Глава тринадцатая

И вновь мы находились в доме Ланиных, в доме, из которого мы уезхали и куда уже не чаяли возвратиться. Я оказался свидетелем встречи матери с сыном. Когда она сказала ему о гибели отца, Артур не заплакал, но я еще ни разу не видел таких взрослых серьезных глаз у ребенка, какие были в ту минуту у него. Мне кажется, что я до конца жизни не забуду их выражения.

Ланина снова удалилась от меня. Она почти не выходила из дома, живя добровольной затворницей, зато к ней приезжали целые делегации. Она погрузилась по голову в дела концерна, хотя я не представлял, в каком направлении движется ее мысль. Впрочем, у меня тоже были свои дела; например, меня интересовал вопрос, куда скрылся Курбатов? То, что он находится вне поле моего видения, вызывало серьезное беспокойство. Меня не покидало ощущение, что он в скором времени даст о себе знать. Вот только каким образом? К сожалению, на сей счет мой внутренний голос хранил упорное молчание. А жаль, мог бы и помочь.

Неожиданно я получил приглашение прийти в кабинет к Ланиной. Скажу честно: направляясь к ней, я чувствовал обиду Мне казалось, что после всего, что случилось, она могла бы уделять мне хотя бы чуточку больше времени. Когда я вошел, то увидел, что одно из кресел занимает Орехов. Я знал, что он вернулся из дальних странствий, но до сих пор мы еще не виделись.

Ланина сидела с задумчивым выражением лица и курила. Я отметил, что за последние дни она немного осунулась и побледнела. Зато Орехов выглядел великолепно, в новом шикарном костюме явно от какого-нибудь известного французского кутюрье он походил скорей на эстрадного артиста, чем бизнесмена.

Хотя мы почти не виделись с Ланиной уже несколько дней, она начала разговор без обычного в таких случаях предисловия.

– Все эти дни я пыталась проследить пути денег, которые движутся помимо нас. Но должна признаться, что пока я далека от полного понимания. Схема оказалась гораздо более запутанной, чем я предполагала. Мы с Ильей Борисовичем весь вечер пытаемся разобраться в том, как протекает наша внешнеэкономическая деятельность. Но даже Илья Борисович с его познаниями в этом вопросе не способен дать мне исчерпывающий ответ. – После этих словах она взглянула на Орехова.

Тот тоже закурил и только затем посмотрел на Ланину, затем как-то небрежно, словно нехотя, перевел свой взгляд на мою персону.

– Да, действительно, – подтвердил он, – в этом вопросе есть некоторая неясность.

– Объясните Александру Александровичу, что мы с ним нащупали?

Орехов все с тем же неохотным видом стал говорить.

– По нашему мнению существует еще один канал, по которому текут деньги из Россию. Если есть продукция, которая туда отправляется помимо нас, то должны быть и пути по которым идут деньги также помимо нас.

– Илья Борисович, прошу вас, говорите все, что вам известно! – голос Ланиной прозвучал довольно резко.

– Я это и собираюсь сделать, – с некоторой обидой протянул Орехов. – Когда я вел в Париже переговоры с нашими деловыми партнерами, то несколько раз всплывало название некой фирмы: «Сосьте рис», что означает «Русское общество». Так вот это общество выступало в качестве нашего конкурента. Я пытался уже давно отыскать ее координаты, но мне никак не удавалось это сделать. И только в эту поездку мне повезло.

– Каким образом? – спросил я.

– Я вел, как мне казалось, весьма успешные переговоры с нашими партнерами, как вдруг перед самым их концом, когда уже мы на восемьдесят процентов пришли к соглашению, мой собеседник неожиданно заявил, что есть некая фирма, которая предлагает им туже самую продукцию, но по цене на 20 пунктов дешевле. Если вы занимаетесь бизнесом, то должны понимать, что это огромная скидка, самый настоящий демпинг.

– Что же дальше? – спросил я.

– Мой деловой партнер показал мне присланные ему коммерческие предложения.

– Это выглядит довольно странно, – проговорил я. – Я, конечно, не так хорошо, как вы, разбираюсь в бизнесе, но все же понимаю, что обычно такие вещи держат в секрете, а не показывают партнерам, с которым ведут деловые переговоры.

– Так и есть, но все дело в том, что наш деловой партнер был крайне обеспокоен этими предложениями. Речь идет о совершенно неведомой никому фирме. Если окажется, что за ней стоят какие-то криминальные круги, то деловая репутация его компании будет погублена. И он хотел узнать, известно ли мне что-нибудь об этом «Сосьете рюс»? Поэтому-то у меня появилась возможность переписать к себе в блокнот адрес и номер телефона с их фирменного бланка.

– Что же было дальше?

– Дальше? – с какой-то странной интонацией переспросил Орехов. – Смотря, что вас интересует?

– Меня интересуют две вещи: что вам ответили, когда вы позвонили в это «Сосьете» и чем завершились ваши переговоры?

Орехов усмехнулся.

– Вы уверены, что я туда позвонил?

– Да.

– В самом деле, на следующее утро. Мне ответил голос на чисто русском языке. Даю на отсечение палец с любой руки, это не был француз, а был русский.

– О чем был разговор?

– Ни о чем? Я назвал свою фамилию и сразу же был дан отбой.

– Получается, что им ваша фамилия хорошо известна?

– Получается, – пожал плечами Орехов.

Я посмотрел на него.

– Я так понимаю, на этом ваши приключения не кончились.

– Когда я на следующий день вернулся вечером с переговоров, то обнаружил, что в моей квартире кто-то побывал.

– Что-то украли?

– Ничего. Интересовались не вещами, а моими бумагами. Но ничего не пропало.

– Их могли сфотографировать. Там было что-то ценное?

– Там были наши коммерческие предложения. Для конкурентов это весьма ценная информация.

– А как можно войти к вам в подъезд?

