…— Такое я одевать не стану! Ни за что!

Арья упёрлась, словно носорог при виде бикини, украшающего собой манекен. Едва не плюнула на пол от отвращения. Спорить не хотелось, и Владимир помрачнел.

— Ладно. Не хочешь — не надо. Тогда пойдём в другой отдел.

Но девушку, как говорится, понесло:

— Мне надоело. Давай лучше вернёмся домой.

— Почему?

— Устала.

Отвернулась к прозрачной стене, через которую был виден окружающий торговый центр пейзаж. Пожал плечами:

— Как пожелаешь.

Спустились вниз, сели в машину, поехали в особняк. Там швабка быстро поднялась к себе, закрыла дверь, давая понять, что надоедать ей не стоит. Ну, раз так… Впрочем, на обед она спустилась. Быстро съела приготовленное заранее, помыла посуду. Без напоминания, молча выпила полюбившийся ей кофе, снова вернулась назад, в спальню. Да какого чёрта! Мужчина откровенно злился — похоже, что наладить с ней отношения будет непростым делом. Впрочем, не хочет — не надо. Раз не желает общения, он займётся делом. Связался с Марком, тот быстро накидал заданий, и Владимир принялся за работу: договора с поставщиками, новые проекты техники и двигателей, поставки продукции по государственному заказу и отдельным клиентам… Время пролетело незаметно. Родственники, узнав, что он уже дома, от отца, приехавшего вместе с ним, не надоедали, решив дать им время выяснить отношения. Проблема была в одном — оба оказались упрямыми, и на контакт ни тот, ни другая идти не хотели. Так что молчаливый ужин, и разбегание по своим спальням. Следующий день прошёл точно так же — молчание, совместный приём пищи, и опять сон. Каждый занимался своим делом. Она молча сидела в спальне, он — перелопачивал документы, присланные из головного офиса родовой фирмы. Ну а на третий день Арья пошла в школу, учиться, где и провела весь день, вернувшись домой уже затемно. От его сопровождения категорически отказалась, несмотря на то, что мужчина предлагал ей и отвозить, и забирать её с занятий. Одним словом, шло демонстративное игнорирование. Но теперь и Владимир закусил удила, тоже игнорируя швабку. Только совместный приём пищи. И больше ничего. Всё имеющееся у него время мужчина отдавал делам фирмы, да ещё ходил в гости к отцу. Разумеется, когда Арья была на учёбе. Так прошла неделя. Батя же по-прежнему занимался порталами — его не оставляло желание решить проблему с переходами и найти путь на Землю. Первый выходной за время занятий швабке пришлось провести одной — Звонарёв демонстративно вышел из особняка и уехал. Куда? Девушка не знала. Впрочем, ей было всё-равно. Лишь бы её не трогали…

…Дверь в её комнату вдруг распахнулась, и на пороге появился Владимир, молча кинул ей на кровать пластиковый пакет, потом коротко произнёс:

— Переоденься.

— Что за…

— Живо одень платье!

Рявкнул он, явно злой сверх меры. Арья равнодушно пожала плечами, потянулась за пакетом, открыла, удивлённо взглянула на яркую алую ткань.

— Что это?

— У тебя пять минут.

Он закрыл двери за собой, и, судя по тому, как дрогнул пластик, просто привалился к ней. Чуть помедлив, девушка скинула с себя домашний наряд, потянула ткань вниз. Она оказалась из шёлка. Тончайшего мягкого шёлка, и, похоже, натурального. Ужасно дорогого, по ценам Швабии. Что он задумал? А, не всё ли равно? Поднялась, подошла к зеркалу — платье облегало её фигуру, словно вторая кожа, и оказалось действительно роскошным. Что удивительно — в противовес всему, что она видела раньше, длина одежды была до пола, полностью скрывая её ноги. Подошла к двери, и, словно услышав, та распахнулась. Мужчина с одобрением окинул её взглядом, кивнул каким то своим мыслям.

— Отлично. Идём.

Молча двинулась за ним. Он, кстати, тоже выглядел одетым довольно дорого — непривычного вида костюм, дорогие запонки на белоснежной рубашке, сияющие мраком туфли с острыми носками и серебряной цепочкой, свисающей до каблуков. Прошли по коридору, оказались перед обычно запертой дверью его личного кабинета. Снова открылась дверь:

— Входи.

