Глава одиннадцатая
– Отставить! – Унтер-фельдфебель Глюкман по-прежнему стоял на коленях, но голос его теперь звучал совсем иначе. Не в том смысле, что у заискивающего пленника прорезались командирские нотки, а в том, что он вообще изменился. И этот новый голос теперь узнал не только Корнеев. Колокольчиков с Гусманом тоже переглянулись.
– Я дико извиняюсь… – начал было Яков.
– Потом извинишься, – не дал ему закончить тупо таращащийся на стенку немец. – Сейчас надо хватать мешки. Вокзал отходит… Так у вас, кажется, говорят?
– Макс?
– Да. Это я… И у нас очень мало времени. Этот мир ложный, фантомный, и он вот-вот сотрется. Хватайте, что посчитаете нужным, и бегом в портал…
– Но…
– Посмотрите в амбразуру!
Все глянули в указанном направлении и с трудом удержали рвущийся из груди вздох. Всего за несколько минут мирный пейзаж моря в безветренную погоду превратился в собственную противоположность. Из-за горизонта надвигался ураган… Шторм, циклон, буря… Девятый вал… Одним словом, все, что может себе вообразить человек хоть раз повидавший безумство стихии, а потом умножить на десять.
Свинцовые по цвету и тяжести тучи неслись над самой кромкой кипящей воды, на лету подхватывая пену и брызги с волн, отчего становились еще тяжелее и опускались ниже. Бушующий в остающейся щели между небом и морем ветер исступленно рвал на части облака и волны, но был не в силах преодолеть их, и лишь только подталкивал, подгонял, заставлял бежать еще быстрее. Рассвирепевшее море вставало на дыбы, пытаясь дотянуться до туч, слизнуть с небес, и когда ему это удавалось, туча валилась вниз с грохотом сотни камнепадов, озаряя горизонт огненными сполохами. Такими мощными, словно там начал артподготовку сразу десяток артиллерийских корпусов прорыва.
– Офигеть!
– Конец мира… Чего вы хотели. Не Страшный суд, но тоже впечатляет… И не хочу торопить, но у вас осталось минут десять, не больше.
– Понятно… Тогда отдай нам немца. Лишняя пара рук не помешает. Или его надо здесь оставить?
Штейнглиц чуть промедлил с ответом, но потом согласился:
– Бери. Все равно он погибнет. Какая разница, где… До встречи по ту сторону портала. И не тяните… Осталось девять минут.
– Слушай меня! Все наверх! Петруха пошел! Бася – за ним! Руди! Вперед! Яша – теперь ты. Становись на ступеньки. Я подаю, ты принимаешь. Молодежь сносит к переходу. И все бегом! Бегом!
Николай огляделся. В первую очередь оружие. Не зря Петров возвращался. Пулемет. Один… Второй… Ленты к ним… Время тикает. Подсумки с магазинами и гранатами. Сколько в руку ухватил… Вода, пища? Вряд ли… Степаныч в пижаме и девушка в халате не из пустыни вывалились. Лучше еще пара подсумков… Все. Теперь можно и о себе позаботиться.
– Яков. Уходим!
Только подошвы мелькнули. О, как проняло летчика. Высунувшись из люка, Корнеев понял, что именно. Снаружи начиналось настоящее светопреставление… К визуальному и звуковому оформлению прибавилось и физическое. Град зарядил пополам с мокрым снегом. И не простой – не в виде горошин. Небо бомбило клочок суши колотыми льдинками величиной с сигаретную пачку. Хорошо, хоть не прицельно… Шарахнувший почти у носа о бетон осколок прыснул во все стороны такой тучей ледяных иголок, что мгновенно иссек половину лица, будто гребнем из бритвенных лезвий провели.
Зарычав от боли, Корнеев одним движением выметнул себя наружу и со всех ног кинулся к спасительному отверстию в скале. Он был последним… Получив команду, остальные уже вошли в портал. И в этот момент островок ожил.
