Глава 10. Делу — время
В основу всех дел если зло ты кладешь.
Свой корень подрежешь, плода не сдерешь.
Саади
Со дня бала прошло уже три недели. Три тяжелых, загруженных до краев, недели.
Каждый день начинался одинаково — с трудного подъема. Инода мне случалось просыпаться на полу. Малена не могла меня добудиться, приходя, как ей думалось, к единственно действенному выводу — скинуть меня на пол. Порой не помогало даже это. После каждодневных тренировок я была измотана полностью.
Обычно занятия первой половины дня проходили словно в тумане. Я слушала в пол — уха, записывала, пыталась вникнуть в суть, но чаще всего это оканчивалось тем, что я засыпала с открытыми глазами. Джену данный расклад не нравился категорически, и хоть с ним у нас были тренировки через день, в другие дни у меня были тренировки с Витором.
На балу он ко мне не подходил. Я успела заметить, как Джен что-то ему эмоционально объяснял, после чего Витор с бала ушел. Я при этом не испытала ни радости, ни горечи. Следующий день меня так не обрадовал. Витор заявился с самого утра и объявил о начале подготовки к турниру, о котором я не забыла, но предпочитала временно не вспоминать.
Собственно, с этого все и началось. До ужина занятия по расписанию, два часа после ужина Дин и Малена занимаются насилием моего мозга, своего мозга и моей так называемой магии. Если с тренировками все шло более — менее гладко, то с обучением меня — далеко не радужно.
Я так и не смогла понять принцип управления магией, хотя по утверждениям друзей я владела магией прекрасно, если не сказать великолепно. Увы, сказать им что я ей вообще никогда не владела я не могла, поэтому старательно делала вид, что виной всему треклятая амнезия, которую верные учителя костерили отнюдь не цензурными словами.
Кое-что я все-таки делать научилась. Маячки. Над ними мы бились долго и упорно, и в один из мученических дней жалкое подобие маячка у меня таки получилось. Почему жалкое подобие? Потому что вместо должной сверкающей молнии, вышли две кривые палки. Но Малена даже им неистово обрадовалась и быстренько сбежала из кабинета, оставив Дина одного с воодушевленной мной. Я же начала усиленно пытаться повторить «успех», чуть не доведя Дина до разгрома миленького кабинета, любезно предоставленного нам Айнехом в личное двухчасовое пользование. В общем-то успех я повторила. Только две кривые палки превратились в бесформенный зигзаг. Человеку, обладающему безудержной фантазией он мог бы показаться молнией, но лично для Дина он так и остался бесформенным зигзагом.
Я конечно попыталась ему доказать, что он не прав и глубоко заблуждается, и вообще давно молний не видел и забыл, как они выглядят на самом деле, на что он нервно засмеялся и отправил меня на тренировку с Витором. Мое воодушевление «жениха» порадовало. Я даже решилась продемонстрировать ему мое достижение в области магии.
Правда, вместо ожидающегося бесформенного зигзага у меня вышла одна палка. Из этого я сделала вывод, что результаты мои слишком нестабильны, и демонстрировать «умения» пока рано.
Я расстроилась, Витор же наоборот приободрил, сказав, что некоторым так и не удается постичь данного умения. Я вновь воодушевилась. А на следующий день, сообща сею историю я поведала Джену, он раскатисто засмеялся и сказал, что маячки — самое первое, что действительно удается магам отлично. Я посчитала себя не то чтоб бездарностью… Просто не склонной к постижению магии.
Что касается тренировок… Первую неделю Витор накачивал меня теорией. Рассказывал о происхождении турнира, о том как он проходит, смысл его проведения, что чаще всего случается и остальную полезную и не очень информацию.
Показательные турниры начали проводить более двухсот лет назад, коща в Радо появились первые Академии. Самые первые Академии существуют до сих пор, некоторые изменили профиль и название, но в основном ничего не изменилось.
Новых Академий, кстати сказать, не основали. Всего их пять.
Первой, и самой молодой, является наша Академия. Академия НЦБМ, некромантии, целительства и боевой магии.
Основана была сто сорок два года назад, на месте разрушенной Академии Некромантии. «Погибла» Академия Некромантии нелепо. Кучка некромантов — недоучек со старших курсов подняли целое кладбище орков, управлять коими сил не хватило. В итоге эти же поднятые орки разнесли всю Академию. Во избежание подобных казусов, Академию слегка видоизменили и перепрофилировали. Некромантия осталась основой, но добавилась боевая магия и целительство.
Последнее, кстати, ввели совсем недавно, семьдесят три года назад.
Второй в списке идет Академия Науки и Природных Элементов. Сокращенно — Академия НаиПЭ. У нее история более интересная. Пять биологов, крайне увлеченные наукой, были огорчены и оскорблены до глубины души тем, что места обучения любителей прекрасного — нет. Решив, что так дело не пойдет, наука всем нужна, в частности биология, основали Академию. Поразмыслив, пришли к выводу, что просто науки им не достаточно, и приписали сюда природные элементы.
Лично мне кажется что это все одного поля ягода, но основатели решили иначе. Так вот, после основания не прошло и полвека, как они заросли в ней в буквальном смысле. Биологи на радостях, что они теперь могут творить и вытворять, на вытворяли и натворили столько всего, что здание превратилось в одно сплошное растение. Собственно, это растение, вместо здания, стоит и по сей день.
Третья по счету Академия Эльфийская. По размерам небольшая, ибо эльфов крайне мало. В Академии исключительно светлая магия, поскольку эльфы от природы все светлые. Как мне стало известно ранее, убийство эльфа в Радо карается по самым строгим статьям неписанного закона.
