Глава 15

Передние дворники мерно стучали по стеклу, когда Блейк и Карсон вновь пересекали реки, на этот раз по мостам на джипе Блейка. День получился насыщенный и долгий, и Карсон чувствовала себя усталой, но воодушевленной. Объезжая на лодке водные просторы, она чувствовала себя гостем в мире дельфинов. Речные устья были их королевством, местом обитания их семей. Блейк рассказал, что территория одного стада может простираться на многие километры и что с помощью сонаров дельфины могут общаться друг с другом на больших расстояниях, переговариваясь на языке свиста и щелчков. Членов одной стаи также объединяли сложные ритуалы.

Все это заставило Карсон задуматься об одном особенном дельфине – почему она покинула своих товарищей ради дружбы с одиноким человеком?

– Меня терзает один вопрос, – сказала она, повернувшись к Блейку, сидящему за рулем. Их мягко освещали огни приборной панели. – Насчет дельфинов, близко подплывающих к человеку. К лодкам или причалам. Зачем им нужна компания людей?

Карсон была рада, что внимание Блейка занимала дорога. Он не мог посмотреть ей в глаза и понять, что вопрос заключает в себе нечто большее.

Блейк застонал и покачал головой.

– Лучше не начинать.

– Мне просто интересно, – не унималась она. – Это нормально, что некоторые дельфины дружелюбнее других?

– Если называть это дружелюбием. Я предпочитаю говорить «попрошайничество». Дельфины ничем не отличаются от большинства других животных. Если им предложить еду, они воспользуются возможностью. Когда это происходит вновь и вновь, они учатся жить за счет подачек и теряют страх перед людьми. Вспомни медведей в Йосемити. Разницы никакой. Они превращаются с настоящих попрошаек.

– Значит, кормить их плохо? Даже чуть-чуть?

Он повернулся к ней, в глазах блеснула ярость.

– Да, плохо, – горячо ответил он и снова сосредоточился на дороге. – Кормление диких дельфинов разрушает социальные группы, что ставит под угрозу выживание в диких условиях. Видела сегодня матерей с детьми?

Карсон кивнула. Незабываемо трогательное зрелище.

– Они обучали детей добывать еду и охотиться. Если они будут выпрашивать пищу, их дети тоже вырастут попрошайками и так и не научатся этим навыкам. Как считаешь, долго ли они протянут на диете из хот-догов, крекеров, печенья и конфет? Детеныши не выживут. К тому же, близко подплывая к лодкам и причалам, дельфины рискуют попасть под лопасти винтов, покалечиться от рыболовных крючков и сетей. Это чертовски опасно для дельфинов и бессердечно со стороны людей.

Карсон не отвечала. Блейк барабанил пальцами по рулю.

– Прости, – сказал он. – Я не хотел выходить из себя.

– Ничего… Просто я не думаю, что люди хотят причинить дельфинам вред, когда кормят их.

– Возможно. Они считают, что проявляют доброту. Но есть одно «но». – Он снова посерьезнел. – Мы всю округу заставили знаками «Не кормите дельфинов». Мы выпускаем образовательные брошюры, крутим ролики по телевидению. Но, если один человек считает, что это нормально, прибавь к нему тысячу и получишь реальную картину происходящего.

– Верно, – ответила Карсон, чувствуя себя ужасно неудобно и не желая больше обсуждать эту тему.

Блейк мельком посмотрел на нее.

– Я вижу другую сторону картины, – уже спокойнее сказал он. – Мне приходится вскрывать трупы выброшенных на берег дельфинов. Погибает пугающе много детенышей. Может, если бы мы опубликовали такие фотографии, люди поняли бы, насколько опасны их «угощения». Нет, Карсон, кормление дельфинов добротой назвать нельзя. Это потакание собственным слабостям. Эгоизм. Люди думают о себе, а не о дельфинах.

Карсон молча откинулась на сиденье. Она была одной из тех людей. Хотя она и не кормила дельфинов, она спокойно наблюдала, как Нат бросает ей пойманную рыбу. У нее перед глазами возникла грациозно плывущая Дельфина – воплощение здоровья. Но, возможно, Карсон увела ее из стаи? Возможно, Дельфина стала одной из тех, что зависят от общения с человеком и подачек с причала?

– Выглядишь уставшей, – сказал, взглянув на нее, Блейк.

– Я устала, – признала Карсон. Она чувствовала себя вялой, как сдутый шарик.