– Кодовой замок, нужно знать шифр. У каждой квартиры свой.

– А дверь в квартиру?

– Обычный замок, он не был сломан.

– Ну а что с переговорами?

– Они пока повисли в воздухе, – вмешалась в наш диалог Ланина. – У нас может уйти большой контракт в Латинской Америке и в Юго-Восточной Азии.

– Почему?

– Наших партнеров смущают крайне выгодные предложения этой таинственной «Сосьете рюс», – проговорил Орехов. – Но в тоже время они боятся иметь дело с этой фирмой и вляпаться в какую-нибудь темную историю. Там с этим строго. Поэтому они колеблются. Все мои попытки как-то воздействовать на них ни к чему не привели. Хотя почти все условия договора были уже согласованы.

Я невольно взглянул на Ланину и по выражению ее лица понял, что она уже приняла решение.

– В самое ближайшее время, Александр Александрович, нам предстоит путешествие во Францию, – сказала она. – Илья Борисович будет там нашим гидом. Заодно и проверим, так ли он хорошо знает Париж, как хвастается.

Она насмешливо посмотрела на Орехова, затем перевела взгляд на меня. Я понял, что аудиенция закончена. Мне ничего не оставалось делать, как только встать и выйти.

Почему-то у меня резко испортилось настроение. Я лежал в своей комнате и смотрел в потолок. Мне самому не нравились те чувства и эмоции, что меня обуревали, но избавиться от них я не мог. Я уже было хотел с помощью сна хотя бы на время забыть все неприятности последних дней, как в дверь постучали. Я отворил ее и впустил Ланину. По-видимому, мое лицо выразило столь откровенное удивление этим поздним визитом, что она даже немного смутилась.

– Я вам не помешала? – поспешно спросила она.

– Нет, что вы, я рад, что вы зашли ко мне. Располагайтесь и чувствуйте себя как дома.

Ланина села в кресло, положила ногу на ногу, достала сигарету и закурила. Я смотрел на нее и не прерывал нашего молчания.

– Я знаю, что я немного виновата перед вами, – вдруг сказала она.

– Не уделяла вам никакого внимания.

– Я не маленький мальчик, чтобы мне нужно было бы уделять внимание. Вы были очень заняты.

Ланина кивнула головой.

– Это правда. Я пришла к вам поговорить о важном вопросе. Я не шутила, я в самом деле собираюсь в скором времени во Францию вместе с вами. Но прежде я бы хотела завершить одно дело здесь. Мои аудиторы выявили если не все, то многие финансовые потоки, истоки которых на комбинате. И значительная часть из них проходят через Барона, его банк или через фирмы, к которым он имеет касательство. Вы понимаете ситуацию?

– А разве вы в этом сомневались?

– Одно дело предполагать, другое – знать наверняка.

– Что же вы хотите?

– Я хочу покончить с ним. Пока он будет управлять нашими финансами, концерн будет работать в основном на него. Мы ничего никогда не изменим.

– Это опасное предприятие, он весьма силен.

– Мне это известно, – насмешливо проговорила она. – Я недавно имела удовольствие беседовать с ним. Он понял, что земля начинает гореть под его маленькими ножками и почти в открытую угрожал мне.

– Что вы намерены делать?

– На ближайшем заседании Совета Директоров я оглашу полученную информацию и потребую у него сложения его полномочий. Он должен будет вернуть все! – решительно произнесла Ланина. – Он должен будет отдать все то, что присвоил за последние годы – Вы понимаете, что это еще одна война.

Ланина пристально посмотрела на меня и потянулась за следующей сигаретой.

– Но ведь это не первая наша битва. Нам уже не привыкать.

В самом деле, что это я так разнервничался.

– Что вы хотите от меня?

Ланина пожала плечами.

– Хочу, чтобы вы выиграли эту, как вы говорите, войну. – Она встала. – Мы с вами обо всем переговорим подробно. Но чуть позже. Я валюсь с ног от усталости. Иногда мне кажется, что у меня вот-вот кончатся силы. Но всякий раз оказывается, их еще полно. Вам не кажется, что резервы человека неисчерпаем?

Не дожидаясь моего ответа, она направилась к выходу. Я проводил ее взглядом.

– Послушайте, – вдруг бросил я ей вдогонку вопрос: вы сказали, что лишь часть финансовых потоков замыкаются на Бароне. А другая часть?

Ланина остановилась на пороге.

– Хотела бы я это знать.

Сообщение Ланиной вызвало во мне сильное беспокойство. Я понятие не имел, что придумает этот хитрый банкир. Единственное, в чем я не сомневался, так это в том, что он не станет покорно ждать удара и обязательно его нанесет первым. Это в его характере, чересчур нетерпеливым и взрывным. Но если не знаешь, с какой стороны может последовать нападение, это вызывает повышенную тревогу.

Единственный выход на сегодняшний день я видел в том, чтобы попытаться с ним договориться. Почему бы не дать ему отступного, не найти приемлемый вариант компромисса. Но когда на следующий день во время короткой нашей встречи я заикнулся об этом, Ланина даже не стала меня слушать. Вместо ответа я удостоился презрительного взгляда ее глаз. Больше эту тему я не стал развивать.

Я мрачно обдумывал мои дальнейшие шаги, но внезапно понял, что и другая сторона размышляет о том же. Мой молчавший все последние дни сотовой телефон внезапно заговорил голосом Барона. Звучал он как обычно весело и непринужденно.

Впрочем, наш разговор не был долог. Барон после короткого вступления, попросил меня срочно приехать к нему, как выразился он: по важному делу.

Я сразу понял, что по сравнению с моим последним визитом охрана в банке, как минимум, удвоилась. Охранники стояли на каждом этаже и подозрительно смотрели на проходящих мимо них посетителей, словно в каждом подозревали носителей злых умыслов. Впрочем, предупрежденные о моем визите, они пропустили меня без слов.