Четвертая Академия Гномов. До этой Академии добраться удается далеко не всем. Она, как и все у гномов, находится внутри горы, де-то глубоко под землей, среди многочисленных лабиринтов, в темноте, озаряемой факелами. В общем, побывать там — перспектива мрачная, поэтому никто к ним в гости особо не рвется.
И пятая, последняя Академия, носит название Объединенной. Преимущественно там учатся представители людской расы, но встречаются и гномы. Объединенная она лишь потому, что там изначально планировалось учить всех, кто хочет. Но эльфы категорично отказались, заявив, что подвергать себя такой опасности не станут. Поэтому так только люди и гномы.
Последние, кстати, в большинстве своем отказываются покидать свои темные чертоги, оставаясь в родных стенах.
Название решили не менять, вдруг эльфы кстда-нибудь передумают, а гномам станет мил свежий воздух.
Все эти Академии традиционно принимают участие в показательном турнире. Делается это для того, чтобы убедить Короля и всю его свиту в своей исключительности. Попросту говоря, каждая Академия пытается сказать, что она важнее всех остальных.
На открытии всегда шумно и весело. Устраиваются масштабные концерты, пиршество, балы и вся остальная развлекательная мишура. Открытие длится ровно семь дней. На восьмой день начинаются уже сами испытания. Первым обычно ставят испытание на сообразительность.
Каждого участника помещают в такие условия, из которых он выбраться должен только благодаря смекалке и хитрости.
Условия различаются по уровню сложности для каждого курса. Поскольку я только на третьем курсе, у меня не должно быть чего-то сверхсложного. Витору гораздо сложнее, он на пятом. Он сказал, что помимо нас двоих больше от нашей Академии никто не участвует. Я наверно должна была загордиться, но этого не случилось.
На пятнадцатый день второе испытание. Испытание на выносливость. Что конкретно придется вынести заранее не знает никто. В этом весь подвох.
Тридцатым днем идет третье испытание. Доблесть и честь, так гласит заголовок. Вроде как сражайся, храбрый воин, за честь свою. Будь отважен и не посрами доблестное имя своей Академии. В общем, с кем тебе предстоит сражаться, можешь только догадываться. У меня лично предположений никаких не было, у Витора пока тоже.
В пятьдесят третий день начинается общее испытание среди тех, кто до него сумел дойти. Магическое испытание. Нет меча, нет лука, никакого оружия быть не должно. Только магия. Из года в год именно последнее испытание меняется основательно, кроме условия — ничего кроме магии. Я заранее поняла, что последнее испытание мне не пройти точно. Уж с чем, с чем, а с магией за три месяца я не подружусь.
Тоже самое сказал мне и Джен, цитирую: «До финала может и дойдешь, но там… без вариантов». Все трезво оценивают мои способности. Вернее, способности куда более высоки, однако я ими овладеть не могу.
И в заключении идет неделя празднеств по случаю закрытия турнира. Поздравление победителей и прочее, прочее. Итого получается шестьдесят дней турнира.
До начала остался месяц. Месяц упорных тренировок. А еще в этот месяц надо уложить кражу кинжала. Джен сказал, что медлить дальше нельзя. Чем быстрее мы с этим управимся, тем для меня же лучше. О таинственном заказчике он мне так и не сказал, хоть я и выпрашивала. Обронил лишь «меньше знаешь — крепче спишь».
Кстати сказать, спала я последнее время на удивление крепко. Ирэне видимо решила оставить меня и мое сознание в покое, потому что ее явления во сне сошли на нет. Я даже подумала, что она просто смирилась и оставила меня в покое, узнав, что никто не желает возвращать конкретно ее. Но это всего — навсего мои домыслы и как оно есть на самом деле мне неведомо. Да и признаться, данная информация мне безразлична. Сейчас меня куда больше заботит предстоящая кража.
Джен на тренировках был безжалостен. Гонял нещадно, не давая и пяти минут посидеть перевести дыхание.
Мы прорабатывали разные варианты отступления, проникновения, возможной встречи со стражей, саму кражу. К концу трех недель тренировок у нас был готов полноценный план, отработанный не одну сотню раз.
Проникновение, по расчетам, не займет больше трех минут. Проход от коридора до сокровищницы должен вместиться в четыре минуты. На кражу мне отведены три минуты. Но, как сказал Джен «У тебя есть полторы минуты. И еще полторы оставляем на непредвиденные обстоятельства». Итого десять минут на все и плюс четыре минуты, чтобы «исчезнуть» из дворца.
Напарник считал, что все должно пройти именно так, как запланировано, я же была скорее пессимистом. В один из дней, когда мы после тренировки сидели возле камина с расслабляющим чаем, я высказала ему свои предположения касаемо нашей затеи. А точнее, высказала свой скептицизм, буду уверенной в том, что все наверняка пойдет не по плану. Джен сказал следующее:
— Рэне, послушай меня, — мягко начал он, поворачиваясь ко мне всем корпусом, насколько только возможно в креслекачалке, — Мы должны все сделать так, как задумано. Главное, приложить для этого все усилия, а это, я уверен на сто процентов, у нас точно получится.
Было зерно истины в его словах, но во мне проснулся Станиславский, громко крича «Не верю!». Заткнуть его у меня не получилось. Тему о провале я больше не затрагивала, ибо бессмысленно. Джен уверен в лучшем исходе, переубеждать его просто незачем. Кто-то ведь должен надеяться на лучшее.
Айнех мои вечерние отлучки из Академии не одобрял. Джен лично урегулирован с ним этот вопрос. У меня же после бала слегка видоизменилось отношение к магистру, хоть я и уверяла себя в обратном. Но, как бы там ни было, магистр сумел вызвать у меня интерес во всех отношениях. Ответить самой себе на вопрос: с какой такой радости меня заинтересовал магистр Айнех, — я не смогла. Пыталась найти самые разные ответы, но все они оказывались полнейшей нелепостью.
