1» взрывается, в живых остаться трудно... – заметил подполковник и вырвал из рук младшего лейтенанта автомат. Ремень автомата был перекинут через шею, и рывок был настолько сильным, что у мента был выбор – либо упасть, либо без головы остаться. Он предпочел первое и упал на пол. И тут же подполковник наступил ему на шею.

– Свяжи ему руки и обыщи, – приказал Гризадубов.

– Я растерялся... – прошептал мент.

– Ты так сильно растерялся, что выждал ровно две с половиной секунды, и только потом бросил гранату. Боялся, что он успеет ее назад выбросить... Растерянность вполне профессиональная. Сразу предупреждаю: или все выкладываешь, или ты из этой комнаты не выйдешь. Спишем все на того парня из подвала... Ну?

В подтверждение серьезности намерений каблук оторвался от шеи, и ударил в затылок – не сильно, но больно – и впечатал крупный нос в доски пола.

– Кто послал?

Каблук надавил на затылок.

– Капитан Валтузин попросил нашего дежурного. Меня и отправили. Я здесь несколько раз был. Потому и выбрали. Валтузин инструктировал.

– Румянцев! У тебя обувь, кажется, на пару размеров больше... Допроси, запиши, и дай расписаться. Не церемонься, если попробует выступать... Валтузин уже под присмотром службы собственной безопасности МВД. Младший лейтенант туда же попадет... Действуй.

Каблук капитана сменил каблук подполковника. Сам Алексей Викторович подошел к люку, заглянул, увидел лестницу и спустился. Убийцу достало сразу несколько осколков. Один угодил ему в голову. По крайней мере два осколка попали в грудь. Пресловутые шестьдесят граммов тротила разбрасывают осколки с такой силой, что ранения обычно бывают смертельными. В данном случае даже пальцы к горлу прикладывать необходимости не было. Все и так было ясно. Подполковник даже не удивился, увидев, что убийца был в черном костюме, точно таком, в каких были все переносящие груз через границу. Можно было предположить, что он тоже является сотрудником охранного предприятия «Сталкер».

В кармане нашелся паспорт и трубка мобильника. Регистрация московская. Паспорт был слегка залит кровью, но рассмотреть данные было можно. Кровь со страницы подполковник вытер о рукав убитого, и придержал двумя пальцами около рта микрофон:

– Внимание всем! Убийца найден и обезврежен. Общий сбор в доме Дагаевой. Даже снайперу разрешается покинуть насест.

– Вот уж спасибо, товарищ подполковник, – не остался в долгу старший лейтенант Луговкин. – Я думал, меня здесь ночевать оставят.

– Ночевать будем в другом месте. Все ко мне! Я занимаюсь связью, вы обыскиваете подвал дома. Ищите все, что интересно и не очень, но важно...

Необходимости держать пост на въезде в селение теперь тоже не было, поскольку вся дорога прекрасно просматривалась со двора Жовсари Губайдулловны.

Допрос шел своим чередом, и бланки протоколов допроса из папки младшего лейтенанта очень сгодились для проведения допроса самого младшего лейтенанта. Сам мент так и лежал на полу со скрученными за спиной руками, совсем не трепыхался, понимая бесполезность своих усилий, и только сплевывал время от времени на ковровую дорожку кровь из разбитого рта. Подполковник помнил, что, когда он ударил каблуком менту в затылок, тот только нос о пол разбил. Сейчас же все губы были в крови. Видимо, два размера разницы в обуви сказались, и каблук капитана попал не туда. Впрочем, это не мешало младшему лейтенанту покорно отвечать на вопросы, и, может быть, даже помогало. Это старая истина – вкус крови на губах заставляет язык работать активнее. Зная, что капитан Румянцев и спрашивать умеет, и настоять на подробном ответе, Алексей Викторович вышел, чтобы позвонить в Москву и доложить об обстановке. Разговаривать при задержанном не хотелось, потому что скоро, как только прибудут другие менты, он сможет, вероятно, обрести относительную свободу.

