Глава десятая
Огонь и лед
– Уходите. Я должен вернуться в Логово – я не могу бросить своих в беде. Мое место там.
Герцог говорил с мрачной решимостью, и переубеждать его было бесполезным занятием. Книжник и не собирался этого делать – он полностью разделял настроение этого человека. Вопрос целесообразности действий никогда не возникал для него там, где речь шла о человеческих жизнях. Наверное, он давно погиб бы по глупости и склонности к эмоциональным решениям, если бы не Зигфрид, который мог смотреть на любую ситуацию с холодной головой и спокойным сердцем. По крайней мере – внешне.
– Послушайте, Зиг, Три-Три! Мы не можем бросить тех, кто остался в Логове, – горячо говорил Книжник. – Пусть нас мало – но мы что-нибудь придумаем. Отвлечем удар на себя, в конце-то концов, – как задумывали!
– Нет, – качал головой Герцог. – Вы должны спасти Пророчицу. Ее дар важнее самого Логова. Иногда мне даже кажется, что само Логово появилось только для того, чтобы в нем выросла Пророчица. Она важна не только для нас – для всего города, может, даже для Мира!
Девушка не слышала этих слов. Но то, как она гладила притихшего рядом с ней мутанта-убийцу, и то, как зверь покорно откликался на ее прикосновения, как бы намекало: пожалуй, в словах Герцога что-то есть.
– Я против того, чтобы возвращаться, – со свойственной ему категоричностью заявил Зигфрид. – Мы понятия не имеем, что там происходит, и риск мне представляется неоправданным. Договорились же – идти к Алхимику. У нас есть товар, у него – возможность указать нам путь домой. А это все, что нам нужно в этом гостеприимном городе.
– Что-то непохоже на тебя, Зиг, – запальчиво заявил Книжник. – Ты же ничего не боишься! И всегда приходишь на помощь слабому!
– Совсем не боятся только психи, – отрезал Зигфрид. – Я предпочитаю разумный риск. А что касается слабого… – он указал на Пророчицу. – Так ей я и пришел на помощь. И вовсе не желаю, чтобы всех вас перебили из-за вашей болезненной щепетильности.
– А вот давайте у Пророчицы и спросим, – предложил Тридцать Третий. – Она все молчит. Но ведь ей, как никому, известно возможное будущее!
Тридцать Третий сделал шаг в сторону девушки, и мут, скосившись на кио мутно-багровым глазом низко зарычал. Три-Три остановился. Мут мелко задрожал, как двигатель на холостом ходу, в любую секунду готовый сорваться в атаку.
– Скажи, как нам поступить? – обратился он к девушке, задумчиво сидевшей на обломке бетона. Она куталась в кусок плотной синтетической ткани, заменившей ей плащ. – Вернуться? Или идти дальше? Ты так и не рассказала о своих собственных планах. Хочешь ли ты назад, в Логово? Или сейчас лучше где-нибудь отсидеться? В Гавани, к примеру…
Девушка провела ладонью по голове зверя – и тот, мгновенно успокоившись, снова растянулся у нее в ногах. Пророчица оглядела спутников.
– Не хочу никого расстраивать, – спокойно сказала она. – Но у нас просто нет никакого выбора.
– Что ты имеешь в виду? – насупился Зигфрид. – Что значит – нет выбора?
Он не любил, когда кто-то принимал решения за него.
– Все предрешено, и мы просто идем по начертанному пути. Время решений еще не пришло…
Книжник ощутил «дежа вю». Он уже слышал нечто подобное – от некой колдуньи из странного леса на Ярославском шоссе. Неужели во всей этой мистике есть какая-то закономерность? И все эти колдуньи, предсказательницы и пророки черпают свои знания и предчувствия из одного источника?
– Поясни! – потребовал Зигфрид. – Тебе известно что-то конкретное или все это – только предчувствия? Есть у некоторых женщин эдакая повышенная чувствительность – я ее называю вздором.
– Зачем ты так? – с укором начал было Герцог.
Но девушка жестом остановила его:
– Я поясню. Ты слышал про Равновесие?
– Которое теперь якобы нарушено? – с едва заметной иронией произнес Зигфрид. – Слышал. Но мне ваши игры не особо интересны.
– Скоро они тебя заинтересуют, – бесцветно сказала Пророчица. – Нам всем придется играть в эти игры. Потому что не мы начали игру. Не мы установили правила.
Зигфрид поглядел на Книжника, спросил:
– Ты понимаешь, что она имеет в виду?
– Она хочет сказать… – начал было парень, но его оборвал встревоженный возглас Тридцать Третьего.
– Слышите?
Книжник вслушался. Голоса – невнятные, далекие, едва пробивающиеся сквозь шум дождя.
– Ну, вот и она, – с угрюмым удовлетворением сказал Зигфрид. С прищуром огляделся и принялся загонять патроны в барабаны револьверов.
– Кто она? – отозвался Герцог.
Зигфрид поглядел на него искоса. В глазах воина сверкнуло веселье:
– Погоня.
– А ты знаешь дорогу к Алхимику? – спросил Книжник у Герцога. – Ну, как туда побыстрее добраться.
Они шли узкой тропой, едва различимой в наступающих сумерках и в усиливающемся ливне. Стало значительно холоднее, и Книжник, дрожа, с опаской подумал: как бы не заболеть к чертовой бабушке. В теперешней ситуации это было бы равносильно смерти. Мало того, что больному не уйти от преследования, можно попросту сдохнуть без лекарств. Что хуже всего – подставишь остальных, вынудив их тащить за собой твое бесполезное тело, зная, что оно обречено, но не в силах преодолеть природную жалость. Книжник отчаянно гнал дурные мысли. Спасибо теплому камню, гревшему затылок: Алатырь обещал проследить за состоянием организма, не дав слабину в самый опасный момент.
– Знал бы дорогу к Алхимику, мы бы с тобой не встретились, – усмехнулся Герцог.
– Как это?
– Единственный раз, когда я попытался отправиться к нему, – угодил в клетку на корабле Вольных.
– Кто же тогда у вас общался с Алхимиком? Откуда этот Алатырь, эти взрослые детишки Логова – откуда?
– С ним Маркиз держал контакт. Но погиб по глупости. Охотился на грибы у дальней окраины. Да не в сезон пошел – грибница попалась агрессивная. Дал себя окружить – а тут и винтовка осечку дала. А грибы – они лучше всех чуют, когда добивать жертву. Сбили с ног, опутали грибницей и… Когда мы подоспели – от него один скелет остался.
– И как давно это случилось?
– Так зим пять уже. С тех пор запас камней вышел, и новых амберов инициировать стало невозможно. – Герцог помедлил, поглядел на Книжника. – Ты последний. Пророчица специально для такого случая Алатырь берегла.
Книжник удивленно поглядел на Герцога. Перевел взгляд на Пророчицу. Девушка шла впереди группы – вслед за покорившимся ей черным зверем. До сих пор оставалось неясным, подчинила ли она его с помощью своих запредельных способностей, или же тот по доброй воле пошел к ней в услужение?
Вслед за Пророчицей шел Зигфрид. Воин вполглаза поглядывал на хищника, и не было сомнений – перерубит зверя пополам, если тот просто косо посмотрит в его сторону. Но пока наблюдался странный союз недавних врагов.
Они уходили от погони – странной погони, которая не особо-то спешила нагнать и раздавить беглецов. Но обольщаться не стоило.
– Нам просто некуда убежать, – спокойно и даже обреченно говорил Герцог. – За городом – выжженные земли и море. Прятать нас никто не станет – кому надо с бандитами ссориться? Мы могли бы уйти в море, податься в Вольные. Но С Вольными мы поссорились в первую очередь.
– Но есть еще Пришлые, – возразил Книжник.
– Пришлые – нелюди. Никто не слышал, чтобы они кому-то помогали.
– Но ведь есть еще купцы? Возят же откуда-то свои товары…
– Выход за пределы Залива контролируют Вольные. Круг замыкается. И выхода из него нет. Для того и существует Равновесие, чтобы каждый знал свое место…
– Нет его уже, твоего Равновесия, – буркнул Книжник.
– Твоя правда…
В подтверждение этих слов где-то вдалеке низко громыхнуло. Послышалась череда автоматных очередей вперемешку с барабанной дробью одиночных выстрелов.
– И что же, нет ни единого местечка, куда можно было бы податься? – спросил Книжник. Просто чтобы отвлечься от навязчивого холода, от которого уже начинало сводить зубы.
– Ну, есть еще Коса. Коса Смерти.
– Отчего такое название-то веселое?
– Да берег там – песок вперемешку с костями. Была там когда-то полоса обороны. Сколько народу с обеих сторон полегло – и сосчитать невозможно. Словно не морская коса это, а инструмент костлявой старухи… – Герцог пожал плечами. – Ну, еще Чахлики там живут.