Поразмыслив, пришла к выводу, что встречи с магистром надо свести к минимуму. Так и получилось. Кроме обозначенных занятий я всячески старалась его избегать. Айнех же нередко искал различные предлоги, чтобы вызвать меня к себе в кабинет, а я постоянно находила отговорки, чтобы к нему не идти. Сколько еще прятки продолжатся — понятия не имею, но пока вижу в этом единственный разумный выход. Хотя, бег явно не выход, однако сейчас у меня есть дела поважнее выяснения каких бы то ни было отношений.
С Витором все оказалось намного проще. Встреч, помимо тренировок, у нас не было. Он предоставил мне полную свободу выбора, перестав давить и, — тьфу, тьфу, тьфу, — причинять боль. Сам же он перестал казаться мне этаким садистом, каким предстал предо мной. Все больше начала убеждаться в том, что он многие, многие годы создавал вокруг себя ореол дурной славы жестокого человека, был им ради большего убеждения. Здесь же снова вспоминается простая истина: говори человеку, что он свинья, и он захрюкает. Похоже, Витор слишком долго твердил себе, что он плохой и жестокий, и действительно начал им становиться. По — другому объяснить его кратковременные вспышки ярости я пока не могу. И все-таки я не отрицаю, что просто пытаюсь его оправдать. По крайней мере так в один голос твердят Дин и Малена.
Друзья, похоже, наконец-то начали понемногу разбираться в своих отношениях. Малена стала чаще улыбаться, Дин — больше проявлять внимания по отношению к Малене. Но никак к сестре, а как к девушке. Пусть пока еще не его, но все именно к этому и идет. Поворотным пунктом опять-таки стал бал. На нем они почувствовали себя парой и, видимо, им пришлась по душе данная расстановка. Лично я безумно обрадовалась, потому что они явно созданы друг для друга. Да и знают они друг друга настолько хорошо, как не узнает никто иной.
Казалось бы, — все хорошо. Одно напрягает — у меня не может быть все хорошо. Во — первых, Гром затаился. То есть после того случая на полигоне он не объявлялся, прихвостни его не нападали и вообще никаких известий о нем не было. Отец заглядывал пару раз с новостями, что раньше были зацепки, где искать Грома, теперь же все следы оборвались, словно никогда его не существовало. Это довольно странно. Намерения у него были серьезные, недаром он так рисковал и нападения организовывал. Мы склонны считать эту «паузу» — затишьем перед бурей. И судя по продолжительности паузы, буря будет сродни урагану.
— Еще раз, Рэне: завтра выходной, никаких официальных приемов во Дворце не будет, только вечернее празднество для узкого круга людей. — Джен водил пальцем по плану дворца, в который раз повторяя одно и то же. — Мы с тобой не приглашенные, нас там вообще никто не ждет, заходим с задней стороны дворца. Ты все помнишь?
— Да, заходим в потайной ход, если есть стража — отключаем, идем дальше… — Голова моя покоилась на руке, глаза слипались, язык отказывался работать в нужном темпе. Сегодня наша генеральная репетиция длилась дольше обычного, по той простой причине, что кража уже завтра.
— Не спать! — По — военному громко гаркнул Джен, и продолжил:
— Мы проходим по коридорам до сокровищницы, я разбираюсь с защитными охранными заклинаниями, ты крадешь кинжал. Все понятно?
— Джен, — Простонала я, — Ты это уже пятый раз говоришь, если не десятый… Я все поняла, я все помню, давай я уже спать пойду. Иначе ты завтра будешь меня тащить на себе.
Напарник недовольно покачал головой, но все-таки сдался.
— Ладно, иди. В пять утра я за тобой зайду.
Я кивнула, на полусогнутых ногах идя в сторону пустого зала, из которого Джен всеща открывает портал.
Сегодня был, мягко говоря, ужасный день.
С самого утра все пошло на перекос, начиная с подъема. Я проспала. Малена не смогла меня добудиться и на полигон отправилась одна. Айнех по обыкновению разозлился и после того, как я пришла на учения, в качестве наказания заставил меня бегать тридцать кругов. Тридцать полигоновских кругов. После этого я не то что идти, стоять не могла! В итоге я решила прилечь на скамейку и не заметила, как уснула. Недосып последних трех недель сказывался на моем общем состоянии.
Разбудил меня сам Айнех. Хотя я до сих пор не уверена, что он меня будил. Когда я открыла глаза, он сидел рядом, с каким-то незнакомым мне умиротворением наблюдал за мной. Я тут же спохватилась и побежала на занятия, которые я умудрилась проспать на скамейке. В общем, заработать еще одно наказание, но уже не от магистра Айнеха, мне не составило труда. После всех занятий я отправилась отмывать кабинет зельеварения у целителей. Благо, друзья меня не бросили и присоединились к столь неблагодарному занятию, попутно вбивая в мою голову очередные магические штучки. Я ровным счетом ничего не запомнила, потому как целиком и полностью погрузилась в прокручивание наших с Дженом тренировок, боясь что-то забыть или упустить. К Джену я попала практически в нерабочем состоянии, тем самым крайне огорчив напарника. Он рассчитывал на полную выкладку, а получил вялую меня. Я ползала по препятствиям как слизняк, но подозреваю, что выглядела даже хуже.
Короче, толку от меня не было совершенно никакого.
— Выспись как следует. — Напутственно велел Джен, притормаживая у стены. — Одна ошибка может стоить нам жизни.
Я понимающе кивнула и шагнула в портал, оказываясь в своей, такой родной и любимой, комнате.
Малена уже спала, наверняка видит седьмой сон, а я еще и до первого не добралась… Упав на кровать в чем была, мгновенно провалилась в царство сновидений.
