16

Убрав в чехол трубку, я потом переложил ее на подоконник и долго стоял, бесцельно всматриваясь в большой и пустынный двор. Иногда подобные дворы кажутся мне такими же безликими и холодными, как сами дома. Я смотрел сквозь давно не мытое стекло и, казалось, ни о чем не думал. Подступила усталость и апатия. Ничего, совсем ничего не хотелось, даже спасаться. И абсолютно не радовали двести тысяч баксов, спрятанные в подвале дома. Не было желания что-то купить, никуда не хотелось поехать. Странное состояние и непонятное. В классической литературе это называется, кажется, «русской хандрой». А применительно к моей ситуации просто подошло, видимо, чувство расслабления после жесткой боевой готовности.

Нельзя расслабляться! Нельзя!

Поехать… Куда поехать?

Денег — в карманы не лезут. Страна — громадная. Временем свободным — с любым поделиться могу. А куда поехать — ума не приложу.

На какую-то минуту я попытался представить себе океанский лайнер посреди теплого южного океана, себя, сидящего в кресле-качалке на верхней палубе, — глаза закрыты и светлая соломенная шляпа надвинута на нос. Но это показалось слишком скучным. Лечь бы и долго-долго спать, не выходя из своей квартиры. Это все, что мне в тот момент хотелось. Но хотелось сильно. Настолько сильно, что я не сумел себе отказать в этом. И моментально уснул. А проснулся от заливистого звонка в дверь. Судя по мелодии, на кнопку нажали дважды. Скромно. Бывает скромнее. Бывает, только один раз нажимают. Но не все и не всегда.

А, вспомнил. Я же решил квартиру сдать, и еще вчера утром договорился с человеком о времени встречи. Как раз оно подошло. Нельзя же квартиру без присмотра оставлять. Мне по крайней мере это показалось неразумным.

Пришлось вставать.

Но теперь, более-менее выспавшись, я уже не смотрел на мир сквозь мутное оконное стекло. Казалось, что жить теперь можно и даже можно, пожалуй, выжить, если обстоятельства будут тому благоприятствовать. Сунув руки в рукава халата, я пошел открывать дверь. Но не забыл положить пистолет в карман.

Они пришли вдвоем. Молодая супружеская пара. Назвались Валерой и Светой. Студенты. Она была похожа на маленького и недовольного жизнью ворчливого очкастого крысенка, он — сухощавый, с ранней лысиной, неровной кожей на лице и очень красными, воспаленными глазами. Глаза эти мне сразу не понравились. Я не настолько стеснительный, чтобы не попросить его показать руки — похоже, парень «колется», но делать я этого не стал. Вчера пришлось потратить целый час на телефонные звонки. Желающих снять квартиру, к тому же двухкомнатную по цене однокомнатной, нашлось немало. Но вот самое большее, что люди могли заплатить, это за три месяца вперед. Я хотел получить плату за год, при условии, что сдаю на два года. И нашел клиентов с большим трудом. Так что показывать характер в моем положении смысла не было. Только придется обеспечить за квартирой дополнительное наблюдение.

— Значит так, ребята… Я на два года уезжаю в столицу. Работку выгодную предложили, интересную, отказываться грех. Может быть, даже на больший срок. Как приживусь там. Посмотрю… Пока контракт предлагают только на два года. В мое отсутствие будет иногда приезжать муж сестры — крупный такой грузин. Вы его не пугайтесь. Он только с виду страшный. Зовут его Нодар. Ему будете показывать квитанции по оплате коммунальных услуг и электричества. Он же через год придет взять деньги за следующий срок. Договорились?

— Нет проблем.

— Иногда Нодар с пистолетом ходит. Не пугайтесь. Он шибко крутой. Но справедливый, и без причины за пистолет не хватается.

— Понятно.

Мы договорились. Решили, что в день отъезда, который не за горами — только звонка из Москвы жду, — я им позвоню и передам ключи. Тогда же получу с них деньги и напишу расписку.

Квартиранты ушли, кажется, довольные. А я тут же позвонил Нодару. Он спит не так, как я. Уже давно поднялся. Памятуя, что Нодар предлагал помощь, я сообщил ему, что уезжаю на пару лет в Москву. И сдаю квартиру. Квартирантов уже нашел. И выложил ему свою просьбу. А за это — как-никак, а работа! — он может взять себе оплату за второй год.

— Годится… — согласился Нодар. — А что ты так срочно собрался?

