Глава 25
Руслана
Проснувшись на следующее утро, долго лежала с закрытыми глазами, не находя в себе силы подняться. Стоило чуть приоткрыть веки, как комната начинала расплываться, мебель теряла чёткие очертания, становясь похожей на размытые пятна. Коснувшись лба, ощутила на пальцах влагу, облизала пересохшие губы и со стоном перевернулась на спину. Состояние такое, что гуманнее, наверное, было бы сейчас меня пристрелить. Разборки под проливным дождём явно не пошли мне на пользу. Мало было проблем, теперь ещё и простуду подхватила.
Попыталась принять вертикальное положение — голова закружилась ещё сильнее. Пришлось снова обнять подушку. Зажмурившись, сжалась в комок, мечтая вернуться в сон. С удовольствием проспала бы ещё несколько суток. Авось за это время и болезнь пройдёт, и боль утихнет.
В дверь осторожно поскреблись.
— Лана, это я, Дарио. Можно?
— Уу, — промычала нечто нечленораздельное, подразумевая положительный ответ.
Слух уловил звук отворяющейся створки и тихий шелест шагов по паркету.
— Ты как?
— Кажется, умираю, — словно со стороны услышала свой слабый, переходящий в шёпот голос.
— Ещё бы тебе не умирать после такого-то выброса Силы, — тело, больше похожее на размытую тень, принадлежащее моему фальшивому супругу, примостилось рядом. — Ты вчера почти опустошила свой резерв. Нужно провести обмен, сможешь подняться?
— Не уверена, но попытаюсь.
Мне всё-таки удалось сесть, правда, не без помощи Дарио, подхватившего меня под локоть. Свесив ноги с кровати, скользнула по себе недоумевающим взглядом, тщетно пытаясь вспомнить, когда это я успела переодеться в весёленькую минипижамку, всю в рюшиках и розовых звёздочках.
— Вери иногда оставалась у меня ночевать. Вот и пригодились её вещи, — пояснил ведьмак, прежде чем я успела выразить своё возмущение словами.
— Ты это на меня напялил?!
— Сама переоделась, — с самым честным видом заявил парень.
Пришлось поверить на слово.
— Хоть убейте, не помню, как здесь оказалась. Весь прошлый вечер как в тумане.
— А ссору с Габриэлем? Припоминаешь?
Я устало кивнула. Это было единственное, что сохранилось в памяти ярким эпизодом. Казалось, до сих пор слышу каждое больно ранящее сердце слово, вижу каждый, брошенный в мою сторону злой взгляд. А ещё распинался про какие-то там чувства. Лжец и подлец, что с него взять…
— После обмена должно стать легче. — Продолжая поддерживать под руку, Дарио помог мне подняться.
— Может, сначала переоденусь?
Ведьмак закатил глаза, мол, что я там такого в этой жизни не видел, и сунул мне в руки шёлковый пеньюар своей сбежавшей зазнобы. Тоже весь в рюшах и звёздочках.
— Пойдём, пока совсем не свалилась. Колдовать с трупами, увы, я не умею. К тому же родителей дома нет, тебе здесь некого стесняться.
— Кроме тебя, — отозвалась вяло, но пеньюар взяла. Не было сил сейчас спорить и пререкаться.
Запахнув полы розового чуда, кое-как завязала на талии тонкий поясок и поплелась, еле передвигая ногами, за своим фиктивным мужем.
Путешествие до ритуальной тоже не задержалось в памяти. Окружающая обстановка казалась подёрнутой каким-то мутноватым маревом, поэтому знакомство с интерьером я решила отложить на потом. Когда немного оклемаюсь.
Плюхнувшись на пол возле алтаря, очень смахивающего на тот, что был в доме Салвиати, только задрапированного тёмно — синей тканью и без уродливых божков, послушно протянула ведьмаку раскрытые ладони.
