Паранормальный квест
Рэй Гартон
Реддинг, Калифорния. 2 декабря 1997 года, 9:37
– Куда ни придешь, везде выглядят одинаково, – прошептал Фокс Малдер, когда их с Даной Скалли провели в комнату-холодильник.
– Ты о чем? – спросила Скалли.
– О моргах.
Их сопровождал доктор Оливер Купер, главный судебно-медицинский эксперт округа Шаста – высокий мужчина за пятьдесят с грушеподобным телом, щеткой седеющих черных волос вокруг лысины и щетиной на щеках.
– Мне кажется, его обитатели не возражают, что все они одинаковые, – сказал доктор Коппер через плечо, когда довел их до угла. – Вообще-то они никогда не задавались этим вопросом.
Малдер одарил Скалли фирменной ухмылкой «ну надо же, один живой» и спросил:
– А как насчет персонала?
Доктор Коппер остановился, повернулся к ним, наклонил голову и посмотрел поверх очков.
– Мы считаем, что это ужасно. Могу высказаться прямо, потому что в конце следующей недели ухожу на пенсию.
– Вы выглядите слишком молодым для пенсионера, доктор Коппер, – заметила Скалли.
Он слегка улыбнулся.
– Как мило с вашей стороны, но правда в том, что, если вы обнаружите на моем теле хоть хоть один юный лоскуток, я тут же пересажу его на лицо. К делу. Вы ведь пришли взглянуть на Милсап, так?
Он повернулся к двум рядам квадратных дверок в стене и открыл одну в центре нижнего ряда.
– По всему Интернету бы разнесли, если бы нам не велели умолкнуть.
– Кто велел? – поинтересовался Малдер.
– Ваши люди, ФБР. Велели запереть тело покрепче, пока они кого-нибудь не пришлют. И вот вы здесь.
– Их вызвали вы, правильно?
– Да. Хотел узнать, видели ли они что-нибудь подобное.
Она наклонился и выдвинул ящик.
На столе лежала Брэнди Милсап, двадцати двух лет. Ее голову обрамляли длинные светлые волосы, а между грудями зияла дыра. Скалли она показалась выходным отверстием от крупнокалиберного оружия. Ниже раны виднелись швы после вскрытия.
– А вы что-нибудь подобное раньше видели, доктор Коппер? – спросил Малдер.
– Только не такую рану. Ладно бы на спине, но не в этом месте.
Малдер присел рядом с телом, чтобы рассмотреть его получше.
– Говорите, это произошло… внутри грудной клетки?
– Вскрытие записано на видео, можете все увидеть собственными глазами. Для меня очевидно, как бы безумно это ни звучало, что у нее разорвалось сердце. Но только не в том смысле… который можно было бы посчитать естественной причиной смерти.
– Вы утверждаете, что ее сердце взорвалось с такой силой, что проделало дырку в груди? – уточнила Скалли.
– Боюсь, что так.
– Кажется весьма маловероятным, – сказала Скалли. – У вас есть какие-нибудь предположения, как это могло случиться?
– Ни единого, – ответил доктор Коппер. – Я надеялся, что они будут у вас. Вы когда-нибудь видели подобное?
– Я не видел, – откликнулся Малдер, вставая. – Но агент Скалли – доктор медицины.
Она покачала головой.
– И я не видела. Я до сих пор не понимаю, что сейчас вижу.
– А свидетели есть? – спросил Малдер.
Доктор кивнул.
– Да, целая комната народа. Брэнди Милсап – старшая из четырех детей, есть еще две сестры и брат. Она жила со своей большой семьей в пригородном районе Белла Виста. Большой старый дом.
– Семья присутствовала при случившемся? – осведомилась Скалли.
– Некоторые члены семьи, а также несколько человек из телепрограммы о призраках и домах с привидениями.
При этих словах доктора Малдер кивнул.
– Они исследовали дом, потому что Милсапы рассказывали о… В общем, о странностях, которые там происходят. – Доктор Коппер закатил глаза.
– Похоже, вы настроены скептически.
– Был. Пока не произошло это. Семья Милсапов… В общем, они живут здесь уже несколько поколений, и люди их… опасаются.
– Понимаю ваши сомнения, доктор Коппер, но можете говорить открыто. Я так понимаю, у семьи дурная репутация?
– Да. И заслуженно. Их не интересует законный и честный бизнес. Они мошенники. До мозга костей. Все соседи прекрасно знают, что от них следует держаться подальше, но многие не в курсе их репутации. Когда они начали утверждать, что в доме завелось привидение, многие посчитали, что не стоит этому верить. И я в том числе. Подумал, что они решили состряпать книгу или фильм. – Он посмотрел на тело Брэнди Милсап. – Но теперь я не так уверен. Это так… странно. Еще мягко сказано. У меня нет этому объяснения.
Малдер повернулся к напарнице.
– Доктор Скалли? Есть предположения?
– По поводу взрывающихся сердец? Даже близко нет. – Она повернулась к Копперу. – Я хотела бы посмотреть видеозапись вскрытия.
Доктор кивнул.
– Идемте со мной.
Белла Виста, Калифорния. 12:24
Малдер вел машину по улице Драй-Крик в Белла Висте, включив кондиционер на полную мощность. Стоял жаркий и душный августовский день. Покинув морг, они со Скалли обсуждали видеозапись вскрытия.
– Я надеялась, что на видео есть какая-нибудь зацепка, – сказала Скалли, – которую доктор Коппер пропустил или неправильно понял. Но он сделал все правильно. Все в точности так, как он описывал.
– И ты знаешь, что может привести к подобному?
– Не считая пули? Нет. А что ты знаешь про эту телепередачу?
– «Паранормальный квест». Шоу делают несколько компаний. В нем снимают команду исследователей паранормальных явлений, пока они занимаются предполагаемыми привидениями, вселившимися душами и прочим. Осенью начался третий сезон. Пользуется популярностью.
– Серьезные исследователи или исследователи с телевидения?
– Неужели ты считаешь, Скалли, что телевизионная программа может оказаться не вполне подлинной? – ухмыльнулся Малдер.
– Дай угадаю. Ты был поклонником этой передачи еще задолго до нашего дела.
– Нет, не поклонником. Иначе бы называл ее «ПК» – так зовут передачу фанаты. Я ее смотрел, как и другие программы и документальные фильмы подобного рода. Это все шоу-бизнес. Просто группа молодежи, которая ездит по стране со своим оборудованием и исследует паранормальную активность. Они завлекают на передачу обычных людей, местных жителей, и пугают их до смерти.
– Оборудование?
– Нужно иметь оборудование, Скалли. Приборы для измерения электромагнитного поля, датчики движения.
– Не знала, что с помощью измерителя электромагнитного поля можно обнаружить нечто сверхъестественное. А ты?
Малдер покачал головой.
– Ничего сверхъестественного и нет. Просто фокусы. Большинство вообще не знает, что это за прибор, но на них он производит впечатление, ведь они понятия не имеют, что на показания влияет множество факторов и источник флуктуаций невозможно определить. Но это телешоу отличается тем, что нам показывают вроде бы настоящие паранормальные явления, по их словам, а потом берут интервью у местных жителей. Эти люди не актеры, а выглядят действительно напуганными и расстроенными. И этот страх снимают на камеру, разумеется, ради удовольствия публики.
– Думаешь, они шарлатаны?
– Не уверен, что могу зайти так далеко и назвать их шарлатанами. Но все-таки они ведь делают телепередачу. Думаю, большинство зрителей прекрасно понимают, что увиденные по телевизору призраки не имеют отношения к реальности. Телевидение не занимается реальностью. Поэтому мне и кажется, что вряд ли подобные программы когда-нибудь станут популярными. Но эта стала. И она весьма занимательная. Но все равно – это только шоу-бизнес.
– Думаешь, возможно, что в этот раз они… В общем, наткнулись на нечто подлинное?
