Дом на холме Хикори
Макс Аллан Коллинз
Бейнвич, Массачусетс. 29 ноября 1997 года, 16:15
В морозный ноябрьский день в старомодном, почти идиллическом Бейнвиче в штате Массачусетс шестиклассница Хизер Крид оказалась в руках шайки садистов из школы.
Мальчишки прицепились к голубоглазой и белокурой девочке-ангелочку, в школе ее дразнили «та новенькая» за то, что задавалась и ходила в любимчиках у учителя. Отличница Хизер была привлекательной, хотя и несколько замкнутой девочкой, чьи чопорные наряды от Лоры Эшли так отличались от мешковатых неряшливых шмоток одноклассников, в особенности этих мальчиков.
Они стали подкалывать ее по поводу «дома с привидениями», в котором она жила, – старого амбара, переделанного в современный дом, чей силуэт виднелся на холме Хикори.
– Раньше там вешали ведьм, – сказал веснушчатый парень. – Отличное место для ведьмы вроде тебя!
Его приятель с носом картошкой добавил:
– Там живут чудовища и убийцы! Они прикончат тебя во сне!
Хизер двинулась дальше, вздернув подбородок, словно ее это не касалось.
– Ты же знаешь, как поступают с ведьмами, – сказал кривозубый задира, а потом мальчишки стали кидать в девочку камешки и ветки, «побивали» ее камнями.
И тоже безответно.
Но, когда они стали кидать усерднее, оцарапав Хизер, она резко повернулась.
– Хватит! – крикнула она, так что хулиганы отпрянули. – Немедленно прекратите!
Теперь ее милые черты исказила злоба, на лбу запульсировала вена.
Рыжий мальчишка обхватил руками горло и рухнул в кучу листьев, друзья обступили дергающееся тело.
– Помогите… Я… Я… задыхаюсь!
Встревоженная Хизер поспешила к нему, и мальчик тут же вскочил, засмеялся и швырнул ей в лицо листья. Его приятели истерически захохотали, а девочка в слезах убежала прочь.
– На метле-то побыстрей будет, Кэрри! – прокричал ей вслед рыжий.
Вытерев слезы, Хизер поднялась на холм Хикори, очутившись в тени похожего на амбар строения, она думала о том, как ненавидит Бейнвич и этот жуткий дом. Она смутно ощущала, что это не навсегда – ее отец, Артур Крид, писал книгу об этом доме и всяких «нехороших событиях», которые в нем произошли, однако дочери о них не рассказывал.
Ее мать, Элис, откровенничала о прошлом дома не больше отца. А с Чарити, сводной сестрой-подростком, Хизер и вовсе не ладила. Если Чарити и знала что-нибудь про этот дом, то ни за что не расскажет. Она почти не разговаривала с Хизер.
Войдя через заднюю дверь на кухню, Хизер решила не говорить о том, как ее только что унизили хулиганы.
Вместо этого она просто сказала матери, которая лущила за столом кукурузу:
– Я кое-что слышала про этот дом в школе.
Мать – стройная миловидная блондинка, прямо как Хизер, – ответила:
– Да?
– Всякое про ведьм, убийц и… Что здесь произошло, мам? Почему папа решил написать про это место?
– Милая, это просто дом, как любой другой. У него необычная история, потому он и стал подходящей темой для твоего отца. – Она сорвала с золотистого початка зеленую оболочку. – Просто не обращай внимания. Это все чепуха, суеверия.
Позже, за ужином, Хизер искала случая снова вернуться к истории дома, но атмосфера за столом была более напряженной, чем даже в доме с привидениями.
Чарити, у которой недавно отобрали права и лишили машины, тут же попросила фальшивым голоском, слаще кукурузы, снять с нее наказание.
– У меня хорошие оценки и всю неделю в школе не было никаких проблем, – в отчаянии улыбнулась привлекательная темноволосая сестра Хизер. – Учительница говорит, что я начинаю исправляться. Сами спросите!
– Нет, – ответил отец, нарезая мясо и окуная кусок в подливку. Это был темноволосый человеком с грубоватыми чертами, больше похожий на плотника, чем на писателя. – Ты отбудешь наказание до конца. Насколько я понимаю, я еще был мягок.
Хизер понятия не имела, что натворила Чарити, но подозревала, что дело в мальчике. Девочка не стала прислушиваться к последовавшей за этим неприятной перепалке, которая закончилась тем, что Чарити стремглав выбежала из-за стола.
С тех пор как семья переехала в Бейнвич, Чарити с отцом не ладили. Но Хизер всегда было легко говорить с отцом, и, когда он зашел в ее спальню на третьем этаже, чтобы пожелать спокойной ночи, она выболтала ему все, что случилось в школе.
Сидя на краешке кровати, отец сказал:
– Милая, в этом доме много лет назад случилось какое-то несчастье.
– Какое?
– Эта история не из тех, что рассказывают девочкам на ночь. Ты только должна понять, что дом – это просто строение… дерево, бетон, штукатурка. Здание не помнит того, что в нем произошло, ни плохого, ни хорошего.
Но позже Хизер подслушала, как в коридоре отец сказал матери:
– Знал бы я, что этот идиотский город так захвачен этими дурацкими суевериями, никогда бы сюда не приехал.
– Как только напишешь книгу, – ответила мать, – и молва сделает свое дело, можем переехать куда угодно.
– А жаль, потому что мне и впрямь нравится это дурацкое место, – хохотнул отец. – Никому не говори, Элис, но, с тех пор как мы въехали, я не видел ни единого признака зла.
– Не считая Чарити, конечно же, – отозвалась мать.
Хизер долго не могла уснуть – натужный смех родителей все стоял у нее в ушах, в детском воображении звуки и тени расширялись, превращаясь в тревожные мысли и образы. В конце концов она заснула, но в разгар ночи ее пробудил громкий скрип.
Хизер села, потерла глаза, вылезла из постели и вышла в коридор…
…где стены, казалось, пузырились и пульсировали, словно дом дышал!
Разинув глаза от удивления и страха, девочка двинулась по коридору, половицы под ногами словно покрылись зыбью. В конце коридора, у лестницы, ведущей вниз, в родительскую спальню на втором этаже, стена покрылась полосами, сочащимися влагой, блестящей и красной… кровью?
Взвизгнув от страха, Хизер повернулась и побежала в другом направлении, ей пришел в голову единственный человек, который мог бы прийти на помощь, старшая сестра, чья комната тоже располагалась на третьем этаже.
Но спальня Чарити была пуста, покрывало с постели сорвано, мебель перевернута, вся комната в полнейшем беспорядке. Она сопротивлялась?
На смятой постели лежал лист бумаги с приклеенными буквами, вырезанными из журналов и газет: ПОЛМИЛЛИОНА ЗА ЧАРИТИ! НИКАКИХ КОПОВ и ФБР!
Подпись, однако, не была вырезана и приклеена, это был красный росчерк, явно из еще свежей крови: Клейтон Гич.
Хизер помчалась к родителям, так быстро, что даже не заметила – стена, откуда сочилась кровь, теперь стала сухой и чистой.
Вашингтон, округ Колумбия. Вторник, 13:45
На следующий день Фокс Малдер устроил презентацию для своей напарницы Даны Скалли в тесном офисе «Секретных материалов», в подвальном этаже штаб-квартиры ФБР в Вашингтоне, округ Колумбия. В приглушенном свете вот-вот должен был начаться показ слайдов.
– Ты слышала про Артура Крида? – спросил Малдер.
– О нем слышали все, кто хотя бы купил газету в аэропорту, – ответила Скалли. – Специалист по криминологии, написал первую книгу о Теде Банди. Но уже несколько лет не появлялся в списках бестселлеров.
– Вот потому он сюда и переехал.
Малдер щелкнул, и появилось ярко освещенное изображение дома на холме Хикори.
Скалли кивнула.
– Якобы чтобы написать книгу об истории дома. Малдер, переезд Крида в это печально известное место – просто вульгарный рекламный трюк, журнал «Люди» и «Развлечения сегодня вечером» уже это прояснили.
– Не знал, что у тебя такой изысканный вкус при выборе чтива, Скалли.
– По сравнению с твоим вкусом, Малдер…
– Ты помнишь историю дома?
– Смутно.
– А ты в курсе, что у нас уже есть материалы по «дому на холме Хикори»?
– Нет… но, наверное, скоро узнаю.
Малдер продолжил показ слайдов.
