Глава 7. «Записки сумасшедшего»
Бывает, что с гордостью открываешь
девственный материк мысли. А потом
где-то в лесу находишь пакетик
от презерватива.
Станислав Ежи Лец
Добро пожаловать в новый мир, Лиса! К магии как-никак уже привыкла, пора познакомиться с другой его частью — бандитами и атакой в темном переулке… Интересно, кто они и что им нужно было от нас? Вот бы с этим разобраться… А я еще переживала по поводу своей следовательской работы! Тут теперь заработаться можно.
Оказавшись возле нее, обнаружила, что мама без сознания, внутри все сжалось в тугой комок, трясущимися руками подняла к себе на колени голову мамы и взглянула на нее. Из носа двумя дорожками бежала кровь, лицо бледное… Проверила пульс на шее, облегченно выдохнула, когда почувствовала его слабые удары.
— Витор, — позвала его дрожащим голосом, он рассматривал угол, в котором были бандиты. — Зови отца.
Витор опустился рядом, провел ладонью над лицом мамы, щелкнул пальцами свободной руки. В нескольких сантиметрах от моего лица появился черный дракон в миниатюре и тут же растаял.
— На грани перегорания. — Я не уловила суть слов, переспросила:
— Какого перегорания?
Витор поднял на меня свои темно — синие глаза.
— Когда магический резерв на нуле, активируется дополнительный, у всех разный, но в основном не больше 15 магэн. Она выжала из себя все, и даже больше.
Сейчас бы высказаться отборным русским матом, да неприлично. Получается, еще чуть — чуть и она бы…
Додумать не дал отец, возникший в паре шагов от нас. Окинув взглядом маму он сначала посерел, потом пожелтел и как итог остался бордовым, злым и похоже разнесет он этот город к бездне. А пока этого не случилось…
— Пап, маму к целителям надо, срочно.
Он подошел, а меня такой волной ярости накрыло… Это же какое самообладание надо иметь, чтобы сдерживать этот тайфун внутри себя. Меня до сих пор трясет.
Бережно подняв с земли безвольное тело, исчез. Чую, это не на долго. Я бегло осмотрела переулок. Стрела, поразившая бандита, лежала в кучке пепла, целая и невредимая. Даже следов крови нет.
Лук, стрелы… Гном! Он же там ждет!
— Витор, там это… Надо гному за лук и стрелы заплатить. — Во время падения лук я отшвырнула в сторону, и теперь он лежал у стены, а стрелы раскиданы по периметру.
— Подними его, пожалуйста. — Я кивнула в сторону лука, а сама принялась собирать стрелы. Витор не сдвинулся с места. Я что-то запредельное, невозможное попросила? Даже «пожалуйста» сказала!
Заметив мой недобрый взгляд, он невозмутимо спросил:
— Ты знаешь его свойства? — Какие свойства, кроме стрельбы, могут быть у лука? А вообще-то нет, не знаю.
— Мне некогда было вдаваться в подробности, вас тут убивали, между прочим.
— Запомни одно правило: не бери в руки, и в рот тоже, то, чьих свойств не знаешь.
Прав ведь, но, не за чем ему знать, что я признала его правоту. Загордится пуще прежнего, а с ним и так невозможно рядом находиться дольше пяти минут.
Гном нашелся на том же месте. Седобородый, борода до пояса, брови густые, наполовину скрывают глаза, и такая лукавая улыбка на губах…
— Спасибо Вам, мистер?..
— Гоин, — спохватился гном, — мистер Гоин.
— Спасибо Вам, мистер Гоин. Очень выручили.
Я взглядом указала Витору, чтобы тот расплатился с почтенным гномом, он усмехнулся.
— Мистер Гоин, — начал он, — поведайте моей невесте свойства стрел и лука, что Вы ей дали.
Гном подтянулся, глаза, часть которых была доступна для обозрения, заблестели, словно он только этого и ждал.
— Лук этот непростой, — гордо пробасил мистер Гоин, смотря исключительно на меня, от чего мне стало не по себе, — создан он светлыми эльфами и силу имеет светлую, потому использовать его может только светлый маг. В руке владельца незрим он для чужих глаз, а коли в руки другие попадет — сам прахом станет, и чужака в пепел обратит. — Витор хмыкнул. И правда, правило его работает. — Стрелы, милая барышня, тоже непростые. Не убьют они, покуда пустивший их того не захочет. Держать дух в теле будут, и вытащить их лишь Вы сможете.
Так вот почему тот бандюга со стрелой в сердце жив был! Я ведь когда стрелу пускала о смерти не думала, в мыслях было просто попасть.
Я еще раз поблагодарила мистера Гоина, Витор за мое оружие заплатил, и подумалось мне…
— Теперь, Витор, есть у меня против тебя средства борьбы. — Мы возвращались обратно в переулок. — Захочу — будешь со стрелой в ноге лежать, захочу — убью, чтоб жизнь не портил.
Он усмехнулся.
— И очернишь свою душу? Нет, на такое ты не пойдешь.
О, бездна. Он ведь теперь знает, что я светлая… А если в жертву принесет? Или продаст кому? Так, я теперь с этим луком и колчаном спать буду. Неудобно, зато спокойно.
Едва мы приблизились к кучкам пепла, как вернулся отец. Глаза бешеным огнем горят, губы поджаты, кулаки сжаты так, что костяшки пальцев побелели… Чистая ярость. Ужасающе — прекрасен… Вот это я понимаю — мужчина. Сейчас как разнесет ко всей тьме этот город… Ой, только я сначала хочу осмотреть место происшествия.
Папа кинул гневный взгляд прищуренных глаз на Витора, и грозным командирским тоном спросил:
— Что произошло? — В принципе здесь одного взгляда на три кучки пепла хватит, чтобы понять, что здесь не чаи распивали. Но вопрос верный.
— Нападение. Миссис Делани держала «щит», я пробивал защиту. Ирэне, — взгляд упал на меня, — было сказано вернуться на площадь.
— Не вернись я с площади, вместо тебя здесь сейчас лежали бы цветочки, которые я любезно принесла бы на место твоей гибели.
У папы дрогнули уголки губ в улыбке. А что? Я — молодец, всех спасла.
— Почему защиту не пробил? — Серьезность и строгость вернулась.
— Двух матричная, с замыканием контура на амулете. Амулет косвенному воздействию не поддался, значит, защиту держал маг на расстоянии в реальном времени.
— А двух матричная, это?.. — Наверно, я должна это знать, но я то не знаю.
— Ставили два мага, не ниже шестнадцатого уровня. — Пояснил Витор, папа задумался.
— Как вы прорвали контур? — Похоже, настала моя очередь на вопросы отвечать.
— Я из лука выстрелила. — Брови отца взлетели вверх, я объяснила. — Он светлыми эльфами сделан, и стрелы тоже. А лук они не видели.
И тут я сообразила, что лук кроме меня никто не видит, положила его на землю перед собой, чтобы могли рассмотреть.
Папа присел перед ним, но руками прикасаться не стал. Похоже я здесь одна, кто хватает в руки все подряд.
Что-то мне покоя не дает фраза про контур… Стрела даже не замедлила своего движения, не говоря о том, чтобы уничтожиться. Но мистер Гоин про эти свойства стрел ничего не говорил.
— Витор, гном не упоминал, что стрелы могут спокойно пересекать магические контуры. — Он хмыкнул.
— Думаю, он сам об этом не знал. — На мой недоуменный взгляд ответил папа:
— Эльфы не любят рассказывать все о своих творениях.
Интересно, какие еще сюрпризы таит мое оружие… Надо будет поразмыслить над этим вопросом, а пока…
— Пап, можешь мне осветить здесь все? — Я прошла в угол, где лежали бывшие бандиты.
Не говоря ни слова папа махнул рукой и надо мной повисли три световых шарика, двигались они вместе со мной, что очень даже удобно. Не надо с фонариком по углам бегать.
Начала осмотр со стен. Не знаю, что на стене можно найти, но я все же посмотрела. Никаких посторонних элементов не обнаружилось. Я присела на корточки, вглядываясь в пыль на земле. Следов оказалось много. Одинаковые отпечатки по всему квадрату… А ведь когда началась атака, они стояли на месте и не переходили с места на место.
— Они здесь долго стояли. — Сказала я, продолжая рисовать картинку в своем воображении.
Психология движения. Вот один след, с узорчатым рисунком, хаотично расположен по всему квадрату. Значит, нервничал, оттого дергался и ходил то там, то там. Второй след с ромбовидным отпечатком, отметился всего три раза, значит, либо просто пару раз сменил место дислокации, либо подвинулся, но вел себя спокойно и уверенно. И третий след. Равномерные движения по одной линии, так двигаются, когда о чем-то думают. Непроизвольные, машинальные.
По времени примерно полчаса надо, чтобы «нарисовать» такую «картину».
— Думаешь, они знали, что мы пойдем этим путем?
Знали? О ресторане мы заговорили уже на площади, подслушать могли, но чтобы дойти до переулка нам понадобилось максимум пять минут, а стояли здесь как минимум двадцать.
— Нет, не знали. Смотри, — Витор встал рядом, — видишь, как следы расположены? Здесь стояли не пять минут, и не десять, а мы решили идти в ресторан, подходя к концу площади. Здесь идти пять минут неспешным шагом.
А еще… Если бы нас ждали, то напали бы сразу и более слажено. Так, не успей мы выставить «щит» — и нет нас. Но нападение было таким же хаотичным, как эти шаги. Хотя они определенно готовились, только при других обстоятельствах.
— Что ж, сейчас узнаем. — Папа поднял обе руки над кучками пепла, закружил их, поднимая спиралью вверх, ветер подхватил пепел и перед нами предстали пепельные фигуры нападавших.
— Имя. — Гаркнул отец.
— Кеслон Пери Слим. — Прошелестел стоящий посередине.
— Имя. — Отец повернулся к стоящему слева.
— Вален Сен Тор.
— Имя. — К стоящему справа.
— Келин Фар Пури.
— Все наемники. — Мрачно констатировал отец. — Я так и думал.
Наемники… Как все-таки похожи наши миры. Своими руками грязную работу делать никто не хочет.
— Кто Вас нанял? — Тоном генерала на допросе подследственных вопросил папа. А тон знакомый… Дедушка вот именно таким всегда допрашивал солдат и офицеров.
— Гром. — Еле различимый шелест донесся от покоившегося справа.
— Это кличка такая? — Мой голос до отцовского не дотягивает, поэтому я даже напрягаться не стала, спросила обычным, будничным тоном.
Отвечать никто не спешил, а вот после громоподобного вопроса отца сразу ответили:
— Все его знают как Грома. Имени он не говорил. — Все тот же справа. Значит, он главарь этой горе — банды.
Гром… Будь я на Земле, посчитала бы этого Грома авторитетом среди зэков. Уж больно говорящая кличка.
— Амулет он вам дал? — Это уже Витор голос подал. Только вот на его угрожающе — спокойный тон ответили сразу, даже обидно как-то…
— Да.
— Когда?
— Сегодня утром. — Занятно. Ведь утром еще никто не знал о нашей вылазке в город. Даже я не знала, спала больная похмельем.
Витор видимо об этом же подумал, потому что спросил:
— Кто доложил о нашем походе в город? — И вот тут то его спокойный тон пошатнулся. Рычащие нотки прорезались.
— Гром. — Раз этот Гром знал о нашем походе… Он был у нас дома! Подслушал, подсмотрел, неважно, но был! Иначе как это объяснить? Впрочем, ему просто могли рассказать…
— С какой целью вы напали? — Интересно мне какую они цель преследовали. Убить, четвертовать или еще что. Только мне опять никто не ответил… Зато после папиного грозного крика заговорили сразу:
— Приказано было доставить девчонку живой. — Вот сразу бы так… Что? Доставить живой? Куда?