– Мне кажется, что никто в команде «Паранормального квеста» и близко не был рядом с настоящим паранормальным явлением, не уверен даже, что они его опознают, когда наткнутся. Вот почему мне интересна их реакция на странную смерть Брэнди Милсап. И что они записали на видео.
– Существует запись происшествия? – Скалли услышала об этом впервые.
– Если они снимали эпизод о доме Милсапов, то он нашпигован камерами и микрофонами. Вряд ли они могли пропустить такое событие.
– Не понимаю. В деле ничего не сказано про видеозапись.
– Не сказано. И до сих пор владелец программы и исполнительный продюсер Броуди Уолш отрицал, что запись существует.
– Почему ты ему не веришь?
– По той же причине. Они делают телешоу.
Дом Милсапов. 12:32
Дом Милсапов возвышался в конце узкой проселочной дороги длиной в полмили, отходящей от Драй-Крик. Она проходила по густой роще, по бокам стелились заросли ежевики. На покрытой щебнем овальной площадке перед домом стояли несколько машин, в том числе большой белый фургон.
Дом оказался именно таким, как описал доктор Коппер, – большим и старым.
Малдер вышел из машины и обернулся на поднявшиеся за ней клубы пыли, потом, щурясь от света, посмотрел на дом. Когда-то, вероятно, за домом следили, как и за участком земли. Но те дни давно миновали.
Сквозь густые заросли окружающих его деревьев, кустов и лиан проглядывали только отдельные фрагменты дома. Спереди стояла огромная береза с низко свисающими ветвями. Еще имелась слива, гранат, пара громадных дубов и торчащий из-за дома могучий кедр. Деревья смыкались, словно охраняя дом, поглощенный ветвями и тенью.
Часть двора скрывалась за стеной ежевики, а фасад дома закрывала завеса плюща. Насколько мог судить Малдер, дом построили во французском колониальном стиле, и он находился не в лучшем состоянии. Бледные занавески в окне второго этажа, наполовину закрытого ветками, слегка раздвинулись, а потом снова вернулись на место.
Двор окружала низкая каменная стена, увитая плющом. Ворота отсутствовали, у входа начиналась узкая тропка, ведущая мимо двух прямоугольников неухоженной травы с сорняками. Она заканчивалась ступеньками, исчезающими в темной пещере крыльца.
Малдер посмотрел на Скалли, стоящую с другой стороны машины.
– Готовый дом для привидений, правда?
– Для чего-то точно готовый, – ответила она и закрыла дверцу.
Малдер последовал ее примеру. Они пошли по тропинке. Ступени заскрипели под их ногами, агенты пересекли широкое захламленное крыльцо и приблизились к двери. Малдер постучал, они вытащили из карманов значки в готовности их продемонстрировать.
Голоса внутри резко стихли, раздались тяжелые шаги, и дверь распахнулась. На пороге стоял крупный мужчина – высокий, широкоплечий, с мощной грудной клеткой. Над его высоким лбом торчали вихры седых волос, падая на узкое лицо, покрытое похожими на порезы морщинами. Над глубоко посаженными глазами нависали кустистые седые брови. Он был в белой футболке с потеками кетчупа и синем рабочем комбинезоне.
– Чем могу помочь? – подозрительно спросил он. Голос напоминал грохочущие камни.
Малдер узнал его по фотографиям: Барни Милсап, патриарх клана.
Агенты подняли значки, и Малдер представился:
– ФБР. Я агент Фокс Малдер, это агент Дана Скалли. Простите, что беспокоим в такое время. Я знаю, вы переживаете тяжелую потерю. Но мы хотим задать вам несколько вопросов о смерти Брэнди Милсап. Как я понимаю, это ваша внучка, мистер Милсап?
На мгновение Малдер решил, что старик захлопнет дверь у них перед носом. Потом морщинистое лицо медленно расслабилось и приобрело выражение презрительного смирения. Милсап сделал пару тяжелых шагов назад и пригласил войти.
Как и подозревал Малдер, повсюду были камеры и осветительные приборы. Скорее студия, чем частный дом. Внутри оказалось полно народа, но Малдер без труда отличил Милсапов от телевизионщиков. Все Милсапы посмотрели на них со Скалли подозрительно или враждебно.
Агенты представились, и Малдер мысленно отметил имена и лица. Но сосредоточил внимание на одном лице и пробрался к Броуди Уолшу. Тот был похож на заносчивого маменькиного сынка, но в тридцать три года это был только имидж и показуха. Ведь он же прозорливый продюсер, бизнесмен, на чьем счету два телешоу – дешево обходящихся, но весьма успешных. Коротко стриженные светлые волосы, красивый загар.
– Есть какое-нибудь тихое место, где мы можем поговорить? – спросил Малдер.
Они направились в прачечную.
– Ничего себе, да? – мрачно сказал Уолш, нахмурившись.
– Да уж. И что вы сумели снять?
– О, я уже сказал полиции, что у нас нет…
– Я знаю, но видите ли… Я не из полиции.
– Оборудование убрали, и, когда это произошло, все было выключено.
– Значит, вы не вполне честны с вашей публикой.
– Публикой?
Малдер улыбнулся.
– В заставке каждой программы говорится: «Когда “Паранормальный квест” исследует дом, наша команда следит за каждой комнатой, за каждым уголком, без перерыва в течение всего расследования». Выходит, это неправда?
– Вы смотрите передачу? – спросил Уолш с улыбкой, которая тут же угасла. – Нет, погодите, я не говорю, что это неправда, все так и есть, просто мы уважаем личную жизнь членов семьи, вы меня понимаете?
– Либо это правда, либо нет.
Глаза Уолша слегка округлились.
– У меня что, неприятности?
– Как посмотреть. Если записи не существует, то ваши поклонники будут разочарованы – ведь оказывается, вы не вполне с ними честны в своей заставке. Возможно, они это переживут. Но если вы скрываете улики, которые собираетесь показать в своей программе, то вам придется провести некоторое время далеко отсюда, Броуди.
Уолш прислонился к сушилке.
– С другой стороны, если, скажем, после вчерашнего разговора с полицией и до нашего прибытия вы обнаружили, что какие-то камеры все же работали и смогли записать…
– Все именно так и случилось, – ответил Уолш с улыбкой и расслабившись. – Да, как раз сегодня мы нашли записи. Именно так и случилось.
Малдер улыбнулся в ответ.
* * *
– Это переделанный полицейский фургон, – объяснил Уолш, открывая заднюю дверь припаркованного перед домом белого фургона. Он влез внутрь и продолжил: – Знаете, тот, что используют для слежки. Кое-какое оборудование и все в таком духе.
Скалли поджала губы, а Малдер повернулся к ней, подняв брови и насмешливо закатив глаза, словно оборудование для слежки было особенно смешной деталью. Скалли отвернулась, чтобы не рассмеяться.
Из-за оборудования в фургоне было не повернуться. Уолш протиснулся на сиденье перед экраном, а Малдер и Скалли скорчились за его спиной.
– Сейчас вы увидите, что случилось вчера вечером, – объявил Уолш, включая оборудование. – Мы закончили съемку и стали собираться обратно в мотель.
– Никто из команды не остается в доме на ночь? – поинтересовался Малдер.
– Всегда кто-то остается. Иногда по очереди, но обычно это Энни. Одна из моих помощниц, Энни Джервик. Она не любительница мотелей и знакома с оборудованием.
– Она жила в доме Милсапов?
– Да. Нам нужен человек, присматривать за оборудованием, чтобы все работало. Камеры включаются при любом движении, а микрофоны реагируют на звук. Уроните монетку на ковер, и они запишут.
На экране показалось застывшее серое изображение.
– Мы все прощались с хозяевами в столовой, и тут я услышал… Поначалу я не понял, что это – не то смех, не то возглас удивления. На другом конце комнаты стояла Брэнди и прижимала руки к груди. В столовой установили три камеры, но с этой лучший угол обзора.