С любопытством осмотрелась, когда оказалась внутри — множество шкафов, какие-то схемы на большой чертёжной доске, грубо набросанные рукой, несколько моделей транспортных средств, никогда ей не виданных раньше. Владимир быстро подошёл к стене, где была металлическая дверца комнатного сейфа, открыл тайник, вытащил оттуда шкатулку, поставил на стол, стоящий посреди комнаты. Кивнул на неё:

— Выбирай.

Снова равнодушно пожала плечами, но всё-таки подошла ближе и заглянула внутрь — украшения! Настоящие, дорогие, с самоцветами! Но… Зачем?

— Выбери себе.

Помедлив, запустила руку внутрь. Скромное ожерелье, пара серёжек, достаточно. Положила отобранное на стол. Он хмыкнул, затем запустил внутрь раскрытой шкатулки руку сам. Некоторое время просто шевелил содержимое, потом удовлетворённо выложил несколько роскошных браслетов, дорогую даже на вид брошку в виде треугольника с прозрачными камнями, кивнул сам себе, потом взглянул на неё:

— Одевай.

— Зачем?

— Мы едем в гости.

— Я никуда…

— Ты — едешь.

Коротко, и таким тоном, что возражать почему то сразу расхотелось. Нехотя одела всё, что он ей дал, потом пошевелила пальчиками босых ступней.

— Если в гости, то надо туфли.

— Всё предусмотрено. Обувь внизу.

Убрал назад шкатулку, закрыл сейф.

— Выходим.

Она молча пошла к двери кабинета. Что он задумал? Браслеты мягко позвякивали в такт её шагам. Снова путь по галерее, спустились вниз, он положил ей руки на плечи. Арья дёрнулась, но мужчина просто мягко развернул её к креслу:

— Присядь.

И тут же разжал ладони. Швабка послушно опустилась на мягкую кожу сиденья. Откуда в его руках появилась коробка, она не поняла. Он открыл крышку — девушка вздрогнула от удивления. Ничего подобного она не могла себе представить. Тонкая подошва на высокой шпильке, длинные ремешки того же цвета, что и платье… Он быстро одел обувь на её ножки, протянул руку, помогая подняться. Против обыкновения, Арья воспользовалась его помощью и опёрлась на ладонь.

— Пройдись. Не жмёт? Удобно?

Сделав пару шагов, девушка кивнула.

— Удобно. Просто непривычно.

Снова сделал шаг, и едва не упала, и ахнула, но он успел подхватить её. Озабоченно произнёс:

— Действительно. Хорошо, что не надо много ходить будет. Ничего. Справимся?

Опять? Но почему то ей сегодня не хотелось с ним ругаться. Просто кивнула.

— Тогда — пошли.

Вышли на улицу, он предупредительно открыл дверцу своего автомобиля, дождался, пока она сядет, подобрал свисающее платье и закрыл дверь. Сел сам, тронул машину с места. Дорога была недолгой, и вскоре он зарулил на стоянку, забитую самыми разными автомобилями. Из большого стеклянного здания доносилась непривычная музыка. Он согнул руку в локте, едва заметно улыбнулся:

— Пошли?

— Что это?

— Опера.

Совершенно непонятное слово, но… Внутри оказалось большое помещение, наполненное празднично одетым народом. Все женщины были одеты очень красиво и… Дорого. Сверкали украшения, драгоценные камни, к удивлению девушки, вся ювелирка была не из золота, как принято в её мире, а из платины. И ещё — на них смотрели. Точнее, едва они вошли в этот зал, как множество взглядов уставились на них. В подавляющем большинстве женских. Самых разных, но в большинстве своём — завистливых. По всему выходило, что ей завидуют. Почему? Одежда? Украшения? На некоторых были куда более дорогие изделия. Как ей ни хотелось признавать, но похоже, что это из-за её сопровождающего… Да кто он такой, раздери его чума?! Взгляды давили, заставляли ощущать душевную тяжесть, но она не поддавалась. Наоборот, гордо вскинула увенчанную короной белоснежных волос голову, приняла хозяйский вид, в конце концов, она истинная швабка, самых чистых арийских кровей! И не может поддаться психологическому давлению неполноценных особей! С удивлением перехватила его довольный взгляд. Неужели ему понравилось? Да этот… Человек сам изменился! Слегка надменный вид, холодное выражение лица. Чуть наклонился к ней, шепнул:

— Отлично! Молодец!