— Обстоятельства вынуждают.

— Сильно прижали?

— Рамазан попросил на время уехать.

— Рамазан?.. — Нодар оценивающе присвистнул. — Сильно засветился?

— Вроде того. Ненужным свидетелем оказался. Но это мои проблемы. Не хочу тебя втравливать в эту историю. И вообще, лучше бы никто о моей просьбе не знал. Спокойнее и мне, и тебе будет.

— Как хочешь… Я все сделаю… Удачи тебе!

— Я не взял с собой ни одной колоды…

На этом мы распрощались.

А я в самом деле еще даже и не решил, куда отправлюсь. Голова упрямо не хотела соображать. Естественно, в Москве мне делать нечего. Кому-то, может быть, там и легко затеряться среди многих миллионов людей. Я же даже устроиться на работу не смогу незаметно. Единственная работа, которую я умею делать качественно и которую люблю делать, связана с картами. У Рамазана в уголовном мире столицы прочные связи. И только я куда-то сунусь, меня моментально вычислят. Значит, надо искать другое направление. Но где его искать?

Чтобы прогнать остатки сна, решил выпить кофе, как обычно — не чашку, а большой бокал. Сунулся в кухонный шкаф, но, оказалось, кофе кончился. В суматохе последних двух дней я совсем про это забыл. Умывшись, решил сходить в магазин. Традиционно уже сунул за пояс пистолет и оставил куртку полузастегнутой, чтобы можно было в любой момент обеспечить руке доступ к оружию.

Лифт я вызвал по привычке. От этого никуда не денешься, если с детства выработался рефлекс. Только захлопываешь за собой дверь квартиры, сразу делаешь три коротких шага и нажимаешь кнопку вызова. Несколько раз ловил себя на том, что, отправляясь к соседу, живущему этажом ниже, выйдя за дверь, нажимал на кнопку. Вот и сейчас мыслей спускаться по лестнице не было. Но когда уже распахнулись двери лифта, я увидел, как удобно пристрелить человека в кабине. Любой киллер до этого додумается. И хотя на время я себя вроде бы обезопасил нехитрой выдумкой, все же нельзя было быть полностью уверенным в том, что мне поверили безоговорочно, что не подстроят какую-нибудь ловушку. В целях безопасности я пошел пешком, заглядывая на каждом этаже за трубу мусоропровода и готовый к тому, чтобы выхватить пистолет.

В почтовом ящике, куда я уже давненько не заглядывал, набилась куча ненужной мне бумаги. Я вообще ни одного периодического издания не выписываю. Принципиально. Потому что еще в студенческие годы понял, что каждая газета претендует на собственную версию происходящего в зависимости от точки зрения владельца и каждая при этом безбожно врет. Иногда работает по заказу спонсоров. Истина, насколько мне позволяет помнить мой интеллект, всегда должна быть одна, и исходит она от Бога. Это правда у каждого своя. Но правда и истина — вещи разные и порой несовместимые. Газетчикам это уяснить трудно. И потому я старательно забыл, что такое подписка. Однако почтовый ящик пустым не бывает. Такая в нашем городе идиотская система — бесплатных рекламных многостраничных газет выходит великое множество. Одна ненужнее другой. Насколько я знаю, та половина горожан, что смотрит телевизор, оставляет только единственную, с самой подробной телевизионной программой, остальные выбрасывают, не раскрывая. Вторая половина, которая телевизор в принципе презирает, выбрасывает все газеты сразу. Благо, мусоропровод обычно расположен недалеко от почтового ящика. Разве что любители кроссвордов решают поупражнять свой интеллект. Так же, как вторая половина, поступаю и я. Вытащил и сейчас, чтобы сразу выбросить в мусоропровод, но из стопки вдруг вывалился небольшой листок бумаги. Газеты я выбросил, а листок поднял. Повестка. Вызывают в военкомат.

Вообще-то эти повестки время от времени приходят. Работники военкомата — народ упорный. Но я стабильно «не получаю» их. Пусть кладут в почтовый ящик. От ящика до мусоропровода дойти всего-то три шага. Однажды ко мне домой собственной персоной заявился посыльный. Призывник, судя по наивной физиономии.

— Высоцкий здесь живет?

— А что вы хотели?

— Повестка ему из военкомата.

— Прописан он здесь. Только где живет — никто не знает. Его часто ищут.

— А вы кто?

— Я квартиру у него снимаю. А сам он раз в три месяца за деньгами приходит и опять пропадает.