Блейк включил радио, и оставшуюся часть дороги до «Си Бриз» они слушали музыку. Когда Блейк подъехал к дому, дождь превратился в мягкую морось.

– Хочешь съездить еще? – спросил Блейк.

– Конечно, – ответила Карсон. – Когда теперь?

– В следующем месяце.

«Так не скоро», – подумала она.

– С удовольствием. Если я буду здесь в следующем месяце.

– А где ты можешь быть?

– Надеюсь, в Лос-Анджелесе. Или там, где получу работу.

Он кивнул, но ничего не сказал.

– А может, застряну здесь на месяцы, – добавила она. – Не знаю.

– Ясно. – Он открыл дверь, но она схватила его за руку и остановила.

– Не вылезай. Идет дождь. Я просто выскочу. – Карсон выдавила прощальную улыбку, хотя внутри все сжалось. Ей не терпелось сбежать из джипа и от ужасного чувства вины. – Еще раз спасибо.

– Пока, – улыбнулся на прощание Блейк. Вид у него был подавленный.

Дом казался непривычно темным и пустым. Она слышала отдаленный гул телевизора в комнате Маммы. На кухне было прибрано, но витали ароматы рыбного ужина. Она посмотрела на холодильник и ощутила физическую боль при мыслях о бокале холодного вина. Карсон открыла дверцу, заглянула внутрь и со смесью облегчения и сожаления увидела, что Люсиль осталась верна своему слову и убрала из дома весь алкоголь. Черт бы побрал ее обязательность! Карсон стояла и просто смотрела в открытый холодильник, не зная, что бы съесть. Она ужасно устала, глаза слипались; Карсон даже начала подозревать, что заболевает. Она налила себе стакан воды.

С трудом держась на ногах, Карсон прошаркала по узкому коридору в западное крыло дома. Подойдя к спальням, она услышала мягкую музыку и стук пальцев по клавиатуре. Заглянув, она обнаружила на кровати склонившуюся над компьютером Харпер. Обрадовавшись возвращению сестры, Карсон открыла дверь.

– Харпер? – воскликнула она, врываясь в комнату.

Харпер подняла голову. При виде сестры ее лицо осветилось искренней радостью.

– Карсон!

Они бросились друг другу в объятия, Карсон расплескала воду из стакана. Она поставила стакан на комод, и сестры, смеясь, обняли друг друга, а потом уселись рядом на кровать, чтобы поделиться новостями.

– Как проходит борьба с пьянством? – спросила Харпер.

– Прекрасно. Держу оборону.

– Правда? – удивилась Харпер. – Я думала, мы договаривались на неделю.

– Знаю, но я смогла продолжить. Решила испытать силу воли. Не могу сказать, что мне не хочется бокал вина или «Маргариту», но я могу удержаться. Приятно знать это.

– Так, может, ты все-таки не алкоголик?

– Может. А может, благодаря спокойной жизни и хорошему самочувствию мне не нужно столько выпивки, сколько требовал образ жизни в Лос-Анджелесе.

– Это не так уж и важно, верно? Я тобой горжусь. Правда. И кстати, ты выиграла пари. Из-за матери я выпила в Нью-Йорке море вина.

Девушки рассмеялись.

На другом конце коридора Мамма услышала шум и тихо прокралась из своей комнаты в западное крыло. Положив одну руку на стену, она наклонилась вперед и повернула голову, чтобы лучше слышать. Мамма услышала оживленную беседу двух голосов, прерывающуюся смехом. Ее лицо смягчилось, ей живо вспомнились картины из прошлого. Она не собиралась подслушивать, но не смогла заставить себя уйти. Она прислонилась к стене и закрыла глаза. Слов было не разобрать, но Мамма слушала прекрасную музыку примирения и воссоединения. Ее губы изогнулись в довольной улыбке.

Карсон очнулась от беспокойного сна – на телефон пришло сообщение. Она зашевелилась и потянулась к прикроватному столику, чтобы взять мигающий телефон. Сообщение от Блейка.

Карсон повалилась обратно на подушку и посмотрела в окно, где мерцал тусклый рассвет. Конечно, Блейк уже проснулся… Она подняла телефон и напечатала ответ.

– Хочешь пойти в «Данливис»? – спросил Блейк.

Карсон содрогнулась.

– Нет, спасибо.

Блейк ухмыльнулся.

– Как насчет барбекю?

– Никогда не откажусь от хорошего барбекю.

Им повезло найти парковочное место перед рестораном. Люди всех возрастов выходили из ресторана, заполняя парковку гулом разговоров и резкими вспышками смеха.

