ИЮЛЬ
Ох
2 июля, воскресенье
122 фунта (снова хорошо поработала), порций алкоголя – 0, сигарет – 0, калорий – 995, лотерейных билетов – 0 (великолепно).
7:45. Только что позвонила мама.
– О, привет дорогая! Знаешь что?
– Подожди, я только перенесу телефон в другую комнату, – попросила я, испуганно оглядываясь на Даниела.
Я отключила аппарат, перетащилась в соседнюю комнату, снова включила его и обнаружила, что мама так и не заметила моего отсутствия за последние две с половиной минуты и все ещё продолжает болтать.
– ...Ну и что ты об этом думаешь, дорогая?
– Э-э-э, не знаю. Я же сказала, что переносила телефон в другую комнату.
– Ах. Так ты ничего не слышала?
– Нет.
Последовала короткая пауза.
– О, привет, дорогая, знаешь что?
Иногда мне кажется, что моя мама – часть современного мира, а иногда она вроде как далеко-далеко, за миллионы миль отсюда. Например, когда она оставляет мне на автоответчике сообщения со следующим текстом (произнесенным очень громко и отчетливо): «Это мама Бриджит Джонс».
– Алло? О, привет, дорогая, знаешь что? – снова повторила она.
– Что? – покорно откликнулась я.
– Двадцать девятого числа Юна и Джеффри устраивают в своем саду костюмированный праздник Красоток и Викариев. Правда же, это здорово. Красотки и Викарии! Вообрази!
Я очень постаралась этого не делать, изгоняя из воображения образ Юны Олконбери в сапогах до бедер, сетчатых колготках и лифчике в дырочку. Мне кажется, что для шестидесятилетних людей организация подобных мероприятий – занятие неподходящее.
– В общем, мы подумали, что будет просто отлично, если вы с... – застенчивая и многозначительная пауза, – ...с Даниелом придете. Мы все до смерти хотим с ним познакомиться.
Сердце у меня похолодело при мысли, что наши с Даниелом отношения во всех их интимных подробностях будут подвергнуты тщательному критическому анализу всеми членами клуба «Лайфбоут» в Нортгемптоншире.
– На самом деле, не думаю, чтобы Даниел... – при этих словах стул, на котором я зачем-то покачивалась, упираясь в него коленями и облокотившись на стол, с грохотом опрокинулся. Когда я подобрала трубку, мама все так и говорила:
– Да, великолепно. Там будет Марк Дарси, очевидно, не один, так что...
– Что происходит? – в дверях стоял Даниел, абсолютно голый. – С кем это ты говоришь?
– С мамой, – в отчаянии шепнула я уголками губ.
– Давай я, – с этими словами он отнял у меня трубку. Мне нравится, когда Даниел ведет себя властно, но не так резко, как на этот раз.
– Миссис Джонс, – проговорил он своим самым очаровательным голосом, – это Даниел.
Я почти слышала, как она разволновалась.
– Воскресное утро – слишком хорошее и раннее время для телефонных звонков. Да, просто прекрасный день. Чем мы можем вам помочь?
Пока мама болтала несколько секунд, Даниел пристально смотрел на меня, а затем снова заговорил в трубку:
– Что ж, это очень мило. Я запишу в своем ежедневнике на двадцать девятое число и поищу свой собачий ошейник. А сейчас мы, пожалуй, вернемся в постель и попробуем доспать. Всего доброго. Да. Всего хорошего, – Даниел решительно попрощался и повесил трубку.
– Видишь, – обернулся он ко мне, очень довольный собой, – твердая рука – вот и все, что нужно.
* * *
22 июля, суббота
123 фунта (хм-м-м, надо сбросить ещё 1 фунт), порций алкоголя – 2, сигарет – 7, калорий – 1562.
