Глава 8. Мой второй шанс
Не завидуй тому, кто сильней и богат.
За рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткою, равною вздоху,
Обращайся, как с данной тебе напрокат.
Омар Хайям
Наверно, я умерла. Не чувствую ни рук, ни ног, так, вероятно, должно быть там, на небесах.
Попробовала пошевелить рукой, тело отозвалось яростной болью. Издав стон, замерла на месте, лучше пока не двигаться. Нет, похоже, я попала в ад. А заслужила рай, за все то что со мной произошло. Кто-нибудь может учесть мое мнение? Да кому нужно мое мнение, если даже при жизни с ним никто не считался…
— Очнулась? — Мягкий женский голос прозвучал где-то рядом. Как очнулась?
— Я… — Вместо привычного голоса вышел тяжкий хрип. — Разве не умерла?
Слова давались с трудом, горло саднило, жгло и резало одновременно. Все так же где-то рядом раздался тихий мужской, усталый смех.
— Нет, девочка моя… — Голос показался знакомым, но как-то отдаленно, потому я не разобрала кому он принадлежит. — Но могла и умереть, приди мы на минуту позже.
Глаза я разлепить не смогла, как не силилась. А потому мне оставалось лишь прислушиваться к тому, что происходит вокруг.
Я то думала, что умерла, и закончились наконец-то мои мучения. Но здешние Боги решили иначе. Не все круги ада еще пришла, видать. Ну да ладно. Жизнь прекрасна в любом ее проявлении.
— Кто на меня напал? — Я по — прежнему хрипела, не узнавая саму себя.
В ногах промялся матрас, ладонь оказалась в плену чьих-то пальцев. Вытащить руку не получилось, я вообще не смогла ее поднять, пошевелить удалось только пальцами. Черт. Что со мной произошло, после того как я потеряла сознание? Голоса нет, все тело болит, в ушах стучит, пошевелиться не могу, даже глаза открыть не могу… Меня по кусочкам собирали? Или просто вместе сложили и оставили до лучших времен, авось срастется. Мой черный юмор.
— Манкора.
— Это та огненная змея?
— Не совсем змея, но да, она. — Тьма. Чей это голос? Я не могу понять, кто сейчас держит мою руку и говорит. Витор, Дин, Нелин, может отец? Нет, вряд ли. Фраза «приди мы на минуту позже» дает понять, что это точно не отец. Он никак не мог придти ни раньше, ни позже, его банально не было в Академии.
Значит, либо Дин, либо Витор. Нелин тоже как-то не вяжется у меня в роли спасителя. Хотя, ничему не удивлюсь.
— Кто-нибудь еще пострадал? — Решила отвлечься от штурма памяти. Глаза открою — увижу.
— Нет. Манкора была запрограммирована на тебя. — Голос чуть дрогнул, но явно не от слез. Скорее, от нервов.
Все внутри, что уцелело, сжалось в узел. На меня. Неутешительно. Выходит, меня таки хотят убить. Или Ирэне. Но в любом случае убивают меня, а я все живу и живу. Знать бы из-за чего, может было бы не так горько.
— Ты не знаешь, почему я не могу пошевелиться? — Еще раз попыталась поднять руку, но ничего не вышло.
— К вечеру сможешь встать на ноги, но ходить будет тяжело.
Так. К вечеру. Я сутки пролежала в отключке? И почему будет тяжело ходить? Спокойно, спокойно, главное не паниковать.
— А сколько я так пролежала? — Даже сквозь мой хрип просачивалось волнение.
Сидящий рядом не отвечал, а я таки начала паниковать.
— Сколько я находилась без сознания? — Повторила вопрос, чувствуя, как внутри начинает бешено колотиться сердце.
— Четыре дня. — Нехотя ответил… кто-то.
Четыре дня. Четыре бессознательных дня. Я наркоза на два часа всегда панически боялась, а тут четыре дня без сознания.
Только я начала более менее успокаиваться, как мой покой был грубо нарушен.
— Магистр Айнех, я, кажется, просил Вас не посещать мою невесту без моего ведома.
О, тьма. Меня за руку держит Айнех? А я еще и на «ты» к нему обращалась…
Его рука крепче сжала мою ладонь, и он явно не намеривался ее отпускать. Я же молчала. Витор ведь еще не знает, что я пришла в сознание, а выдавать себя не хочется… А с другой стороны, не хочу, чтобы магистр сидел тут и держал мою руку.
— Адепт Гарье, я на правах магистра имею право посещать адептку Савелье тогда, когда посчитаю нужным без Вашего на то разрешения. — Раздраженно ответил Айнех, недовольный претензией Витора.
Вы еще подеритесь здесь, пока я не вижу, не шевелюсь и не могу Вам помешать. Черт бы вас всех побрал. Я, может, вообще одна побыть хочу, подумать, вспомнить детали.
— Напоминаю, Ирэне моя невеста, и я…
— Витор, — перебила я его своим хрипом, — успокойся. Магистр, оставьте нас, пожалуйста.
Рука, сжимающая мою ладонь, нервно дернулась, затем нехотя, но отпустил. До меня донесся звук захлопывающейся двери. Все-таки как же плохо ничего не видеть. Вернее, невозможность открыть глаза.
Честно сказать, не знаю о чем говорить с Витором, просто не хотела, чтобы он ругался с магистром Айнехом. Благо, «жених» сам нарушил молчание.
— Как ты себя чувствуешь? — Странный вопрос, учитывая то, что лежу как овощ.
— Ужасно. Может, расскажешь, что со мной сделала Манкора?
Витор молчал. Интересно, неужели все так плохо? Я хотя бы в зеркало себя узнаю?
— Витор, не молчи. — Рядом я его не ощущаю, возле двери что ли стоит? Или ушел, чтобы не отвечать на мои вопросы?
Отвечать он в любом случае не спешил. А я задумалась… Ведь когда я выдергивала стрелы из деревьев, Витор сидел неподалеку, а когда я заметила змею, его уже не было. Не хочется в это верить, но…
— Или это ты на меня ее наслал?
— Думай, что говоришь. — Недовольно отозвался «жених». — Зачем мне тебя убивать?
— А что мне думать, Витор? Ты меня уже несколько раз чуть не убил, откуда мне знать, что взбредет тебе в голову?
Каким бы гадким Витор не был, но верить в то, что эта змеюка его рук дело… Нет, не мог он так поступить. По крайней мере в это хочется верить.
В ответ мне послышался тяжелый вздох, шаги и скрип стула у кровати. Витор молчал. Мои попытки открыть глаза вновь окончились провалом. Я хотела увидеть выражение его лица, что нервировало меня, как звон в ушах и собственное сердцебиение.
— Так и будешь молчать? — Я взбесилась от давящей тишины. — Я права? Это ты хотел убить меня? — Тишина. — Поздравляю, у тебя почти вышло, а сейчас можешь добить меня, чтоб не мучилась. — Горло раздирало, не знаю, откуда взялись силы, но я высказала это на одном дыхании.
— Остановись, Рэне! — воскликнул Витор. На секунду испугалась, что он и правда сейчас меня добьет, однако это ощущение быстро сменилось негодованием. Впервые с момента нашей первой встречи он назвал меня по имени.
Это странно, да, и необычно. Всегда было «ты» и «невеста», а сейчас… Может, я придаю этому большее значение, чем следует, но и не обратить на это внимания не могу.
— Витор, просто скажи что ты этого не делал. — Зачем мне это? Не знаю, но понимаю, что мне важно это услышать. Фантазия позволит надумать кучу разных версий и причин, а я вполне могу поверить в то, что сама придумала. Только я хочу знать наверняка причастен ли Витор к этому нападению или нет.
— Мне нет смысла тебя убивать.
— Смысла может и нет, а желание имеется. Иначе зачем ты тогда издевался надо мной, если не желал убить?
Красноречивым ответом мне стал опрокинутый с глухим стуком стул и захлопнувшаяся дверь. Кажется, взбесился. Согласна, вывела… Но и меня понять можно.
— Псих! — Поблизости раздалось рычание Малены.
— Не обращай внимания. — Всегда беспечный голос Дина.
— Он ненормальный. Вот где его носило, когда на Рэне манкора напала? Он ведь в лесу был!
— Узнаем, — спокойно ответил Дин, — накажем.
— Он сам себя уже наказал. Вон как бесится, что Айнех вперед него успел.
Скрипнула дверь, шаги по комнате, и рядом со мной по разным сторонам кровати опустились два тела. Я решила не строить из себя спящую красавицу, и сразу напрямую спросила:
— Меня спас Айнех?
— Ага, — со смешком отозвался Дин, — ты бы видела, как бесился Витор, когда Айнех остался дежурить у твоей кровати…
— Я думала они друг друга поубивают. — Фыркнула Малена. — Да и лучше бы поубивали. От них одни проблемы.