Лицо у меня вытянулось, а вот папа и лже-жених во все глаза уставились на меня. Честно? У меня не было сомнений, что причина нападения — я. То есть Ирэне. Но одно дело думать об этом, а другое — услышать подтверждение тому. А еще осознать, что если бы не Витор и мама, не добежать мне до палатки с гномом, и вообще утащили бы меня бездна знает куда, и все. Конец. Конец недолгой истории. Только я то стою здесь, а значит, новые наемники и нападения не заставят себя ждать, и это совсем не бодрит и уж точно не поднимает настроения.
Эмоции от моих собственных предположений отразились на моем лице. Витор решил меня «успокоить» обняв за талию и прижимая к себе. От чего я только взбесилась, хотела вырваться и вообще врезать ему пару раз (давно об этом мечтаю), но сдержалась, потому как папеньке не далече как сегодня утром сказала «У нас с Витором все хорошо» и этой легенды надо придерживаться. Руку его не скинула, однако желала оторвать, да так чтоб обратно не приделал, а от него отодвинулась, насколько возможно. Правда, меня тут же вернули на прежнее место… Нарывается, женишок, на пару — тройку стрел в его бренное тело. Сладки мысли о мести, но их пока на второй план отодвинула, а сейчас надо вопрос с бандюгами решить.
— Куда доставить? — У меня этот вопрос только в мыслях был, а папа озвучил.
— В «Розу Ветров». — Не забыть узнать, что это за место.
Витор зарычал, рука сильнее притянула меня, так что я влипла в его бок. Я закряхтела, отстраняясь от него. Бросила взгляд на папу, его лицо было задумчивым, кулаки сжаты, погрузившись в размышления, он не сводил глаз с пепельных фигур, как неожиданно повернулся ко мне и произнес:
— В Академию тебе возвращаться нельзя. — Махнул рукой и пепел осыпался. Ветер подхватил его и унес за собой наверх, разнося над крышами. — Останешься в замке, пока не найдем заказчика.
Как это в замке? А учиться? Я и так ничего не знаю, а пропущу вообще ничего не нагоню потом. И ректор три шкуры за турнир снимет. Нет, нельзя мне в замке отсиживаться.
— Пап…
— Мистер Астер, — Витор нагло меня перебил, — я в состоянии обеспечить защиту своей невесте.
И так это было сказано, что даже у меня на мгновение отпали все сомнения по поводу моей безопасности. Но лишь на мгновение. Как защитит — так и убьет, не поморщится.
— Нет. Я не могу так рисковать жизнью своей дочери. — Отрезал отец не желая более дискутировать на эту тему. Я же наоборот ждала от Витора ответа.
— Мистер Астер, Ирэне отныне находится под защитой рода Гарье. — Мне показалось, или папа побелел?
Так, похоже, мой лже-жених затеял очередную игру, а меня уведомить не удосужился? Я подняла голову, чтобы взглянуть в лицо Витору, по хитрющей ухмылке поняла — я не ошиблась.
— Ты приняла клятву рода? — Глухим, обреченным голосом спросил отец, я еще раз глянула на ухмыляющегося Витора…
— Я… Да, приняла… — Не знаю, о какой клятве идет речь, но я побью Витора, за то что он меня так подставляет.
Минуты шли, папа молчал, Витор тоже, я наблюдала за недобрым прищуром отца в сторону лже-жениха… И начала нервничать. Так, если подумать, что может означать клятва рода? Защита? Да, Витор об этом говорил. Любовь до гроба? Ерунда. Хомут на шею? Да все что угодно, только ничего хорошего, раз у папочки такая реакция… А ухмылка Витора. Это вообще плохой знак, даже очень. Но ведь я ничего не принимала. Следовательно, он ничего не давал, и беспокоиться не о чем. Тогда почему он ухмыляется? Нет, что-то тут не так.
— В замок. — Скомандовал отец, делая какой-то жест. — Через час вернетесь в Академию.
Витор кивнул и повел меня на стену. В этот раз иллюзиями на тему сотрясения или разбитого носа страдать не стала. Вышли мы в гостиной с камином и аркой. Папа вышел следом, и попрощался:
— Я к маме, узнаю как у нее дела. — Обнял меня, поцеловал в лоб, и глядя на Витора грозно сказал:
— Отвечаешь за Ирэне головой. Если с ней хоть что-нибудь случится — кровный враг тебе обеспечен, ты меня знаешь.
И ушел обратно в стену.
Надеюсь, с мамой все будет в порядке… А еще…
— Витор, ты мне не хочешь объяснить, что это еще за клятву я якобы приняла? — Он хмыкнул и пошел к выходу.
Это что значит? Что мне объяснить он ничего не хочет? Надоели мне его загадки. Кольцо, теперь клятва. За какой бездной ему все это? Спасать меня, на себе женить? Я ведь не Ирэне, так в чем смысл? Сила моя нужна? Но он не знал, не знал что я светлая.
— Стой! — Крикнула я, когда он уже скрылся за аркой. — Витор!
Он даже не остановился. Значит, разговаривать не желаем? Хорошо, хорошо. То, что я сейчас не совсем в адекватном состоянии после всего произошедшего, оправдывает меня в какой-то степени. А вот что оправдывает его… Да ничего его не оправдывает! Я злая девушка, пережившая нападение на себя и на свою мать, лже-жених не в счет, хотя спасибо ему за помощь. И вообще… я хочу в Академию…
Это странно, но я хочу в Академию. Там Дин, а с ним так спокойно, весело, хорошо… И Малена… Она пытается показать себя пофигистичной, но она тоже душевный человек. А Витор… Витор — это Витор. Здесь даже пояснения и аргументы не нужны.
— Мисс, — женщина преклонного возраста подошла ко мне, — Ваши вещи доставлены в Ваши покои.
Какие вещи? Ах, да, вещи… В мои покои… Прекрасно. Знать бы еще где эти покои покоятся.
— Благодарю, а Вы не проводите меня? Я неважно себя чувствую. — Даже не пришлось в голос нотки усталости добавлять, они там сами по себе были.
— Конечно, мисс, идемте.
Женщина пошла чуть впереди меня, что мне на руку. Дороги ведь я не знаю. Идти оказалось не так далеко, край второго коридора. Все пакеты с купленными вещами и впрямь были здесь. Аккуратно составлены на диванчике. Кровать двуспальная, с ситцевым балдахином. Стены светло — лилового оттенка, большое окно, легкие шторы… Красиво…
Видя кровать так захотелось прилечь, поспать, отдохнуть… Вот я и прилегла, только под спину мне попало что-то твердое. На вид книгу напоминает, только обложка из кожи, и названия нет. И не открывается никак, странно. С обратной стороны потертость на обложке в виде ладони. Может, руку приложить и откроется?
А как монстр из нее какой вылезет? Ладно, была не была.
Приложила правую ладонь к обратной стороне, раздался щелчок и книга раскрылась.
На первой странице ровным почерком выведено «Ирэне Деланита Камере Савелье». Значит, личный дневник Ирэне.
«1 курс»
«15 октября
Заклинание полного стазиса преобразовать не получилось, пошел откат в обратную сторону, при изменении пяти кратных частиц маг. пот. Блок выставить успела, но ногу задело. На занятия не пошла, Айнех бесится.
Не могу понять причину, почему не сработало мое заклинание. Исходя из всех расчетов, все должно было получиться, но пошел сбой. В ближайшее время надо пересмотреть расчеты и довести до совершенства.»
Ирэне переделывала заклинания? Зачем, интересно мне знать, ей это понадобилось. Хотела ученым стать, прославиться на весь мир? Бред какой. Здесь явно не известность причиной стала. Вот, пожалуйста, очередная загадка в мою личную копилку «хочешь жить — включи мозги».
Я только не понимаю, почему этот дневник лежал на кровати, да так, чтобы точно нашли. Если на нем защита определенная стоит, значит логично было его прятать, а не оставлять на видном месте, пусть и в своей комнате. И кстати о защите… Он открылся от моей руки. Но я не Ирэне, и вообще не могла она сюда мою руку подставить, ну никак. Так каким же тогда чудным образом он мне поддался? Нет, я определенно ничего не понимаю в этом мире. Ничего. Абсолютно. И меня это совсем не радует.
— Ты готова? — В комнату без стука вошел Витор, бросил взгляд на раскрытый дневник в моих руках. Я быстренько его захлопнула, огляделась, сумка с моими вещами тоже была здесь, я засунула дневник в боковой карман, и уверенно:
— Да, — говорю, — готова. С пакетами поможешь? — Одна я столько не унесу, а просить больше все равно некого.
Витор хмыкнул, взял все пакеты разом и вышел из комнаты. Сумку я понесла сама. Мало ли. Вдруг он знает, что это дневник Ирэне, и он ему зачем-то нужен? Я ведь ему зачем-то нужна, так что быть уверенной хоть в чем-то нельзя.
Переход был все в той же гостиной, вышли мы в кабинете ректора. Я вежливо поздоровалась, Витор тоже, ректор даже взглядом не удостоил. Тем лучше, вопросов никаких не будет.
Какого было мое удивление, когда выйдя в коридор, я вздохнула с таким облегчением, в душе образовалось непередаваемое спокойствие, тревога, не покидавшая после нападения, отступила. Захотелось быстрее увидеть Малену, Дина, рассказать им про все мои злоключения, и я уверена, что они поймут и даже что-то смогут посоветовать.
Меня молча довели до комнаты, всучили пакеты и так же молча, не говоря ни слова, удалились. Витор себя странно начал вести. Раньше не знала чего ожидать, теперь вдвойне не знаю. Не рычит, не язвит, не ухмыляется, за руки не хватает. Если бы хоть одно из этого присутствовало в нашем общении, я бы не задумалась над этим вопросом.
— Рэне вернулась! — Малена радостно подбежала, рывком обняла, забрала пакеты, — Я посмотрю?
Вот она, девичья страсть к новым вещам. Я кивнула, и обратила свое внимание на Дина. Тот сидел за столом с кружкой чая.
— Привет, красавица. — Радостно улыбаясь, отодвинул стоящий рядом стул, жестом приглашая присесть.
Малена крутилась перед зеркалом, прикладывая то одно платье, то другое. Изредка выкрикивала «Рэне, я возьму это поносить?» и «Ты просто обязана дать мне его на время!», я только улыбалась ее изречениям.
Дин налил мне чаю, поставил передо мной кружку и потребовал:
— Рассказывай! — Я только этого и ждала.
Меня как прорвало. Я рассказала обо всем. Как нацепил на меня кольцо Витор, как шили платье, как на балу меня это самое кольцо искусало, о встрече с Дженом я умолчала. Моменты неуравновешенности Витора друзья злорадно просили повторить раза три. Потом не совсем приятные воспоминания о том, как я напилась, и как Витор носился со мной. На этом моменте у Малены реально отпала челюсть, а Дин поперхнулся чаем, еле откашлялся. Дальше я во всех деталях пересказала разговор с отцом, и даже про возможный разрыв помолвки заикнулась. Друзья очень удивились тому факту, что я светлая и что сама об этом не знала.
Рассказ о нападении вышел самый напряженный. Я продемонстрировала им лук и стрелы, и если стрелы они рассмотрели тщательно, лук по понятным причинам разглядывали со стороны.
— И как ты думаешь, что им было нужно? — Дин в последней части рассказа сидел с абсолютно серьезным лицом.
— Понятия не имею. Но я нужна была им живая, не просто так ведь.
— Надо ответ искать в твоей потерянной памяти. — Малена задумалась. — О твоей силе не знал никто, кроме родителей. Им явно нужен не свет.
Об этом я тоже уже думала. И все больше начинаю склоняться в сторону одной, пока видимой мне единственной, причины — кинжал. Джен говорил о краже, но не говорил, что именно я должна украсть, а вот во сне мне явственно было сказано: кинжал. Значит и Джен имел в виду кинжал. А еще фраза неизвестного голоса «Если принесешь кинжал — подозрения отпадут». Подозрения. Ирэне должна была его украсть, но по какой-то причине не сделала этого. И, видимо, Гром уверен, что она его украла.