Около двадцати лет назад одна семья переделала амбар более чем столетней давности в чудесный дом со всеми современными удобствами. Осенью 1979 года около полуночи отец, священник Клейтон Гич, по необъяснимой причине убил жену, тринадцатилетнюю дочь и маленького сына. Его признали невиновным по причине умопомешательства, священник впал в ступор до самого финала – когда в государственной больнице для душевнобольных преступников перерезал себе горло осколком стакана и оставил нацарапанную собственной кровью записку, где утверждал, что совершил те чудовищные действия, чтобы защитить родных от зла.
– В дальнейшем, – продолжал Малдер, – никто не жил в доме дольше шести месяцев – загадочные звуки по ночам, кровоточащие стены, нашествия насекомых и паразитов, необъяснимые «несчастные случаи» изгнали всех жильцов.
– Это я помню из статьи, – сказала Скалли. – В доме никто не жил больше десяти лет, так что Крид снял его за гроши.
Малдер включил свет.
– И карьера Крида пошла в гору – он получил от издателя аванс в полмиллиона долларов за готовящуюся книгу.
– «Ужас в Бейнвиче», – сказала Скалли, – да, я помню, как он рассказывал об этом по телевизору. Малдер, во-первых, это явный рекламный трюк писателя, желающего дать новый старт своей карьере, воспользовавшись интересом публики ко всей этой шаблонной чепухе про дом с привидениями. Во-вторых, единственное преступление, которое там совершилось, это расследованное уже несколько десятилетий назад убийство, ну, может, еще какое-то мошенничество…
– Это не просто старое загадочное дело, Скалли, есть еще и свежее дело о похищении.
Скалли нахмурилась.
– И кого похитили?
– Семнадцатилетнюю Чарити Крид. – Малдер подошел к столу и открыл ту статью о Криде в журнале о знаменитостях, которую процитировала Скалли. Он ткнул пальцем в симпатичную брюнетку-подростка, улыбающуюся на семейном портрете.
Затем Малдер посвятил Скалли в подробности похищения и показал ей факс с запиской о выкупе, составленной из вырезанных букв.
– Похититель требует ровно столько, сколько получил Крид в качестве аванса, – отметила Скалли.
– Подпись, кстати, сделана кровью.
– Малдер, большинство похитителей не подписываются своими именами…
– Узнаешь?
– Да.
Клейтон Гич – давно умерший священник, который убил свою семью в том доме в 1979 году.
– Совпадает с группой крови Гича, между прочим, – сказал Малдер, указывая на подпись.
– А с группой крови кого-нибудь из обитателей дома? – спросила Скалли. – Например, похищенной девочки? Может, она просто сбежала и пытается выручить деньжат на новую жизнь.
– Четвертая отрицательная – в семье Крида ни у кого такой нет.
– Четвертая отрицательная – редкая группа, Малдер, но не настолько… И думаю, подпись Клейтона Гича доступна на фотокопиях записки самоубийцы в многочисленных книгах о преступлениях и журнальных статьях.
– Но тогда почему наши эксперты-почерковеды говорят, что она полностью совпадает с подписью покойного священника?
– Малдер, мы обычно не занимаемся похищениями детей. Это работа для специалистов…
– Скиннер уже одобрил наше участие. Мы займемся расследованием, а команда по похищениям из бостонского офиса проведет операцию в доме Крида, они уже там.
Хотя в записке требовали не обращаться к властям и даже отдельно упомянули ФБР, именно это и сделал Крид прошлой ночью.
– После той записки никаких новостей от похитителя не поступало, – сказал Малдер.
– Если разгадаем дело до внесения выкупа, – заявила Скалли, уже полностью включившись, – может, спасем девочке жизнь.
– Стоит попробовать, как думаешь?
Где-то в штате Массачусетс. Вторник, 18:45
Прилетев в Массачусетс, агенты ехали во взятой напрокат машине по прекрасным осенним ландшафтам Новой Англии.
– Для тебя это вроде возвращения домой, – заметила Скалли.
– Я рос не в этой части Массачусетса, – ответил сидящий за рулем Малдер.
Она едва заметно улыбнулась.
– Удивительно. Это разве не тот самый округ с ведьмами?
– Скалли, у каждого, имеющего корни в Массачусетсе семнадцатого века, среди родни кого-нибудь да повесили за колдовство.
– Ты ведь не считаешь, что в деле салемских ведьм было что-то паранормальное?
Малдер пожал плечами.
– Кто знает, что на самом деле случилось в 1692 году? Единственное документальное свидетельство – это официальные записи, а в них нет ничего о паранормальной активности.
Но от Скалли оказалось не так-то просто отделаться.
– Малдер, дело ведьм в Массачусетсе – это прямо-таки хрестоматийный пример массовой истерии, которую пробудили жадный до власти священник и скучающие, отбившиеся от рук подростки своими злобными проделками.
– А может, и нет.
Когда сгустились сумерки, Малдер и Скалли оказались уже в Бейнвиче, главная площадь которого представляла собой словно сошедший со страниц книг образчик славного прошлого – туристическая достопримечательность с историческими домами, превращенными в музеи, и витринами с остроконечными шапками и ведьмами на метлах.
– Какая жалость, что мы пропустили Хэллоуин, – иронично произнесла Скалли.
– Подозреваю, что в Бейнвиче каждый день – Хэллоуин, – заметил ее напарник.
Особняк Крида на вершине холма в предместье Бейнвича доминировал над местностью. Но, подъезжая к печально известному дому, агенты поразились, насколько он современно выглядит – хоть и сохраняя очертания амбара, большое здание никак не походило на карикатурный образ дома с привидениями.
В доме на холме Хикори царила атмосфера едва сдерживаемой истерики, а Томас Хертель, молодой карьерист из ФБР, возглавляющий операцию, только подлил масла в огонь, восприняв вновь прибывших в штыки.
– Вы здесь только с моего согласия, – заявил он с презрительной усмешкой на мальчишеском лице. – Мне про вас все известно, и я не желаю вести расследование совместно с затесавшимися в Бюро охотниками на привидения.
– Мы здесь, только чтобы предложить помощь, – сказала Скалли. – И не будем вмешиваться в ваши дела.
– Да, – добавил Малдер, – вы делаете важное дело, ребята: отвечаете на звонки, отгоняете репортеров, присматриваете за входом.
Хертель уставился на Малдера, а тот лишь бросил на него сияющий невинный взгляд.
– Агент Хертель, – спросила Скалли, понизив голос, – а вы рассматриваете версию, что мистер Крид сам мог инсценировать похищение?
– С какой стати ему это делать?
– Чтобы его книгу превозносили как еще один «Ужас Амитивилля».
Это явно не приходило в голову специальному агенту, и он отрезал:
– Мы рассмотрим эту вероятность.
– Уверяю вас, – послышался из-за его спины повелительный голос, – я не имею никакого отношения к похищению дочери.
Скалли и Малдер повернулись к рассерженному Артуру Криду, его грубоватое, но привлекательное лицо побелело от гнева.
Примирительно подняв руку, Малдер сказал:
– Я вам верю, сэр. Можно на два слова?
Малдер жестом велел Скалли оставаться на месте и уединился с Кридом в уголке.
– Я очень сожалею, мистер Крид.
Тот вздохнул:
– Нет… Я… Та женщина была права насчет вероятности. Вам следует исследовать все возможности. Что бы ни случилось, во всем виноват я.
– Да?
Он хмуро покачал головой.
– Потому что привез семью в этот дьявольский дом.
– Переехав сюда, вы замечали какую-нибудь паранормальную активность, о которой сообщалось прежде?
– В этом-то и ирония, агент Малдер. Как раз за несколько часов до похищения дочери я сказал Элис, что дом явно не заслуживает своей отвратительной репутации.
Крид объяснил, что жена уже давно просила его перебраться из Манхэттена в какой-нибудь маленький городок и полностью поддержала идею переезда.
– Элис просто потрясающая, – добавил Крид. – Понимающая, всепрощающая… даже после неудачных вложений и неправильных решений относительно карьеры, которые вынудили нас искать для жизни место подешевле.
Крид рассказал, что Элис – его вторая жена, первая скончалась от рака – нашла дом по объявлению, отметила его странную историю и предложила мужу обе идеи – и переехать, и написать книгу.
Где-то в доме Скалли разговаривала с миссис Крид, со слезами поведавшей, что ее падчерица Чарити, единственная дочь Крида от первой жены, имела проблемы с наркотиками и поведением и открыто презирала маленький городок, в котором «застряла».
– Но даже несмотря на все проблемы, – сказала Элис Крид с перекошенной улыбкой, – Чарити всегда принимала меня как мать, по крайней мере пока мы сюда не переехали.
– Это все изменило?
Элис кивнула.