– Это еще кто?
– Да так, – Герцог брезгливо отмахнулся. – То ли племя, то ли народец такой. Ничем они не интересны. И вид у них, как у заморышей. Просто удивительно, как они у себя на косе не вымерли до сих пор. Говорят, стали такими из-за ветров и холода. Не, там, на Косе, я жить не согласен. Я человек, а не Чахлик.
Семинарист задумался, всем своим существом обратившись к магической силе Алатыря. Только сейчас живой камень молчал. Он вообще активировался лишь тогда, когда считал нужным. Стоило, пожалуй, полагаться только на собственный разум.
– Выход один, – решил Книжник. – Алхимик живет в старом маяке, что в Пиллау. Значит, идти надо морем.
– Есть одна проблема, – мрачно заметил Герцог. – Нужно найти корабль. На худой конец, лодку.
– Но у нас же есть корабль! – возразил Книжник.
Герцог желчно расхохотался:
– Ты думаешь, Кэп со своей командой еще не вернулся в Гавань? Забудь про «Железный таран». Это посудина Кэпа, и больше нам с ней удача не светит.
– Стало быть, нужно найти другой корабль, – пожал плечами Книжник.
– Ну да, сущая безделица, – кивнул Герцог. – Как минимум, это значит, нужно вернуться в Гавань и встретиться с людьми Кэпа. Да еще с людьми Тита. И с Пришлыми. Ведь вы не забыли, что у нас с собой груз для Алхимика? Если нас даже не прикончат, а только заберут эту фонящую штуковину, визит к Алхимику станет бесполезным. Ведь нам нечего будет ему предложить…
Книжник задумался. А потом бросил Герцогу:
– Я сейчас…
Обогнал невозмутимо шедшего Тридцать Третьего, Зигфрида и поравнялся с Пророчицей. Та поглядела на него прозрачным, лишенным эмоций взглядом – и снова устремила его в темноту, навстречу бесконечному дождю. На секунду Книжнику показалось, что своими дурацкими и мелкими вопросами он беспокоит богиню, погруженную в мысли о тайнах бытия. Кто его знает – может, он был недалек от истины. Но все же спросил:
– Пророчица… Послушай, мы не можем принять одно-единственное правильное решение. Куда нам идти? Как действовать?
– Ты веришь в единственно верное решение? – отозвалась девушка.
– А ты… Разве ты не видишь будущее? Разве ты не знаешь, как именно нужно поступать в той или иной ситуации?
– Я не вижу будущего так, как ты это понимаешь. Я вижу неизбежное. А это не одно и то же.
– Да? Звучит, вроде как, одинаково.
– Неизбежное изменить нельзя. Но будущее гораздо сложнее, и среди скал Неизбежного несутся бесконечно ветвящиеся потоки Возможного.
– Звучит красиво. Но значит ли это, что ты не знаешь, что нам делать в сложившейся ситуации?
Пророчица наконец повернула к нему свое лицо. Произнесла:
– Я не знаю, Ник. Правда, – она чуть помедлила. – Ты – знаешь.
Возвращение в Гавань нельзя было назвать приятным. Казалось, из каждой щели здесь глядят на них настороженные глаза, ожидая, когда, наконец, дело дойдет до драки. Правда, мало кто решался с ходу наброситься на компанию, сопровождаемую зловещим черным зверем. Впрочем, никого толком и не различить было в ночной дождливой мгле, слабо разбиваемой портовыми прожекторами.
Герцог оказался прав: «Железный Таран» снова был занят. Книжник с Зигфридом издали понаблюдали за движением на его палубе и мачтах – и молча вернулись к своим.
Визита в мрачное здание Торга было не избежать. Правда, теперь было чем платить: Герцог захватил из казны Логова упругий мешочек с золотыми монетами. Если и оставалось что-то стабильным со времен до Последней Войны и после нее – так это ценность золота. Когда-то его цена соответствовала абстрактным денежным единицам, нацарапанным на бумажках, которые люди отчего-то считали достойным платежным средством. Теперь же все вернулось к изначальному мерилу – золоту.
Так что они снова сидели в той же таверне, уже не боясь быть избитыми за неуплату. Впрочем, Зигфрид не боялся этого никогда. Вот и сейчас он выложил прямо на стол меч в ножнах, обернутых заплечным ремнем, – чтобы ни у кого не возникало сомнений в способностях маленькой компании постоять за себя. Усевшись и ожидая угрюмого официанта, они принялись осматриваться в поисках контрагента для возможных переговоров. Ни Зигфрид, ни Книжник понятия не имели о том, как должен выглядеть капитан корабля или хозяин какого угодно плавсредства, способного доставить их на Пиллау, к старому маяку Алхимика. А потому поиски и переговоры предоставили пока Герцогу. Тем более, что Книжника собеседник вскоре нашел сам.
– Эй, семинарист! – позвал сиплый голос. – Поди сюда!
Это был Кремлевский старик, как для себя прозвал его Книжник. Старик сидел на том же месте, в обнимку с кружкой. На Книжника поглядывал с любопытством, как будто был уверен, ему уже не суждено было увидеть земляка. И теперь, когда парень парень развеял его предположения, был приятно удивлен новой встрече.
Книжник не стал возражать. Он легко пересел за стол старика и, подманив официанта, заказал себе пива. Не то чтобы хотел напиться или хотя бы просто опьянеть. Просто вдруг ощутил, что повышенные возможности мозга, простимулированные симбиозом с Алатырем, требовали простого и быстрого расслабления.
Семинарист сел напротив старика, мельком оглядел зал. На этот раз народу здесь было куда больше. В основном это были люди, но виднелись здесь и маски Пришлых, еще какие-то странные, не совсем человеческие лица. Многие поглядывали на Пророчицу – та резко выделялась просто вызывающей красотой и свежестью на фоне господствовавшего здесь уродства. Герцог ревниво отслеживал эти взгляды и каждый раз напрягался, как будто в готовности броситься в драку. Саму же Пророчицу все это ничуть не смущало. Она поела немного грибов и сыра из принесенной официантом снеди, с детским любопытством рассматривала посетителей заведения.
Принесли пиво, оказавшееся на вкус весьма недурным, – хоть и мало похожим на то, как себе представлял его вкус Книжник. Старик глядел на него острым холодным взглядом и вовсе не казался уже тем дряхлым, разбитым старцем.
– Ну, что, – заговорил он. – Нашел что-нибудь интересное на этой гостеприимной земле?
– Как сказать, – осторожно ответил семинарист. – Что-то нашел, что-то потерял. Как это всегда бывает в жизни.
– Твоя речь не так уж подходит твоей внешности. Я бы сказал, что внутри ты гораздо старше своих лет.
Книжник подозрительно вгляделся в глаза старца. К чему это он? Знает что-то про амберов и прощупывает, что известно Книжнику? Парень невольно коснулся камня на затылке – кончики пальцев защекотали тонкие электрические разряды. Старик это заметил. Удивленно откинулся на своей скамье, рассматривая собеседника совершенно новым взглядом.
– Вот как, – произнес старик. – Ты стал одним из них…
– Кем? – Изобразил удивление Книжник.
– Да брось ты, – устало сказал старик. – Думаешь, амберы из Логова – такая уж тайна?
– Я думал, да, тайна…
– Ничто в этом городе не может оставаться тайной. Другое дело, понимает ли кто – о чем речь? Обитатели Логова для большинства простых смертных – просто психи. Или колдуны – кому что ближе.
– А вы – вы сами во что верите?
Старик рассмеялся неровным стариковским смехом:
– Я столько всего в этой жизни видел, что готов поверить во что угодно. Но все же интересно – как это? Ну, стать умнее, лучше, чем дала тебе природа?
Книжник пожал плечами:
– Да трудно сказать…
– Ладно, клещами ответ тянуть не хочу. И без того, вижу, вляпались вы в историю.
– Но вы-то откуда все знаете?
Старик усмехнулся, коснулся виска узловатым пальцем:
– Думаешь, я совсем из ума выжил? Или годы учебы в кремлевской семинарии – бесполезное протирание штанов?
– Я забыл, простите…
– Помнишь, чему там учат? Не только же вбивают знания в непослушные пустые головы. Там учат анализировать и делать выводы. Вот я и делаю свои выводы. И теперь делаю новый вывод: вы пытаетесь сбежать из этого заколдованного круга, который именуется Кенигсберг.
– Это так заметно?
– А какого ж еще черта вы вернулись в Гавань? И это несмотря на то, что кое-кто здесь жаждет вашей крови!
– У нас просто нет выбора. И теперь мы ищем корабль.
– Ничего себе! Корабль в этих местах – это сила и власть, Не так просто заполучить его – даже на время.
– Но он нам нужен – и мы найдем его.
– Завидное упрямство. Помню, я был таким же – в юности. Только корабль вы не найдете.
– Это почему же?