Он нажал на кнопку, и фигуры в столовой, снятой откуда-то сверху, пришли в движение и начали говорить, стоя у накрытого закусками стола. Некоторые держали бумажные тарелки с остатками еды. В длинной комнате находилось около десятка человек, но Скалли остановила взгляд на стоящей у дальнего края стола Брэнди Милсап.
Худенькая высокая девушка с рассыпавшимися по плечам золотыми кудрями была в облегающей майке с низким вырезом и джинсовых шортиках, словно собралась на прослушивание в Голливуд. В руках она держала бумажную тарелку и пластиковую вилку с наколотым кусочком арбуза и разговаривала с молодым человеком. Скалли решила, что это кто-то из телевизионщиков. Он был высоким и привлекательным, с черными волосами и голубыми глазами, но выглядел так, будто этого не сознает. Серый свитер и черные джинсы были ему велики и доставляли неудобства, он не только выглядел смущенным, но явно ощущал дискомфорт всем телом.
– Кто это с ней? – поинтересовалась Скалли.
– Один из наших операторов, Тони Барбьери. Думаю, она в него втюрилась.
Брэнди стояла очень близко, лицом к Тони, она наклонилась еще ближе, что-то сказать, схватив его за ворот. Тони засмеялся.
– Нам нужен и звук, – сказала Скалли.
– Со всех микрофонов, – добавил Малдер, не отрывая глаз от экрана. – И записи со всех камер.
– Да, конечно, это мы можем устроить, – ответил Уолш. – Но пока… – Он прибавил громкость.
Стал слышен разговор, иногда прерываемый смехом.
Брэнди прикоснулась кончиками пальцев к подбородку Тони и что-то сказала, оба засмеялись. Она резко замолчала, улыбка сменилась смущенным и огорченным выражением. Девушка произнесла что-то неразборчивое, положила левую ладонь на кожу в вырезе майки, длинные пальцы сжались в кулак. Она закричала, бумажная тарелка выпала из другой ее руки, Брэнди пошатнулась и прижалась спиной к стулу у края стола.
Микрофон уловил громкий хлопок, и грудь под ее рукой вздулась, забрызгав стол красным, девушка упала на пол и исчезла из поля зрения камеры.
Все произошло настолько быстро и внезапно, что Скалли так и не поняла, что именно видела.
Говоривший с Брэнди молодой человек нагнулся, но тут же снова выпрямился и закричал:
– О боже!
Все бросились к этому концу стола, некоторые завопили.
Уолш остановил воспроизведение и оглянулся через плечо на Скалли.
– Я смотрел несколько раз, но до сих пор не понимаю, что произошло. Я был там и не понимаю, что произошло.
– Какие-нибудь догадки? – спросил Малдер.
Уолш медленно покачал головой, пожал плечами и снова покачал головой.
– Не знаю. Обычно я красноречив, но не нахожу слов.
– Наверняка у вас есть какие-то мысли или наблюдения, – настаивала Скалли.
– Давайте выберемся из фургона, пока не сварились.
Они прошли несколько шагов и скрылись от жары в тени дуба на краю лужайки.
– И давно вы здесь? – спросила Скалли.
– Два дня.
– И как это было? – спросил Малдер. – Я о доме. Думаете, происшествие как-то связано с теми причинами, по которым вы сюда приехали?
– Вы о привидениях? Не знаю, связано ли, но в последние пару дней мы наблюдали много чего интересного. Больше, чем обычно. Двигающиеся предметы, даже тяжелая мебель. Открывающиеся и закрывающиеся двери. Никаких призраков, но после всего этого я бы не удивился, если бы они появились.
– Как вы собираетесь поступить с видеозаписью? – с усмешкой спросил Малдер.
– Не знаю, – пожал плечами Уолш. – Мне просто не хотелось, чтобы кто-нибудь о ней узнал, прежде чем мы поймем, с чем имеем дело.
– Нам нужно просмотреть и прослушать все записи, – сказал Малдер. – Я заберу их в местное отделение ФБР и там просмотрю. Можете собрать для нас все записи?
– Конечно, пришлю, если вы скажете, что именно хотите увидеть.
– Все записи с тех пор, как вы сюда приехали, – улыбнулся Малдер.
Улыбка Уолша растаяла, а глаза округлились.
– Вообще-то я здесь телепередачу снимаю, вы в курсе?
– Во время которой кто-то погиб, – напомнила Скалли.
– Но ведь не убит.
– Мы этого не знаем, – сказал Малдер.
– Не понимаю, – ответил Уолш. – При чем здесь ФБР? Разве местная полиция не может справиться?
– Хотите, чтобы мы скинули это дело на департамент шерифа? – спросил Малдер. – Тогда придется им сказать, что вы придержали улики, хотя не думаю, что они…
– Ладно-ладно, – примирительно поднял руки Уолш. – Я соберу для вас все записи. Хотя их довольно много. Это займет некоторое время.
– Мы подождем внутри, – сказал Малдер.
Уолш направился обратно к фургону.
По пути к дому Малдер и Скалли тихо обменялись несколькими фразами:
– Отлично сработано, Малдер.
– Что думаешь про запись?
Скалли покачала головой.
– Я в полной растерянности. Никогда не видела ничего подобного. В моей медицинской практике не было ничего похожего, что могло бы как-то это объяснить.
– Ты спрашивала про парня, который стоял с ней рядом. Заметила что-нибудь особенное?
– Только то, что она с ним в открытую флиртовала.
– Я тоже заметил. Давай пойдем в дом и зададим кое-какие вопросы. Хочешь сама заняться предметом страсти покойной или лучше мне?
– Похоже, он чувствовал себя с ней неловко. У меня такое ощущение, такого рода состояние вообще ему присуще. Возможно, он гораздо свободнее чувствует себя с мужчинами, чем с женщинами.
– Правильная мысль, – кивнул Малдер. Когда они вошли во двор, он добавил: – Интересно, а Уолш знает, что они мошенники?
– Ты же сам говорил, что телевидение не занимается реальностью. Сомневаюсь, что мистеру Уолшу есть до этого дело.
* * *
Сначала Скалли поговорила с Денизой Милсап, матерью Брэнди, – сухопарой, даже болезненно худой женщиной с прямыми русыми волосами, мягко спадающими по плечам. Чтобы побеседовать со Скалли, она спустилась из своей спальни. На бледной коже выделялись темные круги под мрачными карими глазами.
– Сочувствую вашей потере, миссис Милсап, – сказала Скалли, когда они сели на диван. – Знаю, вам трудно отвечать на вопросы, но важно выяснить, что привело к смерти вашей дочери. У нее были проблемы с сердцем? Какие-нибудь заболевания?
– Она была здоровой, как бык. – Дениза медленно качнула головой и уставилась куда-то в центр комнаты. – Никаких проблем с сердцем, ничего такого. Это просто… случилось.
– Вы ведь там не присутствовали, верно?
– Да. Я уже поднялась наверх.
– У вас есть какие-нибудь соображения, что могло послужить причиной? Какие-нибудь подозрения?
Дениза бросила на Скалли взгляд из-под тяжелых век, а потом посмотрела в холл, будто хотела убедиться, что они одни.
– Ну… я…
Она опустила голову и, нахмурившись, уставилась в свои колени.
– Да?
– В доме происходит нечто ужасное, – произнесла она почти шепотом.
– Вы говорите о том, из-за чего здесь телевидение?
– Нет… Я о том… – еще один быстрый взгляд вокруг, – что происходит, с тех пор как они здесь.
– И какого рода ужасные события?
Размышляя над ответом, Дениза пожевала нижнюю губу.
– Привидения.
– А до их прибытия ничего такого не было?
Какой-то шорох привлек их внимание к холлу. В гостиную вошел высокий и грузный мужчина и сказал:
– Разве ты не должна оставаться в постели, дорогая?
Скалли услышала тихий вздох Денизы, хотя та и пыталась сдержаться, чтобы не услышал муж.