– Чарити нравилось жить на Манхэттене, агент Скалли… но она сбегала с наркоманами, именно это и послужило причиной нашего переезда. Да и ради другой моей дочери, Хизер, она тоже скоро станет подростком. Вы же не станете винить меня за то, что я хотела увезти ее из этого ужасного места?
– Я так понимаю, что Чарити винила вас в том, что семья переехала в Бейнвич.
– О да, – фыркнула Элис. – Она стала на редкость враждебной… Но я люблю ее, агент Скалли, как родную дочь.
– Миссис Крид. Это неприятно, но я обязана спросить. А может ли за этим стоять сама Чарити? Может быть, она все инсценировала?
– Хотела бы я ответить, что она вполне на такое способна, ведь это означало бы, что она цела и невредима… но чутье подсказывает, что Чарити все же хороший человек под маской типично подросткового непослушания.
– Миссис Крид, как вы считаете, мы с напарником могли бы переговорить с вашей младшей дочерью наедине?
В своей комнате двенадцатилетняя девочка, сидя за компьютерным столом, рассказала Скалли и Малдеру, как нашла записку о выкупе в «перевернутой вверх дном» спальне сестры, но была в ее рассказе какая-то натянутость.
– Ты видела той ночью что-то еще? – спросил Малдер. – Что-нибудь странное или необычное?
– Я… Нет, не думаю.
– Не думаешь? Но, может, и видела?
– Ну… Я никому не рассказывала.
– Расскажи нам, Хизер.
– Возможно, это мне просто приснилось.
– Что тебе приснилось, милая? – спросила Скалли.
И девочка рассказала про пузырящиеся стены, дрожащий пол и кровь на стене у лестницы.
Малдер мягко спросил:
– Тебе это приснилось или ты видела? Подумай хорошенько.
– Думаю, я это видела… но, наверное, мне это приснилось, или это просто мое воображение. Может быть, именно поэтому одноклассники надо мной смеются.
Она рассказала, как над ней издевались после школы.
И еще – как она всегда ненавидела Манхэттен и мечтала поселиться в сельской местности и проводить время в школьной библиотеке, листая книги с картинками, а в дождливые вечера просматривать журнал «Лучшие дома и сады».
– Я считала переезд в Бейнвич сбывшейся мечтой, – сказала Хизер. – А это оказалось… кошмарным сном.
Потом Малдер и Скалли заглянули в спальню Чарити, там больше не было беспорядка – криминалисты давно уже закончили обследовать место преступления. Агенты методично просмотрели вещи Чарити, переговариваясь в процессе.
– Знаешь, Малдер, возможно, Хизер права в своей оценке случившегося: она слышала истории про странный дом, и ее воображение подстегнули знакомые элементы из книг и фильмов про привидения.
– Я бы купился на это, если бы она видела все это после исчезновения сестры.
– Но разве ты не понимаешь, Малдер, когда Хизер обнаружила, что сестра пропала, все это тут же испарилось. Она больше не видела кровоточащие стены – только белые.
Закончив обыск вещей девочки, Скалли сказала:
– Знаешь, что пропало?
– Харли-Дэвидсон? – усмехнулся Малдер, кивнув на комнату, наполненную вещами дочери состоятельной семьи: компьютер, CD-плеер, множество дисков, тонна одежды и обуви.
– Личная жизнь Чарити, – сказала Скалли. – Никаких писем, дневника, фото…
– Но кое-что у нас есть, Скалли, – нахмурился Малдер и двинулся к зеркалу на комоде. – Можешь взглянуть, где были эти фото и откуда их сняли…
– Как сняли и кое-что еще, – отозвалась Скалли, заметив пустое пространство между постерами с поп-звездами. Она обнаружила желто-серый уголок оторванного постера. – Думаешь, Чарити задержалась, чтобы унести кое-что с собой?
– То есть она либо сама все подстроила или была соучастницей?
Скалли кивнула.
– Похитители обычно не дают жертвам времени собрать вещи на память.
– Есть и другая возможность.
– Какая?
Малдер показал на зеркало у комода.
– Что похититель был на этих фото.
После секундного обдумывания Скалли сказала:
– Может, ее родители смогут сказать, что было на том постере и кто – на тех фотографиях.
Чуть погодя Элис и Артур Криды стояли в комнате пропавшей дочери и качали головами.
– Вы удивитесь, как редко мы сюда заходили, – объяснила Элис.
– Чарити требовала уединения, и мы всегда старались уважать ее просьбу.
– У Чарити был постоянный парень? – спросила Скалли.
Родители переглянулись и пожали плечами, а потом Элис заявила:
– Насколько нам известно, нет.
– А как насчет возможного навязчивого поклонника? – поинтересовался Малдер.
Криды покачали головами.
Приближалась полночь. Кабинет Артура Крида стал теперь стратегическим центром операции ФБР, агенты круглосуточно дежурили в нем у телефона. В большом современном доме со стенами в деревенском стиле хватало места для агентов ФБР, Малдер со Скалли заняли гостевые комнаты рядом с кухней.
Малдер читал, решив разобраться с историей дома. Крид позволил ему просмотреть свою рукопись. Похоже, что дом на холме, а до этого амбар и впрямь построили на том места, где во времена салемских событий вешали ведьм. Для этого чаще использовали не виселицы, а деревья на холме Хикори.
Наконец Малдер отложил рукопись и уже почти заснул как вдруг услышал какие-то звуки, будто в доме посторонний.
Он осторожно последовал на шум и обнаружил на кухне Скалли, совершающую налет на холодильник.
– Желудок зарычал, – смущенно заявила она, – и я решила, что лучше его накормить, пока он не начал кусаться.
– Я бы съел что-нибудь.
Пока они сидели на кухне, устроив пижамную вечеринку, Скалли, похоже, с сочувствием отнеслась к упорному интересу Малдера к этому расследованию, которое пробудило в нем воспоминания о похищенной сестре.
– Хизер – милая девочка, но закрытая, – заметила Скалли. – Неудивительно, что ей тяжело приходится в школе, когда мать посылает ее туда в такой одежде.
– В какой?
– Как будто она малышка Марты Стюарт.
– Что ж, Хизер не малышка или скоро перестанет ей быть… Знаешь, Скалли, вообще-то это довольно типично – полтергейст часто возникает рядом с девочкой-подростком, приближающейся к половой зрелости.
– Ты же не хочешь сказать, что Хизер и есть причина всех этих явлений? Что, и похищения?
– Может, похищение и эти явления и не взаимосвязаны… А может, на них повлияла общая атмосфера зла. Ты не ощущаешь здесь… нечто жуткое?
– Нет. Вполне обычное дело.
Малдер махнул в сторону комнаты Хизер.
– Эта девочка может быть носителем для духа из потустороннего мира, который не может перебраться на другой уровень существования.
– Потусторонний мир, – вздохнула Скалли. – Ты о каком-нибудь мертвеце? Что, вокруг шатается Клейтон Гич и завладевает… вселяется в тело девочки-подростка?
– Медиумы считают, что дух, который не может примириться со своей жестокой и травматической смертью…
– Если эта девочка заставляет стены пузыриться, кровоточить или что там еще – и это очень большое «если», Малдер, то это просто обычный механизм ее разума.
– То есть ты признаешь существование психокинеза? – усмехнулся Малдер.
Скали передернула плечами.
– Способность передвигать предметы силой мысли признана наукой, но еще не объяснена. Телепатия тоже – если у этой девочки есть телепатические способности, она может неправильно интерпретировать те «данные», что получает из звуков «дома с привидениями».
– То есть ты считаешь ее неким приемником странных сигналов то от одного передатчика, то от другого?
– Возможно. Но в любом случае, не думаю, что в девочку вселился Клейтон Гич и похитил ее собственную сестру. А ты?
Опустившись на землю, Малдер признал:
– Нет.
Словно имея собственную точку зрения, дом вмешался в разговор за столом вереницей странных звуков, стонов и скрипов.
– Давай-ка проверим, – предложил Малдер.
Но Скалли уже была на ногах. Агенты вернулись к себе в комнаты за оружием и фонариками, а потом проверили дом, заглядывая в каждую комнату. Похоже, все мирно спали, включая Хертеля и других дремлющих агентов. На третьем этаже Малдер замешкался, изучая силуэт спящей Хизер.
– Если явления полтергейста исходят от этой девочки, – прошептал Малдер, присоединившись к Скалли в коридоре, – то она делает это во сне, причем в самом что ни на есть спокойном.
Завернувшаяся в халат Скалли заметила:
– Посреди ночи в каждом старом доме возникают необъяснимые шумы.
– Да, – протянул Малдер, – но кровоточащие стены?
В другом конце коридора кровь стекала вниз алыми струйками, будто к потолку присосалась пиявка.