– А кому охота ссориться с теми, за кем сила и власть?
– Мы все же попробуем.
– Воля ваша, – старик подался вперед. – Я мог бы пособить, с кораблем-то.
– Вот как? Любопытно.
– Но при одном условии. Вы возьмете меня с собой.
Книжник резко ощутил угрозу. Чертов старик набивается в попутчики – с чего это вдруг? Он не знает, куда и зачем отправляется группа, да еще и предлагает корабль, который, по его словам, так просто здесь не найти. А что, если старичок этот – чей-то шпион? Того же Кэпа, к примеру. Иначе чего он ошивается здесь круглые сутки? Да и на какие средства? И про амберов осведомлен, и так удачно каждый раз оказывается за соседним столиком.
– Куда вам с нами? – проговорил он. – Вы же понятия не имеете, куда мы собрались.
– Вы собираетесь убраться из этого проклятого места – для меня этого достаточно. Ну что, согласны? Я вам – корабль, вы мне – свою приятную компанию.
– Надо подумать над вашим предложением, – уклончиво произнес Книжник.
– Ну, думайте, думайте, – усмехнулся старик. – Только недолго. Скоро сюда заявятся по вашу душу – и тогда будет не до размышлений.
Криво улыбнувшись, Книжник поднялся и вернулся за свой стол. Там Зигфрид уже вовсю обрабатывал какого-то мрачного грузного и бородатого типа в затасканной кустарной куртке из грубой кожи, судя по всему – то ли шкипера, то ли владельца корабля. А скорее – все это в одном флаконе.
– Оплата сдельная, – обещал Зигфрид. – Часть дадим авансом.
– Все это прекрасно, – низким прокуренным голосом отвечал шкипер. – Но плыть-то куда? Не забывай – скоро лед встанет.
– Да нам-то туда-сюда плавать не нужно. Доставишь нас на место – и свободен.
– Так что это за чертово место?
– Старый маяк, что в Пиллау.
Шкипер разочарованно крякнул. Смерил Зигфрида скептическим взглядом воспаленных глаз:
– Вы все тут психи, да? Самому в лапы к Вольным лезть?
– Так ты отказываешься?
– Знаете, что я вам скажу: никто из здешних шкиперов туда не пойдет. Ни за какое золото. Разве что вы самих Вольных зафрахтуете. Говорят, посудина Кэпа сейчас в гавани.
Шкипер тяжело поднялся и вразвалочку пошел в глубину бара, посмеиваясь и покачивая лохматой с проседью головой.
– Это был третий, – сообщил Зигфрид. – Не хотят идти к Пиллау – хоть тресни.
– Я предупреждал, – мрачно сказал Герцог. – Зря мы сунулись в Гавань.
– Можно подумать, у нас был выбор, – огрызнулся Книжник. С сомнением поглядел в сторону соседнего стола. – А знаете, есть один вариант.
Шли в ночь под ледяным дождем и усиливающимся ветром. Наверное, только поэтому удалось избежать нежелательных встреч – даже враги попрятались по норам. И уж совсем не хотелось думать, как в такую погоду выходить в море.
Старик вел их запутанным путем через свалку бесформенного ржавого металла, в котором с трудом угадывались остовы небольших судов и грузовых контейнеров. Один раз дорогу преградил рухнувший портовый кран. Первым его перемахнул черный зверь. Удивительно, но старика прирученный монстр ничуть не смутил. Похоже, его вообще ничем нельзя было сбить с толку. Это успокаивало – и в то же время приходилось взбадривать, напоминать себе: старик не так прост, каким хочет казаться.
Незаметно они вышли к воде. Свалка здесь переваливалась за границы пирса, как тесто, выползающее из переполненной кадки. Собственно, ни пирса как такового, ни причальной стенки здесь не было. Старик повел их прямо по грудам гнилого хлама, подсвечивая тусклым масляным фонарем, в котором на толстом фитиле трепетал желтый огонек.
– Сдается, ничего хорошего мы здесь не зайдем, – заметил Зигфрид. – Если здесь и есть что-то на плаву, то потонет через сто шагов.
– Было бы хоть что-то, – возразил Тридцать Третий. – А починить всегда можно.
Слева донеслась приглушенная ругань: под Герцогом провалился слой прогнившего мусора, и он оказался по пояс в воде. Три-Три помог ему выбраться. И тут же Зигфрид произнес:
– Ого! Вы только посмотрите на это.
Тщательно скрытое между двух мусорных бугров, на воде тихо покачивалось небольшое судно. Не укажи Зигфрид прямо на него, можно было бы пройти мимо, даже не заметив. Первым на его борту оказался зверь, почти не различимый во мраке ночи. Только угольные глаза светились сейчас на уровне надстройки, рядом с высокой и тонкой трубой паровой машины. Наличие последней обнадеживало: ни у кого здесь не было достаточно навыков, чтобы вывести корабль в море только под парусами, к тому же сейчас свернутыми и спрятанными, очевидно, под брезентом у основания мачт. Книжник не особо разбирался в судостроении и не смог определить тип судна. Это сделал за него старик:
– Давайте на шхуну, быстро! Нужно покинуть Гавань до рассвета, пока хозяева не хватились.
– А кто хозяева? – спрыгивая с мусорной кучи на скользкий борт, спросил Зигфрид.
– А это имеет значение? – усмехнулся старик, выбирая швартовы.
– Нет, но…
– Это шхуна Пришлых, – тихо сказал Герцог.
Книжник переглянулся с Зигфридом. Перед глазами встали зловещие безликие фигуры. Стало не по себе.
– А по мне – так хоть самого Вотана, – сказал Зигфрид. – Коли мы не собираемся сюда возвращаться – самое время сжигать за собой мосты.
Совместными усилиями при помощи брашпиля выбрали якорь, и шхуна закачалась на воде ощутимее. Пока старик при помощи опытного Тридцать Третьего раскочегаривал паровую машину, Зигфрид с Книжником длинными шестами выталкивали судно из «мусорного фьорда» на открытую воду.
Странно и страшно было оказаться посреди черной дождливой мглы. Казалось, они несутся в космической тьме, а дождь – и не дождь вовсе – это треки мчащейся навстречу космической пыли…
Наконец задрожал под ногами корпус, низко затарахтела машина. Налился светом прожектор на фок-мачте – наверное, заработал совмещенный с машиной генератор. Прожектор выхватил довольно широкий сектор из кромешной тьмы, и стало видно, что их несет прямо к противоположному берегу узкой бухты.
– Герцог, к штурвалу! – рыкнул Зигфрид.
Встав к металлическому, с массивными рукоятками, колесу штурвала, герцог выправил курс. Теперь они шли прямиком к выходу из бухты. На носу, перед бушпритом, отрешенно, не обращая внимания на спутников, замерла тонкая фигурка Пророчицы. Она смотрела вперед, словно видела что-то в этом дождливом мраке. И, следуя ее взгляду, в темное ничто неподвижно глядел черный зверь.
За кормой завыла сирена, забормотал что-то невнятный голос из громкоговорителя. По воде, нашаривая беглецов, заплясал луч прожектора.
– Портовая стража, – констатировал Книжник. – Думаю, останавливаться не стоит.
– Верно мыслишь, – одобрил Зигфрид. Заглянул в распахнутый люк механика. – Три-Три, нас сейчас за задницу схватят! Прибавь-ка ходу, дружище!
Машина сдохла, едва они вышли в Залив. Три-Три только руками разводил:
– Сами просили – дать полный ход! А там все на соплях: шатуны полетели, котел прогорел и баста. Я бы, конечно, починил – но хотя бы к берегу пристать, поискать хоть какие-то материалы.
– Ничего, – бодро заверял старик. – Машина здесь вспомогательную функцию носит. Все равно топлива мало. Надо паруса ставить – ветер как раз попутный.
Старик, имени которого никто так и не удосужился спросить, заметно приободрился, стал даже напоминать старого морского волка – с прихваченной выцветшим платком седой шевелюрой, развевающейся на ветру бородой.
С помощью Тридцать Третьего он таки расправил паруса на двух скошенных к корме мачтах. Благо, парусное вооружение шхуны позволяло управляться прямо с палубы. Корабль, конечно, был не столь мореходным, как древние, построенные до Последней Войны. Этот же, как и «Железный Таран», был собран из разношерстных кусков и блоков, причудливо склепанных и сваренных в единое целое. Тем не менее, посудина выполняла свою главную функцию: перемещалась по поверхности воды при помощи силы ветра и несла на себе команду. Она не шла камнем на дно, и пока этого было достаточно.
Но через час-другой вялого хода возникла новая проблема.
Штиль.