— Да, кстати, сразу после этого нам магистр полчаса мозг пилил, что мы тебя одну отпустили. — Дин вздохнул, взял мою правую ладонь, и обеспокоенно спросил:
— Ну ты как себя чувствуешь? — Как? Никак. Парализованной я себя чувствую.
— В целом неплохо, только вы мне можете объяснить, почему я не могу пошевелиться? — Малена взяла в свой плен мою левую ладонь.
— На тебя стазис наложен, чтобы… — Подруга замолчала, а рука Дина напряглась.
— Чтобы что? — Теперь и я начала напрягаться.
— Чтобы… — Малена обреченно застонала, — Нет, Дин, я не могу. Давай ты.
Да в чем дело… Что со мной так все плохо? Я сейчас паниковать начну.
— Как всегда… — Пробормотал Дин. — Рэне, ты только сильно не волнуйся, у тебя… Ты вся в шрамах. — Выдохнул друг, а я наоборот, перестала дышать.
— Я что… похожа на лоскутное одеяло? — Малена сильнее сжала мою руку, без слов отвечая на вопрос.
Лучше бы убили, честное слово. Это я теперь изуродованная, страшная…
— Их залечат, только нужно время… — Попыталась успокоить подруга, но у нее это плохо получилось.
Априори нельзя быть спокойным, зная, что ты выглядишь не лучше заплатанных штанов. Как я вообще жива осталась? Большой вопрос. А еще вопрос что такое стазис и кто его наложил?
— А стазис это что? И зачем его наложили?
— Стазис — заклинание, вводящее в недвижимое состояние. — Пояснил Дин, а Малена поспешила ответить на второй вопрос:
— Его целители наложили, чтобы мышцы срослись и кожа не разошлась…
Боги, вы здесь вообще существуете? Если существуете, то ответьте мне, какого черта вы творите? Кто там у вас пишет мою историю, отстраните его, он больной! За что, вот скажите мне, за что вы так надо мной издеваетесь?
— Рэне, шрамов не останется… — Пауза. — Ну, может один — два будет и все. Тебе все залечат, мистер Астер привел лучшего целителя, как только узнал…
Отец здесь? Ну, хоть одна хорошая новость… Не просто ему, сначала мама, теперь вот я. А вообще, что я нюни распустила? Я ведь живая, а это главное. Никогда не сдавайся, — так говорил дед. Я здесь уже столько пережила, и после этого просто взять и опустить руки? Ни за что! Я еще отомщу тому, кто превратил меня в заштопанную куклу, самого его таким сделаю. Раз сказали, что шрамы сведут — значит, сведут.
— А где папа? Почему он не зашел?
Дин хмыкнул.
— Он с момента прибытия пытается Витору голову открутить, за то что не уберег.
Это точно. Не уберег. И даже не пытался. Он ведь был в лесу. Пожар по — любому должен был заметить. А с другой стороны, я ведь не знаю, чем он был занят.
Дин с Маленой развлекали меня рассказами о буднях адептов Академии НЦБМ. Оказалось, что за те четыре дня, что я лежала мертвым бессознательным грузом, произошла масса событий.
Первое: Дин с Маленой все-таки получили наказание за уничтоженных умертвий в зале некромантии. Малена пыталась доказать, что она вообще не при чем, Дин, кстати, тоже. Врал без зазрения совести. Магистр Айнех разумеется не поверил. Жаль, меня с ними не было, иначе вступила бы в полемику с магистром, и нашу невиновность все равно бы доказала.
Второе: ректор Академии лорд Ханеш внезапно сделал подарок адептам и организовал «Бал трех королей». Я сперва решила, будто короли какие-то приедут, но друзья мне как обычно все объяснили. От каждого факультета должны избрать трех королей, которые будут «править» балом. То есть им можно все. Пить (в разумных и допустимых пределах, и только слабоалкогольный напиток), танцевать с кем душе угодно, только насилие и прочие действия, совершенные в адрес девушек — запрещены. Бал состоится через три дня.
Малена надеялась, что к этому времени я уже буду без шрамов, хорошо себя чувствовать и смогу повеселиться. Я же надеялась, что про меня культурно забудут и на бал не потащат. Помню я, чем мой предыдущий бал закончился. Слишком свежи воспоминания.
Друзья хотели рассказать что-то еще, но их выгнала целительница, сказав, что ей надо проверить состояние кожного покрова, и если все хорошо, — снять стазис.
Я чувствовала как она ощупывала каждый шрам, как разливалось тепло от ее прикосновений, как утихала боль… И волновалась. Если снимут стазис, я смогу ходить и видеть, а значит, увижу себя в зеркале. Честно признаться, я боюсь. Да, я знаю, что шрамы сведут, их не останется, но ведь сейчас я именно такая, со шрамами. Наверно, не стоит так волноваться… Черт! Я все равно волнуюсь.
— Ну вот, девочка, — женщина убрала руки, заговорив добродушным голосом, — ты молодец. Завтра уже будешь бегать, сейчас я советую тебе меньше передвигаться, а лучше вообще лежи и не вставай. — И, немного подумав, добавила:
— Да, лучше вообще не вставай.
Что ж, раз так будет лучше…
— Стазис я сейчас сниму. Будет чуточку больно…
Легкое покалывание прошло по телу. Эта боль — не боль, по сравнению с тем, что я испытала.
— Открывай глаза.
Открыла резче, чем следовало. Свет заставил зажмуриться, глаза заслезились. Руками я тоже смогла шевелить и первое, к чему я прикоснулась, был стакан воды, любезно протянутый мне женщиной средних лет, в белом халате, темными волосами и испещренными морщинами руками.
Утолив ставшую явной жажду я осмотрелась. Белая комната. Вся белая. Стены белые, пол, стул, кровать, на которой я лежу, тумбочка… Отсутствие одного предмета одновременно и порадовало, и огорчило.
— Зеркала нет? — Скорее утвердительно, чем вопросительно сказала я, и женщина подтвердила, объяснив его отсутствие моим не лучшим состоянием, дабы не вгонять меня в депрессию и не подвергать еще большим переживаниям, потому что по ее мнению переживать не стоит. Шрамов не останется, а вот тревожащее душу отражение поселится в памяти если не навсегда, то надолго.
Я не стала спорить, просить зеркало тоже не стала. Лучше побыть в неведении.
Поздно вечером после ужина в постели меня известили, что ко мне идет отец с целителем. Этого момента я ждала весь день. Как бы там ни было, но я действительно ощущаю его родным человеком, а поддержка близких всегда лучше какой-либо другой.
Выглядел папа… не очень. Хмурый, задумчивый и злой, однако при виде меня сначала улыбнулся, потом громко выругался, дальше пошли обещания, цитирую «прикончить того ублюдка, который осмелился сделать это с моей дочерью» и тому подобные. Когда же словесный поток иссяк, он пригласил в комнату целителя, увидев которого я, мягко говоря, удивилась и не удержалась от подколки:
— Значит, просто имеешь предрасположенность, да? — Джен хитро улыбнулся, подошел, поцеловал меня в лоб и поинтересовался:
— Могу оставить все как есть, хочешь? — Папа тоже начал улыбаться, я от них не отстала, улыбнулась пошире.
— Оставляй! Тогда точно все женихи будут мои. — И вот надо было в момент этой шутки, когда и папа, и Джен поняли и засмеялись, войти Витору? Почему закон подлости так сильно любит меня в этом мире?
В общем, когда Витор заходил он был спокоен и, судя по решительному выражению лица, намеревался что-то сказать, но когда услышал мою шутку — помрачнел, зубы сжал и, хлопнув дверью, вылетел вон.
Папа проследил за этой выходкой яростным взглядом, Джен лишь недовольно поморщился.
— И как ты могла связать себя с этим… — Прокомментировал целитель и уже с улыбкой обратился ко мне:
— Ну так что, шрамы оставляем или долой этот кошмар? — Он еще спрашивает!
— Долой!
Если бы я знала, как это больно и неприятно, предпочла бы ходить в шрамах. Кожу то стягивало, что кололо, то щипало, то наоборот растягивало так, что, казалось, будто она лопнет. На все тело ушло примерно полтора часа, и когда закончилось — я вздохнула с облегчением.
— Один шрам не поддался. — Слишком бодро воскликнул Джен. — Но, радуйся, он на правом бедре, так что кроме мужа никто не увидит.
На правом бедре? Странно. Очень странно. Именно на правом бедре в мой первый день пребывания в этом мире, Витор не обнаружил шрама. Это что же, мое тело теперь в точности как тело Ирэне? Не может такого быть. Просто невозможно!
Джена факт о шраме на бедре не удивил, отца тоже, значит, о нем реально знал только Витор. Единственный, кто может подтвердить мои опасения — мой лже-жених, который недавно стал свидетелем моей шутки и воспринял ее по — своему, а значит, неприятный разговор мне обеспечен. И я даже готова стерпеть этот разговор, лишь бы только узнать, верны мои предположения или нет.
