Глава 3

Сочинение четвёртое

Дождавшись, когда девушки сменятся и отправятся на прогулку, я тихонько последовал за ними — тропинка тут одна, так что некуда им деваться до самого ставка. Потом можно будет непринуждённо присоединиться к купанию и произвести впечатление своим великолепным баттерфляем. Ну и поглядеть на красоток в купальниках.

Однако уже через пару сотен метров, когда переплетение веток над головой сделалось достаточно плотным, глаз угадал в зарослях смутно различимый силуэт.

«Это что же? Приглашение поиграть в прятки? А почему бы и нет?», — подумал я и стал осторожно приближаться, стараясь укрываться за ветками и стволами.

Силуэт, а в его очертаниях явственно присутствовала женственность, удалялся и уклонялся, изредка ненадолго исчезая из виду, но снова находился.

«Кто же это такой ловкий? По росту ничего определённого не скажешь — все три девушки примерно одинаковые и фигурками сходные — такие же изящные и гибкие», — едва подумал это, как тут же и приблизился настолько, что сумел всё прекрасно рассмотреть — острые, словно у кошки, уши, выразительные глаза и короткая плотная шёрстка. Ну, нифига себе встреча! Снежная женщина?

— Впервые увидел? — насмешливо спросило меня это создание. — Но в обморок не падаешь и от испуга не визжишь — симптомы доброкачественные.

— Это я обмер от страха, — нашёлся что ответить. — Или от любопытства — сам ещё не разобрался. Меня зовут Костя, — идея назвать себя показалась уместной.

— Липа! — ответило существо, сохраняя неподвижность. — Я немного знаю обычаи твоего вида, поэтому не демонстрирую угрозы. Но, если напугаешь моего зубастика, могу не сдержаться, — из-за спины «снежной женщины» показалась пушистая мордашка детёныша.

— Вылитый котёнок Пуфик из сказки про зайку Петю и мишку Медвежушку, — ответил я.

В это мгновение «котёнок» словно выстрелил своим телом и, преодолев оба метра разделявшего нас расстояния, вцепился всеми четырьмя конечностями в мои ноги выше колен. Коготки и зубки у него оказались острыми, но погрузил он их неглубоко — скорее обозначил нападение, чем попытался навредить. Я спокойно взял его за шкирку и подал мамочке:

— Вот твой защитничек, Липонька. Кажется, он проголодался, но не посчитал меня достойной пищей.

— Повезло тебе с ангелом-хранителем, босолиций, — прищурило на меня свои зенки существо, медленно превращаясь из пушистого шарика в стройную фигурку. — Ты и рысенка так в руки взять рискнешь? Не стоит недооценивать силу материнского инстинкта, если хочешь дожить до собственных котят.

— Твоего Пуфика никто не пугал. Так что, пойдём в столовую? Как я понимаю, каши и пюре этого проглота уже не интересуют. Но мясо или рыбка у поварих обязательно найдутся.

— Баклан ты с яйцами, — вдруг рассмеялось создание, пристраивая малыша для кормления грудью. — У нас режим питания и инкогнито.

Сиськи у неё были небольшие — сразу и не заметишь, но кроху вполне устроили — присосался так, что канатом не оттащишь.

— Ты зря за девчатами крался, — продолжила женщина-кошка. — В другой раз лучше попросись с ними. Может и возьмут. А пока останься с нами или вали к себе.

— Не хочу к себе. А что мы будем делать?

— Думать о ящерице и слушать сказку.

— Хм! — я уселся на устилавшие лесополосу сухие прошлогодние листья и прислонился спиной к стволу дерева. — А что, сказки снежные человеки рассказывают по-русски?

— Знать много языков весело. Пуфик тоже будет знать много, когда вырастет и научится говорить. А пока он совсем маленький — ему нужно слушать, — Липа устроилась у соседнего дерева примерно так же, как и я. Её сынок опустошил вторую титьку, на четвереньках проследовал ко мне, забрался на колени и затих.

— На далёкой планете, летящей по кругу рядом с жёлтой звездой, живут непохожие на нас люди, которых называют лурхами. Они не ведают ни добра, ни зла, не имеют совести и не испытывают сострадания. Их чувствам доступны только страхи и желания. Страхи заставляют подчиняться силе, а желания побуждают к действиям — нет во Вселенной более опасных, жестоких и совершенных хищников.

Не пойму, бодрствовал я, или дремал, но под звуки размеренной речи перед моим взором, словно живые вставали картины далёких миров, обширных болот, космических сражений и биологических технологий. Пуфик давно заснул, свалился на землю и вытянулся в струнку. Неизвестно откуда появившаяся ящерица замерла на ветке, а потом, словно почувствовав моё желание, спустилась и подошла поближе, давая себя хорошенько рассмотреть.

Дремлющий рядом «котик» принюхался, сцапал её и съел, после чего перебрался поближе к маме, где снова уснул. Я же погрузился в историю отражения нашествия лурхов на одну из колоний Идалту, узнавая, заодно подробности о физиологии и обычаях обоих неведомых мне видов разумных. О городах, хозяйстве, способах ведения военных действий.