По мере того как повторяла за ним уже знакомые фразы, чувствовала, как ко мне возвращается искра жизни. Я постепенно приходила в себя. А вместе с Силой, словно кусочки мозаики, восстанавливались воспоминания о прошлом вечере: знакомство с красавицей — невестой, страшные минуты одиночества, побег и бурное «прощание» с Габриэлем. Наверное, вчера я видела его в последний раз.
Глаза предательски защипало.
— Как Салвиати отреагировали на моё исчезновение?
— Плохо, — честно признался ведьмак. — После того как приехали, я долго разговаривал по телефону с Джулиано. Хвала духам, до него всё-таки дошло, что к ним ты больше не вернёшься.
— Спасибо, — я благодарно улыбнулась своему спасителю.
Если бы не Дарио, не знаю, что бы со мной стало. Ещё одну ночь в проклятом доме я бы точно не пережила.
— Утром пытался дозвониться до Габриэля, — делая вид, что увлечён разглядыванием складок на тёмно — синем бархате, как бы невзначай обронил мой благоверный.
— У меня к тебе будет всего одна просьба, — понимая, к чему он клонит, резко оборвала я. — Никогда не упоминай о Салвиати в моём присутствии. Больше я его не увижу. И слышать о нём тоже ничего не хочу!
Бросив на меня долгий, задумчивый взгляд, Дарио спрятал нож в потёртый сафьяновый футляр и улыбнулся, почему-то виновато. Словно бы собирался за что-то извиниться.
— Тут такое дело… Сегодня вечером синьора Аделаида устраивает званый ужин, и мы на него приглашены.
— Очень за вас рада, — улыбнулась кисло. Поднимаясь с колен, добавила шутя:
— Захватишь мне тортика.
— Нет, Лана, ты не поняла. — Дождавшись, когда я выйду из ритуальной, ведьмак притворил за мной дверь и направился по широкому, освещённому полуденным солнцем коридору. — Тебя тоже хотят там видеть.
— Ты ведь понимаешь, что я в их логово и под пытками не пойду. В следующий раз увижусь с родителями Вероники только, когда они приведут сюда свою блудную дочь. И на этом точка!
— Аделаида не любит, когда ей отказывают, — никак не желал угомониться кареглазый. — Ты ведь не хочешь обидеть могущественную покойницу? А не ответить на приглашение ведьмы — равносильно проявлению к ней неуважения.
Подумав немного, равнодушно дёрнула плечами.
— Плевать. Можешь сказать, что я больна и сама скоро стану покойницей. Ври что угодно, но ноги моей больше не будет в чёртовом доме, — и ускорила шаг, желая сбежать от неприятного разговора.
— Боишься увидеться с Габриэлем? — с усмешкой бросили мне вдогонку.
После этих слов, произнесённых с откровенной издёвкой, я резко затормозила.
— И ничего я не боюсь! — постаралась придать своему лицу выражение безразличия. — Он теперь для меня вообще пустое место.
— Так докажи это, — поняв, что нащупал нужный рычаг, продолжил подначивать меня Амидеи. — В первую очередь самой себе. И ему тоже. Или будешь прятаться здесь, как последняя трусиха, опасаясь лишний раз столкнуться с Салвиати? Извини, Лана, но твои разглагольствования насчёт того, что больше вы не увидитесь — бред. Веронику пока так и не нашли, а колдовской мир Рима очень тесен. Тебе придётся, хочешь ты того или нет, пересекаться с Габриэлем. Разве что ты надумала ближайшие недели торчать здесь, жалея себя и страдая. На радость Франческе.
— Плевать я хотела на её чувства, — буркнула раздражённо, следуя за чересчур болтливым ведьмаком навстречу умопомрачительному аромату сдобных булочек.
Дарио уже успел меня обогнать и теперь бодро трусил вниз по лестнице.
— А зря, — обернувшись, хитро улыбнулся. — Уверен, она в курсе ваших отношений, иначе бы не заявилась к Салвиати так внезапно. И то, что вы с Габри поссорились, несомненно, её обрадовало. Зная Франческу, могу предположить, что именно этого она и добивалась.