Но полковник Мочилов сам позвонил еще до того, как Алексей Викторович успел спуститься с крыльца. Сработал принцип, согласно которому подобное притягивается подобным, и новости стали стекаться, как обычно и случается, к новостям.

– Алексей Викторович, ну и заварили мы с тобой кашу... Меня приглашают с докладом к директору ФСБ. Вместе с начальником ГРУ поедем. Служба собственной безопасности ФСБ просит нас задействовать свои спутники. Не знаю, в курсе ли они и будут ли валить все на полковника Горемыкина, но даже в этом случае, если они и проводили какую-то операцию под видом уничтожения банды Везирхана Дашаева, то эта операция провалилась и у нас теперь руки развязаны. От спутника ФСБ Горемыкин отключен. Можешь разговаривать с любой трубки, но на всякий случай поберегись. Я лично ФСБ доверяю не больше, чем когда-то КГБ. По этому вопросу – все... Другой вопрос, который мне не нравится... Распечатку твоего разговора с Везирханом мне принесли. Прочитал, но не могу одобрить твое обещание.

– Тем не менее, товарищ полковник, слово я вынужден буду держать...

– Придется... Но потом тебе же придется Везирхана ловить. Тогда уж, чтобы быть до конца честным, предупреди его об этом заранее. Разойдетесь... Дай ему какое-то время, сутки или двое, а потом уже – кто кого.

– Я дам ему время добраться до пакистанской границы.

– Тоже вариант, хотя кто-то может на это посмотреть косо, и ты такое не афишируй...

– Жалко уничтожать честных людей. Он ведь с народом не воюет. Он только с ментами. И я не берусь с полной уверенностью утверждать, что Везирхан в этом вопросе не прав. Если разобраться, может быть, у него больше оснований взрывать их, чем у меня ловить его. Я вот в такую же войну включился...

– Рассказывай. Потом я остальные новости выложу. Есть еще, что сказать...

Гризадубов рассказал, как нашли убийцу Жовсари Губайдулловны Дагаевой, передал данные паспорта убийцы и сообщил о роли ментовского младшего лейтенанта в этом деле.

– Менты из райотдела к вам выехали?

– Должны были выехать. Ждем.

– Я сейчас свяжусь со службой внутренней безопасности МВД; раз уж они за Валтузина взялись, пусть и младшего лейтенанта включат в разработку. Передавай его ментам, а сам договаривайся и выезжай на встречу с Везирханом. У тебя все?

– Еще номера последних звонков с трубки убитого... Я подозреваю, что он может иметь прямую связь с Рамазаном Сайдуллаевым. И еще подозреваю, что тот может называть себя Везирханом Дашаевым. Это для тех, кто самого Везирхана не знает...

– Понял. Включаем в проверку. Теперь все?

– У меня все, – сказал Гризадубов и рукой дал знак майору Макарову и прибывшим с ним офицерам проходить в дом.

– Тогда слушай... Это по звонкам с трубки Жовсари Губайдулловны. Я тебе говорил уже, что она жила вдвоем с сыном, мальчишке четырнадцать лет. В школу он не ходит уже вторую неделю. Друзья не видели его, никто не знает, куда парень делся. Дома никто не открывает дверь. В милицию пока не обращались. Но сама Жовсари Губайдулловна постоянно звонила заместителю директора охранного предприятия «Сталкер». Мы отследили трубку. Он находится не на службе. По непонятной причине покинул Москву и уединился в деревенском доме. Продукты покупает, по крайней мере, на двоих. Сейчас туда, на место, выехала бригада ФСБ. Есть подозрения, что мальчишку взяли в заложники и принудили мать выехать в селение... Как только будут данные, я тебе сообщу, но это, впрочем, для тебя не так и важно.