Барон сидел за своим столом. Увидев меня, он вскочил с места и устремился навстречу как к старому и доброму другу, которого давно не видел.

– Очень рад, очень рад, – быстро заговорил Барон, обстреливая меня взглядами из узких амбразур своих глаз. – Много слышал о том, как героически вели вы себя на комбинате. Вы спасли жизнь нашей дорогой и многоуважаемой Александре Александровне. В последнее время у нас появились кое-какие разногласия, но это нисколько не уменьшает мое уважение и восхищение ею. Она провела просто титаническую работу, неприятно в этом признаваться, но я, как и все, оказался жертвой этого мошенника. Что за жизнь, нельзя никому доверять. Сколько раз я убеждался в правильности этого тезиса, но все равно то и дело отступаю от него. И всегда бываю за это наказан. – В голосе банкира послышалась обида на несправедливость жизни.

– Сочувствую вам, но что я могу сделать? Изменить жизнь? Боюсь это мне не по силам.

Барон как-то странно посмотрел на меня, но затем быстро спрятал свой проницательный взгляд куда-то внутрь себя.

– О нет, как банкир, я хорошо понимаю, что реально, а что нереально. Меня беспокоит совсем другое.

Барон замолчал, делая вид, что обдумывает, посвящать ли меня в предмет его беспокойств. Однако я был уверен, что все это не более чем игра, все свои ходы этот хитроумный маленький мужчина продумал заранее. А потому мне было интересно, что последует дальше.

– Очень печально, что Курбатову удалось скрыться. Вы по-настоящему не представляете, как опасен этот человек. Когда он был еще директором комбината, я его боялся. Знаете, внешне у нас с ним были совсем неплохие отношения, но интуитивно он вызывал во мне страх. Я всегда чувствовал, как любит он власть.

– Вы правы, он действительно очень опасен.

– Вы так считаете! – внезапно радостно воскликнул Барон. – Для меня очень важно, что наши суждения совпадают. – Внезапно он извлек из ящика стола какой-то предмет и положил перед собой. Это был диктофон. – Не сочтите за труд, прослушайте запись.

Судя по всему, записывающее устройство было подключено к телефону, и голос не совсем разборчиво пробивался сквозь какофонию помех. Но все же понял, о чем шла речь при желании было вполне по силам.

Разговор был длинный, продолжительностью почти в десять минут поэтому я позволю себе не приводить его полностью, а изложить самую суть, тем более почти ничего нового, ни особенно интересного он не содержал. Сначала мужской голос излагал происшедшие на комбинате события, слал угрозы и проклятья в адрес Ланиной, а заодно и в мой адрес, затем абонент переменил тему и стал разбираться уже непосредственно с Бароном, который периодически вставлял короткие испуганные реплики. Впрочем, понять, о чем конкретно идет речь, было почти невозможно, так как мужчина не вдавался в подробности. Самое важное прозвучало в конце: голос потребовал от Барона миллион долларов, в противном случае он грозил ему большими неприятностями. На этом беседа закончилась.

Барон выключил диктофон.

– После этого звонка примерно через час последовал еще один звонок. К сожалению, он позвонил на мобильный телефон, к которому не был подключен диктофон. Курбатов потребовал, чтобы я передал ему деньги сегодня ночью у меня на даче. В противном случае он обещал расправиться со мной.

– Вы уверены, что это был Курбатов? – спросил я.

Барон удивленно посмотрел на меня.

– А кто же еще? Я хорошо знаю его голос.

– Что же вы хотите от меня?

– Если вы мне не поможете, он меня убьет, – заявил банкир.

– Но у вас весь банк набит охранниками, чего вам бояться?

– Это не охранники, это так, бутафория. Ему обмануть их – пару пустяков. Да он и не полезет никуда, если в доме будет эта публика.

– Ее можно там спрятать.

Барон посмотрел на меня долгим взглядом и отрицательно покачал головой.

– Не получится, дорогой и уважаемый Александр Александрович, их там не спрячешь. Потому что он сидит на моей даче. И он там не один. Из его слов я понял, что с ним его помощник по этим самым вопросам. Забыл как его зовут. – Барон наморщил лоб.

– Шутник, – подсказал я.

– Кажется. Я предлагаю вам подумать: зачем они сюда приехали?

Я почувствовал волнение. Я достал телефон и набрал номер Ланиной. Она отозвалась сразу же и я вздохнул с облегчением.

– Что-нибудь случилось? – чутко поняла она мое состояние.

– Раз вы живы, то пока ничего не случилось. Но не исключено, что может случиться. Прошу вас, отмените все встречи и никуда не выходите. Я постараюсь приехать как можно скорей.

– Так в чем же все-таки дело?

– Здесь Курбатов со своим главным головорезом. – Давать более детальные объяснения не было никакой надобности, все было и так понятно.

– Я скоро снова позвоню.

– Буду ждать.

Пока мы разговаривали с Ланиной, Барон внимательно наблюдал за мной.

– Они еще на вашей даче? – спросил я.

– Откуда мне знать, где они сейчас, у меня нет информации об их передвижении. Я знаю одно: он приехал убивать. Вопрос только в том, с кого он начнет? Я чувствую этого человека почти как самого себя, месть его интересует больше, чем деньги.

Я посмотрел на своего собеседника и убедился, что он, в самом деле, боится. Это уже не игра, это подлинный страх, идущий из глубин души.

– Вы собираетесь давать ему деньги?

– Что толку в деньгах. Собрать для него миллион долларов не вопрос, но что будет дальше? Он все равно никого из нас не оставит в покое. – Внезапно Барон резво наклонился куда-то под стол и достал оттуда аташе-кейс, раскрыл его. – Смотрите, вы видели когда-нибудь столько денег, тут ровно миллион долларов.

Я приблизился к столу и не без любопытства заглянул в чемоданчик. Внутри него лежали аккуратные пачки зеленоватых купюр. От их количества слегка кружилась голова.

