ГЛАВА 13
Тропа, по которой мы ехали, поворачивала в гору и дальше вилась по довольно опасным склонам. Лошадь тут бы точно не прошла. Но гаджей с их мягкими лапами склоны не смущали. Я еще излагал Ромке свои соображения на тему, не стоит ли спешиться и вести животных на поводу, а мой Игги уже ловко карабкался вверх, Сарни не отставал. Двигаться, правда, пришлось гуськом, и разговор прервался сам собой. Время от времени мы обменивались короткими фразами — и только.
Я обхватил руками шею своего гаджа и всем телом прижался к его спине — очень не хотелось вывалиться из седла. Хорош был бы герой!
«Ага! Так все-таки герой!» — оживился голос.
«Да пошел ты!..»
«Рад бы, да не могу. За неимением ног, разумеется».
«Хорошо, оставайся, — великодушно разрешил я. — Ты, кстати, по делу или просто так?»
«А что, просто так уже нельзя?» — язвительно осведомился голос.
«Нет, ну чего сразу в позу-то?! Можно, конечно, куда ж я от тебя денусь?»
«То-то и оно, что не денешься… — вздохнул он, — но я и правда по делу».
«Ну давай».
«Так вот… как я погляжу — Роман, а теперь и ты, полностью встали на сторону ташшаров».
«А что? Опять не так?»
«Только то, что в любом конфликте — две стороны».
«На вторую сторону никто не охотится», — заметил я.
«Ой ли?»
«Я снова чего-то не знаю?»
«А ты никогда ничего не знаешь! Прешь напролом и надеешься на авось! Что, не так?»
«Это ты утрируешь!» — обиделся я.
«Совсем немного, — возразил тот. — Хорошо, не будем переходить на личности. Вернемся к местным проблемам. Ташшары и колдуны».
«Ну?..»
«Сезон охоты на кровососов — мера вынужденная, — сообщил голос. — Только не язви сейчас, а выслушай!»
«Слушаю, слушаю…»
«Так вот, когда Хайверги, изгнанные из Иррата за несогласие с политикой Са-Масте, обосновались на Амеште, иглоносцы были страшной угрозой. Да, тебе показалось, что они — милые ребята, но все равно — вампиры. Такова их природа. Сам знаешь, что делает их укус с простым смертным. И когда приходит полнолуние, высвобождаются их темные инстинкты и остается лишь жажда крови, вытесняя все остальное. Семьсот лет назад их панически боялись, а упыризмом был заражен каждый пятый…»
«Страшно. Но, может, это был их мир, а человек, как всегда, влез и все испортил?»
«А может, ты все же дослушаешь? Это был мир людей, Арчи! Людей, которые постепенно превращались в кровожадных чудищ. И когда пришли Хайверги и вступили с твоими милыми упырями в войну, местное население их на руках готово было носить. Поначалу это была тотальная война, Сезон охоты появился позже, когда численность кусачих тварей снизилась до приемлемых пределов».
«Какое благородство!»
«А ты представь, что кто-то из твоих новых друзей напал бы на Юльку. Или на дочку твоего друга Царева. Как ее зовут — Снежана?»
Я представил… Багровая пелена гнева тут же заволокла сознание, вытесняя мысли и чувства. Осталась только ярость. Темная, бурлящая и клокочущая.
«Эй, очнись, дружище!.. Куда тебя опять понесло — это лишь для примера сказано!»
«Так, без фанатизма, — сказал я себе. — Где Снежка, а где Амешт?» — С другой стороны, вспомнились Нана и Ничья Земля, где с «детьми ночи» разговор был короткий.
«Как бы там ни было, Сезон охоты — варварство. А то, что мой папаша сотворил с Алвой!.. Я этому не то что оправдания, я и названия-то найти не могу!»
«Названий можешь не искать. А вот с оправданиями я тебе подсоблю».
«Неужели и в этой ситуации их можно найти?»
«Вальтер был молод, глуп, задавлен окружением и имел все те же предрассудки, что и его семья. Он поступал так же, как и его родственники».
«Слабое оправдание!»
«Возможно, позже он раскаивался в содеянном. Ведь Моргану он в конце концов признал!»
«И что, стал любящим и заботливым папочкой?»
«Об этом я ничего не знаю, — вздохнул голос, — он никогда не упоминал ни об Алве, ни о Моргане».