Они осторожно подошли ближе – на ощупь стена оказалась влажной! Липкая жидкость даже имела металлический запах крови…
– Скоро вернусь, – сказала Скалли, подняв бровь.
– Я прикрою, – ответил Малдер с пистолетом в руке. Но как только Скалли скрылась, исчезла и кровь – не сразу, а словно впиталась в дерево, будто дом засосал жидкость обратно. Даже пальцы Малдера перестали быть липкими.
А когда вернулась Скалли с пузырьком, чтобы взять образец, Малдер уже ощупывал сухую и чистую стену.
Бейнвич, Массачусетс. Среда, 9:45
На следующее утро, когда агенты поехали в Бейнвич, Скалли напомнила Малдеру, что у них нет доказательств того, что они видели ночью.
– Было темно, – сказала она. – Светила луна. После нашего разговора нам могло что угодно почудиться.
– Ты знаешь, что мы это видели, Скалли, – раздраженно бросил Малдер.
– Я знаю, мы что-то видели, но что? Этот дом хоть и выглядит новым, но под современной личиной скрывается очень старое здание, а в этом в районе круглый год высокий уровень осадков.
– Это был дождь? Мы видели дождевую воду.
– Малдер, за этими стенами – старое дерево амбара, вероятно, выкрашенное в красный цвет, да кто его знает, из чего была та краска, плюс много лет дерево впитывало инсектициды и разные сельскохозяйственные химикаты. Металлический запах может быть из-за медных труб. К тому же мы не знаем, из чего построено здание, в прошлом или в настоящем, – какой там клей или клейстер для обоев, какая изоляция… И если все сложить…
– То это превратится в кровь?
– Я соскоблю со стены немного стружки и пошлю на анализ, если тебе это поднимет настроение.
Малдер едва заметно улыбнулся.
– Я и так бодр.
– Но мы оставим это при себе. Нет нужды расстраивать Кридов еще больше… И обсуждать это с агентом Хертелем тоже не нужно, поскольку любые паранормальные явления, происходящие в доме, похоже, не имеют отношения к похищению.
– Скалли, я не возражаю против того, чтобы не вводить в курс Хертеля или Кридов… но откуда нам знать, что увиденное ночью не имеет отношения к похищению? Хизер видела то же, что и мы, в ту ночь, когда похитили Чарити.
– Да как это может быть связано, черт возьми?
Малдер по-мальчишески улыбнулся.
– Кто это поминает черта?
– Умоляю. Наверное, это Клейтон Гич восстал из мертвых и похитил девочку.
– Ну, на записке-то его подпись. И вообще, если бы ты восстала из мертвых через тридцать лет, неужели ты бы не воспользовалась полумиллионом баксов, который так и просится в руки?
Первой остановкой агентов стала школа, где одноклассники и учителя обрисовали взрывной характер Чарити. От нескольких ровесниц девочки – а близких подруг у нее, похоже, не было – они услышали, что Чарити встречалась с парнем постарше из местного колледжа, неким Клифом Дейном. По словам одной девочки, Чарити познакомилась с ним прошлым летом в Нью-Йорке.
В бейнвичском колледже администратор откровенно признался агентам, что Дейна, считающего себя рок-музыкантом, недавно отчислили по подозрению в продаже наркотиков.
– У нас нет его текущего адреса, – сказал пожилой администратор, сверяясь с компьютером, – но могу дать предыдущий – адрес его родителей в Молдене, это неподалеку от Бостона.
– У него нет нью-йоркского адреса? – спросил администратора Малдер.
– Нет. Судя по записям, он из Массачусетса.
В коридоре колледжа Скалли и Малдер обсудили следующий шаг. Малдер предлагал съездить в Молден в поисках Дейна.
Слушая его слова, Скалли заметила на доске объявлений желто-серый плакат.
– Малдер, взгляни на это…
Это была афиша, гласящая, что «Шабаш», местная рок-группа, устраивает концерт в бейнвичском баре.
– Рад, что ты интересуешься местной культурой, Скалли.
Она показала на нижний правый угол афиши.
– Такую же афишу сорвали со стены спальни Чарити.
– Точно… Думаешь, один из шутников – это Клиф Дейн?
– Ну, здесь есть адрес для заказа билетов. Не так-то сложно найти.
Бейнвич, Массачусетс. Среда, 13:23
Группа репетировала в ветхом сельском доме на краю леса – классический тяжелый рок с сатанинскими стихами.
Агенты подошли к главному входу, но их стук то ли проигнорировали, то ли не услышали, и Малдер подошел к окну, откуда было видно группу, и показал свое удостоверение фэбээровца.
Вскоре у двери оказался Клиф Дейн. Агенты поговорили с угрюмым парнем на крыльце, подальше от остальной группы.
– Да, я встречаюсь с Чарити, – сказал Клиф, закурив.
Он был накачанным и красивым парнем чуть за двадцать, с длинными волосами и ухоженной бородкой, в кожаной жилетке и джинсах.
– С ней весело. А что, с ней что-то случилось?
– Где она может быть, как думаешь? – спросила Скалли.
Музыкант ухмыльнулся.
– Ну, она немного не от мира сего. Особенно для Бейнвича. Знаете, несмотря на все ведьминское барахло, это просто очередной консервативный маленький городишко.
– Как Молден? – улыбнулся Малдер.
– Ага, только хуже. Слушайте, с ней все в порядке?
– Ты встретился с ней летом в Нью-Йорке, так? – спросила Скалли. – Ты там жил?
– Нет, группа давала несколько концертов в Сохо. Так с ней все в порядке?
– Когда ты в последний раз ее видел? – поинтересовался Малдер.
– Недели две назад. Ее лишили машины.
– Когда родители могут отобрать машину, это первый признак, что девчонка еще слишком молода, правда, Клиф? – усмехнулся Малдер.
Дейн нахмурился одновременно раздраженно и озабоченно.
– Что вообще происходит?
Скалли рассказала ему про похищение.
– Боже ты мой, – сказал Дейн, явно удивленный, теперь в его взгляде осталась только озабоченность. – Боже мой…
Рокер рухнул на ступеньки крыльца, потрясенный новостями.
– Где ты был прошлой ночью, Клиф? – спросил Малдер.
– Я что, подозреваемый?
– Зависит от того, где ты был прошлой ночью.
Но Скалли уже знала.
– Твоя группа играла в бейнвичском баре, правильно?
И Дейна, и Малдера удивили ее слова.
– Точно, именно так, – ответил Дейн и кивнул в сторону дома. – Можете спросить ребят.
Дейн объяснил, что группа была там как минимум до трех ночи. Агенты задали еще несколько вопросов, и наконец Дейн сказал:
– Слушайте, я хочу вам помочь, но вообще-то у меня репетиция.
– Мы еще поговорим, мистер Дейн, – ответила Скалли, – и поподробнее.
– Я никуда не денусь.
– Хорошо, – сказал Малдер.
По пути к машине Скалли заметила:
– Он и правда кажется расстроенным.
– Но недостаточно, чтобы прекратить репетицию. Откуда ты знаешь, что вчера ночью у Клифа был концерт?
– Может, я телепат, Малдер, – ответила она, так и не признавшись, что заметила то, на что не обратил внимания напарник: афиша объявляла о вчерашнем выступлении.
Вернувшись в дом на холме Хикори, Малдер и Скалли ввели в курс дела агента Хертеля.
– Вы правы, агент Скалли, – сказал тот, сдерживая враждебность. – Нужно как следует допросить Дейна и участников его группы. Я устрою это в полицейском участке Бейнвича при поддержке местной полиции.
Малдер отвел Скалли в сторонку.
– Не возражаешь этим заняться? Похоже, у тебя куча помощников.
– Как хочешь, Малдер. У тебя есть другая версия?
– Да. Есть подозреваемый, о котором мы забыли.
– Кто?
– Клейтон Гич.
– Малдер…
Бейнвич, Массачусетс. Среда, 14:23
Малдер изучал произошедшие в доме убийства по газетам в бейнвичской библиотеке и наткнулся на интересную аномалию. Священника обвинили только в убийстве жены, но не детей. Отметив имя окружного прокурора, занимавшегося этим делом, Джеральда Элисона, Малдер пролистал телефонную книгу и нашел его.
– Джерри уже давно на пенсии, – сказала по телефону его жена. – Но, если хотите с ним поговорить, сегодня днем он работает в историческом обществе.
Историческое общество располагалось в бейнвичском музее ведьм – двухэтажном особняке с остроконечной крышей, больше похожем на дом с привидениями, чем модернизированный амбар Кридов.