На самом деле, мне очень хочется, чтобы Даниел пошел со мной в следующую субботу на костюмированный праздник. Так здорово будет, если на этот раз не придется самой вести машину, приезжать одной и мучиться, принимая на себя весь этот огонь вопросов, почему у меня нет бойфренда. Будет великолепный жаркий день. Может быть, нам даже удастся превратить все это в мини-брейк и поехать в паб (или какой-нибудь отель, где нет телевизоров в номерах). Мне очень хочется, чтобы Даниел познакомился с папой. Надеюсь, он ему понравится.
2:00. Проснулась вся в слезах от кошмарного сна, который меня преследует: я сижу на занятии по французскому начального уровня и, перевернув страницу, вдруг понимаю, что я забыла повторить материал и на мне нет никакой одежды, кроме фартука; я отчаянно пытаюсь завернуться в него, чтобы мисс Чайнелл не заметила, что я без трусов. Думала, Даниел по крайней мере мне посочувствует. Я знаю, что все это связано со страхами по поводу неудачной карьеры, но Даниел невозмутимо закурил сигарету и попросил пересказать то место, где фигурировал фартук.
– Тебе-то хорошо с твоим Кембриджем, – прошептала я, всхлипывая. – Я никогда не забуду той минуты, когда я взглянула на доску объявлений, увидела букву D напротив французского и поняла, что не смогу попасть в Манчестер. Это испортило мне всю жизнь.
– Благодари свою счастливую звезду, Бридж, – возразил Даниел, лежа на спине и выпуская дым в потолок. – Ты ведь вполне могла выйти замуж за какого-нибудь сурового студента-инженера с севера и провести остаток жизни, убираясь на псарне. Да и потом, – он засмеялся, – нет ничего плохого в дипломе из... из... – теперь ему было так весело, что он с трудом мог говорить, – ...из Бангора.
– Вот ты как! Я буду спать на диване! – разозлилась я и выпрыгнула из кровати.
– Эй, не надо так, Бридж, – и Даниел потащил меня обратно. – Ты же знаешь, я считаю тебя... интеллектуальным гигантом. Тебе просто надо научиться правильно толковать сны.
– И что тогда означает этот сон? – угрюмо спросила я. – Что я не реализовала свой интеллектуальный потенциал?
– Не совсем.
– Что же?
– Ну, я полагаю, фартук без трусов – очень даже недвусмысленный символ, правда?
– Что?
– Я хочу сказать, что напрасное стремление к интеллектуальной жизни преграждает путь к твоей настоящей цели.
– И какова же эта цель?
– Ну конечно, готовить мне обеды, дорогая, – он снова еле сдерживал хохот, очень довольный своим развлечением, – и разгуливать по моей квартире без трусов.
* * *
28 июля, пятница
124 фунта (диета перед завтрашним днем), порций алкоголя – 1 (оч. хор.), сигарет – 8, калорий – 345.
Хм-м-м. Даниел был очень славный сегодня вечером и помогал мне подбирать костюм Красотки для праздника. Предлагал примерить разные ансамбли, тщательно их обдумывая. Сам он был крайне увлечен собачьим ошейником и черной блузкой с черными чулками, отделанными кружевами, – Даниел утверждал, что получится нечто среднее между проституткой и викарием. Но в конце концов, после того как я довольно долго прохаживалась перед ним во всем этом, Даниел решил, что лучше всего остановиться на другом варианте: черный кружевной боди от «Маркс и Спенсер», чулки на подвязках, фартук в стиле французской горничной, который мы соорудили из двух носовых платков и кусочка ленты, бант на шее и кроличий хвостик из ваты. В самом деле, так мило было с его стороны потратить на меня столько времени. Иногда мне кажется, что он и впрямь очень заботливый. Кроме того, сегодня он был особенно хорош в постели.
Ох, как же мне не терпится, чтобы скорее наступило завтра!
* * *
29 июля, суббота
123 фунта (оч. хор.), порций алкоголя – 7, сигарет – 8, калорий – 6245 (проклятые Юна Олконбери, Марк Дарси, Даниел, мама, все).