Отец сидел со мной недолго, что меня огорчило. С ним было как-то спокойно, хорошо и я перестала волноваться о терзающих меня мыслях о шраме. Его позвал ректор, переговорить по поводу нападения, а Джен остался со мной, и с ним мне тоже было о чем поговорить. Собственно с разговором я затягивать не стала, и сразу перешла к сути дела, подозревая, что он пришел не просто свести мои шрамы.
— Когда начнем готовиться к краже? — В лоб, без завуалированных подходов, спросила я, готовясь к любому ответу.
— На территории Академии моделировать дворец и кражу нельзя, подозрительно и лишние глаза и уши нам не нужны. — Джен хитро улыбнулся. — Я буду забирать тебя через день в мой… дом. Там уже все готово для репетиций.
И он так легко об этом говорит? Словно мы не Королевскую сокровищницу штурмовать собираемся, а в магазин за конфетами сходить.
— А ничего, что с магией у меня беда? — Да, я скептик.
— У нас есть время это исправить.
Оптимист, однако. Что ж, это даже лучше. Настрой на провал — гарантирует провал. Джен же внушает уверенность в беспроигрышности затеянного деяния.
— Зачем тебе все это? Я ведь не Ирэне, не та, которую ты знал с рождения. — Улыбка его стремительно начала угасать, но он усилием воли удержал ее на лице.
— Не Ирэне? — Он постарался придать голосу ироничный оттенок, но вышло плохо. — Ты в этом уверена?
Вообще-то уже нет. После шрама, снов и прочего — не уверена ни в чем.
Увидев мой полный недоумения и отчаяния взгляд, Джен тяжко вздохнул и сказал то, что ясности не добавило нисколько:
— Нужно время. Ты все поймешь.
Одни загадки. Ощущение такое, словно я — в середине ребуса, который с какой стороны не глянь — представляет собой кучу подребусов, создавая пирамиду головоломок.
— Подожди, а как я буду успевать учиться, да и подготовка к турниру требует внимания? — Эти вопросы меня сильно волнуют.
Откладывать уроки с друзьями я не хочу, так как для меня же лучше познать магию со всех сторон. На турнир тоже плевать нельзя, ибо гарантий, что меня там не убьют — нет. Готовиться к краже тоже надо. Все надо. Знать бы, как это все «надо» успеть.
— Придется совмещать. — С тем же оптимизмом воскликнул целитель. — У тебя все равно выбора нет. Будешь учиться, готовиться, тренироваться, и время на отдых выделишь.
С завидной радостью в голосе проговорил, ставя перед фактом «ты крутись как хочешь, но все должна успеть». Раз нет ничего труднее…
* * *
Джен меня покинул далеко за полночь. Вообще целительница его хотела выгнать еще раньше, но он настоял на своем присутствие в моей палате, объяснив тем, что мне будет смертельно скучно и тоскливо без такого замечательного во всех смыслах человека. Скромностью он явно не страдает, и это даже хорошо. Без него действительно было бы скучно, грустно и тоскливо. А еще он исполнял роль сторожа, который любезно посылал далеко и надолго всех, кто рьяно пытался ко мне прорваться.
Среди несостоявшихся посетителей были адепты разных факультетов и курсов. Новость о моем трагическом исходе (как говорят: на одном конце деревни пукнул — на другом, простите, обосрался), облетела всю Академию в считанные минуты. Слухи везде распространяются мгновенно, будь то Земля, или Радо.
Кстати, посетить меня намеривался и Витор. Джену даже не пришлось ничего говорить. Витор зашел, окинул хмурым взглядом веселую меня, не менее веселого Джена, и, как было до того, хлопнув дверью удалился. Вообще-то я и сама хотела с ним поговорить, но после общения с целителем было так радостно на душе, что портить настроение не было никакого желания. Поразмыслив, я решила, что разговор может и до завтра потерпеть, и расстраиваться не стала.
Дин с Маленой тоже прибегали. Довольные, веселые, с пирожными и конфетами. Мои злорадные друзья были неимоверно рады лицезреть «свершившееся правосудие над Витором именем твоего отца, великого и могучего, кумира нашего, восхваляемого теперь до конца дней наших». Да, именно так воспел Дин с самого порога. Джен, зараженный таким злорадным весельем начал выспрашивать подробности, и хохотал как мальчик, когда Дин в красках описывал представление.
Что Джен, что Дин в этот момент были похожи на этаких шкодливых юнцов, которые обсуждают сделанную пакость. С таким удовольствием они смаковали каждое слово. Мы с Маленой умиленно наблюдали за ними, смеясь скорее над ними, чем над рассказом, который Дин приправлял парой — тройкой колких шуток отпущенных в адрес «безмозглого жениха, неспособного защитить мою родную дочь» — цитата из приговора отца.
Я, если сказать честно, из рассказа Дина не поняла ничего. Зато его прекрасно понимал Джен, судя по веселью, царившему в их диалоге. Я не упустила момента поговорить с Маленой на тему «брата».
— Красивый, правда? — Ответ не требуется, но ведь мне надо начать разговор.
— Да… — С придыханием ответила подруга, все больше подтверждая мои догадки.
— И девчонок за ним толпы бегают… — Малена напряглась.
— Да. — Конечно, да. Сама видела, как в столовой массовое воздыхание проходило.
— И тебе он нравится… — Уголки ее губ дрогнули в улыбке.
— Да…
— Как парень?
— Да… — На автомате ответила, а когда сообразила: глаза округлила, и начала увиливать, — То есть нет. В смысле как брат нравится, а не то что ты думаешь. И вообще… Он же брат, и нравится как брат…
— Мален. — Я решила прервать этот поток несвязной речи. — Это ведь хорошо видно.
— Что видно? — Нет, вот такой наивной я ее еще не видела.
— Он нравится тебе как парень, а не как брат. Только почему-то ни себе, ни ему в этом не признаешься.
Подруга ничего не стала отвечать. Отвернулась, закусила губу, и за все оставшееся их время пребывания не проронила ни слова. Я и без слов поняла свою правоту. Надо быть слепым, чтобы не заметить ее томных взглядов, воздыханий, и улыбки, которой встречают разве что любимого мужа, но никак не брата, пусть и неродного.
Спать я легла сразу после ухода Джена, который, кстати, ушел последним. Я вообще тоже хотела уйти в комнату, но меня не пустили. Сказали, что я еще слишком слаба, и мне лучше находиться в лазарете. Разумеется я начала спорить, но меня осадил все тот же Джен. В общем, я плюнула на всех и, вернувшись в постель, стала ждать. Я ждала Витора. Я была уверена, что он придет снова, и теперь мне удастся с ним поговорить без его психов. Только вот дождалась я совсем не его…
Дверь тихо приоткрылась и в комнату скользнул магистр Айнех. Я тут же притворилась спящей, благо в комнате было темно, и он не успел заметить моих открытых удивленных глаз. Шевелиться я побоялась, чтобы он не дай тьма разгадал мое притворство.
Честно, я лежала и не понимала зачем он вообще пришел. Да, он спас меня, я ему благодарна, но его странное поведение меня скорее напрягает, чем пугает. То, как он держал мою руку, его фраза «девочка моя», к чему это все? Сомневаюсь, что он ходит ко всем адепткам в лазарете, держит их руки и проявляет собственнические наклонности.
Я с замиранием сердца ждала его действий. Вдруг он решит поцеловать «спящую» меня, а я этого не хочу и залеплю ему пощечину, а мне еще учиться здесь и на его занятия ходить… Мои опасения, хвала Богам, не оправдались. Магистр сел на стул, который после посещений друзей стоял вплотную к кровати, и… все. Просто сидел и смотрел. Я ощущала его блуждающий взгляд по лицу, рукам, ногам… Просто до того как он вошел, мне стало жарко и я откинула одеяло в сторону. Потом уже было поздно прикрываться.
В какой-то момент меня бережно укрыли одеялом, не преминув при этом провести рукой по моим волосам. А я вдруг вспомнила, как меня, больную похмельем, укрывал Витор. И ведь знаю теперь, что его забота была в корыстных целях, да и в тот момент мне она показалась странной… Но он ухаживал, заботился, значит, умеет это делать. Может, не такой он и плохой, каким хочет казаться? Может он не плохой, который притворился хорошим, а хороший, и лишь притворился плохим? Даже если и так, я едва ли смогу относиться к нему как-то по — другому.
Хотя Витор меня сейчас должен волновать в последнюю очередь. Куда важнее магистр, не спешащий убирать руки с моих накрытых одеялом плеч.
— Ты даже не представляешь, — шепотом на грани слышимости заговорил Айнех, — как я испугался, когда понял, что могу потерять тебя и никогда больше не увидеть…
Откровения магистра начали пугать. Он что же, в меня…
— Я ни за кого так не переживал, никогда. Ни разу за свою долгую жизнь не испытывал давящего чувства страха, поглощающего с каждым днем, пока ты была без сознания…
Боги, хоть кто-нибудь мне может объяснить, что вообще творится в этом мире? Один «жених» садист, другой, магистр, тайно влюблен. Кого еще вы для меня приготовили?