– Думаете, мне жалко их отдавать? – Барон словно загипнотизированный видом денег, не мог оторвать от них своего взгляда. – Да, вы правы, дорогой и уважаемый Александр Александрович, жалко. А кому не жалко? Миллион долларов. Большинству из людей не хватит и десяток жизней, чтобы их заработать. – Внезапно Барон с какой-то гордостью взглянул на меня, что явно означало: а я вот заработал и не один миллион. – Так вы мне поможете?

– Окружите дачу и возьмите ее штурмом, – посоветовал я.

– Вы думаете, он так глуп, чтобы получать деньги на даче, – насмешливо проговорил Барон. – Я не зря с ним общался на протяжении нескольких лет. Он весьма хитер и изобретателен. Он может много раз менять свои планы.

– Я бы хотел еще раз послушать кассету, – сказал я.

– Пожалуйста. – Барон приготовился включить диктофон.

– Нет, – остановил я его, – не здесь, я хочу ее взять с собой.

– Но я не могу с ней расстаться, это улика и вообще… – Барон замешкался: наступил один из тех редких случаев, когда он не знал, что сказать.

– В таком случае ищите другого человека, кто вам поможет. Это мое последнее слово.

Барон взглянул на меня и, кажется, по моему виду понял, что спорить со мной бесполезно.

– Хорошо, – кисло произнес он и извлек из диктофона кассету, которая перекочевала в мой карман.

После чего я направился к выходу.

– А помощь мне! – полетел мне вслед встревоженный вопль Барона.

Я обернулся.

– Как только он позвонит, сразу же звоните мне.

– А если он не позвонит?

– До вечера еще есть время. Пока же мне надо заняться другими делами.

Я видел, что такой оборот событий совершенно не нравится перепуганному банкиру, но я не лукавил: мне действительно надо было кое что сделать.

Из машины я позвонил Ланиной. К моему облегчению она серьезно восприняла грозящую ей опасность и находилась дома, отменив все запланированные на сегодня выезды и встречи. Она сказала, что занимается сыном. Я пообещал, что скоро приеду, сам же направился в больницу.

Сегодня должен был выписаться Арсений. К счастью, его раны оказались не столь тяжелы, и кроме того, на нем все заживало, как на собаке. У этого парня были феноменальные способности к регенерации своего организма.

По его виду я понял, что Арсений скучает. Увидев меня, он обрадовался. За то время, что он находился в больнице, я навещал его несколько раз.

– Тебя еще не выписали? – поинтересовался я.

– Врачи тянут. Что-то там с документами. Вроде бы какая-то важная печать где-то заперта, а ключи кто-то у нес.

– Ну, понятно, история самая что ни на есть наша. Может, плюнуть на все их документы и убраться отсюда.

Арсений внимательно посмотрел на меня.

– Я тебе нужен?

– Кажется, да.

– Сегодня?

– Сегодня.

Арсений как-то замялся.

– Слушай, такое дело, я могу хоть сейчас, но врач тут, что меня выхаживала, очень симпатичная. Кажись у меня может с ней сложиться. Я ее-то и жду, когда она придет с документами. Стал бы я тут лежать из-за каких-то бумажек.

– Да, ситуация, – искренне посочувствовал я Арсению. – Но боюсь, времени у нас нет. Каждая минута дорога. Ланина в опасности.

Больше я не стал ничего говорить, Арсений вскочил с кровати и стал собираться. Через пять минут мы покидали палату. Но на его лице свой отпечаток оставила грусть, он явно сожалел о том, что не попрощался со своим симпатичным врачом.

Мы сели в автомобиль и через час остановились у особняка Ланиной. Там Арсения ждал королевский прием. Был накрыт стол, а перед тем, как сесть за него, Ланина вручила ему подарок – купчую на новую квартиру в одном из новых микрорайонов Москвы. Я не без интереса наблюдал за таежным гостем и с удовлетворением отмечал, как быстро он адаптируется в непривычных для себя условиях. Он с любопытством разглядывал большой дом, в котором оказался, но при этом я не заметил, чтобы он выказывал смущение. Арсений деловито засунул документы на жилье в карман и с аппетитом стал поглощать стоящие на столе блюда. После скудного больничного рациона он явно соскучился по более сытной и вкусной пищи.

Единственное, что меня беспокоило, это его физическое состояние; после ранения прошло не так много времени, и я не был уверен, что он окреп. Но судя по его веселому настроению и аппетиту, мои опасения были неосновательны.

После торжественной части наступила деловая. Мы перешли в кабинет. Я изложил разговор с Бароном. Ланина слушала меня внимательно, она явно не пропускала ни слова.

– Что вы думаете обо всем этом? – спросила она, привычно закуривая.

– Возможны несколько сценариев развития событий. Трудность в том, что мы не знаем, какой из них изберет Курбатов и какой Барон. Они могут не совпасть. И тогда все окончательно запутается.

– Барон что-то задумал! – воскликнула Ланина. – Я знаю его, он очень хитер. Он всегда старается всех переиграть. Когда-то мне папа говорил о нем, что он по образу мышления шахматист, только его доска – жизнь, а фигуры на ней – реальные люди.

– Так и есть, – согласился я. – Поэтому нам следует быть готовыми к любому развитию событий.

Эта идея возникла у меня еще в кабинете Барона. Сначала она мне показалась несерьезной, но тем больше я размышлял на эту тему, чем более привлекательной она мне казалась. Более того, на мой взгляд, это был единственный шанс уцелеть в данной ситуации. Я поведал свою задумку Ланиной. Ее первая реакция была вполне предсказуема, поэтому я спокойно ее переждал и ввел в бой свои аргументы. И все же сдалась она не сразу и скрипя сердцем. Я понимал ее, однако считал, что с нашей стороны это весьма хитроумный ход, который способен разрушить планы великого комбинатора.