* * *
Для меня стало неожиданностью оказаться на полянке заросшей травой. Но все здесь не так. как раньше. Трава доставала мне до пояса, пенек скрылся за зарослями, и теперь его не видно. Вой. какой был. когда я попала сюда впервые, снова сотрясал лес. Где-то в глубине леса, на верхушке деревьев, каркала ворона, разнося по округе зловещее «кар». Тучи сгущались, а ветер усилился, разметав волосы в разные стороны.
— Наконец-то. — Прозвучал исполненный гнева голос. — Трудно же было до тебя достучаться.
Я оглянулась, теша себя возможностью увидеть источник голоса. Понимая, что это невозможно.
— Зачем я тебе понадобилась? — Стараясь придать голосу небрежный оттенок, спросила.
— Ты! — В яростном крике взорвалась она. — Ты сожгла заклинание!
Молнии начали пронзать небо, норовя достать и до меня.
— Минуточку, это сделала не я. — Я удивилась самой себе. Спокойствие лучами исходила от меня.
— Но ты отнесла дневник Витору! Ты это сделала! Зачем?! Разве ты не могла… не могла…
— Не могла что? Попросить Джена? Так он. если тебе известно, отказался его применять.
— Не могла сообразить, что ты Витору больше мила, чем я!
— Не могла. — Спокойно ответила я. — И вообще, мне из-за тебя приходится разгребать твои же проблемы, а ты мне еще высказываешь за то. что я не дала тебе завладеть моим телом и разумом полностью. Эгоистично с твоей стороны, тебе так не кажется?
В какой-то момент мне показалось, что я сошла с ума. Я разговариваю с небом, которое, к тому же. на меня злится и кричит.
— Это ты виновата! Если бы не…
— Послушай. — Перебила я ее. — Не надо обвинять меня в том. в чем я не виновата. Если бы ты. будучи живой, имела нормальные отношения и с Витором. и с Дженом, они с огромной радостью променяли бы меня на тебя. Ты не задумывалась, почему они отказались вернуть тебя А надо было подумать над этим вопросом. И прежде чем обвинять меня, разберись в себе. У тебя теперь достаточно времени.
— Как ты смеешь! — Взвизгнул вконец оскорбленный голос. Меня визг нисколько не пронял.
— Этот вопрос тебе следовало задать себе, когда ты переселялась в мое тело. А теперь извини, я собираюсь выспаться перед завтрашним днем.
Голос начал что-то визжать, а я уже вынырнула из сна. уставившись в потолок своей комнаты.
Да. похоже, она не оставит меня… Интересно, можно ее как-то вытащить из моего сознания? Или заблокировать, чтобы она не врывалась в мои сны. И не могла прорваться в мою жизнь.
Надо будет обсудить с Дженом. возможно, ему что-то об этом известно.
Поворочавшись минуты три. я снова уснула, но на этот раз мне снились родители. Да. я скучаю по ним. Скучаю по дедушке, строгом и справедливом, по папе, удачливому добряку, по милой застенчивой маме… Понимаю и то. что больше никогда не смогу их увидеть. Но я не могу позволить себе забыться в глубинной печали и боли, это может стоить слишком многого. Они. наверно, считают меня без вести пропавшей. Возможно, даже похоронили… Хотя, пусть так. Василисы ведь больше нет. Есть Ирэне Савелье с другой, параллельной жизнью.
На сей раз рассчитывать на подъем с помощью Малены не пришлось. Она наверняка будет еще долго спать, все-таки выходной, а я в пять утра уже на ногах.
Коридоры Академии пустынны как никогда, из комнат кое — где доносится храп, в душе тоже никого. Быстро умывшись, приняв контрастный душ. переоделась в форму, собрала волосы в тугой хвост на затылке и отправилась в условленное место.
Может, я вообще больше сюда не вернусь. Погибну, как Ирэне. А может вернусь, но уже в качестве воровки королевского имущества.
В закутке в конце коридора располагается лишь одна комната. — Дина. Джен вышел из стены ровно в тридцать минут шестого, не минутой позже. Бодрый, с улыбкой на лице, неестественно веселый.
— Чему ты радуешься? — Спросила я. шагая за ним в портал.
Зал уже был подготовлен к нашему приходу. Легкий завтрак, все нужные вещи для «похода» и план здания.
— Погода сегодня хорошая. — Джен подмигнул мне. и. отдав указание завтракать, уселся за стол.
Не знаю ничего на счет погоды, но лично у меня настроение паршивое. Не дзет мне покоя моя интуиция. Что-то пойдет не так. Попой чую.
— Расслабься. — Бросил Джен, отправляя в рот кусок бекона. — Ты слишком много думаешь.
— Так и мы не на концерт классической музыки идем, чтобы отпустить все мысли в свободное плаванье.
Аппетит меня посещать отказался. Для приличия съела пару кусочков бекона и выпила чай.
— Рэне, перестань. Мы с тобой сотню раз отрабатывали разные ситуации. В крайнем случае будем импровизировать.
Я нервно засмеялась. Импровизация во время кражи. Фантастика! Я не вор. никогда им не была, я просто не смогу импровизировать в такой ситуации.
— Э, подруга, давай без паники. — Джен проследил за моей реакцией. — Начнешь паниковать, считай, провалились.
А я не паникую… Нет… Я даже не имею представления, как сейчас можно паниковать… Да. черт возьми, я паникую!
— Нет, Джен, я не могу. — Я встала из-за стола, направляясь к выходу. Напарник меня перехватил.
— Можешь! Ты — можешь. Ты сильная, Рэне. А кража, это такой пустяк. — Я фыркнула. — Ты с ним справишься. Мы с ним справимся.
Я начала нервно перебирать пальцами.