Если Дарио прав, то обломать стерве кайф я была просто обязана. Вот только не уверена, что смогу весь вечер прикидываться счастливой и беззаботно улыбаться, видя их вместе.
Заметив, что я начала колебаться, ведьмак попробовал зайти с другой стороны:
— К тому же тебе нужно забрать у Салвиати вещи.
— А самому слабо? Позвони им и попроси, чтобы Катарина приготовила мой чемодан. Уж до машины, думаю, как-нибудь донесёшь. Он не тяжёлый.
— Донесу. Но только в твоём присутствии, — отрезал категорично Амидеи. Не дожидаясь, пока я облеку своё негодование в слова, скрылся на кухне.
— Мне нечего надеть! — воспользовавшись первой же пришедшей на ум отмазкой, крикнула ему вдогонку и тоже толкнула створки. Бороться с дразнящим запахом сладкой выпечки уже не было сил.
Дарио громко цокнул.
— Нашла проблему! После обеда смотаемся в магазин.
— А если Салвиати начнут спрашивать, почему сбежала? — Я со стоном плюхнулась на высокий стул. — Ещё с ними объясняться не хватало!
— Не начнут. Думаю, они и так уже в курсе. Выпытали у Габриэля.
— И почему у меня такое ощущение, что ты занимаешься сводничеством? — пробормотала, подозрительно покосившись на ведьмака, и отщипнула кусочек от круассана — источника головокружительного аромата.
— Ничего подобного. Просто я в меру воспитанный и не привык без причины отклонять приглашения.
Отвернувшись, Дарио принялся варганить нам кофе, а я стала перебирать в уме возможные сценарии развития событий за ужином. Почему-то не один не воодушевлял.
За обедом мне представилась возможность познакомиться с родителями Дарио. Честно скажу, не ожидала, что те встретят меня с таким радушием. Сначала, как и подобает истинным итальянцам, ведьмаки поочерёдно меня обцеловали и выразили радость от встречи с такой очаровательной особой. Сто раз повторили, чтобы я не стеснялась и чувствовала себя как дома.
Отец моего муженька, синьор Луиджи, оказался очень приятным и общительным человеком. За обедом развлекал меня историями о ведьмовской жизни, делился курьёзными случаями, связанными с их единственным и неповторимым сыном. Рассказал о том, как юный Дарио пытался сотворить своё первое заклинание и чем всё закончилось: чердак потом пришлось спасать от пожара.
— А сколько мы дождливых дней и ночей по его милости пережили, — с улыбкой поглядывая на хмурого отпрыска, недовольного отцовскими откровениями, сказал синьор Луиджи. — Особенно, когда Дарио ссорился или расставался с очередной красоткой…
— Давайте лучше сменим тему, — процедил уже пунцовый герой.
Почувствовала, как губы невольно растягиваются в улыбке. Мне-то казалось, что все ведьмаки от рождения вундеркинды, и у них никогда не возникает проблем с магией. А вон оно что… Не у одной меня, выходит, случались промахи.
Что касается матери Дарио — та сразу же меня покорила. За обедом не переставала мне улыбаться, причём совершенно искренне. Не было в ней снобизма и высокомерия, которыми отличалась мадам Марилена.
В обществе старших Салвиати я всегда робела и чувствовала себя не в своей тарелке. Находясь с ними рядом, ни на секунду не забывала, что они — могущественные ведьмаки и аристократы. Настоящие баловни судьбы. А я для них — так, досадное недоразумение.
В особняке Амидеи, тоже роскошном и тоже под завязку забитом антиквариатом, тем не менее ощущались тепло и уют. В каждой комнате — ну или по крайней мере в тех, в которые я из любопытства на секундочку заглянула, — имелось множество семейных фотографий. От старых чёрно — белых снимков, пожелтевших от времени, стёршихся по углам — фотографий уже почивших ведьмаков на фоне деревенских пейзажей, — до сделанных совсем недавно. На многих были запечатлены Дарио и Вероника. Изображения девушки стояли в почётных первых рядах. Наверное, Амидеи без ума от своей невестки, её улыбчивое личико мелькало повсюду. Хотя, конечно же, ведьмаков задела выходка девушки и то, как она обошлась с их сыном.