Ветер как-то вдруг прекратился, и дождь перестал. Вместо него стали медленно падать одинокие снежинки. Видимость повысилась, но вместе с тем резко упала температура. Изо рта стал отчетливо валил пар при дыхании и разговоре. Вновь созданная команда предпочла спуститься в единственное здесь помещение, расположенное в трюме под приземистой надстройкой. Только здесь можно было укрыться от надвигающейся стужи. Пока продолжался штиль, спустили паруса, бросили якорь, заклинили руль – и всей компанией забились под палубу.
Прямо в центре единственной каюты торчало основание мачты. Осмотрев, потрогав его, Книжник убедился, что это – настоящее дерево. Массивный ствол или его часть. Таких деревьев не было, да и не могло быть в пределах Кенигсберга и его окрестностях. Выходит, корабль действительно пришел издалека. Наверное, правы те, кто считает Пришлых выходцами с дальних холодных берегов. На старинных иллюстрациях семинарист видел древние скандинавские берега – их покрывали высокие деревья с иглами вместо листьев, с такими вот мощными стволами.
– Смотрите, что у нас тут? – Зигфрид с масляным фонарем руках осматривал штабеля длинных темно-зеленых ящиков вдоль бортов. – Знакомые ящички, да?
Не дожидаясь ответа, он откинул крышку верхнего из них. Книжник заглянул внутрь и присвистнул.
В ящике было оружие. О чем, впрочем, можно было догадаться по внешнему виду этой «тары». Оружие было незнакомое, с маркировкой латиницей, тщательно упакованное в какое-то подобие древесной стружки. Не новое, но в весьма пригодном состоянии. В этом ящике были автоматы – или штурмовые винтовки, говоря языком давнего противника.
– НАТОвский стандарт, – заметил Книжник. – Что-то я такого не видел в городе.
– Пойдет и НАТОвский, – заметил Зигфрид, извлекая черную, сверкающую смазкой штурмовую винтовку компоновки «буллпап», с магазином, смещенным к прикладу, за рукоятку ведения огня. Стряхнул с нее остатки соломы, пристегнул и отстегнул магазин, щелкнул затвором. – От таких подарков не отказываются.
– Так Пришлые здесь оружием приторговывают? – спросил Тридцать Третий.
– Может, приторговывают, – сказал старик. – А может, и для себя приберегли. Времена настают неспокойные. Зря я, что ли, с вами увязался?
Книжник с Зигфридом молча обменялись взглядами. Они не спешили раскрывать старику свою истинную цель. Визит к Алхимику был слишком важен, чтобы выкладывать с ходу все карты. Несмотря на то что тот помог выбраться из гавани, что-то мешало полной откровенности между новыми знакомыми.
– Видать, и вправду у вас серьезная заварушка готовится, – вскрывая очередной ящик, говорил Книжник. – К чему, к примеру, гранатометы в таких количествах?
– Ну, тут ты не прав, – возразил Зигфрид, с удовольствием подбрасывая в ладони гранатометный «выстрел». – РПГ – такая штука – никогда не помешает.
Проведя быструю ревизию, обнаружили порядка десятка штурмовых винтовок «Энфилд», пять пистолетов-пулеметов «Узи», два ручных пулемета М-60 и три РПГ-7 с запасом выстрелов. Но особенно удивило присутствие в грузе двух ПТУР типа «Тоу». С кем собирались воевать Пришлые – непонятно. Да и были ли эти сложные установки исправны – тоже вопрос. Имелся еще с десяток разномастных пистолетов, терявшихся на фоне всего остального. Дополнял все это великолепие довольно серьезный запас патронов в потертых «цинках».
Но главным, что привлекло внимание Зигфрида, стала станковая установка типа «миниган» системы Гатлинга. Книжник отметил про себя, как везет Зигфриду на такие штуки. Тем более, что мало кто, кроме веста с его железными мышцами, мог эффективно использовать подобное оружие без дополнительного транспорта.
– Ничего не скажешь, сделали нам подарок Пришлые, – Заметил Книжник.
– Пришлые никогда и никому не делают подарков, – возразил Герцог. – И они всегда возвращаются за своим.
– Скажи, Пророчица, – так и будет? – спросил Книжник у девушки.
Но та лишь поглядела на него своими огромными прозрачными глазами и, улыбнувшись, пожала плечами.
Помимо оружия здесь отыскался приличный запас сублимированной пищи – вроде тех брикетов, что продавал на Торге неизвестный торговец. Продавец оказался прав: сейчас Книжнику было все равно, из чего сделаны эти куски органики. Он просто откусывал тугие, как резина, безвкусные кусочки и жевал, чувствуя, как по телу медленно распространяется живительное тепло.
Сытость сделала свое дело, и вскоре его сморило, как и всех остальных. Забыли даже выставить пост. Или не забыли – Зигфрид продолжал все держать под контролем даже тогда, когда остальные расслаблялись. Но этого парень уже не знал – он закутался в запасной парус, прижавшись спиной к горячей, как печь, туше черного мута – и провалился в глубокий и вязкий сон.
Проснулся он не от мягкого покачивания корабля. И даже не оттого, что выспался. Его тряс за плечо Зигфрид:
– Вставай! Подъем! И вы все вставайте!
– Что?.. Что такое? – Книжник сел, соображая, огляделся.
В дверь уже пробивался рассвет, и бледный, озабоченный Герцог передавал наверх Тридцать Третьему оружие, ствол за стволом, коробку с патронами за коробкой.
– Что стряслось? – все еще сипло, спросонья, повторил Книжник.
– А ты сам погляди! – предложил Зигфрид. Он как раз возился с миниганом.
Ощутив нешуточную тревогу, Книжник вскочил на ноги. Повалился на бок – нога онемела. И чуть ли не на четвереньках выбрался наверх.
Рассвет только-только вошел в свои права. Было уже действительно морозно, и зубы тут же принялись мелко постукивать. Но Книжник не обращал внимания на холод.
Ведь представшая глазам картина мгновенно бросила его в жар.
Берега видно не было – и дело даже не в том, что они еще не успели отойти далеко. Вокруг зловещим облаком поднимался туман. На фоне молочной белизны зловещей грязной кляксой застыл корабль Нет, это только казалось, что застыл. Медленно, но неуклонно, гонимый слабым ветром, грозный силуэт надвигался на них.
Его было трудно не узнать. «Железный Таран» – гордость Кэпа и ужас Залива. Что-то подсказывало, что он не просто мимо проходит – он целенаправленно прет на шхуну, беспомощно застывшую посреди водной глади.
Странное дело: Пророчица, стоявшая, придерживаясь за снасти, на бушприте, смотрела в сторону, противоположную надвигавшейся угрозе. Похоже, происходящее интересовало ее меньше всего. Куда большее привлекал чистый горизонт и собственные потаенные мысли. Ее безмятежный вид здорово контрастировал с царившей на палубе нервозностью.
– Как думаешь, – Книжник ткнул локтем Зифгрида, вскрывавшего «цинк» с патронами, – они знают, что здесь, на борту, – мы? Или так вышло случайно?
– Ты же знаешь, я не верю в случайности, – усмехнулся вест. – Лучше у дедка спроси. Ему-то лучше знать.
Старик был здесь же, на палубе. Он лихорадочно пытался поднять паруса. Но что-то то ли заело, то ли замерзло в оснастке – и шхуна безвольно дрейфовала по удивительно тихому Заливу.
Но, похоже, на объективные обстоятельства пеняли не все. Герцог странно поглядывал на старика, пока вдруг не преградил ему дорогу и не высказал с вызовом:
– Что, не становятся паруса?
– А сам не видишь, что ли? – отозвался старик. – Обледенело все за ночь.
– Значит, все дело в морозе, да? Или, быть может, в испорченной паровой машине?
– Чего ты от меня хочешь? – устало спросил старик.
– Да чего ты к нему прицепился? – вмешался Книжник.
– Это я прицепился? – желчно хохотнул Герцог. – А я-то думал, это он прицепился к нам – как репей. Кто мне скажет, откуда взялся этот человек, из-за которого мы оказались в ловушке?
Тут и Зигфрид оторвался от дела – он устанавливал на корме «миниган». Поглядел на старика, на Герцога, спросил:
– А что, есть основания для таких обвинений? Мы как бы в одной лодке сейчас, и враги напирают. Вариант только один: предателя – за борт.
Старик поглядел на Зигфрида со спокойным сожалением. Он ничуть не боялся. Разве что досадовал на то, что обвинения обрушились так не вовремя.
– Я уверен – старик так с самого начала замыслил, – с напором сказал Герцог. – Сначала втерся в доверие, потом заставил нас выйти в открытые воды. Потом сломал машину, паруса из строя вывел. Ну и навел погоню – полюбуйтесь. Кто мне скажет – в чем я ошибаюсь?
Зигфрид перевел взгляд на старика, сказал:
– Ну, что, дед, есть тебе что ответить на это?