От неожиданности швабка растерялась — она ожидала грубости, ругательств, вместо этого её хвалят? Едва не споткнулась, но мужчина удержал её, и пара проследовала по лестнице на второй этаж. Короткий путь по украшенному живыми растениями коридору, и вот они уже в отдельной комнатке, где установлен небольшой столик и несколько мягких кресел.

— Присаживайся.

Девушка решила послушаться и опустилась в удобное кресло. Владимир пристроился рядом, спросил:

— Хочешь пить? Или чего-нибудь съесть?

Мотнула в знак отрицания головой, устраиваясь поудобнее. А спустя мгновение забыла обо всём на свете — со сцены, появившейся перед ней, когда шитый золотом занавес уплыл вверх, раздалась волшебная музыка…

…Месяц пролетел незаметно. Каждый день обучение языку, вечер же был занят тем, что её… Отец её ребёнка постоянно находился рядом. Он не позволял ничего лишнего, ни намёком, ни прямым действием, зато всегда готов был поддержать, помочь выполнить домашнее задание. Учительница, которую нашёл Звонарёв, оказалась настоящим мастером своего дела. Метод глубокого погружения, так назывался способ, которым русы обучали её своему языку. Незаметно для себя Арья уже начала усваивать русский язык. Пока ещё некоторые слова выговаривала неправильно, но сам запас слов был довольно велик, и девушка уже могла объясниться на улице, сделать заказ в магазине, спросить необходимое ей у прохожего. Упорство и настойчивость, впитанное ей с молоком матери, принесло свои плоды. Теперь она могла читать газеты, слушать и понимать радиопередачи, транслируемые местными станциями, и даже смотреть телевизор, понимая практически всё. Тем более, что учёба не останавливалась, а продолжалась, усложняясь с каждым днём. Впрочем, незаметно для тренированного мозга… Но… Время, выделенное Владимиру подошло к концу, и он уехал опять на материк, где, насколько было известно Арье, готовилась новая экспедиция в её мир. А вот ей пришлось остаться. В его доме. Вынашивать… Девушка опустила глаза, осторожно коснулась животика, где зрел и набирался сил её ребёнок. Только её. Она ни за что не оставит своего младенца, даже если тут и мирная жизнь, неслыханные блага, и волшебная медицина. Странно, что сейчас, когда Владимира не было дома, ей не хватало этого человека, его спокойствия, уверенности, и, как ни странно, ощущения крепкой руки. Не выдержав, швабка явилась в дом к его сестре. Сказать, что Светлана была удивлена её появлением — это ещё мягко выразиться! Результатом был его номер мобильного телефона. Несколько вечеров девушка собиралась набрать заветные цифры, но так и не решилась это сделать…

…— Пап, какие новости?

Владимир буквально ворвался в бункер после долгого пути на тележке по тоннелю перехода. Отец поднял воспалённые от сидения за компьютером глаза:

— О! Привет, сын! Да нет никаких новостей пока. Сидим, ловим радио.

— И что сообщают господа оттуда?

Батя пожал плечами:

— Да ничего особого. Упорные бои и оборона с одной стороны, и успешное наступление, плюс перемалывание миллионов и миллионов танков, самолётов и живой силы противника с другой.