Это мои догадки, и я могу ошибаться, но другой версии у меня все равно нет.
— Ничего себе… — Мы с Дином обернулись на восторженный возглас Малены.
В руках она держала открытую шкатулку, про которую я успела забыть. Да, там было чему удивляться. Бриллианты, рубины, алмазы, золото, белое золото, искусная ювелирная работа высшего уровня.
— Откуда эта… красота? — Глаза подруги блестели не хуже бриллиантов.
— Это подарок Витора, — я забрала шкатулку, и направилась к выходу, — его надо вернуть.
— Я понимаю, у Вас нет отношений, и все такое, но… — Малена запнулась. — Это же подарок…
Вот от кого я таких слов не ожидала, так это от Малены. Я удивленно заломила бровь, подруга потупила взгляд и через силу молвила:
— Да, ты права, надо вернуть… — И отвернулась. Дин хмыкнул, поторапливая:
— Если собираешься возвращать подарок сегодня, то выдвигайся прямо сейчас. Вам еще минут 20 надо на поругаться, и тебе минут 10 чтобы придти в себя. А через час Айнех по коридорам с проверкой пойдет, не дай тьма тебе с ним столкнуться.
И он чертовски прав. Выбежав в коридор помчалась по уже знакомому маршруту. По мере приближения к двери начал зарождаться страх. Как он отреагирует на мои действия? Раз начал вести себя по — другому, то не должен мне боль причинить. Хотя… честно признаться, я уверена, что он не изменился и даже не начал меняться. Это лишь очередная его игра, а я пешка, с которой, как он считает, он волен обращаться как хочет. Но украшения я у себя не оставлю. Такие подарки дарят либо женам, либо любовницам. Я не к тем, не к тем отношения не имею.
— Кто? — На мой стук донесся далекий от приветливого голос.
— Витор, это я, надо поговорить. — Кто я — уточнять не имеет смысла, по голосу узнает.
Дверь мне открыли с ленцой, не спеша, все в его движениях и виде кричало «Раз пришла — значит, подождешь». Я же говорю — не меняется этот человек, более того — не знает таких слов!
— До утра не подождет? — Он уперся рукой в полуоткрытую дверь. Даже войти не предложил! Может, оно и к лучшему. Здесь если закричу — услышат. Вряд ли помогут, но услышат.
— Нет, не подождет. Держи, — я протянула ему шкатулку, — это твое.
Бросив мимолетный взгляд на протянутую мной вещь, усмехнулся:
— Это подарок. — Сейчас я начинаю думать что ты, самовлюбленный эгоист, думал меня так купить!
— Мне такие подарки не нужны. — Стараясь сохранять спокойный, ровный тон ответила я. — Подари своей безотказной подстилке.
Похоже, перегнула. Синева исчезла из глаз, оставляя после себя темноту, губы вытянулись в тонкую линию, рука сжала дверь так, что дерево жалобно затрещало. Я, повинуясь инстинкту самосохранения, попятилась назад. Научена горьким опытом, знаю, что за этим последует.
— В комнату. — Угрожающе рыкнул лже-жених, открывая проход.
Зайти, чтобы не выйти? Нет, спасибо.
— Ты знаешь, я тут подумала, подожду до утра. — И развернувшись, пошла обратно, моля здешних Богов о спасении от гибели преждевременной.
— Стоять! — Раскатилось по коридору. Хоть бы одна голова в коридор высунулась! Сидят все по норкам, как трусы. А я между прочим хрупкая девушка! Душевно ранимая! Я не привыкла к некромантам и их методам общения!
Конечно я не думала останавливаться. И даже вздумай я остановиться все равно не остановилась бы. Ноги сами меня несли, жить то хочется. Остановиться все-таки пришлось. Я банально врезалась в того, от кого так отчаянно убегала!
— Далеко бежим? — Издевательски протянул он.
Далеко! Куда угодно, лишь бы тебя не видеть, не слышать и не знать.
— Витор, ты немного не в себе, давай завтра поговорим? — Нет, на понимание я не рассчитывала. Вот нисколько. Меня нагло закинули на плечо как мешок с картошкой, и, не обращая внимания на протесты, понесли в комнату.
Положение удручающее. А я вообще не люблю быть в таких положениях, но меня кто-то спрашивает? Что на этот раз пострадает из моих частей тела от психической неуравновешенности Витора? Рука? Уже было. Нога? Вполне возможно. Голова? Тоже может быть, но думаю голову точно не тронет. Другие части тела? Надеюсь, воспитания ему хватит, чтобы не опуститься до такого. Тьма! О чем я? Это же Витор! Самый жестокий ученик Академии! Без совести, жалости и других, присущих нормальным, адекватным людям, качеств!
Вот и комната… Дверь захлопнулась с таким грохотом, что она, как приличная дверь, должна уже отвалиться или хотя бы с петель слететь! Или на чем у них здесь двери держатся…
Приземлилась я на диван. Лже-жених сбросил меня как все тот же мешок с картошкой. Куда исчезла та забота, с которой меня с пола поднимали и на кровать укладывали да пледом укрывали? Или чтобы увидеть его нормальным человеком, надо напиться до полубессознательного состояния?
— Я весь во внимании. — Навис надо мной этот черноглазый монстр. — Рассказывай, любимая, что на этот раз тебя не устраивает?
А тон такой, что сразу понятно — слушать меня не намерен. Спрашивает чисто ради приличия, чтобы было с чего начать.
— Витор, давай без выражений. — А что? Какая я ему «любимая»? — И вообще меня много чего не устраивает, но пожалуйста, отложим разговор до утра, а?
Бездна, Боги, ответьте мне, за что вы так со мной? Этот упертый псих меня ведь теперь не отпустит, пока чего-нибудь не сделает.
Больно схватив мой подбородок вынудил смотреть ему в глаза. Он в целом выглядит не так ужасающе, как одни его глаза! Нет в них цвета, нет ничего, пустота, темнота, даже искорки света нет.
— Раз ты не хочешь говорить — скажу я. — Да даже если бы я начала говорить, последнее слово все равно было бы за тобой! — Шкатулку ты заберешь, это подарок, и тему эту больше не поднимаешь, это раз. — Конечно, так я прям и купилась на твои украшения. Меркантильная сволочь. — Моя личная жизнь тебя не касается, это два. — Чую, взорвусь ведь сейчас, выскажу все, а потом страдать от этого садюги буду. — И последнее, — решишь от меня убежать — сломаю ногу.
Вот не нашла я в себе силы смолчать, не нашла!
— А теперь скажу я. — Зашипела я, освобождая свой подбородок из его цепких лап, подскочила с дивана, как только мне это удалось, отходя к двери. — Твой подарок мне даром не нужен хоть с тобой, хоть без тебя, это раз. Ты меня сам назвал своей невестой, нацепил это… кольцо! А теперь говоришь, что твоя личная жизнь меня не касается? Да ты сам сделал меня своей личной жизнью! И последнее, — когда ты уже запомнишь, что нельзя со мной силой, Витор?
Я выдохнула, пытаясь унять бешенное сердцебиение. Сердце, казалось, сейчас выпрыгнет то ли от страха, то ли от… страха.
Лицо лже-жениха не выражало абсолютно ничего. Это пугало еще больше. Пусть лучше явственным будет гнев, злость, да что угодно, но хоть какие-то эмоции.
— Значит, подарок даром не нужен, — голос спокойный такой, а глаза… В один миг по телу прошла волна дрожи, и один за другим режущей, пронизывающей болью начало поражать один орган за другим, словно меня без наркоза решили распотрошить, — значит, сам сделал тебя своей личной жизнью, — в голове стали раздаваться удары, как будто об бетонную стену стучат без остановки, не заботясь о целостности такой важной части тела, — значит, нельзя с тобой силой.
Голова, органы, ноги, руки — все! Все, без исключения, пронизывала невыносимая боль! Слезы хлынули из глаз, я не уловила момент, когда рухнула на пол не в силах больше стоять на ногах. Прозрачная пелена застилала глаза, очертания расплывались, не знаю, где был Витор, что он делал, что говорил, я больше его не слышала.
За что? За что он так со мной? Что я успела ему сделать, за что такая жестокость? Неужели, Ирэне терпела тоже самое? Лежала на полу корчась от невыносимой боли, страдала, рыдала? Боги, как вы могли создать это воплощение дьявола? И почему именно мне приходится терпеть эти муки? Может, именно так ощущаются семь кругов ада?
В голове зазвучал отдаленно знакомый голос: «Соберись, Лиса, он — зло, ты — свет, дай ему отпор! Ты сможешь!»
Как, как я могу дать ему отпор, если даже руки меня не слушаются? Я не знаю магии, у меня нет против него ни единого шанса!
«Можешь! Свет всегда поглощает тьму!»
Такую тьму не способен поглотить ни один свет… Но либо я попытаюсь сделать хоть что-то, либо так и останусь лежать на этом полу, корчась от боли.
И я представила… Представила солнце, ярко освещающее луга и поля, как радуется этому теплу каждое растение, как колосок пшеницы тянется наверх, как цветочки раскрывают свои бутоны, подставляя теплым лучам свои лепестки, как птички и зверьки греются под этим вечным источником тепла…
Боль начала отступать, голова больше не разрывалась на части, тело перестало выкручивать, а перед глазами уже не расплывался окружающий мир.
— Ты всегда будешь одинок, Витор, — прохрипела я, переворачиваясь на спину и уже не боясь, что боль вернется, — рядом с тобой невозможно находится, ты — воплощение зла. — Я не спешила вставать, давая себе возможность окончательно придти в себя. — Нет таких людей на свете, готовых терпеть боль.
— Тебе придется находиться рядом со мной, у тебя нет выбора. — А голос по — прежнему спокойный. Будто не он только что меня чуть не убил!
Я повернула голову на голос, Витор сидел на диване с книгой в руках, чашкой чего-то на столе и даже не смотрел в мою сторону.
— Нет, я никогда не буду с тобой. — Поднявшись, я, пошатываясь, дошла до двери, держась за ручку, чтобы не упасть. — Ты не способен измениться. Я буду просить отца расторгнуть помолвку.
Дрожащими пальцами открыла дверь, и услышала то, от чего чуть не упала.
— Не выйдет, дорогая. Ты приняла клятву, теперь кроме меня нашу помолвку никто не способен расторгнуть.
Что за ерунда? Я ничего не принимала, он ничего не давал. Словно прочитав мои мысли, Витор добил:
— Никогда не давай согласия, не зная всей сути.
В голове всплыло — «Ты приняла клятву рода?» — «Я… Да, приняла…». Сволочь! Как он мог?!
— Ты не давал мне никакой клятвы! — Похоже, у меня сейчас будет истерика.
Он кинул на меня безразличный взгляд, усмехнулся и резко сказал:
— Ты уверена? Помнится, ты была в полубессознательном состоянии.
Я все поняла! Его забота, его помощь — это все часть его игры! А я, сама того не понимая, действительно приняла клятву, которую он давал ничего не осознающей мне! Как это низко, подло… и так в его духе.
Не говоря больше ни слова, я вышла из комнаты, хлопнув дверью.
* * *
Я не представляю, что это за клятва, но одно я знаю точно — жить с Витором я не буду. С таким человеком жить — со смертью играть. А я такие игры затевать вообще не хочу.
Надо будет узнать у Дина про клятву рода, он в любом случае должен знать. Моя неосведомленность против меня же действует.
Потерла виски, где еще глухо отдавались остатки недавней боли. Голос… Голос, что я слышала, он показался знакомым. Знакомым потому что я его уже слышала! Во снах, именно этот голос преследует меня в моих снах. Как она, голос женский, прорвалась в мои мысли? Раньше такого не было. Только сон, не выходя за его грань. А здесь прямо в мыслях! Боюсь представить что со мной бы стало, не явись она. И ведь я смогла отогнать окутывающую меня тьму. Смогла! Значит, Витора можно меньше бояться, я могу ему противостоять, а это очень важно.