— Спи, моя девочка… — С этим тихим шепотом он, едва коснувшись, поцеловал меня в уголок губ, еще раз провел рукой по волосам и, осторожно прикрыв за собой дверь, вышел.
А я лежала, глядела в потолок и пыталась осмыслить произошедшее и сказанное. Теперь я уверена на сто, нет, на сто пятьдесят процентов уверена — магистр Айнех влюблен в меня. И, черт, я ведь и не узнала бы об этом, не случись этой трагедии. И вот оно, великое сомнение: лучше было бы не знать, или все-таки хорошо, что я об этом узнала?
С этими мыслями я и заснула. Заснула и очутилась уже на знакомой мне как мои пять пальцев — полянке. И я нисколько не слукавлю, сказав, что обрадовалась этому. У меня были вопросы, на которые таинственная вечная спутница может знать ответы.
— Ты начнешь, или мне беседу вести? — Я легла на траву, разглядывая плывущие облака и радуясь солнечным лучам.
— У тебя много вопросов, — со смешком протянул голос, — даже слишком много…
Точно, она ведь видит все мои мысли, или слышит… В общем, знает. Я и забыла об этой особенности.
— Что из всего бедлама в твоей голове ты хочешь узнать первым?
Бедлама… Наведешь тут порядок, когда одна новость шокирует больше другой.
— Как я выжила? — Да, этот вопрос очень важен. — С теми увечьями я просто не могла выжить.
— А что тебя смущает? Тот факт, что ты жива, или тот факт, что ты сама не смогла себя спасти? — Это сейчас было обвинение в беспомощности?
Я вообще-то пыталась себя спасти! Но в последний момент промахнулась, и… За всем этим я забыла спросить про лук и стрелы. Ладно, утром обязательно это узнаю.
— Я хочу знать, каким образом мне удалось выжить. Айнех не успел бы при всем своем желании, змеюка действовала быстро и точно.
Голос явственно хмыкнул, словно я спрашиваю какие-то очевидные вещи, понятные даже пятилетнему ребенку.
— Милая моя, тебя спасло кольцо, активированное клятвой на защиту.
Я взглянула на правую руку. Саламандра казалась… дохлой. То есть обычно она обнимала камень, а сейчас лежала на нем, повесив голову.
— Хороша защита… Если бы не Айнех, никакая клятва бы не спасла…
— Если бы не клятва, — недовольно оборвал голос, — ты бы отправилась на тот свет в первую секунду. Манкора, да будет тебе известно, окутывают шею противника в один момент, поражая хвостом сонную артерию, так что шансов спастись нет никаких.
Хорошо, что я лежала, иначе упала бы точно. А голос продолжил:
— Скажи спасибо Витору, что он так подло воспользовался твоим пьяным положением.
Спасибо? Да уж, я скажу. Скажу! Все скажу! И пусть он фактически спас меня от гибели, это не снимает с него вины. Он ведь мог нормально со мной поговорить, а не давать клятву ничего не соображающей мне. Объяснил бы, мол так и так, опасность великая, скопытиться можешь…
— Да ты не стала бы его слушать! — Прервала поток моих мыслей спутница. — Ты ведь упертая. Принципиально не стала бы его слушать.
— А не ты ли мне недавно говорила не доверять ему, а? Или мне почудилось? — Я поднялась на локтях, буравя взглядом ель напротив. Не знаю почему, но взгляд зацепился именно за эти пушистые игольчатые лапы.
— Всем свойственно ошибаться, и мне в том числе. Тем более, ты на него необычно влияешь… Или ломаешь. Время покажет.
Я его ломаю? Вот теперь я возмутилась.
— Как я могу его ломать? Это он меня постоянно пытался сломить морально. Мне до него никогда не опуститься.
Голос отчетливо засмеялся. А что смешного? Нет, скажите пожалуйста, что я сказала смешного?
— Ты смешна, Рэне.
Теперь я села.
— Как ты меня назвала?
Паника? Да, она была. Ведь этот голос никогда меня не называл Ирэне. Никогда. И она прекрасно знает, что я не она.
— Нет… Уже нет…
— Что нет?! Нет — не она, или нет — она?!
Но голос молчал. И отвечать, похоже, не собирался.
— Что?! — Я начала кричать, однако, вместо ожидаемого ответа — проснулась.
Интересно, а можно этот голос убить? Я бы именно это и сделала!
Шторы мне уже кто-то открыл, и этот кто-то оставил на прикроватной тумбочке поднос с кружкой чая, шоколадным печеньем, и кашей с кусочками фруктов. Занятно…
Не тот ли ночной посетитель подсуетился? Приятно конечно, да и кушать хочется, но… учитывая его признания…
Где Витора носит, бездна его забери, когда он нужен? Пусть объяснит Айнеху, что я без пяти минут замужняя девушка, я даже повременю со снятием кольца, тем более мне саламандру жалко… Она реально дохлой выглядит.
Что-то мне даже вставать не хочется… Чай еще горячий, значит, принесли недавно. Ладно, буду ждать Витора. Должен же он появиться, в конце то концов. Вчера весь день заходил. Правда, тут же уходил…
И как по мановению волшебной палочки, дверь открылась и моим очам явили Витора. Таки Боги в этом мире существуют. Или здесь сработало «вспомнишь — оно всплывет»?
«Жених» выглядел довольно бодро. Как и всегда. Только когда взгляд его скользнул по подносу, кулаки сжались, глаза потемнели… Вот сейчас снова психанет, надо отвлечь, срочно, иначе я его убью за то что я не получу ответы на вопросы, и магистра Айнеха тоже убью, за то что Витор психанул и не дал мне ответы на мои вопросы. В общем, женщина в гневе — страшна и опасна, даже если она светлая.
— Витор, — позвала я, — успокойся.
Он закрыл глаза, прогоняя наваждение, кулаки перестали так яростно сжиматься, и на меня вновь смотрела синева. Витор не спеша подошел, сел в ногах, я машинально подтянулась к спинке.
— Как ты себя чувствуешь? — Я смочила чаем горло, которое почему-то пересохло, и ответила:
— Как жертва. Все вокруг всё знают, а мне ничего не говорят.
Витор слегка улыбнулся уголками губ.
— Что ты хочешь знать? Спроси — отвечу, если смогу.
Я без колебания откинула одеяло, задрала сорочку так, чтобы был виден шрам на правом бедре. «Жених» с особым интересом следил за моими движениями, заломил бровь в немом вопросе, который я тут же задала:
— У Ирэне был такой же шрам?
Лицо его надо было видеть. От улыбки, и так едва заметной, не осталось ничего. Он окинул взглядом бедро, аккуратно провел рукой, ощупывая шрам, отчего я поежилась. Необычно ощущать его прикосновения, которые не причиняют боль. Я с неким ужасом ждала ответа, а он молчал, продолжая держать руку и осторожно поглаживая шрам. Мне даже было плевать на его манипуляции, я просто ждала ответа.
Витор убрал руку, одернул мою сорочку, и, смотря мне в глаза, кивнул.
По всем законам жанра я должна была закричать, забиться в истерике, проклинать всех и вся… Только вот мой жанр идет в противовес всем законам. Я совершенно спокойно спросила:
— Как такое возможно?
Некоторое время Витор молча меня разглядывал, я же ждала ответа. Тут такие вопросы решаются, а он в гляделки играет! Хотя лучше бы дальше просто смотрел… Вытащив мои ноги из под одеяла, водрузил себе на колени и принялся массажировать ступни. Шок? Как обычно — да. Я пребывала в легком ступоре от его действий, и вообще… Когда отошла от шока и попыталась высвободить ноги из его безусловно умелых рук, их придержали, не сдавливая, но давая понять, что выпускать «добычу» он не намерен.
— Витор, зачем ты… — Начала я, но меня нагло перебили:
— Молчи и лежи спокойно, — лукавая улыбка заиграла на его губах, — иначе рассказывать не буду.
Вот же ж… И что делать в такой ситуации прикажете? Таки высвободить ноги или пусть массажирует, главное, на вопрос ответит? Сомнения одолевали нешуточные. Нет, массаж, да еще ступней, безусловно приятен, да и судя по уверенным движениям он в этом деле преуспел, но… Но это ведь Витор! Подвох в любой момент можно ожидать. Правда, его поведение слегка изменилось в последнее время… А, бездна с ним, и со мной тоже.
— Ладно, рассказывай. — Сдалась я, откидываясь на спинку кровати. Расслабляться нельзя, мало ли.
— За несколько месяцев до исчезновения Ирэне начала работать над одним ритуалом, — умело массируя пальчики, начал Витор, — позволяющим в последние секунды жизни переселить свое ментальное тело. Я помогал ей с некоторыми формулами… Тогда я еще не знал сути ритуала. Она ведь все время переделывала заклинания, но за ритуалы не бралась, — он горестно усмехнулся, — по крайней мере мне так говорила.