– А зачем? – отозвался старик. – В нем говорит не логика, а страх. Смерти я не боюсь – пожил достаточно, даже помирать не жалко. Хотелось бы на родной земле – да только человек предполагает, а Бог располагает. Только было бы любопытно узнать напоследок: зачем это мне предавать своих земляков – кремлевских. И уже тем более – брата-семинариста? В чем смысл?
– А хотя бы – из мести! – не сдавался Герцог. – Старик ты вздорный, характер у тебя мерзкий, и отплатить кремлевским за изгнание – должно быть вполне в твоем духе.
– Ну-ну, – усмехнулся старик. – А полный корабль оружия я вам подсунул, наверное, чтобы вы могли как можно эффектнее и многообразнее застрелиться?
Герцог не успел ответить: со стороны корабля послышались выстрелы. Гулко громыхнуло орудие. Снаряд, не долетев, поднял в воздух столб воды метрах в двухстах от шхуны. Но стало ясно: эти шутить не будут.
– Хорош счеты сводить, – оборвал разговор Зигфрид. – Значит, так. Боем командовать буду я. Никто не возражает?
Никто не возражал.
– Ну а раз так, тогда ты, старик, и ты, Герцог, сейчас вместе спуститесь в каюту и притащите сюда эти чертовы трубы. Я про ПТУРы говорю, если кто не понял. Ясно? Давайте – и побыстрее. А то как бы нас на дно не пустили, прежде чем я узнаю, кто из нас предатель, а кто псих и параноик.
Минут через пять оба ПТУРа были установлены на корме, рядом с миниганом, к которому Зигфрид уже подвел питание от специально предусмотренного аккумулятора. Но, глядя на все это великолепие, даже Книжник понимал: против корабля Вольных они – жалкая скорлупка. Не говоря уж о том, что на заднем плане маячил враг.
Снова громыхнуло – и теперь уже снаряд лег ближе. У ног Зигфрида Книжник заметил облезлый от времени морской бинокль. Взял, припал к окулярам, поймал в поле зрения силуэт корабля. И крякнул с досады:
– Вот сволочи! Да они из нашей же пушки по нам лупят!
На носу «Железного Тарана», несколько выбиваясь из образа, виднелась башня с бронепоезда «Дракон», вырванная с клочьями из броневагона и, как оказалось, довольно оперативно установленная на новое место. Правда, пристрелять орудие, похоже, не успели. Иначе экипажу угнанной шхуны пришлось бы туго.
Правда, все только начиналось. Ведь ничто не мешает Вольным подойти поближе и расстрелять маленькое судно в упор. Но, скорее всего, они решат не топить возможную добычу и прибегнут к старой доброй абордажной атаке.
– Больше того – эти умники кусками нашей брони свое корыто обшили, – заметил Зигфрид. – Но хватит о грустном. Сейчас начнется веселье. Нашел себе оружие?
Книжник молча кивнул и поднял с палубы стоявшую на сошках необычного вида снайперскую винтовку, обнаруженную в самом последнем ящике. Судя по маркировке, называлась она М-100 и была приличного пятидесятого калибра по американской шкале. В отличие от более знакомой СВД, не была автоматической, но выбирать не приходилось. Альтернативой был автомат, но привычный к арбалету семинарист тяготел не к огневой мощи, а к точности и аккуратности – как это ни странно звучит применительно к орудиям убийства. Хотя при таком калибре огневая мощь становилась понятием условным. В ближнем же бою такое оружие становилось малопригодным, приближаясь по эффективности к дубине. Поэтому пистолет – «Беретту М-9» он приторочил за пояс, за спиной.
Еще он обнаружил в каюте ящик с гвоздями, Самые крупные – сантиметров пятнадцати в длину, напомнили ему семинарские стилосы. Еще с детства он научился использовать эти предметы учебного обихода в качестве смертельного оружия. Гвозди, конечно, не стилосы, но обточив немного, избавив от шляпок и смазав ядом, можно получить нечто похожее. Гвозди он припрятал на будущее, ограничившись пистолетом.
Но теперь будущее грозило не наступить вовсе.
– Пойду пророчицу предупрежу, чтобы с палубы ушла, – мрачно сказал Книжник.
– Предупредишь Пророчицу? – Зигфрид иронично приподнял бровь. – Ты ничего не перепутал?
Книжник не оценил шутки. Он как раз направлялся к бушприту, когда вверх со скрипом поползли паруса. Задрал голову, ожидая, когда паруса расправятся и шхуна наберет ход. Но косые серые полотнища свисали с покрытых инеем рей безвольными тряпками.
Ветра по-прежнему не было.
Пророчица продолжала глядеть в туманную даль. Книжник взял ее за руку, не обращая внимания на предупреждающий рык черного зверя:
– Идем! Сейчас заварушка начнется – тебе лучше укрыться внизу.
Пророчица удивленно поглядела на него:
– Откуда тебе знать, что мне нужно?
Парень растерялся. Накатило вдруг ощущение, что он лезет не в свое дело, что он прервал какой-то важный процесс. Это же Пророчица – мало ли что она высматривает вдалеке? Может, их собственную судьбу, а может, будущее всего мира?
– Иди, – просто сказала она. – И береги себя. А со мной все будет в порядке.
Это прозвучало странно. Особенно сейчас, когда над головой начинали свистеть пули. Но спорить Книжник не стал. Силы стоило поберечь для боя.
«Железный Таран» надвигался, коптя стелющимся над водой дымом из трубы, как будто дым прижимало небесным прессом. Казалось, дым валил прямо от ржавого корпуса, как от гигантского раскаленного утюга. И теперь стало понятно, откуда возникло название корабля Кэпа: его тупой форштевень, усиленный отрезкам железнодорожных рельсов, был основательно избит столкновениями. Надо полагать, Вольные не брезговали давить и топить чужие суда банальным ударом «в лоб».
Над морем разнесся странный, режущий ухо звук. Это походило на пароходный гудок – но звучало пронзительно, душераздирающе и так мощно, что от него просто выворачивало наизнанку.
А потом над Заливом прогремел голос Кэпа. Он звучал бесцветно и устало, и оттого как-то особенно жутко:
– Эй, на шхуне! Прыгайте за борт, стреляйтесь, режьте друг друга в знак милосердия и жалости. Потому что к вам иду я…
Усиленный мощной аппаратурой голос звучал удивительно чисто – как будто злобный гигант с увеличительным стеклом беседовал с муравьями, которых собирался поджарить концентрированными солнечными лучами.
– У одного из вас будет возможность спастись. Он должен принести мне груз, украденный из моей каюты. Тяжелый такой металлический цилиндр – я говорю о нем. Если вместе с моим грузом этот смельчак принесет мне головы остальных – я не только оставлю ему жизнь, но и возьму в команду. И торопись, счастливчик, – времени осталось мало.
– Это он сейчас о ком? – невинно поинтересовался Зигфрид.
Герцог метнул взгляд на старика, усевшегося на палубе, сложив ноги. Теперь он напоминал йога – совершенно отрешенный от происходящего, глядящий куда-то вдаль. Но штурмовая винтовка на его коленях и РПГ у его ног не давали Герцогу покоя:
– Может, отнимем у него оружие? Мало ли, кого имеет в виду Кэп? А он никогда не бросает слов на ветер.
Зигфрид проигнорировал Герцога. Он разбирался с трубами «Тоу».
– Эй, морячки! – новый голос, глумливый и неприятно знакомый, разорвал тишину. – Слышали, что сказал Кэп? Ждем белый флаг – и я постараюсь уболтать нашего славного капитана, чтобы оставил вам жи…
Книжник припал к оптическому прицелу, поймал в перекрестие гирлянду мощных громкоговорителей, закрепленных в основании мачты, – и вдавил спусковой крючок.
Винтовка ухнула с неожиданной мощью и сильно ударила отдачей в плечо. Однако, так недалеко и ключицу сломать! В следующий раз следует прижимать приклад плотнее…
Зато глумливый голос заткнулся, и больше его не было слышно. Книжник передернул затвор, мрачно думая, лучше бы на месте громкоговорителей были Кэп или Балабол – но сейчас их не было видно. Наверное, предусмотрительно попрятались за броней, гады.
Зато украденное у «Дракона» орудие прятать не стали. Кое-как притороченная башня уродливым грибом торчала из палубы, водя стволом из стороны в строну. Понятно было, что с пристрелкой у нее беда – иначе шхуну давно продырявили бы насквозь. А может, надеялись на парочку пушек попроще, что торчали из орудийных портов прямо в надстройке. Помимо них, чуть повыше имелось пулеметное гнездо, в котором дико пританцовывали двое вольных – надо думать, «обдолбанных» каким-нибудь зельем.
Но, скорее всего, рассчитывали исключительно на абордаж – ведь Кэпу нужен был его груз – злосчастный радиоактивный цилиндр.