14:00. Не могу в это поверить! К часу дня Даниел все ещё не проснулся, и я начала волноваться, потому что праздник должен был начаться в половине третьего. Наконец я его разбудила с помощью чашки кофе, пояснив:
– Я решила, тебе пора вставать, потому что нас там ждут к двум тридцати.
– Где? – не понял Даниел.
– На празднике Красоток и Викариев.
– Боже, милая. Послушай, я только сейчас сообразил, что у меня куча работы на весь уикенд. Мне действительно надо поехать домой и засесть за нее.
Я просто не поверила своим ушам. Он обещал пойти. Всем известно, если ты встречаешься с кем-то, он должен поддерживать тебя на ужасных семейных торжествах. А он считает, что как только он произносит слово «работа», это освобождает его от любых обязанностей. Теперь все друзья Олконбери целый день будут мучить меня вопросами, есть ли у меня бойфренд, и никто из них мне не поверит.
22:00. Не могу поверить, что это случилось со мной. Я ехала два часа, припарковалась перед домом Олконбери и, надеясь, что неплохо выгляжу в наряде девочки-кролика, прошла в угол сада, где раздавались веселые голоса. Как только я начала пересекать лужайку, все они затихли, и я, к своему потрясению, увидела, что, вместо Красоток и Викариев, гости одеты в сельском стиле: дамы – в цветастые блузки и длинные юбки, а мужчины – в широкие брюки и свитера с V-образными вырезами. Я стояла перед ними, дрожа от ужаса, как... ну, кролик. Пока гости ошеломленно разглядывали меня, Юна Олконбери в плиссированном костюме цвета фуксии приветственно зааплодировала и приблизилась ко мне, протягивая пластиковый бокал, наполненный кусочками яблок и листиками.
– Бриджит! Как я рада видеть тебя! Угощайся! – воскликнула она.
– Я думала, здесь будет праздник Красоток и Викариев, – пролепетала я.
– Боже мой, разве Джефф тебе не позвонил? – удивилась Юна.
Я не могла в это поверить. Неужели она решила, что для меня это в порядке вещей – нарядиться в костюм девочки-кролика?
– Джефф, – обернулась Юна к мужу, – ты звонил Бриджит? Мы все так мечтаем познакомиться с твоим новым другом, – и она начала оглядываться по сторонам. – А где же он?
– Ему пришлось остаться дома, чтобы поработать, – промямлила я.
– Как-поживает-моя-маленькая-Бриджит? – дядя Джеффри уже порядком подвыпил и пошатывался.
– Джеффри, – холодно отчеканила Юна.
– Н-да-да. Все в сборе, все в порядке и все приказы выполнены, лейтенант, – он отдал честь, после чего, хихикая, повис у неё на плече. – Просто там сработала одна из этих проклятых машинок... как бишь его?.. автоответчик.
– Джеффри, – прошипела Юна, – иди-и-проследи-за-барбекю. Прости, дорогая, мы решили, что после всех этих скандалов с викариями в наших краях уже не имеет смысла устраивать праздник Красоток и Викариев, поскольку... – она рассмеялась, – поскольку все посчитали, что викарии и есть эти красотки. Боже мой, – Юна утерла выступившие от смеха слезы. – Ну ладно, что же твой новый кавалер? О чем он думает – работать по субботам! Это не очень удачная отговорка, правда? Как же мы при таких условиях будем выдавать тебя замуж?
– При таких условиях я, видимо, закончу свою карьеру девочкой по вызову, – пробормотала я, пытаясь отстегнуть от своего зада кроличий хвост.
Почувствовав, что кто-то за мной наблюдает, я подняла глаза и увидела Марка Дарси, который не отрываясь смотрел на мой хвостик. Рядом с ним, высокая, стройная и ослепительная стояла известная адвокатша, специалист по семейному праву. Она была облачена в сдержанное сиреневое платье и пиджак в стиле Джеки О., волосы у неё были убраны со лба поднятыми солнечными очками.