– Рэнди, – сказала она, вставая.
– Я думал, ты приняла таблетки, – произнес тот, обнимая жену за плечи.
Скалли тоже встала.
– Я агент Дана…
– Да, я знаю. Сейчас моя жена не может разговаривать. Ей нужно прилечь.
Скалли отметила сходство Рэнди с отцом, хотя Барни Милсап был старше сына раза в два.
– Мне нужно поговорить с каждым… – начала Скалли.
– Но сейчас мы не можем разговаривать.
Он повел Денизу к лестнице.
Из-за угла появился Барни Милсап и что-то тихо им сказал, после чего Рэнди с Денизой поднялись наверх. Барни сурово посмотрел на оставшуюся в гостиной Скалли.
– Мистер Милсап, – сказала она. – Мне нужно задать вам несколько вопросов.
* * *
Пока Скалли опрашивала членов семьи, Малдер нашел Тони Барбьери, тот мыл на кухне посуду вместе с какой-то женщиной.
Она была низенькой, с собранными в хвост каштановыми волосами, в мешковатой голубой блузке и оливково-зеленой крестьянской юбке.
– Тони Барбьери?
Тони развернулся и вытаращился на Малдера. Тот не мог понять, боится ли Тони, встревожен или просто чувствует себя неловко, как сказала Скалли.
Он показал значок и представился:
– Агент Малдер, ФБР. Можно вас на пару слов?
– Конечно.
Тони сполоснул руки и подошел к Малдеру, вытирая их кухонным полотенцем.
– Где мы можем поговорить?
– Хм… На заднем крыльце.
Он бросил полотенце на стол и повел Малдера к черному входу.
Они вышли на закрытое крыльцо, такое же захламленное, как и главное. Повернувшись, чтобы прикрыть хлопнувшую деверь, Малдер увидел, что женщина, которая мыла посуду вместе с Тони, последовала за ними.
– Как вас зовут? – спросил он с улыбкой.
Она быстро моргнула, открыла рот и на мгновение замерла. У нее было круглое бледное лицо, встревоженные зеленые глаза за стеклами очков в черной оправе, и она не улыбалась.
– Энни, – ответила она.
– Помощник продюсера.
Ее глаза округлились, а голова слегка откинулась назад.
– Да, а что?
– Мы разговаривали с Броуди Уолшем, он вас упоминал.
– Что?
– Нам нужно задать вам несколько вопросов. Но пока, если не возражаете, я хотел бы поговорить с Тони наедине.
– О, конечно. Хорошо. – Она повернулась, вошла внутрь и мягко закрыла за собой дверь с москитной сеткой. Но основная дверь осталась открытой.
Малдер повернулся к Тони.
– Вы друзья?
Тони кивнул.
– Живем в одном доме. Вообще-то именно она устроила меня на работу.
– Вы стояли рядом с Брэнди Милсап, когда она умерла.
Тони нахмурился, тяжело сглотнул и кивнул.
– Да. Мы разговаривали.
– О чем?
– О всяких пустяках. О музыке, любимых телешоу, всякое такое.
– Когда вы поняли, что с ней что-то не так?
Его щеки слегка дернулись, он провел рукой по густым черным волосам.
– Сначала вообще не понял. Это меня и беспокоит. Она рассказывала о новой песне, которую только что слышала по радио, и… В общем, она не напела ее, но повторила какой-то звук из песни, и вдруг… звук изменился. Словно она задыхается. Я решил, что она передразнивает певца. Но потом она изменилась в лице и схватилась за грудь. Тут я и понял – что-то не так, она страдает от боли.
– Она что-то сказала?
– Да. Схватившись за грудь, она сказала, очень тихо, будто выдохнула: «Как горячо». А потом закричала.
– Что-нибудь еще?
Он покачал головой и помрачнел. Глаза заблестели, словно наполнились слезами.
– Потом это случилось. И это… Я был… Я просто не мог…
– Вы впервые разговаривали с Брэнди?
Он сделал глубокий вдох и шмыгнул носом.
– Нет, разговаривали пару раз, с тех пор как мы приехали.
– У вас завязались отношения?
– Отношения?
Малдер передернул плечами.
– У вас был взаимный интерес? Романтический?
Тони покраснел и отвернулся, поглядев через москитную сетку двери на задний двор.
– Романтический? Мы же познакомились всего пару дней назад.
– Чтобы влюбиться, хватает и пары секунд. А она была очень привлекательной.
– Нет. Мы просто разговаривали. Она вела себя дружелюбно, мы болтали. Вот и все.
– Мы с напарницей смотрели видеозапись инцидента и оба отметили, что Брэнди явно вами увлечена.
Тони медленно повернулся к Малдеру и посмотрел на него сначала смущенно, а потом с недоверием.
– С чего вы взяли?
– Вы стояли там, совсем близко к ней. Разве вы не заметили, что она флиртует?
– Флиртует? Правда?
– Сколько вам лет, Тони?
– В октябре будет двадцать шесть.
– Вы встречаетесь с девушками? У вас есть подруга?
Он опустил глаза на ржавую керосинку у стены.
– Нет. Не встречаюсь, и у меня нет… хм-м… Нет. Я просто… Наверное, я в этом не мастак.
Скалли оказалась права насчет Тони. Неловкость – его обычное состояние.
– Что ж, не думаю, что Брэнди это знала, потому что она не сводила с вас глаз и не переставала прикасаться, – сказал Малдер.
Лицо Тони приобрело печальное выражение, он снова уставился на керосинку.
– У вас есть какие-нибудь предположения, что с ней могло случиться, Тони? Вы стояли ближе всех. Есть в этом хоть крупица смысла?
Он с силой помотал головой.
– Нет. Это самое ужасное, что я видел в жизни. Никогда не смогу этого забыть. Как бы ни пытался.
Малдер услышал за спиной какой-то звук, оглянулся и увидел стоящую за москитной сеткой фигуру. Свет падал с кухни, и виден был лишь силуэт. Малдер открыл дверь, как раз когда человек поспешил прочь. Но он мельком заметил юбку Энни, когда девушка скрылась за углом в дальнем конце коридора.
* * *
Барни Милсапу исполнилось восемьдесят шесть, но он обладал острым зрением и во время разговора со Скалли в гостиной с нескрываемой подозрительностью разглядывал ее. Он сидел на краю похожего на трон кресла, откинувшись назад и положив руки на подлокотники. Слегка прищурившись, он не сводил со Скалли взгляда голубых, как лед, глаз. Она устроилась в уголке дивана.
– Слушайте, если вы федералы, – сказал он, – то, наверное, и так достаточно обо мне знаете, вряд ли вас удивит, что я не люблю копов. Говорю четко и ясно, чтоб вы знали. Если буду выглядеть недружелюбным, то ничего личного.
Наверное, семейные традиции, решила Скалли.
– Я здесь не из-за вас, мистер Милсап. Просто расследую смерть вашей внучки.
– Разрыв сердца.
– Да. У вас есть какие-то соображения, что могло к этому привести?
Он медленно покачал головой.
– Думаете, это как-то связано с причиной, по которой здесь телевидение?
Он откинулся на спинку кресла и пожевал верхнюю губу, заерзал, собрался уже что-то сказать, но закрыл рот и снова заерзал. Наконец он наклонился вперед и сказал:
– Не знаю.
Что-то было у Милсапа на уме, и он чуть это не произнес. Скалли на мгновение опустила взгляд, решая, как поступить. Когда она снова посмотрела на собеседника, старик не пошевелился.
– Слушайте, мистер Милсап, если вы не любите копов, то, наверное, вы бы предпочли, чтобы и мы здесь не околачивались.
– Это точно, – медленно кивнул тот.
– А если нам покажется, что вы утаиваете какую-то информацию, а именно так мне и кажется, то мы застрянем здесь надолго. И будем пристальней приглядываться. В ваших же интересах все нам рассказать, даже если вы не считаете это важным.