— Адептка Савелье, что Вы здесь делаете? — За раздумьями не обратила никакого внимания, в какой коридор зашла, и теперь передо мной стоял магистр Айнех собственной персоной.
А, тьма. Это традиция такая, после «общения» с Витором обязательно натолкнуться на Айнеха? Если да, то мне эта традиция не нравится.
— Я просто задумалась, — оказывается, я забрела в преподавательский коридор, — извините, я пойду.
Развернувшись, пошла обратно, смотря во все глаза, чтобы не проморгать свой коридор.
— Стойте, адептка Савелье. — Бездна! Что ему надо? Я остановилась, бежать бесполезно.
Магистр Айнех подошел, взглянул в мое лицо, окинул меня взглядом, и констатировал:
— Вы плакали, адептка Савелье. Причина? — Мне послышалось? Я взглянула в глаза магистра. Как всегда: тьма. Но не такая, как в гневе у Витора. Эта темнота привычная, обыденная. И единственное, что я разобрала в этом взгляде — решимость вызнать правду.
— Это личная причина, магистр. — Не собираюсь я ему рассказывать, как только что корчилась на полу Витора разрываемая адской болью. Пойдет, чего доброго, прибьет его. Нет, это безусловно привлекательный вариант, но все же.
— Да неужели? — Язвительность так и сквозила. — Губа у Вас тоже по личным причинам разбита?
Что? Я дотронулась до нижней губы, и скривилась от боли. Действительно, разбита… Наверно, неудачно приземлилась когда падала.
— Я упала. — И я не вру, просто не за чем магистру все знать.
Магистр сощурился, не верит, значит.
— Упали? — Кивнула. — Допустим. Позвольте узнать где? — Вопрос с подвохом.
Где я могла упасть? Беспроигрышный вариант — лестница.
— В столовую спускалась, оступилась и… вот результат. — Я указала на губу.
— Упали и не заметили, что разбили губу? — Тьма. Хоть что-то от Вас можно скрыть, магистр Айнех? Что ж Вы приставучий такой?
— Чего Вы добиваетесь, магистр? — Зачем ходить вокруг да около? Вопрос в лоб, как говорится.
Магистр хмыкнул, еще раз окинул меня взглядом и безапелляционно:
— Правды, Савелье.
Какой правды? Что Витор сволочь? Я думаю Вы это и сами знаете. Рассказать Вам о наших «отношениях» с лже-женихом? И какой приговор я себе подпишу? Нет, эта неизвестность действительно пугает. И хоть магистр сейчас выглядит не так устрашающе, доверия не внушает.
— Магистр Айнех, позвольте…
— Магистр Айнех. — О, тьма. Опять он! Ну что еще надо? Не добил? Поиздеваться решил? — Что здесь происходит?
Витор, злой как черт, стремительно приблизился к нам. В руке он держал треклятую шкатулку.
Магистр напрягся, губы сжал, и вот он — обычный магистр Айнех. Тот, который так «приветливо» встретил меня на полигоне, и допрашивал в кабинете.
— Разговор между магистром и адепткой. Что-то не так, адепт Гарье? — Равнодушно осведомился магистр.
Витор бросил на меня гневный взгляд, а затем посмотрел на Магистра.
— Если вы закончили, я заберу свою невесту. — Даже не вопрос. Я глянула на магистра, не знаю, что он прочитал в моем взгляде, но:
— Нет, — спокойно ответил Магистр. — Пока мы не выясним, почему у Савелье разбита губа и в связи с чем слезы — она никуда не пойдет.
Я как-то неожиданно для самой себя облегченно выдохнула. Лучше я с магистром поговорю, чем с Витором уйду.
— Что? — Выдавил из себя Витор, его кулаки сжались, а глаза потемнели. — У тебя разбита губа? Это кто-то сделал? — Волнение в голосе, во взгляде, чертов актер! Ты виноват в этом! Ты сделал это со мной!
— Хватит! — Крикнула я. — Хватит, Витор.
Меня удостоили таким взглядом, от которого впору самоуничтожиться. Магистр же наоборот наблюдал за разворачивающимися событиями с интересом.
— Мы с тобой потом поговорим. — Процедил лже-жених, поворачиваясь к магистру. — Видите, девушка нервничает, зачем же сейчас мучить ее расспросами?
Магистр на его реплику отреагировал все с тем же интересом.
— А Вы знаете, мистер Лассен, до Вашего появления у нас был довольно спокойный разговор.
Мне кажется, или магистр цепляет Витора? Он ведь прекрасно видит, в каком тот состоянии, а говорит таким саркастичным тоном, с долей издевки. Как бы бойни не было, а то разнесут тут к бездне Академию. И тут взгляд магистра зацепился за шкатулку. Я ее уже готова разбить об голову этого… жениха!
— Позвольте, — магистр небрежно указал пальцем на шкатулку, — я взгляну.
Он определенно выводит Витора. Тот вон как челюсть сжал, аж желваки заходили.
— Конечно, магистр. — Сквозь зубы процедил он, протягивая требуемый предмет.
Откинув крышку, Айнех усмехнулся, глянул на меня и выдал:
— И почему у меня складывается ощущение, что Вы, мисс Савелье, не желаете это принимать?
Как он это делает? Мысли читает? Следит за нами? Как ему это удается?
Я молча смотрела на ухмыляющегося магистра, в сторону Витора даже глаз не скосила. Боюсь представить, что у него сейчас на лице написано.
— Магистр Айнех, Вам не кажется, что это наше личное дело? — Нарочито спокойно спросил Витор.
— Вот ведь какая ситуация вырисовывается, мистер Лассен, я встречаю в преподавательском коридоре зареванную адептку, которая является Вашей невестой, с разбитой губой. На выяснение причины она отвечает — это личное. — Магистр внимательно следил за моей реакцией. — Теперь ответьте мне, адептка Савелье, губу Вам Ваш жених, — «жених» особо выделено, — разбил?
Ой, тьма… В сторону Витора я по — прежнему старалась не смотреть, но рык его услышала особенно четко. Специально выводит! А я потом отдуваться за двоих буду?! Ну уж нет!
— Магистр, пожалуйста, давайте закроем эту тему? — И столько в моем голосе жалости было, сама удивилась. А что о магистре и Виторе говорить? Четыре глаза удивленно пронзили в меня с разных сторон.
— А что Вас так напугало, Савелье? — Боги, заткните его, кто-нибудь!
— Ничего, абсолютно ничего. — Я вяло улыбнулась. — Я просто устала, хотела уже отправиться спать…
Зевнула для правдоподобности, только магистр отставать не спешил.
— Мистер Лассен, Вы отдаете себе отчет, что избили девушку? — Это уже чистой воды провокация пошла! Зная вспыльчивость лже-жениха… В общем, у него в левой руке была шкатулка, собственно, она была… Обломки от сего деревянного шедевра ручной работы посыпались на пол, украшения тоже…
— Магистр Айнех, Вы отдаете себе отчет, в чем меня обвиняете?
— Безусловно. — В моем мире сейчас начался бы мордобой, но у них здесь магия и другие порядки… Быть смертоубийству, как пить дать.
Воздух словно заискрился, стало тяжелей дышать, напряжение тяжким грузом опустилось на плечи. Витор свел ладони вместе, будто держит что-то ценное, магистр ловко сцепил пальцы, и, похоже, настала моя очередь вмешаться. Мне бы сейчас скалку, или сковородку, было бы кстати.
— Ээ… Мужчины, — я вклинилась между ними, — компромисс: магистр, я обещаю поговорить с Вами один на один утром, постараюсь ответить на все Ваши вопросы. — Я нехотя повернулась к Витору, сглотнула подступивший к горлу ком, и выдавила:
— Я пойду с тобой.
Надеюсь, мне поставят памятник, как самой стойкой девушке.
— Савелье, Вы уверены в своем решении? — Магистр слегка обеспокоенно на меня взглянул.
Нет! Не уверена! Но я уверена, что не хочу проходить свидетелем по делу о драке между магистром и адептом. Тем более что один на порядок сильнее.
— Да, магистр, уверена.
— А знаете, адептка, я провожу Вас. Вы уже двадцать минут как должны быть в своей комнате.
Как он это делает? У меня во взгляде было написано «помогите, спасите»? Может и так, но я рада, рада, что хотя бы до утра он избавил меня от Витора и разборок с ним. Благодарность? Да я его расцеловать готова!
— Мистер Лассен, Вас это тоже касается. — Строгим преподавательским тоном отчеканил магистр и повел меня в мою комнату, оставляя Витора со сломанной шкатулкой позади.
Я постаралась не думать, что ждет меня завтра. В том плане, какой приговор мне вынесет Витор. Надеюсь, переспит со своим гневом и посмотрит на ситуацию трезво, без застилающей глаза ярости.
Войдя в мой коридор, магистр замедлил шаг, я насторожилась.
— Мисс Савелье, Вы ведь понимаете, что это, — магистр указал на мою разбитую губу, — самое невинное, что может быть?
Понимаю, только Вам от этого что? Какой смысл у этого разговора? Я все равно ничего не скажу. Да, я благодарна за кратковременное спасение, но рассказывать ничего не намерена.
— Магистр, это наше личное дело, — уклончиво ответила я.
— Витор Гарье, — начал магистр, но не закончил. Саламандра ощерилась, как прошлый раз на Джена, зашипела… Магистр бросил на нее взгляд, саламандра захлопнула пасть, пару раз моргнула и затравлено вернулась на свое место. Он даже не говорил ничего! Просто посмотрел, один взгляд и… и я в который раз ничего не понимаю.
А не будет выглядеть подозрительно, если я спрошу у него про кольцо? Надо уже понять, что это за… зверь такой.
— А Вы… — Не зная как лучше начать, замялась, магистр закончил сам:
— Знаю ли я что это за кольцо? — И лицо такое самодовольное… Я ошарашено кивнула. Нет, он определенно умеет читать мысли, иначе как объяснить его точные попадания прямо в цель? — Мистер Лассен не потрудился объяснить?
— Он… не успел. — Магистр хмыкнул.
— Кольцо с частью Духа Хранителя рода. С той частью, что отделяется от Духа при рождении мужчины, для его защиты. — Вот это ничего себе… То есть оно реально живое?
— И снять его может только Витор? — Зря я, наверно, это спросила, но уже спросила, так что поздно жалеть.
— Будь это кольцо с Хранителем мистера Лассена — да. — Магистр перешел на заговорщицкий шепот, наклонившись поближе ко мне:
— По секрету, Савелье, конкретно это кольцо подвластно не только ему. — И подмигнув напоследок, подтолкнул меня к двери, попутно ее открыв. Пока я сообразила, дверь уже захлопнулась, отрезая меня от коридора.
Дина в комнате уже не было, Малена сидела за столом над тетрадями и учебниками, что-то писала. Она бросила «я сейчас, почти закончила», и застрочила вдвое быстрее. Если она заметит мою губу — допрос обеспечен, а он мне сейчас нужен меньше всего.
Переодевшись в пижаму, нырнула под одеяло, отворачиваясь к стене. Малена вспыльчива, плюс ненависть к Витору… Моя разбитая губа может послужить катализатором глобального конфликта, а перспектива стать камнем преткновения мне не улыбается.