Пошарив глазами, сын нашёл бутылку с минералкой и открыв крышку жадно припал к горлышку. Несмотря на решение Совета закрыть планету, время от времени Михаил Столяров всё-таки наведывался в бункер, из которого был выход на поверхность. Его мучили дурные предчувствия по поводу СОТ. Уж больно вожди Союза Освобождённого Труда напоминали ему одиозных вождей начала Гражданской войны. И внешне, и своим поведением. Он уже почти решился ходатайствовать перед Советом о новой экспедиции в этот мир, но всё-время мужчину что-то отвлекало от этого. То срочный приказ явиться на мир Апокалипсиса, чтобы решить проблему с очерёдностью раскопок. То дела личной корпорации. Оно, вроде бы, несложно выкроить минутку и зайти к Серому. Сказать, мол, давай ещё разок рискнём и взглянем, что там творится в реальности, но… Сказать, конечно, можно. И не факт, что Сергей по старой дружбе откажет. Но остальные члены Совета? Как аргументировать необходимость риска? Опасность, что их перехватят по пути, выяснят, что в реальности Новая Русь вовсе не фторная планета, а обычный кислородный мир. И где гарантия, что перед лицом существующей опасности вторжения извне старые враги, СОТ и Швабия, не заключат мир с целью того самого пресловутого вторжения? Совсем недавно наступил всеобщий мир, уничтожили гарахов, разжигающих вражду между народами планеты. Начали строить новую жизнь, подстегнули технический прогресс, подняли на новую высоту образование, ликвидировали угрозу голода, начали ломку замшелых социальных отношений. Но именно, что только начали. До окончания всех программ, разработанных лучшими умами Новой Руси ещё бесконечность… Владимир расслаблено устроился в кресле, надев на голову наушники. Компьютер отсортировал помехи, выбрал самые мощные станции, так что послушать было кого. И чего:

— Несмотря на непрекращающиеся атаки противника доблестные войска Швабии стойко удерживают занятые позиции по линии Герт — Щецов — Тарк — Ушоув. Наши стойкие солдаты только за одни сутки непрекращающихся боёв уничтожили свыше тысячи танков, около двенадцати тысяч солдат противника, а могучая авиация полностью контролирует воздушное пространство нашей Родины…

— …Храбрые солдаты Армии СОТ захватив вражеское укрепление обнаружили ужасную картину — пулемётчик был мало того, что прикован к своему оружию, но и его ноги оказались замурованы в бетонный блок…

Отец раздражённо сорвал наушники с головы, взглянул на сына, дымящего сигаретой:

— Что скажешь?

Владимир ухмыльнулся:

— И те, и те врут.

— С чего взял?

— Смотри сам — я проконтролировал сетку вещания обеих центральных станций. В результате выяснилось вот что: большую часть эфира с обоих сторон занимает музыка. Трескучие патриотические марши и песни. Остальное можно поделить на три части — первая, это сводки с фронтов. Вторая — внутригосударственные новости и объявления. Третья — откровенная дезинформация и пропаганда. Всё. Причём в обеих государствах практически полное совпадение вещания. Правда, один раз швабы отличились, устроили целую радиопостановку на тему пришельцев из космоса. Я в архивах нашёл запись. Сотовцы же себе ни разу не позволили ничего подобного. Понимаю, что наше появление является государственной тайной и там, и там. Но не до такой же степени?

Отец хмыкнул, потянувшись за любимой сигарой:

— Верно подметил. У меня тут ещё вопрос возник один, кстати… СОТ с наших слов считает, что у нас ядовитая для них атмосфера…

— Ничего подобного, пап. Я больше чем уверен, что они прекрасно поняли, что мы их обманываем насчёт состава воздуха. Они не дураки. Просто сейчас слишком заняты Швабией, которую, кстати, они додавят. А потом займутся нами. Поверь…

Михаил замер — вот оно! Точно! То самое предчувствие, которое не даёт ему забыть об этом странном мире. Если он прав насчёт вождей СОТ, то как только швабов завалят трупами при помощи Америи, все силы будут переброшены сюда, на это огромное болото. И он, Михаил Звонарёв, вовсе не уверен, что переход не будет найден и миллионы солдат не хлынут через него не считаясь ни с какими жертвами на завоевание Новой Руси. Ну а когда сотовцы найдут Храм… Мужчину передёрнуло от представленных им картин…

— Что, пап? Понял, что нам светит?

Сын невесело улыбнулся. Михаил кивнул, потом выругался вполголоса.

— Надо срочно пообщаться с Сергеем и Советом.

— Ага. А ещё хватит Серому темнить насчёт транспортных ворот. Ты вспомни, как мы с Земли уходили? Попробуй узнать у него, возможно ли при меньшей напряжённости перехода сделать что-нибудь подобное? Чтобы сюда можно было попасть не через ограничивающий габариты тоннель, а через нормальный проход?