«Железный Таран» надвигался медленно, но неуклонно – он не зависел от ветра, но паровая машина выдавала не сильно высокую мощность для тяжелого бронированного корпуса. Зигфрид поглядел на выросшую на глазах махину, спросил:
– Ну что, друзья, какие будут предложения?
Наверное, так спросил – для «красного словца». Но старик вдруг поднялся, вскинул на плечо РПГ и, прежде чем кто-либо успел рот открыть, выстрелил.
Получилось лихо – даже чересчур. Кто его знает, где этот дед научился так обращаться с гранатометом, но «выстрел», описав пологую дугу, угодил прямиком в черную от копоти трубу «Железного Тарана».
Бахнуло.
Разрушения для корабля оказались, конечно, не критические, но эффектные. Нижнюю половину трубы разворотило «розочкой», верхняя рухнула на палубу, вызвав громогласные вопли команды. Сам корабль еще больше заволокло дымом, как будто тот нарочно окутался дымовой завесой. Правда, с обратным эффектом – обзорность у Вольных упала, как у хулигана, которому ловкая жертва сыпанул в глаза песком. Враги не замедлили психануть и принялись палить «в ответку» почем зря. Большая часть снарядов пролетала мимо, поднимая водяные столбы в опасной близости от бортов шхуны. Но ясно было одно: через несколько секунд громадная железная туша врежется в маленький кораблик, осмелившийся огрызнуться такой силе. Безвольную шхуну как раз развернуло к противнику бортом.
– Хватайтесь за все, что держится на воде! – запоздало крикнул Книжник. – Вот – спасательные плотики!
На палубе действительно лежали штабелем деревянные конструкции, напоминающие спасательные плавсредства. Но все посмотрели на Книжника непонимающе: никто не верил в спасение. Да и он сам, пожалуй, тоже. Как долго человек может продержаться в в ледяной воде? Минуту? Пять? Если на что-то надеялись – так пасть или победить в бою.
И вот он сам вскинул винтовку, выстрелил, ни на что не надеясь, в сторону ближайшего орудийного порта. И приготовился к неизбежному крушению.
Но что-то произошло – странное, необъяснимое. Сначала дернулась под ногами палуба. Затем потянуло ледяной свежестью. Хлопнули над головой паруса.
– Ветер? – прошептал Книжник. – Ветер…
– Ветер! – хрипло закричал старик.
И повалился на палубу – настолько сильный порыв ударил в паруса, грозя порвать их в клочья, накренил судно – и мощно подтолкнул вперед. Отчаянно заскрипел такелаж, треснул надорванный парус – но шхуна продолжала набирать ход, как спринтер, сорвавшийся на рекордный забег. И «Железный Таран», словно почуяв неладное, пыхнул ворохом искры из развороченной трубы, пытаясь закончить свое черное дело.
– Давай! – прорычал Зигфрид, следя за движением шхуны – чуть по диагонали, поперек курса вражеского корабля. – Ну давай же!!!
Воин сжал кулаки, забыв об угрозе собственной жизни, – как и все они, болеющие за свой корабль больше, чем за себя самих.
Это казалось немыслимым – в самый последний момент, накренившись от накатившей от встречного корабля волны, чуть чиркнув по ржавой броне врага, шхуна таки вышла из-под удара, лишь чуть чиркнув кормой о борт «Железного Тарана», – и понеслась практически в упор встречным курсом.
Книжник резко обернулся, ища взглядом Пророчицу. И не удивился, обнаружив, что она стоит у них за спиной, с неестественным спокойствием наблюдая за происходящим. И даже ее зверь был здесь, задумчиво глядя в ту же сторону. Пророчица чуть повернула голову – и зверь с точностью повторил ее движение. Пока Книжник наблюдал эту сюрреалистическую картину, время казалось замедлившимся, вязким.
«Она знала, что так будет? – лихорадочно пронеслось в голове семинариста. – Или это… она?! Она все устроила?»
Секундой позже стало не до размышлений. Зигфрид вышел из напряженно оцепенения – и вскипел яростью драки:
– Огонь! По палубе! По каждой дыре в этом трухлявом корыте!
У всех как будто тормоза сорвало. Бешено заорав, Герцог высаживал почем зря в борт магазин за магазином. Старик стрелял старомодно, от бедра, но не в пример рациональнее и метче – не давая приходящим в себя Вольным высунуться с палубы. Тридцать Третий с ледяным спокойствием машины бил из ручного пулемета, успев даже ловко поменять расстрелянную ленту. Даже Книжник, сбросив на сошки не особо полезную сейчас винтовку, открыл огонь из пистолета – широко расставив ноги, ухватившись за рукоятку обеими руками. Здорово мешала вновь появившаяся качка. Но его меткость не имела ровным счетом никакого значения.
Потому что балом правил «миниган» Зигфгида. Ревущей огненной косой непрерывная очередь из шести бешено вращающихся стволов прошлась по срезу палубы и борта. Если кто-то и находился там сейчас, то его уже перестало беспокоить что бы там ни было в этом мире. Веер гильз обильно посыпал палубу, а вест все лупил из своего сумасшедшего оружия, пока не мелькнула, наконец, корма «Железного Тарана» и перед защитниками шхуны вновь не оказалась белесая пелена тумана.
Напоследок, оставив «миниган» дымиться на станке, Зигфрид развернул «Тоу» в сторону уходящего «пирата» – и дернул за что-то, очевидно приводившее оружие в действие. Сочно выругался: экземпляр, видать, оказался протухший. С ходу схватился за второй – и жахнул.
«Тоу» эффектно изверг облака дыма пламени – и ракета ударила чуть выше ватерлинии. Зигфрид недовольно сплюнул: наверняка он рассчитывал на пробоину ниже уровня воды. Но и без того «Железному Тарану» досталось изрядно. И бойцы маленького отряда победно орали и свистели ему вслед, исполняя какие-то дикие боевые пляски. Их вдруг пробило на смех – нервный, почти истерический, какой случается с людьми, только что избежавшими казавшейся неизбежной смерти.
Герцог бросился обниматься со стариком, которого минуту назад еще считал врагом и предателем, и даже черный зверь Пророчицы сочувственно заскулил, переминаясь с ноги на ногу. Девушка же чуть заметно улыбалась, как улыбается мать, наблюдая за победой малолетних детишек.
Один Зигфрид ограничился кривой улыбкой, не переставая наблюдать за удалявшимся кораблем «Вольных». Да заодно заряжал «миниган» из объемистого жестяного патронного ящика.
Старик отсмеялся первым. Резко осунувшись, заметил, указывая на корабль:
– Рано радуетесь. Он разворачивается.
Все смолкли, глядя силуэт в отдалении. И правда – «Железный Таран» неторопливо, но неуклонно разворачивался. Еще один неприятный момент: на только что голых мачтах расправлялись паруса – огромные, черные, грозные.
– Нам не уйти от него, – со спокойствием обреченности произнес старик. – Он не только под парусами, но и на пару. Да и площадь парусов в разы больше. Видите? Он нагоняет!
– Отобьемся! – самоуверенно заявил Книжник, снова припадая к оптическому прицелу своей винтовки.
В перекрестии появилось неприятно знакомое лицо. Обветренное, изъеденное морщинами, как треснувший прибрежный камень.
Кэп. Зловещая фигура застыла на мостике за броневой плитой. Видна была лишь голова да руки в перчатках, которыми он небрежно указывал что-то, отдавая команды. Кэп вдруг перестал жестикулировать и повернулся в сторону снайпера. Казалось, он смотрит в ответ и видит семинариста насквозь – прямо через прицел этой «снайперки», которая просто бессильна против вселенского зла, которое олицетворяет этот утонченный садист.
Палец сам коснулся спускового крючка, и губы прошептали:
– Сейчас… Ответишь за все, гад!
Качка мешала прицелиться точно, но семинарист уже приспособился и знал, как подобрать правильный момент для точного выстрела. Облизнув губы, прицелился, задержал дыхание, прислушался к ритму сердца, чтобы произвести выстрел в единственно верный момент – в промежутке между ударами собственного сердца…
– Что за черт…
С неприятным удивлением Книжник вдруг осознал, что не может нажать на спусковой крючок. Нет, он прицелился наверняка, он имел перед собой врага и мотив расправиться с ним.
Но понял, что не может стрелять вот так, исподтишка, в ничего не подозревающего человека. Не может сам вынести приговор и сам же – привести его в исполнение. Он не мог быть палачом – просто органически не мог. Ему приходилось убивать, и не раз. Но каждый раз это был бой – открытое столкновение, где угрожали его собственной жизни.
Книжник выругался снова. Он отнюдь не умилялся собственному благородству. Напротив, ругал себя за чистоплюйство, которое могло стоить жизни его друзьям.
Но, поймав вдруг взгляд Пророчицы, ощутил: он поступил правильно. Черт возьми – если понадобится, он убьет этого Кэпа. Но только в честном бою. Конечно, если до этого дойдет дело.