Я, честно, до последнего старалась не расслабляться, но… Этот массаж… Ну просто невозможно остаться равнодушной. Такое блаженство…
— Я не знаю всех тонкостей переселения, какие изменения вносит в тело человека, но раз у тебя появилось полное сходство тела и силы с Ирэне, значит, ее ментальное тело вселилось именно в тебя. — И вот мне бы вопросы задать да задуматься, а ведь не могу! — Это объясняет, почему из другого мира вырвали именно тебя. Тело прижилось и наладилась связь, отсюда и твое явление…
— Витор, — пора прекращать растекаться в удовольствие, когда мне еще выдастся шанс разболтать «жениха»? — Пожалуйста, прекрати, — я попросила мягко, чтобы не обиделся и не взбесился, — я сейчас хочу светло мыслить, а из-за твоего массажа… мысли разбегаются.
Он улыбнулся довольно как котяра, массажировать перестал, но вот ноги убрать не дал. Ладно, пусть держит, главное, что я сейчас познаю тайну этого шрама, моего появления в Радо, и узнаю, что такое ментальное тело, ибо слова «переселилась» и «прижилось» меня пугают.
— Для начала расскажи мне про ментальное тело.
— Ментальное тело — это в первую очередь разум, с частью души.
— И что… я, получается… вместо меня будет Ирэне? Ее душа и разум? — Нет, мне, безусловно жалко эту девушку, но я не хочу отдавать свое тело! И вообще я сама жить хочу.
— Исключено. Возможно, она сможет общаться с тобой в твоих мыслях, так же возможно, что ты узнаешь что-то из памяти Ирэне. — Витор начал поглаживать мои щиколотки. Я хотела было возмутиться, но передумала. Я ведь еще не все узнала, а характер у него… В общем, сначала все узнаю, а потом уже возмущаться буду.
— А тело?
— Тело со временем становится идентичным тому, кому принадлежал ментал. — Видя мое легкое недоумение, Витор вздохнул, — Повторяю, я не знаю всех тонкостей этого ритуала. Знала только Ирэне, она его создала. До этого никто, по крайней мере мне такие случаи неизвестны, подобного не совершал.
Значит, когда я еще была на Земле, в меня вселилась Ирэне. Вернее, переселилась. За несколько секунд до гибели. Черт. Получается, я ее теперь точно не найду, и вообще я теперь действительно Ирэне, во всех смыслах. Переселилась, и вместе с тем еще и проблемы мне добавила, вернее, создала. Вот почему Джен говорил, что у меня нет выбора, и надо выкрасть кинжал, иначе заподозрят… Он знал! Он знал про переселение, про ментальное тело, знал и ничего мне не сказал! Ничего!
За раздумьями я вообще забыла о том, что мои ноги на коленях Витора не только покоятся, а еще и активно используются. В смысле Витор вырисовывал на них невидимые узоры, с легкой, едва заметной довольной улыбкой. Не знаю, чем он так доволен, и вообще… У меня тут великое дело, мне надо понять мотивы Джена. И Ирэне тоже.
Я понимаю, умирать никому не хочется, но ведь она обрекала другого человека на свои проблемы, в которые она по уши влезла. Причем я еще не знаю до конца весь спектр, на который распространяются ее проблемы. Судя по тому, что меня два раза пытались убить — проблемы серьезные, и по щелчку пальцев не решатся. А с другой стороны, у нее должны были быть причины, по которым она так сделала. Ведь так? Может, это проблемы мирового масштаба, или государственной важности, например. О, Боги. Одно не лучше другого.
Джен тоже хорош… Ну неужели нельзя было мне все сразу рассказать? Мол, ты, дорогая иномирянка, теперь Ирэне, потому что ее душа и ментальное тело подселилось в тебя.
И какова была бы моя реакция? Ударить и бежать. Каблуком по самому больному, чтоб не догнал. А еще я бы сочла его сумасшедшим и точно бы стала его избегать. Да, он правильно сделал что не рассказал мне все сразу… Но черт! Обидно и досадно… Во мне живет другая девушка, а я об этом узнаю чуть ли не последняя.
Ладно, что уж теперь сокрушаться. Она ведь уже живет, и уже прижилась, и тело опять же… Короче, смириться остается, и решать ее проблемы, потому что это теперь в первую очередь мои проблемы.
Витор начал поглаживать мои ноги, а я наконец-таки пришла в себя.
— Витор, что ты делаешь? — Нет, это и так понятно, но вопрос сам собой напрашивается.
— Отвечаю на твои вопросы. Ты ведь этого хотела, верно? — И такая лукавая улыбка на губах играет. Вот… котяра. Хотя вопрос у меня еще имеется, личного характера, правда…
— Ответь, только честно, ты когда-нибудь любил Ирэне? Ты ведь не сильно опечален тем, что твоя невеста, вовсе не твоя невеста. — Задавая этот вопрос, я начала немного нервничать.
Должна же я узнать со слов Витора об их взаимоотношениях, а не от Малены, которая видит исключительно негативное во всем, что касается брата.
Руки черноволосого на мгновение замерли.
— Ты другая, — сказал серьезным тоном, а руки вновь пришли в движение, и меня это даже успокоило, — вы одинаковы внешне, но взгляд, манера поведения, то, как ты говоришь, — отличается. Ты много думаешь, все твои яркие эмоции отражаются на лице, во взгляде. Ирэне же часто совершала необдуманные поступки, чем выводила меня из себя. — Я хмыкнула. Тебя и без поступков легко из себя вывести. — Но есть и сходства в характере, благодаря которым ни Дин, ни Малена, ни даже папа с мамой тебя не узнали.
— Это какие же? — Витор усмехнулся, наполовину лег, опираясь на локоть.
— Ты поразительно умело находишь приключения на свою прекрасную…
— Витор! — Возмутилась я, а он лишь засмеялся.
— Ягодичную мышцу.
Я подняла ногу чтобы его пнуть, не сильно, так, в воспитательных целях, хотя самой хотелось засмеяться, только вот он ее ловко перехватил, и с уже знакомой мне котярской довольной улыбкой, глядя мне прямо в глаза, поцеловал косточку на щиколотке.
Тьма. Его подменили? Нет, серьезно, это двойник? Или брат — близнец? Или вообще кто-то, скрывающийся под личиной Витора?
На вопросы отвечает, ноги мои наглаживает, теперь еще их же целует…
— Витор, а что происходит?
Ответить он не успел. Дверь открылась и в комнату было вошел магистр Айнех… Однако он, увидев полулежащего в моих ногах Витора, причем с моей ногой в руках, а еще и довольно улыбающегося, как и Витор вчера взбесился и вылетел за дверь громко хлопнув дверью.
Пока меня отсюда переселят — эта дверь сломается или слетит с петель.
Витор мгновенно посерьезнел, ногу мою мне вернул, поднялся, и сухо бросив «поправляйся» удалился.
Они мне двух петухов напоминают. Все ходят, хвосты друг на друга пушат… Только вот мне ни одного петуха не надо, ни другого. А то с ними только проблемы добавятся, а их и так хоть ложкой отбавляй.
* * *
Выгнали меня из лазарета после обеда, который, кстати сказать, принес Нелин. Там за дверью еще пара незнакомых мне человек с подносами стояли, только Нелин никого не пустил, и роль кормильца взял на себя.
Он справился о моем самочувствие, извинился за то что не зашел ко мне раньше. Вернее, пытался зайти, но, цитирую «Какой-то незнакомый мужик, представившийся Дженом, сказал, что ты сильно занята, развлекаешь его рассказами». Джен — засранец. Рассказами он меня развлекал, а не я его, и вообще он больше не появлялся, а я так хотела сказать ему пару — тройку ласковых. Собственно Нелин мне напомнил про бал, про который я даже думать не хотела. Вот вернусь в комнату, Малена тут же налетит, заведет круговерть, а мне вообще не до балов. У меня тренировки с Витором, Дженом, учеба с Дином и Маленой, и основная учеба. Какие могут быть балы?
Нелин счел своим долгом проводить меня до комнаты, я не возражала. По пути он спросил то, чего я, признаться, не ожидала:
— Ты уже решила с кем пойдешь на бал? — И вроде прозвучало с дружескими интонациями, и ничего более не проскользнуло, только вот скрытый подтекст я поняла, и совсем этому не обрадовалась.
Хватит с меня двух петухов.
— Я решила на него не идти. — Я улыбнулась, не желая более продолжать разговор на эту тему.
Ну, правда, какой бал? Даже если Малена меня туда отправит — идти придется с Витором. Все-таки он мой официальный жених.
Остаток пути мы проделали молча. Нелину определенно было что сказать, и он хотел это сделать, но видя мой настрой, не стал сейчас затевать разговоров.
Мои опасения по поводу бала полностью оправдались. Стоило мне переступить порог теперь уже родных пенатов, как меня встретило радостное:
— Хорошо, что с тобой все в порядке! Нам надо еще успеть подготовиться к балу. — На дверцах шкафа висели платья, в том числе и те, что купил Витор в городе.