— Верь мне. Верь, как никогда. — Джен говорил голосом, полным надежды. Вселяя уверенность, которая разбивалась о скалы моего пессимизма. Но я все же поверила. У меня, как и обычно здесь, нет выбора.
Рядом с потайным ходом мы стояли уже через десять минут. Стены дворца возвышались с величием и неким презрением ко всему остальному на многие километры.
Джен с азартным блеском в глазах ощупывал камни, я воровато озиралась по сторонам. Не нравится мне все это…
— Джен, а ты уверен, что нас здесь не убьют? — Тихо спросила я. подходя ближе. Взгляд то и дело косил в разные стороны, а сердце подпрыгивало от любого шороха, доносившегося со стороны деревьев, стоящих чуть поодаль.
— Нет, — Спокойно ответил он. разгибаясь. — Не уверен.
Его спокойный тон волновал все больше. Мы не мороженое из киоска воруем, а короля грабим! Поставят нам надгробную плиту «Пали смертью подлых воров». Лучше и придумать нельзя.
— Давай не пойдем. — Простонала я. пытаясь унять разбушевавшуюся фантазию о похоронах, надгробных плитах, плачевном пении. — Закажем у эльфов копию кинжала и выдадим за оригинал.
— Давай, — Весело воскликнул напарник. — Только тогда нас убьют с вероятностью в сто процентов.
Я сглотнула подступивший к горлу ком. сглотнула его еще раз. и еще. смирилась с неизбежным… Что ж. если и помирать, так с достоинством… Где б его взять. Я — трус. Кровь от страха начинает бурлить сильнее при каждой мысли, что нас поймают, казнят или что мы все-таки украдем.
— О, готово! — Джен самодовольно ухмылялся, придерживая за край толстенную каменную дверь.
Дверь с жалобным протяжным скрипом начала открываться. В пустом, узком коридоре из такого же камня понеслось эхо ужасного звука.
Оставив узкий проход, через который можно разве что просочиться. Джен шагнул вперед.
Бездна! Чертова бездна. Чтоб ей провалиться куда подальше… Я боюсь, я не хочу, я не могу! Боги, куда вы смотрели, когда выбирали место моего назначения? В какую выгребную яму вы заглянули?
— Ты где застряла?! — Грозно зашипел Джен, высовывая голову наружу. — Думаешь, кинжал тебе на блюдечке вы несут?
— Я была бы не против…
Мысленно дав себе указание не паниковать и собраться, наконец, шагнула вслед за Дженом. Не паниковать не получилось с первых шагов.
Едва я ступила, если можно так назвать, на порог дворца — дверь с тем же протяжным скрипом закрылась, зловеще щелкнув. Коридор озарял отблеск единственного вдалеке факела. Напарник шел впереди, чтобы в случае появления стражи быстренько на них чего-нибудь наслать. Я могу быстренько только ножичек запустить, или стрелу. Но у меня сейчас нет ни того, ни другого. И отсутствие какого бы то ни было оружия меня тоже тревожит. А вдруг, не дай Тьма. Джен падет смертью храбрых, что я буду делать? Кипарисы вокруг себя насаживать? У меня это получилось однажды, не факт, что у меня получится повторить этот трюк еще раз.
Шаги тихим шорохом разносились по узкому пространству, отдаваясь в ушах шелестом слов «мы все умрем». Периодически коридор сужался так. что идти приходилось боком, и расширялся, так что пять человек в ряд спокойно могли пройти, не задевая друг друга плечами.
Джен резко остановился без предупреждения. Врезавшись лбом в его «каменную» спину, так и осталась стоять, боясь пошевелиться.
Коридор здесь, вильнув, уходил в бок. откуда сейчас доносились мужские голоса. Сердце принялось отплясывать бешенные ритмы, норовя выпрыгнуть из груди и помчаться обратно, прочь от его обладательницы.
— Без паники. — Шепнул мне напарник как раз вовремя, потому что едкая паника начала завладевать мыслями и всем остальным, что попадалось на ее пути. Нет. все-таки не мое это — воровством заниматься.
Репетировать — одно, столкнуться в реальности — другое. Напарника возможная встреча ничуть не пугала, мне показалось, что его даже обрадовала перспектива «знакомства» со стражей. Вот что значит — человек всю жизнь занимается кражами.
Голоса теперь стали ближе, разобрать их разговор не составило труда.
— А она что? — Спросил хрипловатый низкий голос.
— Да ничего, дура, убежала. — Со смешком ответил ничем не примечательный голос. — Сказала, чтобы я больше никогда не появлялся.
— Все бабы одинаковые. — Начал сокрушаться хриплый. — Им ничем не угодишь. А мы мужики! У нас потребности есть. — И оба мерзко засмеялись.
Джен широко улыбнулся и завернул за угол, выходя навстречу страже.
— Ой. мальчики, а я заблудилась. — Тоненьким голоском сказал Джен, изображая девушку. — Дорогу не подскажете? — Закончил заметно огрубевшим голосом.
От страж понеслось возмущенное «Э, мужик, ты че здесь забыл?», но быстро прекратилось.
— Понаберут в стражу недоучек. — Пробормотал он. выдергивая меня из-за угла. — Даже с самым простым заклинанием справиться не в состоянии.
— Это же дворец Короля, я думала, охрана здесь приличная.
«Приличная охрана» лежала за углом, прислонившись друг другу головами. Один — тощий, я бы даже сказала «прозрачный» мужик лет тридцати на вид. с разбитой губой и длинными кривыми пальцами. Второй — жилистый детина, лет двадцати, лицо габаритами похоже на здоровенный арбуз. Отъетые щеки привыкли жевать, много и часто, и никак не были готовы хоть к какому-то сопротивлению.
— Наш король жаден до безумия. — Хмыкнул Джен, презрительно перешагнув через лежащие тела. — Его больше беспокоит размеры казны, нежели собственная безопасность.