— А передать повестку можете?

— Месяца через два. Не раньше…

Посыльный ушел ни с чем.

И в этот раз я собрался поступить с бумажкой привычным образом, но что-то меня остановило. А вдруг, подумал я, хотят меня на переподготовку забрать? Месяца на два… Это было бы очень даже кстати. Кто будет искать меня в армии? Никакому Рамазану такое и в голову не придет.

Я убрал повестку в карман и отправился в магазин. Но пошел опять же через подвал и через дальний подъезд. Про осторожность я не забывал. Слишком свежи еще были воспоминания.

— Шурик! — услышал я на выходе из магазина.

Обернулся резко. И рука сама собой потянулась под куртку. Но — напрасно.

— Митрофан… Ты откуда здесь? — я даже засмеялся от облегчения.

Это оказался Витя Митрофанов. Мы в институте в одной группе учились. Нормальные отношения поддерживали, хотя и не сильно дружили. У меня с большинством такие отношения были. Как у всякого классического одиночки, друзей у меня было мало.

— В гостях я здесь. К подружке ходил. Зашел в магазин за сигаретами, смотрю: ты — не ты…

Он широко улыбался и радовался встрече.

Разговорились. Про мою картежную карьеру все в группе знали. Даже откровенно завидовали. Митрофанов поинтересовался, там ли я работаю сейчас.

— Вчера ушел. Надоело. А ты как?

Витя после окончания института по профилю работать не стал. Как и большинство выпускников большинства вузов. Он еще с первых курсов был помешан на компьютерах. И сейчас работал в фирме по производству печатей и штампов. Делал эти печати на компьютере. Институтского диплома для такой работы не требуется, но кропотливая деятельность перед монитором ему больше по душе, чем любая другая работа.

На прощание Митрофанов протянул мне визитку.

— Забегай, если что…

— Забегу… Скоро забегу. Ты когда работаешь?

— Сегодня выходной. Завтра на работу.

— Завтра и забегу. Дело есть…

Я вспомнил вдруг, что еще в институте Витя виртуозно подделывал на своем домашнем компьютере медицинские справки для пропуска занятий. Всем желающим. Маленький бизнес. Добавка к хилой студенческой стипендии. И ни один студент тогда на «липе» не попался. Витя всегда был любителем подзаработать на стороне. Почему же не пойти ему навстречу. Мне сейчас может понадобиться специалист такого профиля.

— Жду.

На этом мы и расстались, пожав друг другу руки.

А мысль у меня появилась простая. Если меня попытаются забрать в армию на переподготовку, то обязательно потребуют какие-то документы. Характеристики и прочее… Не к Баринову же за ними идти. Вот тут Витя будет незаменим. Он и справку, и печать подделает.

Повестка была на следующий день. Но терять время не хотелось. В самом деле, надо побыстрее убираться из города как можно дальше. Я же никогда не был склонен к суициду. И, засунув банку с кофе в карман, я заскочил в автобус.

В военкомате сунул повестку дежурному. Тот даже на число не посмотрел.

— В четвертый кабинет. На второй этаж и прямо.

У двери кабинета с цифрой «4» стояла очередь — три человека. Мне тоже некуда было спешить. Я прогулялся по коридору и у окна послушал разговор.

Два парня, по возрасту армию уже отслужившие, разговаривали о Кавказе и о войне, упорно не желая называть ее контртеррористической операцией. Их больше интересовал вопрос оплаты. Делились слухами. Меня вопрос оплаты не очень волновал, но слухи снова навели на мысль. Я понял, что парни оформляются на контрактную службу.

Туда… На войну… Едут зарабатывать…

Мне заработок не нужен. Тем более в месте, где можно голову потерять. Мне нужно другое… И в том же самом месте…

Какой дурак будет искать на войне человека, который по средним меркам очень богат?..

Какой дурак сможет хотя бы предположить, что я туда подался?..

Это была гениальная идея!

Вопрос был решен. И еще я услышал, что парни хотели пойти служить в спецназ ГРУ, где, по слухам, контрактникам больше платят, но их не взяли. Туда набирают только людей со спортивной подготовкой и некурящих.

Значит, я подхожу.

Так и занесло меня на Северный Кавказ, в район боевых действий. Хорошо спрятался.

А теперь, судя по сообщению майора из военной прокуратуры, чьи-то руки все же протянулись ко мне и сюда и готовы достать…