Высокомерная ведьма усмехалась, поглядывая на Марка, и бесцеремонно оглядывала меня с ног до головы самым невежливым образом.
– Вы, наверное, приехали сюда с другого праздника? – вымолвила она, с трудом сдерживая смех.
– По правде говоря, я заскочила сюда по дороге на работу, – огрызнулась я, на что Марк Дарси слегка улыбнулся и отвернулся в сторону.
– Привет, дорогая, не могла оторваться. Снимаем фильм, – прочирикала мама в ярко-бирюзовой плиссированной блузке, поспешно приближаясь к нам и размахивая хлопушкой. – Что это на тебе надето, дорогая? Ты выглядишь как обычная проститутка! Полная тишина, пожалуйста, все молчат, и-и-и-и... Мотор! – крикнула она, обернувшись к Хулио, который махал видеокамерой.
Я в панике стала искать глазами папу, но его нигде не было видно. Зато я заметила, как Марк Дарси что-то сказал Юне, показывая в мою сторону, после чего та поспешила ко мне с очень целенаправленным видом.
– Бриджит, я так извиняюсь за эту путаницу с костюмами, – протянула она. Марк только что сказал мне, что ты, должно быть, чувствуешь себя ужасно неуютно, да ещё кругом одни старички. Может, одолжить тебе что-нибудь из одежды?
Остаток праздника я провела в надетом поверх кроличьего костюма цветастом свадебном платье «Лора Эшли» с рукавами-буфами. Наташа все время хихикала, а мама периодически проплывала мимо со словами «Чудесное платье, дорогая. Снято!»
– Я не очень высокого мнения об этой девушке, а тебе как она? – громко заявила Юна Олконбери, кивнув в сторону Наташи, как только поймала меня в сторонке. – Как маленькая мадам. Элейн считает, что она на все пойдет, лишь бы заполучить свое. А-а-а, Марк! Выпьешь ещё что-нибудь? Как жаль, что Бриджит не смогла привести к нам своего друга. Он счастливчик, правда?
Эти слова прозвучали очень агрессивно, как будто Юна восприняла как личное оскорбление тот факт, что Марк выбрал девушку, которая была: а) не мною и б) не представлена ему самой Юной на Фуршете с Карри из Индейки.
– Как его зовут, Бриджит? Кажется, Даниел? Пэм говорит, он один из этих классных молодых издателей.
– Даниел Кливер? – переспросил Марк Дарси.
– Да-да, точно, – подтвердила я, гордо задрав подбородок.
– Он твой друг, Марк? – полюбопытствовала Юна.
– Абсолютно нет, – отрезал он.
– О-о-о. Надеюсь, для нашей маленькой Бриджит он достаточно хорош, – настаивала Юна, подмигивая мне, как будто все это было не отвратительно, а, наоборот, весело.
– Думаю, могу повторить с полной уверенностью: абсолютно нет, – твердо повторил Марк.
– Ах, подождите минуточку, это же Одри! Одри! – воскликнула Юна, пропустив последние слова мимо ушей, и упорхала, слава богу.
– Вы, видимо, полагаете, что это очень умно, – рассерженно заговорила я, когда она отошла.
– Что? – переспросил Марк, явно удивившись.
– Не надо чтокать мне, Дарси, – проворчала я.
– Вы говорите прямо как ваша мать, – отозвался он.
– Судя по всему, вы считаете, что поносить моих друзей пред моей мамой – это нормально. Причем в их отсутствие, у них за спиной, без всякой причины, просто потому, что вы ревнуете! – атаковала я.
Марк смотрел будто сквозь меня, занятый своими мыслями.
– Прошу прощения... – заговорил он наконец. – Я просто пытался понять, что вы имеете в виду. Разве я... Вы хотите сказать, что я ревную к Даниелу Кливеру? Вас?