Какая глупость. От охраны напрямую зависит размер казны. Ибо если у него везде такая стража, то его сокровищница и все остальное просто лакомый кусок для воров типа Джена. Столкнись с ними я… Побежала бы. наверное, куда глаза глядят. А глядят они у меня далеко.
Коридор продолжал петлять и вилять, изредка расходясь в разные стороны. Напарник уверенно шел прямо, не сворачивая, досконально изучив план дворца.
— Почему тогда его до сих пор не свергли? Или не убили, на худой конец. — Я решила тихо поинтересоваться. Разговор немного снимает напряжение, навалившееся на меня мертвым грузом. Что-то зря я про смерть подумала, сейчас еще больше волноваться начну…
— Влиятельные люди в Радо предпочитают оставаться в тени. — Пояснил Джен. — Будучи королем оставаться в тени не получится, поэтому занять место Форлымэ никто не рвется.
И правда, зачем лишние проблемы, типа руководства государством? Лучше тихо управлять своим районом. Причем, подозреваю, занимаясь грязными делами.
Коридор, вильнув последний раз, вывел нас к скромной, едва заметной двери. Приоткрыв ее, чтобы осмотреться, Джен прильнул к щелочке.
Я, затаив дыхание, неотрывно следила за напарником.
— Безобразие, — Бормотал он. — На три километра никого нет. Заходи — бери что хочешь. А потом жалуются, что в городе разгул преступности.
Как можно спокойно сидеть на месте, зная, что самое богатое место доступно, как магазин вдень открытых дверей.
Просто никто не думает о воровстве из дворца короля, вот и все. Таких «отважных» как мы, еще поискать.
— Идем, — Джен выскользнул в светлый, хорошо освещенный коридор.
Повсюду развешаны гобелены с портретными изображениями. Во всю стену чуть дальше виднеется фреска с изображением сражения. Дракон извергает пламя на группку людей. Высокий темноволосый мужчина стоит во главе, выставив руки вперед, ограждая их белесым коконом, в которое врезается пламя. При виде пламени всплыло воспоминание о моем первом дне. когда магистр Айнех поставил меня перед драконом, один на один. Мурашки от накативших ощущений толпами побежали по телу, я поежилась, вспомнив, как меня обдало жаром врезавшегося в невидимую стену пламени.
Джен, пока я проникалась в искусству и ежилась от воспоминаний, начал возиться с дверью. А я, чтобы хоть как-то себя отвлечь, сосредоточила все свое внимание на одном — кинжал. Я ведь так и не узнала, что это за кинжал и для чего он. Самое время выяснить. Под руку говорить не очень хорошо, но другого момента может и не представиться.
— Чем ценен этот кинжал? — Шепотом спросила я, наблюдая, как напарник совершает какие-то манипуляции с замком.
— Он выкован светлыми эльфами много веков назад. — Джен был полностью погружен в свою работу и казалось, не обращал внимания на смысл моих вопросов.
Мне на ум пришел только кинжал, о котором я знаю из истории про битву Мзгионе. Но кинжал там фигурировал необходимым предметом для свершения ритуала по снятию проклятия взгляда вечной смерти. И что еще более важно, им требовалось убить человека. Принести в жертву.
— Почему нельзя просто выковать другой кинжал?
— Потому что. — Тоже шепотом ответил он мне. — Эльфы, когда узнали о его назначении, попытались его уничтожить, но собственная магия неспособна уничтожить то. что создала сама.
Джен был слегка раздражен из-за двери, упорно не желающей открываться. Последняя надежда ретироваться, пока мы еще способны ходить, разбилась вдребезги. Виски начали пульсировать, мысли лихорадочно забегали. Смутные догадки прорвались в голову.
— Тэк это тот кинжал, фигурировавший в битве Мзгионе? — Даже сквозь шепот передалось мое возмущение. Искреннее возмущение.
— Да. — Меня не посвятили в важную составляющую кражи. В первопричину! Возмущение, на несколько недолгих мгновений, затмило страх, но он. не пожелавший оставаться в стороне, быстро вернулся и занял прежние позиции, прочно укрепившись в сердце, в мыслях и везде, где это возможно.
Ровно в этот момент дверь поддалась и явила нашему взору уже виденную мной ранее сокровищницу. Все здесь было в точности так. как показывала во сне Ирэне. Те же полочки, ящички, поблескивающие украшения. Какая-то часть меня истерично завопила: «Назад пути нет», другая же наоборот искала любые предлоги, чтобы отсюда сбежать и никогда больше не вспоминать о Дворце, сокровищнице и кинжале.
Шагнуть внутрь Джен не решался, продолжая что-то делать, водя руками напротив теперь уже пустого дверного проема. Мой взгляд уловил тонкую, поблескивающую пленочку, заполняющую все пространство. Довольно необычно видеть то. что невозможно увидеть обычному человеку.
— А я их недооценил… — На грани слышимости проговорил Джен, не желая отступать.
Воображение нарисовало картинку: вот Джен шагает внутрь и осыпается пеплом на пол. Или вот еще: Джен перешагивает через порог и его парализует током, я пытаюсь его вытащить, но сил не хватает и я сажусь рядом с ним и жду. когда нас постигнет кара. Затолкав их в самый дальний и темный угол, вернулась к своим вопросам.
— Кому понадобился кинжал для ритуала? — Пусть и шепотом, но сказано было требовательно. Напарник на краткий миг взглянул на меня и вернулся к работе с проходом, так ничего и не ответив.
— Кому понадобился кинжал? — Еще более настойчиво повторила, желая в любом случае докопаться до истины.
— Я не могу сказать.