– Но важно другое, товарищ полковник. Майор Макаров показывает мне видеокамеру и ноутбук... Он проводил обыск в подвале, где прятался убийца. Ноутбук, к сожалению, поврежден осколком гранаты, но, возможно, жесткий диск цел и данные можно будет посмотреть. А видеокамера – это уже улика против «Сталкера»...

– Понял. Сохрани улики, но тебе пока некому их передать. Вот мне принесли шифротелеграмму из МВД. «Краповый» капитан Валтузин задержан по подозрению в причастности к террористической деятельности. А он обещал выделить машину для группы подполковника Ракитина. Я дал, кстати, твой телефон Ракитину. Как только выедет на соединение, позвонит. А выедет он, как только ты договоришься с Везирханом Дашаевым о встрече. А договоришься ты, как я понимаю, после того, как Везирхан получит данные о местонахождении Сайдуллаева. Но у меня есть подозрения, что Сайдуллаев желает услать Везирхана куда-то подальше и без него провести аукцион по распродаже контейнеров с вакциной. Потом будет, вероятно, объявлено, что вакцину распространял Дашаев. Кстати, по нашим предположениям, Сайдуллаев получил полмиллиарда рублей на выплату полевым командирам за распространение вируса. Но, как говорят специалисты, знающие этого хитрого жука, он наверняка пожелает оставить эти деньги себе, а с полевых командиров взять плату за вирус. Продавать им будет... Дешево.

– Если убитый убийца имел связь с Сайдуллаевым, мы сможет отследить его по трубке?

– Кого? Убитого?

– Сайдуллаева, товарищ полковник...

– Попробуем. Надо еще определить, какой номер принадлежал Сайдуллаеву. Здесь придется подключиться к базе Госнаркоконтроля. Надо попробовать... И даже, пожалуй, следует весьма поторопиться. Жди сообщения. Мы будем искать. До связи...

– До связи, товарищ полковник.

– Задачу менту выставили простую: следить за каждым нашим шагом, слушать разговоры, в том числе и телефонные, и все докладывать «краповому» капитану. Доложить успел только один раз, когда в дороге останавливались. Сказал, что группа следует в селение. Больше ничего, как сам утверждает. Но большего он и не успел бы. Что теперь будем с ним делать?

Капитана Румянцева не волновало, что разговоры ведутся в присутствии самого младшего лейтенанта.

– Может, сразу расстреляем? – потягиваясь, предложил майор Макаров. – Я бы опробовал «ПП-2000». А то зря только с собой таскаю... А тут еще и этого с собой таскать. В БМП и без того тесно...

Младший лейтенант почувствовал себя неуютно. Он мало хорошего слышал про «летучих мышей» и предполагал, что расстрелять его могут запросто, и без всякого следствия и суда, не вдаваясь в степень его виновности. Просто потому, что он не с ними...

Подполковник Гризадубов, заметив состояние мента, улыбнулся:

– Скоро местные менты приедут, передадим его с рук на руки, чтоб под ногами не мешался.

Младший лейтенант от этих слов сел прямее и почувствовал себя увереннее.

– У вас наверняка спросят, кто меня так разукрасил... – не вытерпел и сказал-таки свое слово. В его понимании, видимо, ментов бить было грешно.

– Скажем, в подпол вниз головой упал... Когда стрелять начали, испугался и упал, – заметил, глядя в окно, капитан Румянцев.

– Местные только добавят, – рассудил подполковник. – Им приказ дан не церемониться. Дело уже на контроле службы внутренней безопасности Министерства внутренних дел. Сюда специалисты выехали. Они пожестче допрашивать будут. Для профилактики еще и вирус гриппа вкатят... В качестве эксперимента. Или еще что-нибудь... Мент-предатель – это для них хуже, чем мент для уголовника.

– Я никого не предавал. Я только выполнял приказ, – сказал младший лейтенант.