Это я поняла из короткой дискуссии, свидетельницей которой мне довелось стать. Мы как раз завершали трапезу ароматным кофе и маленькими трубочками, наполненными творожным кремом, которые синьор Луиджи прикупил, возвращаясь с работы.
— И правильно, что сбежала, — размешивая сахар кофейной ложечкой с ручкой, украшенной голубой эмалью, проговорила хозяйка дома. — Давно пора было. Подальше от этой чокнутой семейки.
— Симона! — укоризненно воскликнул старший ведьмак. — Разве можно так отзываться о наших друзьях? Они нам как родственники. И не только из-за Вероники.
— Вероники! — передразнила супруга ведьма. Её круглое, немного полноватое лицо запылало румянцем. — Вот вернётся эта мамзель, попрошу духов, чтобы разъединили раз и навсегда их Силы. Зачем нам такая безответственная невестка? — произнесено это было без злобы, но с явной обидой.
— Мама, с Вероникой я сам разберусь. Не вмешивайся, — одёрнул хранительницу домашнего очага Амидеи — младший.
Но та, не обращая внимания на реплики своих мужчин, продолжала ворчать:
— Руслане сразу надо было здесь оставаться, как я и говорила. Но разве меня кто слушает? Нет бы тебе, Дарио, во всём ей признаться, но ты, как дурак, столько времени покрывал друга. И откуда в тебе столько благородства…
Вступать в перепалку с родительницей ведьмак не стал. Сказав, что нам ещё необходимо успеть до вечера прошвырнуться по магазинам, потащил меня к выходу.
— Может, всё-таки не поедем? — плетясь за благоверным к машине, канючила я.
— Не хочется мне ни на какой ужин.
— Готов за это выполнить любое твоё желание, — уже не зная, как подступиться ко мне, несговорчивой, залебезил Амидеи. — Например, буду каждый день заниматься с тобой магией. Ну или что-то другое.
— Настораживает твой энтузиазм, — недоверчиво покосилась на агитатора.
— Синьора Аделаида очень просила, чтобы мы приехали вместе.
А ты и рад стараться… Что, решил выслужиться перед будущей родственницей? — уколола ведьмака. — А смысл? Она ведь всё равно скоро снова станет покойницей.
— Во — первых, неизвестно, насколько скоро, — заметил предусмотрительный наш.
— Во — вторых, синьора Аделаида была очень настойчива в своей просьбе. Ну не мог я ей отказать!
— Интересно, и что этой ведьме от меня понадобилось? Наверное, за ужином будет ждать очередная подстава.
— А вот это ты зря. Габриэль всегда говорил, что у него мировая бабушка, добрая и справедливая.
Я громко фыркнула.
— А, ну если Габриэль говорил — тогда конечно, надо верить на слово. Он ведь никогда не врёт. Мистер, блин, совершенство! — снова почувствовала, как при упоминании о ведьмаке меня захлёстывают гнев и обида.
— Обещаю, мы уедем, как только решишь, что больше не хочешь там оставаться.
— Вообще-то я уже сейчас не хочу, — в который раз выразила своё отрицательное отношение к предстоящей тусовке. Тяжело вздохнула: — Ну да ладно. Ты выручил меня вчера, я выручу тебя сегодня. Раз уж так хочется расшаркаться перед супер — ведьмой. Но если что-то пойдёт не так, или я снова почувствую острое желание прибить Габриэля — ты меня оттуда сразу увозишь.
— Честное ведьмовское, — заметно повеселел Дарио и даже расщедрился на улыбку.
— Ия таки воспользуюсь твоим предложением о халявных уроках, — решила извлечь для себя из этого кошмара хоть какую-то выгоду.