Обговорив все необходимые детали, мы приступили к телефонным переговорам. Когда мы вернулись после поездки на комбинат, я тщательно обследовал весь особняк на предмет подслушивающих устройств и был почти уверен, что этих опасных насекомых тут больше нет. Поэтому мы разговаривали вполне свободно.

Закончив приготовления, я стал ждать известий от Барона. Я решил использовать время для изучения полученной от банкира кассеты. В нескольких местах я обнаружил аккуратные склейки пленки. Это означало только одно: Барон вырезал те фрагменты разговора, в которых сообщались разоблачающие его сведения. Потому-то ему и не хотелось расставаться с этим опасным и одновременно ценным вещественным доказательством.

Настал вечер, который плавно, но неудержимо стал перетекать в ночь. Я даже стал думать о том, что сегодня уже ничего не случится; по каким-то причинам события перенесены на другое время. Но я ошибался; было одиннадцать часов, когда раздался звонок. Мы все переглянулись, затем я взял трубку.

Сообщение Барона было кратким.

– Он на моей дачи и требует, чтобы я приехал один к нему с деньгами.

– Езжайте, – ответил я. – Мы тоже там будем.

– Он ждет меня ровно в час. Он предупредил, чтобы я был бы один. Даже без обычной охраны.

– Придется выполнить его требования.

– Это плохо для меня кончится, – заскулил банкир. – Вы обещали мне помочь.

– Я не отказываюсь от своих слов. Только перестаньте причитать, это я участвую в ваших играх, а не вы – в моих. У вас есть выбор?

– К большому моему сожалению – нет. Приходиться выполнять все условия этого негодяя.

– Вот и выполняйте.

Я разъединился; у меня не было ни времени, ни желания говорить с этим человеком. Я позвонил Арсению. Он уже два часа находился возле даче Барона, куда его отвез срочно вызванный один из наших шоферов.

– Час назад на дачу прошли двое мужчин. Было темно, но кажется это они – Курбатов и Шутник. Силуэты похожи, – отрапортовал Арсений.

– Я скоро подъеду. Жди меня.

Дача Барона находилось всего в нескольких километрах. Если дом Ланиной располагался в ухоженном и хорошо охраняемом поселке, то Барон для своей загородной резиденции выбрал весьма странное место. Это была опушка леса, где он воздвиг свой небольшой замок. Других строений рядом не было. Я не совсем понимал, почему он избрал этот участок, мизантропией, насколько я мог судить по нашим встречам, он не страдал.

Может быть, таким образом, хотел скрыть свои грязные делишки? Чем он еще занимался, кроме того, что без перерыва и любыми доступными ему способами делал все новые и новые порции деньги?

Я остановил машину в несколько сот метров от дома, вышел из нее и огляделся. Вокруг никого не было, значит еще никто не прибыл. Ладно, подождем.

Я негромко свистнул, раздался ответный свист. Я пошел на звук и через несколько секунд встретился с Арсением.

– Они там, из дома никто не выходил, – сообщил он.

Я посмотрел на часы.

– Вот-вот прибудет Барон. Посмотрим, разгадал я его план или нет.

Зинаида нас не подведет?

– Не должна, – усмехнулся Арсений.

Но дальше развивать эту тему нам оказалось не досуг, так как послышался звук мотора. Через несколько минут мы увидели приближающийся свет фар.

– Прячься, – сказал я Арсению, – он не должен тебя видеть.

Машина затормозила, из нее выскочила маленькая фигурка банкира, которая быстро направилась в мою сторону.

– Удачно добрались? – спросил я.

– Черт побрало эту дорогу, я давно не сидел за рулем. Скажите, дорогой и уважаемый Александр Александрович, почему я должен посреди ночи стоять тут рядом с вами, а не находиться в своей постели?

– Потому что любите проворачивать разные темные делишки, уважаемый Яков Аркадьевич, – усмехнулся я. – Или не так?

– Так, – вдруг откровенно признался Барон. – А кто, скажите, их не любит. Не все умеют их проворачивать. А умели, кто бы отказался?

– Кто-нибудь всегда да отказывается, – сказал я. – Ладно, потом обсудим эту интересную тему. Говорите, как проникнуть в дом.

– С задней стороны. В заборе есть калитка. Затем вы входите на территорию, находите дверь, ведущую в подвал. Выключатель по правую от нее сторону. В подвале отодвигаете шкаф, он пустой, а потому легкий. За ним еще одна дверь, она ведет на первый этаж дома. Это потайной ход, о котором никто не знает. – Барон протянул мне ключи. – Вот этот от калитки, этот от двери в подвале, – показал он.

– Сколько времени займет у меня это путешествие? – спросил я.

– От силы минут десять.

– Значит, будьте в доме минут через пятнадцать.

– Хорошо, – ответил Барон. Мне показалось, что его голос прозвучал как-то странно. Я попытался рассмотреть выражение его лица, но в темноте это было сделать затруднительно.

Я быстро добрался до забора, отыскал калитку. Ключ легко вошел в замочную скважину. Я очутился на территорию дома. С этой стороны не было окон, поэтому я мог не бояться, что меня увидят те, кто находился внутри особняка. Барон, кажется, предусмотрел все. А вот предусмотрел ли все я? Это покажет самое ближайшее время.

Я отворил дверь и спустился в подвал, нашел выключатель, включил свет. Это было довольно большое помещение, но практически пустое, кроме того самого заветного шкафа здесь не было больше ничего. Я отодвинул его и обнаружил очередной дверной проем. И снова ключ бесшумно провернулся в замке. Поднявшись по железной лесенке, я очутился на первом этаже.