– Нет, не меня, – я ещё больше разозлилась, как только сообразила, что мои слова прозвучали именно так. – Я лишь допустила, что у вас должна быть какая-то причина так не любить моего друга, и более веская, чем простое злорадство.
– Марк, дорогой, – проворковала Наташа, красиво ступая по лужайке в нашу сторону.
Она была такая высокая и стройная, что у неё не возникало необходимости надевать туфли на каблуках – ей удавалось идти по траве легко, не утопая в земле, словно она была создана для этого – как верблюд в пустыне.
– Просто будьте осторожны, вот и все, – тихо сказал мне Марк. – И вашей маме я тоже посоветую быть осторожнее, – и он кивнул в сторону Хулио, в то время как Наташа уже тащила его куда-то.
Вытерпев ещё сорок пять минут кошмара, я решила, что теперь уже будет прилично уйти, сославшись на работу.
– Ох уж эти мне работающие девушки! Не забывай, нельзя откладывать это на всю жизнь: тик-так-тик-так, – напомнила мне Юна напоследок.
В машине мне сначала пришлось минут пять покурить, прежде чем я немного успокоилась и могла ехать. Как раз когда я выезжала на главную дорогу, мимо проехала папина машина. Рядом с ним на переднем сиденье я успела заметить Пенни Хазбендз-Босворт. Ее украшала красная лента, подвязанная под лифом-баской, и два кроличьих уха.
К тому времени, как я добралась до Лондона и съехала с автострады, я ощутила ещё большую неуверенность. Кроме того, я вернулась гораздо раньше, чем ожидала. Поэтому и решила не ехать сразу домой, а заскочить к Даниелу, чтобы получить хоть какую-то поддержку.
Я припарковалась нос к носу с машиной Даниела. Позвонила, но никто не ответил. Я немного подождала и снова позвонила на тот случай, если первый звонок пришелся как раз на какое-нибудь особо интересное воротце в крикете. Ответа так и не последовало. Я знала, что Даниел должен быть где-то здесь, ведь машина стояла на месте, и потом он же говорил, что собирается работать и смотреть крикет. Взглянула вверх и увидела Даниела в окне. Я радостно заулыбалась, помахала и показала на дверь. Он исчез, чтобы нажать кнопку домофона, – так я решила, поэтому снова позвонила. Даниел ответил через некоторое время:
– Привет, Бридж. Я сейчас разговариваю с Америкой. Давай встретимся в пабе через десять минут.
– О'кей, – бодро согласилась я, не успев ничего сообразить, и направилась за угол.
Но оглянувшись, я снова увидела Даниела: он не говорил по телефону, а наблюдал за мной из окна.
Я проявила лисью хитрость: сделала вид, будто ничего не заметила и пошла дальше, но в голове у меня воцарился полный беспорядок. Зачем он следил за мной? Почему не ответил в первый раз? И почему не мог просто нажать кнопку и сразу впустить меня? И тут меня как громом поразило! У него там женщина.
Сердце мое бешено колотилось. Я завернула за угол и, прижавшись к стене, осторожно выглянула, чтобы узнать, отошел ли он от окна. Никаких признаков Даниела. Я проскочила обратно, затаилась на корточках в соседнем подъезде и принялась следить через перила за дверью его подъезда в ожидании, что женщина выйдет. Но тут меня осенило: если действительно выйдет женщина, как я пойму, что она вышла именно из квартиры Даниела, а не из любой другой квартиры в подъезде. И что я сделаю? Буду с ней драться? Произведу гражданский арест? И потом, почему бы ему не оставить женщину в квартире, дав ей инструкцию не выходить, пока он не доберется до паба?
Я взглянула на часы. Половина седьмого. Ага! Паб ещё не открылся. Прекрасный повод вернуться. Приободрившись, я поспешила обратно к двери подъезда и позвонила.