В ресторане «Хоум Тим» были уличные столики под навесом. Блейк поспешил занять место. Хрупкая молодая официантка с огромными голубыми глазами и рыжими волосами напомнила Карсон Харпер. Прошлым вечером они проболтали много часов, смеясь и плача. Ее сестра оказалось очень чувствительной девушкой. Это удивило Карсон. Харпер всегда казалась ей холодным, отстраненным человеком. Наблюдателем, а не игроком. Манера одеваться только усиливала это впечатление. Харпер была стройной и утонченной, как сиамская кошка. Вокруг нее ощущался почти осязаемый холод, заставляющий окружающих держаться подальше. Но только не когда она напивалась, с улыбкой вспомнила Карсон. Тогда она словно опускала барьеры и становилась кокетливой девочкой.

Но прошлым вечером алкоголя не было. Она была оживленной и откровенной, и до чертиков смешной. Кто знал, что у девчонки такое чувство юмора? А еще она была наблюдательной. Когда они обсуждали проведенные вместе в детстве летние дни, воспоминания Харпер были гораздо ярче и детальнее. У нее была память писателя.

Подошла официантка, достала блокнот и ручку.

– Что будете пить?

– Холодный чай, – заказала Карсон. – Без сахара.

– Мне тоже, – сказал Блейк. – И мы готовы сделать заказ. Два сандвича со свининой, две порции сладкого картофеля фри, помидоры на гриле и коул слоу. И не слишком долго: дама умирает от голода.

Официантка рассмеялась и забрала их меню.

– Отличная работа, – похвалила Карсон.

Официантка быстро подала им напитки и корзину кукурузных клецок.

– За счет заведения, – сказала она, подарив Блейку особенно долгий взгляд.

Карсон и Блейк сразу принялись за клецки.

– О боже! – простонала Карсон, попробовав мягкий, горячий жареный шарик кукурузного хлеба. – Кажется, это самые вкусные клецки, что я пробовала!

– Согласен, – подтвердил Блейк с набитым ртом. Они отправляли клецки в рот и смотрели на проходящих мимо туристов.

Она перемешала свой напиток, раздумывая, можно ли задать Блейку вопрос.

– Блейк, надеюсь, я могу спросить… Почему ты не пьешь?

– Я не алкоголик, и дело не в религиозных правилах, ничего такого. Иногда я могу выпить. Ничего серьезного.

– Тебе не нравится вкус? – с большим любопытством спросила Карсон.

Он помрачнел и уставился в чашку.

– Да нет, дело не в этом. Мне не нравится воздействие.

Карсон молчала. Смех и голоса в баре превратились в белый шум, когда она сосредоточилась на собеседнике. Она наклонилась вперед, боясь упустить хоть слово.

– Раньше я много пил, – сказал Блейк. – Сама прекрасно знаешь, что бывает, когда вместе собирается несколько старых приятелей. Без алкоголя не обходится. Когда я был подростком, я не был дурным ребенком, но я был бесстрашным. А кто не бесстрашен в восемнадцать, когда в крови бушует тестостерон? Все мы верили, что бессмерты.

– Я знала много таких парней, – согласилась она. – Кажется, Девлин такой до сих пор.

– Да, некоторые ребята так и не выросли. Я вырос быстро, в восемнадцать лет.

Она смотрела на его длинные, загорелые пальцы, обхватившие бокал, а он смотрел на темный чай. И ждал.

– В Клемсоне выдалась дождливая неделя, и, пока остальные ныли насчет дождя, мы с моим приятелем Джейком взяли ключи от его «бронко» и отправились гоняться по грязи. Мы встретились с другими ребятами и чудесно провели время на какой-то проселочной дороге. Если я был бесстрашен, то Джейк был безрассуден. Он любил тот чертов «бронко».

Блейк поднял стакан и сделал глоток.

– Не знаю, случилось ли это из-за алкоголя или нам просто не повезло, но Джейк слетел с дороги, и «бронко» перевернулся. – Блейк помолчал. – Джейк не пристегнул ремень. Он вылетел из машины, и его придавило проклятым «бронко». Я был пристегнут. Мне здорово досталось, но я выжил. Я оказался словно на привязи: Джейк сам устанавливал ремни безопасности. Я беспомощно висел там, казалось, целую вечность, слушая, как жизненные силы покидают Джейка.

– Мне очень жаль, – сказала она, не в силах даже представить этот ужас.

Он уставился на тарелку.