– Проклятье… – пробормотал Герцог. – Он нагоняет.
«Железный Таран» медленно, но верно сокращал расстояние. Было ясно, как день, – счастливо набежавший ветер не поможет шхуне уйти от этого корабля, подталкиваемого мощной паровой машиной. Там, на борту, похоже, уже пришли в себя после неожиданного удара со стороны маленького, но, как оказалось, зубастого судна. Следовало ждать ответного удара. И этот удар не предвещал ничего хорошего.
– Надо прибавить парусов! – крикнул Книжник.
– Наверх посмотри! – отозвался старик. – Нечего уже прибавлять.
– А ну без паники! – рыкнул Зигфрид. – Проверить оружие! Отобьемся!
В какой-то момент Книжник и впрямь поверил, что им удастся отбиться от напирающей железной смерти. Действовать четко, по приказу, под руководством опытного бойца – это и воодушевляет, и дарит уверенность в своих силах. Но главное – избавляет от сомнений. Они просто готовились к бою, не думая о том, чем кончится этот бой.
Но реальность скомкала и растерла в пыль все эти планы.
Откуда-то со стороны правого борта, в пространство между беглецами и преследователями из тумана стала надвигаться темная громада. Поначалу показалось, что просто сгустилась молочная мгла. Но вскоре тень сгустилась – и вдруг обрела реальность.
– Мать моя женщина… – пробормотал Книжник.
За кормой, как всплывший из бездны «Летучий Голландец», возник силуэт нового, какого-то чудовищного судна. Черное, как мгла, оно имело очертания боевого корабля. Правда, перестроенного с какой-то безумной фантазией. Буквально облепленный, как гнездами, разномастным вооружением, корабль пер с мощью, недоступной даже «Железному Тарану». Он не пытался нагнать шхуну – он просто пересекал курс беглецов и преследователей.
– Батарея Мастера Гавани, – побледнев, сказал Герцог. – Пришел карать за нарушение портового Устава…
– Карать? – повторил Книжник.
После чего корабль дал залп.
Паруса снесло к чертовой матери вместе с мачтами. Несколько болванок прошили корму. Вода вокруг вскипела от разрывов. Каким-то чудом никого не убило – но шхуна мгновенно потеряла ход и беспомощно закачалась на волнах. В небо торчали огрызки мачт, разорванный такелаж гнилыми водорослями свисал в воду.
Черный корабль, как меч, перечеркнул их курс и исчез в тумане.
Команда обескровленной шхуны приходила в себя, мрачно наблюдая разрушения. Оставалось только покориться судьбе и дожидаться, пока их не раздавит корпусом своего корабля мстительный Кэп.
– Холодает, – слабо произнес старик.
Книжник непонимающе поглядел на него. Что с того, что холодает? Замерзнуть насмерть было бы лучше, чем попасть в лапы Вольным.
Однако холодало действительно крепко. Книжника начало колотить мелкой дрожью, но он с изумлением наблюдал, как прямо на глазах палуба и остатки мачт покрываются инеем. Затем случилось еще более странное: в течение нескольких секунд туман вдруг осыпался снежинками.
Шхуна вдруг перестала характерно покачиваться. Послышался удивленный голос Зигфрида:
– Смотрите! Что это?
Книжник перегнулся через фальшборт. Глаза закололо непривычно статичной картинкой. Море как будто обратилось в стекло. Книжник не сразу понял, что происходит. Просто потому, что даже в старых книгах не читал о подобном.
– Лед встал, – рядом произнес старик. – Грядут холода.
Книжник дикими глазами просмотр на него. Вспомнились слова Кэпа.
– Это как же такое возможно? – пробормотал Книжник. – Меньше минуты прошло. Какая же должна быть температура у воды?
– Никто не знает, почему так случается, – с другой стороны произнес Герцог. – Толща воды как будто высасывает, забирает тепло с поверхности… Поверхность леденеет мгновенно.
Лед утолщался и крепчал прямо на глазах. Явственно затрещал сдавливаемый льдинами корпус. Громко лопнуло – и трещина побежала от кормы назад. Туда, где в километре точно так же замер вмерзший в лед «Железный Таран».
В мозгу Книжника будто звонок прозвенел. Он уже различал «сигнал» от Алатыря, впившегося в затылок. Этот «звоночек» словно толкал его в спину, заставляя действовать.
– Зиг! – позвал он. – Надо валить с корабля! Немедленно.
– Куда валить? – не понял Зигфрид.
Книжник кивнул в сторону застывшей водной глади.
– На лед.
Воин поглядел на него, как на сумасшедшего. Не удивительно: вряд ли вест всерьез представлял себе, как можно пешком разгуливать по морю. И уж точно не читал древних книг про великий Ледовитый океан на далеком севере, покрытый тысячами километров льдов. Все-таки некоторые вещи не так-то просто укладываются в голове. А потому сейчас следовало брать инициативу в свои руки.
– Пока Кэп со своими людьми в себя не пришел, у нас есть шанс прилично оторваться – под прикрытием шхуны.
– Идти по льду? – с сомнением проговорил Зигфрид. – Насколько он прочен? Я не люблю делать ставку на то, его не могу контролировать.
– У нас не будет другого шанса, – твердо сказал Книжник.
– Обычно лед прочный, – вмешался Герцог. – По крайней мере, по нему в холода купцы на буерах ходят.
– Буера? Что это еще такое? – спросил Тридцать Третий.
– Ну, вроде саней – только под парусами.
– Под парусами? – Тридцать Третий задумался.
– Да. На острых таких и тонких полозьях, чтобы в лед впивались.
В разговор вмешался старик:
– А давайте впереди я пойду. Лед прощупаю. Я пожил достаточно, мне не страшно.
– Я впереди пойду, – мрачно сказал Герцог. – Я за Пророчицу отвечаю.
– Погодите, – сказал Тридцать Третий. – Зачем же пешком идти, когда ветер есть?
– Что ты имеешь в виду? – не понял Книжник.
– Буер. Я могу собрать такую штуку. Материалов полно, паруса целые остались.
Книжник нервно оглянулся:
– Потеряем время!
– Не потеряем, – уверенно сказал Тридцать Третий. – Вы идите вперед. Я попробую собрать буер – я даже конструкцию в уме представил и рассчитал. Если у меня получится – догоню вас на нем. Не получится – нагоню бегом. Я же почти не устаю.
– Я останусь помочь, – сказал Книжник.
– И я останусь, – сказал Зигфрид. – На сборку этих саней нужно время. Чего доброго Вольные сюда потянутся.
Книжник вскинул винтовку, поглядел через «оптику» в сторону вражеского корабля.
– Пока на лед не спускаются. Наверное, ждут, пока окрепнет, – он поглядел на Герцога, ощущая нарастающую решимость и удивительную уверенность в собственном решении. – Герцог, хватай Пророчицу – и уходите.
– Куда уходить-то? – мрачно спросил Герцог. – Даже если мы оторвемся – впереди Коса.
– И что?
– Мы сгинем там. Если до этого не провалимся под лед.
– А у нас есть выбор? – вмешался старик. – Не будем терять время!
Герцог молча поглядел на него – и, развернувшись, быстро направился к Пророчице. Когда старик уже спустился на лед и помогал спуститься Пророчице, Книжник передал Герцогу тяжелый вещмешок с радиоактивным цилиндром.
– Если с нами что случится, тебе есть с чем идти к Алхимику, – сказал Книжник.
– И слушать не желаю, – откликнулся Герцог, принимая груз. – Догоняйте!
Через несколько минут маленькая группа уже двигалась к горизонту. Впереди тихо, как тень, скользил силуэт черного зверя. Ветер гнал по поверхности льда тонкую снежную пыль, и эта ледяная пустыня, казалось, не давала ни единого шанса на выживание.
Книжник не видел этого – вместе с Тридцать Третьим они выламывали доски из палубы. Кио действовал быстро и четко, следуя некой схеме, выстроенной его нечеловеческим воображением. Оттого казалось, что он не делает ни единого лишнего движения – и работа продвигалась с немыслимой скоростью.
На лед полетели необходимые детали для этого безумного проекта. Книжнику оставалось лишь исполнять быстрые команды: «Подай, принести, подержи». И уже через несколько минут Тридцать Третий приступил к сборке.
Корпус буера не долго думая соорудили из шлюпки, имевшейся на борту шхуны. Простреленная в нескольких местах, она уже не держалась бы на плаву – но этого и не требовалось. Ей предстояло куда более неожиданное применение. Все, что было нужно, – просто спустить шлюпку на лед и установить ее на некое подобие полозьев. Их сделали из стенок оружейных ящиков, порезанных Тридцать Третьим прочными и острыми танталовыми штырями собственных запястий. Широко раскинутые деревянные «лапы» с полозьями сделали шлюпку похожей на гигантское насекомое, вроде водомерки. Были предусмотрены и поворотные направляющие полозья. Самой большой проблемой стал парус: настоящий, хорошо управляемый сделать не успели. Огромное полотнище на кривой уродливой мачте было рассчитано большей частью на попутный ветер – благо, он дул в сторону, противоположную застрявшему во льдах вражескому кораблю. Все это наспех собранное, уродливое и хлипкое сооружение удерживалось сейчас от «фальшстарта» якорем из трехлапой абордажной «кошки», найденной тут же, на шхуне.