Но подробно рассмотреть помещение, в котором я очутился, мне не позволили, так как на мою бедную голову обрушился удар чем-то весьма увесистым. Меня спасло лишь то обстоятельство, что я с самого начала не исключал такого развития событий, а потому нападение не было для меня уж таким неожиданным. Я успел уклониться, и тяжелый предмет задел меня по касательной, проломил не череп, как было задумано, а только рассек бровь. Я упал, и тут же прозвучали два выстрела. Я почувствовал сильный толчок в грудь. Я притворился мертвым, ко мне наклонился один из двух нападавших. Я узнал Шутника. Внезапно я ударил его стопой и вскочил на ноги. Курбатов навел на меня пистолет, но я успел перехватить его руку и отвести ее в сторону, а потому пуля врезалась в стену. В этот миг ко мне с кувалдой приблизился Шутник. Он, словно знамя, поднял ее над собой и снова попытался опустить на мой затылок. Я увернулся и бросился ему под ноги, пытаясь повалить его до того момента, когда он снова обрушит свое орудие убийства на меня.

Мне это удалось сделать на мгновение раньше, чем Шутник снова поднял свою кувалду. Я повернулся к Курбатову и увидел, что он целится прямо в мой висок.

– Сделаешь один шаг, я стреляю, – предупредил он меня.

Ситуация была более чем неприятная, моя жизнь висела на волоске, да еще на таком тонком, на каком она не была еще никогда.

– Знаешь, все последнее время ты был один из тех, кому я очень хотел влепить пулю в лоб, – проговорил бывший директор комбината. Сегодня мой день: я получу деньги и удовлетворю это свое желание.

– На счет денег я сомневаюсь, – сказал я.

– Он принесет их, – уверенно произнес Курбатов. – У него нет другого выхода. Я знаю про него такие вещи, что если сообщить куда следует, то остаток дней он проведет не в самом комфортабельном месте на земле. Я уж не говорю о твоей шефине, он из под ее носа и носа ее уважаемого папаши украл столько, что он сам поди точно не помнит.

– И все же деньги он не принесет, – убежденно сказал я. – Он уже должен быть тут, а как видишь его нет. – Я прислушался к тому, что происходит снаружи. Мой обострившийся слух уловил шум сразу нескольких моторов. – Для тебя и для меня он припас другой сюрприз. Подожди пару минут и ты сам во всем убедишься.

Курбатов нерешительно посмотрел на меня, затем кивнул Шутнику.

– Достань пушку и возьми его на мушку. Чуть двинется, стреляй в голову. На груди у него бронежилет. Так?

Я кивнул головой; скрывать и дальше наличие этой части моего гардероба было бессмысленно.

Курбатов, передав меня своему подручному, сам же подошел к окну. И потому как вздрогнули его плечи, я понял: увиденная им картина вызвало у него изумление.

– А черт! – воскликнул он, – эта мразь нас провела.

– Я могу подойти к окну? – спросил я.

Курбатов бегло взглянул на меня и ничего не ответил, но я решил, что это означает, что разрешение получено. Я подошел к окну и увидел то, что ожидал увидеть: по двору быстро передвигались охранники Барона.

– Этих ребят он послал вместо себя, – сказал я. – Только без денег.

– Кажется, ты прав, – процедил сквозь зубы Курбатов. – Этого я ему никогда не прощу, он заплатит за вероломство.

– Но прежде нужно остаться в живых. А эти ребята вряд ли нам это позволят. Не для того они здесь в такой неурочный час.

– Что ты предлагаешь?

– Сейчас мы союзники, у нас одна цель – уцелеть. Нам надо объединить усилия. Это единственный нас шанс.

У Курбатова на раздумье ушло не больше секунды.

– Согласен. Шутник, опусти пистолет.

Я посмотрел на часы; появится ли Гарцев? Если он передумает, нам не сдобровать.

Кто-то требовательно заколотил в дверь.

– Открывайте, нас гораздо больше! – раздался чей-то крик.

Я достал пистолет и приготовился к стрельбе. Но меня опередили, несколько выпущенных по окнам пуль вдребезги разбили стекла. Я тоже выстрелил и услышал чей-то истошный вопль. Рядом со мной вели огонь Курбатов и Шутник.

Стрельба по нам резко усилилась, подходить к окну стало небезопасно. Правда на всех оконных переплетах первого этажа были массивные железные решетки, а потому проникнуть сквозь них никто не мог. Зато двери трещали под ударами нападавших, и я не был уверен, что они выдержат до прихода подмоги. Если она вообще придет.

Внезапно снаружи раздался мощный рык мотора, по дому заметался яркий световой луч, раздались оглушительные крики. Несмотря на опасность, я на секунду выглянул в окно. И увидел странную картину: по двору мчался джип, из которого велся огонь по нападавшим.

– Это я, Арсений, быстрее впустите меня!

Я бросился к входной двери, откинул задвижку. Арсений прямо из джипа прыгнул в дом. Несколько пуль прожужжали над нашими головами.

Какое-то время ему потребовалось на то, чтобы отдышаться. Затем он обвел глазами собравшихся.

– Ба, да это наш старый знакомый! – воскликнул Шутник. – До чего приятная встреча. А я все думал, куда ты запропастился. Ах ты, сука, предал нас тогда. – Шутник внезапно наставил на него пистолет и выстрелил. Но пуля пролетела мимо, так как я успел в последний миг ударить по его руке.

– Сейчас не время! – закричал Курбатов.

Он оказался прав, так как наши враги, деморализованные внезапным появлением в их рядах джипа, пришли в себя и возобновили штурм. Мы снова заняли места у окон, изредка отстреливаясь, так как были вынуждены беречь каждый патрон.

Дверь трещала, грозя рухнуть в любую минуту. Я не сомневался: после того, как это случится, жить нам всем останется всего несколько минут, а то и меньше. Я уже израсходовал две обоймы и вставил в пистолет третью – последнюю. Луна зашла, а потому стрелять приходилось по неясным теням, а потому польза от такой стрельбы была небольшой.

Дверь под мощным натиском сразу нескольких молодцов жалобно затрещала. Все мы невольно посмотрели друг на друга, так как к каждому из нас пришла одна и та же мысль: наш конец стремительно приближается.