Пусть берет все, что ей понравится, лишь бы только меня не трогала.
— Мален, а можно мне просто не идти на бал? — Улыбка сползла, и передо мной предстала будничная серьезная Малена. Я посмотрела на нее умоляющим взглядом… Не подействовал.
— Как это не идти? Рэне, это бал! Тебе надо развеяться, в конце концов. Ты в первую очередь молодая девушка, которой необходимо нормальное, здоровое внимание, а не жених — садист. — Было у меня сегодня от «садиста — жениха» внимание, и он вполне может быть нормальным, только это еще больше добавляет странности.
Значит, Малена сдаваться не хочет… Ладно, пойдем другим путем.
— Мален, — я села на кровать, — давай представим: я пошла на бал, — подруга склонила на бок голову, ожидая продолжения, — и на бал я пойду с Витором, причину ты знаешь.
Малена кивнула.
— Как ты думаешь, Витор хоть кого-то ко мне подпустит? — Подруга прищурилась, явно готовая порвать Витора на сотню кусочков, если попытается от меня оттолкнуть «ухажеров». — Не подпустит. Значит внимание со стороны кого-либо исключено, а внимания конкретно кавалера мне и так достаточно.
Девушка скривилась, опустилась на свою кровать, и, посмотрев на меня, протянула:
— Рэне, я так хочу чтобы и ты была на балу тоже…
А я лично предчувствую, что ничего хорошего на этом балу не будет, для меня по крайней мере.
— Мален, давай потом обсудим этот вопрос, хорошо? Мне сейчас и к турниру надо готовиться, и учиться. — И еще с Дженом заниматься, но друзьям об этом знать совсем необязательно.
Подруга кивнула, соглашаясь со мной, а потом как бы невзначай сказала:
— Сегодня вечером будет открыт переход в город, чтобы все могли подготовиться к балу. Мы тоже идем.
Разве кого-то интересует мое согласие? Конечно, нет. Идем и все. И я из лазарета вновь попаду в лазарет, если не на кладбище.
— Вы идите, я останусь здесь. Мне еще в библиотеку надо, и с отцом поговорить, и с Дженом, в общем, дела у меня. — Малена насупилась, я наоборот улыбнулась. Незачем развивать конфликт на пустом месте, тем более что мне правда надо поговорить с отцом и с Дженом, можно и в библиотеку сходить.
Вопросов куча, прояснить которые необходимо в самые кратчайшие сроки, а вот веселье и все прочее — может и подождать. По крайней мере до того момента, пока этот запутанный клубок не распутается. Хотя если бы я могла, разрезала бы этот клубок секатором на мелкие обрывки ниток.
— Мален, — я вспомнила, что до сих пор не узнала судьбу моего лука, — ты случайно не знаешь, где мой лук и стрелы?
Подруга пересматривала платья, прикладывая к себе по очереди то одно, то другое. Не поворачиваясь, продолжая смотреться в зеркало, она ответила:
— Стрелы у магистра Айнеха, — подруга усмехнулась, — Витор хотел забрать, но магистр не дал. А лук там же, где тебя нашли. Вокруг него магическое ограждение сделали, чтобы любопытные адепты с жизнью не попрощались.
Хорошо, это хорошо… Хорошо, что лук в целости и сохранности, а вот то, что стрелы у Айнеха — плохо, ибо после его ночных признаний видеться с ним не хочется совершенно. А все равно придется.
— А магическое ограждение кто делал? — Я, конечно, догадываюсь, но вдруг удача мне все-таки улыбнется?
— Айнех. — Сказала Малена тоном, будто это было и так очевидно. Ну да, это было очевидно…
И что, мне теперь на поклон к магистру идти? Ведь придется идти, и стрелы забрать надо, и лук тоже, и не плохо было бы местность осмотреть, хотя вряд ли там что-то можно будет увидеть, скорее всего адепты уже все там затоптали, но, а вдруг? Вот оно, великое следовательское любопытство. Этим делом наверняка уже занимаются, какой-нибудь контроль, или что тут у них за органы правоохранительные, если они вообще есть, только я же не могу не сунуть свой нос в дело, которое по мою душу заведено.
С этими мыслями я и пошла в лес. К магистру решила не заходить. Я думаю он сам стрелы принесет. Ему они без надобности, а чужое оружие никогда у себя лучше не хранить, так еще мой дедушка говорил.
Погода не радовала. Тучи собрались в стаи, повиснув над Академией, так что светлое небо виднеется лишь вдалеке, и то маленький кусочек. Если дождь пойдет, то я никаких следов точно не найду. Я ускорила шаг, стараясь не смотреть на разглядывающих меня адептов. Словно я не живой человек, а умертвие, которое они знали еще будучи живым. Неприятное ощущение, хочу сказать. Подходить ко мне никто не спешил, с радостными воплями «Рэне жива!» на меня не мчался, целоваться от переполняющих счастьем чувств не лез, так что я спокойно обошла всех и свернула в памятный лесок. В спину мне смотрели все, кому не лень. Пусть смотрят, лишь бы за мной не пошли и не начали здесь ходить. Затопчут все.
Я скрылась за деревом от любопытных глаз. Взгляд зацепился за два дерева, наполовину обгоревших. Да, навели мы… шороху.
Лук лежал в нескольких метрах от меня, вокруг которого мерцала синяя пленка. Интересно, а если я попытаюсь его взять, что будет? Убить явно не должно, может, током ударит… Любопытство оно ведь такое, с ним бороться очень сложно. Тем более — лук мой, значит, я могу его забрать, правильно? Правильно…
Пальцы начали дрожать, когда до пленки осталось несколько сантиметров. Что я, в самом деле, как вор какой. Зажмурилась, вместе с тем запуская руку за магическое ограждение, нащупала лук, не ощущая никакого воздействия, и резко его выдернула. Пленка пару раз мигнула и пропала. Вот и прекрасно. Все не так страшно, как казалось.
Восстановить бы сейчас в памяти картину погони. Я пошла наверх под уклон, откуда и бежала. Остановилась напротив обгоревших деревьев. Ничего примечательного, словно обычными спичками подожгли, — так я бы решила на Земле. Здесь змея петляла между деревьев, а вот и дерево в которое она врезалась… Значит, до места начала движения осталось немного. Плохо, что я не помню в точности, возле какого дерева я стояла, но там должно быть отверстие, оставленное стрелой. Или сама стрела. Выдернула ли я ее — из памяти вылетело, не до этого мне тогда было.
И правда, стрела торчит. Вернее, наполовину висит, а змеюку я заметила когда та уже летела на меня. Тот, кто ее послал, был не далеко, только я никого не видела. Возможно, он тут же исчез, а может и наблюдал… Я решила пойти в том направлении, в котором летела манкора. Деревья, корни, листья, — ничего необычного. Что я хочу здесь найти? Понятия не имею, но что-нибудь все равно найду. Главное, обращать внимание на каждую мелочь, а конкретно на… следы.
Между двух деревьев красовались следы от человеческих ботинок. Я не исключаю, что это адепты натоптали, но до этого места четких следов я не заметила, все нечеткие, в тех местах, где ходили люди, а здесь ровные, лишь пару раз перекрещенные.
Присев на корточки присмотрелась. Знакомый узор, я такой уже где-то видела…
— Рэне, — я обернулась на голос отца, — что ты здесь делаешь?
Папа шел бесшумно, приблизившись, он сел рядом и обеспокоенно на меня посмотрел. Я лишь сказала ему свое наблюдение.
— Здесь по периметру везде размытые следы, нечеткие отпечатки обуви, а здесь, — я указала на клочок земли перед нами, — четкие и не смешанные. Здесь стоял один человек, переминаясь с ноги на ногу.
Отец внимательнее пригляделся, а я задумчиво добавила:
— И эти следы мне кажутся смутно знакомыми… — Папа бросил на меня резкий взгляд. — Ощущение, что я их уже где-то видела.
Папа задумался. Не думаю, что он обращает внимание на следы от обуви на земле.
— Вы узнали что-нибудь, — я кивнула на следы, — о нем?
— Защитный магический контур Академии нетронут, посторонних проникновений он не зафиксировал. — Интересно, как тогда устроен защитный контур, если не улавливает проникновения постороннего. — Такое возможно лишь в трех случаях: либо его провели на территорию с разрешением, либо это кто-то из адептов или магистров, либо он настолько умен и силен, что смог обойти защитный контур.
Допустим, его провели на территорию. Встает вопрос: кто и зачем? Вернее, понятно зачем, чтобы меня убили, но с какой целью ему помогали адепты или магистры…
— А разрешение должно исходить от ректора?
— Ректора, или декана. — Декана, декана…
— А кто у нас декан? — Черт. Вот наиглупейший вопрос. Отец усмехнулся, потрепал меня по макушке, и ответил:
— Магистр Айнех.