Он снова откинулся назад, некоторое время изучал свои руки, потом сцепил пальцы и хрустнул суставами. Снова посмотрев на Скалли, старик произнес:
– Последнюю пару дней происходит нечто… нечто странное. С тех пор как они приехали.
– Как я поняла, странности начали происходить до того, именно поэтому они и приехали.
– Да, но… С тех пор как они здесь, происходит кое-что другое.
– Что именно?
– Двигаются предметы. Сами по себе.
– А этого не было до их приезда?
– Да, но… – Он сделал глубокий вдох и, к удивлению Скалли, оттолкнулся большими руками от подлокотников и встал. – Вы правы. Наверное, это то же самое. Простите. Я хотел бы помочь, но мне нечего вам сказать.
Когда он выходил из гостиной, Скалли тоже поднялась.
– Мы еще поговорим позже, мистер Милсап, – твердо сказала она.
Он остановился, но не повернулся.
– Рекомендую вам поразмыслить и сказать, что у вас на уме.
Он довольно долго стоял спиной к ней, потом прошел через холл и мимо лестницы. Завернув за угол, он прошел мимо юной брюнетки, двигающейся в противоположную сторону. Она направлялась к главному входу, и Скалли услышала, как дверь открылась, но не закрылась.
Скалли пошла разыскивать Малдера. Она успела сделать всего несколько шагов, когда девушка вернулась в сопровождении Уолша. Она возбужденно и похоже сердито что-то ему втолковывала, слишком тихо, чтобы Скалли могла разобрать. Уолш остановился и повернулся к спутнице, обнял ее за плечи, пытаясь успокоить. Когда в прихожую вошла Скалли, он проводил девушку вверх по лестнице, быстро нашептывая ей какие-то слова.
Скалли поднялась секундой спустя и последовала на звук их голосов к закрытой двери. Она не могла разобрать слова, но они явно спорили. Потом за дверью наступила тишина.
Дверь открылась, и на пороге появился Уолш. Увидев в коридоре Скалли, он замешкался.
– Что-то случилось? – спросила она.
Он закрыл дверь.
– Энни заболела. Моя помощница. Не знаю, может съела что-нибудь или подхватила инфекцию.
Скалли ему не поверила.
– Кстати, я собрал для вас записи, – сказал Уолш.
– Спасибо.
– Если подождете, я только узнаю, все ли в порядке с Энни, а потом встречусь с вами у фургона и передам пленки.
Скалли кивнула и пошла вниз. В прихожей она наткнулась на Малдера.
– Видела здесь брюнетку низкого роста? – спросил он.
– Энни?
– Точно. Куда она пошла?
– Она в спальне наверху. Уолш говорит, она заболела, но я видела, как она с ним разговаривает, и она совершенно не выглядела больной. Возбужденной, может быть, расстроенной, но не больной.
Малдер кивнул.
– Она подслушала мой разговор с Тони Барбьери на заднем крыльце.
– Почему, как думаешь?
– Понятия не имею, но собираюсь выяснить.
На лестнице раздались шаги, и секунду спустя появился Уолш.
– Пойдемте за пленками? – улыбнулся он.
– Как Энни? – поинтересовалась Скалли.
– Ей нездоровится. Она немного полежит в постели.
– А что с ней случилось? – спросил Малдер.
– Наверное, что-нибудь не то съела. В последнее время мы питаемся сплошным фастфудом. Идемте.
Он вышел из дома.
Малдер и Скалли обменялись скептическими взглядами и последовали за ним.
Реддинг, Калифорния. 15:14
По дороге к штаб-квартире ФБР в Реддинге Малдер сказал:
– Пока мы не видели друг друга, случилось что-нибудь странное?
– Определенно странное.
– Паранормальное. Призрачное.
– Нет. Но Милсапы вели себя довольно странно. Мать Брэнди и ее дед сказали, что с тех пор, как появились телевизионщики, начало происходить нечто необычное. Более странное, чем то, что якобы происходило в доме раньше.
– Они рассказали какие-то детали?
– Двигающиеся сами по себе предметы, как и говорил Уолш.
– Они предположили, что эти явления вызывает группа из «ПК»?
– Явным образом – нет. Они выглядят… напуганными.
– Барни Милсап? Напуган?
– Он хотел что-то сказать, но, похоже, боялся. А потом резко закончил разговор.
– Учитывая, что за люди Милсапы, думаешь, в их доме вообще ничего паранормального не происходило?
– После слов доктора Коппера это кажется весьма вероятным.
– И внимание к ним привлек Уолш и его программа. Если они действительно обеспокоены происходящими в доме странностями, это возможно лишь в том случае, если до приезда Уолша ничего такого не случалось.
– А ты, Малдер? Видел что-нибудь паранормальное?
– Нет. Но, может, это потому что мы не те, для кого предназначены эти явления.
Федеральное бюро расследований, Реддинг, Калифорния. 15:29
Агент Иоланда Ким повела Малдера и Скалли, нагруженных большими коробками с видеокассетами, по просторному коридору и в дверь справа. Включив свет, она сказала:
– Отделение в Реддинге не очень-то хорошо финансируется, поэтому это помещение наверняка напомнит вам аудиовизуальный класс времен вашего обучения в школе.
Она не преувеличивала. В комнате стояли два телевизора и два видеомагнитофона, а также кое-какое звукозаписывающее оборудование – все это на длинном столе у задней стенки. Центр комнаты занимали два стола и несколько стульев, еще один телевизор стоял на одном из столов, а в уголке примостились еще несколько стульев.
Малдер со Скалли поставили коробки на стол.
– Оборудование простое, – сказала агент Ким. – Если будут вопросы или проблемы, я в холле. А если захотите кофе или перекусить, комната отдыха по соседству.
Уолш пометил все пленки с записью смерти Брэнди Милсап, но их было мало. Остальные видеокассеты представляли собой записи из каждой комнаты дома, с тех пор как телевизионщики два дня назад установили оборудование. Малдер и Скалли разделили кассеты и воспользовались одновременно двумя телевизорами и видеомагнитофонами.
Посмотрев записи минут пятнадцать, Скалли сказала:
– Малдер, взгляни. – Пока напарник шел к ней, она перемотала запись и прибавила громкость. – Смотри.
Это была кухня Милсапов. За окном было темно, на электронных часах микроволновки виднелись цифры: 01:17. Энни в футболке и пижамных штанах окунала пакетик чая в дымящуюся на столе кружку. Она взяла ее и собралась выйти из кухни, как появилась крупная женщина лет пятидесяти в халате, шаркая по полу шлепанцами. Это была Сара, старшая дочь Барни Милсапа.
– Не можете уснуть? – тихо спросила Энни.
– Бессонница, – ответила женщина. – Совершенно не могу спать. Нужно перекусить.
Энни кивнула и вышла, а Сара открыла сразу обе дверцы шкафчика. Его содержимое – пакеты с картофельными чипсами, коробки с печеньем, крекеры, хлопья, банки с леденцами и орехами – вылетело оттуда и с громким хрустом дождем усыпало Сару Она в ужасе закричала, взмахнула руками и отпрянула, плюхнувшись на ягодицы.
Дверцы шкафчика громко захлопнулись, а потом снова распахнулись. Они начали стучать, как сломанные ставни во время урагана, так быстро, что звук напоминал пулеметную очередь.
Когда Сара пыталась отползти подальше от рассыпанных пакетиков, коробок и банок, ее шлепанец слетел. Крышка от банки открылась, и леденцы в обертке усеяли пол.
Дверцы шкафчика захлопнулись и больше не открывались.
В кухню вбежала Энни и направилась к Саре. Секундой спустя появились другие члены семьи.
– Что думаешь, Малдер?
– Давай посмотрим еще раз.