– Такое невозможно забыть. Я до сих пор не понимаю, почему Джейк не пристегнулся тем вечером. Ведь он переоборудовал «бронко» для безопасности. – Он покачал головой. – Я нахожу лишь одно объяснение: мы слишком много выпили. Он плохо соображал. – Блейк поднял взгляд на Карсон. – С тех пор я потерял вкус к выпивке.

Карсон отчаянно хотелось протянуть руку и прикоснуться к нему, но ей казалось, что она слишком спешит.

– Спасибо, что поделился, – поблагодарила она его.

Небо потемнело, и свет в баре начал привлекать мотыльков-самоубийц. Официантка вернулась и принесла им ужин, нарушив неловкое молчание.

Когда они поели, Блейк задал Карсон тот же вопрос:

– Как насчет тебя? Тоже решила бросить?

Карсон положила сандвич со свининой и вытерла рот салфеткой.

– Я просто сейчас не пью. Мы с Харпер заключили что-то вроде пари. Хотели проверить, выдержим ли неделю. Неделя переросла в две. Теперь мы хотим продержаться все лето. – Карсон покачала головой. – Не знаю, справлюсь ли. Бокал пива чудесно дополнил бы сегодняшнее барбекю.

– Со временем перестаешь скучать. Теряешь вкус, – сказал Блейк.

Карсон добавила в чай сахар и размешала соломинкой. Лед соблазнительно звенел, и она сделала глоток. Хорошо. Даже вкусно. Но не пиво.

– Надеюсь, ты прав. Если честно, пока я каждый день мечтаю о кружке пива или бокале вина.

Карсон провела кончиками пальцев по запотевшему бокалу чая со льдом, а ее сердце тем временем билось все быстрее – она думала, как много можно рассказать Блейку. Она посмотрела в сторону бара, где на табуретах сидели люди, болтая и держа в руках бокалы; потом на лакированный стол. На что угодно, только не на Блейка.

– Я знаю, что, пока у меня есть такие желания, я не могу ответить на главный вопрос. Смогу ли я действительно остановиться.

Слова Карсон прозвучали невозмутимо, но она украдкой посмотрела на его лицо. Он внимательно слушал, без эмоций и осуждения.

Карсон решилась продолжить. Между ними мерцала маленькая свеча, и Карсон рассказывала Блейку об отце, как пьянство загубило его жизнь и талант. Пока у нее на тарелке остывала еда, она рассказывала о своих скелетах, описывала, как ухаживала за отцом, как оставила его в восемнадцать и как он умер в одиночестве несколько лет спустя. Карсон начала пить – только в компании, но она работала в такой сфере, где люди пили в компании двадцать четыре часа в сутки. И только недавно она задумалась, не передался ли ей семейный ген алкоголизма.

Когда она закончила, столики на террасе уже опустели. Только в баре еще был людно и шумно.

– Хочешь, пройдемся по пляжу? – спросил Блейк.

Карсон тяжело вздохнула и кивнула. Ей было неприятно, что она открыла перед ним свои слабости, и прогулка казалась отличной идеей.

Они направились к пляжу, шагая рядом друг с другом. Блейк подстроился под ее темп. Ярко светила луна, и, скрывшись от уличных огней и погрузив ноги в песок, они увидели широкое полотно бархатисто-черного неба над океаном и сияющие звезды. К удивлению Карсон, Блейк взял ее за руку.

Карсон глубоко ощущала его близость, пока они шли рядом под полной луной и россыпью звезд. Неподалеку сонно шумел прибой. Карсон чуть не рассмеялась, подумав, что вполне можно было бы снять рекламу романтического отдыха на острове, ролик с двумя любовниками, гуляющими по берегу. Только вот любовниками они не были. Эта мысль мучила Карсон. Когда Блейк сделает шаг? Она хотела почувствовать его объятия, его поцелуи, хотела заняться с ним любовью.

Карсон все острее ощущала его прикосновения. Когда они сталкивались бедрами или плечами, идя по неровному песку, у нее по спине пробегала дрожь.

Потом Блейк остановился, повернулся к Карсон и мягко провел большим пальцем по ее ладони.

– Карсон, вчера, когда ты сказала, что уезжаешь… Тебе приходило в голову, что мне не все равно?

Она положила руки ему на грудь.

– Я надеялась, что тебе не все равно.

Он стоял совсем рядом, и она смогла разглядеть медленно появившуюся у него на губах довольную улыбку.

– Карсон, – с нажимом сказал Блейк, – мне не все равно уже несколько недель.