Монолит скалы не выдержал напряжения и треснул… аккурат перед ногами подполковника. Секундой раньше – и Корнеев провалился бы в разверзшуюся пропасть. Секундой позже – и ему не хватило бы разбега и силы толчка, чтоб преодолеть ее. Повезло, в общем. Наподдав напоследок Николаю увесистой брылой в спину, погибающая реальность вышвырнула его прочь и захлопнула дверь.
Приземлившись на чью-то спину, Николай оглянулся, но увидел позади себя только глухую стену.
– Все целы?!
– Кажется, да… Хотя я не был бы столь категоричен, – пробормотал Яков. – В такой спешке совсем не мудрено оставить где-нибудь какую-то часть самого себя.
– Если разговариваешь, значит, голова на месте. Остальное пришьем… – отшутился Корнеев, усиленно моргая. На этот раз путешествие через портал обошлось без временного паралича, а вот перед глазами немного плыло. – Наших не видно?
– Тут мы, командир… – отозвался Малышев. – Не видишь, что ли?
– Ранен он… – женский голосок. – Или контужен. Помогли бы лучше…
Николая осторожно усадили на что-то не слишком мягкое и прислонили к стенке. Но как только та прикоснулась к спине, подполковник застонал и отстранился.
– В спину прилетело… – констатировал Гусман. – Ну-ка, командир, повернись к лесу передом… Чего там у тебя? Вроде ж не стреляли.
– Градом зацепило… на прощание.
– Чем? – переглянулись Малышев с Телегиным. – Бредит…
– Нет… – заступился Колокольчиков. – Не видели вы, что там творилось.
– Ну, так посмотрим…
Малышев шагнул к выходу и удивленно остановился.
– Не понял… А куда дверь делась? Как мы теперь обратно?
– А некуда возвращаться, – Петруха не отказывал себе в удовольствии поговорить. Пережитая опасность требовала выхода. – Нет больше того мира, куда нас забросило от маяка. Ликвидирован как ошибочный. Спасибо Максимилиану – предупредил вовремя. А то б и нас так же… Привет, Митькой звали…
– Что значит ликвидировали? Кто? Зачем? Ого… – присвистнул уважительно, глядя на оголенную спину Корнеева. – Не слабо тебя приложило, командир.
– Повезло… – Бася закончила осмотр. – Чуть ниже – могло бы хребет перебить. Ему хорошо бы полежать хоть с полчаса неподвижно. И лед к спине…
– Полежать – это запросто… – Игорь Степанович подошел к Корнееву, нагнулся и легко, словно тот был грудным ребенком, поднял подполковника на руки. – Сейчас организуем. Здесь кушеток на роту хватит. Да и лед, я думаю, если поискать, тоже обнаружится. У фрицев тут лаборатория была, с медицинским уклоном. Эксперименты над людьми проводили.
– Это здесь тебе столько здоровья прибавили? – причмокнул языком Телегин.
– Да… Спасибо Боженке, вовремя успела. А то был бы я, как те зеленоглазые упыри. А может, и похуже. Фрицы хотели из меня какого-то Сигизмунда сделать, или как-то так. Забыл уже… Да и неважно. Хрен редьки не слаще.
– Ну, это как сказать… – унтер-фельдфебель Глюкман снова заговорил голосом Максимилиана Штейнглица. – Вижу, вся группа здесь. Обошлось без потерь?
– Командир контужен, – ответил Колокольчиков. – Но оклемается.
– Это хорошо. Рад, что все уцелели. Честно говоря, не ожидал, что обойдется без потерь.
Малышев хмыкнул и обвел взглядом остальных.
– Я один такой непонятливый, или остальные тоже не все понимают?
– Не удивляйся. Андрей. Это не фриц, а наш друг из будущего через него с нами общается. Примерно так же он говорил со мной через особиста.
– Прежде чем на безлюдный остров забросить?