Федеральное бюро расследований, Реддинг, Калифорния. 16:31
На всех кассетах имелись записи подобных событий. Летающий по комнате стул… Трясущаяся без причин кровать… Открывающиеся и закрывающиеся ящики комода… Падающие с кухонного стола на пол тарелки.
– Видишь что-то общее, Скалли?
– А ты?
– Я первым спросил.
– Я… не уверена. События происходят и днем, и ночью, двух одинаковых не найти, и выглядят вполне убедительно. Единственное, что их объединяет, – присутствие Энни.
Малдер с готовностью кивнул.
– Ты не веришь словам Уолша?
– Может, он сказал и правду, но не думаю, что всю.
– Считаешь, что за события в доме несет ответственность Энни?
– Если этого не случалось до приезда телевизионщиков, значит, явления вызывает кто-то из них.
– Хотел бы я знать, каким образом. Все увиденное выглядит вполне убедительным. Если это делает Энни, то ей удалось меня надуть.
– Хочу еще раз посмотреть запись смерти, только сделанную с другого конца стола. И ту, которую мы еще не смотрели, – съемки кухни в это же время.
Они сунули кассеты в видеомагнитофоны и синхронизировали воспроизведение.
Первая запись была с камеры в углу столовой, как раз за спиной Брэнди и Тони, на ней была видна дверь в кухню в противоположном углу. На другой записи дверь показывалась с другой стороны – из кухни.
На первой пленке за несколько минут до смерти все находились вокруг стола, болтали и смеялись, Энни стояла одна в двери кухни и ни с кем не разговаривала. Она оперлась плечом о косяк, скрестила руки на груди и глядела куда-то, ни разу не пошевелившись.
– Она долгое время стоит так без движения, – заметил Малдер.
– И не сводит глаз с Тони и Брэнди.
Некоторое время лицо Энни ничего не выражало, но потом медленно изменилось. Уголки бровей сдвинулись вверх, на мгновение придав лицу печальное выражение. Потом лицо напряглось, она резко опустила голову и прикрыла рот правой рукой. Развернулась и скрылась на кухне.
Они взглянули на экран другого телевизора. Кухня была пуста.
Малдер перемотал пленку, пока не увидел спину Энни, стоящей в дверном проеме. Когда он включил воспроизведение, Энни осталась в двери только на несколько секунд. А потом просто исчезла.
– Он отредактировал запись, – сказала Скалли.
– Отчаянный шаг. У него просто не было времени состряпать что-нибудь убедительное, так что он просто слепил два куска и понадеялся, что мы не заметим. Чем бы ни занималась Энни на кухне, когда сердце Брэнди разорвалось как хлопушка, Броуди Уолш не хочет, чтобы мы это видели.
– Думаешь, у нее есть какие-то… способности?
– Да. Способности превращать смехотворную телепрограмму в хит.
Дом Милсапов. 17:12
Когда Малдер и Скалли вернулись в дом Милсапов, дверь им открыл Тони Барбьери. Увидев их, он шагнул назад и распахнул дверь.
– Мы хотим поговорить с Броуди, – сказал Малдер, когда они вошли в дом.
– Он где-то здесь, – ответил Тони, закрывая дверь.
– Тони, расскажите об Энни, – обратился к нему Малдер.
– Об Энни? Что именно?
Малдер заметил, что у Тони такой же вид застигнутого фарами оленя, как и у Энни чуть раньше на заднем крыльце. Похоже, чувство неловкости было присуще им обоим.
– Вы сказали, что живете с ней в одном доме и она предложила вам работу, – продолжил Малдер. – Давно вы знакомы?
– Вообще-то не очень. Я переехал в этот дом… месяцев семь назад. Тогда мы и познакомились.
– И какие у вас были отношения? – спросил Малдер.
– Как я уже сказал, мы друзья.
– Я знаю, я про… ну… Скалли?
– Она оказывает вам знаки внимания, ведь так? – вступила Скалли.
– Что? – поднял бровь Тони.
– Дарит вам подарки, делает одолжения, может, готовит для вас. Я права?
Он выглядел так, будто должен за что-то извиниться, но не знает за что.
– Хм… да, но… Я не понимаю эти вопросы.
– Тони, у вас есть другие подруги? Может быть, какие-нибудь девушки, которые после вашего знакомства с Энни заболели? Или поранились?
Напряжение медленно отхлынуло с его лица.
– Ну, не совсем подруги, но… Да. Через несколько недель после моего переезда. Нина. Она жила на той же лестничной площадке. У нее случился… сердечный приступ.
– Пожилая женщина? – спросила Скалли.
– Нет. Двадцать с небольшим. Танцовщица. Ну, в общем, стриптизерша.
– Она болела? – поинтересовался Малдер.
– Нет. Я как раз тем вечером с ней виделся. Ее машина не заводилась, и она позвонила мне и попросила забрать домой с работы.
– Вы подружились?
Тони нахмурился, переводя взгляд с одного агента на другого. Он говорил медленно, обеспокоенный собственными мыслями.
– Мы были просто соседями. Она сказала, что уже отчаялась и нашла мой номер, вот и позвонила.
– Если вы не были близки, – сказала Скалли, – то откуда у нее ваш номер?
– Сразу после того как я переехал, она представилась, сказала, что хочет знать своих соседей. Она жила одна, и иногда, по ее словам, мужчины пытались ее преследовать после работы. Она не хотела дожидаться копов, если что-то случится, и потому дала мне свой телефон и попросила мой.
– Выглядит несколько скоропалительно для нового соседа, – заметила Скалли.
– Да, Энни тоже так подумала. Ну, в общем, я привез Нину домой с работы и поднялся в ее квартиру, она настояла, что оплатит бензин. И той ночью… она умерла. – Он повернулся к Малдеру. – Почему это так важно?
– Вас только это беспокоит? – спросил тот. – А еще у каких-нибудь ваших знакомых женского пола были… проблемы?
Тони медленно перевел взгляд в сторону двери в столовую, где он видел смерть Брэнди.
– Думаю, он начинает соображать, – сказал Малдер Скалли.
– Можете сказать, где сейчас Энни? – спросила Скалли.
– Броуди сказал, что она спит наверху, потому что плохо себя чувствует.
– Мы отсутствовали больше трех часов, – сказала Скалли. – Она по-прежнему наверху?
– Насколько я знаю, да, – передернул плечами Тони.
– Спасибо, Тони, – сказал Малдер, и они со Скалли пошли наверх.
Она первой подошла к спальне и постучала в дверь.
– Энни? Это Агенты Скалли и Малдер. Нам нужно с вами поговорить.
Из спальни не донеслось ни звука. Скалли осторожно открыла дверь.
Через окно сквозь ветки деревьев пробивались лучи света. Комната была в беспорядке, в воздухе висел сильный запах духов. Туалетный столик был пуст, а склянки с духами, косметика и содержимое открытой шкатулки с украшениями валялись на полу. По большому зеркалу над столиком шла сетка трещин. Кресло лежало на боку. Несколько ящиков комода были открыты, а сам комод отодвинут от стены почти на полметра. Постер в раме, когда-то висевший на дверце шкафа, теперь тоже валялся на полу.
Энни, полностью одетая, лежала в центре большой двуспальной кровати спиной к агентам. На подушке рядом – ее очки.
– Энни, – позвала Скалли, поспешив к кровати. Она положила очки на тумбочку, взяла девушку за руку и слегка встряхнула.
Энни не пошевелилась и не издала ни звука.
Громко повторив ее имя, Скалли перевернула ее на спину. Поскольку Энни по-прежнему не реагировала, Скалли приподняла ей веко. Зрачок не сузился.
– Ей что-то вкололи. На тумбочке шприц.
– Может, получится ее разбудить?
Кто-то спустил воду в унитазе в прилегающей ванной. Дверь была не заперта.
Малдер вытащил пистолет и навел на дверь ванной. Она открылась, и оттуда шагнул Броуди Уолш. Он поднял руки и робко улыбнулся.
– Это всего лишь я.