Сам не пойму — гипноз это был, или не гипноз. Но интересно. Пуфик тоже не скучал — висел на ветке, ухватившись за неё задними руками, то есть вниз головой, и потрошил припрятанную в траве термосумку — грыз какой-то брикет, роняя ошмётки упаковочного пластика на мамину голову. Я и не заметил, как он вытащил из моего кармана блокнот и нанизал выдранные оттуда листы на сучки и веточки.

— Ты не насмерть ли парня заговорила? — дело явно уже было к обеду, когда к нашей компании присоединилась Мила. Пуфик среагировал на её появление, вскарабкавшись на плечи девушке и разрушив причёску — как-то ловко пораспускал заколки и вывалил плотную массу волос на свободу.

— Он дал моему сыну имя, — озорно улыбнулась Липа.

— Крёстный, стало быть, — заключила «официантка». — Вы теперь родственники. А обед наш твоё исчадие нам не уничтожило? — кивнула она на термосумку.

— Нет. Я сверху положила брикеты с креветками, поэтому дальше он не забрался. Ну что, сможешь присмотреть за крестником? — обратилась мохнатенькая к Косте.

— Только, если привязать, — правильно оценил свои возможности я. — Иди на ручки, малыш!

Зубастик перебрался с Милы ко мне и повис сзади на поясе штанов. Хорошо, что они на ремне — а то бы стащил. Взяв термосумку, я поплёлся следом за девушками — обычной и пушистой. Мелкий хулиган непонятным образом умудрялся прихватывать мои пятки и сбивал с шага. Вскоре мы заметно отстали и, когда вышли к ставку, там никого не было.

«Котёнок» сразу бросился в воду. Пришлось его ловить, что оказалось непросто, несмотря на мой разряд по плаванию. Думаю, поймался он только, когда устал и захотел выбраться на сушу на чужом горбу. Оставленная на берегу сумка таинственно пропала. От неё остался брикет мяса криля и бумажный пакет с холодными чебуреками. Ещё забавная тыквенная фляжка с соком — то есть, перекусить нам оставили.

Накупавшийся зубастик, покончив со своей пайкой, отобрал у меня последний кусок чебурека и попытался разлить остатки сока, после чего отрубился с недоеденным фрагментом моей порции во рту. Но покой длился недолго — час, или около того. Потом я ходил по тропе, а он подкрадывался сзади и бросался с дерева на спину, каждый раз ласково обхватывая шею своими мягкими лапками с трогательными маленькими пальчиками.

Пропал он внезапно и непонятно куда.

— Мы здесь! — подала голос Липонька, в которую малыш успел вцепиться и всосаться. — Ты хороший крёстный, Костя. Быстрый, сильный, тренирующий. Будешь у нас на Прерии, заглядывай в мою стаю на восточных отрогах пика Эскапизма там, где они встречаются с океаном. И ещё я часто живу у Даши и её сестёр в Новоплесецке. Мы с Пуфиком будем рады.

— Вербуешь в вожаки младшей стаи? — откуда-то появилась Оля. — Почувствовала в парне потенциал? Он же землянин, к тому же городской.

— Давно ли ты сама была такой же! — фыркнула мохнатенькая. — А туда же! Городской! Землянин!

— Практически, Липа росла среди людей, — повернулась Оля ко мне. — Это может ввести тебя в заблуждение относительно мягкости её манер. Обычаи Идалту очень отличаются от наших, так что ни к какому пику Эскапизма торопиться не надо.

Сам не понял, почему мне вдруг захотелось уйти. Попрощался и вернулся в гостиницу, испытывая чувство, что совершил неправильный поступок. Одна беда — ума не приложу, какой. Лежал на кровати и гонял перед своим внутренним взором произошедшие события, вспоминая всё до последней детали.

— А парень делает просто фантастические успехи, — радовался Владимир Петрович, читая очередное послание.

— Успехи, конечно, имеются, — вынужден был признать Матвей Семёнович. — Но напрягают они не по-детски. У нас под боком кормящая мамка Идалту. Да тут впору оцеплять район и всех выпускать, но никого не впускать. Это же настоящая машина убийства, ведомая звериными инстинктами!

— Не стоит так усугублять, право слово. Важнее то, что к неведомым нам действиям проявляет интерес представитель ещё одной могущественно космической расы. Что на неё есть в наших материалах?

— Посещала школу в Новоплесецке, но не все уроки, а только по исторической тематике. Коммуникабельна, увлечена историографией.

— Это ещё что за зверь такой?

— Собирает сведения о быте, нравах, обычаях различных эпох и мест. Несколько её работ публиковалось на наших сетевых ресурсах. В частности о Хакасии начала тринадцатого века, и о быте эпохи раннего неолита в Чешской долине. На Земле появлялась трижды. Кто-нибудь из Новоплесецких друзей водил её по музеям на поводке и в наморднике под видом дрессированного животного.

— Характер нордический, выдержанный, — хмыкнул Владимир Петрович. — Наводит на мысль о проведении археологических раскопок. Какими эпохами она последнее время интересовалась?

— Запросы касались находок, датировавшимися периодом от ста до двухсот тысяч лет тому назад. То есть — палеолит. Копать нужно на полтора-два метра, если в среднем.

— Что же, будем ждать дальнейших посланий от нашего юного друга.