Очень интересно… Нет, вряд ли Айнех дал бы разрешение провести на территорию абы кого.
Допустим, это кто-то из адептов или магистров. Опять же встает вопрос: кто? И может ли адепт запрограммировать манкору? Или магистры. Пытаться убить студентку, ради чего? Турнир? Бред. Кража? Возможно, но не факт.
— Вы уже проверяли магистров? — Отец кивнул.
— Айнех лично допрашивал каждого. — О, ну если магистр лично допрашивал… Тогда вариант с предателями под боком исключен.
Допустим, он настолько силен и умен… Тогда почему использовал такой изощренный способ? Мог бы просто убить сам, тем же магическим шаром, например. К своему стыду до сих пор не знаю как они называются.
— Пап, а про Грома что-нибудь известно? — Отец поднялся, оперся плечом о дерево, окинул взглядом деревья и вздохнул.
— «Роза ветров». Там его знают как постоянного клиента. Только он всегда маскирует свою внешность, являясь в разном обличие.
— Что за «Роза ветров»? — Папа сморщился.
— Бордель.
Тьма. И туда меня было велено доставить при нападении в городе? Боюсь представить для каких целей.
Нападение в городе… Мысли зацепились за тот момент. Когда я осматривала переулок, там было три следа… Три разных следа.
Я еще раз взглянула на следы на земле. Ромбовидный рисунок. Вот где я его видела, в том памятном переулке. Но ведь от них ничего не осталось, прах развеялся на ветру, я собственными глазами это видела.
— Пап, а как такое возможно? — Отец изогнул бровь. — Следы. Точно такие же следы были в переулке в городе, где на нас напали.
Отец напрягся.
— Ты в этом уверена? — На память не жалуюсь. Я достаточно хорошо тогда их рассмотрела, чтобы сейчас безошибочно определить.
— Да, уверена. Либо это простое совпадение, и у кого-то обувь с точно таким же рисунком, либо это воскресший из пепла.
Папа еще раз вгляделся в узор от ботинок, затем взглянул на меня, улыбнулся, и сказал:
— Молодец, дочка. Видимо, я стал настолько стар, что не обращаю внимания на такие важные мелочи… — Всем бы такими старыми быть… Лет 28 на вид дала бы, не больше. — В связи с открывшимися обстоятельствами, мне придется покинуть тебя прямо сейчас.
Я скривилась. Только пришел — уже уходит. Несправедливо, хочу сказать.
— Прошу тебя, будь осторожна. — Обеспокоенно начал он свою напутственную речь. — Постарайся не ходить одна, а еще лучше держись рядом с Витором.
Я потеряла челюсть. Она просто решила сбежать от меня. Отец мое неподдельное удивление не смог проигнорировать.
— Я по — прежнему считаю, что он не пара моей дочери, но сейчас ему можно и нужно доверять, особенно когда речь заходит о безопасности твоей жизни.
С одной стороны я понимаю волнения отца, что он переживает, и если бы мог сам бы остался в Академии. С другой — не понимаю. Он начал доверять Витору? Боги, куда катится этот мир…
Папа поднялся, оправил рубашку, а я вспомнила один момент, который стоило бы прояснить, пока родитель не удалился.
— А что с артефактом? С тем, что маскирует свет? — Мужчина обернулся, призадумался, бросил взгляд на лук, что лежал подле меня, и задал встречный вопрос:
— Ты готова расстаться с луком? — Теперь и я взирала на свое оружие.
Расстаться с ним? С моим пока что единственным настоящим защитником? Да никогда!
Уверенно помотав головой, вцепилась в искусные изгибы мертвой хваткой.
— В таком случае артефакт использовать не получится, иначе сгоришь. — И хоть папа улыбался, я поняла, что за этой улыбкой кроется целый вулкан эмоций. Он наверняка хотел бы обменять лук на артефакт, чтобы оградить меня от еще большей опасности.
Нет, какая бы опасность ни была, без оружия куда хуже. Пусть знают что я светлая, но светлая с оружием, и с характером, который дед воспитывал.
Папа кивнул, увидев мой решительный настрой не расставаться со своим трофеем, и быстрым шагом направился к Академии, крикнув напоследок, что отправит ко мне Витора, чтобы я не ходила по лесу одна.
Значит, в мужья он мне негоден, а для защиты в самый раз. Что ж, пусть так. Главное, чтобы он сам меня не трогал, а то от себя он меня вряд ли защитит.
Ладно, про Витор потом, сейчас вопрос стоит в том, что за призрак умеет оставлять реальные следы на земле? Или это вовсе не призрак? Конечно, не призрак. Тогда вопрос в другом: как он смог из пепла возродиться? Даже если возродился, как феникс, вместе с ботинками что ли? Или у него дома запасная пара лежала?
Бред. Самый настоящий бред. Причем в клинической форме, и уже не лечится.
Так или иначе, выяснять первопричину нападений надо у Грома, а для этого надо его найти. А чтобы найти, надо узнать кто он такой. А чтобы узнать кто он такой… надо его найти. В общем, замкнутый круг, но в этот круг можно вклиниться, главное сделать это незаметно и без лишнего риска, ибо если отец или Витора, или, не дай Небеса, магистр Айнех, узнают, что я занялась саморасследованием — меня прикопают под этой милой березой. Зато я знаю человека, который безусловно не откажется помочь такой хрупкой девушке, как я.
Джен. Признаться, первое впечатление оказалось обманчивым. Он оказался веселым балагуром, который готов подняться за любой кипишь, главное без голодовки и без смертей. А еще он очень добрый, мудрый, умный и ответственный, несмотря на всю веселость и легкость. Мне кажется, это всего лишь маска, дабы спрятать от любопытных глаз накопленный опыт и знания. Кстати, он отказался назвать свой возраст, хотя я очень выпрашивала. Я привыкла считать возраст просто цифрой. Взрослый человек, который, казалось бы, должен уметь за плечами багаж определенных знаний и опыта, довольно часто оказывается не по возрасту глупым. Или же наоборот: человек в возрасте, в котором, думается, нереально иметь жизненный опыт и мудрость, мудрее любого взрослого. Возраст — лишь цифра, часто несоответствующая внутренним составляющим.
— Рэне, — холодный голос врезался в мысли, — почему ты одна?
Потому что я имею право ходить одна, и не припоминаю, чтобы это право у меня кто-то отнимал. Пусть это и другой мир, но такие элементарные права человека наверняка есть и здесь.
Витор шел мимо обгоревших деревьев, я же вспомнила один важный момент, на который так и не получила ответа.
— Витора, а где ты был, когда начался пожар? — В прошлый раз вопрос был задан не так, но все же суть одна.
«Жених» остановился. Замер на месте, глядя сквозь меня. И что, спрашивается, я столь невероятное спросила? Вполне себе нормальный, адекватный вопрос.
— Витор, я ведь все равно добьюсь от тебя ответа. — Уверенно произнесла я и замерла сама.
За спиной отчетливо доносился шорох листьев. Кажется, не из-за моего вопроса Витор «завис». Повернуться не решилась. Второй раз посмотреть смерти в глаза я уже точно не смогу. Либо вообще ее не видеть, либо увидеть и умереть, одно из двух. Я, разумеется, предпочитаю первое.
Стрел у меня нет, без оружия я беззащитна. Разве что в кипарис кого-нибудь превратить могу, но это спонтанное явление, а посему сказать, будет ли какой-то толк — не могу.
— Знаете, я поражаюсь, насколько глупое новое поколение… — Насмешливо растягивая слова, проговорил кто-то за спиной.
Я смотрела исключительно на Витора, Витор смотрел на незнакомца. Не просто смотрел, он его буквально испепелял глазами. Но только глазами. Внешне он оставался спокойным.
— Я даже не предполагал, — вновь начал растягивать слова неизвестный, а у меня толпами мурашки по телу побежали, — что достать знаменитую Ирэне Савелье не составит мне никакого труда.
Знаменитую? Это чем же она, то есть я, знаменита?
— Скучно, до тошноты скучно играть в эту игру одному и я решил подключить к нашей игре еще одного героя! — Торжественно воскликнул кто-то. — Встречайте, несравненный Витор Гарье!
Глаза мои округлились до размеров яблока. Герой игры? Витор? Кстати сказать, сам герой был удивлен не меньше.
— Твои жалкие попытки спасти свою невесту несомненно порадуют меня, повеселят, позабавят! — Он — псих. Ну точно, псих. Ненормальный человек, тронутый умом и рассудком. — А теперь обсудим правила игры. — Сладостно протянул все тот же противный голос.
Такое ощущение, что здесь идет съемка кино, а мы случайно забрели на съемочную площадку.
— Правила простые: никаких правил. — Ничего другого ожидать не стоило. Чего можно ожидать от чокнутого? Правильно, ничего. — Итак, мы начинаем!
Смех раскатился по округе, сзади раздался хлопок, и я спиной ощутила, — его больше здесь нет.