– Остров не был целью… Я сейчас все объясню. Обстановка, я так понимаю, позволяет?
– Да, – Малышев отвечал на вопрос Макса, но смотрел при этом на Корнеева. – Вход сюда теперь ведет только один. Он заблокирован. И взят под прицел. Напротив двери устроен завал и оборудована временная пулеметная точка. В охранении майор Петров и лейтенант Гусев.
– Хорошо… Так вот. Эта лаборатория всего лишь прикрытие. Самое важное находится на подземных уровнях. До сих пор три группы наших агентов не смогли проникнуть даже сюда. Вы первые… Собственно, для этого я и разбросал вас по мирам касательным, в расчете на то, что вы сумеете объединиться именно здесь.
– Разбросал, значит… – проворчал Малышев. – Не соизволив нас даже в известность поставить. Это ты правильно за чужой мордой прячешься. А то мы бы твою вмиг до блеска начистили. Дорогой товарищ…
– Капитан Малышев, отставить… – Корнеев повысил голос. – Что за детские истерики?
– Ничего. Я объясню. Подполковник Корнеев подтвердит мои полномочия, полученные непосредственно от комиссара государственной безопасности второго ранга Абакумова. А также то, что разведывательно-диверсионная группа «Призрак» передана под мое командование до конца операции. И как старший по званию, и как руководитель операции только я решаю, кого как использовать, а также – что и кому объяснять. Надеюсь, это понятно? Но молчал я не потому, что такой самый умный или кому-то из вас не доверял. А потому, что ваши знания могли повредить внедрению. Сейчас вы оказались на этой линии спонтанно, и пространственно-временной континуум не может вас игнорировать или выбросить. Что произошло бы, примени мы попытку прорыва целенаправленно? Результат такого вмешательства из будущего видели те, кто уходил с острова последним. Зато теперь вы внутри Цитадели, и у нас с вами появился шанс добиться успеха.
* * *
На несколько минут залегла идеальная тишина. Все обдумывали услышанное. Кто с недоверием, а кто помоложе – то и с восторгом. Каждый про себя, только блеск глаз или задумчивость взгляда демонстрировали подлинные чувства разведчиков.
– Но в чем именно состоит задача группы? Теперь можно узнать? – это Гусман. Все-таки он и Колокольчиков пробыли со Штейглицем бок о бок много дольше остальных членов «Призрака». – Согласись, Макс, нам будет трудно ее выполнить даже примерно не зная, что именно требуется…
– Теперь можно. Сканирование показало, что именно в этом здании, где-то на большой глубине, находится некий артефакт, вывезенный нацистами из Гималаев в одна тысяча тридцать шестом году относительно основного временного потока. Этот артефакт обладает столь мощной энергетикой, что позволяет ученым из «Аненербе» проводить испытания, способные нарушить структуру мироздания. Отсюда и задача группы. Максимум – нейтрализовать артефакт. Минимум – уничтожить оборудование, наработки, документы исследований и участвующих в ней ученых. Так, чтобы на возобновление работ у фашистов ушли годы.
Теперь и Малышев не сдержал удивленного возгласа:
– Ничего себе задачка… И это счастье все нам одним?
– Увы, но как я уже говорил, ваша группа единственная, кому удалось добраться так глубоко. Я попытаюсь…
Тут унтер-фельдфебель глубоко вздохнул, закатил глаза и кулем осел на пол.
– Завод закончился… – констатировал Гусман. – Ждем второй серии или будем что-то делать?
– Командир! – окликнул Корнеева Малышев. – Ты чего молчишь?
– Тсс… – отозвался вместо Николая Семеняк. – Спит он…
– То есть как спит?
– Обыкновенно. Боженка ему морфий вколола, вот он и задремал. Ничего, ничего… За полчаса Земля не остановится, а Коле сон пойдет на пользу.
– Степаныч прав, – поддержал давнего друга старшина Телегин. – Надо использовать затишье по максимуму.