Карсон было тридцать четыре. У нее было множество любовников, и она считала себя опытной в таких вопросах. Даже пресыщенной. Так почему рядом с ним она краснела, словно подросток?

Он протянул руку и нежно провел пальцами по ее голым рукам. Ее вздохи сопровождали каждый миллиметр этого медленного, тщательно спланированного путешествия, отмечая путь мурашками. Руки Блейка скользнули ей за спину, и он прижал Карсон к себе.

Она обхватила его руками за шею и крепко прижалась к нему. Но он не спешил. Он прикоснулся губами к ее шее и восхитительно медленно двинулся к ее рту. Он так долго ждал этого момента, но не хотел спешить.

Когда он наконец прикоснулся губами к ее губам, она приоткрыла рот и прижалась к нему. Сперва он был нежным и дразнящим. Потом обнял ее сильнее, крепко прижал к себе. Поцелуи стали жадными и глубокими. Она почувствовала, как его руки пролезли к ней под футболку, к груди. Ее соски затвердели, и она застонала.

Он отодвинулся, положив руки ей на предплечья, но не отпуская ее.

– Нужно идти, – сказал он.

Он взял ее за руку, и они продолжили свой путь по пляжу уже более быстрым шагом, вышли на улицу и направились к его машине. Он открыл пассажирскую дверь, обошел машину и сел за руль. Потом повернулся к Карсон.

– Поедешь ко мне?

Его руки лежали на руле, но ее тело зажглось огнем, хоть он ее и не трогал. Их так тянуло друг к другу, что ей казалось, они все еще целуются.

– Да. Да, – повторила она.

Блейк улыбнулся и протянул руку, чтобы убрать с ее лица прядь волос. Потом наклонился и поцеловал ее в губы. Она думала, что поцелуй будет нежным, но прикосновение разожгло их страсть, как искра сухие дрова. Они жаждали друг друга, и каждый хотел большего. Дрожащими руками Блейк обхватил Карсон за плечи, провел рукой по спине, прижал к себе. Потом резко отпустил.

Карсон вздохнула, ощущая покалывание в губах. Когда Блейк завел мотор, она закрыла глаза и откинулась на сиденье, чувствуя себя пьяной, хотя не выпила ни капли. Когда они тронулись, ее сердце билось, как ненормальное, даря ощущение беспечности и эйфории, словно она опять каталась на «Зодиаке».

Карсон резко проснулась. Голова трещала. Она тяжело вздохнула и оглядела маленькую комнату. Сквозь парусиновые шторы пробивался рассвет, разоблачая разбросанную по полу одежду. Часть этой одежды принадлежала ей.

Рядом с ней послышался низкий храп, и, повернув голову, она увидела Блейка, спящего на животе, со слегка приоткрытым ртом и растрепанными волосами. Одеяло не прикрывало и половины его задницы. «А он ничего», – подумала она с улыбкой, когда в памяти начали проявляться детали предыдущего вечера. Блейк не обманул ее ожиданий. Он не любил спешить, делал все неторопливо и взвешенно.

Она медленно встала, стараясь не разбудить его. Прошла по комнате, собрала свои вещи и оделась. Каждый скрип казался ей громким, словно будильник. Типичное жилище холостяка – одежда разбросана по всей комнате, на комоде валяются ключи, ручки, пустые банки и листки бумаги, на стене висит постер с автомобилем.

Остальная часть квартиры оказалась логическим продолжением спальни, повсюду царил беспорядок. Карсон подумала, что это совсем не соответствовало ее впечатлению – Блейк показался ей аккуратным и педантичным. Мебель явно подбиралась для удобства, без оглядки на цвет, размер или стиль. Полки на стене ломились от книг, на маленьком деревянном столике лежали книги, бумаги и ноутбук, выключенный, но не закрытый. Велосипед у входной двери прекрасно завершал картину, со смешком подумала Карсон.

Кухня же, наоборот, была чистой, хоть и заваленной. Карсон оценила, что в раковине не было грязной посуды. Она с трепетом открыла холодильник, ожидая увидеть иссохшее яблоко и прокисшее молоко. Услышав знакомый звук, к ней бросился Хоббс. Она с облегчением и удивлением обнаружила свежее фермерское молоко, бутылку фильтрованной воды, пакет хрустящей моркови, сельдерей, сыр и свежие фрукты.

Копаясь в холодильнике, Карсон услышала сзади шаги. Она обернулась в легком смущении.

– Вот, граблю твой холодильник, – улыбнулась она.