— А ведь это мысль, Володя! Именно — Мысль! Если использовать меньший размер рамки, да ещё перебрасывать через неё не огромное количество народа и грузов, а гораздо меньшее, что просто невозможно пропихнуть через тоннель, скажем, танки, авиацию, грузовики и бронетранспортёры, а людей, боеприпасы и продовольствие гнать через тоннель, то мы можем и обломить вторжение отсюда. И очень и очень сильно, кстати! У нас имеются четыре «Стража» последнего поколения. Бьют они на две сотни километров. И боезапаса к ним достаточно. Так что… Плюс ОДАБы… В общем, думаю, напугать сможем. И ещё наша техника…

— Которая изношена до предела. Прости, папа, но мне кажется, что мы допрыгались…

— В смысле?!

Звонарёв-старший был не на шутку удивлён.

— Объясни, сын?

— Хорошо. Только без обид, пап. Смотри сам — мы сидим в этом мире уже пять лет. Так?

— Так. Дальше.

Отец озабоченно нащупывал в кармане своего комбинезона очередную сигару, забыв о том, что только что выкурил последнюю. Криво усмехнувшись, сын протянул ему свою пачку. Благодарно кивнув, родитель вытащил никотиновую палочку, прикурил, поощрительно произнёс:

— Давай, продолжай.

— Хорошо. Но ещё раз говорю — без обид, пап, ладно? Продолжаю свою мысль: мы в этом мире уже пять лет. И чего мы добились? Используем только то, что привезли с Земли, да то, что нам подкинули добрые инопланетяне на корабельном кладбище. Всё. Своего у нас ничего нет. Хотя могли бы уже начать производить те же самые бронетранспортёры! Технологии и рецепты у нас есть! Станки прецизионные имеются! Так почему сидим на попе ровно? Совершенно не занимаемся никакими разработками?

— Но, прости, мы целый мир тянем!

— Что — тянем? Пап! Мы за пять лет воссоздали последнее на момент ухода поколение дизелей! Уже смогли добраться до инжекторных бензиновых моторов! Самолёты летают уже на двигателях нашего, звонарёвского производства! Пять лет! А по оружию мы всего то лишь переоснащаем патроны, да наладили выпуск гранат. Ну, миномёты поставим на конвейер. Или потом будем рвать жилы, когда противник начнёт гнать пехоту мелкими кучками по десять миллионов человек? Так, прости, тут никакое превосходство в технологиях не поможет и долго не продержится! Вспомни Третий Рейх! Они за пару десятков лет ушли в науке настолько далеко, что нашим на Земле хватило половину века разбираться! Если бы не фон Браун — фиг бы пиндосы вообще в космос вышли! Так что, пап, боюсь, что мы теряем время понапрасну! И совершаем преступление против всех жителей планеты! Нашей планеты! Ты же даже Храм толком не исследовал! Ведь так?

Звонарёв старший нехотя кивнул, и Владимир торжествующе ткнул в него пальцем:

— Именно! А кто знает, что в этом храме есть ещё? Может, и не придётся на коленке систему переноса мастерить, а такая возможность предусмотрена строителями системы! И ещё — мы с мира Апокалипсиса тянем всё подряд! А где результаты? Я, например, не знаю, что мы там нашли? Как это найденное можно использовать в наших целях? Или просто волокём «чтоб було»? Лежало и мирно гнило у нас на складах? Прости, пап, но мне кажется, что мы здесь слишком успокоились и возомнили себя Богами!

— Но людей надо накормить…

— Пап! До нашего прихода они же с голоду не дохли?! А сейчас нам просто садятся на шею и свешивают ножки! Добрые пришельцы помогут! Зачем надрываться на полях, в шахтах? На заводах? Прости меня, но вы слишком их разбаловали! Местных аборигенов, как ты говоришь…

— Хватит!

Батя не выдержал. Но Владимира понесло:

— Если на то пошло, то вы, Члены Совета, повторяете ошибку СССР — когда всем всё за счёт страны, и только за обещание идти по социалистическому пути развития! Вечноголодное чёрное братство, наши латиноамериканские друзья, плюс азиатский тигр. Зато и получили распад СССР и резню в бывших республиках, что надо было свою страну развивать! А не за счёт людей кормить нахлебников!

Михаил зло прищурился:

— Критиковать все мастера. А что ты предлагаешь? Вот, конкретно? Чтобы не повторилось такое, как на Земле?

Пауза. Владимир осёкся. Потом медленно произнёс несколько фраз, и Михаил замер на месте — а ведь сын прав! И ещё как прав!..