Витор, как я и думала, хороший актер и редкостная сволочь. Заботился, защищал, а сам в это время просчитывал ходы в своей, только ему известной, игре. Зачем было спасать, если он так рьяно жаждет моей кончины? Или страдания других приносят ему колоссальное удовольствие? Скорее всего именно так. А о чем он думал, когда чуть с Айнехом не сцепился? Магистр сильнее, опытнее и умнее его. Это все равно что с автоматом против танка идти. Патроны потратишь, а тебя все равно задавят. Магистр тоже хорош. Целенаправленно его выводил. При этом такой спокойный, я бы даже сказала веселый, был. Кстати, магистр… Его поведение мне тоже непонятно. Вспомнить хотя бы как он меня встретил на полигоне, или как вел себя в зале Некромантии. Правда, я тоже хороша. Умертвие в дерево превратила… Но это сути не меняет.
Может, магистр тоже ведет свою игру? Тьма, что ж это за мир такой… Каждый действует только в угоду себе, не обращая внимания на других. Хотя, у нас люди ничем не лучше…
— Рэне, ты спишь? — Малена тихонько подошла к моей кровати.
Нет, не сплю, но поворачиваться не буду. Завтра все равно увидишь, но, то будет завтра, а пока…
— Почти, что у нас завтра по плану?
— Выходной.
Как выходной? О, нет. Я не хочу выходной. В первую очередь потому что тогда Витору ничего не помешает заявиться ко мне прямо с утра. А я еще обещала разговор тет — а — тет магистру. Точно! Вот к нему и сбегу. Надо только пораньше встать, чтоб с Витором не столкнуться. И лук с собой захватить, мало ли что.
* * *
Едва сомкнула глаза, приснилась мне хорошо знакомая полянка. Страха при виде этого места я больше не испытывала. Спокойно села на пенек, порадовалась солнышку, как обычно освещающему полянку.
— Говори уже, что на этот раз? — Вяло поинтересовалась я, срывая растущий рядом розовенький цветочек. На ромашку похож.
— Найди Джена. — Вот так сразу? Просто взять и найти? Конечно, прямо сейчас пойду искать!
— А кого поближе нет? Я не имею представления о его местоположении. — Голос хмыкнул.
— Поближе? Айнех, например? — Язвительно протянула незримая девушка, или женщина.
Да хоть бы Айнех. Джена я видела один единственный раз, и то было в туалете, когда я была зла на Витора за кольцо. И почему именно Джен? Это я и спросила.
— Он поможет тебе выкрасть кинжал.
Кинжал… Я уже забыла о нем.
— Как просто сказать «выкрасть кинжал», а то, что он хранится в Королевской Сокровищнице, значения не имеет? — Я не смогла скрыть ехидства в голосе.
— Не имеет. — Холодно ответила мне. — Найдешь Джена, чем быстрее — тем лучше. Ты в хорошей физической форме, на подготовку уйдет как максимум месяц. Это тебе не в город по магазинам сходить, — съязвил голос, — Дворец хорошо охраняется, без Джена ты и на метр к нему не подойдешь.
А с Дженом подойду, зайду и не выйду. Хоть с ним, хоть без него — я не вор, из магического могу: кристаллик воды сделать и неизвестно как превратить умертвие в дерево. Все! Это максимум, на что я сейчас способна. Бегаю быстро, только вряд ли смогу убежать от летящего в спину магического шара. Здесь даже лук не поможет.
— Где его искать? — Все равно кража неизбежна, хоть как-то подготовиться можно.
— Умная девочка, — усмехнулся голос, — вызовешь его маячком, он сам придет.
Прекрасно. Надо то лишь маячком вызвать.
— Может расскажешь, как это сделать? — Я тоже язвить умею.
— Малена и Дин научат, только попроси. Знак маячка Джена найдешь в дневнике, который он любезно тебе преподнес.
Положить на кровать теперь называется «преподнес»? Ну, это я уже придираюсь. Зато теперь знаю, откуда он там взялся.
— И еще, отложи у себя в памяти: ни Витору, ни Айнеху слепо верить нельзя. Витору ничего не рассказывай, Айнеху не вздумай врать. Он ложь за семь верст чует. — Это я уже поняла. — Говори правду, но только ту, которую можно ему сказать. В общем, фильтруй.
Почему я всегда оказываюсь в центре всех проблем? Вселенская несправедливость. Хоть Малене и Дину я могу верить или они тоже свои игры ведут?
— Можешь…
Голос растаял, я поняла, что проснулась.
Солнечные лучи пробивались сквозь шторы. Значит, уже утро… Утро еще одного дня, которое предстоит пережить прячась от Витора, поговорить с магистром Айнехом… Голос только подтвердил, что им нельзя доверять. Надо еще попросить Дина и Малену помочь с маячками, если научусь, то смогу найти Джена, с ним до кинжала добраться. Как все просто! «Укради кинжал»! Легко сказать! Почему бы просто не заказать новый, копию сделать. Нет надо все усложнить. Вот доберусь до Джена и устрою ему допрос. А если откажется рассказывать — буду пытать.
Малена еще спала, я тихо, чтобы не разбудить, взяла вещи, сходила в душ, и собралась идти к Айнеху, мысленно настраивая себя, что все будет хорошо.
На всякий случай написала записку, уточнила, где меня искать, если к завтраку не вернусь, и ушла. Вообще-то я не успела узнать, в каком кабинете обычно сидит Айнех, особенно учитывая, что сегодня выходной. В холле стоять не безопасно, Витор в любой момент может появиться, поэтому я пошла наверх. Поиски решила начать с зала Некромантии, его расположение я хорошо запомнила. Должно же мне хоть в чем-то повезти.
Шла не спеша, решив рассмотреть Академию хоть немного.
Каменная кладка, черный каменный пол. На потолке выведены надписи и символы, как в холле и в том кабинете, в котором у нас с Дином и Маленой было занятие. Ничего особенного. Я как-то всегда представляла, что в мире фэнтези все так необычно, красиво, не так, как в нашем мире. А здесь ничего особенного и нет, за исключением проблем.
Дверь в зал оказалась открыта, я незаметно скользнула внутрь, видя перед собой занимательную картину.
Айнех посреди зала, с голым торсом, мечом наперевес кромсает обступающих его умертвий. И так искусно он это делал, что я невольно засмотрелась.
Движения четкие, плавные, выверенные, без промахов. Меч словно продолжение его руки, будто он уже с ним родился, и только на ноги встал — в бой пошел.
Выражение лица спокойное, уверенное, сразу видно — еще не проигрывал, и, похоже, даже не знает что это такое.
Умертвия один за другим кусками осыпались на пол. Именно кусками. Он за пару секунд успевал разрубить одного, при этом ногой бить другого, и в итоге добивать мечом. Не хотела бы я оказаться на месте того, кто осмелится пойти против него в бой. Я ничего не понимаю в магии, но магистр сейчас использует чисто физическую силу и холодное оружие. Ничего более.
Кажется, теперь я начинаю понимать фразу — настоящий боец. Пусть у него нет груды мышц, и на шкаф он не похож, выглядит очень даже хорошо. Подтянутый, в прекрасном теле. Неудивительно, если у него каждое утро с таких тренировок начинается. В Академии МВД я видела, как борются офицеры, на показательных тренировках, и восхищалась их грацией. На фоне магистра они выглядят, как если поставить рядом медведя и балерину. Примерно так же.
Мне бы научиться так сражаться… Только вот меч — не мое оружие. Вот лук — другое дело. Лук… ох, черт. Я же его в комнате забыла!
— Адептка Савелье? — Неподдельно удивился магистр, закончив кромсать последнее умертвие.
А мне вдруг стыдно стало, стояла, можно сказать, подглядывала. Застукали с поличным.
— Я… не хотела Вас отвлекать. Просто я обещала Вам разговор, и… Я лучше в другой раз зайду. — Что-то мне прямо не по себе. Развернулась к выходу, и услышала спокойное, размеренное:
— Стоять. — Остановилась. Все равно догонит, да и сама пришла, вроде как «сама виновата».
Вернулась в исходное положение. Меча в руках магистра уже не было, умертвия стояли целые и невредимые каждый в своем квадрате. Магистр накинул рубашку, не утруждаясь ее застегнуть.
— Что же Вы, мисс Савелье, только пришли, и уже уходите? — С долей иронии произнес магистр.
И ушла бы! Но Вы теперь не дадите уйти. Собственно, ответа на его вопрос у меня не нашлось. Магистр усмехнулся.
— Пройдемте, Савелье, в мой кабинет. — И двинулся в конец зала. — Здесь обстановка к беседе не располагает.
Нормальная обстановка. Умертвия стоят себе тихонько, не дышат. А в Вашем кабинете мы одни будем. Но возразить не решилась, отпало всякое желание после увиденного. Пополам разрубит на раз — два. Нет, это все моя больная фантазия. Он же магистр, а я вроде как адептка, должна быть какая-то неприкосновенность.
Я поплелась следом за магистром, стараясь на умертвий не смотреть. Все-таки для меня это жутко. Люди, или не люди, погибли, а их в целях обучения используют. Не понять моему земному уму такую политику.
Магистр открыл неприметную дверь в конце зала, жестом приглашая войти. Потоптавшись в нерешительности, все же зашла в кабинет, магистр вошел следом, захлопывая дверь.
Кабинет магистра ничем не отличался от других. Черные стены, черный пол, мебель тоже вся мрачных тонов. На столе практически ничего нет, пара документов, книга, шкафы с разной литературой. Рядом со столом два мягких кресла, за столом большое учительское.
— Присаживайтесь, адептка Савелье. — Магистр сел за стол, указывая на кресла.
Честно сказать пыл к разговору поубавился. Что уж там, его вообще не было. Было желание отсрочить встречу с Витором, а, получается, нарвалась на разговор с Айнехом. Кабинет в конце зала, в коридорах Академии пусто, кричи — не кричи, все равно никто не услышит. Ладно хоть записку оставила, если что заберут мой хладный труп, не оставят врагам на поругание.
Что я несу? Какое поругание? Это все нервы, просто нервы и моя больная фантазия. Причем безнадежно больная.
— Адептка Савелье, с Вами все в порядке? — Учтиво поинтересовался магистр, видя мое замешательство, и вообще, у меня все эмоции обычно на лице написаны.
Я кивнула, села на кресло, отчего-то стало тесно, неуютно и некомфортно. Ощущение, словно кресло давит на меня подлокотниками, спинкой, и вообще, желает поглотить меня. Валерьянки бы мне, да побольше.
— Признаться, не ожидал Вас увидеть в столь ранний час. — Магистр расслабленно откинулся на спинку своего широкого кресла, легкая ухмылка нарисовалась на его лице.
Молчит, ждет, что я начну рассказ? Рассказ, что я не хочу видеть своего «жениха» не слишком подходящий, а ничего в голову не идет, учитывая предупреждение «Айнеху не вздумай врать».
— Я… Просто решила заглянуть в зал, а тут Вы. — Вроде, не соврала. Я ведь действительно не думала увидеть его здесь.
Магистр молча вглядывался в мое лицо, кивнул каким-то своим мыслям, и перевел разговор:
— Я увидел заинтересованность на Вашем лице, — нейтральное начало, магистр подался вперед, — что довольно странно. Мечи Вас всегда интересовали меньше всего.
Так они меня и не интересуют. Меня лязг металла никогда не привлекал.
— Меня заинтересовал далеко не меч. — Магистр изогнул бровь в немом вопросе. — Ваша техника боя.
Рискую, очень рискую. Ведь за два года Ирэне наверняка не раз видела магистра в деле. Но зато я не вру, говорю как есть.
Дедушка, спасибо ему, против воли родителей отдал меня на карате. Сэнсэи всегда двигались так, что мы все замирали в немом восторге. Но… они меркнут по сравнению с магистром. У него движения плавные, грациозные, а на карате резкие, отрывистые, в общем, не описать этого, пока сам не увидишь.
— Техника боя? — Переспросил магистр. Я заторможено кивнула. — Адептка Савелье, — насмешливым голосом начал магистр, — а чем Вы занимались два года, что учились здесь?
Так я и знала. Ну вот кто тебя, Лиса, за язык тянул? Зачем было говорить такие очевидно — глупые вещи? Хорошо, сказано — не врать, буду выкручиваться.