Малдер опустил пистолет, но не убрал его.
– Я же говорил, что она заболела, – сказал Уолш, кивнув в сторону Энни на кровати.
– Ей вкололи наркотик, мистер Уолш, – заявила Скалли. – Вы случайно не знаете что-нибудь об этом?
Тот посмотрел на Скалли, которая склонилась над Энни, проверяла ее глаза и легонько трясла, и сказал:
– Хм… Что это вы тут делаете?
– Пытаемся привести ее в чувство.
Уолш метнулся к постели и воскликнул:
– Не надо!
– Стоять! – рявкнул Малдер, снова поднимая пистолет.
Уолш застыл и поднял руки. Он выглядел напуганным.
– Вы не понимаете, не нужно ее будить, это большая ошибка. В смысле, это может быть опасно.
Наставив пистолет на Уолша, Малдер медленно подошел к изножью кровати.
– Она что, стала вести себя непредсказуемо, Броуди? Вышла из-под контроля?
Взгляд Уолша перебегал с двигающегося вокруг кровати Малдера на пытающуюся разбудить Энни Скалли. Наконец он сказал:
– О чем это вы вообще?
– Именно Энни виновата во всех странностях тех домов, которые вы исследуете, ведь так? Именно из-за нее в каждой программе возникают записи паранормальных явлений, верно? Благодаря ей вам удается так всех надуть, что даже люди, чьи дома вы исследуете, не понимают, что их обманывают. Как вы ее нашли, Броуди?
По-прежнему не сводя глаз с лежащей на кровати Энни и готовый в любую секунду выбежать из комнаты, Уолш сбивчиво заговорил:
– Она сидела с нашими детьми. Когда я еще был женат. Эйдан и Эмма ее обожали. Наши дети. Всегда рассказывали, как она веселит их всякой магией. Заставляет предметы двигаться и летать. Я не придавал этому особого значения. Они же всего лишь дети. Но потом обнаружил, что их мать установила в доме несколько скрытых камер, посмотрел несколько записей и… все понял. Это делала Энни.
– И с тех пор вы ее используете, так?
– Использую? Ей хорошо платят. Проблема в том, что она… не очень уравновешенна.
– Могу поспорить, что она стала еще менее уравновешенной, с тех пор как познакомилась с Тони Барбьери.
Плечи Уолша поникли, когда он ответил:
– Да. Тони. С тех пор как он переехал в ее дом, она только о нем и твердила. Пришлось дать ему работу, только чтобы ее порадовать.
Малдер встал у изножья кровати и опустил пистолет.
– Она хотела убить Брэнди Милсап?
– Нет. В том-то и дело. Понимаете, она теряла над собой контроль, когда речь шла о Тони. Иногда даже делала это во сне. Меня это до чертиков пугало. В последнее время я даже опасался находиться с ней рядом. То, что случилось с Брэнди… Нет, это было ненамеренно, ее это очень расстроило. Она пыталась себя сдержать.
– Вот почему она ушла на кухню, чтобы сдержаться, – сказал Малдер. – Вы вырезали этот кусок записи. Не хотели, чтобы мы это увидели, боитесь, что ее у вас заберут и вашей программе настанет конец.
Уолш кивнул, его загорелый лоб прочертили морщины.
– Поэтому я носил с собой транквилизатор. На всякий случай. И правильно, потому что сегодня он понадобился. Она… Ну… Потеряла контроль. Сделала вот это. – Он обвел руками беспорядок в комнате. – Неумышленно. Она совершенно не собиралась этого делать.
– Что вы ей дали? – спросила Скалли.
– Как его там… Я думаю, мидазолам.
– Вы думаете?
– Не уверен, что правильно произношу название, но именно это я ей и дал.
– Если вы и произнести название не можете, то не стоило делать укол, – сказала Скалли. – Она не приходит в себя. Малдер, можешь принести мою медицинскую сумку из машины? Там есть нашатырь.
Он убрал пистолет в кобуру и сказал Уолшу:
– Идемте со мной.
– С радостью, – ответил тот, поспешив за Малдером.
Сбегая по лестнице, Малдер услышал голоса из столовой. Он подошел к главному входу, спустился по ступеням крыльца и прошел по двору.
– Что вы знаете об Энни? – спросил он, когда они спешили через гравийную площадку.
– Одинокая, необщительная, немного невротичная.
– А много ли вы знаете о ее способностях?
– Когда мы начинали, она передвигала мебель, открывала и закрывала двери и все такое. Но она могла делать это только время от времени, потому что это ее утомляло. Она уверяла, что не может слишком часто этим заниматься. Иногда подшучивала над теми, кто ей не нравился, или веселила детей. Как моих.
Малдер подошел к машине со стороны пассажирского сиденья и открыл заднюю дверь.
– Но когда она начала работать на меня, то у нее стало лучше получаться. И она стала сильнее. Ломала предметы, даже когда не собиралась. Сначала стеклянные, а потом стул и дверь.
Наклонившись над задним сиденьем, Малдер достал с пола медицинскую сумку Скалли, выпрямился и закрыл дверь.
– В одном доме, – сказал Уолш, – она случайно убила хозяйскую кошку. Ту программу мы так и не выпустили. Вот тогда я и начал беспокоиться. А теперь просто боюсь.
Когда они направились обратно в дом, Малдер услышал какое-то дребезжание и остановился, прислушиваясь. Звук шел из дома.
– Что это за шум? – спросил Уолш.
Звук становился громче. Малдер взглянул на окно второго этажа. Стекло, в котором отражался клочок голубого неба, дрожало.
– Думаю, это дом, – сказал Малдер и бросился бежать по двору к крыльцу.
Не успел он добраться до двери, как внутри кто-то закричал. А потом что-то взорвалось.
* * *
Скалли принесла стакан воды из ванной и собиралась уже обрызгать лицо Энни, но не успела, потому что дом начал трястись. На мгновение она решила, что это землетрясение. Оконные стекла задрожали, а свисающие с потолка в углу фигурки животных начали позвякивать и раскачиваться.
Когда все пузырьки с духами, баночки с кремами и бижутерия одновременно взмыли в воздух, Скалли охнула. На мгновение предметы зависли почти в двух метрах от пола, а потом посыпались прямо на нее.
Она выронила стакан с водой, прикрыла лицо и грудь руками и упала на пол. Еще до того, как она оказалась на полу, два флакона попали ей в локоть и по левой щеке, но остальное пролетело мимо и ударилось в стену, резко отскочив. Некоторые предметы вылетели в открытую дверь и стукнулись о противоположную стену в коридоре.
Дверь распахнулась, словно ее пнули ногой, а потом со стуком захлопнулась.
– Энни! – крикнула Скалли. Она приподнялась и на коленях подобралась к кровати.
Энни лежала на спине с открытым ртом, под прикрытыми веками двигались зрачки. Ее губы и щеки подрагивали, но девушка так и не очнулась.
Дом затрясся сильнее, так что могло дойти и до серьезных разрушений.
Внизу закричала женщина, а секунду спустя прогремел взрыв.
Скалли вцепилась в плечо Энни и опять начала ее трясти, снова и снова выкрикивая ее имя.
Стекла в окнах разлетелись вдребезги и посыпались в комнату, словно снаружи сдетонировала мощная бомба. Осколки не упали на пол, а закружились в воздухе, клацая, как стеклянные зубы, яростно завертелись вокруг Скалли в сверкающем водовороте, медленно приближаясь к ней.
– Энни! Проснись! Ты должна проснуться, Энни!
Почувствовав, как ее кольнул первый осколок, Скалли дважды позвала Малдера.
* * *
Малдер распахнул дверь и оказался в наполненном дымом хаосе.
Он ворвался внутрь и быстро огляделся.
Из кухонной двери валил темный дым, Малдер решил, что взрыв произошел именно там, может, это была плита. Секундой спустя из дыма с криками выбежал горящий мужчина, он молотил по воздуху полыхающими руками, как пытающийся поймать птицу ребенок. Рэнди Милсап.