Витор медленно перевел на меня свои почерневшие от злости глаза, я обернулась, посмотрела вокруг… На земле, в паре сантиметрах от меня, остались отпечатки ромбовидного рисунка от следов ботинок. Неужели это и есть тот самый, который на меня манкору натравил? Он, должно быть, главный, а главным пока фигурирует Гром, соответственно смело могу предположить, что это и был Гром. Кстати, кличка ему подходит. Появился внезапно — исчез внезапно. Как гром среди ясного неба.
Появился. И это странно. Зачем ему было являться? Чтобы объявить о начале «игры», конец которой, как я понимаю, для меня должен закончиться печально. В теории. Он не боится, что Витор видел его и поиски такой загадочной фигуры как «Гром» теперь значительно облегчатся? Нет, не может быть все так просто, просто не может быть. Наверняка за его визитом что-то скрывается и это что-то непременно должно дать о себе знать.
— Витор, — «жених» стоял на том же месте, глядя в одну точку, — ты думаешь о том же, о чем и я?
Парень дернулся, моргнул пару раз, невесело усмехнувшись, ответил:
— Если ты думаешь, как будем спасать твою прелестную задницу — то да.
Стоило бы возмутиться, да нет причин. Спасать то действительно приходится мою задницу. Ни Малену, ни Дина, ни Витора, а именно меня. Несправедливо. Меня вообще не должно здесь быть и убивать точно должны не меня, однако именно я стала камнем преткновения какого-то психа, который спокойно несет разрушения в мое тихое, мирное существование.
Я тоже невесело усмехнулась своей участи, Витор протянул мне руку со словами:
— Пойдем, горе вселенское, твоего отца вызывать. — Руку я проигнорировала, но пошла. Вот тоже кому не везет, так это отцу. Сам ведь тоже пострадать может, мама уже пострадала, если еще и ему достанется… Задушу этого Грома, а лучше всадить ему стрелу в одно место и смотреть, как он корчится от боли, не имея возможности ее вытащить.
Я уже и мыслю как темная. Нет, ну разве может светлая фантазировать на тему мучений? Вероятно, нет. А если это мучения злодея? Все равно нет, он ведь человек, пусть и псих, убийца, но… Но заслужил, определенно заслужил.
Следующие два часа мы подробно рассказывали все обстоятельства нашей встречи с Громом.
Вместе с отцом пришел и Джен, который так же внимательно слушал и по сто раз задавал один и тот же вопрос другими словами. В перерывах он подсаживался ко мне и отпускал колкие шутки в адрес Витора, что меня радовало. Еще Джен напомнил о тренировках, которые начнутся с завтрашнего дня в семь часов вечера. Я мысленно подготовила себя к физическим нагрузкам, и даже хотела напроситься начать с сегодняшнего дня, но будущий напарник с самым серьезным выражением лица мой пыл убавил. Мол, я еще не до конца пришла в себя.
— Значит, сам явился… — Задумчиво произнес отец, на лице которого за время рассказа не дрогнул ни один мускул.
Ректор в недоумении мерил шагами кабинет, не представляя, как посторонний проник на территорию Академии, декан, он же магистр Айнех, напротив, сидел с отстраненным видом, пребывая в своих раздумьях.
Я наряду с ректором тоже не понимала, что за хваленая защита так облажалась, причем не в первый раз.
— Не понимаю, не понимаю, — тараторил лорд Ханеш, — Айнех, защита твоя, объясни нам…
— Моя, — резко оборвал декан своего начальника, — однако вопросы стоит задавать Вам, лорд Ханеш.
— Мне? — Неподдельно возмутился ректор такой наглости со стороны магистра Айнеха. А я лично не удивлена.
— Вам. — Магистр закинул ногу на ногу и с уверенностью посмотрел в глаза ректору. — Вы тайком водите сомнительных личностей на территорию Академию. — Строгим тоном, словно отчитывает нашкодившего мальчишку, сказал магистр. Лорд Ханеш побледнел. — Только не делайте вид, словно не понимаете, о чем я говорю.
Кривая усмешка исказила лицо декана.
— Как Вы сейчас заметили, защита моя, и Ваши попытки скрыть факты проникновения успехом ни разу не увенчались.
Кажется, назревает большой конфликт, свидетелем которого быть совсем не хочется. Но глупо будет отрицать, что этот разговор меня заинтересовал.
Лорд Ханеш начал стремительно багроветь, кажется, он такой выдержкой, как магистр Айнех, не отличается.
— Как ты смеешь, щенок! — Даже я вздрогнула, а Джен, сидящий рядом и обнимающий меня за плечи с того самого момента, как начался этот «мирный» разговор, тихонько присвистнул. Я не до конца успела узнать возможности магистра, но думается мне, — они в разы превосходят возможности ректора, и такой далекий от разумного выпад лорда… может стать для него последним, учитывая, что спокойствие магистра напускное.
Магистр Айнех недобро прищурился, потер двумя пальцами левой руки подбородок, и, не меняя позы, по щелчку пальцев загнал ректора в появившуюся клетку. Шок? Да, определенно.
— Так-то лучше. — Заключил магистр, когда замок на клетке защелкнулся.
Лорд Ханеш вышел из ступора и начал сыпать угрозами и проклятиями, крик больно резал уши не только мне. Поморщившись, магистр еще раз щелкнул пальцами, и теперь мы наблюдали, как ректор машет кулаками, беззвучно выкрикивает разные ругательства и пытается магией пробить защитный контур, который я, неожиданно для себя, увидела.
Прозрачная пленка испещрена тонкими черными нитями, образующими сетку. Она вздрагивала каждый раз, когда лорд Ханеш посылал очередной заряд, но даже не намека на то, что она может порваться.
То, как я почти вплотную наклонилась к клетке и заворожено разглядывала контур, не осталось не замеченным. Джен аккуратно притянул меня обратно, и шепнул на ушко так, чтобы услышала только я:
— Не выдавай себя на таких мелочах.
Я кивнула, стараясь не обращать более внимания на доступную созерцанию необычную сетку.
— Айнех, — отец повернулся к магистру, — ты знаешь, кто к нему приходил? — Кивнув в сторону запертого в клетке ректора, скривился.
Магистр поднялся, кинув острый взгляд на Джена, который по — прежнему меня обнимал за плечи, затем посмотрел на Витора, тоже бросающего на нас с Дженом взгляды, усмехнулся уголками губ, и, наконец, молвил:
— Нет, но я это выясняю. Раньше не было потребности в установлении их личности, никакой опасности, как утверждал лорд Ханеш, они не представляли. На мои заверения о том, что слишком опрометчиво пропускать на территорию посторонних, он предпочел не обращать внимания.
В кабинете ректора повисло гробовое молчание. Каждый думал о своем, лично я размышляла над тем, для чего ректору понадобилось приводить на территорию посторонних.
Возможно, это его хорошие знакомые, он им доверяет как себе, уверен, что они не могут оказаться бандитами. Или же наоборот, они хорошие знакомые, но он знает, или подозревает, что виновны именно они. А может вообще провел незнакомцев, чтобы они делали свои дела, за которые, вполне вероятно, получил материальные средства. Опять же, зачем? Ради денег? Не стоят деньги жизни людей, в каком бы эквиваленте не была плата. Да и нужна ли ректору смерть адептки? Вряд ли, проблем ведь будет слишком много.
— Думаете, лорд Ханеш как-то связан с Громом? — Озвучила я интересующий меня вопрос. Не вяжется у меня образ этого пухленького, с виду безобидного дяденьки с образом бандита.
— Рэне, родная, иди в комнату, нам надо обсудить некоторые вопросы. — Мягко попросил отец, я неподдельно удивилась.
— Меня это дело касается напрямую, а не косвенно. Я имею право участвовать в решении некоторых вопросов. — Отец вздохнул, но напор не сбавил.
— Рэне, иди в комнату. — И уже глядя на Джена, сказал:
— Проводи, будь добр.
Я начала возмущаться, но меня больно кольнули в бок. Джен потянул к выходу, не обращая внимания на мои сопротивления.
Оказавшись за дверью, я дала себе волю выговориться.
— Джен! Я думала ты на моей стороне. — Он хмыкнул. — Почему меня опять оставляют в неведении? В конце концов это меня хотят убить, а не вас, правильно?
— Конечно, правильно. — Джен повел меня в направлении моей комнаты. — Только учитывай один момент: чем больше знаешь ты, тем больше с тебя будет спрос. Меньше знаешь — крепче спишь. — Он радостно подмигнул, хотя в его движениях чувствовалась напряженность.
Насквозь позитивный человек, поразительно, как у него это получается.
— И все равно это не повод скрывать что-то от меня. — Недовольно буркнула я, прекрасно понимая, что в чем-то он прав.
Джен вздохнул, я подумала, что сейчас он мне расскажет что-то важное, но он лишь покачал головой. Значит, расследованием придется мне заниматься самой, союзника у меня больше нет.