– Добро… Пусть отдыхает. Группа, слушай общий приказ. Привести себя в порядок. Осмотреться. Собрать все боеприпасы и оружие. А также провести ревизию запасов пищи и медикаментов. Оборудовать в одном из помещений опорный пункт с учетом возможности отражения атаки превосходящих сил противника. Теперь конкретно… Оружием, взрывчаткой и опорным пунктом занимаются Петров, Гусман и Телегин. Фрица приведите в чувство и тоже припашите. Он теперь вроде как осознавший и вставший на путь исправления. Вот пусть и поработает. Медикаментами и прочим – Семеняк и польская девушка.
– Боженка. Можно просто Бася.
– Семеняк и… Бася. Колокольчиков к пулемету вместо Петрова. Я буду возле командира. Вопросы есть? Вопросов нет. Выполнять. И лучше все делать бегом… С этими экспериментами ни в чем нельзя быть уверенным. А вдруг немец сейчас очнется и объявит нам, что у них там, в будущем, опять ошибочка вышла, этот мир тоже неправильный и подлежит удалению.
– Ты о главном не забыл, Андрей?.. – мягко напомнил Игорь Степанович.
– В смысле?
– В приказе особо уполномоченного товарища из будущего четко сказано, что «факт» этот внизу. А кроме тех дверей, откуда пришли мы с Басей, здесь никаких иных проходов, лифтов или лестниц нет.
– Понял тебя, Степаныч. Принято. Группа, внимание! Отдельно приказываю исследовать все помещения на наличие скрытого прохода.
Малышев помолчал и неуверенно спросил у Семеняка.
– А может, нам как раз туда, к тебе надо? Кстати, что там за мир? Какой год?
– Хороший мир, правильный… – вздохнул Игорь Степанович. – Весна сорок четвертого. А война уже скоро пятый месяц как закончилась. Фрицы еще в декабре капитулировали. После того как их офицеры сами своего бесноватого фюрера прибили… Мы там мирную жизнь строить начали. Да только эта сволочь и после войны никак угомониться не может. Вот и пришлось в подземелье лезть…
Игорь Степанович приобнял за плечи девушку и еще раз вздохнул:
– Долго рассказывать… Как-нибудь потом. Васенька, ты сама с медикаментами разберешься?
– Конечно, – хмыкнула девушка. – Я ж всю жизнь по соседству с Циммерманами прожила. – Вспомнив о погибшей подруге, она шмыгнула носом, но быстро взяла себя в руки и еще раз кивнула.
– Вот и хорошо. Значит, справишься и без меня.
– А ты, Степаныч, что задумал?
– Понимаешь, Андрей, там тоже была секретная лаборатория. И секретный сейф. Замаскированный очень хитро. Если точно не знать, где ключ, нипочем не сообразишь. Во всяком случае, при поверхностном осмотре. Вот я и подумал. Если столько схожего, может, и тайник фрицы по одному принципу устроили?
– Очень даже возможно, – согласился Малышев. – И в чем же их секрет?
– Выдвижная полка в стеллажах приводит в движение скрытый механизм. После чего одна из секций отъезжает в сторону. В моем случае за ней был сейф. А здесь может и дверь прятаться.
– Толково… Значит, в первую очередь осматриваем помещения со стеллажами.
– Не факт… – открыл глаза Корнеев, зевнул и потянулся. Правда, поморщился при этом. – Я что, уснул?
– Бася тебе морфий вколола. Вот и покемарил чуток, – объяснил Семеняк. – Как ты, Коля?
– Здравствуй, Степаныч… – Корнеев сел, свесив ноги, и обнял ординарца. – Как обычно. Твоими молитвами. Спасибо… А что до полок, я думаю так… Сейф можно в любую подходящую стенку заныкать и без явного присмотра оставить. Даже хорошо, если в постороннюю, подозрений меньше. А дверь – тут дело посерьезнее. Это не ящичек с документами, который, если очень нужно, можно незаметно внести или вынести. Тут люди, которые будут входить и выходить. При этом не привлекая внимания непосвященных коллег. Которых не должно насторожить появление в лаборатории неизвестных личностей…
– Кабинет директора, – первым сообразил Малышев.