Малдер представился отставному прокурору, пожилому почтенному господину в костюме-тройке, и доверительно сообщил, что расследует дело о похищении.
Элисон был рад помочь и посвятил Малдера во множество дополнительных подробностей тех убийств, хотя и выразил сомнения в том, что они могут быть связаны с похищением дочери Крида.
– Записка о выкупе была подписана Клейтоном Гичем, – сказал Малдер.
– Но Клейтон Гич давно мертв.
– А вот его подпись выглядит как у живого, по крайней мере весьма правдоподобно, и, разумеется, написана кровью.
– Гнусная шутка какого-то психопата.
Они сидели в строго обставленной комнате с простыми и длинными столами темного дерева, за которыми много столетий назад судили ведьм.
– Знаете, агент Малдер, люди в этой комнате по заблуждению думали, что зло существует… А я, как бывший судья, могу утверждать, что, хотя они неправильно все интерпретировали, в этом они были правы.
– Может, они сами были злом.
– Возможно. Но зло существует. И оно вселилось в Клейтона Гича. Я видел тела его родных собственными глазами… Они до сих пор стоят у меня перед глазами, после стольких-то лет.
– Почему Гича не обвинили во всех убийствах?
– Разве?
– По данным «Бейнвичского вестника» – нет.
– Ну, прошло столько лет… Я не помню.
– Мистер Элисон, со всем уважением, сэр, если те зарезанные дети до сих пор стоят у вас перед глазами после стольких лет, вы наверняка помните, обвиняли ли вы Гича в их убийстве.
– Со всем уважением к вам, агент Малдер, – ощетинился Элисон, – как бывший окружной прокурор, а в настоящее время налогоплательщик, я хочу, чтобы вы убрались к черту из библиотеки и занялись более продуктивной деятельностью. Разве вам не следует искать девочку?
У Малдера зазвонил мобильный, он извинился и вышел.
– Я на ферме Дейна с Хертелем и местной полицией, – сказала Скалли.
– Он до сих пор репетирует?
– Не совсем. Дом пуст. Группа не только сбежала, но и забрала инструменты, усилители и прочую машинерию. Никаких следов Дейна или его пожитков. Он все подчистил и удрал.
Бейнвич, Массачусетс. Среда, 16:17
Вернувшись в дом на холме Хикори, Малдер и Скалли обсуждали с Хертелем вероятность участия в деле Дейна, когда зазвонил телефон.
Ответил на звонок Крид, как всегда.
И наконец, после стольких ложных звонков, этот оказался тем самым – незнакомый и искаженный мужской голос сообщил детали о выкупе, его должен был доставить лично Крид той же ночью в бостонский парк.
– Как произойдет обмен? – спросил Крид.
– Никакого обмена, – заявил мужчина.
Малдер, Скалли и Хертель слушали разговор.
– Сначала деньги. Когда я буду в безопасности, далеко отсюда и пересчитаю деньги, я ее отпущу.
В трубке раздались гудки.
– Для начала, – объявил Хертель Криду, глаза которого округлились от ужаса, – даже и не думайте о том, чтобы отнести выкуп, что бы ни требовал похититель.
– Но ведь мы должны выполнять…
– Малдер примерно вашей комплекции, и цвет волос такой же, он и доставит деньги.
После горячей дискуссии Крид согласился.
Maлдер невинно улыбнулся Хертелю:
– Вот видите, иногда охотник за привидениями может пригодиться.
Бостон, Массачусетс. Среда, 20:27
Центральный парк Бостона занимал около двадцати гектаров в центре города. Начиная с полуночи Малдера гоняли от одной телефонной будки к другой, по близлежащим улицам – Тремонт, Парковой, Маяка, Чарльза, Бойлстона, – пока наконец он не заметил в темном парке мускулистого бегуна в лыжной маске и толстовке с капюшоном, направляющегося в его сторону.
Как в эстафете, бегун протянул руку, не снижая темпа, и Малдер передал дипломат с деньгами.
Малдер наблюдал, как фигура с дипломатом в руке удаляется, и через некоторое время последовал за ней, срезав через кусты…
…и чуть не споткнулся о тело человека, с которым никогда прежде не встречался, но тут же узнал, – Чарити Крид.
На девочке не было никаких следов насилия, словно она просто свернулась калачиком и заснула – вот только пульс не прощупывался.
К ее футболке была приколота очередная записка из вырезанных букв, снова подписанная именем священника и кровью. Она гласила: «Я ГОВОРИЛ – НИКАКИХ ВЛАСТЕЙ».
Уже на бегу Малдер выхватил мобильный и сообщил кошмарные новости Скалли, которая ждала в фургоне ФБР без опознавательных знаков на улице Тремонт. Но, когда он вылез из кустов, бегун уже скрылся из вида.
Хотя парк тут же наводнили агенты ФБР, парня и след простыл.
Бегун явно направился в ближайший квартал с барами и ресторанами и растворился там.
После тщательного обыска парка в течение большей части ночи обнаружили лишь парку с капюшоном, лыжную маску и пустой дипломат (в который установили жучок), брошенные в зарослях.
Бейнвич, Массачусетс. Четверг, 8:46
После случившейся трагедии Артур Крид винил себя в том, что вызвал ФБР. Подавленный хозяин дома встретился с Малдером, Скалли и Хертелем в своем кабинете и сообщил:
– Я собираюсь увезти семью, то, что от нее осталось, подальше от этого проклятого места, и как можно скорее.
Никто не стал с ним спорить. Позже они смогут урезонить его остаться до окончания расследования. Но пока Крид с женой были совершенно опустошены. Миссис Крид пришлось принять успокоительное, а писатель просто сидел, вцепившись в оставшуюся в живых дочь, как в спасательный круг. Девочка молчала, словно в ступоре.
К счастью, в конце концов члены семьи отправились в постель, потрясенные горем.
Оставшись наедине со Скалли, Малдер спросил:
– Ты по-прежнему считаешь, что Крид может быть в этом замешан?
– Детоубийцы – редкое явление, но все же встречаются.
– Как и четвертая резус-отрицательная группа крови. Скалли, он рыдал, как дитя.
– Он мог рыдать как из-за горя, так и из-за сознания вины… или это просто психоз, раз уж на то пошло.
– Скалли…
– Кто знает? Может, он хороший актер. В конце концов, Крид привык выступать на публике.
Группа Хертеля уже собирала вещи, хотя и могла бы остаться на ночь. Специальный агент сообщил Малдеру и Скалли, что расследование уже передали бостонскому отделу убийств, завтра они займутся делом, но уже не в доме Крида.
– В Бюро опасаются, – признался Хертель, – что во всем обвинят ФБР.
Скалли с серьезным видом кивнула.
– Это уже во всех газетах.
– Вы оба останетесь в доме, – велел Хертель, – так сказать, для преемственности.
– Хорошо, – согласился Малдер, – но мы бы предпочли участвовать в расследовании…
– Это невозможно. Приказ исходит напрямую от заместителя директора.
– Но если мы останемся, – напирал Малдер, – то понадобится разрешение Крида.
– Если уж кто и сможет его выудить, так это вы, агент Малдер, – ответил Хертель. – Похоже, Криду вы нравитесь, он вам доверяет. Так что дерзайте.
Оставшись вдвоем со Скалли, Малдер сказал:
– Это нам в наказание. Будем кем-то вроде сиделок.
– Да, но по крайней мере нас не выкинули из дела полностью, чего лично я ожидала.
– Не подумал об этом в таком ключе, – хмыкнул Малдер. – Означает ли это, что мы можем воспользоваться приказом, чтобы…
– Продолжить расследование, – закончила Скалли с одной из своих легких улыбочек, означающих, что она и так слишком много сказала.
Бейнвич, Массачусетс. Пятница, 7:14
Рано утром, когда Скалли отправилась в полицейский участок Бейнвича за результатами вскрытия Чарити Крид, Малдер остался в доме на холме, помогая Хертелю упаковывать оборудование.
Юная Хизер бродила по двору, и Малдер подошел поговорить с заброшенной девочкой, выглядела она как сомнамбула.
– Я почему-то не грущу, – призналась она. – Наверное, я плохой человек, если не чувствую печали?
– Нет. Вовсе нет. Наверное, просто ты пока не поняла, что все это реально.
– Чарити была со мной груба, а я говорила ей всякие гадости.
– Она на тебя не злится, Хизер.
– Точно?
– Да.
– Думаете, она на небесах?
Малдер сглотнул – он в это не верил, но нужно было утешить девочку.
– Конечно, на небесах.
– Хорошо. Я боялась, что она в аду.
Малдер не нашелся, что на это ответить.