– Бриджит, это опять ты? – резко отозвался Даниел.
– Паб ещё закрыт.
Молчание. Кажется, я слышала чей-то голос из глубины квартиры. Пытаясь противиться мыслям о самом худшем, я убеждала себя, что он просто отмывает грязные деньги или связан с наркотиками. Может быть, он сейчас невинно прячет под паркет пакетики с кокаином и ему помогает какой-нибудь красавец-латиноамериканец с конским хвостом.
– Впусти меня, – сказала я.
– Я же сказал тебе, что я говорю по телефону.
– Впусти меня.
– Что?
Он явно пытался выиграть время.
– Жми кнопку, Даниел, – сказала я.
Довольно забавно: можно определить присутствие человека, не видя и не слыша его. Конечно же, по дороге наверх я проверила все шкафы на лестнице и никого там не нашла. Но я знала, что у Даниела в доме женщина. Может, дело было в легком запахе... а может, что-то подозрительное таилось в поведении Даниела. Что бы это ни было, я просто знала.
Мы опасливо стояли друг перед другом на противоположных концах гостиной. Мне безумно хотелось начать бегать кругом, открывать и закрывать все шкафы, как делает моя мама, и звонить по 1471, чтобы выяснить, записан ли там номер из Америки.
– Во что это ты нарядилась? – начал Даниел. От волнения я совсем позабыла про свой неординарный костюм.
– Свадебное платье, – надменно ответила я.
– Не хочешь ли чего-нибудь выпить? – предложил он. Я задумалась. Нужно, чтобы он пошел на кухню, и тогда я смогу обыскать все шкафы.
– Чашку чая, если можно.
– С тобой все в порядке? – спросил Даниел.
– Да! Замечательно! – воскликнула я. – Праздник был чудесный! Единственной гостье в костюме проститутки пришлось надеть свадебное платье, Марк Дарси был с Наташей: у тебя симпатичная рубашка... – тут у меня в легких кончился воздух, и я замолкла, осознав, что даже не превращалась, а уже превратилась в собственную маму.
Секунду он смотрел на меня, затем отправился на кухню. Я тут же скакнула через комнату и заглянула за диван и занавески.
– Что ты делаешь?
Даниел стоял в дверях.
– Ничего особенного. Просто подумала, что я могла забыть свою юбку у тебя за диваном, – объяснила я, исступленно вздымая занавески, как героиня французского фарса.
Он подозрительно взглянул на меня и снова ушел на кухню.
Решив, что мне не хватит времени позвонить по 1471, я быстро проверила шкаф, где Даниел хранит диванные подушки (никаких признаков человеческого обитания), и последовала за ним на кухню, распахнув по дороге дверь шкафа в холле. Из него тут же вывалилась гладильная доска, а за ней картонная коробка, доверху заполненная старыми «сорокапятками», которые разлетелись по всему полу.
– Что ты делаешь? – снова мягко спросил Даниел.
– Извини, задела рукавом дверь, – отозвалась я. – Я просто шла в ванную.
Даниел посмотрел на меня как на чокнутую, и потому я не решилась пойти проверить спальню. Вместо этого я заперлась в ванной и начала лихорадочно искать чужие вещи. Я не знала, что именно ищу. Длинный светлый волос, носовой платок со следами губной помады, незнакомую расческу – все это могло быть уликой. Ничего похожего. Тогда я тихо отперла дверь в коридор, распахнула дверь в спальню – и у меня захватило дыхание. В комнате кто-то был.
– Бридж, – это был Даниел, он опасливо выставил руки, в которых держал джинсы. – Что ты здесь делаешь?
– Я услышала, как ты прошел сюда и... подумала... это был намек, – я начала приближаться к нему походкой, которую можно было бы назвать сексуальной, если бы не мое цветастое платье.
Я положила голову ему на грудь и обняла его, пытаясь обнюхать рубашку на предмет запаха духов и хорошо осмотреть кровать, которая была не убрана, как обычно.