– «Краповому» капитану Валтузину предъявлено обвинение в содействии терроризму. Ты содействовал капитану, следовательно, обвинение будет то же самое...

Младший лейтенант опустил голову. Собственная жизнь казалась ему полностью загубленной. И спасения он не видел...

– «Уазик» идет. А вдали еще какая-то машина. Старается «уазик» догнать... – сказал капитан Румянцев, козырьком прикладывая руку к глазам.

К окну подошел старший лейтенант Долматов с биноклем в руках. Присмотрелся:

– Первыми менты едут. Дальше «Ленд Ровер Дискавери». Вроде как гражданская машина. И номера гражданские, местные...

– Через двадцать минут будут здесь. Макаров, обеспечь встречу. И подготовь их соответствующим образом. Создай деловую обстановку...

Майор, кивнув, прихватил автомат и вышел из дома; подполковник пошел за ним следом, на ходу вытаскивая трубку, чтобы позвонить командующему. И опять, словно угадывая его желание, полковник Мочилов позвонил сам.

– Алексей Викторович, есть координаты Сайдуллаева. Похоже, рядом с ним и Арсений Новицкий. Редкий негодяй, имей это в виду. Это бригадир из «Сталкера». Доставай карту... Шестнадцатый лист, квадрат Б-3. Ущелье из левого угла выходит...

Гризадубов развернул свой планшет, нашел нужный лист карты:

– Вижу.

И вытащил карту из-под пленки, чтобы поставить на ней отметку.

– Три километра от устья ущелья. Меж двух крутых поворотов. Примерно посредине. Отметил?

– Отметил. Только вопрос возникает... Они не могли нас обмануть? Как Везирхан обманул «крапового» капитана.

– Это проверялось. Прослушивались разговоры с места. Они там присутствуют. И спутник следит за ними постоянно. Любое перемещение будет фиксироваться.

– Понял, товарищ полковник. Выезжаем...

– Сейчас спутник пробует просмотреть участок в режиме on-line. Но есть небольшая облачность. Неизвестно, что получится. Если спутник пробьется сквозь облачность хотя бы одной камерой, дальше можно будет совмещать изображение с инфракрасным режимом. Инфракрасному режиму облака не помеха.

– Ракитин, товарищ полковник, готов? Мне самому с ним связываться?

– Он уже выезжает. Я приказал. Везет тебе бочку топлива.

– Вот это хорошо. А то наш крокодил на голодном пайке...

– Ракитину два часа добираться до поворота главной дороги. Тебе, если учесть, что ты на главную едешь с проселка, около часа. В худшем случае час двадцать. Так наши спецы из оперативного отдела рассчитали... Ты время зря не теряй, марш включай на полную скорость, чтобы не опоздать. Мы не знаем, когда у них аукцион.

– Понял. Будем торопиться. Значит, у нас в запасе минут сорок есть. Как раз с местными ментами поговорить, они подъезжают... Я сейчас рапорт напишу, это вместо протокола, специально для них, пусть рассматривают, если умеют читать.

– И хорошо, что запас времени есть... Но ты и не разбрасывайся. Мало ли что? Лучше пораньше выезжай. Я Ракитину тоже установку дал – торопиться... Созвонись предварительно с Везирханом. Хотя, по большому счету, вы можете, наверное, и без него действовать. У Ракитина в группе пятнадцать человек, причем четыре гранатометчика с «РПГ-7», и большой запас китайских осколочных гранат.

– Я обещал Везирхану. Отказ от сотрудничества будет выглядеть некрасиво, товарищ полковник... Это на предательство похоже. Он дал нам информацию, мы ею пользуемся, а его отметаем. А ему самому важно очистить свое имя от клеветы.

– Чтобы с чистым именем против нас выступать...

– Я думаю, мы сумеем с ним договориться.

– Ладно. Действуй. Не опоздай на встречу с Ракитиным. До связи.

– До связи.