Из кухни донеслись жуткие крики, кто-то выбежал вслед на Рэнди со скатертью в руках и воплями:
– На пол, Рэнди, на пол!
Уолш остановился в дверном проеме позади Малдера и выкрикнул:
– Боже, она опять!
Дом начал раскачиваться. Со стен падали картины, безделушки со звоном валились с полок. Малдер помчался по лестнице и услышал голос Скалли:
– Энни! Проснись! Ты должна проснуться, Энни!
Когда он добрался до второго этажа, она крикнула:
– Малдер! Малдер!
Когда он попытался войти в спальню, дверь не поддавалась. Малдер поднажал плечом. Он чувствовал, будто двигается навстречу мощному урагану.
Сопротивление с той стороны внезапно прекратилось, он ввалился в спальню и сквозь кружащийся и сверкающий туман увидел, как из комода, подобно ракете, вылетел ящик. Он стукнул по плечу Скалли, которая стояла на коленях и трясла Энни, сбил ее с ног, так что она рухнула на лежащую без сознания девушку.
Малдер бросился на пол и пополз к кровати с медицинской сумкой в руках, окликая Скалли. Не вставая, он открыл сумку, подобрался к кровати, схватил Скалли за талию и стащил ее с Энни на пол.
– Все плохо? – спросил он.
На ее лице виднелось три маленьких пореза, откуда стекали крохотные алые слезы. На ее блейзере тоже было три пореза. Она поморщилась от боли и легла на спину рядом с Малдером.
– Пока не знаю.
Торнадо из стекла стал рассеиваться, осколки втыкались в стены.
– Нужно выбираться отсюда, – сказал Малдер. – Внизу пожар.
Скалли вытаращила глаза на что-то позади и над головой Малдера. Он сел и поднял руку, чтобы защитить лицо от летающих осколков.
Энни стояла на кровати на четвереньках, челюсть отвисла, из уголков рта стекала слюна. Девушка уставилась на угол кровати, хотя ее глаза были по-прежнему закрыты, только двигались под веками.
Оставшийся водоворот стекла над кроватью ливнем осыпал пол.
– Энни, проснись! – прокричал Малдер и поднялся.
Она не ответила и не пошевелилась.
Внезапно Малдер ощутил, что в комнате стало жарче. Он огляделся в поисках огня, но ничего не заметил, потом опустил взгляд на Скалли. Она прижала руки к щекам и с ужасом смотрела на Малдера. Дотронувшись до своего лица, Малдер понял, что изменилась не температура в комнате, а его собственная. Голова горела.
Он вспомнил, как Брэнди Милсап прошептала: «Как горячо», а потом сердце взорвалось у нее в груди.
Скалли перекатилась на другой бок, ее лицо исказила боль.
– Нужно убираться отсюда! – сказала она.
Она попыталась встать, но тут громыхнул выстрел, и она снова рухнула на пол.
Часть головы Энни превратилась в красное месиво, ее руки и ноги подогнулись. Она упала ничком, и остатки ее головы медленно осели на край матраса, оттуда закапало.
Малдер повернулся и увидел в дверном проеме Барни Милсапа. Тот опустил дробовик, дернул подбородком и посмотрел на Малдера.
– Нужно было сделать это раньше, – сказал он.
* * *
Пожарные смогли спасти значительную часть дома, но кухня и столовая превратились в угли. Быстро прибыли две скорые и шесть представителей департамента шерифа. Одна скорая увезла Рэнди Милсапа в больницу, а два фельдшера из другой машины занялись мелкими ранениями.
Барни Милсап не сопротивлялся и не произнес ни звука, когда ему зачитали права.
– Похоже, что на этот раз ты и впрямь это сделал, Барни, – сказал один полицейский, надевая на него наручники.
Скалли сидела на ступеньках крыльца, а фельдшер обрабатывал ее раны. Малдер стоял рядом с Броуди Уолшем, чей загар, казалось, выцвел. Да и сам он выглядел каким-то съежившимся.
– Мне велели оставаться в городе, – пропищал он. – А сейчас придется поехать в полицию. Меня собираются допросить. Нас всех, я полагаю. Всех из программы.
– Предлагаю вам отвечать на все вопросы честно и точно, – сказал Малдер.
– Я… Меня никогда раньше не допрашивали.
– Теперь потренируетесь. И не беспокойтесь, скорее всего, вам все равно не поверят.
Уолш окинул его долгим взглядом.
– Но вы все поняли. Разобрались. Почему? В смысле – как?
– Это просто моя работа, – улыбнулся Малдер.
Уолш подошел к Скалли и пробормотал:
– Простите. Мне очень жаль.
Потом он повернулся и побрел к белому фургону.
Тони Барбьери стоял около фургона один, потерянный и ошеломленный. Увидев, что Малдер смотрит в его направлении, он поднял руку и сердечно помахал.
* * *
Тем же вечером Малдер выехал из округа Шаста по пятому шоссе в южном направлении, в сторону Сакраменто. Там они со Скалли сядут на самолет и вернутся в Вашингтон.
Помимо порезов на спине у Скалли была большая ссадина. Перед отъездом из Реддинга Скалли сходила к врачу, тот выписал болеутоляющее, лекарство придало ее голосу уверенности.
– Не могу ничего с собой поделать, но мне жаль Энни, – сказала она. – Она считала, что нашла свою половинку, человека, который ее понимает. Интересно, бывала ли она влюблена прежде.
– Похоже, у них с Тони было много общего, – заметил Малдер.
– А он слишком туго соображает, чтобы это заметить. Такой застенчивый и всего боится.
– Именно в этом они и похожи. Подозреваю, обоим когда-то так или иначе сказали, что из них ничего не выйдет, они никогда не дотянутся до остальных.
– У всех есть такой опыт, Малдер.
– Да, но не все одинаковые. Некоторые не обращают на подобное внимания и как ни в чем не бывало двигаются дальше. Другим это даже придает сил, им нравится бросать вызов, доказывать, что все ошиблись. Но некоторые, вроде Энни и Тони, не обладают этим защитным механизмом. Не знаю, что позволяет другим людям игнорировать колкости и жить дальше, но у Энни и Тони этого нет. Словно их сделали в пробирке без этого качества. Короче говоря, они не способны пройти через такое безболезненно. Из-за отсутствия этой способности они не могут защитить свои чувства. А некоторые удары они наносят себе сами, потому что думают о себе как… как о неудачниках.
– Но у Энни все-таки было кое-что еще.
Малдер кивнул и улыбнулся.
– Ей не хватало того, что есть у большинства из нас, зато она обладала тем, чего нет ни у кого. Это было так… чуждо, даже ей, что она не могла понять, как воспользоваться своими способностями.
– Будем надеяться, что это не очередная ступень эволюции. Если это именно так, то мне это кажется преждевременным. Можешь представить человека вроде Броуди Уолша с такими способностями? Но как минимум теперь его программе конец.
– Я сильно удивлюсь, если произойдет подобное, – хихикнул Малдер.
– Ты не считаешь, что это подорвет доверие к программе?
– Прежде всего это телешоу, что означает, а я уверен, это подтвердит и сам Уолш, что программе и так нельзя доверять. Потому что это телешоу. О доверии и речи нет. Известность – да, а сейчас он получит ее сполна. А во-вторых, подлинные события не выйдут наружу. Никто не узнает, что за всем стояла Энни, потому что местные копы не поверят в эту историю. Уж точно не из уст продюсера передачи про паранормальные явления. Они придумают что-то другое. Пока Уолша ни в чем не обвинят, а очень сомнительно, что такое произойдет, он продолжит выпускать свою программу. И возможно, рейтинги взлетят.
– Без Энни?
– Не волнуйся, Скалли, – улыбнулся Малдер. – Он что-нибудь придумает. Это ведь шоу-бизнес, шоу должно продолжаться.