— А я не видела Ваши индивидуальные тренировки. — Очень надеюсь, что Ирэне их действительно не видела, и вообще, похоже, самое время культурно удалиться с глаз долой. Слишком много нестыковок получается, магистр все же не мальчик, просчитает и сделает верные выводы.
Магистр молча смотрел на меня изучающим взглядом, от которого мурашки по коже. Словно в самую душу заглядывает, рыщет, выискивает что-то. Будто цепляется за ниточку, а она в последний момент ускользает. А если не ускользнет? Так, нельзя этого допускать, срочно, срочно выкручивайся, Лиса!
— Магистр, Вы… — Ох, черт. — Вчера сказали, что это кольцо подвластно не только Витору, может Вы знаете кому еще?
Взгляд магистра не изменился, даже наоборот, более цепко начал всматриваться в мои глаза. Поспешно отвела их, все-таки я помню, глаза — зеркало души. Вдруг увидит чего.
— Предполагаю. — Пауза. — Не лучше ли Вам спросить об этом своего жениха?
А то он скажет. Хмыкнет и уйдет, или дверью хлопнет, в лучшем случае, но ответа не даст.
— Да, пожалуй Вы правы. Так я пойду? — Я с надеждой указала на дверь. Магистр сопроводил мой жест незаинтересованным взглядом и напомнил:
— Если мне не изменяет память, а она мне не изменяет, Вы обещали ответить на все мои вопросы. — И чего ж Вам память не изменила? Ну, хоть разок бы, для приличия, налево сходила! А вообще сама виновата, зачем было давать такие обещания подкрепленные эмоциями?
Молчит, задумчиво в лицо вглядывается и молчит. А мне страшно. Сейчас как спросит что-нибудь эдакое, так чтоб точно не отвертелась, и все! Тайна века раскрыта, а на чужой земле холмик с моим именем. Вот, опять больная фантазия разыгралась…
Я вот думаю… А что, если использовать этот разговор в свою пользу? От вопросов все равно не отвертеться, а так хоть выгода какая будет…
— Конечно, я помню, только предлагаю сделку. — Магистр бровь в немом вопросе заломил. — Я отвечаю на Ваши вопросы, а Вы на один… нет, на два — моих, только при этом сопутствующих и уточняющих вопросов задавать не будете, идет?
Айнех удовлетворенно хмыкнул, кивнул, а я вопросом озадачилась. Почему он так быстро согласился? Да еще с самодовольным выражением лица сидит теперь. Он что, ждал чего-то подобного? Хотя я не удивлюсь, если он предвидел подобный вариант. Как-то же он с легкостью прямо в цель попадает, в плане мыслей. Вчера вон как вечером все развернул.
И чего он молчит? Что ждет?
Стоило об этом подумать, как магистр спросил:
— Я внимательно слушаю Ваш рассказ о том, в связи с чем вчера пострадала Ваша губа?
Вот я знала, знала, что подобный вопрос будет. Его не могло не быть. Магистр так стремился узнать правду, только для чего это ему? Хочет официально сделать выговор Витору, за неподобающее поведение? Бред. Здесь не лицей послушниц, из-за разбитой губы поругания устраивать не будут. Тогда в чем причина?
— Мы немного повздорили с Витором, я упала, разбила губу. — Не соврала, ни в чем. Упала ведь я сама.
— Сами упали? — Я кивнула. — И не заметили, что губа разбита?
И зачем, спрашивается, так дотошно все выяснять? Нет, магистр, я, хоть убейте, не понимаю, с какой целью Вам нужны ответы на эти вопросы.
— Не заметила, эмоции захлестнули. — Все предельно честно. Помимо адской боли были и эмоции, так что это правда.
— Эмоции? — Кивнула. — Допустим. Тогда как Вы оказались в преподавательском коридоре?
— Я задумалась и не увидела, куда иду. — Тоже правда. Но мучает меня вопрос, зачем, магистр, Вам это надо?
— Задумались? — На автомате кивнула. — Хорошо, как объясните излишне нервозное состояние мистера Лассена?
Как? Он — псих. Вот и все объяснение.
— Повздорили, отсюда нервы. — Вообще бесился он исключительно из-за шкатулки. Из-за нее и повздорили, значит, не соврала.
— Значит, повздорили? — Кивнула. — Почему Вы не желали принимать шкатулку?
Допрос, самый настоящий допрос. Потому что не нужны мне от постороннего человека такие подарки. Неизвестно, что у него на уме. Скажет потому что-то типа «не бери в руки то, чьих свойств не знаешь» или что-нибудь подобное.
— Считаю, что для таких подарков нужен весомый повод. — Магистр хмыкнул.
— Чтобы порадовать любимую девушку — поводы не требуются.
Может и не требуются. Одно упущение — я не его любимая девушка. С «любимыми» себя так не ведут. Отсюда вывод — мне его преподношения с подтекстом «Я на тебя трачусь — значит, ты моя» не нужны.
— Это все, что Вы хотели узнать? — Магистр подался вперед, и самым серьезным тоном спросил:
— Мисс Савелье, Вы испытываете к Витору Гарье какие-либо чувства кроме ненависти?
Шок? Да, полнейший. Я ни за что не поверю, что магистр так «удачно» пальцем в небо ткнул. Не бывает таких совпадений, тем более что их в сумме более чем много. И как отвечать на этот вопрос?
Чувства, кроме ненависти… Кроме… Нет, ничего нет, абсолютно. Но я не могу Вам этого сказать, магистр.
— Мистер Айнех, я не понимаю, о чем Вы.
Проще дурочку включить, вряд ли поможет, но, а вдруг?
— Какая часть моего вопроса Вам непонятна?
Ну, если так ставить вопрос…
— Мне понятен Ваш вопрос, я не понимаю, о какой ненависти идет речь. — Магистр внимательно посмотрел в мои глаза, я стойко выдержала взгляд, после чего магистр откинулся на спинку кресла, и махнув рукой, небрежно бросил:
— Какие у Вас вопросы, адептка Савелье?
Вопросы… Вопросы важные, все важные, но надо выбрать два наиболее важных, а это сложно. Сложно, потому что для меня любая информация — клад.
— Мистер Айнех, скажите, что такое клятва рода и как можно разорвать помолвку, если невеста ее приняла? — После такого вопроса магистр, как магистр, по — любому должен все понять. Но мне важно знать ответы на эти вопросы.
Удивлен магистр был, не то слово. Но ведь уговор был уточняющих вопросов не задавать.
— Я не буду спрашивать, кто эта несчастная невеста, что решила разорвать помолвку после принятия клятвы рода, но ей придется хорошо постараться, и уговорить неугодного жениха забрать клятву и разорвать помолвку, иначе никак. — Тьма… Значит, Витор говорил правду… — Клятва рода, мисс Савелье, дается в одностороннем порядке жениха невесте. Как Вы наверняка уже поняли, — это не просто пара слов. Принимая клятву, невеста полностью становится, грубо говоря, «владением» будущего мужа, становится под защиту рода, и, — на этом моменте магистр подался вперед, и сочувствующим, как мне показалось, тоном, закончил, — не может магически воздействовать на жениха даже в предсмертной агонии.
Бездна! Знала я, что есть какая-то подстава с этой клятвой. Витор вообще не боится отпора, и не боится по понятным причинам. Я просто не могу ничего ему сделать! Даже если освою магию на приемлемом уровне.
— А жених? — Только и смогла спросить я. Уточнять, что именно хочу узнать, не стала, магистр и так все понял.
— А он в своем праве делать с невестой все, что ему угодно.
Что же у них здесь за средневековье? Женщина, получается, никто? Хочешь бей, хочешь убивай, ты в своем праве, так получается?
— И что, никак нельзя ее обойти? — В надежде спросила я, предполагая, что ответ будет не утешительный. Магистр только подтвердил это, покачав головой.
Вот теперь точно — попала. И кто меня за язык тянул говорить «Да, приняла»? Ведь насторожила ухмылка Витора, а все равно сказала. Поздно пить боржоми, когда печень уже села.
— Я могу идти?
Магистр молча на меня смотрел, а после сказал:
— Если нужна будет помощь — обращайтесь, мисс Савелье.
Я кивнула и покинула кабинет.
Так, что я имею? Кучу проблем и жениха садиста, который ко всему прочему является моим «владельцем». Я в заднице? Именно там. Как выбираться? Неизвестно. И что теперь, упасть на пол и биться в истерических конвульсиях? Не на ту напали. Как любит говорить мой дед «Еще повоюем».
В комнату я шла с одной единственной решительной мыслью: узнать, где библиотека. Надо наконец-то узнать, что это за мир такой и что в этом мире происходит. Может, узнаю чего интересного про Короля Форлыма, вряд ли, конечно, но надежда умирает последней.
Входя в комнату, я ожидала увидеть бодрствующую Малену, а обнаружила спящую красавицу, наполовину свесившуюся с кровати. Прости, подруга, но сон твой придется потревожить.
— Малена, подъем! — Подергав девушку за руку и не дождавшись никакой реакции, крикнула ей в ухо:
— Вставай!
Малена задергала головой и руками от резкого пробуждения, спровоцировав тем самым свое падение на пол. Выругалась, высказала «ласковую» тираду в мой адрес, привалившись спиной к кровати, подперла голову рукой и, закрывая глаза, поинтересовалась:
— И зачем ты меня разбудила? Выходной же… — И уже ворчливо добавила:
— Я, в отличие от некоторых, два дня не отдыхала, а училась в поте лица…
Такой отдых и врагу не пожелаю. Сначала страдать от жуткого похмелья, а потом отбиваться от бандитов, прямо райское удовольствие.
— Дело у меня, не терпящее отлагательств. — Я взяла со стола записку, оставленную ранее, и принялась со всей тщательностью рвать оную на кусочки. — Мне в библиотеку надо.
Малена встрепенулась, и удивленными глазами на меня уставилась:
— Какой уважающий себя адепт пойдет в библиотеку в выходной день?
Какой, такой! Которого загнали в угол, и ждут, когда же этот адепт либо подо всех прогнется, либо загнется.
— Вставай, проводишь меня. — Отвечать на ее возмущения, на тему «Ты бездушная эгоистка, не даешь мне поспать» не стала, молча соглашаясь с ее изречениями. Пусть думает, что я тоже считаю себя бездушной эгоисткой, зато быстрее соберется.
На этот раз лук я не забыла. Надо привыкать везде его с собой носить. Тут такая история запутанная, произойти может все что угодно. Как говорится «пришла беда, откуда не ждали».
Библиотека располагалась в башне, переход в которую был со второго этажа. Ничем от наших земных библиотек не отличается. Библиотекарь, старичок с нависшими бровями и седыми волосами, чинно восседал за большой стойкой на входе. Стеллажи с книгами упирались в потолок, между стеллажами по два небольших стола. Ничего необычного.
Малена села за первый стол, и голосом полным печали спросила:
— И что ты хочешь найти? — Хороший вопрос.
— Историю.
— Ты не перестаешь меня удивлять. — Малена направилась в самый конец зала. — Вот здесь ищи. — И сев за стол уронила голову на руки.
Что ж, посмотрим…
Книги большие, маленькие, толстые, тонкие, на любой цвет, где-то корешки потрепанные, сразу видно — популярны, некоторые стоят как новенькие, может, и новенькие… Но не это главное.
«Магия — как начало истории», может быть полезна? Вполне. «История соединенных Королевств», нет, не то. «Новейшая история» определенно да. «История последнего тысячелетия» тоже заслуживает внимания, и, пожалуй, пока хватит. Три книги, среднего размера, плюс чтение «по диагонали»… Думаю, что представление об этом мире точно появится.