– М-м-м. А у тебя под этим все ещё костюм девочки-кролика, да? – промурлыкал Даниел, начиная расстегивать молнию на свадебном платье и прижимаясь ко мне так, что не оставалось сомнений в его намерениях.
Тут я вдруг подумала, что это может быть ловкий трюк и женщина выскочит незаметной, пока он будет соблазнять меня.
– У-у-у, чайник наверняка уже закипел, – внезапно сказал Даниел, снова застегнул мне платье и успокаивающе меня пошлепал, что было на него совсем не похоже. Обычно, если он начинает этим заниматься, то доводит все до логического конца, будь хоть землетрясение, хоть потоп или пусть даже по телевизору показывают фотографию обнаженной принцессы Анны.
– Ах да, налей мне лучше чаю, – попросила я в надежде, что получу возможность хорошенько обыскать спальню, а потом провести разведку в кабинете.
– Только после вас, – Даниел вытолкал меня и захлопнул дверь, так что мне пришлось снова возвращаться с ним на кухню.
Когда мы оказались там, мне вдруг бросилась в глаза дверь, которая вела на крышу.
– Может, присядем, – предложил он.
Вот где она. Она на этой чертовой крыше.
– Да что с тобой такое? – Даниел заметил мой подозрительный взгляд, направленный на дверь.
– Ни-че-го, – весело пропела я и пошлепала в гостиную. – Просто немного устала после праздника.
Я беззаботно плюхнулась на диван, соображая при этом, как лучше поступить: пронестись быстрее скорости света в кабинет (все же это последнее место в квартире, где она могла быть) или броситься во весь опор на крышу. Просчитала, что если на крыше её нет, значит, она прячется в кабинете, в шкафу в спальне или под кроватью. И тогда, если мы пройдем на крыше, она сможет улизнуть. Но если все так и обстоит, Даниел уже давно предложил бы пойти на крышу.
Он принес мне чай и уселся за свой лаптоп, который был открыт и включен. Только тогда я вдруг задумалась: а может, и нет никакой женщины? На экране я разглядела какой-то документ – может, Даниел и вправду работал и говорил по телефону с Америкой? А я веду себя как полная идиотка?
– Ты уверена, что все в порядке, Бридж?
– Да, все прекрасно. А что?
– Ну, ты пришла без предупреждения, одета, как кролик, замаскированный под невесту, как-то странно роешься по всем комнатам. Не подумай, что я сую нос в чужие дела, но все же интересно – может, всему этому есть какое-нибудь объяснение?
Я чувствовала себя полной дурой. Все из-за этого чертового Марка Дарси. Это он пытался поссорить нас с Даниелом, вселив в меня подозрения. Бедный Даниел! Как несправедливо было с моей стороны так сомневаться в твоей порядочности из-за единственного жалкого словечка какого-то самонадеянного крутого адвоката с дурным характером! И тут я услышала шум, доносившийся сверху.
– Я вот подумала, может, все дело в том, что мне немного жарко, – я внимательно наблюдала за реакцией Даниела. – Пойду немного посижу на крыше.
– Бога ради, посиди спокойно хотя бы две минуты! – вскричал Даниел, вставая, чтобы преградить мне дорогу.
Но я среагировала быстрее. Я увернулась от него, открыла дверь, взлетела по лестнице и распахнула люк, ведущий наружу.
Там, раскинувшись в шезлонге, лежала бронзовая, длинноногая, светловолосая обнаженная женщина. Я остановилась как вкопанная, чувствуя себя огромным пудингом в свадебном платье. Женщина приподняла голову, сняла солнечные очки и взглянула на меня, приоткрыв один глаз. Я услышала, как Даниел поднимается по лестнице за мной.
– Милый, – произнесла женщина с американским акцентом, глядя на него поверх моей головы. – Кажется, ты говорил, что она стройная.