– Да… К руководству могут приходить разные люди. От курьеров до снабженцев. И зачастую их даже не замечают.
– Значит, ищем кабинет? Комнату с большим столом и мягким креслом.
– А еще туда должно тянуться множество телефонных линий. Пойдем за ними, найдем нужное…
Корнеев ополоснул лицо из-под крана и довольно фыркнул.
– Хорошо поспал. Спасибо. Только в следующий раз давайте без самодеятельности. Выводить командира из строя без его ведома – знаете, чем пахнет?
– Вот только не надо, – Малышев ответил быстрее Семеняка. – Ты был контужен, и как твой заместитель я был вправе отдать такой приказ. Очнулся? Вот и ладушки. Теперь все это твоя головная боль.
– Тихо, тихо… Не пыли, пехота, – Корнеев дружески ткнул друга кулаком в бок. – Я ж не в претензии. Просто предпочитаю сам решать, когда спать ложиться, а когда бодрствовать. И кстати, я ничего важного не проспал?
– Важного… Выступление нашего таинственного друга проспал или слышал?
– Уже здесь? – Корнеев остановился. – Нет. Ни слова. Макс сообщил что-то важное?
– Задачу группе поставил. От имени Абакумова. Он что, действительно уполномочен самим?..
– Да. В этом не сомневайся. Не знаю, насколько глубоко проинформирован Виктор Семенович обо всех этих выкрутасах с пространством и временем, но приказ о содействии всеми силами комиссар госбезопасности отдавал мне лично. Так что формально тот, кого мы знаем как Максимилиана Штейнглица, имеет право распоряжаться группой по своему усмотрению.
– Кажись, пришли…
Игорь Степанович не прислушивался и не встревал в разговор офицеров, поэтому раньше них обнаружил искомый пучок проводов, сворачивающий в одну из дверей. Толкнул их и оказался в небольшом тамбуре, ведущем еще в одно помещение.
– Сто процентов, – подтвердил Корнеев. – Тамбур для звукоизоляции. Предбанник для секретарши. И – святая святых любого учреждения. Спорим, стол обтянут зеленым сукном?
Семеняк открыл двери раньше, чем Малышев ответил. Жаль. Мог выиграть. Стол действительно стоял внутри фундаментальный, но не зеленый – светло-коричневый. И не с суконной обивкой, а замшевой. А вместо лабораторных стеллажей весь просвет одной из стен занимали массивные книжные шкафы. Настолько огромные и тяжелые даже на вид, что сразу становилось ясно: их не заносили в кабинет, а собирали прямо здесь, на месте.
* * *
– Ну что, сметаем все с полок и начинаем дергать по очереди? – решительно шагнул к шкафам Малышев. – Степаныч, твой левый шкаф. Я беру тот, что справа. Ну, а тебе, командир, как и полагается – центровой.
– Погоди, Андрей… – остановил его Корнеев. – Давай рассуждать логично. Здесь не забегаловка и не овощная база. Вот как ты себе представляешь эту картину? Каждый раз, как кому-то надо войти или выйти, начальство собственноручно освобождает полку, а потом расставляет все по местам?
– Секретаршу зовет… – неуверенно ответил капитан.
– Каждый раз? А не проще предположить, что рычаг укрыли таким способом, чтобы не устраивать беспорядок при каждом открывании прохода?
– То есть шкафы не трогаем?
– Почему не трогаем? Проверяем в первую очередь, просто без фанатизма. Дернул, качнул – не идет, переходим к следующему. Да, самый верх, думаю, тоже можно пропустить. Начальство не любит по стремянкам лазить.
С логикой не поспоришь. Впрочем, даже с ее помощью секретного рычага найти не получилось. Все полки оказались приколоченными намертво. Ровными и гладкими, без каких-либо выступов или резьбы.