* * *
Два с половиной часа за книгами пролетели не заметно. Малена меня покинула еще после первой книги, затем прибежала, незаметно от мистера Бастерна, библиотекаря, принесла мне пару бутербродов, на завтрак я идти отказалась по двум причинам. Первая: вероятность столкнуться с Витором слишком велика, и вторая: узнать надо много, а выходной всего один.
После бутербродов был чай, уж как его Малена умудрилась пронести мимо библиотекаря — ума не приложу, но за него была благодарна вдвойне. Через какое-то время прибежал Дин, повеселил меня историей, как они с курсом устроили попойку, выводили Айнеха из себя. Спрятали настойку, а у Айнеха чуйка на это дело, сами-то уже выпившие, и вот магистр вроде находит, а они незаметно перепрятывают, в общем, магистр бесился жутко, в итоге наказал всех. И не просто наказал, а заставил полигон от ошметков нечисти чистить, хотя сам все это дело одним заклинанием убрать может. Вот Дин и прибежал ко мне, весь грязный, потому как магией Айнех им пользоваться на время уборки запретил, на десять минут. Историю рассказал и убежал.
За ним снова была Малена, только на этот раз она меня предупредила, что пошла на полигон помогать Дину. Вообще-то она сказала «ребятам», но я не глупая, поняла, кому конкретно будет оказана помощь.
Из книги «Магия — как начало истории» я вот что узнала: изначально, этот мир был пуст, но здесь проходили потоки разной энергии, образовывая цветы, деревья, водоемы, реки, моря. Изначально магические потоки были светлыми. Прорывались и темные, но светлые подавляли их на стадии зарождения. Момент, как здесь появились люди и другие расы — не уточняется, да это и не особо важно. Зато хорошо описано, как темное поглотило светлое. Маги, разум которых был затуманен властью, превосходством, безжалостностью — призвали темные потоки, подчинили их, отдав взамен свет и часть своей души.
Неудивительно, почему Витор такой… такой. У него вообще души нет, одну половину отдал — другую просрал. Извиняюсь за грубость речи.
Время шло, тысячелетие за тысячелетием уходили, унося с собой свет. В итоге, из светлых остались только эльфы, убийство которых каралось казнью целого рода, и около сотни обычных магов, чья душа при рождении выбирала свет.
Собственно, почему их осталось так мало, я уже из «Новейшей истории» узнала. Магию светлых использовали для проведения запрещенных ритуалов, позволяющих увеличить свои силы в несколько сот раз, фактически делая непобедимым. А души светлых приносили в жертву, в общем-то, по той же самой причине. Поэтому светлые ради собственной безопасности скрывали свою сущность.
А вот я… А я сейчас как открытая книга. Надо связаться с папой, узнать про артефакт. Я даже готова пожертвовать целостностью груди, зато хоть немного чувствовать себя защищенной.
Мир этот носит название Радо, что в переводе с эльфийского означает «прокладывать путь». То-то я его прокладываю через тернии, только вряд ли к звездам.
Что касается Королевств… Их в Радо десять. Все запоминать я смысла не увидела, искала лишь упоминания Короля Форлыма. Долго искала, и уже отчаялась найти, но кое-что все-таки нашла.
Король Форлым правит в Королевстве Эстэль, в переводе с эльфийского «надежда, вера». Воистину, надежда на то, что я слягу мертвым трупом во Дворце сего правителя.
Форлым — пожилой маг, семья и дети прилагаются. Расписали его в книге как достойнейшего из достойнейших, лучшего правителя из лучших. В общем, политика понятна. Вознести своего Короля до небес, не упоминая пороков и минусов правления. Так что чего-то существенного в книге, естественно, нет.
Какая ирония получается, я в надежде прокладываю путь. Только послала бы я этот «путь» к бездне со всеми надеждами, и вернулась на землю!
Кстати, о возвращении. Попасть в другой мир практически не представляется возможным. Правило «всех впускать — никого не выпускать» здесь действует безотказно. Пускают не всех — не выпускают никого. Так что в мой родной мир мне путь действительно закрыт, и этот печальный факт энтузиазма не добавляет. С другой же стороны, жизнь продолжается. Пусть и относительно не моя, в другом мире, но все же жизнь. И лучше я смирюсь с этим сейчас, чем буду мучить себя терзаниями все оставшееся время.
Пришло время забыть о Василисе, ты теперь Ирэне, и с этим тоже придется смириться.
В комнате никого не было. Долго что-то они убираются… Хотя сейчас это даже хорошо, смогу спокойно обдумать информацию.
Радо — темный мир, уничтожающий свет алчностью власти.
Каждый хочет быть выше, зачем, спрашивается? Какая в этом ценность? Что с этого можно иметь? Ничего. Но наверно мне этого не понять. Одно я знаю точно — темной я быть не хочу, а значит надо учиться защищаться и самое главное — никого не убить.
— Я готова убить Айнеха… — Простонала Малена, вваливаясь в комнату. — Сам бы попробовал очистить целый полигон… — Подруга рухнула на кровать. — Ты представь: он, ради этого наказания, перенес все эти ошметки с другой Академии! Он нормальный вообще? — И сама ответила: — Нет!
С другой Академии? Ради наказания? Не знаю, какие обычно у него наказания, но это действительно странно. Зачем так заморачиваться? Как будто здесь своих потрохов не хватает. Ну, правда, странно.
— А где Дин? — Я окинула Малену взглядом: штаны в слизи, грязи, волосы растрепаны, футболка в пятнах… Да, вид не очень.
— Они Айнеху отомстить решили, пошли умертвий в зале некромантии кромсать. — И злорадно хмыкнув, добавила:
— Он в ярость впадает, когда его умертвий приводят в непригодное состояние без его разрешения.
А, так вот почему магистр так орал, когда вместо умертвия увидел кипарис. Только вот как бы мстителям потом еще чего похуже загаженного полигона не перепало.
— А ты, нашла что хотела? — Спросила Малена, не открывая глаз.
— Нашла… но не все. — Мистер Бастерн сказал, что книги из библиотеки выносить запрещено.
Странно, конечно, что читать их можно только там. Честное слово, я бы там жить осталась. Зато нашла бы ответы на свои вопросы, пусть и не все, но на половину точно. Ну да ладно, у меня еще будет время, и надеюсь достаточно, чтобы во всем разобраться.
Неожиданно в комнату, как ураган, ворвался Дин, захлопнул дверь, я уже собралась спросить от кого бежит, но он жестом попросил помолчать.
Малена, почуяв неладное подскочила с кровати, тревожно глядя на Дина, который беззвучно смеялся. Не знаю, что он натворил, но ему явно не страшно. Довольный такой, улыбка сама собой при виде него расползается по лицу. Глядя, как он трясется от смеха, мы с Маленой тоже начали хихикать, и именно в этот момент, как по закону подлости, в комнату влетел злой, невероятно злой магистр Айнех. Смех тут же прекратился.
Магистр обвел нас полным ярости взглядом, на мне задержался взгляд не в пример дольше остальных, отчего я поежилась. Если приступ гнева магистра связан с умертвиями, то, похоже, до кучи влетит и нам с Маленой, а Дину вдвойне. Хотя непонятно, почему нагнал он именно его, а не других. Мстила Айнеху компания, а не один адепт. Но Айнех сейчас здесь, злой, как бездна, и друзей, да и себя тоже, надо спасать, только, как это сделать, и чем вообще можно помочь нам в этой ситуации…
— Наказаны, — внезапно гаркнул магистр во все горло, — все трое!
Несправедливо ведь, а разобраться в ситуации? Выяснить, кто виноват и виноват ли кто-то вообще? Я решила проявить смелость, или глупость, потом видно будет, но пока я отчаянно считаю это смелостью.
— Магистр, подождите, — он уже двинулся к двери, — ошибочка вышла.
Медленно, угрожающе медленно, магистр повернулся ко мне передом, и тихо, но при этом отчетливо, произнес:
— Какая ошибочка, Савелье? — Теперь-то я поняла — глупость совершила, остановив его в таком состоянии. Шел бы себе… куда собирался, туда бы и шел. А он стоит, глазами черными на меня смотрит, словно прожигает насквозь, и ждет моих объяснений.
— Так мы ничего не делали, за что наказаны? — Все, взбесился магистр. За дверь вылетел, там что-то загремело, зарычало, и вообще звуки пугающе странные доносились. Дин усмехнулся, а Малена шикнула на меня и у виска покрутила, мол, совсем больная. А я, честно, в шоке от такой реакции магистра.
Нет, я понимала, он в бешенстве, но это уже и вправду — клиника.
Обратно магистр влетел столь же быстро, что и вылетел, и яростно очами сверкая, прошипел:
— Ничего не делали? — Я кивнула. Правда ведь. И вообще, что он так только из-за умертвий злится? Не велика потеря, на кладбище пошел, откопал, и вот Вам, пожалуйста, целая рота подопытных.
— Зачем мне Вам врать, магистр? — Страх был, но… Честно? Витор в спокойном состоянии меня больше страшит, чем магистр вот… в таком.
Мужчина глаза прикрыл, кулаки сжал, и ровным тоном спросил:
— Адепт Гарье, сами признаетесь или мне заклинание правды применить? — Не сильна я в их законах, в принципе я вообще их не знаю, но, разве можно к ученикам такое применять? Во мне прям правосудие проснулось.
— Магистр Айнех, я дико извиняюсь, только объясните мне, разрешено ли ученикам применять стол кардинальные меры?
Магистр даже кулаки сжимать перестал, смотрит на меня, а я ведь на стороне защиты, ну и продолжила:
— Адепт Гарье все это время находился с нами, в комнате, Малена может это подтвердить. — Малена кивнула, с заминкой, но кивнула. — Ваши обвинения, еще раз извините, не обоснованы.
Дин за спину ко мне зашел, лицо в моих волосах спрятал и смеется, беззвучно, но я прекрасно поняла это, по его вздрагиваниям. Магистр, если б мог, испепелил бы меня взглядом прямо сейчас, а Малена… У нее на лице было написано «Нам конец».
Айнех постоял еще некоторое время, осмысливая все мною сказанное, многообещающе усмехнулся и ушел. Дин заверил, что наказание нам все равно обеспечено. На мой вопрос «почему ты так решил» ответил просто «ему никто не перечит». Ну и пусть. Он был не прав. Мы ведь с Маленой действительно ничего не делали.
Оставшиеся полдня мы посвятили моему обучению. Я попросила друзей научить меня делать маячки. Они удивились, но не отказали.
Начиналось все как и в прошлый раз: Дин объяснял, писал, рисовал, я с умным видом делала пометки в тетради, задавала вопросы… Умным был только вид, я же решительно ничего не понимала. Ну не доходит до моего мозга, как вложить в слова, произнесенные мысленно, поток магических частиц. На мой вопрос «почему у вас получается создать маячок щелчком пальцев?» Дин заверил, что это просто надо довести до автоматизма, и потом многое будет получаться по щелчку. «Просто» оказалось совсем непросто. В общем, все оказалось куда хуже, чем было с кристалликом воды. Малена на тридцатой минуте психанула и начала отдраивать комнату, Дин стойко держался. Держался до сорока минут, потом обреченно застонал и присоединился к Малене. Меня опять бросили на произвол самообучения. Типа «мы тебе все объяснили, и даже попытались научить, но, давай-ка сама».
Я начала. Как начала — так и закончила. Не получается у меня, вроде произнесла, направила, но итог один — пшик. Едва слышимый хлопок, искра и… все.
На ужин мы шли молча, ели тоже молча, и обратно возвращались тоже молча. Каждый думал о своем. Я ругала себя за то что у меня ничего не получается. Тупостью никогда не страдала, а все равно не понимаю. Наверно у нас, землян, мозг по — другому устроен. Только мне от этого нелегче. Надо уделить максимум внимания, и вникнуть, наконец, в потоки и прочую… магию.