— Договорились, — согласился покладисто.
Придя к общему знаменателю, поехали выбирать мне платье для вечерней каторги.
* * *
По распоряжению хозяйки дома, синьоры Аделаиды, временно отобравшей бразды правления у своей невестки, гостей встречали всем семейством.
Домочадцам было велено рассыпаться любезностями перед каждым приглашённым и, не переставая, светить улыбками. Вот только искренне улыбался один Алессандро.
Ни Хранителю, ни его очаровательной супруге сейчас было не до веселья. А Габриэль — тот так вообще, была б его воля, ещё вчера укатил бы в какую-нибудь глухомань. Чтобы не видеть никого и не слышать. Единственное, о чём мечтал молодой человек, это провести несколько дней в одиночестве, сосредоточиться на подготовке к экзамену и не думать о ней.
Хотя не думать о Руслане, как ни старался, не получалось. И это бесило его ещё больше. Да ещё и этот проклятый ужин… Со вчерашнего дня ведьмак испытывал непреодолимое желание послать всех и вся куда подальше.
Но вместо этого приходилось стоять и улыбаться.
Особенно раздражал тот факт, что бабушка наотрез отказалась озвучить список приглашённых. Только обмолвилась, чтобы накрывали на тринадцать персон.
«Демонова дюжина для демонового вечера», — подумал тогда молодой человек.
Снова бросив нетерпеливый взгляд на часы, Габриэль скривился; ни один из гостей не желал демонстрировать пунктуальность.
Наконец снаружи послышался шелест колёс подъезжавшей к особняку машины, а вскоре по холлу разнеслась звонкая трель. Алессандро, опередив показавшуюся из столовой Катарину, по случаю торжества облачившуюся в строгое чёрное платье и белоснежный передник, широко распахнул двери, весело воскликнув:
— Привет!
— А её зачем пригласили? — Габриэль поменялся в лице, увидев новоприбывшую гостью. Попытка выдавить из себя улыбку успехом не увенчалась; вместо этого на лице появилась страдальческая гримаса.
— Не шипи на мать! — осадила сына стоящая рядом ведьма. — Франческу пригласила не я, а её величество, — обозвала свекровь язвительно, наградив ту уничижительным взглядом. После чего не преминула заметить: — Полагаю, твоя бабушка тоже считает, что вам следует помириться. Из-за этой Ланы ты совсем потерял голову. И дёрнул же вас демон отпраздновать мальчишник в той забегаловке…
Молодой человек поморщился, ожидая новый виток неприятного спора, который то стихал, то разгорался снова. Родители никак не желали примириться с его решением и не уставали при каждом удобном случае ему об этом напомнить.
— Мама, я думал, мы вчера уже всё обсудили.
— В последнее время я тебя совсем не узнаю, — ожидая, когда Франческа закончит обниматься с Аделаидой и подойдёт к ним, тихо процедила рыжеволосая ведьма. — Рушишь многолетние планы из-за какой-то девчонки! Которую даже толком не знаешь. А потом ещё и заявляешь, что видеть эту самую девчонку больше не желаешь. К счастью, конечно. Но почему бы тебе тогда ещё раз всё хорошенько не взвесить и не попросить у Франчески прощения? Уверена, пройдёт немного времени, и ты одумаешься. Но будет поздно, Франческа уже найдёт себе другого. Такие девушки, как она, одинокими долго не бывают.
Уверен, пройдёт немного времени, и ты смиришься с моим решением. — Заметив, что мать снова собирается ему возразить, тихо, но твёрдо добавил: — Всё, закрыли тему.
И тут же сквозь зубы выругался, заметив появившуюся на пороге следом за бывшей невестой Лучию.
— А это та самая подруга, о которой я вам рассказывала, — прощебетала Франческа, представляя хозяйке дома юную травницу.
— Подруга? — чуть не закашлялся Габриэль. Закатил глаза, рисуя в уме каждый пыточный момент грядущего пыточного вечера.