Войдя в дом, он нашел Крида за кухонным столом, Элис готовила завтрак, двигаясь механически, словно зомби. Малдер рассказал Криду о замене фэбээровской группы по похищениям на специалистов по убийствам и объяснил, что присутствие агентов ФБР в доме сведется к минимуму.
– К какому минимуму, агент Малдер?
– Ну, с вашего согласия, останемся мы со Скалли. Для преемственности и защиты.
Внезапно миссис Крид, которая до сих пор все воспринимала с покорностью, тряхнула лопаткой в сторону Малдера, как оружием.
– Вы виновны в смерти Чарити! Хочу, чтобы все ублюдки из ФБР убрались из моего дома. Все!
Малдер извинился, оставил супругов наедине и снова вышел во двор, чтобы рассказать об отказе миссис Крид Хертелю.
Но не успел он этого сделать, как зазвонил мобильный.
– Малдер, это я, – сказала Скалли. Звук снимаемых резиновых перчаток подсказал, что она звонит из морга. – Можешь говорить?
– Да.
– Причина смерти Чарити Крид – передозировка героина.
– Что? Хочешь сказать, что она сидела на героине?
– В том-то и дело, Малдер, нет. У нее нет следов от уколов, никаких признаков зависимости.
– Из того, что мы слышали в школе, – сказал Малдер, расхаживая по двору, – можно заключить, что вряд ли Чарити употребляла что-нибудь кроме таблеток и косячков.
– Если Клиф Дейн был дилером, – заметила Скалли, – он имел доступ к более серьезным наркотикам.
– Так ты думаешь, это Клиф? Хертель уже к этому склоняется. Сначала его просто хотели «вызвать на допрос», а теперь объявили в полноценный розыск.
– И неудивительно, Малдер. Побег – это признание вины.
– Да, я, разумеется, согласен… но Дейн больше выглядит сообщником Чарити, сбежавшим с подружкой, выманив у родителей деньги. Но с какой стати ему ее убивать?
– Может быть, они поссорились, может, Чарити в последний момент струсила. Или, может, он ее не любил. Он мог просто ее использовать. Неужели ты никогда не слышал, что мужчина может использовать женщину в своих целях?
– Это что, научная теория, Скалли?
– Причем та, которую доказать проще простого.
Бейнвич, Массачусетс. Пятница, 15:54
Остаток дня прошел в том же напряжении, и по мере того как тикали часы, Малдер и Скалли осознавали, что с каждой секундой дело об убийстве становится распутать все сложнее.
Утром Малдер неизбежно почувствовал отсутствие группы Хертеля: Крид убедил жену разрешить Малдеру и Скалли остаться, агенты встретили бостонскую группу по расследованию убийства и ввели ее в курс дела в бейнвичской гостинице, где разместилась группа. Несколько раз сообщали об обнаружении Клифа Дейна, но это оказалось ложной тревогой.
Наконец Скалли получила данные из лаборатории по отправленной на анализ стружке.
– Никаких следов крови, Малдер, – сказала она. – Ни четвертой отрицательной, ни какой-либо еще… но лаборатория обнаружила следы органики… протеины, жиры, углеводы и какие-то неорганические соли.
Малдер щелкнул пальцами.
– Это может объяснить то, что мы видели, Скалли.
– Каким образом?
– Кровь на стене может быть проявлением эктоплазмы.
– Эктоплазмы? – уставилась на него Скалли. – Малдер, ты превзошел сам себя. Неужели мне приходится такое говорить?
– А что если эктоплазма – это осязаемая протоплазма, исторгнутая через поры тела, чтобы передать сообщение или образы из потустороннего мира?
– Вообще-то, Малдер, я бы скорее подумала о слое марли или сетки и какой-то тестообразной субстанции с флуоресцентной краской. Обычные трюки жуликоватых медиумов.
– В противоположность приличным медиумам? – усмехнулся он. – Скалли, в отчете из лаборатории говорится в точности о тех компонентах, которые содержатся в эктоплазме. Ты же не будешь спросить с наукой?
– Наука отрицает существование эктоплазмы, Малдер.
– Может, у тебя появится шанс доказать обратное. Это будет чудесно: Дана Скалли получает Нобелевскую премию за доказательство существования эктоплазмы.
В ту ночь Малдер снова проснулся ранним утром, услышав странный шум. На этот раз дело было не в Скалли, пытающейся найти что-нибудь съестное. Двигаясь по дому с фонариком в руке, Малдер вошел в гостиную, где стены вздувались пузырями, словно дышало живое существо!
Он поспешил к Скалли и громко постучал в дверь.
– Скалли, ты мне нужна!
Она приоткрыла дверь и высунулась, сонно закутываясь в халат.
– Немного не вовремя.
Вводя ее по пути в курс дела, Малдер потащил Скалли в гостиную, где стены только что пульсировали и выпирали.
А теперь – ничего.
– Наверное, просто лягушка квакала, – предположила Скалли.
– Я это видел. Как мы оба видели сочащиеся красным стены.
– Малдер, ты был полусонным, в темном доме, а в голове сплошная эктоплазма.
– Я точно знаю, что видел.
Скалли сглотнула.
– Если скажешь, что видел пульсирующие стены, я поверю, что ты видел пульсирующие стены.
– Спасибо.
– Предположим, этот дом – центр какой-то паранормальной активности. Но мы здесь не из-за этого. Пузыри на стенах не имеют отношения к смерти девочки.
– Откуда нам знать? Обычно ты не веришь в совпадения, Скалли. Думаю, у этих стен есть какая-то тайна. Может быть, они пытаются… С нами поговорить.
Скалли посмотрела на напарника и почувствовала его разочарование, понимая, что похищение и убийство девочки напомнило ему о собственной потере.
– Думаю, это были два долгих и мучительных дня. – Она мягко дотронулась до руки Малдера. – Тебе нужно поспать, Малдер.
Бейнвич, Массачусетс. Суббота, 6:46
Малдер проснулся сразу после восхода солнца от стука в дверь. Он быстро открыл дверь и увидел обезумевшего от ужаса Крида.
– Теперь похитили Хизер! – Голос Крида дрожал, на лице читалась мука. – Прямо из-под вашего носа, черт бы вас побрал! Вот что вы натворили!
В комнате девочки Малдер и Скалли обнаружили почти такую же сцену преступления и ту же записку из приклеенных букв со знакомой кровавой подписью: ВТОРОЙ ШАНС. НИКАКИХ КОПОВ, В ЭТОТ РАЗ БЕЗ ФБР, МОЖЕТ, ПОЛУЧИТЕ ЭТУ НАЗАД.
Теперь Крид заговорил тихо, но с угрозой в голосе:
– Хочу, чтобы вы отсюда убрались.
– Да, конечно, – ответила Скалли, – пока эксперты…
– Нет! Вон отсюда! Элис не знает о втором похищении, и я хочу сказать ей сам. Сам. Хочу, чтобы вы ушли, чтобы ФБР и прочие держались подальше от этого дома. На сей раз я заплачу выкуп и все сделаю сам.
– Мистер Крид, – мягко произнес Малдер, – похищение – это федеральное преступление. Сэр, вы не можете просто нас выгнать, но я попробую минимизировать наше участие.
Пришлось уговаривать его минут пять, но в конце концов Крид согласился и отправился с кошмарными новостями к жене.
Включив громкую связь, Малдер позвонил Скиннеру из кабинета Крида и ввел заместителя директора в курс дела.
– Что ж, будем уважать желания мистера Крида, – сказал Скиннер, – вы со Скалли останетесь единственными фэбээровцами в доме. Я сообщу Хертелю и верну его группу, но они будут держаться на расстоянии.
– Мудрое решение, сэр, – сказала Скиннеру Скалли. – Похититель может наблюдать за домом и наверняка понимает нашу роль здесь.
Они прямо-таки услышали, как Скиннер нахмурился.
– Я думал, похитителя уже определили – это Клиф Дейн.
– Он лишь один из подозреваемых, сэр, – ответил Малдер.
– А кто другой?
Скалли и Малдер переглянулись, ее глаза расширились. Неужели Малдер скажет Скиннеру, что подозревает покойного Клейтона Гича? Или, может, сам дом?
– Мы этим занимаемся, сэр, – ответил Малдер, к облегчению Скалли, и закончил телефонный разговор.
Скалли лихорадочно расхаживала по кабинету со словами:
– Малдер, а тебя не беспокоит, с какой легкостью совершили оба похищения? Во второй раз – даже несмотря на присутствие ФБР? Никто никого не слышал и не видел. Словно… Нет, не говори.
– Словно это было привидение? Мы ведь слышали кое-что прошлой ночью, по крайней мере я слышал.