Не может сказать! Зато я могу. Если этот кинжал в самом деле понадобился кому-то. значит, будет жертва, с помощью которой произведут ритуал. А значит, мы являемся пособниками убийства! Я не хочу, чтобы оставшуюся жизнь меня грызла совесть, зная, что я фактически подписала смертный приговор ни в чем не повинному человеку.
— Кто в королевской семье светлый?
— Рэне, хватит болтать, займись делом!
Джен имел в виду наблюдение. А я и наблюдаю. Наблюдаю! Как мой друг сейчас взламывает королевскую сокровищницу, отказываясь отвечать на мои вопросы.
— Кто в королевской семье светлый?! — Мы люди негордые, вопрос и повторить можем. Два. три раза, если потребуется, то и все пятнадцать.
— Принц Уиллис. — Джен метнул на меня строгий взгляд, — Все. довольна? Работаем дальше!
Таки есть… Есть светлый. Значит, мои догадки верны. И я…
— Я не буду красть этот кинжал.
Джен скривился.
— Дорогая моя. ты издеваешься? Мы сейчас взламываем королевскую сокровищницу, и ты говоришь, что не будешь красть кинжал?!
Я просто кивнула, без лишних комментариев.
— Рэне, ты со… — Джен замолк на середине слова. Я тоже насторожилась.
С обеих сторон начали доноситься звуки сотен шагов и шорох не то плащей, не то штанов… Дыхание мгновенно участилось, ноги, казалось, приросли к полу, оставив все надежды на спасение.
— Твою… бездну! — Вы ругался напарник, и. дернув меня, кинулся к двери, из которой мы вышли.
Кажется, стража здесь все-таки есть… И большая.
Сердце начало гулко стучать в груди, отдаваясь звоном в ушах. Расстояние до желаемой двери показалось мне длиною в несколько километров, хотя на деле здесь не больше ста метров. С этой стороны дверь слилась со стенами, так что найти ее еще надо постараться.
Джен позаботился об этом и заранее оставил на ее краю металлический крюк. Когда мы забегали внутрь, шаги стали совсем близкими, внушая безотчетный страх о конце нашего бренного существования. Преодолевая внутреннюю борьбу с самой собой, побежала вперед, вложив все накопленные силы в этот забег. За спиной слышала слегка сбившееся дыхание напарника, но иногда оно пропадало, возвращаясь вновь через какое-то время. Джен периодически останавливался, прислушиваясь, идут за нами или нет. Я была уверена — за нами идут. Не могут не идти. Поджилки у меня просто так не трясутся. Они чуют приближение писца.
Бег замедляли сужающиеся проходы, отнимая у нас время и приближая стражу. Теперь их стало отчетливо слышно. Радовало одно: идти всей толпой они не смогут, только бежать по одному в ряд. А значит, шансы, в какой-то степени, уравнялись. Но спокойствия это не прибавляло.
Осложняла отрыв от погони духота, ощущавшаяся как никогда четко.
Я бежала, прокручивая в голове счастливые моменты, которые мне довелось испытать за свою жизнь. Прощаться с ней еще рано, но не могу гарантировать, что не станет поздно.
Помню, когда родители привели меня в первый класс. Одна девочка. Лиза Петрова, потеряла свой портфель. Я. как Шерлок Холмс, затеяла розыскную деятельность. Опросила всех возможных свидетелей, даже к директору. Николаю Петровичу, не постеснялась подойти и поинтересоваться, причастен он к пропаже портфеля или нет. Мама с папой были красные, как помидоры. Зато на записи первого сентября я мелькала в кадре чаще других.
А вот еще в десятом классе случай запомнился. Эдик Селезнев постоянно до меня докапывался. Мол, это ты не знаешь, это ты не правильно делаешь, то не так, это не так, и я, закаленная дедом, к стенке школьного шкафа его приставила, достала дротики заранее приготовленные, и сказала: либо извиняйся, либо я ты какую-то часть себя оставишь на стенке шкафа. Эдик мое предупреждение всерьез не воспринял и засмеялся. Первый дротик воткнулся в паре миллиметров от его левого уха. После чего последовала фраза: «Лиса, ты чего?». Поскольку извинением данную фразу сложно представить, следующий дротик полетел в сторону правого уха. в сопровождение истошного: «Лис, я же пошутил». Меня не проняло, и я запустила еще один дротик, но уже целясь на его «корень». Перспектива остаться без оного органа напугала Эдика больше, чем отсутствие ушей, и сразу посыпались извинения, в искренности коих я не сомневалась, ибо в руках у меня еще оставалось три дротика.
В институте тоже была масса запоминающихся моментов, и даже здесь они были. И плохие, и хорошие. Больше плохого, но помнить надо всегда хорошее.
Из воспоминаний вырвал яростный шепот:
— Ты не туда свернула!
Ноги начали тормозить, но Джен подтолкнул меня вперед, не давая медлить.
— Поздно уже возвращаться. — Напарник озирался по сторонам, словно надеясь увидеть в стене тайный проход.
И почему, спрашивается, он не побежал первым? Джен точно бы не повернул не туда. Чего-то подобного стоило ожидать. Не зря мне чуйка говорила: что-то пойдет не так. Вот. пожалуйста! Я ведь знала, знала… Мы погибнем… Мы точно здесь погибнем, и нас никто не найдет в этих лабиринтах. Сгнием, как листва по весне… Или по осени… Неважно!
Топот бегущей за нами стражи разносился по коридору, превращая в прах любые надежды, что погоня прекратится. Джен рывком за руку втянул меня в узенький проход, рассчитанный явно на маленького ребенка, но никак не на двух взрослых людей. Проход оказался не проходом, а коротким тупиком. Видимо, хотели сделать ответвление, но передумали.
Здесь стояла кромешная тьма, так что даже тусклый свет из коридора сюда не проникал. Вряд ли нас заметят, если не решат сюда заползти.