Я обмозговал услышанное.
«Выходит, ты знал моего отца!»
«Знал. А что?»
«А то, что ты слишком много знаешь. Меня это напрягает».
«Потому я и не говорю тебе всего».
«И на том спасибо».
«Да не за что. Так ты подумай над тем, что я тебе сказал…»
«Как будто ты даешь мне такую возможность! — психанул я. — У меня вообще такое впечатление, что теперь ты здесь хозяин, а я — так, в гости заскочил!»
«Да думай себе на здоровье, я помолчу! — снова обиделся голос. — Понадоблюсь — позовешь!»
Он заткнулся, а я вздохнул с облегчением. Эти бесконечные диспуты меня порядком утомляли. Раньше так мог достать только дядька. Теперь еще этот…
Дядька. Дядя Володя, Влад Иган, Верховный Координатор Совета Паутины. Я не видел его с того самого Великого Полнолуния. По возвращении на Землю я еще какое-то время ждал, что дядька даст о себе знать, объявится, ответит на мучившие меня вопросы. Но — нет. То ли он считал, что все и так прояснилось, то ли не мог простить мне старых прегрешений.
А жаль. Несмотря на все разногласия, дядьку я любил и мне его сильно недоставало. Потом я смирился с его отсутствием, решил: раз я ему не нужен, то он мне и подавно! Но забыть не смог…
Подъем закончился.
Я потянул повод, заставив гаджа остановиться, и обвел взглядом открывшийся пейзаж. Плато было каменистым и безжизненным: ни травинки, ни былинки, хотя и высота — не так чтоб слишком… Обернулся назад — вдалеке темнела полоса Черного бора.
Впереди, за плато, тоже должен быть лес. Смердящий лес, как его тут называют. Видать, иглоносцы, со своим тонким обонянием, не жалуют запах псины. Если все пройдет нормально, мы объедем его по северному краю еще засветло и успеем обогнуть Холм эльфов. Тогда встреча с местными нам не грозит.
Ромка подъехал слева и тоже остановился.
— Глянь! — Его рука указывала в сторону Смердящего леса. — Дым!
Я присмотрелся: действительно, над кронами видневшихся из-за края плато деревьев поднималась к небесам тонкая струйка дыма.
— Костер они там, что ли, палят?.. — пробормотал Ромка.
— Почему бы и нет? — пожал я плечами.
— Так они же оборотни!
Я сверился с памятью папаши и принялся объяснять:
— При свете дня эррхарг ничем не отличается от обычного человека. Они трансформируются только ночью, да и то — при свете луны. Там, в лесу, может оказаться мирная деревушка: ребятишки бегают, мужики дрова рубят, бабы обед готовят. Идиллия!
— Тогда какого черта мы обходим их десятой дорогой?
— Ну так… а на кой нам лишние неприятности? — вопросил я. — К тому же в подобных закрытых общинах к чужакам относятся весьма настороженно: вспомни деревню! Да и потом, местные враждуют с твоими разлюбезными упырями.
— А мы-то тут при чем?
— А кто у ташшаров в лесу ночь провел и жив остался? Кто Лукасу жизнь спас, когда мог убить?
— И откуда бы местные об этом узнали?
— Ох, парень, наивный ты, как тот лапоть… — покачал я головой. — Ты не смотри, что здесь мобильники до сих пор не изобрели и телевидения нет. Новости в подобных мирах распространяются быстрее, чем в интернете.
— Но как?! — не унимался Ромка.
— Как, как… — я тронул повод гаджа, и тот неторопливо пошел вперед, — сорока на хвосте принесла, мыши проболтались, попутный ветер опять же… Да ты глазами не хлопай и рот закрой. Миры магии — это тебе не Земля-матушка. Хотя и там все это работает, надо только уметь слушать.
Ромка какое-то время молчал, потом спросил:
— Для тебя это в порядке вещей, да?
— Ну более или менее. До конца-то все равно не привыкнешь, по себе знаю. Вечно какая-нибудь чертовщина вылезет!
— Весело, наверное, — хмыкнул Ромка, хотя особой радости в его голосе не слышалось.
— Поначалу было весело, — согласился я.
— А потом?