– Первый выстрел мимо… – подвел итог Корнеев. – Что остается?
– Я читал, что в старинных замках потайные рычаги маскировали под держатели факелов, – указал на бра Малышев. – Подергать?
– Подергай… – не стал возражать Корнеев, усаживаясь за начальственный стол. – Степаныч, а ты подоконник осмотри. Да и вообще к стенам приглядитесь. Зеркало, вон, еще висит. Вешалка… Вазон…
Отдавая распоряжения, подполковник тем временем вытянул средний ящик стола, осмотрел освободившуюся нишу. Потом по очереди открыл дверцы обеих тумб.
Одна служила мини-баром. Внутри стояла початая бутылка коньяка. Пара рюмок. Блюдце с нарезанным лепестками плавленым сыром и половина плитки шоколада с надкушенным краем. Вторая тумба хранила в себе несколько толстых папок.
Корнеев освободил тумбы и обследовал их внутри. Безрезультатно. Ровные поверхности досок.
Осталось только проверить два небольших ящичка над тумбами. Оба имели замочные скважины – значит, запирались на ключ. Искать ключ, который вполне мог оказаться в кармане одного из убитых, если заведующий был среди них, дело долгое. Поэтому Корнеев подсунул под крышку немецкий штык-нож и, орудуя им как рычагом, взломал левый ящичек. Внутри лежал офицерский «Вальтер», украшенный инкрустацией из желтого металла, и коробка с патронами. А также – нечто вроде пудреницы, заполненное белым порошком.
Корнеев никогда раньше не видел кокаина, но почему-то решил, что это именно он.
– Опять мимо… – отозвался Малышев.
– Тоже ничего… – добавил Семеняк. – Нажал на все, что можно нажать. Подергал за все, что дергается. От шторы даже веревка оторвалась. Не рассчитал…
– А у тебя что, командир?
– Пока то же самое. Осталось один ящичек проверить…
Корнеев попытался просунуть лезвие в щель между столешницей и крышкой правого ящичка, но тут дело не пошло. Нож углублялся всего на несколько миллиметров и дальше не шел.
– Кажется… что-то нащупал… – негромко, чтоб не спугнуть фортуну, пробормотал подполковник. – Сейчас мы его…
Но ящик упирался изо всех сил и не торопился открываться.
– А ну-ка, подмогните кто-нибудь. С другого краю…
Малышев пристроился рядом.
– На «три». Раз, два, три…
Раздался противный хруст ломаемого дерева, и упертый ящик выдвинулся на пол-ладони. Корнеев помог ему выдвинуться еще больше и сплюнул с досадой:
– Вот паскудник…
– В смысле? – не понял Малышев и тоже заглянул внутрь.
Довольно вместительный ящичек был почти доверху заполнен фотографиями, изображающими молодых женщин в весьма деликатных, а то и совершенно откровенных позах.
– Интересно… – пробормотал капитан, одним пальцем вороша всю кипу. – Это что, у немцев теперь такое дополнение к личному делу? Или личная инициатива?
– Шутишь?
– Вроде того… Я просто не понимаю, от кого самый главный в этом здании человек может так сложно прятать по существу невинное увлечение. Вытаскивай…
– Зачем оно тебе надо? – поморщился Корнеев.
– А вот именно потому, что ты это сказал, – невнятно объяснил Малышев. – Вытаскивай, вытаскивай. Или место освободи.
– Да пожалуйста… Охота тебе в этом рыться?
– Таки да, – Малышев уселся за стол и потащил на себя ящичек, но тот снова уперся и до конца вылезать не хотел. – Что и требовалось доказать.
Капитан потянул сильнее, и негромкий скрежет за спиной подтвердил, что потайной ход обнаружен. Да и не только скрежет. Как и в том случае со стеллажами, центральный шкаф выдвинулся вперед и сместился влево, загораживая соседа, зато открывая доступ к большой металлической двери, окрашенной под один цвет со стеной.