– И кое-что видели. – Скалли направилась к выходу. – Давай-ка взглянем на эти пузырящиеся стены.
Малдер последовал за Скалли в гостиную. Она постучала по стенам, пытаясь найти пустоты.
– В ночь первого похищения Хизер видела и слышала странные вещи, – напомнил Малдер.
– Да. Думаю, эти «паранормальные явления» устроили в качестве отвлекающего маневра.
– Когда похищали девочек?
Скалли кивнула.
– Может, когда дом переделали и воздвигли новые стены, за ними осталось пространство для хранения, для проходов или для доступа к проводке…
– То есть ты считаешь, что стены могут пузыриться, потому что кто-то двигается за ними?
– Возможно. Или это устраивает представление сообщник. А может, есть входы и выходы из дома, о которых мы не знаем.
– Что ж, могу назвать человека, который знает.
– Кто же это, Малдер?
– Тот, кто переделал дом, – Клейтон Гич.
Они тут же направились к Криду, который объяснил агентам, что не существует ни планов, ни чертежей дома – Гич сделал перепланировку собственными руками.
Малдер поехал в Бейнвич в поисках каких-либо сведений по этому поводу, а Скалли осталась в доме с Кридами в ожидании звонка.
Миссис Крид была не рада присутствию Скалли, но молчала. Ее муж занимался поисками денег для выкупа – Скалли слышала, как писатель разговаривает по телефону с издателем, чтобы получить еще полмиллиона аванса за «Ужас Бейнвича».
Повесив трубку, Крид сказал Скалли с усталой, даже трагической покорностью:
– Теперь мне точно придется написать эту проклятую книгу.
– Зато вернешься в список бестселлеров, – горько заметила его жена.
Бейнвич, Массачусетс. Суббота, 11:16
В Бейнвиче Малдер без труда нашел агента по торговле недвижимостью, который продал Криду дом на холме Хикори.
Сидя за столом напротив Малдера, агент предпенсионного возраста подтвердил рассказ Крида о том, что Гич сам занимался перепланировкой и никаких планов не существует.
– Один раз мы провели исследование внутренней части дома и фасада, – сказал агент по недвижимости, – просто чтобы сделать описание по нашему образцу… И вот что забавно – внутренняя и внешняя стороны дома не вполне соответствуют друг другу.
– То есть?
– Некоторые стены в доме слишком толстые.
– Достаточно толстые, чтобы там был проход?
– Иногда и комнаты. У меня есть в папке фотографии дома, если вы хотите большей определенности.
– Да, пожалуйста.
Пока агент рылся в своих документах, Малдер задумчиво спросил:
– А другие семьи, жившие в доме за эти годы, которые оттуда выехали после странных явлений… У них были дети?
– Думаю, что да. Наверняка у всех были дети. Могу проверить.
В каждом случае так называемого полтергейста в доме на холме Хикори жила девочка подросткового возраста, как раз в период полового созревания.
Приободренный новыми сведениями, Малдер снова отыскал отставного окружного прокурора Джеральда Элисона, на сей раз в его доме, напирая на срочность.
– Одна девочка погибла, – объяснил Малдер Элисону. – А другая в руках убийцы.
Элисон выглядел обеспокоенным.
– Я же сказал, агент Малдер, Клейтон Гич давно похоронен.
– И это правда. Но вы должны рассказать, что вам известно, сэр. Может, вы и были судьей, и прекрасным, в свое время… но сейчас вы не можете судить, что относится к делу, а что нет.
Больше его упрашивать не пришлось. Отставной прокурор признался, что, хотя детей священника нашли накачанными наркотиками и почти при смерти, они выжили, их решили оградить от ужасного деяния отца.
– Их отправили к дальним родственникам со стороны убитой матери, – сказал Элисон, – чтобы они не росли в тени грехов отца.
– Но его грехи включают убийство детей.
– Нет. Мы решили, пусть общественность считает детей… погибшими, чтобы они могли начать новую жизнь, вне тени прошлого.
Бейнвич, Массачусетс. Суббота, 13:42
Вернувшись в дом на холме, Малдер зашел в кабинет Крида, чтобы вновь пролистать материалы по истории первоначального преступления. Он изучил фотографию дочери священника. Она была милой девочкой-подростком, примерно лет тринадцати.
Потом Малдер присоединился к Скалли и Кридам у телефона. Никто так и не позвонил.
Элис Крид окинула обоих агентов испепеляющим взглядом.
– Пока они здесь, – сказала она мужу, – мы даже не можем молиться о том, чтобы вернуть Хизер живой.
Она продолжала ругать Крида за то, что позволил агентам остаться, и в конце концов Малдер примирительно поднял руки.
– Вам нужно обсудить это наедине, – сказал он. – Скалли, давай выйдем на минутку.
– Но, Малдер, – ответила та, понимая, что оставить телефон без присмотра – это серьезное нарушение, – а если позвонит похититель…
– Если он позвонит, – обратился Малдер к Кридам, – мы будем за дверью. Один из вас должен немедленно нас позвать.
Пока прекрасный закат окрашивал расстилающийся внизу старомодный Бейнвич, разочарованная Скалли сказала:
– Что это за дурацкая идея – покинуть свой пост?
Малдер показал ей фотографию дочери священника.
– Никого не напоминает?
– Нет… Кажется, нет.
– Посмотри получше. Это не может быть Элис Крид в детстве?
Скалли охнула, когда тоже заметила сходство.
– И что это значит, Малдер?
– Это может означать, что за похищениями стоит Элис.
Абсурдность этой мысли вызвала недоверчивую улыбку на лице Скалли.
– И убила собственную дочь?
– Она не убивала свою дочь – Чарити была трудным ребенком и дочерью первой жены Крида.
– Но, Малдер, а как же Клиф Дейн? Если он невиновен, то почему сбежал?
– А что необычного в побеге драгдилера без определенных занятий, когда с ним желают поговорить копы? Или они могут стоять за этим вместе, может, Клиф – любовник Элис?
Скалли закатила глаза.
Малдер поднял палец.
– Ясно одно, Скалли… Элис сама это сказала: сегодня Кридам не позвонят по поводу выкупа… пока мы находимся поблизости.
– Думаешь, Элис может навредить собственной дочери?
Малдер покачал головой:
– Не думаю. В смысле, она ее баловала и защищала… но кто знает, на что в наши дни способны родители. И кстати, думаю, я знаю, где искать Хизер. Ну нужно немного подождать.
– И где же она, по-твоему, Малдер? – нахмурилась Скалли.
– Там, – кивнул он в сторону дома. – Где-то там.
Скалли, прищурившись, оглядела похожее на амбар строение, а холодный ветер тем временем стучал по нему голыми ветками нависающих вокруг деревьев.
Бейнвич, Массачусетс. Воскресенье, 2:34
Весь долгий вечер телефон не звонил.
В разгар ночи, когда Криды наконец отправились спать, Малдер и Скалли, вооружившись фонариками, обыскали огромный дом – каждую комнату, включая большой подвальный этаж, каждый закуток и щель в гараже. В конце концов с помощью лома и полученных от агента по недвижимости сведений Малдер осторожно подцепил доску стены…
…и они со Скалли оказались в лабиринте проходов, лучи фонариков пронзали темноту, пока они двигались по тайным коридорам между стенами и древними бревнами амбара.
Наконец проход привел в темную, похожую на чердак комнату, у стены которой они обнаружили сундук.
Сундук с отверстиями для воздуха.
Хизер оказалась внутри, явно в наркотическом сне. Скалли тут же поняла, что девочку нужно отвезти в больницу. Малдер взял находящуюся без сознания девочку на руки, глядя на нее с тревогой, а Скалли с пистолетом в руках сопроводила их к выходу.
Малдер осторожно втащил девочку на заднее сиденье арендованной машины и отправил Скалли в ночь – в отделение скорой помощи бейнвичской больницы.
Тронувшись, Скалли заметила, как Малдер вошел обратно в дом, молча пожелала ему удачи и покинула холм Хикори. У конца подъездной дорожки она резко затормозила – перед машиной покачивалась взъерошенная фигура с безумным взглядом.
Клиф Дейн!
Бейнвич, Массачусетс. Воскресенье, 3:48
Тем временем Малдер вошел в лом, чтобы заняться Кридами – он не знал, замешан ли в этом и Артур Крид. Малдер обнаружил его в смятой постели, в беспокойном сне, жены рядом не было.
Малдер потряс его и разбудил.
– Где ваша жена?
– Что? – спросил полусонный Крид и посмотрел на пустое место рядом с собой. – Элис? Ох… я… Я не знаю.