— А потом оказалось — всё всерьез. Так-то…
Мы ехали через плато, ориентируясь по давно затертому, но все еще заметному следу двухколесной повозки. Время от времени я поглядывал на небо. Солнце перевалило за полдень, но до заката было далеко. На северном горизонте собирались тучи. Вот только дождя для полного счастья и не хватало!
— Пап, ты мне вроде что-то рассказать хотел, — напомнил Ромка.
— Правда? Что именно?
— О себе, — подсказал он.
Я глубоко вздохнул и задумался. Чего вроде проще — рассказать о себе… И биография вполне приличная, не то что у некоторых: родился, учился, женился, спился… Но что именно рассказать? С чего начать?
— Ром, ты мне наводящие вопросы задавай, что ли, — попросил я, — а то я что-то парюсь.
— Ну хорошо, — согласился он. — Вот, например, как принц Иррата оказался в пятой школе Ялты?
— Да не знал я, что принадлежу к Ирратам! Я же тебе говорил — три года назад эта бодяга раскрылась. А то ведь был уверен, что коренной землянин!
— «Санта-Барбара», — хмыкнул Ромка. — Тогда так… каким образом коренной землянин попал в Паутину? Ну и так далее.
— Под «…и так далее», я понимаю, подразумевается вся автобиография до этого дня?
— Ага, — кивнул Ромка.
— Ладно, попробуем. Впервые о Паутине я узнал от дяди Володи, — начал я, — мне в тот день исполнилось пятнадцать…
Да, именно в тот день. Восьмого декабря. Шел снег — большая редкость для Ялты. Я вернулся с дискотеки немного навеселе, но ведь день рождения же! Надеялся проскочить незаметно — бабуля ложилась рано. Но оказалось, на кухне меня ждет дядька, брат моей матери.
Дядя приезжал нечасто: два-три раза в год, гостил по неделе и снова уезжал. Большую часть времени из своих визитов он уделял мне, и, наверное, благодаря его вмешательству, я рос вполне благополучным подростком, а не шпаной с уголовными наклонностями, как большинство соседских ребят. Райончик у нас был еще тот! Впрочем, дело было не в воспитании или светлых идеях — у меня просто не было времени на все это. Фехтование, карате, верховая езда, английский и физико-математический кружок — всем этим я занимался с подачи все того же дяди, хотя до конца не понимал, зачем мне все это надо. Так что даже на дискотеки выбирался нечасто.
Так вот, зайдя на кухню попить водички, я обнаружил там дядьку. Он сидел в темноте и порядком меня напугал, когда неожиданно включил свет.
— Долго гуляешь, — заметил он вместо приветствия.
Я посмотрел на часы — еще и одиннадцати не было. О чем я ему и сообщил.
Дядя подошел поближе, принюхался.
— Ты что, пил? — спросил он таким тоном, будто я убил кого-то.
— Да ну, домашнее вино! — отмахнулся я. — Оно же как компот!
— Вот и твой героический папаша с такого компота начинал! — заявил он. — Хочешь закончить как он?
Я насупился. Мои, как теперь оказалось, приемные родители были большими поклонниками горячительных напитков и однажды, хорошо напившись, погибли в пожаре. Кажется, от непотушенной сигареты загорелось одеяло. На счастье, меня тогда дома не было.
А дядин намек мне не понравился. Во-первых, я не такой дурак. А во-вторых, спиртное на тот момент я пробовал всего третий раз в жизни.
— Ладно, не дуйся, — дядя вдруг приобнял меня за плечи, — я же понимаю, день рождения и все такое!.. Просто я тебя с шести жду, нервничать уже начал.
— А-а, — протянул я с облегчением, обрадовавшись, что чтение нотаций отменяется, — ну я же не знал! Мог бы и предупредить, что приезжаешь! Что там, в вашей Москве, все телеграфы разом закрылись?
Дядя вообще-то мало говорил о себе, но из обрывков их разговоров с бабушкой и случайно оброненных фраз у меня сложилось мнение, что живет он в Москве и работает в страшно засекреченной организации.
— Телеграфы? — переспросил дядя. — Да я вообще-то был совсем в другом месте. Садись, поговорим. Чай будешь? Бабушка пирог испекла.
Я отрицательно мотнул головой: перебрал и меня немного мутило. А от наполнявшего кухню аромата пирога становилось совсем хреново.