Ко мне неожиданно подполз Курбатов; так как пули залетали в комнату все чаще, то этот способ передвижения был наиболее безопасным.

– Черт, не думал, что так все завершится. Есть ли какой-нибудь способ спастись. Я вам заплачу полмиллиона долларов.

Все обещают мне огромные деньги, невольно подумал я.

– Я такого способа не знаю.

– Чертовски неохота так глупо кончать жизнь. На Казанском вокзале в камере хранения номер сто лежит чемонданчик. В нем сто тысяч долларов. Шифр – год моего рождения. Если вам повезет, отдайте эти деньги матери. Я очень давно у нее не был.

– Если повезет – отдам.

– А теперь надо идти к двери. Она вот-вот рухнет. Нас ожидает последний бой.

Курбатов был прав, дверь доживала последние секунды. Еще одно усилие – и вход будет открыт. Но вместо заключительного толчка вдруг послышалось тарахтенье сразу нескольких моторов, которое сменили звуки выстрелов.

Мы все в едином порыве бросились к окнам. Штурмовавшие дом бежали к своим машинам, периодически отстреливаясь.

– Александр Александрович, – услышал я знакомый голос Гарцева, – вы живы?

– Жив, Владилен Олегович.

– Извините за небольшую задержку. Открывайте нам дверь.

Я направился к двери.

– Стой! – вдруг услышал я за спиной приказ Курбатова. – Сделаешь еще шаг, продырявлю.

Я остановился и повернулся к нему.

– Это Гарцев со своими людьми. На это раз мы спасены.

– Ты может быть и спасен. А мы? Он ненавидит меня за то, что я предпочитал работать с Бароном, а не с ним. Ты и твой дружок будете нашими заложниками. Бросайте оружие.

Мне ничего не оставалось сделать, как бросить пистолет. Вслед за мной тоже самое проделал и Арсений.

– Скажи Гарцеву, чтобы он подкатил машину к подъезду.

– А где гарантии, что ты нас в последний момент не застрелишь?

– К черту гарантии, я сам не знаю, как поступлю. Но это единственный твой шанс. Не скажешь, стреляю. Считаю до пяти.

– Владилен Олегович, нас взял в заложники Курбатов! – что есть мочи закричал я. – Он требует машину к подъезду.

– Сейчас подадим машину господам.

Через минуту рокот мотора, а затем скрип тормозящих колес засвидетельствовали, что требование выполнено.

– К выходу! – скомандовал Курбатов.

До места, где должен был решиться вопрос: жить мне или умереть оставалось всего с десяток шагов. Мы вышли на улицу. У входа стояла машина, в нескольких метрах от нее – с пяток боевиков Гарцева. Его же мощная фигура расположилась на втором плане этой сцены.

– Отойдите все на двадцать шагов! – скорей не прокричал, а прорычал Курбатов.

Все послушно выполнили его команду. Мы же с Арсением по-прежнему находились на мушке Курбатова и Шутника. Он одной рукой отворил дверцу машины, другой – сжимал пистолет.

– Проверь, работает ли мотор, – приказал ему Курбатов.

Хоть бы работал, иначе они пристрелят нас тут же, взмолился я.

Мотор завелся, внезапно Курбатов с силой толкнул меня в грудь, а сам бросился в машине. Автомобиль резко тронулся с места и стал стремительно набирать ход. Я и Арсений упали на землю. И не напрасно, так как из машины раздались выстрелы. Через несколько секунд джип исчез в темноте.

Можно было перевести дух. Я оглядел поле боя; несколько человек лежали на земле и громко стонали. Но никто не обращал на них внимание. Я увидел, что ко мне направляется Гарцев. Остановившись в нескольких шагах, он разглядывал меня, как редкое экзотическое животное.

– Извините за опоздание, – сказал он, – но мы не знали, где находится эта чертова дача и свернули не туда.

– Еще одна минута задержки – и нас бы уже не было в живых.

– Я спасаю вас во второй раз, вы не находите, что ваш долг мне все увеличивается.

Я посмотрел на него и ничего не сказал. Вместо этого я поспешно достал телефон и набрал номер Ланиной.

– Все в порядке? – спросил я.

– У нас все в порядке. Звонила Зина, они, как вы и предполагали, напали на дом и все там перевернули. Когда они узнали, что нас нет, то едва ее не убили. – А как у вас?

– У нас тоже все нормально. Мы живы, а Курбатов с Шутником скрылись на машине. Но я не сомневаюсь, что они снова дадут о себе знать. Только где и когда?

– Главное, что мы все живы.

– Это правда, хотя это самое странное, что произошло за этот день… Прошу вас, никуда не выходите, я приеду за вами.

– Хорошо, буду ждать.

Пока я общался с Ланиной, Гарцев не спускал с меня глаз.

– А вы неплохо провели эту операцию. Я не думал, что вам удастся вывести из игры Барона. Интересно, где он сейчас?

– Недавно был здесь. А завтра будет скорей всего в каком-нибудь уютном уголке мира. Денег на хорошую жизнь ему хватит до конца его дней. Что же касается замысла Барона, то он сам себя перехитрил. Он не учел, что не он один умеет составлять сложные комбинации.

– Я вижу, – как-то странно произнес Гарцев. – Мне бы хотелось с вами как-нибудь поговорить.

– Нет проблем, поговорим, только заранее предупреждаю, результат разговора будет не такой, какой бы вы хотели.

Гарцев засмеялся.

– Вы словно знаете все наперед. Не слишком ли круто берете вверх, Александр Александрович?

Я пожал плечами.

– Как видите, пока делаю все точно.

– Да, в самом деле, – задумчиво протянул Гарцев. – Полагаю, больше вам сегодня ничего не угрожает. Так что я ухожу. А поговорить нам все же не мешало бы.