– Как ты догадался?
– Психология. Как поступит обычный человек, случайно или намеренно обнаружив непристойные фото? Либо брезгливо засунет все обратно, либо станет рассматривать, хихикая от того, что узнал скрытый порок начальства.
– Это я понял. Сам так чуть не поступил, – кивнул Корнеев. – Как сообразил, что это подвох?
– Не знаю, как у вас в Одессе, а у нас в Москве любое НИИ – цветник девушек и молодых женщин на любой вкус. Причем большинство из них незамужние. А теперь ответь: зачем начальнику какие-то фотографии, если в его распоряжении десятки живых красавиц? Еще и военнообязанных наверняка. А у руководителя, небось, и чин не маленький. Я потому и про кадры брякнул, что подумал: он так компромат на сотрудниц готовит. Но на снимках разные пейзажи…
– Молодец. Если так же легко найдешь код, отпирающий дверь, объявлю благодарность перед строем.
– Командуй построение, – широко улыбнулся Малышев. – Одной левой. Только скажи, какой сегодня день недели… Я имею в виду, в этом мире.
– Ну… Зная немецкую педантичность, – Корнеев указал на отрывной календарь на столе. – Будем считать, что пятница. Потом проверим в других комнатах. Думаю, этот календарь не единственный во всем здании.
– Тогда смотри сюда…
Малышев повернул торцами переплетов к командиру те самые папки, которые он вынул из тумбы.
– Немецкий знаешь, читать умеешь… Выбирай из семи нужную именно сегодня.
Николай взглянул на папки и присвистнул. То, что раньше не имело значения, теперь приобрело определенный смысл. Например: «Мо-17-09-38». От Montag – понедельник. Или вот эта: «F-09-11-43». От Freitag – пятница.
– Хитро. Все на виду. Все под руками. Но если не знать о существовании двери и замка, обычная каталожная нумерация папок. Умница. Пошли…
– Куда?
– Благодарность объявлять. Заслужил.
– Да я ж пошутил.
– А я нет… Пошли, пошли. Что ты как красна девица. Тем более все равно надо выдвигаться. Раз уж вход нашли, не вижу причин задерживаться. Вряд ли противник еще не знает о нашем присутствии. Так зачем давать ему лишнее время на подготовку встречи? Так что давай, зам, командуй.
– Есть.
Выйдя в коридор, Малышев одернул мундир и громко скомандовал:
– Группа! Ко мне! В шеренгу по одному становись!
Корнеев немного выждал в предбаннике, давая время боевым товарищам построиться. Кстати, весьма неординарное событие для РДГ, находящейся на задании за линией фронта. И только после того, как посчитал до сорока, вышел в коридор.
– Группа, смирно. Равнение на середину!
Разведчики подтянулись, а глядя на них приняли соответствующую позу и летчики. Даже Бася решила, что она теперь не гражданское лицо, и встала в общий строй.
– Товарищ подполковник. Группа «Призрак» по вашему приказу построена.
– Встать в строй.
– Есть…
Малышев занял место на правом фланге.
– Здравствуйте, товарищи разведчики!
– Здравие желаем, товарищ подполковник.
– Капитан Малышев!
– Я!
– Выйти из строя!
Андрей проделал все предписанные строевым Уставом шаги и повороты.
– Капитан Малышев, за проявленную смекалку и находчивость, от лица командования и от себя лично, объявляю вам благодарность!
– Служу Советскому Союзу!
– Встать в строй…
Корнеев подождал, пока офицер вернется на свое место, и скомандовал:
– Вольно. Товарищи офицеры и сержанты, друзья… Нам удалось обнаружить тайный вход в подземелье. Боевой приказ я отдам позже, а сейчас прошу подойти ко мне поближе. Хочу, чтобы каждый как можно лучше понял общую ситуацию и схему предстоящей операции.