— Не хочешь? — Дядя насмешливо приподнял бровь, при этом не переставая изучать мое лицо. — А, ясно. Сейчас исправим дело. Вообще-то надо бы дать тебе возможность прочувствовать все последствия, но у меня не так много времени.
Он налил в стакан воды и кинул туда две крупные серые таблетки, которые с шипением растворились. Я смотрел раскрыв рот — в то время аспирин УПСА и прочие быстрорастворимые препараты еще не были распространены, а про «Алка-Зельтцер» так и вообще слыхом не слыхивали…
— Пей, не отравишься, — пододвинул он мне стакан. — Давай-давай, полегчает.
Я выпил — жидкость оказалась безвкусной, как газировка из автомата. Мутило еще пару минут, потом все прошло.
С тех пор мне не раз приходилось напиваться, иногда я терпеливо страдал на следующее утро, иногда принимал какой-нибудь «антипохмелин», но лучше дядькиных таблеток оказалось лишь шаманское зелье Доро.
Потом мы пили чай и дядя рассказывал мне про Паутину. А я кивал, но не верил ни единому слову, про себя прикидывая, держит он за дурака меня или сам с головой не дружит.
А он взял меня за руку и просто привел в Паутину. И мне осталось только поверить своим глазам…
— Собственно, тогда и решилась моя судьба. Я понял, что хочу связать жизнь с Паутиной, и дядя желал мне того же, — продолжал я. — Тогда он был начальником Патруля Паутины и предложил мне после школы поступать в Академию Координационной Службы. С тех пор я в Паутине. Академия, потом Патруль. Там я надолго не задержался, после рейда на Рамми отправили в разведшколу, а то, чем я занимался следующие семь лет, до сих пор засекречено.
Ромка криво усмехнулся:
— Знаешь, пап, милицейские протоколы интереснее пишут, чем ты рассказываешь.
— Ну извини, — развел я руками, — ты же хотел автобиографию.
— Я хотел историю, — вздохнул он. — О Пожирателе Снов или халлидаррских драконах… Или вот эту, — Ромка всем корпусом повернулся ко мне, в глазах огонь, — о Ключах Мастера!
— Тоже Лукас идею подкинул? — поинтересовался я.
— Он сказал, что твое деяние превосходит подвиг Юрхека, Укротителя Тени. Хотя я не совсем понял, кто он такой, этот Юрхек.
— О, Юрхек — это легенда! Чуть более тысячи лет назад он спас Паутину от разрушения.
— И ты сделал то же самое? — с восторгом и недоверием спросил Рома.
Я отвел глаза.
— Нет, я чуть было все не испортил. Если Паутина устояла, то не благодаря, а вопреки моим усилиям.
Ромкино лицо вытянулось.
— Но Лукас говорил…
— Лукаса там не было, — отрезал я. — Не знаю, кто там ему чего наговорил, но вряд ли рассказчик был очевидцем тех событий. Что до меня, после той истории я все бросил и осел на Земле. Если бы Моргана не выкрала твою мать, ни за что не вернулся бы в Паутину.
«Ну и дурак», — не удержался Голос, после чего снова глухо замолчал.
— Но почему? — удивился Ромка. — Чего ты боялся?
— Самого себя, — тихо сказал я. — Я — Разрушитель, Рома. Это моя судьба, я был рожден для этого. Однажды я едва не выполнил свое чудовищное предназначение. Больше не хочу, Рома. Не хочу, понимаешь?!
— Да понимаю я, понимаю, — примирительным тоном сказал Ромка. — В смысле, понимаю, что не хочешь. Но все остальное: судьба, предназначение… Ты не похож на фаталиста!
— Дело не в фатализме. Просто… от себя не убежишь, как ни старайся.
— Ну не знаю, — пожал плечами Ромка, — в моей жизни еще не было такого, чтобы хотелось вычеркнуть из памяти.
— Это хорошо, Ром. Дай-то бог, чтоб и дальше так было.
Сын скривился:
— Вот только не надо отцовских проповедей про чистую совесть!
— А я и не пытался.
— Да? А мне показалось…
— Что?
— Не важно. Так расскажешь о Ключах Мастера?
— Все еще хочешь услышать эту историю?
— Еще бы! — воскликнул он.
— Не спеши, а то успеешь, — назидательно изрек я.