Однако изыскания проблем в моей голове — не единственное, что меня терзало. Стоял огромный вопрос: почему не явился Витор с разборками. Зная его характер, он с самого утра должен был выискивать меня, дабы наказать за мое поведение. Но я нигде его даже взглядом не зацепила. На ужине он не был, в коридорах тоже не столкнулись, и это должно радовать. Только что-то подсказывает мне, что это затишье перед бурей. Перед большой бурей. И магистр прав, разбитая губа — ничтожна, по сравнению с тем, что еще может быть. Еще и это кольцо… Если я найду того, чей дух хранитель в этом кольце, сниму его… Будет ли это хоть что-то значить? Скорее всего — нет. Из-за клятвы разорвать помолвку подвластно только Витору… Но только ли? Кольцо ведь не его. А раз так, то и помолвка не действительна, получается.
После ужина все повторилось снова. Дин объяснял, я вникала, повторяла, итог тот же — ничего. Малена продолжила намывать до блеска комнату, я продолжала злиться на саму себя, за кривые руки и кривой мозг, до которого упорно не доходит, как и что надо делать.
Окончательно разозлившись, я взяла лук, стрелы, и пошла на территорию, деревья отстреливать. Выплесну бушующий гнев, заодно потренируюсь.
Уже начало смеркаться, но еще достаточно хорошо видно. Отойдя на приличное расстояние от здания Академии, чтобы ненароком не зацепить никого из адептов, выпустила первую стрелу в ближайшее дерево, следующую в дерево за спиной, третью, четвертую…
Тьма! Я не могу сделать обычный маячок, чтобы вызвать Джена. Как я пойду штурмовать сокровищницу Короля, если даже элементарное мне неподвластно? А еще турнир. Его я, интересно, как хотя бы пройти должна? Ползком, чтоб никто не заметил? Предпочла бы посмотреть на это со стороны, а не быть этим ползущим позорным объектом для насмешек.
И снова вспоминаются слова деда: «Никогда не сдавайся, Лиса. Сдаваться — не в правилах война. А ты — воин. Ты всегда идешь вперед, не обращая внимания на преграды. Запомни, что бы ни случилось — не сдавайся, продолжай идти. Стоит остановиться, замешкаться на секунду — и следующей секунды может не быть». Складывается ощущение, что дед специально меня готовил к этому миру. Словно знал, куда я попаду в свои двадцать три года…
— Хорошо стреляешь. — Рефлекторно повернулась на звук, держа наготове последнюю стрелу, готовую пуститься в полет, стоит лишь отпустить тетиву. — Решила пристрелить своего жениха?
Насмешливо поинтересовался «жених» в паре сот метрах от меня. Хороший получится выстрел, красочный.
— Зачем пришел? — Лук я не опустила, наоборот, приготовилась выстрелить в любой момент.
Витор с легкой усмешкой на губах неспешным шагом двинулся в мою сторону.
— Нам надо поговорить.
— Я прекрасно помню, чем обычно заканчиваются разговоры с тобой. — Я, в отличие от него, не улыбалась, и в голосе моем была лишь жесткость, и намерение не дать ему снова на меня напасть, пусть и не физически.
Витор молчал, а я все больше напрягалась. Зачем он на самом деле пришел? С трудом верится, что намерения его чисты и прозрачны.
— Хочешь выстрелить? — Все с той же насмешкой поинтересовался «жених». Умереть не встать как хочу. И не только выстрелить, а еще и пристрелить, для надежности, чтобы в моей жизни тебя больше никогда не было.
— А что, не видно? — Ехидно поинтересовалась в ответ.
Лицо его стало серьезным, и он, сложив руки в карманы, абсолютно серьезно сказал:
— Стреляй.
Меня два раза просить не понадобилось. Стрела слетела быстрее, чем до меня дошел сей факт. Не убьет в любом случае. Что бы я ни говорила, а мне смерти на моей совести не нужны.
В среднем стрела летит две секунды, мне же они сейчас показались вечностью. Витор, однако, смотрел не на летящую в него стрелу, а на меня, и стало как-то… Гадко, что ли. Я ведь даже не засомневалась, я просто выстрелила. Не задумываясь.
Внезапно накатали волна отвращения к самой себе. А если бы это были обычные стрелы? Каким бы Витор не был, он в первую очередь человек, живой человек, а не умертвие.
Стрела, врезавшись в невидимую стену в паре сантиметрах от живота Витора — упала на землю. Я приземлилась на пятую точку и… зарыдала.
Вот почему мне так «везет»? Я даже этого садиста убить не могу! А он еще стоял и смотрел на меня вымученным взглядом, типа «не ожидал, но заслужил». Правильный какой! Заслужил! Только заслужил ее получить! А она даже не поцарапала тебя! Сволочь!
Так и сидела, спрятав лицо в ладонях, беззвучно плакала, изредка всхлипывая, давясь слезами от столь противоречивых чувств. Пыталась представить, как повела бы себя, если бы стрела все-таки попала в него. Точно так же села бы и зарыдала. Потому что непонятно чего больше заслуживает мой «жених» — жизни или смерти. Хотя я бы его все равно убила.
— Завтра начнем тренировки. — Шелест листьев известил — рядом со мной сел Витор.
— Какие тренировки? — Слезы перестали литься, но голову я все равно не подняла. Глаза красные, нос как помидор, лицо опухшее. Это я и без зеркала знаю.
— К турниру готовиться. — Без иронии и язвительности ответил лже-жених. — Осталось меньше двух месяцев. Я не хочу на свадьбу получить труп невесты.
И все это сказано спокойным, серьезным тоном. Вот теперь я лицо подняла, посмотрела в темно — синие глаза.
— На какую свадьбу, Витор? — Я пыталась уловить в его эмоциях, мимике, взгляде хоть что-то, похожее на насмешку, так присущую лже-жениху, и ничего не находила. — Не будет никакой свадьбы, если ты еще не понял. — Говорила так же спокойно, как и он. — Это не твое кольцо, — я подняла руку, — а значит и помолвка не действительна.
Наверно, стоило бы начать бояться и ждать ярости Витора, но… страха не было. И Витор, вопреки ожиданиям, все так же спокойно на меня смотрел.
— В кольце не мой Дух Хранитель, это верно. — Он сделал паузу. — Но кольцо имеет туже силу, как если бы было моим.
— Витор, разорви помолвку. — Попросила я, не особо надеясь на его согласие.
Черноволосый как-то грустно усмехнулся, и ответил:
— Снимешь кольцо — я разорву помолвку. — Так просто? А где подвох?
Витор, видя мой недоверчивый взгляд, добавил:
— Обещаю.
Обещает? И что с того? Обещание можно нарушить в любой момент. Ладно, пусть так. Сейчас я не хочу с ним ничего обсуждать, тем более ругаться, а потому я молча кивнула и пошла выдергивать стрелы из деревьев.
Занятие, хочу сказать, не из легких. Некоторые стрелы вонзились чуть ли не в половину ствола. Я упиралась ногами по обе стороны от оных, высвобождая их из плена древесины. Пока я как обезьяна корячилась на деревьях, солнце совсем спряталось, вокруг стемнело, свет излучали лишь световые шары, освещающие территорию рядом с Академией.
Турнир меньше чем через два месяца. Кража кинжала на носу. Готовиться надо и к тому, и к другому. Вопрос: как все успеть? Черт его знает, но как-то надо. Оконфузиться на турнире не хочется совсем, а пасть смертью на подлой краже — подавно. Плюс надо усиленно браться за освоение магии, что только усложняет задачу, если учесть сегодняшнее обучение. А еще Витор со своим странным поведением мне мозг перевернул. Вот что ему, спрашивается, надо? То он силком кольцо на меня надевает, клятву мне бессознательной дает, а теперь говорит, что разорвет помолвку, если я сниму кольцо. А мужики говорят, что у женщин логика странная. Вот уж у кого ее совсем нет, так это как раз у мужиков.
Вообще, если уж копнуть совсем глубоко, то все беды от мужиков. Нет бы чтоб помочь хоть одну проблему решить, они их только подкидывают.
От обвинений мужского рода во всех грехах меня отвлек приглушенный свист. И все бы ничего, только не человек это свистел, и не живое существо, а…
Бездна… Я не смогла сдвинуться с места, хотя прекрасно понимала — еще пара секунд — и меня нет.
Что-то большое, длинное и огненное, похожее на змею, неслось на меня со скоростью ветра. Причем это что-то открывало пасть и свистело. Мать моя… Никогда не привыкну к этому миру. Что уж там, сейчас некому станет привыкать. Огонь пылал вокруг змеи, она било хвостом по воздуху, на котором сверкали сотни искорок. И почему-то я подумала, что если вот таким хвостом ударить — ты уже точно восстановлению подлежать не будешь.
Очнулась я уже в последнюю секунду, и метнулась за дерево. Змеюка за мной, но в поворот не вписалась и оставила прожженную дыру в коре. И вот такая вот дырочка могла быть во мне. Ужас. Сокрушаться однако было некогда. Надо придумать, что делать, потому как эта огненная пакость очухалась, головой тряхнула и на меня уставилась. А я голову высунула, посмотреть, что с ней стало, и она смотрит на меня, глазюками крошечными лупает… Чисто теоретически, как далеко я смогу убежать, пока эта «милая мордашка» меня не… прожжет?
До ближайшего дерева, наверно, успею. А вот прицелиться и выстрелить — не успею, она не останавливается, а в движущийся объект на большой скорости трудно попасть. На бегу оно легче думается. Я побежала за ближайшее дерево, стараясь двигаться в сторону Академии. Перепрыгивая через корни деревьев, думала, откуда на территории Академии взяться вот… этому? Это явно не местный охранник, Витор бы предупредил, или Малена, или Дин.
Я забежала за дерево и… бац! Дерево завибрировало, я отшатнулась. Змеюка хорошо впечаталась. Ох, тьма… Пока огненный преследователь приходил в себя, я побежала дальше. Большие массивные двери уже попали в поле зрения, но я остановилась на краю леса. Допустим, мне повезет, и я добегу, а вдруг появится кто-то из адептов и это «чудо» перекинется на него? Не та ситуация, чтобы геройствовать, но… Я не могу подставить под удар кого-то еще.
Развернулась, держа наготове лук. Пострадаю или нет — не тот вопрос. Главное, не дать пострадать другим. Эту черту тоже воспитывал во мне дед, говоря «Не жалей себя, если в конкретной ситуации может пострадать масса людей. Потом будешь жалеть, что пожалела себя…». И дед прав. Если я дам кому-то погибнуть буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
Змея летела огибая деревья, выстрелила… Не попала, пронзив дерево. Следующая стрела… Секунды полета растягиваются в томительные минуты, кажется, будто время застывает, замораживая все происходящее вокруг, оставляя лишь тягучую массу, сквозь которую приходится пробираться. Задела искрящийся хвост, отчего змея зашипела, оскалилась, тряхнула хвостом, осыпая деревья, которые тут же начали загораться… О, тьма. Пожара только нам не хватало. Я ее только раззадорила стрелой, она начала «играть» со мной, запутывая, и незаметно приближаясь все ближе. Русские не сдаются, этот факт она не учла. Еще одна стрела… На этот раз прошлась по боку. Я боялась, что стрела расплавится или сгорит, но нет, она прошла сквозь пламя и целая упала на землю. Змея оскалилась пламенными зубами, и, на этот раз не увиливая, пошла в моем направлении, намереваясь вцепиться в шею.
Или сейчас, или никогда. С этой мыслью я выпустила стрелу, прекрасно понимая, что если я промахнулась — достать другую и прицелиться я уже не успею.
Несколько деревьев пылали факелами и я лишь надеялась, что пожар заметят быстрее, чем он поглотит весь лес, потому что я… промахнулась.
Яркая вспышка резанула глаза, шею пронзила обжигающая до костей боль, словно тысячи осколков вогнали в кожу, прожигая при этом каждую клеточку огнем, закричать не получилось, и с тихим хрипом я упала на землю, проваливаясь в темноту.