Блейк в одних трусах почесал живот и зевнул. Подойдя ближе, он прижал ее к себе и поцеловал.

– Доброе утро, красотка, – сказал он.

А он классно выглядит по утрам, подумала Карсон, положив руку на твердую грудь.

– Доброе, – ответила она.

Хоббс положил голову Блейку на бедро, выпрашивая ласку.

– Голодна? – спросил он. – Вот Хоббс явно голоден.

Она не знала, поддразнивает ли он ее за обыск холодильника или начал глупую игру в намеки, и теперь она должна ответить какую-нибудь банальщину насчет того, что изголодалась по его поцелуям. Она действительно изголодалась, но сказать подобную фразу не могла.

– Готова нырнуть к акуле за чашку кофе, – ответила она.

Он ухмыльнулся.

– Кофе. Конечно. – Он поцеловал ее в нос и налил в кофеварку воду.

– Помочь?

– В холодильнике пакет молотого кофе, – сказал он. – И еще, сможешь достать тот пакет кукурузной муки?

Карсон нравился ход его мыслей.

Они перемешали муку, масло, молоко и воду. Когда Блейк достал кусок сыра чеддер, Карсон хмыкнула.

– Никакого сыра, – сказала она, взяв чеддер. – Он портит вкус муки.

– Не портит, – возразил Блейк, протянув руку.

– Портит, – повторила Карсон и рассмеялась – он схватил ее и принялся отнимать сыр.

Блейк победил и сделал шаг назад, победоносно подняв руку с чеддером. Хоббс заливался лаем.

– Серьезно, Блейк, – простонала Карсон. – В муку лучше ничего не добавлять, только масло.

– Поверь, – отозвался Блейк, опуская руку, – к яйцам стоит добавить сыр.

– Столько стараний, чтобы проявить себя, – с сарказмом заметила Карсон.

– Вот увидишь, – подмигнул он.

Пока Блейк взбалтывал яйца, они пили горячий кофе и делились историями из жизни, безумными случаями, яркими моментами – обычная беседа новоиспеченной пары. Его увлечение подводной жизнью длилось всю жизнь и захватывало самые запоминающиеся моменты.

– А тебе не хочется побывать где-нибудь еще?

Он задумался, помешивая муку.

– Я много путешествую, езжу на конференции или исследования. Провел несколько месяцев в Галфе, работал там волонтером, когда случился разлив нефти. Смертность дельфинов в том районе значительно возросла, и, я боюсь, последствия катастрофы будут заметны еще долгие годы.

– Нет, я имею в виду просто собраться и поехать. Путешествовать ради путешествия.

Он покачал головой.

– Мне тридцать семь. Это прошло мимо меня. Голова сейчас занята другим. – Он вдруг серьезно посмотрел на Карсон. – А как насчет тебя?

Она отхлебнула кофе и неуверенно ответила:

– Если бы ты спросил меня еще месяц назад, я бы без колебаний ответила, что готова нестись, куда ветер дунет. Как только я услышу о вакансии фотографа в любой точке мира, я готова сесть на самолет и лететь. Последние четыре года я работала на съемках телесериала в Лос-Анджелесе. Для меня это было в новинку. Я думала, мне понравится жить в одном месте, общаться с одними и теми же людьми, возможно, накопить денег.

– Я так понимаю, ты ошибалась?

Она покачала головой.

– Нет, мне понравилось. Ненадолго. Но когда сериал закрыли, меня уже терзала жажда путешествий. Я ненавидела свою квартиру и рассталась со своим парнем.

– Может, Лос-Анджелес просто не для тебя? – предположил Блейк. – Мне понравились Багамы, но дома лучше.

Карсон услышала в его голосе легкий оттенок надежды.

– Возможно, – неуверенно ответила она.

– Размешаешь? – попросил Блейк, протянув ей ложку. Она взяла деревянную ложку, но тут он схватил Карсон за талию и прижал к себе.

– Мне нужно тебя немедленно поцеловать.

Она рассмеялась. Когда их губы встретились, пламя вспыхнуло вновь. Блейк повернулся, чтобы выключить плиту, а потом поднял Карсон на руки.

– Подожди, – выкрикнула Карсон, размахивая ложкой и капая на пол, где все немедленно убрал Хоббс.

Блейк отнес ее к раковине, и она бросила ложку туда. Смеясь, Карсон положила голову ему на плечо, пока он нес ее в спальню. С ее языка вдруг посыпались те самые ужасные комментарии насчет другого голода.