Лучия уже успела просканировать холл взглядом и бросила несколько злорадных улыбок в сторону ведьмака. Будто знала, что сейчас творится у него на душе, и радовалась его мучениям.
— И за что меня бабушка так наказывает? — Молодому человеку всё-таки удалось справиться с эмоциями и придать лицу выражение невозмутимости, когда очаровательные гостьи — в понимании самого ведьмака, ядовитые змеи, — поползли в его сторону.
Обмениваясь с девушками ничего не значащими фразами, он всё поглядывал на двери, гадая, какие ещё сюрпризы приготовила разлюбезная покойница.
Марилена, тепло поприветствовав гостий, наплевала на приказ свекрови и куда-то исчезла. Джулиано был занят тем, что негромко распекал за что-то младшего сына. А Аделаида всё нетерпеливо вышагивала перед распахнутой створкой, то и дело поглядывая на подъездную дорогу, тронутую лучами заходящего солнца. Чьего-то приезда ведьма ожидала с особым волнением.
Вскоре в ворота въехала очередная машина, и по лицу Аделаиды скользнула тень разочарования: видимо, гость, которого она так ждала, задерживался. Правда, синьора Миранте быстро взяла себя в руки и радостно улыбнулась.
— Симона, Луиджи! — поспешила навстречу новоприбывшим.
Габриэль, поддавшись невольному порыву, последовал за родственницей на улицу, оборвав на полуслове Лучию.
— Вы только посмотрите на них! Прошло двадцать лет, а они и не думают меняться. Всё такие же молодые, — приговаривала Аделаида, спускаясь по ступеням вниз. Заметив младшего Амидеи, галантно распахнувшего дверцу и протянувшего руку своей случайной супруге — при виде которой Габриэль нервно клацнул зубами — совсем растрогалась: — А Дарио! Настоящий красавец! Так вытянулся. Я тебя помню пятилетним малышом, совсем крохой.
Тепло обняв супружескую пару, Аделаида с не меньшей нежностью поприветствовала их сына и переключилась на Руслану.
Габриэль едва ли заметил, как выглядели его экс — невеста и его экс — любовница на одну ночь. Спроси кто сейчас ведьмака, во что были одеты девушки, и ему пришлось бы вернуться в холл, чтобы взглянуть на них ещё раз и только потом ответить на этот вопрос.
Но в появившейся из серебристого седана кареглазой шатенке он запомнил всё. Начиная от тёмно — фиолетового облегающего платья, совершенно простого на первый взгляд, но почему-то показавшегося ведьмаку вызывающе — сексуальным, и заканчивая изящными босоножками на маленьком каблучке. Изучив которые, он переключился на чуть тронутые загаром ножки. Не в силах бороться с искушением, скользнул выше, вновь задержавшись взглядом на стройной фигурке и уделив особе внимание треугольному вырезу платья, в котором, поблёскивал завораживая кулон с чароитом на тонкой серебряной цепочке.
«Специально так вырядилась, — мелькнула, подстегнув раздражение, мысль. — Чтобы меня помучить».
Хотя, наверное, закутайся Лана в чёрную паранджу, она бы и в ней оказала на него точно такое же воздействие. Одно её присутствие сводило с ума, заставляло терять голову.
От гнева… и от желания.
Девушка тоже его заметила. Побледнела и невольно отступила назад, правда, сумела справиться со своими эмоциями и демонстративно от него отвернулась, сделав вид, что поглощена разговором с хозяйкой вечернего мероприятия.
— Ты как? — оставив липовую супругу в обществе воскресшей ведьмы, приблизился к приятелю Дарио.
— В порядке.
— А по тебе и не скажешь, — одними уголками губ усмехнулся ведьмак. — Вы с Русланой…
— Не хочу об этом, — обрубил друга Габриэль.
Дарио закатил глаза:
— И этот туда же.