Глаза Крида вдруг округлились, он закричал, а мимо Малдера мелькнул нож, воткнувшись писателю в грудь.
Крид рухнул обратно на кровать, истекая кровью и едва в сознании, а Малдер развернулся с пистолетом в руке, но Элис Крид успела выдернуть нож и воткнула его агенту в руку, так что тот выронил оружие.
Малдер, увидев нацеленный на него нож, врезал женщине кулаком в живот, и она согнулась пополам.
Нож выпал из ее руки и закатился под комод. Малдер нагнулся за своим оружием, но Элис схватила агента за окровавленную руку и с поразительной силой швырнула его к стене.
А потом налетела на него, пытаясь задушить в злобной хватке. С искаженным от ярости и безумия лицом, она прижала его к стене, из которой вдруг проступила красная жидкость.
При виде кровоточащей стены Элис в ужасе отпрянула, и Малдер тут же понял, что она боится дома, боится этих явлений, и воспользовался ее замешательством, чтобы отбросить подальше.
Малдер нашарил свой девятимиллиметровый револьвер, но Элис, хоть и потрясенная, широко открытыми глазами взирающая на окровавленные пузырящиеся стены, выбила оружие из его руки и быстро выбежала из спальни. Вновь схватив свой смит-вессон, Малдер помчался за ней в коридор, где стены вздымались, пульсировали и сочились алым. Пол тоже пузырился, так что обоим было трудно сохранять равновесие.
Теперь скрипы и стоны, казалось, стали громче, словно стонало огромное животное, разносилось зловещее эхо, двери открывались и закрывались, окна распахнулись настежь, а потом захлопнулись, будто дом был живым существом в нервном припадке.
Как бы ни был поражен Малдер, но гораздо больше перепугалась Элис Крид – и неудивительно, похоже, дом атаковал именно ее!
Малдер попытался сохранить равновесие и бросился вдогонку, призывая ее остановиться, хотя она не обратила на его слова внимания. Элис кинулась к лестнице и потрясенно увидела, что ступени вдруг стянулись в гладкую и скользкую поверхность, как на зловещем аттракционе, она поскользнулась и кубарем покатилась вниз, с грохотом приземлившись.
Когда же за ней последовал Малдер, ступени вернулись к прежнему виду, позволив ему быстро догнать Элис. Дом, похоже, успокаивался, но только не Элис: она метнулась к шкафчику и вытащила оттуда дробовик. Она прицелилась в Малдера, и тот выстрелил, точнее, попытался. От удара об пол на верхнем этаже оружие заклинило.
Элис ликующе навела двойное дуло на Малдера, положив палец на спусковой крючок, и уже собиралась выстрелить, как вдруг какая-то неумолимая сила втянула ее в шкаф, словно пылесос, засосавший жевательную резинку.
Дверь с грохотом захлопнулась.
Из глубины шкафа как кошмарная отрыжка прозвучал выстрел дробовика.
Малдер осторожно подошел к шкафу, открыл дверь…
…и зажмурился, увидев то, что осталось от Элис после выстрела в лицо в упор.
Дом вокруг него затих.
Потом заверещал мобильный, и Малдер чуть не подпрыгнул от неожиданности.
– Малдер, – раздался голос Скалли, – это я… Как ты там?
– Лучше, чем Элис Крид. – Он уже отошел к вернувшейся в нормальный вид лестнице. – Она только что проглотила два дула дробовика, а перед этим вонзила нож в мужа… Пришли скорую.
Бейнвич, Массачусетс. Воскресенье, 6:47
Малдер встретился со Скалли в больнице, напарница сообщила, что с девочкой все в порядке, и лично заштопала порез на руке Малдера, сказав также, что Артур Крид выжил.
Потом Малдер провел время с Хизер, успокаивая ее. Пока он пощадил девочку от новостей про смерть матери, поскольку Хизер, похоже, так и не поняла, кто ее похитил.
Малдер присоединился к Скалли к холле, и она отвела его в палату, где шел на поправку другой пациент – Клиф Дейн.
– Он рассказал довольно занятную историю, – объяснила она. – Я подбросила его сюда.
Дейн, теперь лежащий на больничной койке под действием успокоительных, рассказал Скалли, а та, в свою очередь, Малдеру, что Элис Крид – его сестра… А также мать.
За кофе в комнате ожидания Скалли поведала напарнику остальное.
Клиф и Элис выросли вместе, разделяя общую тайну – что они то «зло», которое их отец Клейтон Гич надеялся искоренить той ночью, много лет назад, в доме на холме Хикори. Отец изнасиловал Элис, а Клиф был плодом инцеста. Мать Элис не знала, что в беременности дочери-подростка виноват муж, ее убедили, что это натворил местный парень.
Когда в одну кошмарную ночь открылось, кто настоящий отец Клифа, и произошла та жуткая резня.
В коридоре Малдер сказал Скалли:
– Не думаю, что беременность дочери – единственное зло, заставившее Клейтона Гича совершить то безумие.
– Разве?
– Элис только что вошла в пубертатный возраст. Вероятно, начался полтергейст – давай воспользуемся твоей теорией и скажем, что это какой-то неизвестный природный механизм и его создавал разум Элис – явления, показавшиеся священнику злом, которое нужно искоренить.
– Злом была девочка.
– Да, и вся зараженная им семья. И кстати, каждая последующая вспышка странных явлений в доме случалась, когда там жила девочка-подросток.
– Ладно, – вздохнула Скалли, – девочка-подросток Элис выросла законченной, хрестоматийной психопаткой, способной убедительно сыграть роль любящей жены и матери. Она нашла богатого мужа, а когда его звезда начала закатываться, привела в действие свой план с помощью своего сына… хм… брата…
– Забудь об этом, Скалли, – это же Бейнвич. Так Клиф – тоже психопат?
– Не думаю, хотя мне кажется, если хорошенько порыться, мы обнаружим в его прошлом антисоциальное поведение, а кульминацией оказалось участие в заговоре ради того, чтобы вернуться в тот дом, где все началось… Элис манипулировала Артуром Кридом, чтобы он начал писать о доме книгу, а задачей Клифа было подобраться к Чарити Крид. Мне кажется, Клифу сказали, что похищения служат лишь для того, чтобы книга Артура стопроцентно стала бестселлером.
– Но Клиф не рассчитывал на то, что Чарити убьют.
Скалли покачала головой.
– Не рассчитывал. Этого он вынести уже не мог. Он дал девочке наркотик по просьбе матери, не понимая, что доза смертельна… А когда сообразил, что натворил, совершенно слетел с катушек. Теперь он готов сотрудничать. Вернул выкуп и надеется получить иммунитет, если будет свидетельствовать против сестры. Матери.
– Теперь ему придется пойти на сделку. Где он скрывался?
– В доме… В тех проходах, которые мы обнаружили.
– Вообще-то, Скалли, это ты во всем разобралась. Моей заслуги в этом нет… но не соглашусь с тем, что Элис двигала лишь жадность.
– Зачем же еще ей возвращаться в дом?
– Может, что-то ее вынудило. Что-то в этом доме ее притягивало. Звало домой.
Скалли и не пыталась сдержать усмешку.
– Ладно, могу согласиться, что Элис подсознательно желала усмирить своих демонов. Но зачем втягивать в такое опасное дело дочь? Элис души не чаяла в Хизер, любила ее, по крайней мере насколько психопат вообще способен любить.
– Этот дом, похоже, канал для общения с не совсем обычными девочками. Может, он призвал их обеих.
– А ты не мог бы исключить эту мысль из своего отчета? – предложила Скалли, подняв брови. – Кстати, больше всего меня удивило, Малдер, что Элис Крид покончила с собой. Обычно сосредоточенные на себе психопаты на такое не способны.
– Элис Крид не покончила с собой, – покачал головой Малдер.
– Именно это она и сделала, – нахмурилась Скалли. – Приставила ствол к лицу и выстрелила.
– Скалли, ее убил дом.
Скалли изогнула бровь.
– Ты имеешь в виду зло в доме?
– Не думаю, что сам дом – это зло. Вообще-то готов поспорить, что следующая семья, поселившаяся в нем по привлекательной цене, обнаружит дом без кровоточащих и пузырящихся стен… даже если в семье будет девочка-подросток.
– С чего это ты так решил?
– Зло, вселившееся в этот дом, исчезло.
Для Скалли это было слишком туманно и неопределенно, и она спросила:
– Так что там случилось, Малдер? Что на самом деле случилось, пока я везла Хизер в больницу?
Малдер знал, что ему не удастся убедить напарницу в том, чему он стал свидетелем, и стал грызть семечки.
– Жаль, что тебя там не было, Скалли.