Когда, задыхаясь от напряжения, Книжник натягивал очередной трос, удерживающий мачту, раздался напряженный голос Зигфрида:
– Не хотел вас подгонять – но к нам гости. Человек тридцать – сорок. И в руках у них совсем не подарки.
– Надо хоть немного припасов, оружия… – выдохнул в ответ Книжник.
Его слова заглушили беспорядочные выстрелы. Пули ударили в корму, не причинив вреда буеру, – он был прикрыт корпусом шхуны. Зигфрид ударил по наступающим из пулемета, который немедленно заклинило. Продолжить стрельбу весту не дали: вдали громыхнуло орудие и пару секунд спустя оглушительно ударило по ушам и обильно осыпало щепками.
– Попали! – констатировал Тридцать Третий.
– Зиг! – беспокойно крикнул Книжник. – Зигфрид!
В дыму и пламени веста не было видно, как не было слышно его голоса. Книжник бросился к трапу, принялся карабкаться на борт шхуны. Новый взрыв едва не сбросил его на лед. Сам лед тревожно захрустел, во все стороны от корабля побежали длинные трещины.
– Ник, назад! – закричал Тридцать Третий.
Но Книжник уже не слушал – он бежал по накренившейся палубе к корме. Шхуна кренилась и погружалась, кормы, как таковой, уже не было – вместо нее была полыхающая дыра. В какой-то момент Книжник решил, что в этой страшной огненной воронке остался и Зигфрид. Но услышал стон со стороны развороченной надстройки. Там лежал Зигфрид, очевидно отброшенный взрывной волной. Семинарист бросился к другу, тряхнул, пытаясь привести в чувство. Вест лишь стонал, вяло двигая головой, глаза его закатились.
– Зиг! Черт… – Книжник едва не плакал, но тащил за собой тяжелое, будто свинцом налитое, тело.
У борта Зигфрида подхватил нагнавший его Тридцать Третий. Вместе они обвязали веста веревкой и спустили на лед. Самое время – шхуна уже превратилась в огромный полыхающий факел, извергающий клубы черного дыма, завесой скрывавшего их от приближавшихся Вольных. Но гигантский костер быстро уходил под лед, намекая на то, что скоро они останутся безо всякого прикрытия, наедине с врагами. Вокруг шипело и булькало, зловеще трещал лед.
– Три-Три, ходу! – крикнул Книжник, едва они перевалили бесчувственного Зигфрида через борт своей «ледовой шлюпки».
Тридцать Третий выбрал впившийся в лед якорь и повис на тросе, поднимающем парус. Книжник бросился на помощь, и широкое серое полотнище, расправившись, хлопнуло над головой. Это был момент истины: сдвинется с места этот наспех собранный парусный уродец или так и останется на месте, погубив несостоявшихся пассажиров?
– Подтолкнуть надо! – крикнул Книжник.
Тридцать Третьему ничего не пришлось объяснять. Они вместе выпрыгнули за борт и, скользя подошвами по свежему льду, с силой навалились на шлюпку. Та сдвинулась с неожиданной легкостью. И вдруг, поймав ветер, с тихим шуршанием легко заскользила вперед. Семинарист даже упал от неожиданности, когда борт вдруг выскользнул из рук. Встреча с холодной твердой поверхностью была отрезвляющей. Подскочив, как ужаленный, он бросился за убегающим буером. Нахлынула предательская волна паники: а вдруг не успею?
Но Тридцать Третий уже забрался на борт странного ледового корабля и дернул примитивный тормоз – доску с металлическим крюком на конце. Нагнав буер, Книжник перевалился за борт, растянувшись на беспорядочно сваленных вещах. Было довольно жестко, так как захватить удалось лишь оружие, да и то всего несколько стволов.
– Едет! – все еще удивленно произнес он.
– Хорошо, ветер крепчает, – заметил Тридцать Третий. – Боялся, штиль будет.
Ветер и вправду усилился. Как оказалось – более чем кстати. Импровизированный буер не успел толком набрать ход, как из дыма пожарища на них ринулась дикая, злобная толпа. Захлопали выстрелы. Парус украсили дыры от пуль, что пока, правда, не особо сказывалось на скорости – и без того преследователи нагоняли тяжелую парусную повозку.
Словно почуяв угрозу, очнулся Зигфрид.
– Меч… – прохрипел он. – Забыли меч!
Даже дернулся встать – но силы еще не вернулись к нему. Потеря меча для Зигфрида была равносильна потере друга. Книжник прекрасно знал об этом и скорее добил бы раненого друга на месте, чем бросил бы его любимое оружие.
– Вот он, держи! – Книжник сунул в руки воину ножны с торчащей из них рукоятью.
Пробив хлипкий борт, со злобным звоном пуля ударила в сваленную под ногами груду оружия. И тут же за борт ухватились чужие цепкие пальцы. Ясно, чего добивались эти мерзавцы: они хотели остановить буер, чтобы взять беглецов живьем.
Это не входило в планы Книжника и его боевых товарищей. Дальнейшее парень воспринимал, как в бредовом сне. Это было какое-то омерзительное «дежа вю» – как тогда, с кровавыми тварями, напавшими на бронепоезд. Только теперь залезть в хрупкий буер норовили обозленные убийцы Кэпа. Он помнил только, как подхватил за ремень свою «снайперку», после чего все события слились в какой-то мутно-кровавый поток.
Первую рожу он встретил ударом приклада в переносицу – даже успел посетовать, что, пожалуй, сбил настройку оптического прицела. Второму, не раздумывая всадил пулю прямо в лицо. Не успев передернуть затвор, ткнул третьему стволом в лоб. С первого раза не вышло – пришлось двинуть еще пару раз, пока руки, тянущиеся в его сторону, не ослабли. Но веселее от этого не стало: краем глаза Книжник заметил, как обвис парус, – ветер снова ослаб. Вместе с этим замедлило ход ледовое суденышко – и теперь уже его настигли отстававшие бандиты.
Книжник успел выстрелить только раз – после чего винтовку выбили из его рук и в шлюпку полезли со всех сторон. В секунду его скрутили и сбили с ног, чей-то ботинок вдавил в щеку железными набойками. Какое-то время сопротивлялся Тридцать Третий – но, судя по всему, и на него нашлась управа.
– Ну что, сучата, добегались?! – прорычал чей-то злобный голос. – Сейчас мы вас на куски резать будем!
– А ну, Гнойник, убери лапы! Не убивать их! – скомандовал другой, более знакомый голос. – Кэп требует их живыми! Ищите железный цилиндр!
Это был Балабол. Только радости от встречи Книжник не испытывал. Он уже решил, что пришел конец – пусть даже отсроченный до неизбежной и страшной встречи с Кэпом. Но тащившие его руки вдруг ослабли, а воздух наполнился яростными воплями и свистом рассекаемого воздуха. Знакомый звук.
Так свистит клинок Зигфрида.
Секунду спустя к свисту меча добавился вой ветра. Затрепетал парус – и буер рванул с места, как на каких-то мифических ледовых гонках. Когда семинарист снова обрел способность соображать, Зигфрид уже спрятал меч в ножны и сбрасывал за борт чье-то мертвое тело. Тридцать Третий, имевший довольно потрепанный вид, с трудом удерживал управление – порывистый ветер швырял буер из стороны в сторону.
Выглянув за корму, Книжник увидел, как уносится назад плотная группа Вольных. В них стреляли – но уже как-то вяло и мимо. Вольные занимались своими ранеными.
– Хорошо, что меч не забыли, – глухо сказал Зигфрид.
Он устало осел на дно шлюпки. Неловко помотал головой. Похоже, он все еще не пришел в себя после контузии.
– Главное теперь наших не потерять! – тревожно сказал семинарист.
Тридцать Третий, обернувшись, напряженно кивнул. Видать, управлять этой машиной было непросто даже для кио.
Что-то холодное коснулось щеки. Книжник подставил небу раскрытую ладонь. Ее обожгло холодком. Книжник поднес ладонь к глазам. И не сразу понял, что это падает с неба и растекается в ладони черными кляксами. Что-то продолжало тихо спускаться с неба и холодными иглами покалывать кожу. Пространство вокруг наполнилось странными черными хлопьями, каких еще не доводилось видеть.
Друзья молча переглянулись – как будто только что им явилось зловещее предзнаменование. По сути, так оно и было.
Ведь шел Черный Снег.