— Пойдём лучше в дом, поможешь мне развлекать наших хищниц. — Заметив вопросительный взгляд Амидеи, коротко пояснил: — Франческа тоже здесь. Со свитой в качестве Лучии.
Ведьмак тихонько присвистнул.
— Боюсь, против трёх обиженных красоток у тебя нет шансов. Они тебя на раз уделают.
А тебе бы всё веселиться, — огрызнулся Салвиати. Машинально поправив очки, в последний раз мазнул взглядом по источнику всех своих несчастий и хотел уже скрыться в доме, когда в приветливо распахнутые ворота въехала ещё одна машина.
На какое-то мгновение повисла тишина: давящая, напряжённая. Даже ласковый летний ветер, трепавший листву в кронах деревьев, казалось, замер, не решаясь нарушать наступившее молчание.
Эту честь взял на себя Альфео. Прошло несколько секунд, для некоторых растянувшихся в вечность, прежде чем высокая, худосочная фигура ведьмака показалась из автомобиля.
— Я опоздал? Прошу прощения. — С ухмылкой обозрев немую сцену, стрэг устремился к Аделаиде и ничего не понимающей иностранке, с недоумением вглядывающейся в каменные лица собравшихся. — Мама! Даже не стану спрашивать, как ты здесь оказалась. Просто знай, я рад тебя видеть. Живой. Хоть и надеюсь, что это временное твоё состояние. — Едва коснувшись поцелуем щеки матери, повернулся к Руслане: — А это, должно быть, очаровательная замена моей племянницы. Много о вас наслышан, синьорина. — Галантно поклонившись, взял девушку за руку и прижался к её кисти губами.
Движимый подсознательным инстинктом, Габриэль дёрнулся было в сторону стрэга, испытывая навязчивое желание схватить того за шкирку и оттащить от Русланы. Но Дарио удержал, вцепившись в плечо друга, и предупредил тихо:
— Не надо. Не нагнетай ещё больше.
— Альфео, к сожалению, ты тоже не изменился, — с тяжёлым вздохом проронила Аделаида, печально глядя на сына.
— А ты надеялась, за эти годы у меня появится нимб и отрастут крылышки? — чёрные глаза ведьмака искрились насмешкой.
— Надеялась, что образумишься! — в порыве чувств с горечью воскликнула ведьма. Понимая, что это из-за неё возникла столь неприятная для всех ситуация, улыбнулась гостям и наигранно — бодрым голосом проговорила: — Ну что, все в сборе? Тогда приглашаю к столу. — Подхватив Руслану под руку, продолжила беззаботно болтать: — Какое красивое украшение. Тебе очень идёт.
— Кажется, кулон принадлежал вам? — смущённо потупилась девушка. — Наверное, мне не стоило его надевать. Просто Дарио и Габриэль наложили на него чары, чтобы…
— Оставь его себе, — ласково заверила сконфуженную гостью ведьма. — Будем считать это моим тебе маленьким подарком.
Если Джулиано и не был осведомлён о визите брата, то не подал виду. Встретил стрэга холодно, но с подобающей хозяину вежливостью. А вот супруга Хранителя не смогла скрыть эмоции. При виде Альфео с лица Марилены схлынули краски. Женщина взглянула на свекровь, чуть ли не с ненавистью, и, резко развернувшись, скрылась в столовой.
Однако долго прятаться у неё не вышло, вскоре за хозяйкой дома последовали и остальные.
Встреча юных ведьм тоже прошла напряжённо. И хоть девушки старательно делали вид, что рады друг друга видеть, и пытались не выказывать обоюдную неприязнь, именно это чувство отражалось в их глазах и натянутых, будто приклеенных к лицам улыбках.
Впрочем, Габриэль и сам уже был на грани. Как и прошлым вечером, когда гнев дурманил разум и ярость растекалась по жилам, стоило только взглянуть на Руслану, так и сейчас он чувствовал, что теряет над собой контроль. От обрушившегося на него шквала противоречивых чувств.