Я мчался по ночной пустынной дороге в сторону спящей Москвы. Рядом со мной сидел Арсений, но мы не разговаривали по той простой причине, что он дремал. Я поражался ему, у этого парня были железные нервы. У меня же не было в глазах и признаков сна. И не только потому, что я был за рулем, я все еще испытывал сильное возбуждение. То, что я не только выиграл, но и остался жив, было чудом, но чудом, которое я сам сотворил. Я не только разгадал коварный замысел хитрого банкира, но сумел обыграть его в этой страшной игре, где ставкой были не только миллионы, но и жизни. В какой-то миг я почувствовал, что прижатый к стене Барон решится идти ва-банк и захочет одним ударом ликвидировать всех своих врагов: Ланину, меня, Курбатова с Шутником. И единственный шанс покончить со всеми сразу, будет у него только этой ночью. А потому он бросит все свои силы в атаку не только против нас, но и против Ланиной. Ничего иного ему не остается; что он будет делать без своего банка, без тех возможностей крутить миллионами, что позволяла ему должность члена Совета Директоров концерна. А потому я решил снова применить выручивший нас уже однажды трюк: увезти Ланину подальше от ее дома, а вместо нее посадить в нем в качестве «куклы» Зину.

Я въехал в Москву. Ночной город был озарен огнями уличного освещения и светом реклам, а потому было светло почти как днем. Мне не терпелось как можно скорей завершить мое путешествие, а потому я все сильнее давил на педаль газа. Если бы я так безрассудно мчался днем, то давно бы врезался в какую-нибудь машину, но сейчас я без происшествий отсчитывал километры. Наконец показался знакомый дом, я проехал в арку и позвонил по телефону, чтобы сообщить, что я рядом.

Ланина открыла нам дверь и впустила в темную квартиру.

– Артур и донья Анна спят, поэтому ведите себя потише, – предупредила она.

– Я бы тоже не отказался поспать, – заявил Арсений.

– Я вам уже постелила, – сказала она. – Пойдемте.

Она повела его в отведенную для него комнату, я же прошел на кухню и налил себе из чайника воды. Весь путь от дачи Барона до квартиры Ланиной я очень хотел пить. За своей спиной я услышал шаги. Я обернулся.

– Он лег спать, – сообщила Ланина, прикрывая дверь. – Я так волновалась, – вдруг призналась она. Мне показалось, что она хотела подойти ко мне, но внезапно остановилась на полдороге.

Несколько секунд я ждал, что она будет делать дальше, но Ланина оставалась неподвижной.

– Все уже позади, – проговорил я.

Ланина посмотрела на меня и покачала головой.

– Не уверена. То, что они сбежали, это очень плохо. Они не успокоятся, не смирятся с тем, что случилось. Особенно Барон. У него счета и здесь и за границей, подписанные или намечаемые контракты. Он не может все это бросить, это не в его характере.

Я понимал справедливость ее слов, но если быть честным, меня занимали совсем иные мысли и чувства. Я вдруг уже не в первый раз почувствовал себя уязвленным ее поведением. Рискуешь ради нее жизнью, а что получаешь взамен: ее рассуждения о том, что эти парни все еще опасны для нас. Но в отличие от нее у меня есть возможность в любой момент выйти из игры – и тогда никто мне не будет больше покушаться на мою жизнь.

– Нас спас Гарцев, – сказал я.

Ланина резко подняла голову и посмотрела на меня.

– Что вы хотите этим сказать?

– То, что это случилось во второй раз.

– Гарцев почти не скрывает того, что хочет занять мое место. Барон ему мешал, поэтому он решил убрать его вашими и моими руками. Теперь он напрямую вышел к своей цели, между нами больше никого нет. Разве вы этого не понимаете? Отныне он наш главный враг.

– Да, это все так, – подтвердил я, – и все же его поведение не совсем вписывается в этот сценарий. Может, с ним можно договориться?

– Я пыталась, но он лишь делал вид, что идет мне навстречу. Впрочем, можно еще раз попробовать. – По губам Ланиной пробежала странная улыбка.

– Вы что-то задумали?

– Я хочу предложить ему распустить свою службу безопасности. Между прочим, по смете концерна на нее не предусмотрены расходы. Значит, он берет деньги из других источников. Это серьезное нарушение финансовой дисциплины. Если он не согласится это сделать добровольно, я устрою проверку. И тогда ему не поздоровится.

– Мне кажется, не надо этого делать.

– Почему? – удивленно посмотрела на меня Ланина.

– У меня есть ощущение, что он дает нам знаки, что желает примириться с вами. В любом случае он не хочет идти на обострение отношений.

– Но это не значит, что я согласна танцевать под его дудку. Что он сделал, чтобы помешать Барону творить его дела? А он-то ведь знал немало, по крайней мере больше, чем я. Но он ничегошеньки мне не сказал. Вы забыли, что в результате всего этого погиб Эрнест. Плох он был или хорош, но он отец моего сына. Как вы думаете, я могу простить такие поступки?

– Не знаю, мне кажется, что простить можно все или почти все. Но Гарцев не хочет идти на крайности, – упрямо повторил я.

– Я подумаю над вашими словами, но вряд ли изменю свое решение. Мне жаль, что вы на этот раз не согласны со мной, – вдруг мягче добавила она. – Это ваша заслуга, что вы убрали Барона. Без вас у меня бы на это ушло гораздо больше времени. Хотите я вам выплачу половина обещанного гонорара? – совершенно неожиданно предложила она. – Можно считать, что вы отлично справились с заданием и имеете все права покинуть меня.

– Вы хотите этого?

– Я не сказала, что хочу это, я просто сделала вам деловое предложение. Тем более вы не согласны со мной по важному вопросу.

– Если вы не возражаете, я бы предпочел получить весь гонорар, – сказал я.

– Хорошо. А теперь идемте спать, я валюсь с ног от усталости. Вы не возражаете, я вам постелила рядом с Арсением.

Возражений у меня не нашлось.