Мысль о возможном спасении лихорадочно прокручивалась в голове, но укоренившееся чувство «мы пропали» не дало ей возродить уверенность в том. что мы выберемся.
Поскольку места здесь едва хватало на одного, я целиком и полностью впечаталась в Джена. Он. замерев, не спускал с меня янтарных глаз, цвет которых я мысленно представила. В такой темноте лишь приблизительно угадываются очертания. Взгляд его я скорее почувствовала, чем увидела. Зато четко ощутила горячее дыхание возле правого уха и теплые пальцы, ободряюще сжавшие мой мизинец. До остальных, видимо, не смог добраться. Не знаю, что на меня больше повлияло: темнота, мы «слипшиеся» или сжимающие пальцы мой мизинец, но тревога странным образом нехотя начала отступать.
Разум противился, крича «Мы все умрем». Джен не должен был идти на эту кражу со мной. Я не должна была, не имела права втягивать его во все это. И единственно правильным, по моим представлениям, было сейчас сказать еле слышное:
— Прости. — И постараться не разрыдаться. Не то место для обильного потока слез. Тем более, что там. по коридору, бегут стражи. Джен еще сильнее стиснул мизинец, не обронив ни слова.
Дышать в таком положении не то что трудно. — практически невозможно, а застрявший на подступах комок слез и вовсе сводил вдохи к минимуму. Топот убегающих дальше стражей, вереницей спешащей вглубь, понемногу стихал. Джен, прикоснувшись губами к моему лбу, бесшумно выдохнул. Да, надолго же нам запомнится эта вылазка. А ходить по темным коридорам я и вовсе теперь буду бояться.
— Ты первая. — Шепнул Джен, когда шаги стали глухо доноситься до нас.
Я вылезла, пропуская на выходе Джена вперед. Последний шанс. Другого шанса убежать у нас уже не будет. Не могу сказать, откуда взялась уверенность в собственной правоте, но именно это придало сил бежать дальше, вслед за Дженом. боясь снова не туда свернуть.
В боку начало слегка покалывать, в горле от нехватки кислорода началось жжение. Все-таки проветривание в этих лабиринтах не предусмотрено, а уж бег здесь и вовсе противопоказан. Кто-то из стражи сообразил о нашем маневре, потому что сзади начал доноситься стремительный топот погони и разъяренные мужские крики, отдающие команды.
Страх уступил место слабеющему телу. Нет, бежать я еще могу, не зря же столько времени меня изнуряли тренировками. Единственное, долго я не пробегу. Легкие, такое ощущение, сейчас выпрыгнут наружу. Будь мы на свежем воздухе, я пробежала бы еще с пару километров.
Ориентироваться в этих однообразных коридорах я перестала уже давно. Когда Джен остановился напротив одного из больших камней, я не сразу сообразила, что мы таки добежали до выхода.
Позади, за узким проходом, послышался громкий крик «Их нельзя упустить» и как раз в этот момент яркий дневной свет ослепил глаза. Джен вытолкал меня наружу, каменная глыба со скрипом захлопнулась, но стражу она точно не остановит.
— Бегом, бегом! — Напарник уже бежал в сторону немногочисленных деревьев, откуда мы. собственно, и пришли.
В горле саднило и першило одновременно. В груди образовалось жжение, из-за обильного наполнения легких кислородом.
Я остановилась, прислонясь к дереву. Надо перевести дыхание.
Мы выбрались. Мы смогли выбраться. Осознание не до конца пришло, но факт спасения очевиден. А точнее…
— Рэне, не время стоять. — С легким раздражением взвился Джен. — Здесь сейчас будет сотня стражей, если мы не уберемся отсюда.
Сотня, две. три. да хоть пять. Мне надо отдышаться! До деревни, из которой мы сможем открыть портал, бежать пять километров. Я не добегу в таком состоянии.
— Так дело не пойдет. — Джен сплюнул, подошел ко мне. сначала я не поняла, что он собрался сделать, но потом сообразила и тут же запротестовала.
— Нет. Джен, не на…
Но меня никто не слушал. Джен молча перекинул мое тело через плечо и побежал вперед, как только мог.
Боги, как стыдно. Он из-за меня едва не погиб, а теперь бежит со мной же на плече, спасаясь от погони. Я всем доставляю кучу проблем.
Хочется обвинить во всем кого-нибудь другого, но ведь некого. Сэма виновата, быстро выдохлась. Наверное, чрезмерные нагрузки не пошли мне на пользу.
Сделав пару глубоких вдохов, попросила:
— Все. Джен, поставь меня. — Болтаясь на плече, увидела вдалеке вверх ногами бегущих за нами несколько стражей. — Я сама побегу.
Джен без разговоров опустил меня, справился о моем самочувствии и мы вместе рванули вперед, петляя между деревьями. Насколько далеко от нас преследователи сказать сложно. Останавливаться и оглядываться, теряя драгоценные минуты, не хотел ни один из нас. А слышать топот так же. как было его слышно во Дворце, не представлялось возможным. Нам оставалось только бежать и бежать вперед, мысленно себя подбадривая.
Дома деревушки начали мелькать на горизонте, когда один, самый прыткий, практически поравнялся с нами. Я на секунду взглянула в его глаза и поняла. — через минуту — другую он отстанет, ибо на исходе. Воспользоваться магией на ходу ему не давали скудные возможности, по крайней мере я заверила себя именно так. Джен даже в такой момент не перестал быть Дженом. Повернувшись в сторону стража, он хитро улыбнулся, подмигнул ему и побежал по улицам деревни, сворачивая то там. то там. пока мы не остановились на краткий миг во дворе скромного, исхудалого домика.
Часто дыша он ткнул пальцем в стену и, не говоря ни слова, втолкнул меня в портал.
